Акуличев Андрей Викторович. Первый и второй поэтические сборники

Андрей Акуличев

ТУМАН ОВРАЖНЫЙ

Стихотворения

Vol. N 1

ТУМАН ОВРАЖНЫЙ

-- Может быть, туман овражный

-- в жаркий полдень сгинет прочь.

-- Но под утро полог влажный

-- вновь соткёт шальная ночь.

-- Вновь над травами густыми

-- пар ночной зашелестит,

-- лишь росинками седыми

-- оседая на гранит.

-- Дымкой сумеречной кроя

-- золотистые поля,

-- разомлела от покоя

-- предрассветная земля.

СТАРОЕ ВИНО

-- Не выплескалось старое вино -

-- оно всё так же терпко и лилово;

-- его мы, помню, пили так давно...

-- и вот теперь откупорили снова.

-- Не пенится, но бьёт наверняка -

-- прохладное, лишь только из подвала,

-- хмельное, и достаточно глотка,

чтоб тело тяжесть странная сковала.

На хрустале оно оставит след -

чуть розовый, с небесным переливом;

и память незабвенных юных лет

скользнёт тогда в движеньи торопливом.

Налей в бокал вино до ободка,

забудь про всё недоброе и злое,

и выпей... ах, достаточно глотка,

чтоб снова вспомнить времечко былое.

ОДНАЖДЫ

Ты плакала... и лунные лучи

в слезинках переливчато блестели...

На огонёк мерцающей свечи

ночные бабочки так истово летели.

Но крылья опаливши, мотыльки

безвольно падали на скатерть или на пол...

И парафин со свечки от тоски

слезинками дымящимися капал...

ПРОВИНЦИЯ

-- Провинция... как это мне знакомо...

Дожди и лужи. Серые тона.

Облезлые скамейки возле дома.

Зачахлые берёзки у окна.

И кислые улыбки у прохожих,

затравленных бездельем и тоской,

скучающих, и странно-темнокожих,

от пыли, раскаляющейся в зной.

Здесь обсуждают местные проблемы,

судачат о столичных новостях,

вздыхая, сотни раз меняют темы,

прощаются небрежно, второпях.

Здесь все свои, здесь все друг друга знают,

здесь всё уже давно обсуждено.

Как и везде, здесь вечно выпивают.

И всё равно скучают. Всё равно...

УЖИН ПРИ СВЕЧАХ

Давно забытый ужин при свечах.

На канделябрах бронза потускнела.

В залитых электричеством домах

все лица кажутся белее мела.

А здесь - всё тайна, всюду - полумрак,

лишь отсветы обманывают зренье;

здесь всё иное, всё чуть-чуть не так,

здесь у всего иное преломленье.

На бронзе блики теплятся тайком:

то вспыхнут, то погаснут ненароком,

то спрячутся за бронзовым витком,

то скроются за свечечным подтёком.

ДОЖДЬ В ЯНВАРЕ

-- Дождит. И это странно - в январе!

Раскисший снег сереет и сереет.

Не знает снег, что по такой поре

он таять просто права не имеет.

А впрочем, видно, снегу невдомёк,

что нарушает он привычные шаблоны.

Снег тает, потому что вышел срок,

и ни к чему ему досужие резоны.

ПЕТРОГРАД

Пурга метелит злобно за окном.

Почти ослепли фонари от снега.

И ветер, снежным кутаясь плащом,

швыряет в окна комьями с разбега.

Суровый климат. Впрочем, иногда,

он кажется милее, чем иные, -

где в чайных розах тонут города

и источают запахи хмельные.

Ах, Петроград, как много видел ты,

как много перенёс людских страданий,

размалывая чувства и мечты

своих детей - любых чинов и званий!

А катаклизмы, словно фейерверк,

над городом навязчиво кружили.

И Петроград на столько лет померк,

что чуть совсем о нём мы не забыли.

Мой Петроград, хочу, чтоб ты воскрес!

Пусть золотятся маковки соборов

среди аквамариновых небес -

вдали от распрей и раздоров.

НЕВА

Стылый воздух тает над Невой,

поднимаясь ввысь белёсым паром;

но в лучах рассвета он недаром -

то вдруг розовый, то золотой.

А когда закат - он пропадает...

и Нева как зеркало тогда:

вроде и бесцветна, и седа,

но как много света отражает.

***

Дождливый сумрак беспросветный

над хмурым городом провис;

ноябрь, продрогший, незаметный,

уныло жмётся под карниз.

Листы без шелеста, без хруста,

неспешно вальс-бостон кружат.

И всюду холодно и пусто.

И одиноко здесь стократ...

ФИНАЛ ПОСЛЕДНЕГО РОМАНТИКА

Мы возводили замки на песке,

чертили недоступные созвездья...

Но вот Часы пробили вдалеке -

настал неотвратимый миг возмездья!

Развеян пепел призрачных костров,

не в силах мы соединить осколки,

и пыль далёких, знойных берегов

не веет уж, как прежде, с книжной полки.

Теперь один - один! - у нас закон,

который действует железно:

что выгоду приносит - есть резон;

а что одни убытки - бесполезно.

9 МАЯ

Не просто "красное" число!

Не просто памятная дата!

Нет, это майское тепло -

свиданье с прошлым для солдата.

Тот, кто погиб, уйдя от нас

во время боя, в миг закатный -

помянут будет в скорбный час

за подвиг свой, за подвиг ратный!

А те, кто жив, и до сих пор -

в строю, сомкнувшемся так прочно:

несут, как прежде, свой дозор!

Сурово! Свято! Непорочно!

ПРИМЕТЫ ВЕКА

Новые люди забытых окраин.

Старые мысли прожжённых святош:

всё разбирают - кто Авель, кто Каин,

кто на кого, несомненно, похож.

Клёкот сердечный под вой электрички.

Кто же здесь прав, ну а кто виноват?

На ЭВМ просчитали привычки -

мозг потребляет две тысячи ватт.

Кто-то закаты считает и сутки,

кто-то пытается жизнь объяснить,

кто-то безумно уверовал в шутки

и продолжает всех прочих смешить.

***

-- Нам судьбою отпущено сроку

-- слишком мало. Но всё же, друзья,

-- прожигать его мелко, без проку,

-- не желаю в беспечности я.

-- Нужно что-то на свете оставить!

-- Пусть мой облик исчезнет земной,

-- но дела мои смогут направить

-- тех, кто шествует следом за мной!

***

-- Глядели вдаль - и видели мираж:

-- как полотно изысканных соцветий,

-- он весь светился и искрился аж

-- сквозь призму незатейливых столетий.

-- Учились жить для будущих побед,

-- всё ждали неминуемого рая.

-- А настоящего как не было, так нет...

-- Так и умрём, о будущем мечтая.

ПОСЛЕДНИЙ КОСТЁР

Костёр горит. И в тишине ночной -

ни шороха. Лишь щёлкают поленья.

И свет звезды - далёкий, неземной, -

он рвёт живые, сросшиеся звенья.

Но вот угас дрожащий уголёк.

И даль окуталась кромешной мглою.

Последний час! последний миг истёк! -

и мир покрылся пеплом и золою...

МОЛОДЁЖНЫЙ МАНИФЕСТ

или КОНФЛИКТ ПОКОЛЕНИЙ

Куда ни глянь - везде учителя.

Куда ни плюнь - повсюду педагоги.

Они нас учат: "Круглая земля!

И светлые, просторные дороги

для вас, для молодёжи, пролегли.

Осваивайте, стройте и дерзайте..."

Вы не совет, вы лучше деньги дайте,

а путь найти и сами б мы смогли.

***

Вечер. Ветер. Листопад.

Свет в твоём окне.

Почему же я не рад,

и тоскливо мне?

Может, думаю о том,

что твоё окно

так же теплилось огнём -

до меня, давно.

Или, может, я устал

и продрог чуть-чуть;

этот вечер так я ждал,

что не мог заснуть.

Вот ступаю на порог,

нет пути назад...

Так понять я и не смог,

почему не рад...

***

-- Сколько лет постичь пытался

Свет.

Но до сути не добрался,

нет!

Может, я найти дорогу

мог,

но мосты я понемногу

сжёг.

Сердце пусть скорей уймётся.

Сник.

И из горла хриплый рвётся

крик.

НЕОКОНЧЕННЫЙ СОНЕТ

Когда потушат яркий верхний свет,

и в комнате затеплят две-три свечи,

то кажется - спускается на плечи

навеянный мерцанием сонет.

И круг друзей, которых, в общем, нет,

"Гаудеамус" вытянет в честь встречи...

Но свет зажжён - и враз смолкают речи,

аккорд не взят, и гимн, увы, не спет...

***

Быть может, это был лишь сон,

и ты была лишь сновиденье,

и вспоминать мне не резон

про это глупое томленье.

Но я проснулся, и теперь -

мой сон растаял безвозвратно;

и уж отныне, ты поверь,

мне не вернуть его обратно.

МАРС

Лиловый иней смёрзшейся пыли,

ночные тени резкие и скалы...

Куда влекутся русла и каналы

под яркою звездой живой Земли?

Быть может, Солнце в пепел не сожгло

былых времён заснувшие преданья,

и зыбкие, быть может, очертанья

ещё хранят дрожащее тепло...

***

Уж день отцветает

прощальной красой,

и тихо слетает

вечерний покой;

уж сумрак струится

среди тополей...

Как сердце томится

в печали своей...

ТОСКА

Среди ночного хоровода

снежинок возле фонарей

она бродила год от года...

и становилась всё старей.

Она была так одинока,

так беззащитна и хрупка,

что даже старилась до срока...

а звали странницу - Тоска.

ГЕРАНИ

Я помню: ты вошла - и на окне

мои герани потянулись к свету;

ты в этот миг совсем пришла ко мне,

и я запомнил странную примету.

Нам было хорошо, и мы, подчас,

коснувшись нежно лепестков прохладных,

не отводили друг от друга глаз -

восторженных, сияющих и жадных...

Так год прошёл... и два... И скоро нам

привычны стали прежние волненья;

мы жили - словно плыли по волнам:

от понедельника - до воскресенья...

Но вот цветы... они совсем поникли.

А лгать они, я знаю, не привыкли...

***

Разгорелась искорка

посреди углей;

и звезда далёкая

светится над ней.

Чуть заметным пламенем

теплятся они,

словно в мире сумрачном

лишь они одни.

Только утро мглистое

их затушит враз...

Но они останутся

в миллионах глаз!

***

Заснёт бушующий простор,

когда снега падут уныло...

Но вот - зима.

И с этих пор

дыханье времени застыло.

На первый взгляд - здесь всё мертво,

везде безмолвие и... тайна.

И всё ж, какое торжество

природы скудного дизайна!

Под белым маревом холмы

рельефней кажутся...

и, может,

вот эта сдержанность зимы

её величие итожит.

***

Всё лето мы готовились к зиме.

А лето, в результате, мимо мчалось.

Опомнились в прохладной полутьме,

когда два дня до осени осталось.

А где же лето? Как и почему

оно прошло - как будто незаметно,

и кануло вот в эту полутьму?

Теперь о нём мы вспомнили, но...

тщетно...

***

Прости меня и позабудь:

мы долго, долго заблуждались.

Ведь всё равно б когда-нибудь

мы в наших чувствах разобрались.

Очаровал нас дивный сон;

но вот, в минуту пробужденья,

растаял лёгкой дымкой он...

К нему не будет возвращенья.

ПОРТРЕТ

Оставь свой мольберт, он затмил тебе свет,

взгляни на меня, я - живой.

А тот, что в углу, он ведь только портрет,

он рядом, но он не с тобой.

Забудь про холсты и про краски забудь,

химерный твой мир - сущий бред.

Покинь этот "рай", и со мною побудь...

И выбрось, прошу, тот портрет.

КОЛЬЦО

Не смотри на меня, не смотри!

Я обжёг на пожаре лицо.

Я верну тебе после зари

обручальное наше кольцо.

А сейчас, в эту ночь, ты позволь

не расстаться мне с ним до утра -

пусть оно убаюкает боль

невозвратным отныне Вчера.

ИЗ ЧЕГО СДЕЛАНО

СТИХОТВОРЕНИЕ

Нет красок, есть полутона,

оттенки, блики, светотени,

есть эхо канувшего сна

и нота запаха сирени.

Нет чётких, явственных границ,

нет правил, догм и установок,

есть череда размытых лиц,

но нет гравюр и гравировок.

Нет жёстких, выверенных схем,

нет кадров и изображений;

есть зеркала, есть сотни тем...

и пелена отображений.

ПАМЯТЬ

Нашепчи мне про смертную грусть,

впрысни в сердце тоску и растраву,

только дай мне забыться, и пусть

всё своё получу я по праву.

Слышишь, память, не мучай меня,

отпусти ненадолго, прошу я, -

я уже не припомню и дня,

чтоб провёл я, о Ней не тоскуя.

И хотя мы чужие теперь,

и при встрече - протиснемся боком,

я оставлю открытою дверь...

чтоб Она забрела ненароком...

ВРЕМЯ ПРОКАЖЁННЫХ

В больном, размытом грёзами бреду,

в сплетеньи дней - томительных и сонных, -

быть может, к счастью, может, на беду:

настало время - Время Прокажённых.

Забыв сестру и брата позабыв,

не слыша диких воплей обречённых,

взбираться, задыхаясь, на обрыв -

чтоб не попасть во Время Прокажённых!

Пора звонить, звонить Колоколам!

И пусть в глазах, тревогой измождённых,

уже навеки рухнет ветхий Храм,

который славил Время Прокажённых!!!

ПЕРЕПАД НАСТРОЕНИЙ

Последний вздох. Не пойманный ветрами,

я уходил в загадочную синь.

Но шелест платьев Утренних Богинь

преследовал меня и в дальнем храме.

Я не молчал, я что-то говорил,

я солнца ждал или луча хотя бы!

И я безбожно время торопил,

я переплыть хотел священный Нил,

а в нём болотные перекликались жабы.

Вобрать рассвет, и позднею тоской

давить в себе затронутые струны!

Чтоб хрустом заглушить протяжный вой,

чтоб просветлели в этом небе луны...

А кто-то в этом мире одинок -

все мы относимся к одной какой-то касте:

один - фанат, другим владеет рок,

и все мы, все мы, все мы в чьей-то власти.

Но слёзы лить - не наше ремесло.

Ремни мы пристегнули, скорость включим!..

Лишь только не сорвалось бы весло

с погнутых, перержавевших уключин.

Зальдился свет - и в люстре, и в окне.

Стекло отныне стало непрозрачным.

Теперь, учти, ответом однозначным

всю эту жизнь не объяснишь ты мне.

Прозрев в себе, на этот мир взглянуть

отважусь только с линзами такими,

чтоб не ослепнуть, видя эту жуть, -

"Действительность" которой нынче имя.

И пусть тогда - проспекты и дома

не серыми предстанут, а иными,

пусть даже и неброскими весьма.

Прорвав покой, стремиться и дерзать!

А впрочем, это было всё когда-то...

но я забыл, как это время звать:

наверно, всё же время Бюрократа?

иль, может, - Неприкаянных Вельмож?

иль - Равнодушных? или - Отупелых?

Скорее - это век Идей Несмелых.

Во всяком случае - немыслимо похож!

Однако - через стену не пройти,

когда уже не видно горизонта;

ведь мы давно не слышим залпов фронта,

но линию его должны найти.

"Аквариум"!!! "Алиса"!!! "ДДТ"!!!

Быть может, "Старт", "Тайм-аут", "Наутилус"!

А в остальном ничто не изменилось:

Кабак - Девчонки - Карты - Варьете.

Горячий лёд, пропитанный насквозь

тяжёлой, липкой, непонятной кровью...

Нас очень много, но стоим мы врозь,

прислушиваясь к мерзкому злословью.

А если встать в единый, тесный ряд,

то тут же выборы затеют интриганы:

они навешают и графики, и планы,

и всех к стене поставить захотят.

Не вычерпать их человека крови,

пока он сам её вам не отдаст.

Мы чтим жрецов, придерживаясь каст,

но мы всегда и всюду - наготове!

Ночных зарниц мы видели вполне.

Перемещений конъюнктуры? - тоже было.

Свой чёрный страх топили мы в вине,

и сердце, не захлёбываясь, выло.

В жаровнях тлели угли, но они

при вспышках электричества - насмешка;

а мы не разглядели те огни,

что под золой таила головешка.

Урон престижа. Тысячи потерь.

Эмансипация и прочие декреты.

Приказ: молчать! - взахлёб молчат поэты,

услужливо покашливая в дверь.

Стальной замок без скважин и ключей

ты разомкнёшь единым дуновеньем,

но не пророчь всем сирым мавзолей -

они уйдут с банальным погребеньем.

Не торопись вещать за праотцов,

за самого себя скажи хоть слово.

Согласен, это будет так не ново,

но за себя скажи и - будь готов!

Втолковывать про лучших из людей

умеют говорящие с трибуны,

они уже не видят - чёрны луны,

все прячутся под тенями плащей.

Жгутом перетянули вены дрожь,

она чуть встрепенулась... и - затихла.

А вечно ускользающая ложь

всё норовит ударить нам под дыхло.

Один молчит, другой, зажавши рот,

старается укрыться в дальний угол -

там полчища из огородных пугал,

зато - немы и "шествуют вперёд".

На зов души откликнулись глупцы,

они не верили ни в кланы и ни в клики,

они искали здесь поляны земляники,

клыки повырвав, источив резцы.

Беззубым ртом прошамкав наобум:

"Кто хочет, тот всегда добьётся!",

они заткнули уши ("Вреден шум!"),

они толкутся в очереди в ЦУМ,

где дефицит раз в месяц продаётся.

Как невесомость чувство эйфории -

подкрался незаметно катаклизм.

Мир не излечите посредством клизм,

мир в трансе от "лечебной терапии".

Цивилизация распалась на куски...

Объединение народов?.. Дружба наций?..

Симпозиумы глохнут от оваций.

Все мы в согласьи, войнам вопреки.

Но кто-то неспокоен, кто-то там,

где не слыхать напутствий и приветствий,

где ищут смысл и не находят следствий,

где нет комедий и без счёта - драм.

Они, быть может, вовсе не хотели

спать в изоляции отдельных лож,

они бежали, но, не видя цели,

напарывались сослепу на нож.

Они молились красочным иконам,

шепча проклятья дьявольской плоти,

они прислушивались к дальним стонам,

всё порываясь "биться и спасти"...

А свет луны искрился да искрился...

Споткнувшись о зальдившуюся синь,

ещё один из них от ран свалился,

так и не встретив Утренних Богинь...

1990 год.

НЕОБЪЯСНИМОЕ

В земле пустынной куст засох,

подвяли виноградины.

И только вздох. И только вздох.

Опять на сердце ссадины.

Но виноградная лоза

лишь ждёт прикосновения...

А на щеке блестит слеза...

и нет ей объяснения...

ДЕКАБРЬ ПРОМОЗГЛЫЙ

В ВОЛГОГРАДЕ

Волгоградский сумрак серо-зимний,

снег разжижен в соляную топь;

льют порой октябрьские ливни,

выбивая в грязных лужах дробь.

Из окошек свет смурным квадратом

падает на стынущих людей,

и блестят дождинки виновато

в красно-жёлтых тогах фонарей.

Хлопья снега сеются пугливо,

пополам с туманом из дождя.

А у Волги мокнут в хляби ивы,

прутьями по наледи чертя...

***

Не знаю, отчего мне тяжело,

откуда эта грусть и эта вялость;

гримасой боли скулы мне свело,

в глазах - непреходящая усталость.

Не одинок, и всё же я - один!

А те, кто близко, - тени декораций:

они смеются, плачут без причин

и ждут за это искренних оваций.

Я долго ждал - чего-то вдалеке,

что будет обязательно и скоро;

я строил всё...

да только на песке,

и строил я, как видно, без разбора...

Я всё кричал в дневную полутьму...

Зачем? - понять бы самому...

ТАИНСТВЕННЫЕ СНЫ

Таинственные сны. В них истина ночей,

сгорающих свечой под утренним туманом,

когда оглохнут все - от неба до людей -

от звуков в тишине, исторгнутых органом.

Таинственные сны. Их магия сильна,

в них бьётся кровь веков и память поколений,

в них зашифрованные в шёпот имена

перекрывают крик пустых местоимений.

Таинственные сны. Ползком, из глубины,

порой - с кошмарами, порой - почти игривы,

они приходят к нам - Таинственные сны...

и постигаем мы их древние мотивы.

ОДА ДУРАКАМ

Всё рассчитано веками.

И проверено в веках:

с умными - живите сами,

лучше жить при дураках.

Я и сам порой, признаться,

думу тяжкую имел -

как же в этом разобраться:

умный вроде не у дел,

а дурак делами вертит,

так, что пыль идёт столбом,

планы, графики он чертит,

и - живёт дурацкий дом.

Вот уж нонсенс, но, однако,

всё разумно и умно,

в жизни ведь бывает всяко,

так уж встарь заведено.

Если умным власть доверить,

то-то могут досадить:

всё начнут считать и мерить,

всюду корни выводить.

Применительно к науке --

будут править, ей-же-ей!

Но привыкнуть к этой штуке -

нету, братцы, тяжелей...

Нет уж, лучше без натуги,

без затей из-за границ:

был бы барин, будут слуги

с сотней масок вместо лиц.

Дураки, они попроще,

но находят верный путь:

их пошлёшь к едрёной тёще -

не обидятся ничуть.

Но зато - порядок всюду,

всюду тишь и благодать.

Что ж ещё простому люду

остаётся пожелать?

Так что, как вы там хотите,

прожектёры всех мастей, -

дураков "наверх" зовите,

пусть спасают нас скорей.

***

Я, может, буду...

только - не теперь.

Я, может, стану...

как-нибудь однажды.

Я буду там - но вряд ли без потерь...

и вряд ли с чувством утолённой жажды.

***

-- Свеча ещё не гаснет, но уже

огонь её колеблется так явно;

и штрих последний в давнем чертеже

кончает труд ночей бессонных плавно.

Но если свет погаснет, и чертёж

не требует ни сносок, ни поправок -

ты вместе с ними медленно умрёшь,

не оправдав и сотой доли ставок...

***

-- Прощанья час. Горит огонь. Но вдалеке

уже туман покрыл мой путь. И даль темна...

Так седина - пробьётся вдруг, и на виске,

увы, мой друг, заметней нам всегда она.

Но я иду - сквозь мрак и ночь, сквозь пелену,

туда, где я с таким трудом увидел свет,

где я создам - иль отыщу - свою Страну!

И к ней одной - через года - мой будет след.

***

От дождевых дорожек помутнели стёкла

и оскудел сочащийся снаружи свет.

Пройди к огню скорей, ты начисто промокла.

Я ждал тебя, наверное, сто лет.

Ну вот, ты вся дрожишь, ты смотришь виновато,

как будто я сейчас твой самый злейший враг.

От этого камина ты ушла когда-то -

так сделай же, не медли, первый шаг.

***

Настанет час -- погаснет огонёк,

светящий еле-еле из тумана...

А я на нём когда-то пальцы жёг,

продравшись через заросли бурьяна.

Усталый и продрогнувший чуть-чуть,

я радовался - что вполне понятно...

Ушёл я в полдень. И забыл тот путь.

И никогда уж не вернусь обратно...

ПЛЯЖ

Нашёптывало море об одном -

что всё ещё, возможно, возвратимо...

Кипели пеной волны над песком

и тут же прочь стремились - мимо, мимо...

И я песок сквозь пальцы пропускал,

он как вода сочился непрерывно.

А чайки всё сновали между скал...

и что-то мне пророчили надрывно...

ЧЕЛОВЕК ТОЛПЫ

Он был как свет в холодный час, -

он всем доступен, но не близок,

со всеми он, и не для нас, -

он не высок был и не низок.

Он звался - Человек Толпы.

Был незаметен он - сначала.

А может, были мы слепы

(иль просто совесть почивала)?

Его терпели мы в себе,

его повсюду мы терпели -

в своей квартире иль избе;

он лез порой из каждой щели.

Других, увы, не видеть нам.

Другие вымерли, наверно.

Ведь всех "не серых" там и сям

мы изживали планомерно.

Осталось серое Ничто

в болотной, чавкающей жиже:

водицы - тише, травки - ниже.

Однообразное зато!..

КОНСТАТАЦИЯ

Не вспоминай: "Когда-то было..."

Да, это было, но ушло.

Теперь меж нами всё застыло,

и вряд ли нужно нам тепло!

Не вспоминай - того не стоит.

Залечит время маету...

и боль любую успокоит -

как зуб, разнывшийся во рту.

ОБРЫВ

Замолк шуршащий ещё недавно сырой тростник.

И я, наверно, уже не вспомню твой тихий вскрик.

Ты удалялась - навстречу солнцу, меня забыв...

Смотрю с тоскою и смутной думой на тот обрыв.

Быть может, вставши на край обрыва, я крикну в даль -

и только эхо вдруг возвратит мне мою печаль...

***

А правильно ли - вслушиваться в бред,

ища в бессвязных фразах откровенья?

И, может быть, надеясь на ответ,

который в миг развеет все сомненья.

А верно ли - довериться слепцу,

не врёт ли он про Светлую Дорогу,

ведущую к Счастливому Концу?

Ведь все мы привираем понемногу.

Не глупо ли - смотреть на миражи,

пустой обман натруженного зренья,

искать границ неведомой межи?!

и жертвовать на это поколенья...

ПЕСНЬ СТАРЦА

Зима наступает,

пришли холода.

Ах, время как тает,

сжигая года!

И жизнь вспоминая,

грущу часто я:

где юность лихая,

где юность моя?

Когда-то недели,

одна за одной,

незримо летели;

весна - за весной...

Но вот - только зимы

маячат вдали...

И - неумолимы

объятья земли...

РЕМЕСЛО И ВДОХНОВЕНИЕ

Амфибрахий, анапест, хорей,

дактиль, ямб и, конечно, пеоны -

это всё инструменты, скорей,

чтоб клепать стихотворные клоны.

Чтобы в душу запала искра,

нужно как-то схватить настроенье,

так, чтоб сразу почуять: пора!

И - впустить в себя стихотворенье.

***

Горячий свет - он так далёк;

о нём - одно воспоминанье.

И всё же - жжёт как уголёк

его чуть слышное дыханье.

Я был в несказочной дали.

Там навидался я такого,

что вы здесь видеть не могли...

Да и не надо, право слово.

***

Я всё стерплю: обиды и невзгоды -

чего уж там, ведь мне не привыкать;

не оптимист я, видно, от природы,

не смею верить в божью благодать.

Но лишь надежду - хрупкую как льдинка -

боюсь утратить в мареве таком.

Тогда любая - малая - заминка

послужит в жизни полным тупиком.

***

Ночной озон... Невольница свобод...

Вновь тучи вереницей проплывают.

Здесь час за день, и месяц здесь за год,

хотя и сами этого не знают.

Продавши день, стремился ночь купить -

он жизнь делил на даты и на числа,

боясь понять, что лучше уж не жить,

чем каждодневно жить без смысла.

НЕПОНИМАНИЕ

Немой укор в глазах.

И снова эта боль.

Какой нелепый страх -

произнести: "позволь..."

А день идёт за днём -

впустую, ни за чем!

И мы их не вернём,

не возвратим затем.

Узоры на стекле

растают в эту ночь...

И есть ли на земле -

кто сможет нам помочь?..

ХАНДРА

И струны заглохли давно,

и вечер уже на исходе;

в душе беспросветно темно,

хоть, право, не скучно мне - вроде.

Но свет погасить не спешу -

пусть будет хоть внешний источник:

листом пожелтелым шуршу -

читаю Верлена подстрочник.

Я словно забылся и сплю.

Хандра ли всё это?

Возможно.

Но только - её я люблю.

Хотя с ней - порою - и сложно.

ПИЛИГРИМЫ

Как часто истины нам зримы,

когда до них рукой подать!..

Бредут в пустыне пилигримы -

посланцы неба, солнца рать.

Идут, не видимые миру,

хотя их слёз, увы, не счесть;

несут, как царскую порфиру,

народам - мир, а людям - честь.

Да только их не замечают,

а их сокровища - смешны...

И их фигурки скорбно тают.

Им нет пристанища - лишь сны...

АХ, ЭТИ СИМВОЛЫ

УТЕРЯННОЙ ЛЮБВИ

От колкой тяжести последнего "прости"

он вздрогнул и понурился трагично;

и сердце жжёт клеймо, поблескивая - "лично",

как штемпель на письме, затерянном в пути.

А в запахе ночном разлито столько грёз,

что, право, не грешно стать наркоманом, -

пусть сизый морок сна расплещется туманом,

рождая в гулкой пустоте апофеоз!

И флейта запоёт, венчая Время Пик.

Там вступит скрипка. Заиграют обе.

Когда замолкнет звук - в прерывистом захлёбе

ещё сто раз, как эхо, отзовётся крик.

Прилежный ученик, листая пыльный том,

пока ещё не проклял эти знанья,

в которых - только грань вселенского страданья,

лишь жалкий слепок вечных битв Добра со Злом.

Умельцы без проблем заглядывать в зрачки

таинственно и кланово шаманят.

И хоть сильны они, но больше душу ранят

с подсветкой розовой разбитые очки.

Сметает ветер прах с раскрытых кем-то урн,

частицы пепла сеются как зёрна,

земля в себя их примет (эта плоть покорна),

и свет зелёный на ростки прольёт Сатурн.

Сгоревший клевер - словно клятвенная вязь -

уходит дымом в небо беззаботно.

Ему навстречу рвётся селезень охотно -

из поднебесья хочет окунуться в грязь!

Бездонный, жадный мозг - как губка на песке -

вбирает, паразит, балласт прогресса,

пока не брызнет слизью, лопнувши от стресса,

как хилый червячок в зажатом кулаке.

Последний комплимент смиренному листку,

который день хоронит календарный!

А там уже, пускай, настанет миг кошмарный,

когда начнёшь молиться пошлому курку.

В тугих объятиях расхристанного сна

не сложно стать Мессией иль Пророком -

пусть губы истекают пеной, даже соком,

начинка, может, вправду и не так дрянна.

А поутру мы все, вогнав себя в озноб,

торопимся согреться чашкой чая,

и в пустоту кричим: "Ещё чайку, родная!"...

но, вспомнив, утираем потный, липкий лоб.

Любовь, любовь, любовь...ах, чем тебя замкнуть

на линию чужого декаданса?

Достаточно, ей-ей, давно пора из транса

перебираться в мир, где правит только суть!

***

Кто-то смотрит назад

и стреляет с руки.

В золотистом шампанском

бурлят пузырьки...

Кровь заката глотает

вечерняя мгла.

Ты сегодня меня

вновь куда-то звала.

Я не верю в гаданье

ворожеи в ночи.

Хоть метайся, хоть дико,

истошно кричи.

Надрывается сердце,

ну а ты всё молчишь...

А вокруг - всё стерильно,

всюду благость и тишь...

***

Молчанье средь толпы. И вопли в пустоте.

О, одиночество и жажда быть любимым!

Полным-полно друзей, но всмотришься - не те:

в наш век так просто стать наивным и ранимым.

Когда молчишь, ломая тяжкий крик внутри,

не очень веришь сверхразумным постулатам -

не зная: выпрыгнуть в окно под свет зари

или послушно выйти в дверь без брани матом...

...И забываясь вечером в кругу своих подруг,

нашёптывать: "Всё хорошо!", гася в глазах испуг...

РОССИЙСКИЕ СУДЬБЫ

Перелицованы судьбы веками:

норов суровый в кержачьем скиту

выкован злыми, с подковкой, кирзами -

чтобы "науку" хватал на лету.

Каторги. Цепи. Колодки - до крови.

Вместо мониста на шее петля.

Как задыхалась от бешеной нови

Русская наша, святая земля.

Были пророки, сулившие хмуро

гибель России - как "царству греха";

головы к плахе тащили понуро,

чтобы представить свои потроха.

Были поэты... Витийствуя с жаром,

нам обещали вселенский прогресс.

Только - не нужно их басен и даром:

не запустить этот глупый процесс.

Будет всего лишь - в обыденной смуте

жёстко отлаженный времени бег:

жизнь отъедая чуть-чуть, по минуте,

не поперхнётся - проглотит и век.

***

За пеленой туманных отражений

я зеркало настойчиво искал.

Но в суматохе светопреломлений

нашёл я то, чего найти не ждал.

Был образ светел, но совсем не ярок;

в нём лишних линий не отметил я.

Похож он был, скорее, на огарок,

чем на свечу...

И это жизнь моя...

***

Тронуты инеем ветки акаций,
изморозь знобкая вьётся по ним,
шелест последних осенних оваций
чуть уловим.

Бледное солнце скользит по аллее;
бледные тени за солнцем скользят,
словно заснуть норовят поскорее.
Пусть себе спят.

***

Контркультура и контрнадежды.

Антивзаимность - прощанье во мгле.

Сбросьте нелепые ваши одежды -

дайте пройтись босиком по земле!

Верю - не скоро отторженность света.

Только не жгите напрасно свечу...

Сколько веков ожидал я ответа!

Видно, всё без толку.

Что же - молчу...

ГИМН КОНФОРМИСТА

По кругу - мысли и идеи!

Восславим общность наших чувств!

Пусть - популярны лицедеи

на тяжком поприще искусств.

Молитесь, братья, за единство.

Мы все - единая семья.

Изгоним духа сатанинство -

и ты и я.

И ты! И я!

Мы тихи, кротки и послушны,

чисты, как божия слеза.

Мы все - всегда - единодушны,

и голосуем только - "за"!

***

Куда пойти, когда вокруг темно,

а коль вернее - серо и уныло,

и в мир заиндевевшее окно

охапкой снега наглухо забило?

Куда податься, чтоб развеять тьму,

чтобы себя почувствовать свободно,

чтоб отвечать на сотни "почему"

и не свистеть о том, что нынче модно?

Кому сказать о том, что тяжело,

когда тебя никто не понимает,

когда последнее осеннее тепло

и то тебя - как будто - избегает?

С кем говорить - без мысли о вражде,

предательстве, измене и расправе?..

В наш век - всегда, со всеми и везде! -

мы правду говорить, увы, не вправе.

***

Укрывшись - как пледом - опавшей листвою,

земля засыпает пред долгой зимою.

Трескучий мороз ей теперь не угроза -

бывают ведь средства и против мороза.

Всего через месяц навалит сугробы,

и пусть тогда вьюга клокочет от злобы,

и пусть завихряет снежинки позёмкой -

она не страшна своей удалью громкой.

Зато уже в марте, ну, может, в апреле

весна свою силу покажет на деле:

капелью сосульки под крышей заплачут...

и зиму в весну они переиначат.

ЖИЗНЬ

Пусть жизнь - лишь призрак, пусть жизнь - мгновенье,

пусть обнажает все наши раны,

но в ней я вижу - предназначенье;

всё остальное - мгла и туманы.

Пусть в сердце вспыхнет неистребимый

огонь желанья и клич призыва!

И я - влюблённый, и я - любимый,

шагну без страха...

и - вниз - с обрыва.

***

Кто всю ночь воспевает рассвет -

ночью бодр, а под утро храпит,

нос уткнувши в домашний жилет,

успокоив свой радикулит.

Ну а те, что приходят к нам днём, -

ночь малюют в своих образах:

заслоняя оконный проём,

всё вещают кончину и крах.

Те, кто з н а е т, давно предпочли

отказаться от знаний своих...

и отчалить от этой земли,

где так просто повесить за стих.

***

Молчим опять. И нечего сказать.

Молчание незримо нас хоронит.

Седой декабрь макушку долу клонит...

И нас никто, никто не урезонит!

Такая нам, как видно, благодать.

***

Весь этот мир предстанет как во сне,

ведь и теперь всё будет, как и раньше:

из сумерек ты выйдешь не ко мне.

Игра теней под бликами огня...

всё это - пустота, ведь из тумана

ты позовёшь, конечно, не меня...

И потому - не стоит свеч игра,

я прекращаю все поползновенья,

ведь до сих пор я тратил лишь мгновенья...

теперь о жизни речь вести пора.

ВЕСЕННЯЯ ЗАРИСОВКА

Тает снег и ветры вешние

запахи несут нездешние.

Чуть колеблясь в свете утра,

перламутра

блеск живой

повисает над рекой.

Солнца блики хрупко-нежные

пали на поля безбрежные -

и застыли, замечтались.

Но остались

вдалеке -

тени... тени на реке...

***

За горизонтом - таким далёким и непонятным -

садится солнце, окрасив землю огнём закатным.

Я уезжаю, я этот город навек покину,

и я надеюсь, никто не плюнет мне гневно в спину.

Я был наивен, слегка доверчив и слишком честен -

вот потому-то я оказался здесь неуместен.

Но мне не стыдно - ни на секунду и ни на йоту:

себя не предал, не опозорил свою работу.

Теперь уеду... без сожаленья - в часы заката.

И в этот город, я знаю точно, мне нет возврата.

***

Я поздно понял: Человек - ничто,

когда он в жертву брошен Идеалам;

его сотрут в пылюгу лишь за то,

что он с идеей разошёлся в малом.

Он так бессилен против тех кликуш,

что изучили Своды и Уставы,

что покупают скопом сотни душ

и что всегда и неизменно правы.

А Человек... ведь он неповторим,

когда свободен - он парит как птица;

не "массы" он, не коллективный мим!

Прекрасно, что он просто - Единица!

НЕПОЗНАВАЕМОЕ

Последний звук в исчезнувшей дали.

Последний стон исторгнутых созвучий.

И тень луны, и шёпот неминучий -

всё это было словно вне земли.

Как будто - сон, заклятый на лучах

дрожащего, осеннего заката...

Но полумрак сильней. И виновата

душа за этот непонятный страх.

Молчите все. И вслушайтесь в молчанье.

В нём многое услышать нам дано...

Но, как не зарекайтесь, всё равно

останется одно...воспоминанье...

***

Свет угасает, и сумерки душные,

словно просясь на постой,

к ночи стремятся в объятья послушные -

вкупе с дневной суетой.

Звёзды, как искорки жгуче-алмазные,

ярче любого огня:

красные, жёлтые, белые...разные -

отблеск прошедшего дня.

ЗИМНЯЯ АГРЕССИЯ

Залепило окна - снежным покрывалом.

Потускнело небо - матовым стеклом.

Намело сугробы. Намело - навалом.

Словно - в месть кому-то...

Ну и поделом!

СЕВЕР ЛЕНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ

И дальний крик, не тающий во мгле,

и лунный свет, искрящийся в узорах

на тихих и таинственных озёрах,

и палый лист на смёрзшейся земле...

Всё это вкупе - край не ближний мой,

окутанный туманами и мхами,

овеянный легендами, стихами,

такой далёкий...и такой родной.

***

В тебе я вижу только свет,

который манит, но не греет.

А то, что теплоты в нём нет,

увы, значенья не имеет.

Но, может, утром обожгусь

об эти вспышки ледяные:

я в них стократно отражусь,

и может быть, один - впервые...

***

Гореть уже не будет тот костёр,

который мы небрежно затушили.

Но искру от него и до сих пор

В своих ладонях тайно мы хранили.

Мы верили, что в сумрачной дали

она согреет стынущие руки,

и крохотный огонь мы сберегли -

от ссоры, от обиды, от разлуки.

***

Над дорогой застыл

блёклый свет фонарей.

Остужая их пыл,

вьётся сетка дождей.

На асфальте блестит

световой силуэт,

ветер клёны пушит

да обрывки газет...

ВСЕГО ЛИШЬ СОН

В ночной тиши свершаются обеты

далёких звёзд, отверженных миров,

где нет ни слёз, ни музыки, ни слов -

лишь россыпь солнц да тусклые кометы.

Пусть губы поцелуем не согреты,

но в грёзах несбывающихся снов -

безжизненный, рассохшийся покров

спадёт, дыханье ощутив, с планеты.

И запах трав, и отзвуки весны

проснутся вдруг под новой атмосферой,

вспьянив простор надеждою и верой...

Но через миг сменятся явью сны -

...и мы увидим мёртвые пространства,

застывшие в чертогах постоянства...

НА ОСТАНОВКЕ В СИЛЬНЫЙ СНЕГОПАД

Люди - словно живые сугробы

(замело всё кругом, замело):

иногда пошевелятся, чтобы

стало хоть на секунду тепло;

иногда отряхнутся от снега

и подпрыгнут на месте слегка...

Но ворваться в троллейбус с разбега

не удастся им - наверняка!

Их троллейбус увяз в снегопаде -

запорошен, как белый скелет.

Ведь такой снегопад в Волгограде

раз бывает в четырнадцать лет.

***

Снег падал, падал. Застывал, не тая.

Мы по нему вдвоём с тобою шли.

Мы шли вдвоём; и не желали края

для нашей - снегом убранной - земли.

Блик фонаря метался у сугроба,

ночную тьму на сумерки дробя.

Хоть мы под фонарём стояли оба,

но освещал он только лишь тебя.

Молчала ты. И таяли снежинки,

с ресниц ссыпаясь радужным дождём;

и мне казалось - чистые слезинки

торят дорожки на лице твоём.

***

Бог един - пророки лживы!

В этом кроется вся суть!

Громогласны и крикливы

те, что нам пророчат Путь.

Только искренности тона

не хватает им порой:

много шума, много звона,

и - лишь сути никакой!

ВЕЧЕРНЯЯ ЗАРИСОВКА

Снег сухой, блестящей пылью

серебрится за окном -

то ли сказкой, то ли былью,

то ли несказанным сном.

Фонари снопами света

разрывают темноту...

и обрывок партбилета

ветер треплет на лету...

***

СЕГОДНЯ так похоже на ВЧЕРА.

Как близнецы - и сутки и недели:

протяжные, глухие вечера,

и снова дни, летящие без цели.

Нет нового, есть только дисбаланс

меж будущим и прошлым, меж веками.

А жизнь - хотя и крохотный, но шанс

увидеться нам с вами.

БАСНЯ О ДЕМОКРАТИИ

О демократии порою -
суждений, доводов не счесть!
Но мне хотелось бы, не скрою,
одно из мнений вам привесть.

Оно сложилось так спонтанно
на Конференции Зверей,
что если выглядит и странно,
не я виновен в том, ей-ей.

В лесу "Симпозиум Животных"
свои собранья проводил.
Так вот, о темах подотчётных
я расскажу по мере сил.

Медведь был спикером назначен,
Лиса в президиум вошла,
и (чем он сам был озадачен)
туда избрали и Осла.

Короче, эта процедура
свершилась вовсе на "ура".
И вот Медведь, из-под прищура
взглянув на всех, сказал: "Пора!"

- Ну, кворум есть, тогда, друзья,
открою заседанье я.
Вопрос один, но очень важный -
о плюрализме разговор.
Так кто ж из вас такой отважный,
чтобы открыть наш честный спор?!

Песец, извёртливый политик,
знал толк в приветственных речах

(он избегал хулы и критик) -
к трибуне лезет впопыхах:

- Нет, я, конечно, извиняюсь, -
залепетал сладчайше он, -
но в демократии, признаюсь,
я не найду никак резон.
Нам лапы сильной не хватает,
вот потому везде раскол!
А плюрализм? - ох, кто же знает,
к чему бы он зверей привёл!

- А я скажу, - вдруг взвился Кочет, -
моя душа свободы хочет!
В свободе вижу я знаменье.
Давить свободу - преступленье!

- Однако, Петя, ты не прав, -
поправил Кочета Жираф.
- Мы все - и это год от году, -
мы все радеем за свободу.
Но суть, однако же, не в ней,
а в братском равенстве зверей.
Ведь диким хищникам в угоду
не можем мы ввести свободу...

.............................

...Короче, мненья разделились.
Но чтоб к консенсусу придти,
все звери вдруг объединились
в Платформу "К светлому пути!"

А в ней одна из резолюций
вещала просто и мудро:
"Вся маета - от революций,
а это пошло и старо".

***

Все рвались ввысь в младенческой поре.

И в юности ещё, не унывая,

всё солнца ждали - солнца в ноябре!

И снегопада ждали среди мая.

Но жизнь недаром школою зовут:

она нам в зубы истины пихнула,

и кто летал бы - те уже ползут

под чёрною прогалиною дула;

кто осенью выпрашивал тепла -

отныне верят лишь в прогноз погоды...

да вспоминают детские дела

и слишком уж наивные те годы...

В РАЗГАР ЛЕТА

Поутру васильки

от росы хмелеют.

Пар идёт от реки.

И туманы млеют.

Облака чуть видны -

тонут в яркой сини.

И вовсю зелены

листья на осине.

МЁРТВЫЙ ГОРОД

Город пуст, свободен от людей.

Лишь по стенам - старые плакаты.

А на них - плечом к плечу солдаты,

ратоборцы верные Идей.

Город мёртв, запущен и забыт.

Он - как храм, стоящий средь пустыни,

где уж некому беречь святыни,

где разрухой потревожен быт.

Город изнемог от пустоты;

и окон печальные глазницы

в миг вражды и злобной суеты

превратились в грозные бойницы.

Город мёртв... и, видно, навсегда

(не ожить - ни в сказках, ни в былинах).

Он уйдёт, исчезнет без следа,

растворится в собственных руинах...

***

Пусть печаль моя утонет

в вихре светлом листопада.

Ветер глухо, хмуро стонет

в глубине ночного сада.

Скрипнет старая калитка.

Я в неё войду украдкой.

Надо мной рябины нитка

каплет кровью кисло-сладкой.

Я забуду все невзгоды,

ведь (рассматривая здраво)

есть в запасе у Природы

вот такие ночи, право!

***

Прошло пять дней. Казалось бы, пустяк.

Совсем не срок, как будто, для разлуки.

Но всё - вкривь-вкось, всё - наперекосяк,

и ни на что поднять не в силах руки.

На расстояньи видится видится ясней

и суть вещей и смысл отношений.

А потому - достаточно пять дней

для самых смелых умозаключений.

НАЧАЛО АПРЕЛЯ

Снег подёрнулся стеклянной,

жутко хрупкою фатой.

Но, увы, - непостоянной,

неустойчивой такой.

Солнце нежится, играя,

плавит замки изо льда,

чтоб уже в начале мая

разлилась вокруг вода.

Воздух с утреннею стынью

распрощался.

Поделом!

Скоро с облачною синью

к нам весна заглянет в дом.

Синей льдинкою прозрачной

тихо стукнет по стеклу...

а внутри, во тьме чердачной -

брызги солнца на полу.

БУКЕТ

Букет гвоздик в подтаявшем снегу -

забытый кем-то в суматохе буден

и брошенный небрежно на бегу -

совсем поник...

а мир вокруг - безлюден...

Мир вымер от шуршащей суеты,

от страсти запродать себя дороже.

Ведь так всегда: когда умрут цветы -

всё остальное умирает тоже.

ВНЕШНИЙ ЛОСК

За яркой упаковкой мы порой

не замечаем скудную начинку;

и гонимся за пошлой мишурой,

боготворя картонную картинку.

Но внешний лоск - всего лишь дребедень,

бессмысленно-чарующая тара,

и - пусть мозги сбивает набекрень -

не дольше он полночного кошмара.

Сотрётся позолота, дай лишь срок,

и потускнеет глянец, потускнеет;

а без обёртки вкладыш-пустышок

сам по себе - значенья не имеет.

Т Р И П Т И Х П А М Я Т И

(стилизация)

-- РОМАНС

Задувает свечу, ветер свищет в пустые покои;

эполеты в пыли, потускнели на них вензеля...

И уж очень легко позабыты святые устои -

а держалась на них вся российская наша земля!

Погубили царя, расстреляли в Отечество веру.

Где хоругви? Они сапогами истоптаны в прах!

И кипеть нам в аду, задыхаясь, заглатывать серу

за прощённую боль, за немую покорность в глазах.

Но, быть может, теперь, через семьдесят лет помраченья, -

может, синий рассвет выест ржавчину тяжких цепей?

И покаемся мы, у Руси испросивши прощенья.

И отпустят грехи колокольные звоны церквей.

-- ЭЛЕГИЯ

Ах, оставьте, мой друг, эти сладкие воспоминанья,

душу ранят они и терзают, терзают всю ночь.

За полвека страна испытала такие страданья,

что они в нас давно всё святое смогли истолочь.

Так зачем же теперь вспоминать невозвратные годы,

офицерскую честь и сиянье в свечах эполет?

За полвека страна повидала шальные разброды -

ни единства сейчас, ни России незыблемой нет!

Часто видим мы сны, но всё это пустые забавы -

в этих снах и мечтах нам минувшее не воскресить.

Наши руки, увы, не по локоть - по плечи кровавы!

Покаяньем, мой друг, не дано нам грехи искупить.

Отрекаться и жечь мы привыкнуть так быстро успели!

За полвека страна позабыла героев своих.

И святых матерей, что стояли в церквях у купели,

в матерей-героинь превратил обезумевший псих.

Ах, оставьте, мой друг, эти сладкие воспоминанья,

разве может душа скорби Родины перенести?!

Столько лет, милый друг, мы ютились в стране без названья!

И к России родной нам заказаны были пути.

-- МОЛИТВА

Чем ты, Россия, согрешила?

За что тебе сей тяжкий крест?!

За что терзает злая сила

всё светозарное окрест?

Давно свершилось святотатство:

убив законного царя,

здесь насаждали "Труд" и "Братство",

всё возводя концлагеря.

На месте, где б сиять иконе,

висит портретище Вождя -

очередного, но "в законе".

Там будет новый, погодя.

Где вместо веры - убежденья,

где состраданье умерло,

где храмы рушат из глумленья,

там всюду - Зло, и только - Зло!

Там Русь насилует ватага,

которой имя - легион!

Там стон огромного ГУЛага! -

он глушит колокольный звон.

И только - слабое биенье

надежды: "Господи, спаси!

Пошли России возрожденье!

Даруй прощение Руси!"

Ноябрь-декабрь 1990 г.

ПРОЩАЛЬНЫЙ ТАНЕЦ

(шутка)

Прощальный танец стрелянного тела:

два шага - и ничком упасть в песок,

с израненной душой - до беспредела! -

с дырою, разорвавшею висок.

Прощальный танец... Ватною походкой

по зыбкой тропке между двух границ -

пройти, как бы накачанному водкой,

пройти чуть-чуть, и пасть на землю ниц!

Прощальный танец... Пеною давиться,

но из последней силы прохрипеть:

"И мне пришлось, однако, застрелиться..."

И, кровью харкнув, тихо умереть.

МУДРОСТЬ ЖИЗНИ

Бывает так невмочь,

что хоть петлю на шею...

Но тут приходит ночь.

А утро - мудренее!

СТРАННЫЙ СТРАННИК НОЧЕЙ

Напустился туман

на забытые Богом проулки.

Пусть забрезжило чуть,

но в окошках, по-прежнему, свет.

И бредёт в темноте,

возвращаясь с полночной прогулки,

Странный Странник Ночей,

потерявший течение лет.

Скоро солнце взойдёт,

и истают ночные туманы;

будет всё как всегда

в перекрестии ярких лучей.

Не увидит никто,

как откроются старые раны

у того, кто был тем

Странным Странником сизых Ночей.

Лишь под вечер опять

приутихнут дневные проблемы,

и в прохладе листвы

растворится навязчивый зной.

Но когда в морок снов

по привычке погрузимся все мы -

Странный Странник Ночей

в свой дозор побредёт вековой...

ЛЕТО УШЛО

Снова утром туман, и белёсой фатой

затянуло сухие травинки.

Только дождь зарядил - льёт сплошною стеной,

он по лету справляет поминки.

Лето в этом году отошло, умерло,

отгулявши и бурно и лихо,

без остатка своё раздарило тепло...

и как свечка истаяло тихо.

ИНЕЙ

На промёрзшей земле он узорочьем лёг -

по газонам травы, по бордюрам дорог.

И хрустящий налёт - только солнце взошло -

заблестел, заиграл, серым краскам назло.

Ослепительных искр восхитительный рой

зарезвился над ним, засверкал мишурой.

Но к полудню его шлейф воздушный померк -

и угас, и поблёк озорной фейерверк.

ЛУНА

Под осень опять пожелтела луна,

и - вновь задыхается в клочьях тумана,

в просветах которого чуть лишь видна...

и тускло мерцает - не ждана, не звана.

Она - словно гость, позабытый в углу,

что робок и тих, и почти незаметен,

когда остальные слетелись к столу,

дурея от водки, закуски и сплетен.

Чуть-чуть в отдаленьи, чуть-чуть в стороне,

всегда независима, но - одинока.

Быть может, она тем и нравится мне,

что нагло не лезет светиться до срока.

Наверное, грустно - скитаться одной

и таять под утро так тихо, интимно...

Но я, например, очарован луной.

И очень надеюсь, что это взаимно.

***

Однажды вечером в сугроб

слезинка тёплая упала.

К утру декабрьский озноб

она безропотно впитала.

Хрустальный шарик на снегу

под солнцем засверкал алмазом...

Но - занесёт его в пургу,

и сгинет он под снегом разом...

***

Постепенно тают очертанья

в сумерках октябрьской поры;

и дымы - как древние преданья -

источают тусклые костры.

Воздух не звенит, а грустно-грустно

медью листьев медленно гудит,

словно неумолчно, но безустно

о своей печали говорит.

И уже почти неразличимы

ветви, растерявшие листву.

Так всегда, ведь осени и зимы -

это сны природы наяву.

ХРУСТАЛЬ И ЯНТАРЬ

Хрусталь и янтарь - две стихии земли.

Хрусталь - это лёд в запуржелой дали;

он в панцирь кристалла навечно одет;

в нём ярче в сто раз преломляется свет.

Янтарь - это пламень в застывшей смоле;

он так не похож на огонь в хрустале;

он - словно затерянный солнечный блик,

в медвяной росе омывающий лик.

Хрусталь и янтарь - антиподы во всём:

различны окраской, различны огнём,

огранкой и просто искусной резьбой.

Но, право, прекрасны - и тот и другой.

***

Глухие вечера,

зелёные от скуки... -

наверное, пора

настала для разлуки.

Как видно, час пробил,

и сломаны куранты:

быть вместе - нету сил,

растрачены все гранты.

Расстаться без проблем,

без ссылки на мотивы -

вот выход, между тем!

И нет альтернативы.

***

Пепельно-сизый хитин стрекозы

в солнечном свете сверкает сапфиром...

Если и стоит что детской слезы -

прелесть природы, восставшей над миром.

ПЕРВЫЙ СНЕГ

Над шуршащей листвой

первый снег закружил.

Бледный и голубой,

лишь мгновенье он жил.

Прилетев издали,

таял он на весу

и, коснувшись земли,

превращался в росу.

ФОЛИАНТ

Я тронул переплёт старинной книги,

под пальцами теплеет медь витков;

раскрыл её и слышу: звон вериги

и заунывный шёпот кандалов.

А на страницах - воск свечи застывший

(опального монаха, может быть),

кровавые столетья переживший,

чтоб мудрость вековую сохранить.

И я листаю плотные страницы -

века шуршат под пальцами, шуршат,

людских судеб сплошные вереницы

явиться мне из прошлого спешат.

Они как тени - вечны и бесплотны,

как назиданье, выжимка из снов;

ведь тени никому не подотчётны,

но знают всё, что скрыто в тьме веков.

И я услышал тихие преданья,

я понял суть нашептанных мне фраз,

ведь если есть Законы Мирозданья,-

они хранимы от недобрых глаз.

И только в книгах тайные намёки

рассыпаны по тысячам томов.

Пусть сеют ложь крикливые пророки -

им не порушить истинных Основ.

Пока есть книги - есть и осознанье

единого Начала бытия.

И это сокровенное преданье -

одно из первых, что услышал я.

Пока есть книги - связи поколений

ничто в подлунном мире не грозит;

они - как бы сотканный из мгновений

между веками торенный транзит.

Храните книги! Истинней мерила

всей нашей жизни просто не найти.

В них - Красота, Загадочность и Сила!

В них - указатель верного Пути!

ПТИЧИЙ ГРИПП

Перелётные птицы зыстыли в пруду -

птичий грипп подкосил лебединую стаю.

Край далёкий им всем напророчил беду,

да беду - без конца и, как видно, без краю.

Снежно-белые хлопья увязли в песке,

пух, почти тополиный, злой ветер ерошит,

и миазмами вируса там, в тростнике,

даже воздух - как нитью незримою - прошит.

И такой безнадёгой пронзило простор!

Крик, исполненный боли, сдавило в гортани -

лебединая песня свалилась в минор...

и растаяла в утренней рани.

СОЗДАТЕЛЬ МИРОВ

(формально-экспериментальный опус)

Звёздную пыль я вдыхал озоном,

словно пыльцу небес.

Как я родился - собой или клоном?

С сердцем внутри?..

или - без?

Как я шаманил в той каменоломне! -

любящим был, как Бог!

Небо кричало: навек запомни

важный самый урок.

Я не предал ни одну из песен -

тех, что ночами пел;

мир был безумно, безумно тесен,

в пальцах крошился мел.

Я созидал рукотворный Космос,

пахнущий имбирём,

я его мял, как любимой космы,

льющиеся янтарём.

Бусы планет завихрял в спирали

возле сверхновых звёзд,

имя любимой занёс в скрижали,

вплёл их комете в хвост.

Я был Творцом, и это бремя

Принял я как обет.

Пульсом в висках отдавалось Время -

то, что рождало Свет.

И за секунду века кромешно

рушили весь уклад;

в этом и я был виной, конечно,

хоть и не был я рад.

Перемежая любовь и муку,

я создавал миры.

Пренебрегал, прогоняя скуку,

правилами игры.

Гроздьями звёзд я увешал небо,

галькой устлал прибой...

В этот момент кем я только не был!

И лишь чуть-чуть - собой.

Я воплощался в кишащих тварей -

в тех, что я сам создал;

в топи болот с колпаком испарин;

в твёрдый как сталь кристалл.

Я был как вирус ничтожно малым,

сеющимся в пустоте,

был и осой со смертельным жалом,

Э Т И М я был и Т Е М.

Тысячи новых тех воплощений

чередовал, как мог.

Но я не звался - Вселенский Гений

и, того паче, - Бог.

Я был всего лишь творец иллюзий,

фокусник бытия:

в ритме коллапса, в потоке диффузий

перерождался я.

Переиначивал скопом Уставы,

рушил Декретов жуть,

не потому, что хотел я славы,

в этом я видел - Путь!

Пусть не разведал я свой генезис -

клон ли, оригинал?

Ведь тождество - это только тезис,

глупых идей финал.

Есть лишь одно божество - Движенье!

Только - порыв вперёд!

Это и смерть, и опять рожденье,

времени вечный ход.

А потому - я с собой не в ссоре,

принял я суть вещей:

микрочастицей я стану вскоре,

но - во Вселенной всей!

В ней и Создатель и мелкий атом

между собой равны:

все из Единых Начал когда-то

Хаосом рождены.

Все и уйдём - за одно мгновенье,

если конечен Путь:

Время закончит своё движенье,

выполнив Архисуть.

И, растворясь в пустоте вчерашней,

схлопнувши Времена,

Космос предстанет целинной пашней,

жаждущей Семена

(ведь и Числитель, а с ним Знаменатель

стёрты лишь до поры)...

В будущем новый придёт Создатель!

И породит миры!!!

КАРНИЗЫ И КУПОЛА

Карнизы к куполам

тянулись, как хотели,

их линий кривизна

сползала тут и там;

они стремились вверх...

но только в самом деле -

окутывала их

сплошная пустота.

В разорванных снопах

небесных окоёмов

сгорал смурной закат,

подкрашивая враз, -

и треснувшую хмарь

над точкою излома,

и матрицу дождя,

впечатанную в нас...

***

В провалах чёрных глаз

так многое сокрыто:

обрывки чьих-то фраз

в перипетиях быта,

забытые друзья...

они теперь далече...

и где-то, может, я,

мечтающий о встрече.

МЕЧТЫ И КАРЬЕРА

ЧИНОВНИКА

Перманентные проблемы

и досужие дела -

занимательные темы

для чиновного "орла".

То-то он "разрулит" споры,

то-то шорох наведёт -

и утихнут разговоры,

кто в Отчизне идиот.

Дальше - воспаренье чина,

к юбилею - орденок.

Вот вам, братцы, и причина,

что в России всё "прыг-скок".

***

Какое-то нелепое знаменье,

какой-то непонятный сердцу вздор -

не вместе мы второе воскресенье,

в разлуке мы, в разлуке до сих пор.

Ничтожные и глупые причины

каньоном между нами пролегли -

как будто бы лишили парусины,

спиливши мачты, в море корабли.

И гложет нас обида и досада,

гордыня застилает мутью взор.

Какая недостойная преграда

для тех, кто любит... любит до сих пор!

***

В шёпоте дождя

растворилось лето,

унеся с собой

синий небосвод;

дымом от костров

пахнет близко где-то -

жёлтый тлен листвы

жгут из года в год...

МАЙСКИЕ ДОЖДИ

Как больно! как дыханье захватило

от знобной, с жёлтым высверком луны.

До этого три дня подряд дождило,

как будто - даже не было весны;

как будто Вечный Дождь, взбесясь от скуки,

заклял весь мир, природе вопреки,

оставив - шелестящей влаги звуки

да пар ночной над зеркалом реки.

КАРТИННАЯ ГАЛЕРЕЯ

1. БЮРОКРАТ

Есть профзаболеванье у того,

кто жизнь провёл, копаючись в бумажках:

тифозной сыпью лезут у него -

печать на лбу и штампики на ляжках.

2. ДЕПУТАТ

Наш славный-достославный депутат

одну имел, но чудную икону:

молился каждодневно на мандат,

страхующий дражайшую персону.

3. НАЛОГОВЫЙ

ИНСПЕКТОР

Чтоб бонусы к зарплате поиметь,

он совершал набеги в частный сектор

и долго "щупал" розничную сеть.

А звать его - налоговый инспектор.

ПРАВИТЕЛЯМ

Верховные вершители судьбы!

Как вы живёте? Как идёт реформа?

Мы служим вам, ведь мы для вас рабы,

мы не народ, мы - быдло для прокорма.

Но и без нас всем вам сплошной капут,

ведь вы работать вряд ли захотите:

одни из вас от голода помрут,

другие - станут служки в чьей-то свите.

Жрецы идей, пророки пошлых фраз,

фильтруйте свои гнусные указы -

они порой по вредности в сто раз

страшнее и холеры и проказы!!!

КРУГОВОРОТ ПРИРОДЫ

И снова дождь. И слякоть во дворе.

Всё в серый цвет упрятала природа.

Ноябрь шелестит в календаре,

венчая предзакатный трепет года.

Ещё чуть-чуть - и всё кругом замрёт...

и в декабре белёсом растворится.

Затихнет всё...

Но вот уж Новый год

в наш календарь настойчиво стучится.

А дальше - март, весёлый озорник,

изменчив, как смешливая девица,

сотрёт снега (он к этому привык),

веснушки кинет горсточкой на лица.

А там - июнь с духмяною травой,

с полянами созревшей земляники,

с бездонною небесной синевой,

в которой тают солнечные блики...

И наконец, мы снова в ноябре:

ход времени смиренно-скоротечен -

круговорот свершён в календаре,

и новый круг природою намечен.

НОВЫЙ ГОД

Теплятся свечи, мигая огнями,

ёлка увита цветной мишурой.

Мы собираемся вместе с друзьями

только раз в год... или реже - порой.

Пенясь, в фужерах шампанское бродит:

ток пузырьков в золотистой росе

с донца цепочками тонкими всходит.

Весело - всем! И так счастливы - все!

***

Зеркальных брызг созвездья на полу -

печальный знак семейного разлада.

Любовь, неподдающаяся злу, -

и дар и боль.. и кара и награда...

А сердце сотрясается - навзрыд! -

в нём рана пострашнее, чем от пули:

разбилась лодка о семейный быт,

и в результате - двое утонули.

ИМЕНИНЫ ИЗ ПРОШЛОГО

Порой из прошлого мираж

рисует мне свои картины:

мне виден сказочный витраж,

в нём - именины...

Там где-то, в скопище огней,

есть дом из далей несказанных,

а в нём полным-полно гостей,

и нет - незваных.

Там отмечает ход веков

звон хрусталя в именье панском,

и ожерелье пузырьков

кипит в шампанском.

Там запускают серпантин,

и, несмотря на курс валюты,

там в честь удачных именин

палят салюты...

И пусть в том доме не бывал! -

в бокал шампанским, друже, брызни:

я верю - будет карнавал

и в нашей жизни!!!

СТРАДАНИЯ КОМПЬЮТЕРЩИКА

Апгрейд, немедленный апгрейд! -

всё чаще требует компьютер:

вновь глючит модный техношутер

и не качается битрейт.

Железо ловит тормоза,

злой юзер чёрта поминает...

а по щеке ползёт слеза

и, как компьютер... зависает.

АВТОПОРТРЕТ

(и свой и современников)

Я - суперсовременное животное,

цивилизован - просто-таки жуть.

Но мне, признаться, нужно суперрвотное,

чтоб на себя же в зеркало взглянуть.

Ведь в нём я вижу только отражение

какой-то бестолковой суеты;

и в миг теряешь самоуважение,

когда поймёшь, что эта мерзость - ты.

ОСЕННИЕ ФЕИ

Небо серой вуалью

обесцветил туман,

и за мглистою далью

зреет снежный буран.

По тропинкам аллеи

разбросало листву.

Вас, осенние феи,

попрощаться зову.

Флейты нежные звуки

пусть отплачут по мне,

я устал от разлуки,

а от грусти - вдвойне.

Может быть, я отбуду...

и уже не вернусь,

вы со мною - повсюду,

как и милая Русь.

И пускай, в честь затеи,

я слегка во хмелю -

вас, осенние феи,

и любил и люблю.

Каждый год вы - иные:

цвет меняют слегка

парики золотые

и накидок шелка.

И всегда - вы со мною.

Я вас жду каждый год.

Мне так важен, не скрою,

ваш осенний приход...

***

Внезапно в этот год похолодало:

под плёнкой льда пожухлая трава

скукожилась, заметная едва,

а солнца и тепла совсем не стало.

И вскоре, засучивши рукава,

мороз соорудит своё лекало:

с ним стёкол разукрасит он немало,

сплетая завитушек кружева.

СЕРО-ФИОЛЕТОВЫЕ ТУЧИ

Серо-фиолетовой мглистой пеленою

обложили небо, сыпнули дождём.

Отсырели хвойные иглы под сосною

и покрылся мелкою рябью водоём

Враз запахло сыростью и какой-то прелью,

воздух вымок начисто и отяжелел,

облака набухшие прорвало капелью,

горизонт вдруг схлопнулся и... не просветлел.

Серо-фиолетовой, мглистой и туманной

облачностью низкою всё заволокло.

Этой непогодою, ах, какой нежданной,

за момент рассеяло летнее тепло.

Серо-серебристые струи дождевые,

нудно застрочившие чуть наискосок,

промочили марево, может быть, впервые

в середине лета - на один часок.

***

Снег искрится, серебрится

в свете солнечных лучей.

Ранним утром мне не спится

в тесной комнатке моей.

Выбираюсь я наружу -

бал не правит нынче лень.

Поуняв ночную стужу,

утро переходит в день.

И сверкают как алмазы,

словно даже второпях,

льдинок маленькие стразы

на обсыпанных ветвях.

***

На часах - полвторого,

тень качнулась на юг.

Запоздалое слово

произносится вдруг.

После слова - напрасно

сохранять нам тепло;

и становится ясно:

всё, что было, - прошло.

ИСПОВЕДЬ ГРАФОМАНА

Намедни-сь сунулся я с басней

в один увесистый журнал

(вот, не нашёл - чего прекрасней!) -

печальным выдался финал.

Питая страсть -- попасть в анналы

как выдающийся поэт,

строчу я опусы в журналы,

да только... результата нет.

МУЗЫКА СБЛИЖЕНЬЯ

Запоминая образы как ноты,

мелодии ты пишешь круглый год.

Наверно, это часть твоей работы,

а может быть, - совсем наоборот.

Ты вся в шелках - обманчиво-струистых, -

играет на свету их перелив;

в твоих глазах - бездонных и лучистых -

мне чудится таинственный мотив.

Симфонии, звучащие в движеньи

твоих ресниц, взлетающих с лица,

исполнены надеждой о сближеньи -

коротком пусть, но - нашем, до конца!

И если суждено расстаться вскоре,

мы будем помнить - в самый скорбный час:

есть музыка, бездонная как море,

которая соединила нас.

***

Коротая минутки,

что уйдут без следа,

просто так, ради шутки,

мы транжирим года.

Пустословия путы,

фраз фальшивых река --

стоят нам не минуты,

а порою - века.

К О Н Е Ц

Андрей Акуличев

Ж А С М И Н Н Ы Й В Е Т Е Р

Стихотворения

Vol. N 2

ЖАСМИННЫЙ ВЕТЕР

Восходит солнце.

Туман редеет.

И тает быстро

ночная мгла.

А из-за сопки

чуть слышно веет

жасминный ветер.

И даль светла...

ОДИНОЧЕСТВО

Меркнет день на исходе.

Тень легла на окно.

Как обычно всё, вроде,

всё - как заведено.

Занавески в разлёте,

ветер бродит по ним,

и гостей вы не ждёте,

ваш покой нерушим.

Люстра в искорках тает,

разливая огни.

Вам никто не мешает,

вы сегодня одни.

Отдыхать можно смело,

вы - хозяин всему...

Только как надоело

снова быть одному...

***

Снег растаял давно,

в этом городе - мгла;

а зима - всё равно

словно и не была.

Словно осень в весну

перешла просто так,

за минуту одну

сделав гибельный шаг...

МОСКВА НОВАЯ И СТАРАЯ

В осенней Москве не увидеть листвы,

кружащейся в воздухе стылом, -

асфальтом одеты аллеи Москвы,

их моют с шампунем и мылом.

Но можно порой забрести в старый сквер,

где нет казино и лабазов:

там нет ни рекламы - на новый манер, -

ни пошлых поделок из стразов.

Зато меж скамейками тихо шуршит

неспешная вязь листопада,

там вечером небо - как жёлтый самшит,

а ночью - черней шоколада.

Крупинки фонарных огней вдалеке,

рассыпавшись меж куполами,

купают свои отраженья в реке...

а утром сгорают и сами...

БРОШЕННЫЙ ПЁС

Ни костров, ни золы -

ветер пепел разнёс;

у засохшей ветлы

воет брошенный пёс.

Только сухи глаза,

скорби кончились все...

но - к слезинке слеза

в предрассветной росе.

***

В неверном отблеске свечей

мы видим зеркало иначе:

оно меняет суть вещей,

а наши чувства - и тем паче!

Быть может, в таинстве ночном

есть нераскрытые секреты,

и в свете сумрачном, свечном

мы чуем - песни не допеты...

И, может быть, вот в этот час,

когда так больно и тоскливо,

жалеют многие из нас

о жизни, прожитой глумливо...

Но утром в зеркало тайком

мы бросим взгляд, слегка в смущеньи... -

и мир, что нам давно знаком,

взывает к нам о возвращеньи...

ВОПРОСЫ БЕЗ ОТВЕТА

Куда идём? Зачем мы так слепы?!

Ведь мы не совершенны и не боги!

Когда мы променяли дёрн тропы

на гладкий мрамор объездной дороги?

Зачем в душе коварство с каждым днём

захватывает новые границы?

Мы землю предков беспощадно жжём,

не замечая таинства зарницы.

А свежесть трав и запахи цветов

нам недоступны или непонятны.

И нам не жаль забытых нами снов.

Мы не скорбим - дороги безвозвратны...

***

Снег в закатном огне

изнутри заалел,

став плотнее вдвойне -

словно розовый мел.

Ночь морозца поддаст -

во всю ширь, напоказ, -

чтобы утречком наст

засверкал как алмаз.

ВОЛЧЬЕ ЛОГОВО

Волчица-мать своих волчат учила:

"Жизнь такова, что надобны клыки.

Пусть у врага набухнет в шее жила:

клыки - в неё, а жертву - на куски!"

И лишь один волчонок с перепугу

забился в самый дальний уголок.

В тот зимний день, под стон ветров и вьюгу,

он уяснить одно себе не смог:

"Зачем жестокость? Нету в ней покоя.

И справедлив ли волчий наш закон?.."

А мать с тоской смотрела на изгоя...

и знала, что волчонок обречён.

***

Растает в тишине далёкий крик...

И он умрёт, не получив ответа...

Лишь тихо прошуршит ему тростник

о прелести весеннего рассвета;

лишь только полуночная луна

ему прошепчет тихо без утайки,

что утром мглистым и она грустна,

когда кричат протяжно в небе чайки...

ДЫХАНЬЕ ОСЕНИ

Дыханье осени

подкралось незаметно.

Чуть тронут инеем

тончайший слой стекла.

И горький дым костров

не греет воздух.

Тщетно!..

Сгоревшая листва

теперь уже зола...

БЕСПРЕДМЕТНЫЙ РАЗГОВОР

Беспредметный разговор -

как медяк, бренчащий в кружке,

словно милостынный сбор,

что отпущен побирушке.

Вроде - дань невелика:

час-другой убит впустую.

Это в целом... а пока -

нерождённая строка

отзвучала вхолостую...

***

Я всё смотрел куда-то вдаль,

порой вблизи не замечая,

как изрыгает пламя сталь

и гибнет скорбно птичья стая.

Я не прощал своих друзей

за шутки их или намёки,

не замечал я часто дней -

и пропускал тем самым С Р О К И...

Я торопился и дерзал.

Всё ждал чего-то - не дождался...

И вот, я в жизни - опоздал!

И, может быть, один остался.

ПЕРВЫЙ ЛЁД

Мутновато-расплывчата

плёнка сизого льда -

осень в ночь паутинкою

оплела города:

окна дымкой завесила,

лужи в панцирь замкнув, -

чтоб продрогшие голуби

подточили свой клюв;

чтоб весёлыми стайками,

набежав со двора,

с громким смехом каталась бы

по нему детвора...

***

То ли - потому что лес затих,

то ли - потому что даль в тумане,

в тишине родился этот стих,

словно кадр на стареньком экране.

Встрепенувшись, точно мотылёк,

он вспорхнул, вонзаясь в мирозданье...

и расцветкой крыльев (или строк)

радужно блеснул мне на прощанье.

ИВЫ

Пожелтели ивы,

задеревенели:

прутья с жёстким лязгом

утро шебуршит.

А ветра срывают

с золотом метели

прямо с мантий сникших,

стынущих ракит.

ЗАКОН ЖИЗНИ

На свете есть один

устойчивый закон:

кто в жизни господин,

тот сильным был рождён;

а если хил и слаб

явился в этот свет -

ты будешь вечный раб.

Альтернативы нет!

***

Потушат свет в полночном ресторане.

Последний заторопится трамвай.

И забулдыга с дыркою в кармане

завалится поспать в чужой сарай.

Затихнет всё. В ночи все станут равны,

все братья, как когда-то, во Христе;

пусть утром - и злобны и своенравны,

но ночь поставит всех к одной черте.

И этот мир, живущий до рассвета,

исправит, может быть, неверный путь.

Пусть ненадолго! Пусть лишь для поэта!

Но это стоит, чтобы не заснуть!!!

УМОЗАКЛЮЧЕНИЕ ЛЮБИТЕЛЯ ВИНА

Из пустого в порожнее

воду лить - не по мне:

истин нет непреложнее -

тех, что скрыты в вине.

А отсюда - как следствие -

вытекает закон,

что стихийное бедствие

для Руси - самогон.

***

Заломлены ветви

ветрами в низине.

Опавшие листья

взвихрив невпопад,

на мокрой, раскисшей

и стынущей глине

танцует маэстро -

седой снегопад.

СИНИЕ ОЧКИ

Синий мир в очках солнцезащитных

кажется мне странно-незнаком:

нет в нём морд напыщенно-элитных

с блеющим командным голоском.

Нет в нём негодяев и банкиров,

проституток и ростовщиков,

нет ни эпигонов, ни кумиров,

ни "ментов", ни судей, ни "братков".

Если в этом мире слишком тошно,

вспомните про синее стекло:

пусть очки не выглядят роскошно,

но, поверьте, - станет так тепло...

ШАМПАНСКОЕ

В хрустальное вливаясь заточенье,

оттаивает нитью пузырьков.

Во тьме фужера робкое свеченье,

похожее на спинки светляков.

Холодное, буквально до озноба,

хмельное - до последнего глотка,

напиток для эстета и для сноба,

шампанское - напиток на века!

***

После долгой любви

так приятна разлука:

как любовь ни зови -

это нудная штука.

Не полезен застой

никакому процессу -

тут хоть падай, хоть стой,

хоть служи свою мессу.

Жизнь - цепочка причин

не уйти раньше срока:

ты не будешь один,

а она - одинока.

Только вместе - не быть!

Это станет основой -

продолжать просто жить.

И влюбляться - по новой!

ДОЖДЛИВОЕ ЛЕТО

Ополовинено лето дождями,

льёт непрерывно - то в лад, то в разброд:

то разражается очередями,

то одиночными дождь наддаёт.

Ливни и морось друг дружке вдогонку

плачут - и в лужах кипят пузыри;

тучи теснятся, сигая в сторонку

только в минуты недолгой зари...

***

Путь свой искать я полжизни пытался.

Но лишь сейчас, по прошествии лет,

хоть и с трудом, но вполне разобрался:

я в этой жизни - всего лишь поэт.

Больше сказать ничего не имею.

Да и о лучшем мечтал ли когда?

Мне не построить свою галерею,

и не оставить "мирского" следа.

Где-то в душе - глубоко - у потомков

выстрою глазу невидимый храм:

целое я соберу из обломков -

и поселюсь, успокоенный, там.

БЕШЕНЫЙ ПЁС

или СОСТОЯНИЕ ЭКОЛОГИИ

Он злобно щерил свой оскал

и всё скулил - до самой казни,

причиною которой стал

внезапный криз водобоязни.

Что ж, палачу плевать на суть.

А пёс лишь чувствовал - по праву -

в воде, смертельной словно ртуть

(из речки если зачерпнуть),

неодолимую отраву.

***

Оправит время в серебро -

то, что нам горя не доставит,

а то, что принесёт добро, -

наверно, в золото оправит.

МОРСКОЙ ПРИБОЙ

Шелестящий прибой.

Шелестящая гладкая галька.

Набегающих волн

восхитительно пенистый крап

с кожи пыль пособьёт,

смоет с кожи проплешины талька,

душу враз исцелит -

словно древний седой эскулап.

***

Какая неприятная тенденция,

сводимая к понятию "люблю":

чем ты мудрее, тем слабей потенция,

и ты, как практик, сводишься к нулю.

КРИЗИС СРЕДНЕГО ВОЗРАСТА

(ироничное)

Мельтешенье дней -

как в калейдоскопе -

селит рябь в глазах,

множит боль в груди:

молодость прошла

в розовом сиропе,

но какой рассол

плещет впереди?

ВЕС ДОЖДЯ

Хлещет дождь. Теремок остановки

опустел - словно в призрачном сне.

Я бегу, тяжелеют кроссовки,

разбухая - примерно вдвойне.

Вес дождя - это нечто иное!

Может, истины грешной момент?

Или, может, - на время земное

слёз отпущенных эквивалент?..

НА СЕНОВАЛЕ

Запахи лета на травах настояны -

тысячи, тысячи лет.

Капли дождя и ветра заполошные

в травах оставили след.

Меркнет закат, и сиреневым сумеркам

встретится сумрак ночной,

звёзды на небе проявятся россыпью,

вскинется дух травяной.

И закружит бесшабашную голову

самый свежайший укос,

обволочёт, на мгновенье прикинется

запахом милых волос.

И унесёт из сиреневых сумерек,

от полуночных цикад,

прямо на небо, где яркими брызгами

сыплет вовсю звездопад.

А искупав в раззвездившейся темени,

бросит в объятия сна,

чтоб мне пригрезилась - словно воочию -

наша с тобою весна.

***

Кристаллы снежинок ажурно-колючи,

на тёплой ладони недолго им жить.

Но скоро насыпет товарок из тучи,

которою можно весь мир обложить.

И станет зима беспросветно свинцовой,

где белое с серым не знает границ.

И в этой реальности - страшной и новой -

нам не сохранить назидательных лиц...

О НЕКОТОРЫХ

ЛИТЕРАТУРНЫХ КРИТИКАХ

Не затянуло с временем стигматы,

ещё не стынет кровь на алтаре,

а новые, шальные, геростраты

сжигают - грудой - книги во дворе.

Пускай не храм и не библиотека!

А всё ж - идеи, что ни говори!

Куда сложнее - выжечь человека!!!

Особенно - с издёвкой, изнутри!

И пусть костры словесно-виртуальны,

но автору - достаточно порой...

Сожженные так тихи, так печальны...

уходят в небо с дымом и искрой.

Но искорка и в небе не растает,

и в Млечном не рассеется пути!..

А те, что жгли, - да кто ж о них узнает?!

Они внизу, их с лупой не найти!!!

ЯГОДЫ ДЕТСТВА

Голубики, черники, морошки

фиолетово-жёлтый раскрас

лёг на губы и лёг на ладошки

в миллионный, наверное, раз.

Брызнув соком, душистая мякоть

восхитительно тает во рту.

И плевать, что на улице слякоть, -

в детстве каждый денёк на счету.

***

Был снегопад. Махровых белых точек

без счёта наманили фонари.

И, сгрудившись в малиновый комочек,

летящий снег клевали снегири.

Клевали с изумленьем и азартом:

как что-то превращается в ничто?

... А злой февраль уже сменялся мартом,

как курткою сменяется пальто.

ПОЭТЫ И ГРАФОМАНЫ

-- ПОЭТЫ

Поэты - это дети нищеты!

Так редко доживают до достатка:

не те у них ни выдержка, ни хватка,

валюта их - надежды и мечты.

-- ГРАФОМАНЫ

Богатым графоманам невдомёк:

их псевдопоэтические книжки

порой не стоят ссохшейся коврижки,

которой - срок хранения истёк!

***

В феврале - или даже в апреле! -

снег ещё не сойдёт с этих гор:

снег на самом высоком пределе

будет править до "летнишных" пор.

Лишь с июльской несносной жарою

он ручьями сбежит с вышины,

чтоб в ночи, испарившись, порою -

видеть льдисто-прохладные сны...

ЛЮДИ - КАК ВИНА

Уметь любить до изможденья,

увы, не каждому дано:

из виноградного броженья

всегда ли следует вино?!

Когда искусство винодела

решает, впрок ли урожай,

здесь положиться можно смело -

не уксус будет, а "Токай".

Вот у людей - куда смешнее,

мы зреем сами по себе:

чем в сусле дрожжи "заводнее",

тем быть бурливее судьбе.

Одни - наружности неробкой -

совсем "Шампанское", как "Брют":

с огромной помпой стрельнут пробкой -

и тут же пеной изойдут.

Другие - выдержкой дубовой -

почти совсем как коньяки.

Любить сто лет, и всё - "по новой",

лишь этим "кряжистым" с руки.

***

Полопались почки

на вербах весною.

Пушистый комочек

таился внутри:

седой и белёсый

дневною порою,

он розово-алый

в потоках зари.

ЦЕНА СЛОВА

(ироническое)

Хорошего и искреннего слова

порою ждёшь пятнадцать-двадцать лет,

чтобы в строке оно ложилось как основа,

"попало" в смысл и "въехало" в сюжет.

Но если из-за лени "скороспелкой"

воспользоваться, чтоб "дыру заткнуть",

то вся строка - по сути - станет мелкой,

в которой суть мутировала в жуть.

ВОЗДУХ НАЧАЛА СЕНТЯБРЯ

Под вечер неспешно

приходит прохлада,

длинней и объёмней

становится тень,

и шорохи листьев

из старого сада

венчают уставший,

разморенный день.

Мелодии вальса,

мелодии танго

вонзаются в воздух

и слиться спешат, -

и терпкий и сладкий,

так пахнущий манго,

в нём бродит и тает

дневной аромат.

НОВЫЙ ГОД

(шутливое)

Мандарины, шампанское,

"оливье" на столе,

населенье гражданское

прочно "навеселе".

И как звякнут курантики,

ошалев от зимы, -

в новогодние фантики

вновь сыграем все мы.

***

На жухлые поля

снега легли до срока...

Продрогшая земля

так жутко одинока -

в одеждах из снегов,

в накидках из снежинок, -

как будто в глубь веков

отправившийся инок...

ЗАСТОЛЬНАЯ ПЕСНЯ

До края бокалы налейте

искрящимся терпким вином!

И пейте, и пейте, и пейте,

забудьтесь дурманящим сном!

Всё в мире - забавы пустые,

всё в мире - простой маскарад!

Так пейте напитки хмельные,

что дарят нам столько отрад!

Пусть пена шипучей волною

на вас из бутылки хлестнёт,

и пусть над хмельной головою

забвенье на миг восстаёт!

Забудем обыденность, скуку

за полною чашей вина,

протянем товарищам руку,

нам трезвость, друзья, не нужна!

ЛЕТНИЙ ДОЖДЬ

Мокрые ступеньки на крыльце.

Занавески рвёт в дверном проёме

ветер со слезами на лице, -

летний дождь в полуденной истоме

плакать, как ни странно, не устал,

только... обессилел.

А за лугом

семицветный радужный портал

в небе развернулся полукругом.

***

Как будто пудрой жёлтою пыльцою

и нос и губы враз обволокло:

ты улыбалась с милою ленцою -

наивно... и прозрачно... и светло.

МОРСКОЙ ЗАКАТ

Предвечерний закат.

Словно в жёлто-зелёном проёме

в облака окунул

потухающий диск свою медь,

чтобы в море тонуть,

горизонт ковырнув на изломе,

в кому впасть до утра -

замереть, замереть, замереть...

МОДНЫЙ ПИИТ

Не идеал (и, в общем, - далеко)!

Однако же амбиции - в зените!

Почти поэт в потрёпанном трико,

кропающий стишата на транслите.

Авангардист, "модерник" записной,

концептуальный - аж до содроганья!..

А в сущности - психически больной,

рифмующий взахлёб поток сознанья.

ВНЕЗАПНЫЙ МАЙСКИЙ ЗАМОРОЗОК

Захладела роса предрассветная,

мелким бисером недоосев

на полях, где пурга - чуть заметная -

уничтожила ранний посев.

И зальдились росинки, забрякали,

зашептались хрустальной молвой...

А берёзки вдоль поля так плакали...

и качали зелёной листвой.

НОЧНОЙ РАЗГОВОР

Свечной фитиль колеблется уже.

Ночь истекает звёздною росою.

И утро в предрассветном неглиже

подкралось осторожною лисою.

Допит коньяк, закончен разговор.

Вопросы решены, затихли споры.

А в зале, как нарочно, до сих пор

распахнуты увесистые шторы.

В окно скребётся реденький рассвет -

он робок и пока что деликатен;

проблем и смут дневных в помине нет,

и нет на солнце выморочных пятен.

Но день придёт, и канут в пустоту

ночные задушевные беседы -

мы так живём, чтоб чуять за версту

наживы запах, отзвуки победы.

ТУЧА

(шутливое)

Туча в небе, дозревая,

пухла, точно на дрожжах,

чтобы ярость грозовая

нагнала повсюду страх.

Хмарь свинцовая в лиловом -

будто с траурной каймой -

два часа сплошным покровом

нависала надо мной.

Но - прорвало бедолагу

с громким выхлопом: ба-бах!

И - небесной выси влагу

ощутил я на губах.

БАЛЕТ

Огромный зал. По стенам зеркала.

Паркетный пол поскрипывает глухо.

И свечи - догоревшие дотла.

И девушки - в одеждах легче пуха.

Протяжный вальс, мелодия вот-вот

затихнет или снова возродится.

Полупоклон, изящный поворот...

И кажется, что всё это лишь снится.

***

Твой сон всегда как будто зазеркален:

огни потушены, молчит свирель.

Но из лиловых, лунно-душных спален

в тот час открыт единственный туннель.

И ты уходишь, лёгкая как гелий,

и к солнцу воспаряешь впопыхах...

а я из зябких, пыльных подземелий

пытаюсь удержать тебя в руках...

РАЗГОВОР "ЗА ЖИЗНЬ"

ПО-РУССКИ

(философское)

Потреплемся о странностях погодки,

о новостях, случившихся "в миру"...

А после - обожрёмся морем водки,

и ей же обблюёмся поутру.

***

Оттаяла льдинка на бархатной коже,

слезой заструилась она по щеке.

Но плакать сегодня, ей-богу, негоже -

сегодня мы снова с тобой вдалеке.

Мы так далеко от всего остального,

что нас окружало в привычной среде.

Мы только вдвоём - и не надо иного!

Пусть время плывёт, как круги по воде.

***

Остепенившись, умудрённые,

на жизнь по-новому глядим...

Да только - взоры измождённые,

в глазах - печаль, а не экстрим.

О ПРЕДНАЗНАЧЕННОСТИ ПОЭТА

Поэты - все больные на головку,

адепты добровольной нищеты:

растрачивают удаль и сноровку

на глупые печатные листы.

Но и без них, поверьте, стала б кисла

среда дельцов, ведь в обществе хапуг

разменивать эмоции на числа -

любимый и престижнейший досуг.

Поэт, он как юродивый - дан свыше,

чтоб на себя людские брать грехи,

чтоб жить в подвале... или жить на крыше,

но - как молитвы - сотворять стихи!

***

Затмило даль листвою облетелой -

кружащейся и падающей вниз...

и спотыкаясь, поступью несмелой

забредший с моря удалялся бриз.

И рвались к солнцу птичьи караваны,

почувствовав первейший холодок,

и стлались понизу дремучие туманы,

в которых иней вызревал - на зиму, впрок...

НАЗИДАНИЕ ИЗДАТЕЛЯ

МОЛОДЫМ АВТОРАМ

(чистое издевательство)

Сумерки загадочно-сиреневы,

диск закатный в горизонт увяз.

Где ж вы - паустовские? тургеневы?

Звёздный час, писатели, для вас.

Опишите эту ширь пейзажную,

матушку-природу возлюбя, -

и продать продукцию бумажную

сможете с прибытком для себя.

ПОЭТ В РОССИИ

"Поэт в России больше, чем поэт..."

Евгений Евтушенко.

Поэт в России меньше, чем дерьмо, -

при жизни: так, раскисшая гнилушка!

От общества проставлено клеймо:

Нахлебник! Неудачник! Побирушка!

Поэт в России свят, когда умолк,

когда погиб иль спился в безнадёге, -

тогда он нежен, как китайский шёлк,

ему со всеми - как бы! - по дороге.

Тогда не брякнет власти поперёк -

с гарантией - ни слова, ни полслова!!!

И можно толковать на годы впрок

его стихи... и душу - снова, снова.

Поэт в России выброшен на дно.

Поэт лишь мёртвым обществу угоден.

Ведь люди не простят ему одно:

за всех за них он истинно свободен!

***

Вызвездило небушко крещенское

искорками льда и хрусталя,

чтоб в Крещенье - таинство вселенское -

вся в огнях купалася земля.

НЕСООТВЕТСТВИЯ

Вельветов сумрак не преодолеть,

когда он тёмно-сер иль фиолетов...

и проза для поэтов - та же плеть,

которой нужно чаще драть поэтов.

Несоответствий в мире - пруд пруди.

Поэты пишут прозу - что ж, забавно:

не им ли знать, что будет впереди!

А то, что есть, им ведомо подавно.

***

Степень риска тем и широка,

что одних вспугнёт внезапный шорох,

а другим - уже нюхнувшим порох -

нипочём свист пули у виска.

МУДРЕЦАМ И ЛОГИКАМ

Жизнь свои являет парадоксы,

словно бы в насмешку мудрецам, -

и в больницах заполняют боксы

те, кто верил логикам-отцам.

Только жизнь - пестра и многолика.

Ей законы ваши - не указ!

Правят в жизни, достигая пика, -

вдохновенье, творчество, экстаз.

***

Пускай в ЯЗЫК вторгается, грубя,

шалея, беспардонность наша дурья, -

заставит СЛОВО уважать себя!

Не сгинет в мясорубке бескультурья!

ВИСОКОСНЫЙ ГОД

Високосный год.

Жгучие метели.

В снежной канители

ветер ищет брод.

Бледен фон ночной -

снегом всё забито.

Веет, как сквозь сито,

крошкой ледяной.

И во все углы

с мощью неуклюжей

ночь швыряет стужей,

что острей иглы...

Вздрогнешь, не шутя,

аж - мороз по коже:

будет точно то же

двадцать лет спустя.

Дублем - эпизод:

ночь в конце недели...

жгучие метели...

високосный год.

***

Пути предательства извилисты, но строги:

намечен чётко основной ориентир -

уж если встал на путь, то не свернёшь с дороги.

И эта истина - стара как мир.

ЛИСТ СМОРОДИНЫ

"Лист смородины груб и матерчат..."

Борис Пастернак

Лист смородины нежен, духмянен,

чуть игольчат и чуть шелковист.

Изумрудной резьбою изранен

настоящий смородинный лист.

От весны и до бабьего лета

кружит голову запах хмельной:

нота свежести, нота кларета

аромат создают неземной.

БРОДЯГА

Когда идёшь, не ведая маршрута, -

не сильно беспокоишься о том,

где ляжешь спать...

Но каждая минута

спустя полжизни вспомнится потом.

ИНИЦИАТИВА НАКАЗУЕМА

Будь ты поэт или торгуй на рынке вишней,

один закон убережёт нас от вреда:

за проявление активности излишней -

инициатора накажут.

Как всегда!

СТАРЫЙ ИЗВЕСТНЯК

Выкрошится старый известняк:

ветром выдуваем по крупице,

он как пыль разнёсся по станице

и осел на лицах у гуляк...

Время сортирует каждый миг

не для звона башен в атмосферу -

чтобы известняк крошился в меру

и... послушно умирал тростник.

***

По капельке выдавливать раба

из собственного рабского сознанья -

какая незавидная судьба

для тех, кто раб по воле Мирозданья!!!

ЕЖЕВИЧНЫЕ КУСТЫ

Пирамидальны ели и густы,

торжественно-махровы, неохватны;

под ними ежевичные кусты

так беззащитны, даже - деликатны.

Казалось - им не выжить в этой мгле:

внизу - туман и запахи озона;

на непрогретой солнышком земле

им зарождаться вовсе нет резона.

Но жизнь изыщет тысячи путей:

и к солнцу вновь потянутся росточки...

набухнут пробуждённой силой почки...

плоды нальются соком от корней...

И новые побеги - целый рой -

из почвы брызнут, словно метеоры.

Над хвоей - перепревшей и сырой -

восторжествуют жизненные споры!

***

Оранжевой слюдой

обвисло солнце марта,

ещё в тисках зимы,

в объятиях пурги,

не греет нас оно,

в нём летнего нет фарта,

но цвет приобрело -

душистой кураги.

ОГНИ НОЧНЫЕ

Огни ночные городов -

крикливы... но и одиноки:

за ними прячутся пороки

всех видов, рангов и родов.

Огонь рекламы - словно лёд,

в котором солнце расплескалось:

тепла там точно не осталось,

но светом полнится диод.

Ах, эти яркие огни!

Но в колготе ночного царства,

среди разврата и коварства, -

кого порадуют они?..

***

Племена вымирали как мухи -

мать-история не без затей...

Только горестно выли старухи,

хороня уходящих детей...

ПОЛЫНЬ-ТРАВА

Полынь-трава, как хинная настойка,

врачует лихорадку за момент.

А если намечается попойка,

она нам преподносит свой абсент.

Полынь-трава - древнейшее из зелий,

настоянных на таинствах веков:

где пустота пещерных подземелий

напитана нектаром облаков;

где дикий мёд, стекая вниз - от кроны, -

мешался с проступившею смолой,

а мошки, источая феромоны,

в нём застывали синею икрой;

где звёзды, испугавшись снегопада,

покорно слепли и летели прочь;

где от любви оглохшая цикада

с ума сводила стрёкотом всю ночь;

где чуткий сон притихшего подлеска

покачивала утренняя мгла...

и таяла от солнечного блеска... -

Полынь-трава там густо проросла.

***

Память - избирательная дама,

эдакий бездонный сундучок:

насуёшь туда немало хлама,

а достать попробуешь - молчок!

***

Когда ночные холода

на сердце лягут, - на морозе,

покрывшись корочкою льда,

оно замрёт в анабиозе.

И не полюбит до поры,

и не забьётся, как бывало,

от прежней - истовой - игры

оно, наверное, устало.

Но стоит искорке упасть

на панцирь льдистого покрова -

как снова в сердце вспыхнет страсть.

К любви оно готово!

Снова...

КУМУШКА-СОСЕДКА

НА ЛАВОЧКЕ У ПОДЪЕЗДА

Не взирая порою на личности,

позитива не видя ни в ком,

и несла, и несла околичности,

не гнушаясь их затхлым душком.

Словно связкой баранок - увешана

слухом, сплетней: что? как? во дворе;

и во всех-то скандалах замешана,

и затычка - ну в каждой дыре!

***

Разночтенье истин прописных

некто, не без скепсиса, замыслил -

это хлеб насущный для иных,

тех, кто в мудрецы себя зачислил.

ИСТОРИЯ И ИСТОРИКИ

История - полухимера,

надуманный пласт бытия,

где факт не ценнее, чем вера

в истлевшую груду хламья.

Прикидки и просто догадки

порою вплетают в канву.

А как оно там? - до лампадки!

... И множится бред наяву.

Где дух фетишизма в почёте -

фантазмы дадут свой приплод;

а истина там на излёте:

она не приносит доход.

Легенды рождая и мифы,

историки - чёрт им не брат! -

наценки свои и тарифы

имеют на фальсификат.

***

Апофеоз пытливого ума -

постигнув всю изнанку мирозданья,

не захлебнуться тоннами дерьма,

а сверху плыть... давя в себе рыданья.

Я ПОМНЮ

Я помню: пыль на ободке бокала,

десяток книг, лежащих на столе,

и лунный свет, и бой часов из зала,

и угольки в седеющей золе,

и на камине - бронзовой Венеры

играющий тенями силуэт,

и мягкое свеченье полусферы

свечных огней, и старый менуэт,

и отовсюду - "Лунная соната"...

потом звучал таинственный Шопен...

и терпкое дыханье аромата, -

им веяло от тёмных, древних стен...

Я помню всё: былое не со мною,

и всё-таки пережитое мной -

какой-то осенью... а может быть, весною...

в какой-то век... наверно, золотой...

***

Ты уходила много раз,

но почему-то возвращалась.

И вряд ли там любовь осталась:

всё было словно напоказ.

Нам не дано идти вдвоём.

К чему же эти возвращенья!

Не мы, а жизнь сулит прощенья.

Всё остальное - ни при чём.

ОСЕННИЙ СОН

Посверкивали искорки в вуали.

За блёклой пеленой сгорал закат.

И лужи стылые с оттенком сизой стали

опушивались в иневый халат.

И скомкано, как будто между делом,

прощались мы... был вечер так тосклив...

ты - отрешённо, вся в атласно-белом,

я - в красно-чёрном, хмур и молчалив...

***

Поэты сгорают как свечи,

забытые на алтаре, -

ненужные в мире предтечи

и пешки в ферзёвой игре.

Диктаторы, фюреры, дуче

и прочий ублюдочный сброд

по рейтингам многажды круче -

шутов обожает народ.

Ничтожества странами правят -

обманом, насилием! Жесть!!!

Льстецы их отчаянно славят

и гимны слагают в их честь.

Поэтов же (кроме придворных!) -

на плаху, в петлю, на убой!

Чтоб не было песенок вздорных,

где власти предстанут СОБОЙ!

И всё же поэты не сгинут!

Дано им сквозь время взглянуть.

Ведь к Вечности мостик прокинут,

который венчает их Путь!

ЭКЗИСТЕНЦИЯ

Существовать ВОВНЕ и ВНЕ себя -

различные по сути состоянья.

Жить можно долго - дольше Мирозданья!

Но каждый миг - влюбляясь и скорбя...

***

Сцепленье дней - как зубья в шестерёнке -

наматывает нудные года:

не отойдёшь, не постоишь в сторонке...

И проникают в кровь кристаллы льда.

И пульс трепещет, ёкая от дрожи,

и радужки мутнеют по ночам,

и - злой скорняк не выдубит так кожи,

как время отрихтует лица нам.

Уходят дни, вплетаясь в шлейф эпохи,

вплавляясь в вековечный нимб зари...

Так на ветру и выдохи и вдохи

в секунду гаснут...

что ни говори.

ИМЕНА

Посланы, наверно, небесами

данные с рожденья имена.

А наполнить их должны мы сами

тем, что в нас заложено сполна.

***

Осень в густо-рубиновой тоге,

с золотистой волною волос

(что не знали с рождения кос),

обернувшись, стоит на дороге.

Ей пора уже с миром уйти,

уступивши зиме полновластье...

и уже изогнулось запястье

в пожеланьи удачи в пути.

Но... замешкалась осень с уходом.

Ей хотелось бы и в декабре

править бал и кружить во дворе,

наслаждаясь вовсю Новым годом.

РЕКА ВРЕМЁН

Когда уходят имена -

уходят с ними и эпохи.

Река времён не знает дна,

в ней тонут жалобы и вздохи.

Земной тщеты не призову,

ведь мир иллюзий очень хрупок...

Но чтоб остаться на плаву,

нам надо совершить Поступок.

***

И если Я - не Я, а только тень

того, кем мог бы стать, то ЧТО я стою?!

Я - только прах, который каждый день

готов накрыться скорбною плитою.

Я - только шорох сгинувших громов,

отрыжка переевшего гурмана,

я не связал прилично пары слов,

я заблудился в сумерках тумана.

Я был таким, каким я стать сумел,

и не пытался прыгнуть выше крыши,

всю жизнь искал я собственный предел,

но... в том подвале - шевелились мыши!

И понял я, что вовсе не герой,

а пошлый представитель биомассы,

счастливый перекушаться икрой

и денежек взыскующий из кассы.

Надежды нет, есть только серый рок,

мы на себе волочим тень исхода -

нам предначертан весь наш путь и срок...

И как горька улыбка Кукловода!

СИРЕНЬ

Нахохлившийся куст сирени

продрог под проливным дождём,

почти невидимые тени

шептались в нём.

Но дождь прошёл. Завечерело...

Закат был нестерпимо ал...

И куст - совсем другое дело! -

заполыхал.

ВЗГЛЯД ПРОВИНЦИАЛА

НА МОСКОВСКИХ АВТОЛЮБИТЕЛЕЙ

И беспаспортно и безвизово

всюду шастают москвичи:

эти - в Выхино, те - в Черкизово,

и все скопом - под "кирпичи".

А гаишники сердобольные

регулируют, хоть бы хны,

лица сытые и довольные:

лишь бы не было, блин, войны!

***

И кромка леса вдалеке застекленела,

и горизонт осел, под тучами провис, -

всё потому, что первый снег, белее мела,

чертил на небе прототипы биссектрис.

И падал, падал снег - стремительно, отвесно.

Порою - затихал, порой - валил стеной.

И всё казалось - в поднебесье снегу тесно,

и он мигрировал с небес на план земной.

НА ЖИЗНЕННОМ ПЕРЕПУТЬЕ

Перепутье, бездорожье,

позарос большак травой.

И лишь провиденье Божье

над моею головой.

Указатели посбиты,

посворочены столбы,

вьются тучами москиты

на распутице судьбы.

Хоть налево, хоть направо,

хоть пойдёшь ты прямиком,

только все тропинки, право,

обернутся тупиком.

Но - плевать на наважденье!

Путь найду в тумане свой -

если Божье провиденье

над моею головой!

***

Когда-то в детстве, помнится, босой,

я по лугам носился очумело,

пропитываясь утренней росой

и бодростью накачивая тело.

С тех пор прошло уже так много лет,

я позабыл о шалостях, забавах,

но помню я про каждый свой рассвет,

когда купался - щедро - в росных травах.

ТУПИК

Не то, чтоб я предчувствовал тупик,

я просто знал о странностях дороги,

и всё же шёл... покуда не возник

объезда знак, который ставят боги.

Мол, не сойдёшь с пути, считай - погиб:

положим за обочиной на грядке!

А сбоку, видишь, славненький изгиб,

воспользуйся - и будет всё в порядке.

Совет из категории таких,

которыми пренебрегать нелепо:

тут или слушать, исполняя их,

иль, вопреки им, вдаль тащится слепо.

Альтернативой выбор не богат:

не разбежишься - случай, словно в сказке.

Я постоял и... повернул назад,

но чуждой не последовал указке.

Вернусь через полгода, отрастив

могучие, размашистые крылья, -

мой путь над тупиком не будет крив!

А вы, внизу, рыдайте от бессилья.

***

Обыденность, размеренность, диета,

семейная, короче, маета -

погибель для творящего поэта,

и если участь, то совсем не та.

ЭМОЦИИ

Печаль... и радость... и тоска

приходят к нам попеременно,

чтоб от звонка и до звонка

нас покуражить непременно.

И не хозяева мы им,

а лишь послушные игрушки:

по их веленью мы молчим,

иль - бубенцы и погремушки.

Мы - лишь искусный инструмент;

в нём зазвучит эмоций соло

не в нами выбранный момент.

Не с наших нот. Не для прикола.

... Настройщик струн замёрз в пути.

Апатий траурные ленты

струятся с шёпотом: "Прости..."

... и накрывают инструменты...

***

Жизнь не бывает вовсе без проблем,

она с ухмылкой ставит нам препоны.

Не унывайте!

Это, между тем, -

отличный тренинг нашей обороны!

ЛЮСТРА

Льётся струящимся вниз водопадом,

ярко искрится хрустальной слезой

и оплывает под пристальным взглядом -

камнем, который созрел в мезозой.

Вечность печать выжигает в кристалле

властью полей и энергоструктур

для воплощенья в Священном Граале,

а не для цели - попасть в "абажур".

Вырежут чашу из скромного древа.

Роскошь, как прежде, послужит греху.

... А ведь древней, чем Адам и чем Ева,

каждый хрусталик, что в люстре, вверху!!!

***

Неспешно вытанцовывала вьюга,

порхал снежок, завихренный столбом...

А мы теряли время друг без друга,

откладывая встречу на "потом".

Но время мстит! Оно не терпит пауз:

состав минует призрачный вокзал!

... А за путями старенький пакгауз

под снегом и под временем ветшал...

НАУКА ЖИТЬ

Каждый гложет то, что может,

то, что в силах укусить.

Что не может - пусть не трожет!

Такова наука жить.

***

Любовь подвергнули анализу спектральному,

рентгеном просветили "на авось",

да только чувству - слишком иррациональному! -

научных объяснений не нашлось.

Не властны формулы и тщетны уравнения:

один лишь взгляд - и всё уж решено!

Так доверяйте сердцу - принимать решения

единственной инстанции дано.

АЛХИМИК

Мерцают в полусумраке реторты:

разрежен газ, разжижен компонент;

и поиск - до разорванной аорты -

ну где ж искомый тот ингредиент?!

А философский камень где-то рядом,

и панацеи блазнится состав.

По колбам и пробиркам шаря взглядом,

он замышлял безумный самый сплав.

И пусть хихикнут скептики по-кумьи:

догматикам усвоить не дано,

что новое рождается в безумьи,

а от застоя киснет и вино!

Что сотни академиков замшелых,

в регалиях погрязших в век невежд,

по сути "стоят" ровно ноль-ноль целых

и ноль десятых призрачных надежд!

Алхимик и поэт одной породы:

пропорций суть искать им суждено,

чтоб из частей разрозненных Природы

соткать смогли единое Панно.

***

Когда живёшь не по любви, а по инерции, -

ты сам себе Иуда и палач!

А этот брак - он квинтэссенция коммерции,

и в браке ты - купец, ловчила, рвач!

ЛЮДИ И ЧАСЫ

Который день на циферблате

застыли стрелки на часах:

сосед, отмучившись в палате,

теперь уже на небесах.

Пружина слабнет без завода...

и умирает в тишине:

что время дня, что время года -

часам теперь плевать вполне.

Часы и люди умирают:

поодиночке, скопом, врозь.

И ТАМ-то Время постигают:

не то, что поверх, то - что СКВОЗЬ!!!!

***

Примерив панцири прозрачно-ледяные,

посверкивая в солнечных лучах,

берёзок кроны стали чуточку иные -

как барышни в узорчатых парчах.

Но - потеплело. И к полудню все берёзы,

потряхивая звонкой чешуёй,

зло наблюдали, как истаивают в слёзы

их панцири с алмазною пыльцой.

ЦЕНА ВОПРОСА

Кромешная, клокочущая мгла,

подкрадываясь исподволь, верхами,

на город присмиревший наползла...

и поглотила город с потрохами.

Конец времён? Природный катаклизм?

Прообраз-прототип Армагеддона?

Бахвальством человеческих харизм

состряпанная ядерная зона?!

А может, это маленький каприз

не в меру расшалившейся погоды:

барометры скакнули дружно вниз,

сошлись фронтами шквалы-антиподы?

Цена вопроса - этот самый миг

томительного, злого ожиданья,

когда гадаешь: новый шторм возник?

Иль это старт кончины мирозданья?!

***

Ветви окуная

в пруд, заросший ряской,

ивы тяжелели

мокрою листвой.

Как купальщиц пальцы

перед знобной пляской,

ветви трепетали...

несмотря на зной.

КОНФОРМИСТ

Из крайностей слагая середину,

свою тропинку ищет конформист.

Его рассудок чист, как белый лист, -

чужие мысли высветят картину.

***

Какая-то неясная стезя.

Пройти по ней как будто бы возможно.

На самом деле: сунешься - нельзя!

И изменить хоть что-то очень сложно.

И кто поставил этот светофор,

который зажигает свет запретный?

Его не знали мы, и до сих пор

он был какой-то слишком незаметный.

Однако же теперь он на виду,

поставлен для сплошной регулировки.

Но несмотря на "красный" - я иду,

не делая в дороге остановки!

ГАРМОНИЯ

Гармония - неведомая штука,

она - недостижимый идеал.

Стремиться к ней - и то уже наука,

которая важнее, чем финал.

ФОНАРИ

В притихшем парке россыпь фонарей,

затепленных - привычно - вполнакала,

пронзала тьму всё ярче, всё быстрей...

и ночь пред этим светом отступала.

Горели фонари который век,

как символ доброты непреходящей -

для нищих и богатых, для калек,

и всем хватало благости светящей.

Но если вдруг погаснут фонари,

то стылый мрак бойкот объявит свету,

и темень - от заката до зари -

покроет парк, покроет всю планету...

РОТ - НА ЗАМОК!

Пустой тщеты и многословья

нам избежать не мудрено:

рот - на замок!

И для здоровья

оно полезней заодно.

НОЯБРЬ

Игольчатый иней

он наземь стелил

и льдинкою синей

все лужи стеклил.

Листвой облетелой

тропинки он мёл...

Но с вьюгою белой -

продрог... и ушёл...

***

Что бездны муть, что небеса -

я уравню без колебаний:

слышны повсюду голоса

их населяющих созданий.

Наполнив жизнью полость сфер,

разнообразилась Природа,

воссоздавая, например,

то совершенство, то урода...

И смысла в этом не ищи.

На смыслах суть ломала зубы!

Пусть эти шутки слишком грубы,

смеяться - смейся.

Не ропщи!

ОБИДНЫЕ СЛОВА

Обидные слова -

напильника насечка:

потрёшь едва-едва

и - нету человечка.

И ни к чему ножи,

слова пожёстче стали:

обидное скажи,

и - поминай как звали...

***

Я как хрусталь вжимаюсь в тьму пород

и вызреваю как кусок графита

с надеждой - через месяц или год

явиться в свет в обличии пиита.

При выдержке мутирует вино

из просто пойла в сказочный напиток...

И только дрянь с годами, всё равно,

в замшелый обратится пережиток.

ИСТОРИКУ-НОВОДЕЛУ

(хохляцким "добродиям" посвящается)

Повремени, не ляпай точку!

Повремени, повремени!

Жизнь не растащишь по кусочку -

на годы, месяцы и дни.

Не мажь в сердцах единой краской

варягов, русских и татар,

к "мольберту" подходи с опаской,

ты не художник, ты - маляр!

И не замай своею ложью,

за-ради шляхетских понтов,

и Церковь Истинную Божью,

и тех, кто ей служить готов!

А лучше, вспомнив прегрешенья,

прочти внимательно Псалтырь,

проникнись духом отрешенья,

и в путь-дорогу - в монастырь.

ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ

Полёту мысли страшен не радар,

не ПВО, ракеты и "зенитки",

а - вермут, бормотуха, "Солнцедар"

и прочие креплёные напитки.

РАЙ НЕ ДЛЯ НАС

А я почти не уходил

из этого приветливого рая:

я знал - не хватит просто сил

не сдаться, эти кущи покидая.

Но, зубы стиснув, я рванул

от острова, где райские кокосы.

Пусть в водах - тысячи акул!

Но там - ответов нет. А есть - вопросы!

***

Снега раскиданы по сопкам и холмам

пургой небрежной.

Ведёт тропинка по низине в дальний храм -

дорогой снежной.

Всё благочинно. Только на сердце печаль

не утихает:

весна лизнёт за кромкой неба земледаль... -

и снег растает...

ЧЕРЕШНЯ НА РЫНКЕ

Черешня жёлтая, и красная, и даже

с оранжевым румянцем на боку -

в ассортименте представимая в продаже -

не каждому поддастся кошельку.

Она заносчива и жаждет богатея,

достойного вонзиться в эту плоть.

Но это трудная и сложная затея -

на "бабки" бизнесмена расколоть.

Тем подавай с шампанским ананасы,

а на десерт - инжир и фейхоа,

чтобы их жёнушки могли, точа балясы,

свежайшим соком брызнуть на боа.

Вот так всегда: перестраховщики и снобы

являют миру собственную прыть.

Кончай, черешня, выкобениваться, чтобы

и вовсе нераспроданной не сгнить!

***

Банальности, шаблоны, комплименты -

словесная избыточная вязь:

как будто золотые позументы,

нашитые на посконь или бязь.

ЧЕЛОВЕЧЕСТВО И ВЫСШИЙ РАЗУМ

Вся наша жизнь - раздоры и конфликты.

Мы сеем смерть, довольные вполне.

Но кто судья? Выносит кто вердикты

о нашей неопознанной вине?

Наш приговор суровым будет точно -

заслуженно, а может быть, и нет.

Но не судите, я прошу, заочно.

Нам дайте слово - будет паритет!

ВЗРОСЛЕНИЕ

Свободу мы утратили с годами,

загнав себя в мещанский пошлый плен:

мы маршируем - как рабы - рядами...

и нам не встать с униженных колен...

***

Себя не превозмочь,

когда не станет Веры...

и в мир ворвётся ночь -

без времени, без меры!

И выстудит тепло,

зальдится кровь по венам...

Так торжествует Зло -

благодаря изменам.

МОСКВА - НАМ НЕ УКАЗ!

В провинциях, в селениях, в глуши

не очень любят ухарей столичных.

Немало слов - порою неприличных -

в их адрес отпускают от души.

А что они? Москва - нам не указ!!!

И нам плевать на выскочек и снобов!

Но надо помнить: с мелконьких микробов

идёт начало моровых зараз!

***

Заплаканы глаза,

размазаны ресницы.

Вдали гремит гроза:

там - отсветы зарницы.

Ты плачешь - почему?

Какие в том причины?

Вонзаются во тьму

не слёзы, а - слезины.

Но стоит ли печаль

такого звездопада?..

Нам прошлого не жаль,

лишь в будущем отрада.

ДИСБАЛАНС

Мы видим зреньем с крайне узким кругозором,

диапазоном восприятья мы скудны.

Зато в судилище неправедном и скором -

необычайно и проворны и сильны.

Ничтожность средств-потуг и "агромадность" цели -

наш человеческий особый дисбаланс:

дым революций нас куражит с колыбели

и погружает вновь и вновь в кровавый транс.

ПОЭТЕССА

Сплетая пальцы, словно на заказ,

она свои стишата в зал роняла.

Зал слышал завыванья вместо фраз,

она - молчанье слышала из зала.

***

Дискретные времена...
Какая-то безнадёга...
Реальность кошмарней сна,
где ты вдруг лишился Бога...

И только безумный взгляд
застыл в ожиданьи чуда -
а вдруг на кресте распят
не Божий Сын, а Иуда?..

ПЕСНЬ БЕРСЕРКА

Мы приходили в этот мир не хаотично,

нас призывала цель, понятная вполне:

любой из викингов обязан - самолично -

принять участие в нордической войне!

Но есть и племена, где все мужчины слабы,

они не воины, а просто торгаши:

торгуют девами - как сводники! - арабы,

в них нет ни совести, ни сердца, на души.

Но мы мечами этих сводников смиряли,

там, с нашей обуви они лизали пыль,

и сарацинов кровь текла с горячей стали,

и орошала густо согбенный ковыль.

... Теперь нас в мире нет. Нас предали безбожно.

Коварство золота затмило ясность глаз.

Сейчас потомкам сарацинов делать можно,

что не отважились бы пробовать при нас...

ОСЕННИЕ КОСТРЫ

Дым горчащий костров -

листьев плавится медь.

Шелестящий покров

обречён был сгореть.

Листья жгут потому -

что, позёмкою вдаль

устремляясь во тьму,

нам пророчат печаль...

О ПРЕСТИЖЕ И ИНТЕЛЛЕКТЕ

И день и ночь заботясь о престиже,

про статус интеллекта не забудь,

ведь - парадокс! - здесь уровень тем ниже,

чем у твоей подружки выше грудь.

Апломб включает многие аспекты:

и силикон, и с яблоко алмаз.

Где блеск в цене, ЧТО стоят интеллекты?!

Они - внутри, а нужно - напоказ!

МГНОВЕНИЯ

Мгновенья нам не подотчётны:

они до ужаса кратки

и до обиды мимолётны,

как просверк молний у реки.

И всё ж они - слагают годы

и конструируют века!

А жизнь - как дар живой природы -

непоправимо коротка...

СЛАВИЦЫ В ЧЕСТЬ НАЧАЛЬСТВА

(откуда всё начинается)

Что-то пустопорожнее

в этих льстивых речах -

оттого непреложнее

лизоблюдство и страх.

Что же в русских за рвение

угождать дурачью?

Затевать "песнопение",

гробя совесть свою?

Азиатчина пеною

скоро нас захлестнёт.

Мы ж, упившись изменою,

сами влезем под гнёт.

Перенявши их чёрточки,

мы утратим свой нрав:

нас усадят на корточки,

всё святое поправ.

Злые горцы оравою

поналезут на нас... -

и Москвой златоглавою

будет править Кавказ...

***

Бесследно, в никуда

уносятся гурьбою

недолгие года,

что нам даны судьбою.

Их не остановить,

не выпросить отсрочку...

и рвётся жизни нить,

преображаясь в точку...

ОБОЮДНЫЙ ИНТЕРЕС

Говорливы и речисты

краснобаи всех времён:

депутаты, аферисты,

те, кто к власти приближён.

А народ, развесив уши

в ожидании чудес,

бьёт по-прежнему баклуши! -

ОБОЮДНЫЙ ИНТЕРЕС!!!

ИЗ ДАЧНОЙ ЖИЗНИ

Изморось. Раскисшая тропинка

убегает серпантином в лес.

Сбоит устаревшая пластинка -

на виниле корчит полонез.

А в окно, под вздутой занавеской,

заползают сумерки тишком.

По причине - вроде бы не веской -

ночь свалилась как бы кувырком.

Тишина. А изморось всё пуще

за окном шуршит, дробя стекло.

Отчего-то душно и гнетуще...

и на сердце как-то тяжело...

ПОЭТ-ПРОФИ

Всю боль разлук, всю тяжесть катастроф,

упившись сочинительским угаром,

поэт уложит в пару-тройку строф -

и побежит, подлец, за гонораром.

***

Одни из нас - "хранители" от скверны,

наивные и чистые сердца,

другие - посетители таверны,

любители девчушек и винца.

Во мне и тех и этих половина,

я - посредине, между двух начал.

Я не святой, но я и не скотина,

я - утлый чёлн, что ищет свой причал.

Да, мир таков. В нём уйма реализма.

Но с детских пор, каков бы ни был куш,

я не приемлю лжи и фанатизма!

И фарисейства ханжеских кликуш!!!

МЕЧТА ЛЕТАТЬ

Мечта - летать! - дана нам от рожденья;

пусть глубоко, на самом-самом дне

она лежит почти что без движенья -

мы расправляем крылья лишь во сне.

Проникнув в измерение иное,

со свистом режем неба синеву...

И только притяжение земное

препятствует полётам наяву...

ШУТЛИВОЕ НАСТАВЛЕНИЕ

МОЛОДОЖЁНУ

Бесконечные интрижки

и гульба на стороне

для женатого парнишки

увлеченье - не вполне!

Если в брак вписался сдуру,

несмотря на младость лет,

соблюдать его структуру -

твой теперь святой обет.

Тут ведь вроде как в контракте:

ставишь подпись - карамболь!

В половом отныне акте

лишь с женой бывать изволь!

***

Нам жизнь даёт заёмные кредиты,

не требуя в гарантию залог.

Но только смерть на мраморные плиты

выводит окончательный итог.

Каков баланс? Освоена ли смета?

Возвращены ли старые долги?..

Лишь на воде, искрясь в потоках света,

расходятся неверные круги...

СТИЛИЗАЦИЯ НА ТЕМУ

Ты сегодня одна.

Блик свечи в хрустале.

Полбутылки вина

у тебя на столе.

Коротаешь часок,

веселясь в кабаке...

Но щекочет висок

"Парабеллум" в руке.

Дуло вжалось в щеку.

Льда прохладнее сталь.

Так и тянет к курку

неземная печаль.

Тихо плавится ночь,

как огарок свечи.

Чем тебе мне помочь?

Не молчи! Не молчи!!!

Может, жизнь и дерьмо,

но ещё не пора!

Всё отхлынет само,

подожди до утра.

Завтра, наверняка,

что-нибудь, как-нибудь,

будет лучше слегка,

и поверь - в этом суть!

КОНЕЦ

Оставить комментарий © Copyright Акуличев Андрей Викторович (aav2st2007@bk.ru) Размещен: 16/07/2011, изменен: 16/07/2011. 205k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия Скачать FB2		Ваша оценка:

Акуличев Андрей Викторович Первый и второй поэтические сборники

Акуличев Андрей Викторович
Первый и второй поэтические сборники