Аннотация: Просто маленькая лирическая новелла об одиноком человеке, кто в итоге потерял своего единственного друга...
***
...сижу я, значит, на кухонном балконе, а точнее, стою, докуриваю свою последнюю пачку сигарет, и думаю я о жизни...
"Вот как же это, наверное, хорошо-то, когда ты на протяжении всей своей грёбаной жизни остаёшься человеком разумным, способным любить и понимать, прощать, остаёшься сытым, с крышей над головой, и когда у тебя есть хоть немного свободного времени..." -- думал я, вдыхая отвратительный сигаретный дым.
На часах было пять утра, проснулся я в полпятого. Ни дать ни взять простоял я так на балконе где-то полчаса, или двадцать минут, в двух словах, где-то около того, за временем я не следил особо. Стоял вот так, потупив взгляд на спящий зимний город, который всё ещё с ночи сверху покрывает тёмное, густое небо, и на который падает так легко, как будто это летний дождик, белый снег, погрузившись с головой в свои мысли, не обращая внимания на холод в десять градусов ниже нуля, и выкуривающий последнюю "сижку" из пачки. Ещё перед этим я точно так же стоял и курил ещё одну сигарету, что ни о чём хорошем не говорило уж точно. Разве что говорило о медленно развивающейся у меня зависимости.
"Опять пачка закончилась... а ведь скоро, если не бросить, буду курить, наверное, после каждого своего действия..." -- подумал тоскливо я.
Я безо всякого угрызения совести выкинул окурок прямо с балкона, ковыляя зашёл на кухню, и сразу же закрыл балконную дверь. Явно это решение было не напрасно, ведь на кухне было так тепло, светло и уютно, в то время как на улице было не так тепло. Я открыл холодильник, в котором, однако, кроме сосисок и пары яиц ничего-то и не было.
Делать нечего, придётся в магазин опять тащиться... -- подумал я с полным отсутствием хоть какого-то желания думать, и с ощущением как будто голова ватой набита, мешком рухнул на диван, и тут же провалился в тупой сон без всяких сновидений...
Это был самый обычный зимний день.
Я проснулся. И как только сделал это, я нехотя встал и, не умываясь, потопал на кухню.
Сегодня мой завтрак состоял из яичницы с сосисками. В двух словах, сугубо из того, что у меня было. Ещё, правда, в шкафу где-то у меня была вроде ещё не закончившаяся пачка макарон, это явно было потом, мне на обед. Пока я сидел и завтракал, мой взгляд пал на вид из окна. Всё такая же картина, как и ранним утром, только уже начало потихоньку рассветать. Только начало рассветать. Это натолкнуло меня на то, чтобы посмотреть на часы. Было полседьмого.
После завтрака я начал собираться на работу. И вот, я снова захожу в эту прихожую, которая ни разу не видела ни одного гостя, кроме одного моего очень хорошего друга - Виталика. Когда я включил свет, на двери стал виден пыльный отрывной календарь за две тысячи седьмой год. На нём была дата четырнадцатое января. Я оторвал листок, и подумал с перчинкой грусти о том, как же летит время...
Вечер первый.
Я был человек одинокий, да вот только сам от этого не страдал ни разу; был я этакий "волк-одиночка". Мне всё равно не нужны были никакие отношения, а если мне нужно было человеческое общение или дружеская поддержка, я разговаривал только с Виталиком.
...И вот так вот я шёл по улице, и задумался: "А почему ведь люди в большинстве своём заводят друг с другом отношения чисто ради секса?" Мне вот в тот момент неподдельно интересно это было. Как вдруг, гуляя по пустынной улице, я вспомнил, что мне нужно было по-хорошему купить еду, и самое главное: сигареты. А я тут, видите ли, гуляю после работы, и думаю о нашем и без того грешном обществе...
Что ж, пришлось сходить в магазин. Делать-то нечего... Купил яйца, хлеб, сливки и бекон к макаронам, пельмени, "доширак" и пачку сигарет. "В последнее время я их что-то часто выкуриваю..." -- не без грусти подумал я.
И ведь правда. На самом деле, у меня от курения пока что не было зависимости. Я курил только когда мне было очень грустно, а не чтобы, знаете ли, "успокоить нервы".
Когда я пришёл домой, я окинул взглядом свою комнату. К стене был поставлен в самом углу мой письменный стол, на котором, в свою очередь, немало места занимал компьютер, левее которого лежала стопка дискет, на которых я, бывало, записывал в "блокноте" свои мысли о прочитанных книгах. Любил я, кстати, писать что-либо, будь то стихи, небольшая проза... И как раз для создания нужной атмосферы у меня всегда на столе была ароматическая свеча. А ещё был у меня видеомагнитофон с кассетами. Хотя, конечно, я слышал о том, что сейчас вроде как у каждого школьника в семье есть DVD-плеер, мне для хранения каких-то личных видеозаписей вполне хватало и VHS-"видика".
Я вышел на холодную, тёмную, такую неприветливую улицу, где единственным лучом света был фонарь, прямо-таки пожирающий, режущий кромешную тьму своим ярко-оранжевым свечением. Я достал из кармана новую пачку "сиг", импульсивно вытащил одну, и минут десять простоял, выкуривая её...
Вечер второй.
Не помню, честно, говорил ли я кому-нибудь это или нет, но мне очень нравилась книга Дмитрия Глуховского "Метро 2033". Даже не столько сюжетом, сколько самим сеттингом. Эта книга иногда заставляет меня задуматься о том, как же хорошо и счастливо все мы (почти) живём. Да...
Сегодня у меня был выходной, потому я весь день читал книги и смотрел кассеты с моими детскими видео. Вот так вот смотришь на себя маленького, и невольно думаешь: "Господи, как же быстро время пролетело-то... а ведь это было ещё каких-то десять лет назад... Так ведь и жизнь пройдёт..."
-- А знаешь... -- сказал Виталик задумчиво. Сегодня вечером я как раз с ним гулял.
-- Да, Виталя? - спросил я в ожидании продолжения.
-- Можно тебя спросить кое о чём личном? - сказал он, явно не в состоянии терпеть, пока я подумаю.
-- Д-Да... - сказал я, не вполне понимая, чего он от меня хочет. Честно говоря, после непрерывной восьмичасовой смены кассиром, не очень-то и получается понимать что-либо.
-- Как ты провёл своё детство?
От этого вопроса я не попытался как-то хоть скрыться, закрыться, не знаю, да и, я думаю, от своего лучшего друга это на хрен не надо.
Поэтому я всего лишь ему сказал:
-- Ничего ж себе, ты вопрос мне задал, конечно... Дай вспомнить минут пять, а то моё детство - очень интересная и долгая история...
Я уставился с пустой головой в кромешную тьму, что разрезалась только яркими жёлтыми и оранжевыми фонарями. Белые снежные хлопья всё падали и падали, как из ведра, не прекращаясь. Воздух был морозным и по-зимнему свежим...
Спустя пару минут попыток вспомнить и сформулировать что-либо, я ему задал вопрос:
-- Слушай, я, конечно, понимаю, что ты мой лучший друг, но зачем же ты мне задал именно этот вопрос?
Его лицо изменилось моментально. Вместо прежнего ничего не выражающего лица с томным взглядом, у него сразу же сморщилась нижняя губа, задевая и верхнюю, так, что у него явно на лице появилась какая-то гримаса явной неприязни. Он сказал:
-- Слушай, а откуда мне знать? Мне просто интересно было, как ты провёл определённую часть своей жизни...
Я никак не хотел его обидеть, поэтому аки утешительный приз за любопытство и проявленный дружеский интерес к моей жизни, выдал ему следующее:
-- Слушай, брат, спасибо, конечно, за то, что интересуешься мной и моей личной жизнью, но вроде бы личная жизнь на то и есть личная жизнь, чтобы не рассказывать её кому попало, верно?..
Его гримаса никак не изменилась, но на глазах выступила явная тоска.
Мне было так больно на это смотреть, - на то, что моему единственному лучшему другу стало плохо от моих слов - что я решил его успокоить:
-- Извини, родной, но ты же вроде нормальный мужик, правду я говорю?.. Просто обычно никому я про свою личную жизнь вот так подробно не рассказываю.
Он вроде бы успокоился, и, дабы, наверное, успокоить самого себя ещё больше, сказал тихо:
-- Ладно, дело в любом случае твоё. Как знаешь...
Мне от вот этой вот истории как-то стало не по себе, и по возвращении домой (уже глухой ночью), у подъезда закурил, дабы просто погрустить, оттого, что я чуть не обидел единственного человека, находящегося рядом со мной...
Вечер третий.
Сегодня вечером, после работы, ничего интересного не произошло. Пожалуй, только одно могу рассказать уж точно.
Сегодня я не мог себе просто места никак найти. Сегодня, например, после работы я почему-то зашёл в метро, и просто тупо поехал в никуда. Такое это гнетущее и давящее чувство неприятное... ехать в никуда. Ещё, что очень странно, по крайней мере в моём вагоне не было почти ни одной живой души на протяжении всей поездки. Было такое странное ощущение, как будто ты сел на тот самый призрачный поезд, которым вечно детсадовцы друг дружку пугают. И вот так вот я проехал всю свою ветку метро до конца.
А ещё зашёл я в ещё не закрывшийся книжный магазин. Тоже странное было ощущение, народу нигде не было... хотя, опять же, что ещё более странно, сегодня был так-то календарный выходной. Странный вечер был сегодня, в двух словах.
И напоследок: весь день у меня было какое-то давящее ощущение одиночества. Честно, сам я никогда и нигде от этого не страдал, так что это, конечно, странновато как-то, что именно сегодня я прямо-таки ощутил то, что я один практически всю свою жизнь...
Вечер четвёртый.
О! Какой же, в отличие от прошлого раза, был хороший вечер!
Было это так: я со своим другом разговаривал о том о сём, как вдруг он меня спрашивает:
-- Слушай, а ты ведь тоже не интересуешься всеми этими новыми технологиями?
-- В каком плане? - не совсем догоняя, о чём именно идёт речь, я у него спросил.
-- Ну, в смысле, что ты пользуешься кассетами и прочими такими штуками для хранения информации?
-- Ну, да.
-- Прекрасно.
Он вручил мне странную видеокассету с подписью: "23 января 2007 года".
-- Посмотри на крайний случай, если я уйду.
-- В смысле? - недоумевающе как-то спросил я. - Ведь здесь дата будущая! Сегодня только девятнадцатое января!
-- Знаю-знаю, -- покивал мне он - но это очень важная запись! Посмотри её, когда эта самая дата наступит...
Я ничего не решился ему ответить. Лицо его было нейтральным, оно ничего не выражало, но в глазах ясно, чётко была видна какая-то меланхолия.
-- Просто через три дня я поеду по делам в другой город, и вернусь я оттуда только на следующий день, двадцать третьего...
Сказал он это как-то неуверенно, буквально заикаясь, процедил это сквозь зубы.
-- Ну ладно, двадцать третьего ты мне говоришь это посмотреть, значит, двадцать третьего...
С этой ноты мы разошлись по домам.
И, вроде бы, вечер был прекрасный, только его подпортило именно это мимолётное событие...
Вечер пятый.
Весь день я работал, как, в принципе, и всегда, иначе отчего же я называю эту маленькую повесть именно "Зимние вечера", а не, к примеру, "Зимние дни"? Думаете, мне просто не хватало фантазии на то, чтобы придумать другое какое-нибудь название, да? А ведь та история, которую я вам сейчас тут рассказываю, реально со мной происходила, так что, наверное, эту новеллу вполне можно было бы обозвать каким-то очерком из своей жизни, не находишь ли ты, мой читатель?
Да и вообще, зачем я прямо сейчас сижу и пишу вот это вот всё? Мне же работу работать надо, в конце концов, за собой любимым следить...
Именно об этом я на протяжении всего этого вечера и задумывался. Видите ли, мне вот правда не нравится то, как я, особенно в последнее время, просто прожигаю свою жизнь, дарованную мне, и влеку в общем и целом бесполезное существование в одиночестве...
На самом деле, моя жизнь не задалась с самого детства. Я не хотел ходить в школу, на какие-нибудь дополнительные занятия, и вот, мне сейчас целых двадцать семь лет, а я до сих пор сижу и бездельничаю, в основном графоманствую... Слава Богу, хоть не сижу у матери на шее, а то ведь находятся иногда такие экземпляры в мире, правда?
Весь сегодняшний вечер я никак не мог чем-то заняться. Мне было всё любопытно, что же находится на той самой кассете, которую мне подарил мой друг вчера. Но не могу же я в конце-то концов нарушить своё слово, своё обещание, тем более, если это самое обещание я дал не абы кому, а единственному человеку, которого я люблю, и который любит меня? Всю ночь я не спал из-за каких-то депрессивных мыслей. Главное, чтобы дожить хотя бы до тридцати лет, есть же...
Я просто никого не трогаю. Просто вот сижу, думаю о чём-либо, работаю, гуляю со своим единственным другом после работы, и отдыхаю дома, смотря телевизор и играя на компе... Конечно, многие люди живут и получше, но по-другому я никак не могу, мой читатель. Видишь ли, об этом я мечтал всю свою жизнь. Повторюсь, что мне не нужны были на протяжении всей жизни какие-то гаремы с кучей женщин, дворцы из золота, золотые машины, всякие там летающие, слава на весь мир... Всё это мне на хер не нужно было, не нужно, и не нужно будет.
"Хорошо хоть, что я именно так и живу, а никак иначе - ни хуже, ни лучше..." -- то и дело думал я с гордостью.
Вечер шестой.
Странный был сегодня, однако, вечер.
Сегодня я весь день и весь вечер ходил с таким ощущением, как будто завтра, или, может быть, даже сегодня, что-то да произойдёт. Всю ночь я, опять же, признаюсь, не спал с одной лишь мыслью: "Завтра что-то должно, прямо-таки обязано произойти..." Решил я в ночь выйти на улицу и просто спокойно, никого не трогая, покурить...
То, что меня ждало на следующий день, изменило мою жизнь в корне.
Вечер седьмой (последний)
Ночная трасса.
Еду я по ней, всё еду, еду, еду, еду, едуедуедуеду...
Саму же трассу ничто не освещает - одна тьма кругом. Только свет от автомобильных фар что-то там пытается осветить, прорезать эту звенящую тишину с темнотой, но у этого света это всё никак не получается...
Еду я в никуда.
Прямо-таки еду как будто бы навстречу своей собственной смерти...
А потом - ДТП ни с того, ни с сего. В ту же секунду - темнота в глазах...
"Фух, это, оказывается, был всего лишь сон..." -- подумал я с облегчением.
"Бред, ну и приснится же херня всякая..." -- подумал я, полностью проснувшись.
Да уж, была бы это на самом деле херня какая-то, я бы, думаю, тут уже бы прыгал от счастья...
А всё дело в том, что сегодня мой друг Виталий ни на какие мои сообщения в "аське" не отвечал, на звонки он тоже не отвечал, в общем и целом, ни слуху ни духу от него не было...
Потом, всё же, я вспомнил про его желание посмотреть ту самую видеокассету, которую он мне дал позавчера. Да, я, как внимательный читатель мог заметить, даже не записал предыдущий мой вечер. Ну да ладно, это и не важно особо...
Важно именно то, что я на той видеокассете увидел...
Как только я вставил её в видеомагнитофон, на экране телевизора появилась ровно такая же картина, как и была в моём сне - точно такая же ночная трасса, на которой не было видно ровным счётом ничего... А потом, как и в моём сне, машина разбилась, и запись оборвалась...
"Ну и ну..." -- только и осталось мне подумать. Вспомнил я ещё, как он мне говорил: