Аннотация: Участвовал в конкурсе "Абсолютно правдивая ложь" Занял 12-15 место
ДОН КУКАРЕКОТ
Вопреки обычной практике - попадать в переплет преимущественно зимой, эта оказия приключилась со мной в мае. На пути из Петербурга в Боденвердер.
Если хорошо послюнить палец и ткнуть им в столицу России (на карте, разумеется, причем желательно свежей - 1750 года выпуска), то проведя рукой в направлении Нижней Саксонии, можно без труда наследить весь мой путь в родные пенаты.
Широким трактом ляжет он через земли латышей и литовцев, описав вдоль Балтийского моря аккуратную дугу.
К сожалению, на практике подобная легкость путешествия недостижимый пока идеал. Нетореные тропы, направления вместо дорог ожидают вас, стоит лишь сменить топографический эрзац натуральным ландшафтом.
Даже конь - верный помощник в дальних походах, становится обузой в этом странствии через чащобы и болота, и разумней оставить его в стойле - дожидаться лучших времен и дорог.
Отвага, упорство и крепкие ноги, вот что вам действительно понадобится, чтобы достичь полноводного Везера, к берегам которого льнет неприметный городок - моя родина.
Вероятно, человек разумный, взвесив все за и против, махнет рукой, вытрет карту, и найдет занятие повеселее, благо Петербург этому вполне способствует.
Но только не я!
Мелочи вроде тягот и лишений не способны остановить Мюнхгаузена, спешащего в отчий край. Да еще в мае, который свежим своим опахалом отгоняет прочь все тревоги и заботы.
О весна! Благодатная пора!
Время, когда душа, повинуясь живительным сокам бунтующей природы, устремляется в будущее, а память, сопротивляясь непреодолимому течению хроноса, возвращает в прошлое - благословенные дни, когда ты был юн и беззаботен.
Время для славных подвигов и очаровательных безумств. Пора, когда хочется петь. Что-нибудь лирическое. Например, незатейливую песенку, которой любезно обучил меня английский сэр, кажется, из Ливерпуля. Занимательный дворянин - с короткой родословной и странным гербом, какой-то словно не от мира сего... впрочем, о нем в другой раз.
Итак, я продвигался к родным пенатам, и напевал: "Yesterday, all my troubles seemed so far away..."
Это могло продолжаться неопределенно долгое время, если бы не странное свойство английских песен - никогда не знаешь, что они навеют тебе очередным куплетом. Вот и теперь мне вдруг нестерпимо захотелось перекусить. Причем непременно яичницей. Образ аппетитной глазуньи из отборных куриных яиц назойливо висел у меня перед глазами, мешая петь.
"Странный каприз, - подумал я. - Песня совсем не об этом. Может, просто пора обедать?"
Пожалуй, в этом была немалая доля истины, тем более что желудок утробным рыком давно твердил о том же.
Бывалый путешественник никогда не обременяет себя поклажей. Снедь в торбах, питье в бурдюках... к чему этот груз? Добыть провиант в пути - вот искусство настоящего путника. Добыть именно то, что хочется - доблесть в двойне. Неудивительно, что для меня - обладателя утроенного запаса двойной доблести, разжиться яичницей стало делом чести.
Задача не столь безнадежная, как может показаться, ведь к тому времени я как раз перешел латвийскую границу.
Вижу, вы удивленно вздымаете брови, словно вопрошая, при чем тут Латвия - страна молочнокислых рек и сырных берегов?
Ни при чем, охотно соглашусь я, незамедлительно поворачивая курс повествования правее, в сторону мыса Колкасрагс, дабы, сделав небольшой крюк, завернуть в Курляндию.
Конечно, имея сноровку и терпение можно выторговать вполне сносную яичницу и у прижимистых латвиеши, только глупо это - из-за пары сотен верст лишать себя действительно божественной глазуньи.
Стало быть, в Курляндию!
Сурова и прекрасна освященная ветрами и морем Курземе. Горды и упрямы люди, богаты и великодушны хутора.
Но не в земле и не в людях настоящее сокровище Курляндии.
Главное, это обитель прекрасных в своей тучности и яйценоскости кур.
Несушки, равных которым не сыскать в подлунном мире, вот что такое истинная Курляндия! И должен добавить, что плоды их труда - воистину пища богов.
Человек несведущий лишь усмехнется моим дифирамбам. Что ж, сие - обычное свидетельство незнания предмета и априорных рассуждений.
Чтобы составить достаточно правдоподобное представление о яичнице куршей, проделайте нехитрый опыт:
Возьмите две части амброзии, три части нектара. Смешайте. Теперь влейте сюда бокал токайского и рюмку божоле. Месите снова. Если вам удастся все это прожарить до золотистой корочки, считайте, вы познали курляндскую глазунью.
Не удивительно, что я поспешил посетить эту замечательную страну.
***
Никогда! Слышите?! Никогда не повторяйте моей ошибки!
Нет, конечно, вы можете навестить славных куршей. Уверен, вам окажут достойный прием, явив радушие гостеприимства.
Но боже избави вас от поспешности!
Странника, уличенного в этом проступке, следует сечь на ближайшей площади, публично - в назидание прочим путешественникам.
Признаться, именно злосчастный визит в Курляндию сделал мое отношение к торопыгам таким нетерпимым.
Причиной тому послужил досадный промах: в спешке я не заметил так называемой курземской будки. Эти невзрачные сооружения в изобилии расставлены по границам Курляндии.
Любой иноземец может свободно войти в такую будку и взять курточку - легкую накидку желтого цвета, с приятным курляндским запахом. Местные жители остроумно называют ее "Коко шинель".
После этого чужестранец считается курземой и встречные курши приветствуют его с традиционной деликатностью - дружески хлопают по плечу и оглушительно кричат: "Здорово зема!" Даже куры к такому путнику благосклонны и провожают его одобрительным квохтаньем и бессодержательными взглядами.
Впрочем, иностранец может пренебречь невзрачной курточкой, путешествуя как заблагорассудится - курши народ не злобливый.
Чего не скажешь об их петухах.
Странно, но запах чужбины приводит этих пернатых в неистовство. Имеется множество космогонических теорий и философских измышлений на сей счет - как правдоподобных, так и совершено нелепых.
Воздавая им должное, я, тем не менее, думаю, что виной всему табак и алкоголь. Дело в том, что долгое время Курляндией правили потомки славного Готарда, последнего магистра Ливонского ордена.
Основатель династии Кетлеров, как и подобает магистру, устоев был католических, табако и винонеприемлющих. Единственной страстью первого курляндского герцога было поднятие тяжестей, благодаря чему он имел варварски здравое тело и столь же некультурно здравый дух.
Отпрыски магистра не только унаследовали в полной мере благодетели отца своего, но и приумножили их посильно, распространив на подданных.
Поэтому, вступив в пределы Курляндии, вы с удивлением обнаружите отсутствие пьяниц и курильщиков, и вполне сможете оценить народнохозяйственное преимущество физических упражнений перед бесцельным прожиганием жизни.
Особенно разителен контраст, если вы движетесь со стороны России.
Признаюсь, для меня превосходство жизненного уклада куршей осталось втуне, ибо, проходя мимо первого же курятника, я подвергся массированному нападению петухов.
Тысячной ордой выскочили они из дощатого своего пристанища и, оглашая окрестности душераздирающим кличем "кукареку", от которого кровь застыла бы в жилах даже у глухого, ринулись ко мне.
Обычная плата за пренебрежение курточкой.
Видимо, здоровый дух настолько прочно укоренился в курлядских землях, что пропитал насквозь даже кур, привив отвращение к исконным запахам богемы. И если здравомыслящие курши еще как-то могут обонять цивилизованного европейца с терпимостью, то как можно требовать того же от несмышленых кур?
Тем более что настаивать бессмысленно. Взгляд атакующего курляндского петуха убедит вас в этом мгновенно.
Помнится, итальянские гуси спасли Рим. Что ж, будь на их месте курляндские петухи, они бы в придачу завоевали полмира!
Весь мир вряд ли - Новый Свет, Австралия и прочие Филиппины этим бойцам не по зубам (или клювам?), ибо плавают они неумело, тонут при этом в большом количестве. Вообще, нет зрелища более жалкого, чем мокрая курица. Зная об этом, курляндский петух никогда не унизится омочением благородного оперения.
Этим нередко пользуются дикие кабаны, забредшие на грядки Куршей. При виде петуха, разъяренного свинским запахом, они спасаются от неминуемой кары в грязной луже, просиживая порой в таком унизительном положении несколько суток кряду - до первого дождя. Только небесная влага вынуждает бесстрашную птицу оставить поле боя и тогда обессилевшая хрюшка, не помышляя более о грядках, имеет возможность укрыться в спасительной чаще.
Тот факт, что имея тысячи пернатых бойцов, Курляндия занимает весьма скромное место на политической карте Евразии, я отношу исключительно на счет мирного характера куршей.
Обладай таким грозным оружием другой народ... Но к счастью, как говорят в России, "бодливой корове бог рог не дает".
Что же все-таки представляет собой курляндский петух?
Статью и окрасом это куриное отродье чем-то напоминает рыцаря Ордена иоаннитов: поджарое тело вегетарианца, то же пристрастие к белому и красному. Разве что несколько иное: обилие белого на одеждах великолепного оперения, и немного красного - на гребне и пиратских сережках.
Никакого веселенького ситчика! Ни единого радужного пера в хвосте! Аскетизм и монашеская скромность светятся в этой птице.
Но боже вас упаси судить по внешним достоинствам о внутреннем складе этой бестии! Нравом курляндский петух подобен Вельзевулу, чем решительно отличается даже от самого угрюмого госпитальера.
Продолжая сопоставлять свирепую птицу с воинствующими представителями рода человеческого, нужно отметить, что перьев на курляндском петухе куда как меньше, нежели, например, на польском гусаре. Однако знающие люди подтвердят, что кавалерист перед ним - ряженая мартышка из ярмарочного балагана.
С чем, при всем моем уважении к воинской доблести "летучих гусар", вынужден согласиться.
Вы, верно, уже догадались, что пространные описания моего противника преследуют одну цель - сгладить позор поспешного отступления.
В самом деле, увидев разъяренных петухов, я припустил во все лопатки.
Посыпая голову пеплом, добавлю лишь, что ко всему прочему, как всегда в положении смертельной опасности, я оказался абсолютно налегке - без ружья и вишневых косточек. Стоит ли в таком разе порицать мою уступку противнику значительно более грозному, нежели оперенный шляхтич?
Уверен, вы согласитесь: в такой ситуации отход - свидетельство уж если не безрассудной храбрости, то, по крайней мере, благоразумия, мне свойственного.
Конечно, можно сказать, что военному подобает отступать с достоинством, не показывая спину врагу...
Распространенное заблуждение штатских, с которым ветерану баталий трудно согласиться.
Как человек бывалый, я имею свое мнение на этот счет:
В любой ситуации прежде всего важно не терять лицо. При отступлении этого легче всего достичь, предоставив неприятелю лицезреть ваш зад, а не физиономию.
Да и бежать так гораздо сподручнее.
Птица, обремененная злобой, передвигается тяжело и валко. Человек же, движимый не корыстью, но единственно благородным намерением во спасение души своей, на ногу скор и легок. Неудивительно, что я сумел удалиться от преследователей на вполне приличное расстояние, которое даже позволило мне перейти на бодрый шаг и немного обдумать план дальнейших действий.
Будучи человеком, коему не чужды светские приличия, я не мог ворваться в первый попавшийся дом, стесняя незнакомых людей своим внезапным появлением. Более того, без предварительной договоренности я не мог ворваться вообще ни в чей дом! Что поделаешь, издержки воспитания.
Конечно, можно отсидеться в луже, дожидаясь дождя...
Я не брезглив и не щепетилен, но уподобляться свинье?! Никогда!
Безвыходная ситуация? Посмотрим...
Резко развернувшись, я отважно бросился прямо в белое облако, что кудахтало за моей спиной!
***
Курляндский петух при смелом на него нападении сигает высоко, трепещет крыльями и шпорами, обозревая дерзновенного, после чего, низринувшись, бьет клювом единожды, но сокрушительно.
В этом его слабость.
Ротмистр Российской армии всегда на шаг впереди противника. Все слабости недруга видны ему насквозь, чем он умело и безотлагательно пользуется.
В этом его сила.
Тысяча петухов взмыла в едином порыве, чтобы затем обрушиться на меня разящей массой.
Будь я трусливым обывателем, я бы застыл от ужаса, глядя на это зрелище.
Будь безрассудным петухом - взмыл бы подобно курляндским бойцам, чтобы сшибиться с ними грудью.
И то, и другое - неминуемая гибель.
Но, хвала всевышнему, природа щедро одарила меня и мужеством и умом.
Поэтому я не взвился подобно петуху, и не остолбенел подобно трусу.
Совсем наоборот! Пригнувшись, я стремительно пронесся под несущим смерть облаком, в мгновение ока очутившись у преследователей за спиной!
"Зачем?! - воскликните вы. - Какой в этом смысл?"
Дело в том, что для спасения я решил воспользоваться пустующим теперь курятником!
Изящное решение, не находите?
Действительно, ведь все петухи погнались за мной, оставив безнадзорным прекрасное строение замечательной крепости.
Таким образом, вернувшись назад, я просто забежал в курятник и заперся в нем, предоставив петухам бесноваться снаружи.
"А как же несушки?" - спросите вы.
Понимаю. Намек на то, что меня должны были атаковать, так сказать, супруги пернатых неприятелей?
Сразу видно - вы не были в Курляндии. Иначе вы, конечно же, знали бы, что курляндские курицы никогда не сидят днем в курятниках! Тучными стадами устилают они склоны окрестных холмов, в неутомимом поиске злаков.
Впервые ступив на земли Курляндии, вы непременно удивитесь, кто это по сумасбродной прихоти рассыпал на изумрудный ковер травы безе с вишнями? И только подойдя ближе, обнаружите вместо белоснежных пирожных - кур первозданной чистоты, а вместо вишен - их алые гребешки, столь пикантные под соусом бульоншез.
Впрочем, не буду омрачать торжественность первого знакомства гастрономическими подробностями...
Курляндская несушка - существо неземной кротости. В полную противоположность бесноватому супругу. Тем самым она, вне сомнений, заслужила самые возвышенные эпитеты в свой адрес.
Как описать это чудо, донеся в решете словесной эквилибристики весь драгоценный нектар переполняющих меня чувств?
Разве что иносказательно: грациозность лани... походка павы...
Увы, все это тусклые, истертые образы.
Мне думается, что курляндская кура - прямой потомок райских птиц, заплутавших некогда на пути в землю обетованную.
Пусть хоть этот спорный силлогизм даст вам толику представления о пленительной клуше.
Откуда в таком разе взялась жестокость петухов, устроивших форменную охоту на меня? Почем мне знать? Спросите об этом Карла Линнея: он человек ученый и наверняка сможет правдоподобно задурить вам голову. Я же не мастак по этой части.
Кроме того, пора вернуться в курятник - того и гляди петухи проклюют его доски, и тогда мне несдобровать.
Вы думаете что запершись, я стал бегать из угла в угол, заламывать в отчаянии руки и звать на помощь?
Спешу вас разочаровать.
Зная, как поступил бы в подобной ситуации любой другой человек, я сделал все шиворот-навыворот: спокойно сел на жердь насеста, раскурил хорошенько трубку и задумался.
Да простит меня Готард Кетлер и все его потомки вкупе с курами, но хорошая трубка и крепкий табак - лучшие помощники в умственных упражнениях.
Так я и сидел, покачиваясь на шестке и пуская клубы дыма, погруженный в глубокие размышления.
Откровенно говоря, ничего толкового я так и не придумал.
Но не делайте поспешных выводов! Умение раскинуть мозгами никогда нелишне. Мой пример тому доказательство: думая, я так накурил, что курятник поднялся в воздух!
Ничего удивительного.
Сухой тес, добротная, без щелей постройка, дым, и вот уже мое убежище быстро набирает высоту, оставив далеко внизу нелепо подпрыгивающих петухов.
Конечно, лететь в дыму не слишком комфортно, но я удивительно к нему стоек. С тех самых пор, как мне однажды довелось квартировать с украинскими казаками...
Так что перелет я выдержал неплохо.
К тому же удача в дальнейшем сопутствовала мне: ветер дул юго-западный, умеренный, так что вскоре, приоткрыв дверь, я стравил понемногу дым, и приземлился в родном Боденвердере.
Последующие события дня лишены романтики героизма, и какой бы то ни было занимательности: добравшись домой я наконец-то поужинал.
***
Будучи проездом в Курляндии, постарайтесь выкроить денек-другой на знакомство с этой страной - она того стоит.
Ощутите шелк травы под босыми ногами, пока идете - полями, мимо "безе с вишнями" - на шум прибоя. Дойдя, подставьте лицо соленым брызгам балтийского взморья. Вдохните его ни на что не похожий запах, и может быть вы поймете, почему так нетерпимы к иноземным ароматам курляндские петухи.
А еще, обязательно зайдите в курляндский курень! Любой - все курши одинаково радушны.
Останьтесь на ночь, и после сытного ужина, за бокалом "флипа", вам обязательно поведают о доне Кукарекоте - бойком испанце, умудрившемся не сесть в лужу перед курляндским петухом.
Конечно, я не испанец, и уж точно не Кукарекот, но простим эту милую ошибку северных провинциалов. Мои усы и эспаньолка могут сбить с толку кого угодно. А имя... Надо же им как-то меня называть?! Я ведь за всей этой беготней никому из них не представился.
Так что, нисколько не обижаясь на куршей за некоторые неточности в мой адрес, я настоятельно рекомендую вам посетить этот славный народ.