У каждого в этом мире должна быть своя маленькая бухта.
Пусть даже далеко-далеко от дома. Она хранит дорогие воспоминания, безумные образы молодости. Наша бухта затеряна среди низких ленивых скал на безлюдном берегу, где неугомонный ветер перемешивает в кипящей пене солнечные брызги и хороводы сверкающих бабочек.
Здесь теснятся бурые утесы, похожие на каменные ладони, не успевшие соприкоснуться. Глянцевые в шафрановом лунном свете, они оберегают нашу бухту, мы с Делей зовем это место одуванчиковой поляной. Из года в год летом навещаем свою поляну воспоминаний, по ночам наслаждаемся янтарно-медными волнами и свободой, дурачимся и любим друг друга. Дель совершенна: ее глаза околдовывают, ласковый шепот опьяняет, гибкое нежное тело сводит с ума. Античные статуи - после нее. Однажды я видел морскую деву, фантастическое существо. Так вот: моя жена прекрасней! Мы уже давно вместе, и все еще не наскучили друг другу. Говорят, у лебедей такая же любовь - навечно.
...Мы лежали на мелководье, будто драконы на грудах жемчуга, елозили животами по ванильному песку, слабые волны пытались нас утопить, но лишь украшали локонами водорослей.
Я прикоснулся губами к ее бархатному плечу и, не удержавшись, слегка куснул.
- Финик! - она, смеясь, отпрянула, взбив пышную пену, а потом кокетливо выгнулась и ловко прыгнула на меня всем телом. Я успел глотнуть воздуха и, чувствуя беспомощное сокрушительное счастье, погрузился носом в рыхлый песок. Она покатилась со смеху и соскользнула. Я чуть не вывихнул шею, но успел лизнуть любимую в шелковый животик... в котором, возможно, копошится крошечный Финик.
И мы спорим: вон там высоко в небе, круглое желтое - иллюминатор иной галактики или древняя медуза, торжественно парящая над миром?
- В следующей жизни, - шепчет Дель, - мы возродимся лебедями и полетим в небо, пощекочем эту сонную медузу.
И еще спорим о вкусах: креветки или сардины?
И еще о мифах: Афродита или Русалочка в Копенгагене?
Чтобы подразнить любимую, я начинаю напевать: "Рыбачка Соня как-то в мае..."
Высоко на шоссе прошуршал, тормозя, автомобиль.
- Смотри!
Я присвистнул и нахмурился.
Двое. Вторглись на наш пляж.
Не сидится людям ночью дома.
Пожилые. Босые.
Букет цветов. Коралловые узоры на лицах, и глаза цвета осени. Бредут по песку. Нас не видят, смотрят в качающееся небо. Луна осторожно льет на них мраморный нектар. "Божественное око" - говорит она. "Прожектор маяка" - возражает он. Тихий смех.
Он наклоняется, она тянется руками к его плечам.
Танцуют?
В неуклюже изящных па они повторяют движения дельфинов, лебедей и упрямых старых людей.
"А помнишь?" - тихий смех. Терпеливые, грустные, счастливые, не сдающиеся. Сегодня - это их бухта.
Дель посмотрела на меня. Да, милая, понимаю. Она плавно подалась назад, исчезая в тени. Я бесшумно развернулся и нырнул следом.
Таинственно обнявшись, двое танцевали на нашей одуванчиковой поляне.
А мы плыли к зеркальному горизонту, рассекая плавниками колышущиеся на волнах свечи...