Ахметова Елена : другие произведения.

О дилеммах и дикобразах

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:

    Агитки - Самиздат


   Из темноты то и дело выплывали остовы зданий и одинокие костры. Полуразрушенный город просыпался только ночью - когда больше не было опасности нападения очередной эволюционировавшей формы диспойлера. Делиться своим сознанием с какой-то тварью контуженно-осьминожьего вида никому не хотелось; впрочем, далеко не всем нравился этот новый образ жизни - когда при любом шорохе нужно было быстро зажмуриваться, а днем и вовсе прятаться по всем возможным закоулкам. Поэтому, должно быть, появлялись такие, как он - слепые охотники...
   Блисс вообще-то считала, что на таких, как он, Гринписа не хватает. Истребляют животное, оставшееся только здесь, в этом крошечном мирке, отказавшись от всего многообразия Пирамид, - только потому, что оно пытается выжить. Чего такого страшного в том, чтобы поделиться с диспойлером своими мыслями? Можно подумать, что хищник эти разнесчастные размышления кому-то пересказывает, злорадно хихикая. Ан ведь нет, едва мелькнет в темноте восьмищупальцевый силуэт, зажмуриваются, выяснили уже, что на невидящих диспойлеры никогда не нападают.
   - Уходишь? - охотник не повернул головы. Его глаза все равно были завязаны полосой плотной ткани, кое-где начинающей врастать в кожу; он, как и все вступившие в братство гринписопротивных истребителей, принес клятву не прикасаться к этой вот тряпочке до тех пор, пока не будет уничтожен последний диспойлер.
   - Ухожу, - призналась нэка и виновато улыбнулась, хотя и понимала, что он не видит. - Утром пойду к Старым Вратам.
   - На тебя нападут.
   - А чего я, по-твоему, добиваюсь? - по-кошачьи фыркнула Блисс. - Я хочу лично пообщаться с диспойлером. Почему нет?
   Слепой охотник, пожертвовавший всем, чтобы никому не пришлось лично общаться с диспойлером, устало покачал головой. Эту тему они уже обсуждали, и не один раз. И каждый по-прежнему оставался при своем мнении.
   - Ну, по крайней мере, я не узнаю, что с тобой после этого станет, - мрачно хмыкнул охотник. - Впрочем... девять жизней, так? Теперь - восемь. Будет семь. Твое дело.
   - Это только поверье, - отмахнулась нэка.
   - То есть все-таки одна жизнь, да? - охотник наконец повернулся, с такой точностью угадав ее местоположение, что Блисс на мгновение до костей продрала пугающая мысль: видит. Видит, чует, слышит, несмотря ни на что. - Ну, знаешь...- он снова отвернулся к костру и раздраженно передернул плечами. - И зачем я вообще тебя выхаживал, если ты собираешься так безответственно собой распоряжаться?
   Нэка нахохлилась.
   - Ничего со мной не будет. Хочешь, вернусь следующей ночью? Сам увидишь, что со мной все в порядке!
   - Бог мой, как многообещающе, - промурлыкал охотник, вальяжно откинувшись на локти. - Ты - вернешься... ночью... только ни черта я не увижу, вот что обидно.
   Блисс беззаботно рассмеялась, протянув руку к повязке на его глазах. Охотник не вздрогнул, когда пальцы коснулись застарелой ткани, но все же полурефлекторно поймал ее за запястье.
   - Не надо, ладно? Кто-то там не далее как вчера воспитывал меня. Коротенький такой рассказ о чужом монастыре и своем уставе, очень познавательно.
   - Ты знаешь, как выглядишь?
   - Что, сильно страшен?
   - Нет. Ты молодой, темноволосый и этак аристократически бледный. А еще у тебя очень тонкие губы и нос чуть-чуть набок сбит. Руки от меча загрубевшие. И побриться ты опять забыл.
   - Страшен.
   - А глаз твоих я ни разу не видела.
   - Карие.
   - И все?
   - Я ж сказал, что страшен.
   Тишина.
   - И вообще, ты это к чему? - вдруг спросил охотник, бессознательно прижимая ее руку к собственной небритой щеке. - Знаешь же, что я поклялся и не сниму эту чертову повязку, пока не перебью тут всех диспойлеров. Или берешь пример с меня и пытаешься побрыкаться перед неизбежным? Так я хороший пример никогда и никому не подавал, чем и горжусь.
   - Я про тебя расскажу одному своему знакомому. Он писатель и сейчас ищет прототипы персонажей для своей книги.
   - Ой-е. А самому почему бы не придумать?
   - "Всю жизнь придумывал - надоело!" Конец цитаты.
   - Первый раз слышу, чтобы ты цитировала реальных людей. Знакомый, говоришь?
   - Ну, не чужой.
   - Будь я помладше лет этак на двадцать, сейчас от обиды дернул бы тебя хорошенько за хвост.
   - Плохой мальчишка, да? - нэка непринужденно фыркнула, потягиваясь. - Ладно. Я собираюсь выспаться перед завтрашним.
   - Будь я помладше лет этак на десять...
   - Уже десять?
   - ...я бы, наверное, с тобой пошел.
   - В чем проблема? Пошли.
   - Проблема в том, что я больше не "плохой мальчишка". И на меня надеется слишком много людей, которые, в отличие от одной моей знакомой, не желают делиться самым сокровенным с какой-то склизкой тварью. И чтобы отголоски этого самого сокровенного услышала следующая жертва.
   - Знакомая, говоришь?
   - Ну, не чужая.
  
   * * *
  
   Луна походила на сошедшую с ума новогоднюю лампочку посреди вполне нормальной гирлянды звездных огней. Впрочем, нахальное светило успело вовремя сделать вид, что так и было задумано. Все поверили.
   Мерные толчки кидали Блисс на подушки и снова чуть-чуть приподнимали. Она безразлично смотрела за окно и думала, что эти морские домики ее уже достали. Все бы ничего, но волны здесь, именно в этом мирке, были сильнее, чем где-либо еще; и резкие раскачивания хрупкого строения, больше похожего на лодку с крышей, иногда наводили на неправильные ассоциации.
   Джейс, сидящий в единственном кресле, невидящим взглядом смотрел в ноутбук; быстрые щелчки клавиатуры стихли четверть часа назад. Его лицо, едва подсвеченное голубоватым сиянием экрана, казалось своим собственным отражением в тусклом зеркале - резкие, четкие черты смягчались и размывались, серые тени играли под прямыми бровями, затемняя глаза.
   - И как он сейчас? Твой слепой охотник? - чудилось, будто его губы вовсе не двигались - только тени зашевелились ни с того ни с сего.
   - Не знаю, - не поворачивая головы, глухо ответила Блисс.
   - Ты ведь вроде обещала ему вернуться?
   - Не вернулась. Он не захотел.
   - Хм? - брови взлетели вверх, истончая тени и снова просветляя глаза. - То есть он так и не узнал, каково побывать в лапах диспойлера. Интересно девки пляшут. Он отказался от возможности созерцать мир, даже толком не понимая, из-за чего, оправдывая это лишь тем, что на него, видите ли, надеются. Знаешь, что я скажу? Ему просто нужно было признание. Нужно было, чтобы в него верили.
   - А кто в этом не нуждается, скажи-ка мне? Из-за чего ты сам пишешь?
   - Ага, и из-за чего ты задаешь вопросы, которые, не выдавая твою собственную точку зрения, оправдывают всех вокруг, включая тебя саму? Если не вслушиваться и не вдумываться, ты просто ангел.
   - Перестань.
   - И каково, кстати? Побывать в лапах у диспойлера?
   Блисс зябко поежилась; села, подобрав под себя ноги, и обернула их собственным хвостом. Джейс, подняв на нее глаза, только усмехнулся и покачал головой.
   - Думала, что они просто не хотят делиться мыслями?
   - Грешна.
   - А все-таки... что там?
   - Приятного мало. Поверь на слово. Не хочу расписывать.
   - Ладно, - Джейс дернул одним плечом. Что-то оглушительно и болезненно хрустнуло. - Как знаешь, не мне тебя допрашивать. - Он снова посмотрел на экран и застрочил, не глядя на клавиатуру.
   Блисс откинулась обратно на подушки и уставилась в потолок. Потолок был обклеен разными обоями, кое-где уже отходящими от неровной поверхности. Пахло сырой бумагой и морской солью. Мерные толчки крошечного домика, привязанного к огромной флотилии таких же жилищ, дрейфующих посреди океана, действовали странно успокаивающе; грохот волн, разбивающихся о стены, уже стал всего лишь привычным фоновым шумом, каким могли бы быть разговоры в толпе или шум двигателей.
   - Джейс?
   - А?
   - Когда ты обо мне вспоминаешь... ты... у тебя в груди - то же самое? Темно и тесно, как будто меня никогда не было, ты меня придумал и никогда не увидишь...
   Щелканье клавиатуры прекратилось. Джейс перечитывал последнюю написанную строчку.
   - Нет.
   - Понятно.
   - Блисс... - писатель повернулся к ней. - Я очень хорошо понимаю, когда человек выдуман, а когда нет. Специфика работенки обязывает-с. Я знаю, что ты - реальнее всех реальных.
   - Или ты просто хочешь в это верить.
   - Я знаю, - упрямо ответил Джейс. - Ты - настоящая. Постарайся поверить, что и я - тоже.
   - Думаешь, я смогу перенять твой образ мыслей?
   - Грешен.
   - Ты начал говорить, как слепой охотник.
   - Я ж сказал, что грешен, - улыбнулся он поверх ноутбука.
   Блисс улыбнулась в ответ.
   - Он тебе все-таки понравился?
   - Угу. Только, знаешь...
   - Я много чего знаю.
   - Когда он проснулся следующим вечером и вспомнил тебя... в груди у него было - то же самое.
  
   * * *
  
   Свет вспыхивал на мгновение, выхватывая из абсолютной черноты танцующие фигуры, и снова гас, погребая весь видимый мир под покровом темноты. Музыка играла так громко, что самой мелодии уже почти не было слышно: оставались лишь барабанные удары и скользящий поверх них голос.
   Джейс ненавидел подобное времяпровождение. В таких местах, где собирается много людей и нелюдей, всегда шумно, душно и плохо думается. И еще - невозможно определить, что творится в голове собеседника: лица не видно, а интонации теряются, потому что приходится перекрикивать музыку. Единственное достойное развлечение - это танец, но танцевать Джейс никогда особенно не любил.
   Впрочем, объяснять все это Блисс бесполезно. Она-то носится по дискотекам как раз из-за того, что можно танцевать и ни о чем не думать, и никто не посчитает такое поведение странным, потому что вокруг - туча разумных существ, приходящих, вероятно, по той же причине.
   Потому, наверное, всегда выходило вот так - писатель садился за столик у стены и растерянно следил за тем, как невысокий силуэт девушки с кошачьими ушами и хвостом постепенно теряется во вспышках света. А потом выяснял, что он не одинок, и кто-то точно так же дожидается свою леди, не желая соваться в движущееся людское месиво.
   - Кого ждешь?! - отчаянно проорал новоявленный собеседник - улыбчивый парень с коротко обрезанными светлыми волосами и странной, нечеловечески гибкой манерой держаться. Вся мелодичная мягкость его голоса мгновенно потерялась в крике и ритмичных барабанных ударах.
   - Знакомую! - завопил в ответ Джейс.
   - Знакомую?! - очередная вспышка света выхватила из темноты его удивленно приподнятые брови и вопросительно вскинутые остроконечные ушки.
   - Ну, не чужую! - расхохотался писатель и сделал большой глоток чего-то спиртного из своей кружки. Предстоял долгий (и очень громкий) разговор. - А ты?!
   Эльф на мгновение растерялся - ушки нервно дернулись и поползли вниз, губы беззвучно шевельнулись, а потом он все-таки заорал во весь голос, перекрывая музыку:
   - Знакомую! Только со своим мужем она знакома лучше! - и засмеялся, поставив ушки торчком.
   Джейс болезненно улыбнулся. Опять. Та же история, раз за разом. Почему-то подобные парочки собирались именно здесь.
   - И с тобой тоже! - вдруг рявкнул собеседник, перестав смеяться и расслабив уши.
   Писатель невольно дернулся и бросил взгляд на беснующуюся на танцплощадке толпу. Эльф встал и кивнул головой на выход. Оно и верно, здесь говорить невозможно, с усталым отвращением подумал Джейс, поднимаясь на ноги.
  
   Далеко отходить не стали. Как только появилась возможность разговаривать, не повышая голоса, остановились, устроились, как смогли: Джейс - на ступеньках ведущей из подвала лестницы, а эльф - на перилах, рискуя в любой момент ухнуть головой вниз.
   - И как, не догадываешься, кто бы это мог быть? - улыбнулся собеседник, дергая левым ухом в такт доносящейся снизу музыке. - Кого я жду, а, Джейзирт ди Ренней?
   - Догадываюсь, - глухо пробормотал Джейс, неотрывно вглядываясь в нижнюю ступеньку.
   "Мужем"? "Лучше"?
   Она?..
   - И кто же? - эльф по-птичьи склонил голову набок. - Или боишься угадать? Скажи-ка вслух, Джейзирт ди Ренней! Или все-таки боишься?
   - Слышь, парень... ты как все местные эльфы - немного не в себе? - писатель ссутулился.
   - А то! Я, знаешь ли, немного в тебе, вот и крыша едет, - снова засмеялся собеседник. Теперь его смех показался Джейсу очень спокойным и мелодичным - не тот истерический хохот, долетавший до него внизу. Совсем не тот. - Ты хоть понимаешь, как плохи твои дела, а, Джейзирт ди Ренней? Давай, угадай, как ее зовут, скажи имя, наконец - полегчает, правда!
   - Ну, точно. Местные кумушки до того, как пришла одна моя знакомая и всех их распугала, успели мне рассказать, что эльфы курят какую-то дрянь из листьев одного дерева с труднопроизносимым названием. Много надо, чтобы до твоего состояния?
   - Нет, - вполне мирно улыбнулся собеседник. - Три листа, и все в чай, ничего курить не надо. Как ее зовут? Просто скажи мне, Джейзирт ди Ренней. Всего лишь имя. Одно имя, ее имя!
   - По-моему, это были отнюдь не три листа. Ты все дерево скурил как минимум. Или в чай затолкал.
   - Как ее зовут? Скажи мне, Джейзирт ди Ренней!
   - Не, ну ты что, забыл, кого ждешь?!
   - Имя, Джейзирт ди Ренней! Имя!
   - Блисс... - тихо буркнул писатель, повернувшись к эльфу. - Блисс Хирано...
   Эльф поставил ушки торчком и ободряюще улыбнулся. А потом встал на перила, без видимого труда балансируя на тонкой полосе хрупкого дерева, и прыгнул вниз, провернув в воздухе маловероятное для человека сальто.
   - Не угадал, Джейс!
  
   * * *
  
   Море бессильно билось о берег. Недавний шторм нагреб целый вал округлых камней, обросших водорослями; кое-где полупрозрачными пятнами светились выброшенные из воды медузы, а из-под зеленых полос малопонятной растительности порой выглядывали острые двустворчатые ракушки и большие раковины с навеки застывшим шумом прибоя. В воздухе метался влажный запах соли и свежести.
   Блисс шла медленно, осторожно ставя босые ступни; ухватилась за подол длинной юбки, наскоро сооруженной из простыни, и прижала к животу, настороженно подергивая хвостом и водя ушами. Ветер давно растрепал черные волосы и теперь вовсю игрался с ними, как котенок, теребя, разбрасывая. Нэка уже не убирала пряди с лица, смирилась.
   Джейс шел за ней. Не задумываясь, куда ее там потянуло. Оставаться одному на каменном берегу ему не хотелось.
   Море он тоже не особо любил. Скорее тихо побаивался его бесконечности, его глубины, его силы - но давно решил, что скорее удавится, чем скажет об этом Блисс. Которая, естественно, приходила на море, чтобы заплыть поглубже, подальше и расслабиться, позволяя мощным волнам швырять себя куда заблагорассудится.
   - А смеялся он... знаешь, больше на рык походило. Но это было - его. До последнего звука, - рассказывал Джейс, сам не понимая, зачем расписывает ей тот образ, который создал, услышав историю о слепом охотнике. Блисс, казалось, до этого не было никакого дела: нэка шла чуть впереди и не оборачивалась, а в ее привычной осторожной грации скользило ощущение абсолютной и безразличной отстраненности. - Впрочем, смеялся он редко. И улыбался тоже.
   - Ты говоришь о нем в прошедшем времени, - не оборачиваясь и не останавливаясь, заметила Блисс.
   - Он погиб. И не надо говорить мне о трусливом использовании прав авторской безнаказанности, - предупредил писатель. - Такой идеалист, как он, нормально жить не смог бы. Убить его - значит всего лишь приблизить логический конец. Ничего личного.
   - Я тебе говорила, что считаю это самым бессмысленным и жестоким преступлением? Убийство без личных причин?
   - Ахм. То есть, заяви я, что убил его потому, что приревновал тебя к прототипу, ты бы ничего не сказала? - скептически хмыкнул Джейс, пытаясь догнать нэку.
   - А ты приревновал? Серьезно?
   Джейс ненадолго задумался. На ходу, разумеется.
   - Нет, пожалуй.
   - Понятно.
   - Блисс... - он устало вздохнул, отлично зная, что это ее "понятно" звучит лишь в том случае, когда она разочарована или злится. - Я - это я. Ты - это ты. Мы живем разными жизнями, каждый - сам по себе. Почему я должен ревновать? Чем ты обязана мне, чтобы я мог испытывать чувство собственности?
   - Ничем, - ответила она и остановилась.
   Джейс воспользовался этим, чтобы наконец догнать ее. Ветер, словно издеваясь, швырял ему в лицо навязчивый и едкий запах соли.
   - Только вот скажи мне, - вдруг зло усмехнулась Блисс, вскинув брови, - скажи, почему ты сейчас идешь за мной? Мы ведь живем разными жизнями, каждый - сам по себе. Почему ты говоришь со мной? Ты ведь тоже ничем мне не обязан.
   - Не угадала, Блисс, - тихо и беспомощно улыбнулся он в ответ.
  
   Блисс стояла на валу из отшлифованных морем камней, прижимала к животу белоснежную простынь, а ветер вплетал в ее волосы соленый морской запах.
   Она улыбалась.
   Тихой понимающей улыбкой.
   Она улыбалась тихой понимающей улыбкой, которую Джейс знал и ненавидел. Не бойся, словно говорил этот треклятый изгиб губ. Я знаю все о тебе. Я все понимаю. Не нужно объяснять.
   Иногда ему казалось, что она - намного старше. Словно не росли вместе. Словно не ей он - тогда еще самоуверенный семилетний мальчишка - поклялся, что однажды станет писателем, которого все признают. Словно не она ответила тогда - если это твоя мечта, нужно сделать все, чтобы воплотить ее в жизнь. Только знаешь - исполнившиеся мечты умирают навсегда. Не боишься?
   Не бойся, словно говорил этот треклятый изгиб сухих губ, к которым Джейс не прикасался, поклялся не прикасаться. Они вместе так решили - жить свободно проще, чем привязывать друг друга к себе.
   Блисс протянула к нему руку - но не коснулась.
   - Знаешь... когда я проснусь утром и вспомню тебя...
   - Я буду рядом, - перебил Джейс, ловя ее пальцы. - И мне очень бы хотелось, чтобы в груди у тебя все было как у нормальных людей - сердце, ребра, полость, как положено. Никакой темноты и тесноты.
   - Думаешь, поможет? - скептически хмыкнула Блисс.
   - Нет, конечно, - со знанием дела помотал головой писатель. - Но, по крайней мере, на это утро у меня планы имеются. Грандиозные. Ты будешь отсыпаться, а я усядусь рядом и начну грохотать клавиатурой. Когда все так обыденно, никакой темноты в груди быть не может. Правда.
  
   * * *
  
   - Знаешь, на дискотеке я поговорил с одним эльфом. И... если честно, я не пугался так с тех пор, как ты стала нэкой. Он сказал, что ждет одну свою знакомую. Но со своим мужем она знакома лучше. И со мной - тоже.
   - Решил, что я выскочила замуж, а тебе ничего не сказала? А ведь говорил, что не ревнуешь.
   - Между прочим, выходка как раз в твоем стиле. Поверь, я в этом разбираюсь. И - я не ревную. Это все, что угодно, но только не ревность.
   - Понятно, - сухо произнесла нэка, заворачиваясь в простынь. Джейс, оккупировавший соседнюю кровать, обреченно вздохнул.
   - Нет, Блисс, кажется, я тебя никогда не пойму. Ты что, расстроилась из-за того, что я тебя не ревную? Вообще-то это является признаком безоговорочного доверия, ты в курсе?
   Нэка наградила его задумчивым взглядом из-под опущенных ресниц. Лунный свет рисовал странную и прекрасную в своей чуждости картину: мужчина, весь состоящий из свободных, легких линий, с неожиданно четкими и резкими чертами лица. Волосы, отливающие холодными ночными бликами, рассыпались по плечам, чье состояние явно подразумевало не только размахивание руками над клавиатурой; простынь съехала до пояса, открывая плавный изгиб спины.
   - В курсе, - медленно кивнула Блисс, зная, что он точно так же рассматривает ее. - Но, знаешь ли, все равно обидно. Я что, этого не стою? - нэка склонила голову и по-кошачьи потянулась, плавно и мягко. Волосы заскользили по плечам, по простыни, по рукам, ловя лунный свет; девушка замерла - и снова пристроилась на постели, одним слитным грациозным движением легла на бок, позволяя ткани обрисовать изгиб тела.
   Джейс прикусил губу.
   - Я отсюда собираюсь уйти на рассвете, - спокойно проинформировала Блисс. - Ты как? Пойдешь со мной?
   - Останусь еще, - буркнул Джейс, глядя за окно.
   Тишина закружила над полутемной комнатой. Где-то вдалеке по-прежнему бессильно билось море о каменный вал, пел ветер, в воздухе лихорадочно носился запах соли и водорослей. Джейс смотрел за окно и старался думать только о водных просторах, о том, как пенятся волны, разбиваясь о берег. О раковине, которую он вчера вытащил прямо из-под прибоя. О медузе, на которой он поскользнулся. О чем угодно, только не о девушке, лежащей на соседней кровати, в одной с ним комнате.
   - Джейс...
   - А?
   - Я с тобой останусь. Не злись.
   - Я не на тебя злюсь. А на весь мир в целом. Со всеми его дилеммами и дикобразами.
   Писатель накрылся простыней с головой и уткнулся лицом в подушку. Подушка пахла его же мокрыми волосами, из которых так и не выветрился запах морской соли.
   - Джейс? Как его зовут?
   - Кого?
   - Твоего персонажа. Расскажи о нем еще.
   - Его зовут Сергей, и это человек, помешанный на своем деле, готовый на все ради него. При этом он - дитя своего мира, своего времени. Его нельзя представить путешествующим по другим планетам и даже по другим странам. Он привязан к своему дому, к людям, которые его окружают, и, хотя его далеко не все устраивает, он ничего не собирается менять. Просто не знает, как к этому подступиться, и боится потерять то, что у него уже есть.
   - Ты дашь ему шанс? Уйти навсегда, бросить все?
   - Дам, иначе писать будет не о чем, - усмехнулся Джейс. - Только он своим шансом не воспользуется.
  
   * * *
  
   Тонкие черные ветви деревьев казались нарисованными тушью на светло-сером небе. В воздухе пахло опавшей листвой и свежестью. Тихий осенний мирок отмечал еще один свой вечер, который вполне мог стать последним. Как обычно.
   - Мне здесь не нравится, - неизвестно в который раз тихо проворчала Блисс.
   Джейс устало вздохнул.
   - Ты ведь сама захотела уйти, потому что тебе надоело море. И меня за собой утянула, хотя я собирался остаться.
   - Я же не знала, что тут осень. И мир выбирала случайно - куда попаду, туда попаду, - нэка раздраженно передернула плечами. - И вообще, тебя я не заставляла идти.
   - Ну да, ты только деликатно намекнула, что, если я не пойду, мы не увидимся еще несколько лет, - мрачно хмыкнул Джейс. - Как ты думаешь, смог бы я жить с мыслью, что профукал добрый месяц рядом с тобой?
   - Смог бы, - не задумываясь ответила Блисс. - Ты - смог бы. А вот я - вряд ли.
   Джейс как-то странно взглянул на нее и взъерошил собственные волосы, и без того не слишком-то прилизанные.
   - Знаешь, что меня больше всего удивляет? Любого другого я бы уже сам понял, поймал и объяснил несуразность его поведения. И как ты только можешь быть исключением из всех правил - не надоедает, а?
   Блисс наградила его улыбкой - сияющей, ледяной и сладкой; "любого другого" она давно заставила бы дернуться и съежиться так, будто это сияющее, ледяное и сладкое медленно вылили ему за шиворот. Джейс - усмехнулся в ответ.
   - Не злись. Просто меня иногда пугает то, с какой скоростью у меня вырубаются мозги, когда речь заходит о тебе.
   - Я не на тебя злюсь, - вздохнула Блисс. - А на весь этот осенний мирок в целом. Со всеми его... дилеммами. И дикобразами. Слушай, интересно, а есть мир, где нет подобных проблем?
   - Есть, - уверенно ответил писатель. - Только он необитаемый. Вообще. Или там нет разумной жизни и дикобразов - тоже вариант.
   - Джейс... ты можешь создать героя, который не мучился бы с этим?
   Писатель отвернулся и чиркнул тоскливым взглядом по тонким черным деревцам и грудам золотой листвы под ними. Втянул в себя влажный воздух, насквозь пропахший осенью. И медленно выдохнул.
   - Знаешь... любого другого я бы давно послал на фиг.
  
   * * *
  
   Под ногами у нее не было ничего.
   Блисс стояла и с выражением безграничного удивления на выразительном лице смотрела вниз. Она знала, что только в этом лесу можно словно со стороны взглянуть на все Пирамиды Миров, но никогда не пыталась себе этого представить. Немолодая дриада стояла рядом с ней, точно так же, на черной пустоте, и покровительственно улыбалась - привыкла уже к юнцам, с благоговейным трепетом рассматривающим мироздание у себя под ногами.
   - Здесь всегда хочется танцевать, - заметила она. - Если нужно - не сдерживайся; мироздание тебя поймет: ему тоже хочется танцевать.
   Блисс даже не захотела заметить, что у нее и так проблемы с крышей, и танцевать на пустоте для нее значит написать путевку себе же в один милый желтый мирок.
   В абсолютной черноте парили сотни, тысячи пирамид, где каждый камень был миром, так плотно пригнанным к четырем мирам, что невозможно было просунуть между ними лезвие ножа. Где-то внутри ближайшего строения, в темноте и тесноте, как в груди, остался полуразрушенный мир слепого охотника, и где-то там - на поверхности, ближе к вершине, бродил одинокий человек с неизменным ноутбуком и тихой и беспомощной улыбкой.
   - Внутри пирамид почти пусто, - сказала дриада, мерно покачивая руками и головой и не двигаясь с места - танцевала. - Только лабиринты из миров и редкие миры-одиночки, как обвалившиеся камни.
   Блисс опустилась на колени и протянула руку. Ладонь легко прошла через ту преграду, которая держала нэку в лесном мире, не позволяя обваливаться, как камню, в мироздание. Блисс дернулась и отшатнулась назад, прижимая руку к груди, и внезапно почувствовала, какая она холодная: на кончиках пальцев намерзли полупрозрачные пластины льда, и пришлось выпускать когти, чтобы убедиться, что все в порядке.
   - К Пирамиде не прикоснешься, - прошелестела дриада, странным образом перемещаясь к кромке леса - ее ноги совсем не двигались, руки едва подрагивали; она сама походила на деревце на ветру, если бы оно было способно говорить.
   Блисс встала с колен и сделала несколько неуверенных шагов назад: ей все казалось, что туда, вниз, в холод и пустоту, можно упасть. Но - ничего. Нэка добралась до нормальной земли, покрытой ковром прошлогодней листвы, и деревья мгновенно оказались у нее перед лицом, надежно перегораживая проход к лесной поляне, которая на самом деле была дырочкой, откуда можно было выглянуть наружу.
   Дриада стояла рядом с Блисс и улыбалась, снова ожившая, расцветшая.
   - Ты первая, кто пришел сюда за последний свет, - медленно сказала она. - Это странно: раньше сюда толпами шли разные люди, чтобы взглянуть на Пустую Поляну; нашей Владычице даже пришлось просить лес выпроваживать незваных гостей. Но избранных мы всегда пускали; почему же про нас забыли?
   - Создатель забыл о мире библиотек, и он исчез, - ответила Блисс, пытаясь прийти в себя. - А вас не так просто найти без книг, где описан способ передвижения между Пирамидами.
   - Но ты ведь смогла, - произнесла дриада. - Или ты из тех, по кому не стоит судить?
   - Судить вообще не стоит ни по кому, - хмыкнула Блисс. - Я нашла переход случайно, в одном осеннем мире другой Пирамиды. И оставила там своего спутника... которому стоило бы это увидеть. - При воспоминании о черной пустоте под ногами и ощущении полного отсутствия всякой опоры она неловко и испуганно передернула плечами.
   - Расскажи ему - пусть твой спутник придет к нам, - попросила дриада.
   Блисс наградила ее подозрительным взглядом, пытаясь припомнить, слышала ли она что-нибудь о мужчинах-дриадах.
   - Почему вы так беспокоитесь? О том, что к вам никто не приходит?
   - Наша Пирамида разворована Создателем и пуста, - ответила дриада. - Жила ли ты так когда-нибудь - на одном месте, неспособная уйти далеко от своего дома, потому что начинаешь вянуть; жила лишенной всяких новых впечатлений, среди давно знакомых и изученных тобою дриад? Знаешь, получеловек, деревья тоже скучают. Но им еще хуже, чем нам: им не с кем говорить.
   - Деревьями становятся те, кто наказан Создателем, - пожала плечами Блисс.
   - От чего ты умирала, получеловек? - вдруг спросила дриада.
   Нэка отвернулась, скользнув невидящим взглядом по серо-пепельным стволам и серебристо-зеленой листве. Наверное, она их понимала. Джейс был бы здесь к месту. Ему бы понравилось. Так... тихо. Он полюбил бы это место, шелест листьев, запахи. Здесь хорошо думается.
   - Значит, вы все-таки знаете последние новости медицины и науки?
   - Они не последние, получеловек, - покачала головой дриада. - Они древнее, чем люди. От чего ты умирала? Зачем тебе кошачьи жизни?
   Блисс уселась на плотный ковер листвы и притянула колени к груди. Дриада не шелохнулась.
   - В моем родном мире это были последние достижения, - недовольно буркнула нэка. - Умирающего, совсем безнадежного человека делали наполовину зверем - и он выживал.
   Дриада молчала.
   - Ты, наверное, еще должна была слышать о вымершем мире Темной Пирамиды? О том, который считали проклятым, потому что оттуда никто не возвращался. А когда туда заглянули маги... они сказали, что там буйствовала одна форма бактерий, разлагавших все подряд. Магов было четверо. Вернулся один. Хм... по крайней мере, его три четверти.
   Дриада прикрыла глаза и не произнесла ни слова.
   Блисс смотрела на свои руки.
   - Я была одной из самых первых заболевших. Тогда еще не знали, что это такое. Меня вылечили, сделав нэкой, и я ушла - так полагалось. Традиция. Если ты перестал быть человеком... теперь это нормально. А десять лет назад... десять светов назад... - Блисс прижала уши к голове и замолчала, вслушиваясь в шелест листвы. Дриада не производила никакого шума.
   Густые кроны почти смыкались над головой, лишь изредка пропуская золотистые солнечные лучи, в которых причудливо танцевали сверкающие пылинки. Лес выглядел диким и чужим, нетронутым и живым. Деревья, густые кусты, высокая трава со спрятавшимися в ней цветами и грибами; опавшая листва и сломанные ветви, звериные тропы. Словно людей здесь никогда не было и не будет - этот лес сам разберется с непрошенными гостями... Джейсу бы понравилось. Почему он решил остаться?
   - Из всего огромного мира осталась только горстка людей, которые по тем или иным причинам отсутствовали во время эпидемии, скупые сведения в пропавшем ныне архиве да идиотские слухи. И все. Ничего больше.
   - Значит, там сейчас начало начал, - вдруг улыбнулась дриада. - Там - пусто. Там - ничего. Это хорошо, когда не о чем жалеть и не о ком думать. Хорошо, когда не за что наказывать. Это не полно, это еще не жизнь. Но это уже не скука. И это хорошо.
   Блисс молча покачала головой.
   В список миров, куда она больше никогда не вернется, добавился еще один.
  
   * * *
  
   ...и тут же выписался другой.
   Каменная крошка. Полуразрушенные дома-башни с черными провалами окон, изредка рассекаемыми остатками стекол и рам. Остовы деревянных строений и упавшие на землю, прогнившие заборы; мертвые черные деревья, беспомощно и тихо тянущие к ночному небу отощавшие ветви.
   Блисс была уверена, что кралась совершенно беззвучно.
   К этому месту старались не приближаться - когда-то здесь был центр огромного шумного города, а теперь вот остались тусклые руины, где обосновалась стая самых ненавистных существ в этом мире. Но - посреди остатков площади горел одинокий костер, рядом с которым сидел, вытянув ноги, человек с завязанными глазами. Рядом лежала туша, вся состоящая из разных глаз и тонких щупалец, причудливыми рисунками развалившихся на грязных камнях.
   Слепой охотник внезапно повернул голову.
   Блисс остановилась.
   - Ну, здравствуй, - произнес охотник в черную пустоту перед глазами. - А говорила, что не вернешься... не стой хоть, что ли.
   Нэка подошла к костру и села, подобрав под себя ноги и обернув их хвостом. Сложила руки на коленях и покосилась на труп диспойлера рядом с охотником. Щупальца твари еще подергивались, хотя взгляды разных глаз давно уже не видели ничего.
   - В селении закончилась еда, - сказал охотник. - Пришлось идти и убивать.
   Хвост Блисс нервно дернулся и снова замер. Главный, самый большой, глаз диспойлера невидяще смотрел в ночное небо.
   - Что меня больше всего умиляет, так это невозможность определить, кто из вас двоих хищник. То ли диспойлер, то ли люди, - пробормотала нэка, настороженно водя ушами. - Они охотятся за нашими мыслями, люди - за их глазами. Знаешь, а те разновидности, которые истребили в известных мирах, были ядовитыми.
   - Этот - тоже ядовитый, - пожал плечами слепой охотник. - Все дело в том, как его приготовить, но я, честно говоря, ни черта в этом не смыслю. Глазную жидкость варят, вроде.
   - Н-да. Вы истребляете их из страха, но они же служат вам пищей, - задумчиво проговорила Блисс. - Сколько их сейчас осталось, около сотни? А что с вами станет потом, когда диспойлеров уже не будет?
   Охотник отвернулся.
   - Люди отсюда никуда не уйдут. Я буду бесполезен, но зато смогу наконец снять эту чертову повязку. А сколько мы еще продержимся, не знаю. В конце концов, диспойлеры - не единственное, что тут еще можно съесть... хотя они действительно основной источник пищи.
   - Глупо.
   - Знаешь, кажется, это единственный вопрос, где наши мнения сходятся, - хмыкнул охотник. - Но - что делать? Люди не потерпят диспойлеров рядом с собой, чего бы это ни стоило. Ты... только посмотри на это, - он резко дернул головой в сторону остывающего трупа. - Ты ведь побывала в щупальцах у такого же? Знаешь теперь, что это значит? Когда кто-то сидит у тебя в голове, кто-то лишний, как там тесно и темно, знаешь?
   - Значит, ты - тоже? - кончик хвоста нервно дергался. - Тоже попадался диспойлеру? Я... я слышала что-то, чьи-то мысли, когда смотрела ему в глаза... в глаз.
   - Надеюсь, не мои, - усмехнулся охотник. - Даме, наверно, не стоило слышать то, что я тогда подумал.
   Блисс собралась было возмутиться, что словарный запас "дамы", скорее всего, превосходит его скудный охотничий лексикон, но внезапно улыбнулась.
   - Когда я про тебя все-таки рассказала своему знакомому, он сказал, что ты отказался от возможности видеть мир, не зная даже истинной причины, просто ради признания. Что тебе нужно, чтобы в тебя верили. А ты, оказывается...
   Охотник пожал плечами.
   - А сам бы он смог?
   - Что?
   - Сам бы он смог отказаться от всего, пусть и ради признания?
   Блисс задумчиво взглянула в костер. Оранжевые язычки пламени взрезали ночную тьму, причудливо извиваясь, будто танцуя; осыпали золотисто-рыжей пылью лицо и плечи слепого охотника, прорисовывали врастающую в обветренную кожу повязку.
   - Он и отказался. Правда, я не знаю, было ли признание единственной целью.
   Слепой охотник поморщился и отвернулся.
   - Мне неприятно, когда ты так говоришь.
   - Извини. Осознала, исправилась, заткнулась.
  
   Туша начинала пованивать.
   Блисс не совсем понимала, зачем труп с вытекшими уже глазами оставили в селении. Слепой охотник туманно высказался на тему странности чужих поверий, чужого монастыря и своего устава вкупе с поучительностью и оставил нэку на кухне, смывшись по своим неотложным делам.
   Кухней служило небольшое помещение в одной из нор под городом. Несмотря на все попытки привести комнатушку в нормальный вид, между остатков плитки, собранной, казалось, со всего умирающего города, прорывались корешки и мелкая живность; пахло сырой землей и множеством людей.
   Немолодая уже женщина стояла у котла, помешивая белесое варево. Другая - совсем еще ребенок - с завязанными, как и у всех охотников, глазами, сидела в углу, не без опаски прислонившись к стене, откуда в любой момент могло вылезти что угодно. Блисс не знала, как их зовут, здесь не принято спрашивать имена. Об этом ее в первую очередь известил слепой охотник, выходивший раненую нэку месяц назад.
   Блисс стояла рядом с женщиной и нервно виляла хвостом, заглядывая в булькающий котел.
   - Честно говоря, я думала, что на диспойлеров не охотятся поодиночке. Они же такие большие... И совершенно непонятно, куда их вообще бить, чтобы не испортить глаза.
   - В шкуру, - хмыкнула девчонка из угла. - Логично?
   - Дочь, - с нажимом произнесла женщина и повернулась к Блисс, не прерывая помешивания. - Вообще-то убить диспойлера, если ты слеп, довольно просто. Нужно оторвать самое длинное щупальце, и в звере что-то замыкает. И еда на ближайшую неделю медленно остывает прямо перед тобой... проблема только в том, чтобы пресловутое щупальце оторвать - шкура прочная, раз уж скелета нет.
   - И отрезать нельзя, - вздохнула девчонка. - Если ткнешь чем-нибудь искусственным, диспойлер тебя почует, вне зависимости от того, видишь ты его или нет. А там уж... приятного мало. Приходится щупальце того... голыми руками.
   Блисс почувствовала, как по спине пробежали ледяные иголочки, а хвост забил в разные стороны.
   Голыми руками?!
   И этот слепой охотник - тоже?
   - Ох, мой Создатель... я тоже так хочу!
  
   * * *
  
   - Нет, - не дослушав даже, сразу ответил слепой охотник.
   - Почему? - Блисс мгновенно надула губы, как обиженный ребенок. - Я вполне могу постоять за себя! И в тот раз попалась только потому, что сама этого захотела!
   Слепой охотник скептически хмыкнул.
   - Ну ладно, с этим я спорить не стану. Ты мне только скажи - когда ты смогла от него вырваться? Хотя - не отвечай. Я и так знаю. Ты вообще не смогла, очнулась через несколько часов с сильной головной болью и странными мыслями. А главное - именно это.
   Блисс сжала кулаки.
   - Ладно! Тогда я пойду охотиться сама!
   - Еще чего не хватало! Нет уж, второй раз я тебя выхаживать не хочу! Блисс... - слепой охотник устало вздохнул, услышав шаги. - Я - это я. Ты - это ты. Мы жили в разных мирах, каждый - сам по себе. Почему ты думаешь, что сможешь выполнять мою работу?
   Блисс остановилась.
   - Меня учили несколько лет, прежде чем я смог хоть что-то сделать на охоте, - с усталым отчаянием в голосе продолжал слепой. - Та девчонка на кухне - подмастерье... - он запнулся, - подмастерье моего знакомого. Она еще не охотница и с таким отношением к жизни вряд ли ею станет. Ты видела людей, на которых диспойлеры нападали больше трех раз? Это - уже просто ни на что не способные растения. Проникновение в твои мысли, в тебя (ну и двусмысленность вышла) - не шутки!
   - Знаешь... - Блисс так и не обернулась. - Моему знакомому когда-то произнесли речь примерно на ту же тему - об опыте, обучении и рискованности плохо обдуманных действий. Он тогда собирался опубликовать одну книгу... за которую, по мнению одного известного писателя, его должны были четвертовать на месте за неуважение к человеческой личности.
   - И в чем мораль?
   - Да ни в чем. Просто ты заговорил почти как он. И я вспомнила.
   Слепой охотник пожал плечами.
   - А... что с книгой?
   - Да ничего, - ответила Блисс. - Он ее так и не опубликовал. А сейчас пытается создать персонажа, прототипом которого и будешь ты.
   - Я тебя правда не могу пустить. Ради твоей же безопасности.
   - Понятно.
   В плотной черноте, окружающей со всех сторон слепого охотника, на фоне привычных звуков ночной жизни его родного поселения снова раздались удаляющиеся шаги.
   - Эй... знаешь... подожди.
   Охотник пошел на звук. Чернота вокруг терпко пахла ночью, кострами, добычей и идущей впереди девушкой; и едва не лопалась от переполняющих ее звуков, создавая поверх себя самой живую картину - его мир, его городок, его... знакомая. Потеряв зрение, он не потерял ничего.
   Ему не о чем жалеть.
   По крайней мере, он был в этом уверен. До сих пор - был.
   - Подожди, черт возьми. Куда ты сейчас?
   - Не знаю, - буркнула Блисс.
   - О! Интересно. И где это?
   - Какая тебе разница? Ты дитя своего мира, своего времени. Зачем тебе знать, куда я пойду?
   - Затем, - нахохлился охотник. - Затем, что я за тобой пойду.
   - Н-да? А как же люди, которые на тебя надеются?
   - Людям не на что надеяться, - отрезал охотник. - И... поможешь мне снять повязку? Я сам... боюсь.
   Блисс остановилась и склонила голову набок, внимательно рассматривая слепого охотника. Тот стоял, нервно и судорожно сжав кулаки, так, что отчаянно побелели костяшки и без того бледных пальцев; и лучился лихорадочной, горячечной решимостью человека, решившего перевернуть все.
   - Джейс, оказывается, так часто ошибается... - растерянно произнесла нэка. - И - повязка... если ты ее снимешь, это будет равносильно твоему изгнанию из поселения, ты сам говорил. Лучше... лучше ты сам. Не хочу, чтобы ты потом говорил, что я во всем виновата.
   - Я ж сказал, что боюсь, - усмехнулся охотник. - А то бы давно сорвал к чертовой матери. Только она же в кожу вросла... и я не буду тебе ничего говорить. Клянусь.
   Блисс по-кошачьи фыркнула.
   - Надеюсь, эту клятву ты не нарушишь из-за первой попавшейся нэки?
   Охотник улыбнулся и помотал головой.
   - Постараюсь. Можешь сама назначить наказание за предательство, и я его честно понесу... в случае чего. Только сорви ее, наконец. Мне только что пришло в голову, что я даже не пытался представлять, как ты выглядишь. И не спрашивал даже.
   - Точно?
   - Точно, точно... - вздохнул бывший охотник. - Давай уже...
  
   * * *
  
   Кожу вокруг глаз саднило. Мир все еще был нечетким и бледным, ясно он видел только световые пятна - все остальное то и дело уходило в привычную черноту. Но вот слух и обоняние уже успели изрядно притупиться.
   Хайтани шел за Блисс, подслеповато щурясь, и думал, что так страшно ему не было ни разу в жизни. Все, что у него накопилось - уважение жителей его родного поселения, уютная норка под умершим домом, откуда он однажды утащил настоящий ковер, почти не попорченный временем; его друзья, которые никогда не примут его назад - все осталось там, за тонкой стенкой, похожей на мыльный пузырь. Все осталось в другом мире, куда теперь нет дороги.
   Вокруг пахло живым, многолюдным городом. Повинуясь так и не изжившим себя инстинктам абсолютного слепца, Хайтани уворачивался от спешащих куда-то прохожих и тихо, но с чувством ругался сквозь зубы.
   Ему нравилось.
   И ему было страшно - как никогда в жизни.
  
   "Знакомый" Блисс встретил их в одной из бесчисленных гостиниц, в теплой, немного душной комнате с плотно занавешенными окнами. На дощатом полу лежали тяжелые мохнатые шкуры, они же украшали стены; в камине тихо потрескивал огонь, а человек, одиноко сидящий в этом помещении, пах бессонными ночами и усталой горьковато-нежной тоской.
   - Слепой охотник? - усмехнулся писатель, едва Блисс и Хайтани вошли в комнату, и поднялся с медвежьей шкуры, заменяющей ковер, оставив на полу работающий ноутбук. - Так я и знал, что ты его оттуда вытащишь.
   - И отпустил этого монстра на свободу? - бывший охотник попытался насмешливо вскинуть брови, но ссадины отозвались такой болью, что он мгновенно передумал.
   Блисс презрительно фыркнула и скрестила руки на груди, демонстративно отвернувшись. Писатель рассмеялся было, но потом неожиданно серьезно спросил:
   - А как ты думаешь, реально его удержать рядом с собой? - и наградил Хайтани внимательным взглядом. - Знаешь, тебе нужно к целителю.
   Бывший охотник коснулся запекшейся крови на веках и помотал головой.
   - Само заживет. Моя знако... - Хайтани невольно запнулся: он так не привык называть ее по имени. - Блисс уже облила меня какой-то чертовски щиплющейся дрянью, хватит.
   Писатель понимающе усмехнулся - мол, сам имел с этим дело - и протянул бывшему охотнику руку.
   - Джейзирт ди Ренней.
   У бывшего охотника невольно дернулся глаз, и все лицо отозвалось мгновенной болью. Но выдержки ему хватило - он вежливо пожал протянутую руку и даже умудрился сказать вполне спокойным голосом:
   - Хайтани Риодзи.
   И успел краем глаза поймать удовлетворенную усмешку Блисс.
   Правда, так и не понял, к чему она относилась - к его самоконтролю или к чему-то еще.
  
   * * *
  
   - Я думала, ты ненавидишь свое полное имя.
   - Так и есть.
   - А назвался полностью. Первый раз такое слышу. Представлял его другим?
   - Совсем другим.
   - А Сергея это сильно изменит?
   Джейс взглянул в сторону, на тяжелые темные занавеси, закрывающие окна. Потом перевел взгляд на свой рабочий стол: рядом с его родным ноутбуком одиноко горела стройная, только что зажженная свеча - с технологией в этом мире были кру-упные проблемы.
   - Нет. Сергей похож на завершенную картину, где хоть один дополнительный штрих будет уже лишним. Он останется жить своей жизнью в своем мире, потому что, как выяснилось... - Джейс посмотрел на Блисс. В упор. - Потому что Сергей и слепой охотник - совершенно разные люди.
   Блисс отвела глаза, почти привычно уставившись в потолок.
   - Я уйду на рассвете. Поможешь Хайтани? Разобраться, что к чему?
   - Опять уходишь, - устало вздохнул Джейс. - Все время ты куда-нибудь уходишь, с тобой что-то случается, и я не знаю, где тебя искать. Мне тяжело одному, Блисс, слышишь?
   Нэка безразлично передернула плечами.
   Потолок тоже был дощатым, но светлее, чем пол. От шкуры, на которой пристроилась Блисс, пахло зверем, лесом и дождем.
   Джейс отвернулся.
   - И... я его не убью.
   - Почему?
   - А черт его знает. Он жить должен. И материть себя на все лады за то, что упустил шанс сделать ноги. Но - жить. Несмотря ни на что. Как и положено нормальному человеку. Как положено прозревшему.
   - Как положено тому, кого никто не понял? Об этом говоришь?
   - Нет, - ответил Джейс и мрачно покачал головой. - Не об этом.
  
   * * *
  
   Темную оконную раму украшало несколько осколков стекла, отливающих алым закатным светом. На деревянной тумбочке коротала вечер одинокая банка из-под пива, а рядом, на дощатом полу, возвышался старый глиняный горшок с засохшим деревцем.
   За тем, что оставалось от окна, солнце уверенно и быстро смывалось за горизонт. Задерживаться ему не хотелось.
   Хайтани еще раз с тоской взглянул на исписанный лист.
   Ничего не получалось.
  
   Блисс пропала неделю назад, хотя Джейс вроде бы почти уговорил ее остаться, и так и не вернулась. Писатель, плюнув на все, ушел в соседний мир, утащив за собой бывшего охотника, и тихо, беспомощно злился.
   Ряд банок рядом с его креслом - тем, что оставалось от кресла - пестрел разноцветными надписями. Если бы не выбитое стекло, комната наверняка бы провоняла пивом. Джейс окопался среди листов бумаги, водрузив себе на колени ноутбук, и беспрерывно строчил, отвлекаясь только на выпивку. Хайтани, казалось, превратился в его персональную оценочную машинку. Всю последнюю неделю он торчал рядом с обозленным писателем, читал все, что выходило из-под клавиатуры, и сообщал об ошибках - насколько мог о них судить.
   Еда закончилась два дня назад.
   Осталось только пиво.
   - Знаешь, а я слышал, что переходы между мирами как-то воздействуют на человека, - без особой надежды на продолжение разговора сообщил бывший охотник.
   Джейс не взглянул в его сторону, его руки продолжали порхать над клавиатурой, но ответить он все-таки изволил:
   - Да никак не воздействуют. Человек всегда одинаков, со своим эгоизмом, любопытством и желанием быть оцененным. Единственное, что переход может изменить - это возраст, потому что в тот миг, когда ты оказываешься между мирами, время сходит с ума. Но - ты будешь прежним. Внешне, внутренне. Изменения скажутся потом. Там что с последним отрывком?
   Хайтани протянул лист, исчирканный шариковой ручкой. Писал он все еще плохо, неуверенно, неровным почерком первоклассника, но решил, что для начала потянет.
   Джейс выхватил из его рук лист и положил его рядом с ноутбуком. И внезапно добавил:
   - По крайней мере, Блисс на это надеется. Знаешь, недавно выяснили, что сделать человека полузверем - это значит только отодвинуть конец, выиграть время. А она ненавидит об этом говорить.
   Хайтани промолчал.
   Не знал, что сказать.
   Жизнь - то, что оставалось от жизни.
  
   За окном на город набросилась чернота, пронизанная огненными искрами местного дождя. Человеческие голоса и шум привычной жизни мгновенно стихли: все попрятались по домам.
   Джейс спал, сложившись пополам в кресле - в том, что оставалось от кресла. Хайтани отложил последний лист и поднялся на ноги - банки из-под пива рядом с писателем образовывали буквы: "Б", "л". И не совсем понятно, что имелось в виду - то ли необходимость выразить душевное состояние через непечатные слова, то ли имя пропавшей нэки.
   Искры падали медленно, кружились в воздухе, будто адские хлопья снега, и образовывали далеко внизу сияющие огненные сугробы.
   Джейс говорил, что это бывает, когда в мире используют слишком много магии.
   В душе мага всегда горит искра.
   Когда маг умирает, искра не может покинуть мир, потому что всегда была частью его, и изменить форму тоже не способна; поэтому временами, в ночи Ушедших, случаются огненные снегопады.
   А когда исчезает мир, маг перестает быть магом.
   Джейс кривил губы и много пил. И говорил, что магом ты можешь и перестать быть, но навсегда останешься человеком, кем бы тебя там наполовину не делали.
   Человеком.
   Со своим эгоизмом, любопытством и желанием быть оцененным.
  
   * * *
  
   Закат спешно перекрашивал город в алые тона. Мегаполис вовсю кокетничал и озорно подмигивал небу желтыми огнями окон; жители благовоспитанно делали вид, что ничего не замечают.
   Мимо проносились всплеском звука и цвета машины; ветер, пропитанный запахом бензина и людей, вплетал в волосы Блисс городскую пыль и бесцельно хлопал плащом Джейса.
   - Я думал, что больше тебя уже не увижу, - признался писатель, плохо понимая, зачем вообще рассказывает все это ей. - В том мире, где мы с Хайтани остановились, шли дожди из душ умерших магов, и я думал, что больше никогда не смогу с тобой заговорить.
   Блисс усмехнулась, глядя перед собой.
   - Ты, как всегда, выносишь поспешные суждения, и сам же из-за этого страдаешь, - она помолчала, взяла его под руку и тряхнула головой - черные волосы на мгновение вычертили в воздухе причудливый узор и снова разметались по плечам. - Знаешь, я нашла мир, безумно похожий на тот, откуда Хайтани родом. Тамошние жители призвали для патрулирования города каких-то слепых тварей, а те стали нападать на всех, кто покидал дома ночью.
   - Только не говори, что ты и им попалась эксперимента ради.
   - Нет, - Блисс с усмешкой покачала головой. - Видишь ли, эти твари всех того... жрали. Такой эксперимент мне ставить не хотелось.
   - Н-да, - Джейс брезгливо передернул плечами. - И что, с этими тварями никто не сражается?
   - Нет, это-то меня и заинтересовало. Когда я попыталась поговорить об уничтожении дирр-кенов с местными, на меня посмотрели, как на прокаженную. Они уверены, что после появления этих тварей жить стало спокойнее. А один паренек, когда взрослые смылись по своим делам, сказал, что им жить спокойнее потому, что теперь не нужно выдумывать чудовищ.
   - Хм? - Джейс заинтересованно вскинул брови, ненавязчиво оттаскивая Блисс подальше от переполненной дороги - проезжающие мимо машины уже встревожено и резко сигналили невысокому силуэту с кошачьими ушами.
   - Он говорил, что люди выдумывают чудовищ, чтобы не замечать, что самая отвратительная тварь, самое жестокое животное - это сам человек. А теперь, когда из Нижних Пирамид призвали дирр-кенов, и фантазию особо напрягать не приходится.
   - Где-то я это уже слышал.
   - Я тоже. Все слышали, наверное. А где Хайтани?
   Джейс с недовольным видом покосился на невинно улыбающуюся нэку.
   - А зачем он тебе?
   - Просто, - Блисс растерянно пожала плечами. - Я подумала, что ему было бы интересно услышать про этот мир. Ему, наверное, понравилось бы.
   Джейс хмыкнул и покачал головой.
   - Не знаю. Он ушел за три дня до того, как ты сообщила, что возвращаешься. Сказал, что вот его-то я точно увижу "по второму кругу, ибо такие сволочи так просто не умирают". Конец цитаты.
   - Знаешь, а он ведь единственный мой знакомый, который заметил, что из реальных людей я цитирую только тебя, - рассеянно сказала Блисс, сжав пальцы на рукаве Джейса.
   - Блисс... - писатель обреченно вздохнул и устало поморщился. - Помнишь, я говорил, что не ревную?
   - Конечно, - Блисс тут же плотно сжала губы и уставилась перед собой.
   - Похоже, я соврал.
   - Понятно, - сухо произнесла нэка и прижалась щекой к его плечу.
  
   * * *
  
   По поверхности озера скользили огни и силуэты; тонкие ветви деревьев черной паутиной разрисовывали гладь. Вокруг царила непроницаемая ночь. Небо радовало глаз той темнотой, которая уже больше, чем простое отсутствие света: чернота, всепоглощающая и тяжелая.
   Блисс протянула руку вперед, к воде. Никакого отражения не появилось. Озеро не желало иметь ничего общего с окружающим его миром и жило своей собственной жизнью - жизнью мелькающих огоньков и скользящих силуэтов.
   - Ты, надеюсь, нырять туда не собралась? - устало поинтересовался стоящий рядом писатель.
   Нэка обернулась и со смущенным видом почесала переносицу.
   - Тоже мне, полукошка, - усмехнулся Джейс и запрокинул голову, невидящим взглядом уставившись в воплощенную черноту, заменяющую небо. - Здесь красиво. Знаешь, я в такие моменты жалею, что не стал художником... нарисовать бы все это. Темный и тесный мирок, где единственный свет принадлежит озеру и - ты.
   Блисс обернулась. Озерный свет превращал ее в темный силуэт, нарисованный на поверхности воды: женская фигура, чуть склонившая голову к плечу, почти настоящая, почти живая. Джейс сощурился и улыбнулся.
   - Есть моменты, которые не передашь словами.
   - Это твое настроение, - ответил нарисованный на глади воды силуэт, который за мгновение до этого был Блисс. - Просто тебе кажется, что ты этого не передашь. А здесь все просто - чернота и свет, я и ты.
   Джейс сделал шаг вперед и притянул к себе силуэт, тотчас же превратившийся в напряженную нэку.
   - На самом деле точно вообще ничего не передашь. Ты можешь думать об одном и писать об этом, а читатель умудряется воспринять все это по-своему, со своими эмоциями, ассоциациями и горой прочей чуши. В результате выходит, что твои мысли так никто и не понял, - Джейс зарылся носом в волосы Блисс. - Наверное, с картинами все точно так же.
   - Знаешь, ты так много обобщаешь, проводишь столько параллелей, будто весь мир вертится по одним и тем же правилам. Ты смешиваешь в единую кучу всех людей, без разбора - всех этих людей, так яростно борющихся за свою индивидуальность, за свою неповторимость, будто ничего, кроме нее, и нет вовсе. Ты обобщаешь - и рядом с тобой, таким умным, начитанным, сыплющим логичными заявлениями, почти никого нет. Хайтани - и тот слинял, хотя вот уж у кого нервы железные.
   Джейс поднял глаза на водную гладь и подумал, что сейчас, наверное, они с нэкой похожи на единый силуэт, на древнее андрогинное существо, неживое и прекрасное в своей завершенности.
   Волосы Блисс пахли костром и городом.
   - Предлагаешь мне молчать в тряпочку?
   - Нет. Просто подумала.
   - А вообще... все эти "борющиеся за свою индивидуальность, за свою неповторимость" - насколько они похожи друг на друга, как сливаются в единое месиво, когда говорят, что никогда не будут такими, как все? Хочешь быть собой - будь. Если кто-то позволяет себе включить тебя в какую-то общность, значит, в этом виноват ты и только ты. Борьба за себя - это не попытка заткнуть всех, которая, естественно, ни к чему не приведет. Это - работа над собой. Долгая, нудная и тяжелая.
   - Джейс?
   - А?
   Блисс вцепилась в его куртку.
   - Иногда ты меня пугаешь.
   Писатель насмешливо вскинул брови. Силуэт андрогина не дрогнул, не изменился.
   - Я сам себя пугаю. Иногда. Бывает.
  
   * * *
  
   Свет из окна обрисовывал на дне тени странных созданий. Обросшие водорослями камни выстраивались в причудливые фигуры, и казалось, будто там, в темной воде, высятся руины древних замков - а может, так оно и было на самом деле.
   Рыбы собрались за окном и бездумно смотрели на свет пустыми глазами.
   Блисс поежилась.
   Джейс сощурил один глаз и усмехнулся.
   - Интересно. Ты же боишься... Как ты в таком случае смотрела на дисполейров и... как их там? Дирр-кенов? - писатель склонил голову к плечу.
   - Я тебе что, герой на белом коне из сомнительной баллады? - тотчас же нахохлилась нэка.
   - Конь из баллады или ты? - улыбка Джейса стала шире. - Просто... ты вытворяешь такие странные вещи, что лично я уже начал было верить, что если чудеса и существуют, то они всенепременно связаны с тобой. А потом вдруг понял, что ты - самый обычный человек. Ладно, нэка, не смотри так, главное, что ты меня поняла. Ты боишься, ты отдаешь чему-то предпочтение, ты нуждаешься в еде и сне... и между делом я выясняю, что вот именно ты, со всеми своими слабостями и потребностями, отколола очередной номер.
   - Ага, и про чудеса мне говорит человек, ежедневно пишущий что-то про них же. Как ты думаешь, сколько людей поверило тебе, твоим книгам? - Блисс мрачно хмыкнула и повернулась к окну. - Сколько людей верит, что если чудеса и существуют, то они всенепременно связаны с тобой?
   Рыба этак с нэку размером таращилась куда-то в середину общего зала трактира.
   Хирано передернула плечами и резко отвернулась.
   - Не верю, что в реальности возможно быть героем до мозга костей. Не верю, что можно быть героем, просыпаясь с больной головой и шаря рукой по тумбочке, чтобы выключить будильник. Не верю, что можно быть героем, сидя в уютной комнатке, с одиночеством в полупустой чашке кофе. - Блисс нахмурилась и заглянула в собственную чашку. Чашка оказалась пустой. - В эти моменты каждый - обычный человек. Это потом можно отправиться в долгое путешествие по Пирамидам, вытащить прозревшего слепца из умирающего мира и подарить кому-то свои сны, чтобы увидеть, как их воспримет кто-то другой.
   Нэка повертела в руках пустую чашку.
   - Главное - знать, что тебе осталось не так уж долго. Тогда кажется, что возможно все.
   Джейс протянул руку и осторожно коснулся ее пальцев.
   - Блисс?
   - А? - она наконец подняла глаза.
   - Иногда ты меня пугаешь.
   Блисс сощурилась и выдавила из себя улыбку.
   - Я сама себя пугаю. Иногда... с любым, наверное, бывает.
   Рыба ткнулась в стекло, заставив нэку вздрогнуть и судорожно вцепиться в рукав куртки писателя.
  
   * * *
  
   Провидица протянула руку.
   Блисс покорно запрокинула голову, позволяя прикоснуться к своему лицу.
   Замкнутая бесконечность зеркал повторила оба движения, искажая и едва заметно отставая. Тусклый желтый свет вовремя мигнул, скрывая ошибки реальности.
   У провидицы была тихая и беспомощная улыбка и шрам на левой брови, а из-под ее невесомых белых волос осторожно выглядывали миниатюрные кошачьи ушки. Ее отражение в замкнутой бесконечности то появлялось, то снова исчезало, будто зеркала не могли решить, существует она или все-таки нет.
   - Одно и то же, - тихо сказала провидица, проведя ногтем по левой брови Блисс. - Я всегда слышу одно и тоже.
   Нэка открыла правый глаз.
   Рука ее личной провидицы была бледной и холодной.
   - Люди боятся умирать и хотят оставить о себе память, и почему-то уверены, что лучше всего их будут помнить их же потомки, - едва слышно проговорила провидица, вырисовывая ногтем на виске Блисс странный узор. - И ты тоже, и я тоже, но нас обеих все равно забудут.
   - Один мой знакомый говорил, что, если человек знает слишком много, он начинает отчаиваться, - неловко отозвалась нэка. - Основная проблема в том, чтобы найти границу, где необходимые знания становятся лишними.
   Хрупкий ноготь впился в кожу. Блисс не шелохнулась.
   - Ограничить знания? - провидица склонила голову к плечу. - Вы же слепы... не видите, что будет завтра, не способны сказать, чем закончится год. Вы не знаете даже, когда умрете. Ты, твой знакомый, другой знакомый, у тебя ведь их много. И все вы старательно заглушаете тот голос, услышать который ты пришла. С зеркалом на самую высокую башню города, чтобы услышать то, что я твердила с самого твоего рождения. И те, кто рядом с тобой - ты же их не видишь, да? - пришли, чтобы говорить со своими внутренними провидцами. Скажи, как ты думаешь, они что-то изменят в себе, в своей жизни?
   - Нет, - ответила Блисс, опуская глаза. - Но... чего ты ждешь?
   - Он ведь так и не знает, да? Сколько тебе осталось? - ноготь вычертил на виске одинокую цифру. - Ты так и не сказала ему?
   Блисс резко подалась назад. Провидица все с той же безмятежной и безразличной улыбкой опустила руку.
   - Нет, - призналась нэка, пряча глаза. - Я подумала... решила, что не стоит.
   Зеркала опять отстали, вынудив древние, пыльные лампы быстро мигнуть. В то мгновение, когда в темном и тесном зеркальном мирке воцарился мрак, тени двух женщин и не подумали пропадать, теряться - только резко дернулись и потянулись друг к другу, словно чувствовали, что на самом деле должны быть единым целым.
   - Ты обрекаешь его на незнание, - спокойно сказала провидица. - Хотя понимаешь, что он должен знать.
   - Не хочу, чтобы он переживал за меня и цеплялся за каждое мгновение, будто оно последнее, - Блисс покачала головой. Древние лампы, украшающие грязные зеркала, лихорадочно заморгали. - Нет. Если ты умираешь - лучше, если никто не знает.
   - А если он не сумеет узнать о твоей смерти? - провидица передернула плечами. - Ты обрекаешь его на вечное ожидание?
   - Нет. Он - узнает.
   - Неужели веришь, что он все может?
   - Верю, - резко ответила Блисс и разбила зеркало.
   Ее личная провидица рассыпалась на пыльные осколки, оставив нэку растерянно озираться на вершине самой высокой башни, ища в толпе туристов человека с тихой и беспомощной улыбкой.
   Рядом с ней молодой парнишка, только что бесцельно глядевший в карманное зеркальце, вдруг с силой швырнул его вниз, зажмурившись и прикусив губу.
  
   * * *
  
   Черноглазый человек на фоне переливающейся фантасмагории красок ссутулился и спрятал лицо за высоким воротником. Блисс неуверенно сделала шаг - она еще не совсем освоилась, как надо ходить, если вокруг отсутствуют не только такие понятия, как верх и низ, но и пространство и время.
   Она сделала шаг - и оказалась сама у себя за спиной. Ее копия сделала шаг и внезапно пропала, только волосы взъерошил внезапный порыв ветра.
   Черноглазый человек хмыкнул.
   - Не с той ноги.
   Блисс скривила губы.
   - А сразу нельзя было сказать?
   - Я же не знал, с какой ноги нужно идти тебе, - пожал плечами черноглазый человек. - Откуда мне знать, каков твой путь, если я свой-то до конца не понимаю?
   Блисс скрестила руки на груди и тряхнула головой - волосы разметались и обрисовали плавные волны, будто она оказалась под водой. Черноглазый человек засмеялся.
   - Я не судьба, - сказал он. - И, тем более, не твоя судьба. Твоя - осталась ждать тебя за гранью.
   - Ты - точно не судьба, - буркнула Блисс, пытаясь пригладить черные пряди, вдруг ставшие твердыми и холодными, как лед. - Ты скорее уж псих, если додумался сотворить такой мир.
   Черноглазый человек вытянул руку - и на нее, плавно взмахнув фиолетовыми крыльями бабочки, приземлился крошечный пушистый зверек, наградивший нэку проницательным, будто человеческим взглядом.
   - Каждый - немного сумасшедший в душе, - проговорил черноглазый человек. - И у каждого - свои мечты. Этот мир можно подстроить под себя, и он тотчас изменится. Так почему бы не воплотить мечты?
   - Ладно, а я здесь причем? - озлобленно поинтересовалась Блисс, устав воевать с собственной гривой.
   Черноглазый человек приподнял голову и обезоруживающе улыбнулся.
   - Спроси у того, кто сотворил тебя.
  
   * * *
  
   Безжизненное море на горизонте сливалось с небом - синева и синева, невозможно определить, где кончается вода и начинаются воздушные просторы. Мелкий белый песок колол босые ступни и жег руки; от горького запаха соли кружилась голова. Ветер притих, но море все равно с силой ударяло о берег, вырисовывая странные узоры и смывая их следующей же волной.
   Сирена сидела на песке, вытянув ноги в линию прибоя, и безразлично смотрела куда-то вдаль.
   Блисс попыталась откинуться на локти - песок тотчас впился в кожу, вынудив нэку снова сесть, неловко притянув колени к груди и обхватив их руками.
   - Ты ведь последняя? Последняя из сирен?
   - Конечно, - равнодушно ответила она. Ее голос звучал громче, когда волна ударяла о берег, и бессильно затихал, стоило соленой воде отступить, набирая силы для следующей атаки на сушу. - Наш мир умер; значит, и нам пора. Нет ничего ужаснее, чем жить, когда твой дом мертв.
   Хвост Блисс с силой, как прибой, ударил в песок, подняв тучу колкой пыли.
   - Ты больше не поешь.
   - Для кого? - сирена не отрывала взгляда от одной ей понятной точки где-то вдали, где море терялось в небе. - Никто больше не придет, чтобы услышать.
   - Тогда почему бы тебе самой не найти слушателей? - черный хвост дергался, вздымая миниатюрные колкие бури.
   Сирена повернула голову и взглянула на Блисс - так же, как смотрела на мертвое море вдали, словно особой разницы и не было.
   - Зачем? - она устало покачала головой и отвернулась. - Мой мир умер, и я уже заживо мертва. Ты же должна понимать. Ты ведь тоже умираешь. По-другому, но умираешь.
   - Я жива, черт возьми! - Блисс вскочила на ноги. - И Джейс жив! Умерший мир - это еще не причина хоронить всех его обитателей!
   Сирена смотрела вдаль пустыми, безразличными зелеными глазами и не двигалась. Море било по ее ногам и отступало, и ее голос то повышался, то затихал:
   - Каждый для себя выбирает, как это называть. Но суть от этого не меняется - тебе недолго осталось, хоть ты и считаешь себя живой. А потом... как ты думаешь, сколько протянет твой Джейс без тебя?
   - Хватит хоронить меня заживо!!! - Блисс сжала кулаки, резко развернулась, сделала несколько шагов прочь от мертвого моря и внезапно остановилась - с усталой, безнадежной улыбкой. - Знаешь, я ведь тоже могла остаться и умереть там, дома, раз уж больше никогда не будет моего неба и моих друзей. Я ведь... я сначала даже не знала, что Джейса не было в моем мире, когда разразилась эпидемия. Я думала, что он погиб. Но решила жить дальше, черт возьми, пусть и недолго, но жить, потому что на моем мире свет клином не сошелся.
   - Говори, что хочешь. Называй, как хочешь. Ты умрешь, а он без тебя не сможет.
   Блисс сплюнула на колкий песок и молча пошла вдаль.
  
   * * *
  
   Щелканье клавиатуры сливалось в единую симфонию, рваную и асимметричную, но не лишенную своего собственного странного очарования. Свет ноутбука размывал привычное, ставшее почти родным лицо; в ответвление подземной пещеры иногда заглядывали чьи-то крайне заинтригованные глаза - и тут же пропадали. Гости с поверхности, да еще с поверхности другого мира по-прежнему оставались диковинкой, на которую украдкой косилось все поселение.
   - Знаешь, что самое забавное? - Джейс, только что услышавший рассказ о сирене и незамедлительно вцепившийся в родной ноутбук, так и не прервал щелкающей симфонии, и очередные бледные глаза, осторожно выглядывающие из-за угла, заинтересованно блеснули. - Ни ты, ни она так и не смогли объяснить свой выбор. Но и не согласились друг с другом.
   Блисс встретилась взглядом с заинтересованными глазами. Глаза моргнули и пропали.
   - Хочешь сказать, я не права? И она тоже?
   - Нет, - Джейс покачал головой и откинулся на спинку древнего самопального стула, угрожающе заскрипевшего под весом писателя. - Не так. В принципе, правы вы обе. Не смейся! Я знаю, что несу чушь, но, по сути, я всегда этим занимаюсь. Профессия такая.
   Блисс неловко поднялась с густой шкуры, заменяющей постель, и подошла к стулу, чтобы взглянуть на набранный текст. В отвыкших от света глазах перемешались и замельтешили бессмысленные черные буквы; нэка почти чувствовала, как вся толща земли над пещерой давит на нее.
   Джейс повернулся, но почти ничего не увидел.
   - Угу. Профессия. И чем ты объяснишь НАШУ правоту? - в голосе нэки явственно слышались обиженные нотки.
   - Жить или нет - каждый выбирает сам для себя, - пожал плечами писатель и снова повернулся к ноутбуку. - Какой смысл оспаривать чужое решение, если его жизнь - это его жизнь, к которой ты не имеешь практически никакого отношения?
   Джейс запустил пальцы в собственные волосы, стремительно набирая текст свободной рукой. Блисс отвернулась, бессмысленно и бесцельно вглядываясь в непроницаемую черноту подземелья. Щелканье клавиатуры почти заглушало равномерное капанье воды где-то в соседней пещере.
   Из-за угла осторожно выглянули очередные глаза. И тут же снова пропали - а может, и нет.
   В груди вдруг стало темно и тесно.
   - Блисс? - Джейс вдруг остановился. Наступившая тишина сдавила грудь ничуть не хуже ставшей почти привычной усталой тоски.
   Нэка смотрела в сторону.
   - Честно... сколько еще? Хотя бы примерно...
   - Я сейчас буду тебя же цитировать, - Блисс холодно усмехнулась. - Касательно чужой жизни и того отношения к ней, которого у тебя практически нет.
   - Нет? - ровным голосом повторил писатель, спокойно ставя ноутбук на земляной пол. - У меня - нет?
   Блисс беспомощно улыбнулась, не столько видя, сколько чувствуя, как Джейс поднимается на ноги.
   - Не дави, ладно? Это действительно касается только меня.
   Щеки коснулась почти забытая рука: сбитые подушечки пальцев, холодная кожа и надорванная, испуганная осторожность. Блисс расслабилась на мгновение - и тотчас отодвинулась.
   - Знаешь, меня действительно волнует один вопрос, - устало вздохнул Джейс. - Сколько я протяну без тебя?
   - Долго, - улыбнулась Блисс. - Люди быстро ко всему привыкают. Это кошки всегда оглядываются назад.
  
   * * *
  
   Темнота давила и переливалась, точно пытаясь избавиться от нечаянных гостей, забравшихся в ее святая святых - разветвленный подземный город, жители которого никогда не поднимались на поверхность.
   В темноте растворялась пещерная духота и тепло спящего рядом человека.
   В темноте жили образы и сны, жили запахи одиночества и слепых улыбок вникуда, жили люди, никогда не видевшие света; темнота с веками стала квинтэссенцией самой себя, густой и горькой.
   Блисс смотрела в потолок - то есть туда, где он теоретически должен быть. Темнота танцевала перед самыми глазами, не позволяя видеть дальше расстояния вытянутой руки.
   Джейс спал, уткнувшись лицом в шкуру и по-детски посапывая. Ноутбук все еще горел спокойным размытым светом, не столько разгоняющим, сколько подчеркивающим окружающую темноту.
   Блисс слепо вглядывалась в сплошную черноту наверху.
   На виске горела одинокая цифра, маленькая и жалкая.
   "Честно... сколько еще? Хотя бы примерно..."
   Блисс надавила руками на глаза.
   Мало. Почти вечность.
   Если почаще оглядываться назад, почти вечность.
  
   * * *
  
   - Блисс?
   - А?
   - Ее зовут Тератани. Героиню, которую ты просила создать.
   Белые вихри за окном выводили свою собственную, промерзшую до последних нот песню. Морозные перья на стекле обрисовывали навеки заледеневших, но так и не лишившихся стремления к небу птиц; за ними смутно угадывали потоки снега, слившиеся с ветром. Промерзший до самого сердца мир тихо, уныло выл в затянутое ровными облаками небо, а оно все рассыпалось новыми снежными реками.
   Блисс сидела, с ногами забравшись в кресло, опасливо отодвинутое от камина: хозяйка дома держала двух огромных псов, явно питавших вполне объяснимую любовь к посиделкам у огня. И такую же легко объяснимую нелюбовь к нэке.
   Джейс как ни в чем ни бывало устроился между двумя псами на их же коврике у камина и с насмешливой заинтересованностью наблюдал за Блисс, забившуюся в деревянное кресло, отчаянно цепляясь за подлокотники. Наверное, если бы позволяли обстоятельства, она бы с удовольствием забралась на спинку.
   - Ты еще помнишь, - нэка нервно улыбнулась, глядя куда-то в пространство между одним из псов и Джейсом. - А я уже почти про нее забыла. И как она?..
   - Неживая, - честно признался писатель. - Не знаю, похоже, ничего толкового у нее в судьбе не будет. Единственное, на что она годится - это... - Джейс глубоко задумался, автоматически потрепав первого попавшегося пса за ухом. Блисс ревниво прижала ушки к голове. - Пожалуй, Тератани очень хорошо контрастирует с Сергеем. С ее помощью можно показать, насколько он настоящий... Но больше ничего.
   Блисс задумчиво кивнула.
   - Да, наверное, так и должно было быть. С учетом того, какие книги ты обычно пишешь... только - знаешь? На самом деле, если такой человек, как она существует, то счастья ему не занимать. - Нэка посмотрела на свою руку, судорожно вцепившуюся в подлокотник. Рука была бледная и будто неживая. - Только представь себе: жить, ни о чем не задумываясь, ничем не мучась. Не гнаться всю жизнь за мифической мечтой, за принцем на белом коне. Просто жить.
   Джейс резко мотнул головой.
   - Спокойствие - это хорошо. Но это еще не счастье. Такая жизнь, как ты описала... она кажется хорошей только в том случае, если ты изрядно замучилась гнаться за "мифической мечтой". Надеюсь, принц на белом коне тебе не сильно нужен? А то я могу обеспечить только простолюдина на своих двоих, но тебя отпускать не слишком хочется.
   Блисс вымученно улыбнулась.
   - Ну, думаю, мне хватит.
  
   * * *
  
   День таял, растворялся в снеге и сумерках, исчезал вдали вместе с зажженными фарами неторопливо проползающих мимо машин. Тусклое солнце давно спряталось за домами, теперь нехотя озарившимися тихими огнями окон. Снег не кружился - просто спокойно падал, оседал на деревьях густым тяжелым покрывалом, смиренно вливался в странное месиво, в котором постоянно увязали ноги.
   Во всем подъеденном оттепелью городе жили всего три цвета: коричневый - деревья и ускользающие силуэты редких прохожих, - серо-сиреневый - небо и стекла домов, - и пронзительно, сияюще белый - снег и листы бумаги в руках у идущего рядом человека.
   - Она похожа на меня, - Блисс раздраженно дернула головой, рывком убирая налипшие на щеки черные пряди. - Почему все твои героини, если в них кто-то влюбляется, похожи на меня?
   Джейс тихо и беспомощно улыбнулся, не поднимая глаз - перебирал в руках чистые листы, будто это могло чем-то помочь.
   - Сама не догадаешься, почему?
   Блисс взяла его под руку, озлобленно отфыркиваясь от снега.
   - Ты прекрасно знаешь, что все мои герои в той или иной степени похожи на меня, - так и не подняв взгляда, сказал Джейс. - И ведут они себя так же, как я, и нравится им то же, что и мне, потому что иначе во всей книге не будет ни нотки искренности. Так что, на кого, по-твоему, должны походить героини?
   - Чтобы ты смог их любить? - Блисс чуть сжала пальцы на его локте. - А почему бы тебе просто не измениться, чтобы суметь изменить своих персонажей?
   Джейс спокойно покачал головой.
   - Не смогу. Любой человек меняется вокруг своего стержня, от которого он не сможет отойти. Всегда есть что-то, что он считает основой себя, своего характера, своей личности. Как бы я не менялся, герои останутся прежними. Может, исчезнут какие-то мысли и привычки, но... сколько лет мы знакомы, а? За такое время... за столько времени ты уже стала моей вредной привычкой.
   - Почему сразу вредной? - мгновенно надула губы Блисс.
   Джейс рассмеялся - его смех вдруг расцветил слившийся в три тона город, заставил обернуться двух прохожих, идущих впереди. Какая-то машина притормозила, опасливо мигнув фарами, и снова поехала в свою личную туманную даль, застывшую в серо-сиреневой тоске.
   - Потому что я, черт возьми, без тебя не смогу. Ни я, ни мои герои.
   - Ничем хорошим это не закончится, - буркнула нэка. Цифра на виске горела, выбиваясь из образа тихого, смиренного мирка.
   Не должно было этого случиться.
   Не должно.
   - И неважно, сколько я буду пытаться изменить мировосприятие, стиль написания или еще что, понимаешь, неважно. Что-то общее у меня и моих героев, и у тех, кем станем я и они, всегда будет, никуда от этого не денешься. Значит, будешь и ты. Везде... потому что... черт возьми...
   Блисс набрала воздуха в легкие и медленно выдохнула. Снежинка прямо перед ее лицом закружилась в прощальном вальсе и осела на грудной карман куртки писателя.
   - Джейс!
   Писатель сжал губы и прикрыл глаза.
   - Да?
   - Мне... мне один день остался.
  
   * * *
  
   Над заваленной книгами и листами комнатой парил мерцающий золотисто-коричневый шар; сквозь щель в неплотно задернутых грязно-серых шторах пробивалось слабое предрассветное сияние. Темнота жалась по углам, точно пытаясь увернуться от извивающегося в воздухе запаха спиртного, и казалось, что она куда больше заслуживает определение живой, нежели замерший в разваливающемся кресле человек со старым ноутбуком на коленях.
   Только что вошедший Хайтани комично дернул носом и поморщился.
   - Ну ты... даешь, черт возьми.
   Джейс, заросший и сонный, чуть сощурился и, скривившись, переставил ноутбук на пол.
   - Давай-ка угадаю: холодильник неделю как пустой, верно?
   Писатель рассеянно кивнул и отвернулся.
   - Понятно. - Бывший охотник тяжело вздохнул и пинком закрыл чудом выдержавшую подобное обращение дверь.
   - Ты говоришь почти как она... - криво усмехнулся Джейс.
   Хайтани застыл с занесенной ногой.
   Из-под погребенной под слоем несвежей одежды кровати выбрался по-детски неуклюжий черный котенок и, задрав крошечный хвостик, тоненько мяукнул; писатель мигом вскочил, поморщившись от пронзившей голову тяжелой боли, бережно поднял существо на руки и поднес к миске с молоком.
   - Я, кажется, умудрился найти еще одного представителя почти-что-кошачьих, который из шкуры вон вылезет, лишь бы кардинально что-нибудь изменить... - тихо сказал он и опять усмехнулся, скользнув взглядом по котенку, вплотную занявшемуся проблемой уничтожения молока.
   - Хочу написать, какой она была. О чем говорила, чему улыбалась, что на дух не переносила и что ей нравилось... все, что знаю о ней. Пока еще помню. Потом будет неважно.
   Бывший охотник, опомнившись наконец, опустил ногу и завороженно уставился на котенка. Детеныш усиленно делал вид, что ничего, кроме молока, его не волнует, и осторожно поворачивал пушистые ушки, словно пытаясь подслушать разговор.
   - А то, о чем она просила написать?
   - Я не стану забрасывать, - буркнул Джейс. - Только... ты уж извини, но к черту Сергея. А Тератани скорее подчеркнет, насколько Блисс живая... была.
   - Ладно, - пожал плечами Хайтани. - Ты уже начал? Проблемы есть? Если что, я, наверное, смогу помочь...
   Писатель наконец поднял глаза на Хайтани.
   Тот вздрогнул.
   Такая добрая, безнадежно, отчаянно понимающая улыбка может быть только у существа, которое потеряло все, что заставляло его жить.
   - Ага, один вопрос, - кивнул Джейс. - Как по-твоему, если бы вдруг оказалось, что я ее выдумал, что она никогда не была настоящей... я смог бы ее вернуть? Написать, что Блисс в следующее мгновение распахнет дверь, прокрадется через комнату, чтобы взглянуть на набранный текст... если я это сделаю, она вернется?..
   Хайтани удивленно моргнул.
   И исчез.
   А в следующее мгновение распахнулась дверь.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"