Аннотация: С признательностью и благодарностью Олегу Микулову, автору "Закона Крови"
Серафиму было грустно. Идея спасти человечество от серости провалилась. Стая розовых крыланов молча нахохлившись сидела на карнизе под куполом Казанского собора. Серафим тяжело вздохнул. Что ж, если великая идея невыполнима, придется бороться за души отдельно взятых людей. Человечество, создавшее столь великую культуру, оказалось не готово к ее восприятию. Так, как ее воспринимали Крыланы. Дети Малахитова и покойной Донны Анны назвали себя Крыланами. Надо же хоть как-то называться.
Крыланы почти сразу, вылетев на волю, поняли, что они - вампиры. Не те, конечно, кровожадные вампиры, что у Алексея Толстого в Упыре, и не мрачные оборотни из готических романов. Нет, они не были кровососами - они питались другой энергетикой. В основном положительными эмоциями. Сначала они заметили, как легко и радостно становилось у них на душе, когда кот Софьи Кузьминичны с восторгом разглядывал их сквозь балконную дверь, временами стуча по стеклу когтистой лапой, подергивая хвостом, издавая отрывистые звуки и облизываясь. Они поняли, что кот всей душой полюбил их, и они просто купались в этой любви. Но Дмитрий Дормидонтович почему-то прогонял кота, так страстно желавшего воссоединения с милыми розовыми аппетитными мышками, и занавешивал окно, сердито ворча при этом.
Затем Крыланы научились входить в эмоциональный резонанс с людьми, испытывающими сильные чувства. Желательно, положительные. Для этого хорошо было почитать им что-нибудь из хороших поэтов. Особенно из любимого ими с младенчества Пушкина. Правда, иногда люди с непривычки пугались, визжали, временами даже падали, хватаясь за сердце и ловя ртом воздух, но и тогда Крыланы получали свою энергетическую подпитку. Правда, она была не такой вкусной, как от положительных эмоций.
А недавно они открыли для себя новый источник питания. Люди называли это электромагнитными колебаниями. Энергия оказалась очень вкусной, но Малахитов, ругаясь, вскоре запретил ею пользоваться. По крайней мере, в пределах квартиры. А все потому, что электрический счетчик при этом начинал крутиться как бешеный, угрожая напрочь слететь с катушек. Зато на улице Крыланы пользовались дармовой пищей в полной мере.
Вскоре городские власти обеспокоились гигантскими масштабами несанкционированных подключений к электросети. Из РАО ЕЭС посыпался поток предупреждений о недопустимости подобного с угрозами санкций. Вплоть до отключения города от общей энергосистемы. К тому же ситуацию накаляли слухи о странных летучих существах, появившихся в Питере. Не то химеры, не то горгульи наводили ужас на одиноких прохожих, выпархивая из темноты к ним на плечо и читая стихи, сказки или лекции по искусству - причем они всегда заранее знали художественные пристрастия своей жертвы. А вскоре кто-то сопоставил темноту на улицах с появлением крылатых тварей и сделал вывод - рукокрылые похищают электроэнергию.
Серафим встряхнулся и прошептал: Вперед, братья! Если мы не сможем изменить этот город, то, по крайней мере, он нас надолго запомнит! Крыланы сорвались с карниза и бесшумно запорхали вдоль Канала Грибоедова. По мере пролета вампиров набережная погружалась во мрак. Хватит экономить энергию этих темных людишек. Мы их заставим себя заметить и выслушать!
Черный джип с затененными стеклами и номерами городской думы затормозил у крыльца бревенчатого домика, стоящего на краю густого темного леса. Из машины вышел высокий седоватый человек в черном пальто и уверенно направился к домику по протоптанной в снегу дорожке. Гость вошел в избу, миновал горницу с развешанными по стенам пучками пахучих трав и поднялся по скрипучей деревянной лестнице в светелку. Человек, сидевший за компьютером, который выглядел чужеродным предметом среди древних манускриптов и звериных шкур, поднялся и с улыбкой протянул руку вошедшему.
- Дверь все так же не запираешь, Олег? - гость ответил на рукопожатие и опустился на деревянную лавку, покрытую ветхой рысьей шкурой.
- А кто ко мне полезет? Что взять со скромного лесничего?
- Ну да, нашелся скромник! В поселке до сих пор рассказывают, как колдыри с лесопилки от твоей избы через весь лес бежали, визжа от страха. И потом в пивной божились, что ты у них на глазах в медведя превратился.
- Врут люди. Я лишь заставил их увидеть медведя. Медведь, надо сказать, действительно жуткий в тот раз получился. Ну, да не будут в чужой дом без спросу лезть, да еще и с хозяина опохмелки требовать.
Олег откинул со лба прядь длинных светлых волос и внимательно посмотрел в глаза собеседнику.
- А ведь ты, Артем, по делу ко мне приехал. Вижу. Что, опять нежить в городе завелась? Я когда по телевизору криминальный репортаж смотрел, как под Сестрорецком труп местного алкаша нашли с осиновым колом в спине, подумал было, что Охотники свою работу в Питере закончили.
Артем Малахов, депутат Петросовета, недовольно поморщился.
- Грязная работа. Сколько раз их просил следов не оставлять. Ну да черт с ним, хлипкий вампирюга оказался. Перед смертью верещал, что еще одного вампира сдаст, если ему его жалкую жизнишку сохранят. Мы потом того вампира проверили - нормальный мужик оказался, тихий пенсионер с Конюшенной. Не с этим я пришел. Какая-то новая нежить появилась. Я про такую никогда не слышал. Связался с коллегами по всему миру - для всех загадка. Похоже на новую форму жизни - один умник ее квантово-полевой обозвал.
Артем встал и начал нервно ходить по комнате.
- Ты наши возможности знаешь. Вон даже своего депутата в думу провели. А здесь мы пасуем. Представь себе летучую мышь размером с хорошую крысу. Типичный вампир-оборотень, только розовый. Случаев нападения на людей пока не было, но в остальном вампиризм налицо. Причем извращенный вампиризм в особо циничных формах. Питаются любой энергией, но особо, гады, электричество любят. И в последнее время совсем обнаглели. Поглощают энергию в таких количествах, что целые районы без света остаются. Да и Чубайс в наши сказки о вампирах не верит, уже поступило первое предупреждение об отключении города.
Артем закурил и продолжил:
- Мы изготовили и раздали нашим снайперам из ОМОНа патроны с серебряными пулями. Фигушки, пули пролетают сквозь крыс, и они даже не замечают этого. А одна, самая крупная, спланировала снайперу на плечо и командным голосом процитировала ему главы из Устава караульной службы, касающиеся обоснованности применения огнестрельного оружия. Бедный сержант, третий день в Кащенко с нервным срывом лежит. Даже не лежит, а бродит по коридорам, никого из своих не узнает и читает вслух стихи Пушкина. Вурдалака в основном.
Олег невольно усмехнулся, но тут же подавил смешок и сделал серьезное лицо. Ситуация была отнюдь не веселая.
- Ты знаешь, мы нечасто к тебе обращаемся, но сейчас без колдуна нам не обойтись, - продолжал депутат-охотник. - Обычные средства борьбы не помогают. Нужно заклятие. Кое-что в арсенале у нас есть, но боимся навредить. Это как антибиотик - может убить, а может и привить заразе иммунитет от всех лекарств. Я знаю, ты не практикуешь, но на тебя только надежда.
Олег протянул руку к полочке над монитором и взял почерневший от времени обломок кости, подозрительно похожей на берцовую кость человека. Изнутри осколок был заполнен красно-коричневым сухим веществом. Повертев кость в руках, Олег сказал:
- На новую нежить заклятия не знаю. Надо у первопредков спрашивать. Ехать туда, где нежить впервые на земле появилась.
- Тогда поехали прямо сейчас. Время не ждет. Боюсь, эта чертовщина с электричеством во что-нибудь более серьезное выльется. Есть подозрение, что они энергию копят для более крупных пакостей. Куда лететь? Билеты через полчаса готовы будут, - Артем достал трубку мобильника из кармана пальто.
- Не надо билетов. На твоей машине и поедем. Сейчас только оденусь и лопату прихвачу.
Уже вечером черный джип стоял над крутым обрывом, под которым змеилась, матово поблескивая подо льдом, широкая лента Дона. Слева, под горой, виднелось село Борщево, справа - Костенки.
- Ты, Артем, возвращайся в Воронеж, тут неподалеку мотель, там отдохни до утра, а то сколько часов гнал без передыху, - сказал колдун, вынимая из багажника штыковую и совковую лопаты. - А мне надо здесь остаться. Утром за мной приезжай.
Когда шум мотора стих вдали, Олег внимательно огляделся. Его внимание привлекла лощинка с огромным валуном, припорошенным снегом. Валун явно спокойно лежал на этом месте со времен ледникового периода. Обойдя камень со всех сторон, Олег только по одному ему ведомой примете начал разгребать снег, а затем сменил совковую лопату на штыковую и углубился под камень, укладывая вынутый грунт в стороне аккуратной горкой, чтобы потом можно было замаскировать раскоп.
Через пару часов работы открылся крохотный лаз, через который взрослый человек едва смог бы протиснуться в грот, находящийся под валуном. Олег прополз туда и включил карманный фонарик.
Тонкий луч осветил плоский длинный камень, который, должно быть, служил лежаком прежнему обитателю пещеры, стоящие на полу грубые глиняные сосуды, обтесанную низкую каменную стенку, на которой красной охрой были нарисованы силуэты мамонтов. В нише, выдолбленной в каменной стене, лежал темный обломок берцовой кости человека. Олег достал из-за пазухи свой обломок и соединил его с найденным в пещере - они ровно сошлись друг с другом, даже трещина на кости почти не была заметна. Все правильно - улыбнулся колдун. Он достал из кармана пузырек с маслянистой жидкостью, налил ее в глиняный черепок, опустил туда припасенный фитилек, зажег его и сел в углу на корточки. Осталось только ждать.
Много, много поколений колдуны не посещали это место. Именно здесь было жилище первого колдуна их рода. Именно здесь впервые нежить появилась на земле - и это стоило жизни целому племени. Немногие уцелевшие в ужасе бежали из этих мест. Теперь Олег ждал, что первопредки придут к нему и подскажут, как бороться с новой напастью.
Когда Артем утром вернулся на крутое взгорье, Олег ждал его, стоя у дороги, опершись на лопаты. Лицо его было торжественным и спокойным. Колдун молча погрузил лопаты в багажник, сел на правое сиденье, и некоторое время молчал, глядя перед собой. Артем тем временем гнал джип на север, в сторону Московского шоссе. Он ни о чем не спрашивал - знал, что бесполезно, пока колдун не выйдет из транса. Наконец, Олег медленно и спокойно заговорил:
- Было мне видение. Опасности большой нет, но неприятности будут. Заклятия на уничтожение нет, но отпугнуть можно. Так что город от отключения электричества спасем. Только самое древнее заклятие может их отпугнуть. Это заклятие еще первые воины перед боем кричали своим врагам, дабы вывести их из душевного равновесия, придать слабость руке и лишить глаз меткости.
- И какое же это заклятие? - прервал молчание Артем.
Когда Олег ответил, Артем поперхнулся, резко нажал на тормоз и вывернул руль влево. Джип закрутился по дороге, зарылся боком в сугроб, обиженно взревел и заглох.
- Ты что, с ума сошел, - прошептал во внезапно возникшей тишине Артем. - Как я на сессии думы объясню, что ЭТО надо провозглашать на всех площадях, чтобы РАО ЕЭС не отключило город от энергосистемы?
--
Это уже твои проблемы. Делай что хочешь, но поверь, это единственный выход. Звони, собирай на вечер чрезвычайную сессию. Примени все свое влияние, но чтобы завтра утром громкоговорители висели на каждом углу. А теперь заводи машину, к вечеру надо успеть в Смольный.
Станислас Цепешински вышел из VIP- зала Пулковского аэропорта. Внизу, у бетонной эстакады, догорали обломки черного Мерседеса. Вокруг беспомощно суетилась группа крупных коротко стриженых мужчин. Иногда они кричали фразу про чью-то мать и прижимали к уху мобильники. Снег вокруг отброшенных взрывом тел быстро пропитывался кровью.
- I like this town, - сквозь зубы прошипел Станислас, поглубже запахнул черный плащ с красной подкладкой и направился к заказанному еще в Нью-Йорке лимузине. По дороге еще раз оглянулся на лужу крови, ноздри на его бледном лице широко раздулись. Цепешински неспешно нагнулся, зачерпнул тонкой рукой в черных перчатках горсть кровавого снега и, не обращая внимания на суетящихся вокруг охранников, слепил плотный снежок. I like this town, - повторил он и сел в машину.
Город встретил Станисласа пустыми тротуарами и темными домами. Кое-где в окнах теплились свечи. Люди в ватниках и с мотками проводов лезли на столбы и развешивали черные раструбы громкоговорителей. Немедленно после подключения улица оглашалась той же фразой про мать, что Станислас уже слышал в аэропорту от стриженых людей. Цепешински, посасывая снежок, вспоминал затертые кадры старой кинохроники. Тот же город. Та же пустота на улицах. Та же темнота. Те же громкоговорители. Только тогда они объявляли воздушную тревогу. И противотанковых ежей с зенитками не хватало.
Возле гостиницы Европейская стояли швейцары с керосиновыми лампами. Холл гостиницы был ярко освещен золочеными канделябрами. Станислас поднялся в свой номер и распахнул окно, выходящее на скверик со стоящим в нем памятником человеку, широко откинувшему в сторону правую руку. Вампир жадно вдыхал воздух города, пропитанный морем и несущий в себе огромные запасы энергии. Энергии, которую не в состоянии ощутить жалкие людишки. I like this town.
Странное розовое существо слетело на подоконник. Оно явно напоминало летучую мышь, но почему-то было розового цвета и с длинным голым крысиным хвостом. Существо сморщило рожицу, будто хотело заплакать, глянуло Станисласу в глаза кротким нежным взглядом, отставило в сторону правое крылышко, указывая на памятник, и начало декламировать на малознакомом языке:
Я помню чудное мгновенье -
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты...
Мордочка существа становилась все более одухотворенной, и Станисласу показалось, что на головке у него закурчавились волосики, и бакенбарды появились, как у того человека с памятника, на который показывала крыска, встав в такую же позу.
В глуши, во мраке заточенья
Тянулись долго дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви...
Несколько таких же летучих мышей спорхнуло с веток и расселось вокруг чтеца, с восторгом глядя на него и что-то тихонько чирикая.
В душе настало пробужденье
И для меня воскресли вновь....
--
... ТВОЮ МАТЬ! - неожиданно гаркнул репродуктор с фасада Русского музея.
Мордочка декламатора исказилась, как будто его неожиданно ударили электротоком. Стая летучих мышей взмыла в воздух и с жалобным писком исчезла в направлении куполов какого-то собора в древнерусском стиле, чернеющих на фоне мрачно-свинцового неба.
- I like this town, - сказал Цепешински, закрывая окно.