Мне было тяжело дышать. Хотелось плакать и кричать. Обида, грусть, немота сдавливала грудь и горло. Хотелось со всей силой бить ладошками об стену пока кожа не лопнет от наполнившей их крови. Упасть и изнемочь в истерике. Хотелось плакать.
На улице шел дождь. Погода плакала. А я не мог. Не мог выдавить и слезинки. Наверное каждый человек при рождении хочет описать насколько прекрасен только что осознанный им мир, но вместо этого при появлении на свет мы все кричим. Наверное не так уж и прекрасен он.
Я знаю это должно пройти. Через несколько минут меня покинет это состояние. Я уже привык к нему. Оно как тень, всегда рядом со мной. И чтобы ей так жить она иногда меня поглощает. Медленно медленно, кусочком за кусочком она поедает мою душу. Как настоящий гурман, знает что съесть в первую очередь, а что оставить на десерт.
С утра как всегда будильник пробивается сквозь паутину моего сновидения. Я просыпаюсь. Вот так начинается мой день. С какого то железного будильника. Встал, протер глаза, побрел в ванную. Умылся почистил зубы. Все как у всех. Оделся, собрал вещи, позавтракал, двинул в институт.
Учеба не составляла никакого напряга, ко второму курсу стало совсем понятно, что журналистика это не то, что мне хотелось бы. Да и по правде мне ничего не хотелось. Может быть в этом и заключалась вся моя головоломка.
Поход в институт уподобился некоему ритуалу приношения в жертву. Жертвой был я. Шаманом который приносил меня в жертву был тоже я. Чистой воды самопожертвование, тянувшее минимум на премию самое трогательное происшествие в ежедневной сводке в колонке криминал.
Хотя, была одна вещь, которая заставляла меня идти на самопожертвование. Точнее не вещь, а человек. Человек, который был такой же как я. Среди всей толпы он был моим единственным отражением. И если бы зеркало искажает наше отражение пространственно, то мое отражение в реальности было искаженно полом. Это была она. Я, но только она. С сиськами, с накрашенными губами, с длинными накрашенными ногтями и влагалищем между ног.
- Привет, че нового? - спросил я подойдя к ней.
Она сидела на подоконнике, разворачивая, завернутый в бумагу, двойной бутерброд.
- Здарова, для начала столь солнечного дня хреновато выглядишь,- ответила она засовывая свой бутерброд в рот. Казалось она хотела проглотить его весь сразу. Голод был написан у нее на лице, видно утром не позавтракала.
- Ага, спасибо, забыл накраситься. Че опять со своими не в ладах?
- Да это еще с чего взял? - она продолжала увлеченно жевать свой бутерброд, вертя его в руках и пристально оглядывая его.
- Ну как, утром не позавтракала, видимо спешила если отрезала такой толстый и неровный кусок хлеба. Кстати приятного аппетита, - чуть ли не подавившись, вдруг появившейся в рту слюной, сказал я.
- А, спасибо. А сам то че? Типа все нормально, завтрак в постель?- явно злобно настроившись пробормотала она.
- Да ладно ты, не заводись. На вот, у меня кола есть, а то всухомятку вредно говорят,- я попал в точку, но я не хотел ее обидеть, поэтому сразу постарался замять и перевести разговор в другое русло.
- Не, спасибо, у меня чето желудок с утра не очень, спасибо,- я знал, что за отмазку это сто пудово сканает. Хотя, я бы не против проглотить пару таких бушлетов, но я хоть завтракал, а она нет.
- Че щас опять этот мудозвон в очках, ты хоть читала ченить? - ответ я знал, но вопрос был в самую тему, чтобы увязать возникшую паузу. Ответ должен содержать следующие слова: Даже если бы мой папа вел этот предмет, я бы все равно ничего не читала.
- Ты че приколоть меня решил? Даже если бы мой отец был тем придурком в очках, даже мое уважение к нему не заставило бы это сделать, - она засунула в рот последний кусок и отхлебнула колы.
- Будешь? - протянув ко мне бутылку спросила она.
- Не, спасибо, добивай и пошли. Я возьму твои вещи, - я взял ее сумку с курткой и мы двинулись в сторону аудитории.
День пролетел кА всегда не заметно. Хотя я был в институте, я даже примерно не смог бы вспомнить, что именно я там делал. После пары проведенной вместе, я словно отключился. Я просто погрузился в свои размышления.
Вернувшись домой, я застал оставленную матерью записку. "Сегодня ночуешь один, за меня не беспокойся. До завтра, целую. Мама." Очень тепло и мило, для взаимоотношения между матерью и сыном. Ну ничего, это даже к лучшему, мне одиночество не помещает. Надо много чего обдумать.
Пожарив яйца, я уселся с ручкой и тетрадкой. В голову ничего не шло. Что должно было прийти ко мне в голову я толком не знал, но что-то мне подсказывало, что я на правильном пути. По другому нельзя. Иначе можно навредить не только себе. Зазвонил телефон. Я нервно дернулся из-за стола. Никто не может отвлекать меня когда я занят. Когда я занят очень важными вещами.
- Алло? - мать вашу хотелось мне добавить в трубку, но это могла быть моя мама.
- А, привет, это я, че делаешь? - речь была сбивчивая. Что-то опять произошло.
- Я, да ничего в принци...- не успел я договорить.
- Я около твоего подъезда, можешь выйти?
- Да, щас спущусь, - мое сердце заколотилось в бешенном ритме. Только бы ничего серьезного, только бы ничего страшного.
Накинув куртку я быстро спустился по лестницам. Через секунду я оказался около у входа. Она сидела в углу, прижавшись к стене. Опять, боже только бы ничего серьезного.
- Что случилось? - я готов был убить, разорвать, зарезать, загрызть любого кто, хоть малейшим образом обидел ее.
- Да все хорошо. Просто мне плохо. Дома плохо. Посиди со мной, - голос дрожал, она плакала или была на краю того.
- С тобой все нормально, тебя кто-то...
- Да нет, просто мне плохо. Можешь уделить мне немного времени, немного...- я понял, она плакала.
- Тут холодно, на полу холодно, вставай, пойдем ко мне, - я попытался ее приподнять за руки.
- Нет, мне нужно побыть одной. В смысле с кем-нибудь близким, кто может меня понять и не спрашивать и думать про меня что-то.
- Пошли, матери дома нет, ее опять видимо пригласили. Пошли, тебе надо согреться.
Она медленно встала, и накинулась на меня крепко обняв. Плачь захватил ее.
- Успокойся, все будет хорошо. Щас согреешься, и все будет хорошо, - поглаживая по голове немного успокоившись сам, пытался ее хоть немного успокоить.
Мы поднялись ко мне в квартиру. Я помог ей снять куртку, сапоги. Проводил в ванну.
- Пожалуйста, я щас приду.
- Конечно, - я оставил ее одну в ванне. Она закрыла за мной дверь на шпингалет. Не совсем уверенный в том что поступаю правильно, я попытался сделать что-нибудь правильное. Двинувшись к себе в комнату, я как будто резко вспомнил что-то и пошел на кухню. Надо поставить чайник. Самое лучшее, что пришло мне в голову на данный момент. Нехорошие мысли о девушке оставленной мною в ванной одолевали меня с каждой минутой все больше и больше. Что делать? Что делать? Что делать? Я метался по кухне. Убрал со стола жаренные яйца, стер хлебные крошки. Что делать? Вдруг я услышал, что воду выключили, и спокойствие посетило меня впервые.
Она вышла. Глаза почти прозрачные. Много плакала. Умылась. Казалось, что она смыла все черты своего милого лица. Боже, такой я ее еще никогда не видел.
Она зашла на кухню, села на табуретку. Молчание. Комнату заполнило молчание, стало настолько тесно, что трудно было пошевелиться.
- Чаю? - робко спросил я. Я впервые в такой ситуации. Я не знал что делать. Спросить что случилось? А вдруг она не хочет об этом вспоминать, да и велик риск, что она опять начнет плакать. Пошутить? Ничего глупее этого не могло произойти в такую минуту, это и дураку понятно. И почему я не пошел на психолога учиться? Именно в такие минуты больше всего жалеешь о своих давних ошибках.
- Только очень горячий, я замерзла. Сильно замерзла, - не поднимая глаз сказала она.
Я понимал все положение дела, всю ситуацию. Ей было очень неудобно. За все то время, что мы знаем друг друга, такое происходит впервые. Я многое видел, точнее видел ее во многих ситуациях, но такой впервые. И она это понимала. Пожалуй она это понимала, больше чем кто либо на этот момент. Это именно то, что никто не должен видеть. Никогда, никогда в жизни, ни при каких обстоятельствах, никто не должен видеть то, что у нас внутри. ТО, что многие называют слабостью, но не многие видели, что означала эта слабость. Именно такой сейчас и была она. Она была "нагой" передо мной и чувствовала она себя очень неудобно в этот момент. Но каково было мне? Я не знал что мне надо сделать, хоть что-то, чтобы как то изменить ситуацию.
- Ты извини, прости, что я вот так вламываюсь. Это не самый лучший момент, как для меня, так и для тебя. Прости, что именно в такой момент я пришла к тебе. Я не хочу ничего от тебя, просто молчи. Мне просто надо, чтобы рядом кто-то был. Кто-то, с кем я могу находиться рядом. По-моему все это время у нас неплохо получалось находиться друг с другом довольно долгое время, - она попыталась немного сыронизировать.
- Да все...
- Нет, я вправду прошу тебя извинить меня за это. Просто я побуду здесь некоторое время. Просто побуду. И, если не трудно, горячий чай. Очень бы не помешал сейчас.
Я, как будто уснувший в метро и разбуженный кем то, очнулся. Взял кружку налил кипятка, заварки и поставил около нее.
- Мне, выйти? - я все еще не знал, что мне надо делать, как себя вести. Это было похоже на робкую попытку избежать сложившейся ситуации.
- Нет останься, просто посиди молча. Все хорошо.
Она взяла кружку обеими руками, немного погревшись поднесла ее к губам. Она выглядела как будто ее заворожили, или была под гипнозом.
Я смотрел на нее и размышлял. Размышлял о мире. О том почему некоторые люди счастливы а некоторые несчастны. Почему некоторые купаются в богатстве а некоторые роются в помойках. Почему одни желают добра а другие убивают. Почему? Где ведется распределение того или иного?
Журчание в желудке напомнил мне о жаренных яйцах.
- Я еще не ужинал. Присоединишься? - кажется я немного возвращаю ее в мир.
- Да, если можно. Я после того бутера ничего еще не ела, - она наконец-то подняла свой взгляд. Я ощутил ее. Такую, какая она была на самом деле, мягкой, робкой, беззащитной.
- Я тут яйца пожарил. Не против истинно холостяцкого блюда? - надо было немного размягчить обстановку. Немного дурацких реплик я думаю не повредит.
- Как раз то, что надо, для очень голодной персоны вроде меня, - все лед тронулся. Я был искренне рад.
Мы поужинали, оказалось, что четыре жаренных яйца плюс две сосиски, не совсем достаточно для двух молодых и очень оголодавших особ. Пришлось продолжить наш пир наспех пожаренной картошкой и соленными огурцами.
- Ну а на десерт, в нашем ресторане специально привезенные из Франции пряники со сгущенкой из Малазии, - продекларировал я как будто передо мной была очень важный гость, а я выступал в роли импровизированного шеф-повара.
- Только учтите, чтобы содержание сахара, углеводов и жиров было строго в рамках общеевропейских стандартов, - сделав важное лицо потребовала она. Мы вместе громко рассмеялись.
Закончив наш ужин, мы перешли в мою комнату. Она совсем пришла в норму, и была той, которую я знал, ежедневно с которой я здоровался и проводил огромное время в дискуссиях на разные темы. Наши разговоры касались всего, в основном это было кино, музыка, воззрения некоторых философов и психологов. Мы никогда не молчали, постоянно было что-то о чем нам было интересно поговорить.
Мы были знакомы не один год. Точнее мы жили в одном районе и часто встречались то на остановке, то в магазине. Я никак не мог решится на то, что бы подойти и познакомится. И каждый раз все начиналось с улыбки и улыбкой заканчивалось.
А потом когда я пришел сдавать вступительные экзамены то увидел ее. Я очень обрадовался, но опять встретившись взглядами, мы обменялись только улыбками. Я думал, что без сомнений заработал репутацию по крайней мере странного человека, который постоянно улыбается и ни разу ни слова не сказал. Обоюдная симпатия была на ясна как день, но я так и не решался на первый шаг к счастью.
Произошло все куда более прозаично чем кто-нибудь мог предполагать. Мы оказались на одном факультете, но в разных подгруппах. Вот так счастье! Ну а чудо, которое так все ожидали, произошло немногим позже.
Мы сидели на лекции. Так получилось, что храбрости сесть рядом с ней у меня таки хватило. Так вот, лектор был мудаком, каких редко сыщешь. Старый пердун, с очень смешным чупом и в толстых роговых очках, которые были в моде во времена Эйнштейна. Мне довольно быстро наскучила его трескочущая лекция про каких-то умников, живших в век сразу после каменного, я оглянул аудиторию. Половина ее слушала пуская слюни то ли от голода то ли действительно для них это было увлекательно, другая половина не обращая внимания на первую половину и старого мудреца во главе вела очень живое общение между собой. Она сидела и что-то писала. Точнее не писала и рисовала, я заметил это по неестественным для письма движениям руки. Значит, она тоже была с нами. Чтобы, немного разрядиться я нарисовал карикатуру на лектора. Получилось очень весело. Листок с рисунком я подвинул к ней. Она хихикнула, и что-то подписала, пододвинула его ко мне. И началось. Этот процесс общения так нас захватил, что мы не заметили того, как нас в качестве показательного примера выставили обоих за дверь, чтобы другим не повадно было! Вот и началось наше общение. Оказалось, что мы очень похожи с ней. Как и я она жила с матерью, только у нее еще был отчим. Что случилось с отцом, я не знал, да и она не интересовалась моим. Поэтому на том наше знакомство с родственным древом закончилось. Но не в этом суть. Главное у нас была одинаковая точка зрения о людях, о обычных явлениях и повседневной жизни. О событиях в политике и религии. Мы разнились лишь в нескольких моментах. У нас были разные точки зрения по поводу психологии и философии, наши расхождения касались восприятия любви и взаимоотношения между близкими людьми.
Она оказалась очень интересным собеседником, у нас никогда с ней было спора. Но всегда была интересная беседа, дискуссия. Она придерживалась точки зрения, что в мире нет любви. Что любовь это выдуманное чувство, ложное состояние. Что нельзя объединить под одним словом и совместить в одном чувстве и ненависть, и симпатию, и страсть и здесь же ревность. Это так же противоестественно, как взять и смешать все запахи французских духов в одном флаконе и сказать что это прекрасно! Нельзя совместить огонь и воду. Нельзя совместить белое и черное. Да и не надо совмещать, ведь только оставаясь не совмещенными они сохраняют всю свою прелесть и красоту! Поэтому она была твердо уверена, что любовь это нечто несуществующее, искусственное, а все, что является искусственным противоречит естественной природе. А как то, что противоречит природе может быть прекрасным? Примерно такие доводы она приводила, в качестве аргументации своей точки зрения.
В свою же очередь, я пытался возразить ей. Я приводил множество примеров, ссылался на поэтов, музыкантов и даже некоторых философов. Но из всего этого получалась только красивое обсуждение, двух очень деликатных приверженцев разных воззрений. В конце концов, я понял, что для того чтобы переубедить ее в правильности ее теории, я должен сперва сам перейти на ее сторону. Принять то, что она так отстаивает. Так и произошло. В очередном из наших разговоров, опять приведшим нас к одной и той же теме, я притворился. И признался наконец-таки в ее правоте. Сделал вид, что она меня убедила. Я знал, что это нехорошо, но в этом был определенный азарт. Конечно же она была не то, чтобы шокирована таким поворотом событий, но очарована это точно. Она я почувствовал, что в ней что-то перевернулась, что теперь она ведет себя так, будто бы раскрыла мне глаза. Её теория заключалась в том, что наша жизнь это голубое небо, а люди это как облака, всего лишь пятна на нем. Небо остается всегда небом, а мы то появляемся, то исчезаем, как облака. И все остальное, что мы можем увидеть на этом небе, это все мы придумываем сами для себя. И все, что ты придумываешь, так же на этом небе появляется и исчезает вместе с тобой.
Мы решили отпраздновать это событие. Наше воссоединение. Целую неделю мы провели вместе. Мы придумывали для различные занятия, мы гуляли, мы были действительно чем-то единым. Мы были счастливы. Счастливы жизни в которой нет, столь противоестественной любви. Мы обсуждали фильмы, в которых режиссер показывал нелегкость любви при помощи хитросплетенных интриг, и как пройдя все это главные герои все же побеждали, и провозглашали эту победу во имя любви! Мы смеялись над этим. И как это не иронично звучит но именно любовь нас так сблизила, точнее отрицание ее. Мне казалось, что я и впрямь стал сторонником ее теории.
- А помнишь мы устроили неделю "познай мир с обратной стороны"? - весело спросила она рассматривая какие-то мои зарисовки.
- Да, это было очень прикольно. Особенно мне запомнился вторник, день познания обратных вкусовых ощущений. Кофе с солеными огурцами, че там еще мы пробовали соединить?
- "Коктейль темная сторона луны", одно яйцо, Одина ложка сгущенного молока, одна ложка горчицы, несколько долек апельсина, че там еще было? А да, всеми любимый кетчуп не обошла та же участь, - давясь от смеха говорила она. Я тоже держался за живот.
- А помнишь...а помнишь потом когда нас прихватило, и мы не могли решить кто первый а кто в очередь, и ты предложил кинуть монетку?
- Конечно помню, особенно момент когда я пошел за монеткой, а ты уже заняла место. Если бы ты знала как я тогда разочаровался, мне тогда точно было не до смеха!
Мы смеялись. Нам было хорошо.
Потом наступило молчание. Мы задумались каждый о своем.
- Он сегодня пытался приставать ко мне, - проговорила она монотонным голосом. Я был возвращен на землю этой репликой.
- Что? - я не понял сначала о чем она говорит.
- Отчим, пытался сегодня меня трахнуть. Когда я вернулась с института они с матерью опять пили. Я как всегда оставила вещи и поехала к Джему, надо было кое- какие вещи ему передать да и поболтать насчет работы. Когда вечером я вернулась, они спали. Я пошла на кухню чтобы убрать их свинарник. Я не услышала как он приблизился сзади. Он схватил меня за задницу, своими грязными лапами, я дернулась в сторону он схватил меня за волосы. Подтащил к себе, одной рукой схватил за горло, а второй начал лапать. Потом сказал, мол ну че сучка минет то умеешь делать, а начал расстегивать ширинку. Тут проснулась мать и вмешалась, и они начали между собой ругаться. Я не помню как оделась, как выбежала, первое, что пришло в голову это твой номер телефона.
Я стоял в оцепенении. Опять на меня нашел ступор. Я не знал, что сказать.
- Я завтра эту суку убью. Я ему башку проломаю! Никто, никто не смеет, - тут я чуть было не осекся,- никто не имеет такого права.
- Не надо. Я все равно решила от них съехать. Тебе не стоит с ним связываться, он очень говнистый. Я много раз слышала, когда он пил у нас со своими друзьями, как они промышляют. Избивают людей из денег. Не стоит тебе с ним связываться. Обещаешь? Ведь все равно я от них ухожу.
Я пообещал ей, что успокоюсь и ничего не буду предпринимать. Ее надо было успокаивать. Только ради этого. Но я никогда не спущу этому пидору его проступок, потому что никто не смеет дотрагиваться до нее!
Время подходило к полуночи. Я был искренне рад, что хоть как то смог помочь ей. Она же больше не слова не упомянула про происшествие. Мы поговорили о ее новом месте работы, и решили, что вместе завтра начнем поиск для нее подходящего для нее жилья. Я предложил свою помощь в качестве денег, чтобы снять квартиру на первый месяц. Она согласилась. На этом наш вечер закончился, я расстелил ей у себя, а сам лег в зале. Ночь была бессонной. Я ворочался, что-то не давало мне уснуть. Толи это были мысли толи еще что-то. Когда я понял что это было, то я вспомнил свою идею. Принять теорию противника, изучить ее, и пользуясь ее методами убедить в своей теории. Теперь я понял, что время действия настало. Как действовать я еще пока не знал. Но надо было придумать что-нибудь очень тонкое, чтобы все выглядело естественно. Я вдруг понял, что этот человек для является нечто большим чем ярый собеседник и тому подобное. Но как ее убедить не то чтобы в неправильности ее теории, но хотя бы в том, что есть и исключения? Над этим надо было подумать.
Новая неделя началась с поисков квартиры. Удача нам улыбнулась через пару дней. У одного из моих друзей, тетя переехала в другой район, и квартира пустовала. Поговорив в ней мы договорились о плате, слава богу, что женщина оказалась добрейшей души человек и за квартиру назначила чисто символическую плату. Как раз и с работой все срослось. Она устроилась продавцом в местном магазине. Потом мы занялись переездом, собственно вещей было не много, мы управились за день.
Потом, я перешел к реализации другой моей затеи. Обговорив с друзьями мы решили наказать подонка. Примерно через несколько дней мы подкараулили ублюдка. Он возвращался из местной забегаловки. Мы втроем подошли преградили ему путь. Когда повалили на землю, то я с особой яростью начал пинать этого козла. Мне хотелось, чтобы у этого пидора больше никогда не было мысли о похоти.
- Сука вот тебе, вот тебе за то, что позволил себе прикоснутся к ней, - я его пинал, не помню куда попадал, опомнился когда меня друзья уже оттаскивали.
- Да хватит с него, ты его хорошо измудохал, теперь этот гад долго не сможет спокойно мочиться.
Я был удовлетворен. Я буду оберегать ее. Никому не позволено притрагиваться к ней! Убью любую сволочь допустившую мысль о том, чтобы обидеть ее!
Так прошло некоторое время. Новая квартира была по душе нам обоим. Я часто бывал в гостях. Мы по-прежнему проводили много времени вместе. Я подумывал о работе, чтобы можно было переехать к ней и жить вместе. Но, надо было еще придумать как ей объяснить то, что я к ней испытывал? Чтобы она это приняла. И совершенно случайно ко мне в голову пришла неплохая идея.
Я знал, что мы настолько уже сблизились, что мое мнение играло значимую роль для нее. Она постоянно со мной советовалась. И я решил, что самым лучшим образом будет попробовать объяснить ей не словами, а на бумаге. Но здесь нужен был очень тонкий подход. Некоего рода исследование. И вот что мне пришло в голову. Написать два рассказа. Первый несомненно должен был понравится ей. Потому что в нем я бы утверждал правильность ее теории. Но немного с другой стороны, с новой позиции.
Идея такова. Что все в мире гармонично. Это естественно. Такова природа. Если чего не хватает, то оно дополняется другим. Далее идут примеры из жизни. Сходятся два красивых человека. Они думают, что любят друг друга, но вскоре начинаются раздоры и они расходятся, ибо любовь у них была выдуманная. Так как если люди красивые, то где то значит должно быть пусто. Вот как раз в счастье, которое они выдумали, и было то пятно. Едем дальше, возьмем человека богатого. Он ищет себе красивую спутницу или наоборот. Опять таки ситуация повторяется. И они опять расходятся, ибо гармония нарушена доминированием того или иного качества обоих, в данном случае богатство и красота. И приводя такие примеры, я бы постоянно уводил ее туда куда мне и надо было. Второй рассказ-исследование было бы про двух людей. По природе они лишены были родительского тепла, родительской заботы. Жили бы они не богато, и естественно он не с обложки журнала, и она не с обложки плэйбоя. Значит, по закону природы гармония и здесь должна быть. И как раз в этом случае, гармония достигается в той самой любви или чувствах или еще чем, что возникает между ними. Конечно, в ходе дела, это все прорабатывается приводятся доводы и аргументы, основанные на самой теории неестества любви, против которых уже она бы на смогла идти против.
На реализацию моей идеи, по моим расчетам должно было потратиться не больше недели. Я написал текст первый. Мы как всегда с ней прогуливались, и опять размышляли о чем-то мира сего. И тут как-будто между прочим я упомянул о том, что провожу исследование. Она очень заинтересовалась и я ей пообещал дать почитать то, над чем работаю. На следующий день я принес ей свой текст, и попросил что бы она его прочитала когда будет одна. Так она должна была понять его и тем самым съесть его. Через два дня я опять с ней встретился. Мы пошли прогуляться. Она была восхищена тем, что я нахожу все новые границы ее теории. Она была польщена тем, что я разрабатываю ее теорию.
- Ты знаешь, вроде бы столько время прошло, а ты продолжаешь думать о том, что я придумала. Я уже и сама не думала давно об этом, а ты прямо поражаешь меня, - она улыбалась, она была очаровательна, как я хотел ей сказать об этом, открыть ей все то. Что я испытываю к ней, но в данный момент нельзя было. Надо было, чтобы она прочитала второй мой текст.
- Да меня, мне очень интересен этот вопрос. И интересен именно тем, что где и кем распределяется это все? То, что гармония должна и есть во всем это бесспорно, но кто решает о том, чего у тебя будет больше, а чего меньше.
Я заметил, как в ней зародился некий огонек. Она задумалась. А потом сказала:
- Ты знаешь, я тоже попробую подумать над этим. И вправду очень интересно. И все, что я надумаю я напишу и дам тебе прочитать. Хорошо? Только пообещай, что не будешь смеяться над тем. Что я напишу, потому что я еще до этого ни чем подобным не занималась. Пообещай мне, дай честное свое мужское слово, - она протянула мне свою руку. Я взяв ее и приложив к своему сердцу сказал:
- Клянусь, что не буду смеяться над тем, что ты мне приготовишь, независимо от того, что там будет.
Мы посмеялись и пошли домой.
Чтобы все изложить на бумаге мне понадобилось около четырех дней. Такого труда мне еще не приходилось делать. Текст был настолько тонок, что я сам себе удивился. Нельзя было придраться ни к чему. Утром следующего дня я забежал к ней в магазин, они их группа не училась поэтому она вышла на смену с утра.
- Я к тебе с хорошей новостью, - обнимая ее сказал я.
- Да? И с какой же?
- Вот, я закончил мое исследование. Все изложено здесь, - я протянул ей три листа бумаги.
- Какой молодец! Я тоже провела свое исследование и изложила на бумаге, погоди щас принесу.
Она удалилась в подсобку и вернулась с листами бумаги.
- Вот держи, и помни свою клятву! - она потянула мне свои листки.
- Помню! - торжественно ответил.
- Только прочитай их когда будешь дома, один, хорошо? - в ее глазах сверкнула искорка какой-то неуверенности.
- Обещаю.
Я вышел, оставив ее там.
Весь день я мучался. Я ушел с занятий. Пошел гулять. Я просил у неба солнца, я просил у неба дождя. Я просил у лета зиму, я просил у весны осень. Я был сам не свой. Я был уверен, что она все поймет. Но какая будет ее реакция? Может быть было бы лучше оставаться вот так друзьями? Быть всегда рядом с ней. Думать о ней. Ну теперь уже думать об этом поздно, что сделано, то сделано.
Придя домой, я как всегда обнаружил мамину записку на столе. Меня в этом доме по-прежнему никто не ждал. Но возможно скоро все изменится, и я обрету то, чего так долго мне не хватало.
Я отнес сумку в комнату. Меня раздирало любопытство. Что она там еще выдумала. Я разделся, помыл руки. Раздался телефонный звонок. Я не хотел его брать кто бы там ни был, ты собирался вторгнуться в мою личную жизнь в самый неподходящий момент. Хотя если это она? Если она уже прочитала? Я подошел и поднял трубку.
Днем к ней пришла соседка ее матери. Она сказала, что мать больна.
- Отчим куда-то пропал, и матери судя по всему не помешала бы твоя помощь. Понимаешь о чем я говорю? - говоря это соседка явно имела ввиду совсем другое.
- Да я прямо щас к ней схожу.
- Ну ты купи хоть еды там какой-нибудь, мало ли что...
- Конечно, конечно.
Отпросившись с работы и купив каких-то продуктов она пошла, туда откуда бежала в прошлом. Как никак, а мать она есть мать, хоть что там было.
Она несколько раз позвонила в дверь, через некоторое время ей открыла мать. Из дома несло ужасным запахом. Заходить желания особого не было.
- Заходи коли пришла, - отступая сказала мать.
Она зашла в квартиру. Точнее не напоминало больше не квартиру а нечто напоминающее притон.
- Мне соседка сказала, что ты болеешь. Вот я пришла узнать, мож лекарства или еще что-нибудь надо.
Она разделась. Она хотела помочь матери, наверное отдать ту дань, когда родители нуждаются в помощи, а благодарные дети им помогают. Убираться в квартире смысла не было и она это знала. Поэтому, чтобы готовить в нормальных условиях ей пришлось немного прибраться на кухне. Пробыв около часа она хотела собираться на работу. Она отпросилась на час на полтора.
В дверь позвонили. Мать пошла открывать.
Я поднял трубку:
- Я вас слушаю всеми фибрами, - сказал я в трубку.
- Олег ты? - голос Джема был подозрительно тихим.
- Бля, Джем ептыть, нет Пугачева!
- Олег... Катя сбросилась с окна.
Через мгновение я обомлел. Трубка выскользнула из руки, земля начала уходить из под ног.
Открыв дверь, раздались звуки:
- Бля, а вот и мы! Соскучилась? Что ты думаешь мы тебе принесли?! Подарок! Подем бухать! - обняв хозяйку, пьяный отчим с тремя товарищами зашел в квартиру.
Дальше случилось то, что не должно было случится. Избив дочь они вчетвером ее изнасиловали.
"Я поняла твою идею. Гармония должна быть во всем. Допустим если встречаются два человека. Они были обделены родительской заботой, они не супер модели с обложок журналов и не миллионеры. Значит, гармония должна восполнить отсутствие всего этого. Это может быть восполнено только в одном. В том, что они чувствуют и испытывают друг к другу. Я думаю два таких волею судьбы должны быть счастливы. Ведь они предназначены друг для друга и ни для кого больше. Ни для кого! Такое бывает раз в тысячу лет. Многие люди ищут друг друга, но природа делает их неравными друг перед другом. А те кто предназначены друг для друга либо умирают так и не встретившись, либо умирают вместе и в один день. Я думаю, я тебя люблю."
Вот, что было написано на тех бумагах, что она дала мне. Я понял, мы играли с судьбой. Мы играли в опасную игру. Мы проиграли. Мы были изгнаны из рая любви.
Тяжело дышать. Хочется плакать и кричать. Обида, грусть, немота сдавливала грудь и горло. Хочется со всей силой бить ладошками об стену. Упасть и изнемочь до смерти. Хочется плакать...