Агаев Самид : другие произведения.

Улица Иисуса

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Четвертая заключительная часть тетралогии "Хафиз и Султан". Азербайджан под властью монголо-татар. Судьба приводит Ладу в Индию, где она становится адептом новой религии. Хафиз Али пытается вести размеренную жизнь мусульманского правоведа, слух о нем доходит до ханского дворца, и его приглашают для решения сложной юридической коллизии, от которой зависит судьба правителя, соответственно и жизнь самого Али. Егор, гостивший у друга, привлекает внимание монгольских всадников, отказываясь подчиниться, в одиночку вступает с ними в бой. Вынужденные покинуть город друзья отправляются на поиски сокровищ атабека Узбека...

   К деревянной пристани причалила большая парусная лодка. С нее сошел один единственный человек. После этого лодка тут же отчалила, не беря ни попутного груза, ни людей и взяла курс в открытое море. Пассажир, краснобородый мужчина богатырского телосложения в шерстяном плаще и в войлочном головном уборе перекинул через плечо туго набитый хурджин, взял в руки баул и направился к покосившимся воротам, у которых вопреки ожиданию не было стражи. Здесь путь ему преградил амбал, тощий, сутулый малый неопределенного возраста, но скорее молодой, чем старый. Он улыбнулся, кивая головой, приветствуя, дотрагиваясь до лба.
   - Добро пожаловать в наш город, господин. Позвольте, я помогу вам. Доверьте мне вашу поклажу.
   Прибывший смерил его оценивающим взглядом и заметил:
   - Тяжела будет для тебя моя ноша, да и не привык я, чтобы за мной вещи таскали.
   - Вы не смотрите на мою худобу, - не унимался амбал, - я жилистый. А вам не к лицу носить свой багаж, на это есть люди простого звания. Позвольте, господин, сегодняшний день не задался, с утра ни одного клиента. Боюсь, жена домой не пустит. Много не возьму за работу, иншаалах один дирхам дадите и то ладно, буду за вас молиться.
   - Что же ты, брат, жену так распустил?
   - Прошу прощения, - удивился амбал, - это вы, в каком смысле, что-нибудь слышали?
   - Сам говоришь, что домой не пустит.
   - Да это я так, образно, в смысле недовольна будет.
   - А-а, вот оно что, образно, метафора, гипербола, так ты поэт?
   - Нет, не поэт, но стихи люблю. Так как?
   - Ладно, бери.
   Приезжий поставил на землю свой баул. Амбал взвалил его себе на спину, от неожиданной тяжести охнул и согнулся. Тем не менее, виду не подал, пошел быстрым шагом. Однако скоро выдохся, опустил поклажу на землю.
   - С непривычки, - виновато сказал он, - давно тяжести не таскал, отвык.
   Приезжий отдал ему хурджин, а сам взял баул.
   - Пошли, - скомандовал он.
   - Спасибо, господин, ваша доброта не знает границ, - витиевато поблагодарил амбал и пошел впереди.
   - Куда нести? - поинтересовался он. - Вы к кому приехали, в гости или по делу?
   - Тебя как зовут? - спросил приезжий.
   - Байрам, - ответил амбал.
   - Вот что, Байрам, ты мне лишних вопросов не задавай. Лучше я тебя буду спрашивать. Беюк-базар знаешь где?
   - Кто же не знает? Это же можно сказать, сердце нашего города. Это недалеко, - простодушно сказал поденщик, но, спохватившись, добавил, - и не близко.
   - А монголы в городе есть? - спросил приезжий.
   - Монголы, я даже не знаю.
   - Как не знаешь? Здесь разве войны не было?
   - Нет, не было. Монголы были, войны не было. Отряд прошел через город. Несколько дней они здесь стояли и потом исчезли.
   - Странно, а кто же правит городом?
   - Мухаммад-хан. А на Беюк-базаре вам что нужно?
   - Хамам мне нужен.
   - Значит, вы первым делом в баню. Это хорошо, - одобрительно сказал Байрам. - Только вот незадача, сегодня женский день.
   - А мне все равно.
   - Вам-то может и все равно, только вас туда не пустят. Помыться не получится. Еще и бока намнут.
   Приезжий шел за амбалом с любопытством поглядывая по сторонам.
   - У нас здесь не заблудишься, - говорил амбал, - все время прямо, а как в тупик упрешься - направо и в конце переулка - Беюк-базар. Кстати, а мы уже и дошли, вот хамам. Это здесь, перед вами.
   - Отлично, - произнес приезжий, - теперь ищем мечеть, напротив хамама должна быть мечеть. Вот она, ... а между ними... вот, что мне нужно.
  
   Вывеска над дверью гласила:
  
   Мударрис Али, факих, хафиз.
   Наследственные дела, бракоразводные процессы,
   взыскание долгов и прочие юридические услуги.
  
   - Закрыто, - сказал Байрам, пробуя дверь, - для обеда вроде рановато.
   - Может, мыться пошел? - предположил приезжий, скребя крашенную хной бородку.
   - Так сегодня же женский день, я же вам говорил, - возразил амбал.
   - Его это не остановит, - заметил краснобородый, - не зря же он рядом с баней контору открыл.
   - Я сейчас в соседней лавке узнаю, - предложил носильщик.
   - Узнай, - согласился бородач, - только хурджин оставь здесь.
   - Конечно. Но вы меня обижаете, - засмеялся носильщик.
  
   В ожидании вестей приезжий огляделся. Между мечетью и баней вдоль улицы тянулся ряд одноэтажных саманных строений, преимущественно мастерских - кузница, гончарная, плотницкая, бербер-хана. Другая перпендикулярная к ней дорога разделяла мечеть и хамам и упиралась в торговые ряды базара, далее виднелись крыши домов, а над ними вдали высились горы, вершины которых покрывал снег.
   Приезжий остался доволен панорамой. Город ему нравился. Вернулся Байрам, пожимая плечами.
   - Никто не знает, этот человек о своих перемещениях им не докладывает. Они так сказали. Ну, я пойду, господин, а вы подождите.
   Получив два дирхама, носильщик благодарно прижал руку к сердцу.
   - Если, что, вдруг я понадоблюсь, найдете меня в порту.
   Приезжий окликнул его словами:
   - Послушай, а как называется этот город?
   - Как, - удивился малый, - вы не знаете куда приехали? Ленкорань.
   - Если бы приехал, знал бы. Я приплыл - это разные вещи. Но, если это Ленкорань, значит все верно. Значит это тот самый хафиз Али, которого я разыскиваю.
   Из соседней лавки вышел мужчина, поздоровался и сказал:
   - Добро пожаловать. Господин не желает привести в порядок бороду?
   - А что не так с моей бородой? - забеспокоился приезжий, трогая растительность на лице.
   - С вашей бородой все хорошо, уважаемый гость, но можно сделать лучше. Совершенству нет предела. Можно подстричь, придать ей красивую форму? Краску освежить, где вы такую хну брали? Это не лучший сорт. Могу также выбрить вам голову.
   - А, пожалуй, - согласился приезжий, - куда мне вещи можно поставить?
   Брадобрей кликнул помощника:
   - Эй, оглан возьми вещи у господина.
   Отдав поклажу, клиент сел на деревянный стул с подлокотниками и, закрыв глаза, отдался рукам мастера.
   - Голову брить будем? - спросил брадобрей.
   - Обязательно.
   Мастер вспенил мыльную массу и принялся за работу. Когда, вздремнув немного, клиент открыл глаза, в поднесенном зеркале голова блестела, а аккуратно подстриженная бородка отливала каштановым блеском.
   - Хорош, - услышал он одобрительный голос за спиной. Приезжий изменил угол наклона зеркала, и увидел человека в остроконечной шапке с меховой оторочкой.
   - Нравится? - спросил он у него.
   - Пока не знаю, надо привыкнуть, - ответил Али. - Раньше ты был похож на простого разбойника, а теперь на атамана разбойников.
   - Ну что вы, - почему-то обиделся брадобрей, - он похож на вельможу.
   - Мой друг шутит, - успокоил его Егор, - сколько с меня?
   - Будьте моим гостем, - вежливо сказал брадобрей.
   - Спасибо, и все же?
   - Один дирхам.
   - Я заплачу, - сказал Али, - кажется, мне твой вид нравится. Это твои вещи?
   - Скорее твои. Это гостинцы.
   Али взял баул, вышел из парикмахерской, подошел к соседней двери, над которой висела вывеска, и отпер замок.
   - Добро пожаловать! - сказал он, пропуская гостя вперед.
   В конторе друзья обнялись, похлопали друг друга.
   - Рад тебя видеть, - сказал Али, - проходи, садись. Плащ не снимай пока. Я сейчас печь затоплю.
   - Давай я пособлю, не дело раису печку топить.
   - Не надо, садись вот туда.
   Егор скинул чарыхи, взошел на деревянное возвышение, устланное соломенными циновками. Здесь было разбросано несколько муттака, и стоял стол на коротеньких ножках. Он опустился возле стола, скрестив ноги.
  
   Помещение конторы было разделено на три неравные части. Справа от двери за перегородкой стоял еще один стол и сиденье. Слева от входа находилась небольшая сложенная из камней и глины печь. Али большим ножом настругал лучины, затолкал в печь и поджег. Когда пламя схватилось как следует, подкинул толстых веток.
   - Потерпи, друг мой, - сказал он. - Сейчас будет тепло. Как ты добрался?
   - Очень хорошо, без происшествий.
   - Давно ждешь?
   - Не очень. Хотя успел подстричь бороду.
   - А голову зачем побрил. Чай не лето, зима все-таки.
   - Даже не знаю. Он предложил раз, другой - я и согласился. А что, не идет мне? Сам сказал, что я теперь на атамана похож.
   - Похож, похож, - успокоил его Али.
   - А ты где был, в бане?
   - Нет, в бане сегодня женский день.
   - Какие пустяки. Разве тебя это когда-нибудь останавливало?
   Али погрозил Егору пальцем и улыбнулся:
   - Не можешь мне этого простить? Пора бы забыть.
   - И не надейся, на смертном одре помнить буду.
   - Ну что же. Пусть это будет единственным камнем преткновения между нами. Что там на острове? Как Лада? А, кстати, где твоя жена?
   - Она в Астаре. У нее вдруг обнаружились родственники, довольно близкие. Чуть ли не двоюродные дяди с тетей. Она осталась погостить. Я обещал забрать ее на обратном пути.
   - А когда ты собираешься обратно?
   - Это будет зависеть от твоего гостеприимства. Пока не надоем.
   - Да по мне хоть век живи.
   - Вот и договорились.
   - Что-то меня начинает беспокоить судьба Мариам.
   - Не беспокойся, у нее все хорошо. Она так обрадовалась, когда родню встретила.
   Маленькое помещение быстро нагревалось, Егорка снял плащ:
   - А там кто сидит? - спросил он. - Почему его нет?
   - Там должен сидеть мой помощник, и он должен был быть сейчас в суде с исковым заявлением. Но я пока не могу позволить себе нанять его. Клиентов мало, поэтому приходиться ходить в суд самому. Ты есть хочешь?
   - Не откажусь. А на острове все хорошо. Хасан собирает дань с кораблей, а Лада...
   Али открыл дверь, помахал кому-то и показал два растопыренных пальца.
   -... а Лада вышла замуж за индийского раджу, сразу же после того как ты уехал.
   - Я рад за нее. Надеюсь, этот брак будет удачным. И как они?
   - Понятия не имею. Они отправились в Индию.
   - Сколько новостей, - задумчиво сказал Али.
   - Что же ты хотел, тебя давно не было, мы полгода не виделись. Как обстоят твои дела?
   - Да, как тебе сказать?
   - А говори, как есть. Не стесняясь в выражениях.
   - Ну, если откровенно, то пока не очень. Клиентов мало, дел практически нет.
   - А как же исковое заявления, которое ты носил в суд?
   - Это старое дело, два месяца уже тянется.
   - Деньги есть еще? - спросил Егор.
   - На исходе. Эта лачуга стоит десять дирхамов в неделю. Скоро за аренду нечем будет платить. Но ты не думай, что я жалуюсь. Мне заботы интереса к жизни прибавляют. На острове я уже сходил с ума от безделья.
   - Ну не скажи, рыбалка там была отменная. Я гуся недавно подстрелил. Как меня Хасановы молодцы зауважали после этого. Кстати, он деньги для тебя передал, сто динаров.
   - Деньги не возьму, но все равно, спасибо.
   - Понимаю, - согласился Егор.
   Дверь открылась, и в помещение вошел мальчик, держа в руках поднос, на котором стояли два глиняных горшочка, помимо этого там лежали перья зеленого лука, редиска, кресс-салат, две свежеиспеченные лепешки и небольшой кувшинчик. Оставив поднос, он пожелал приятного аппетита и удалился.
   - Что это? - полюбопытствовал Егор, вдыхая аромат мясного блюда.
   - Это пити, суп ленкоранский.
   - В кувшине, я надеюсь, вино?
   - В кувшине вода колодезная.
   - Нет, так не пойдет, - категорически заявил Егор. - А выпить за встречу?
   - Я не пью, - сказал Али, - вот уже три месяца.
   - Так и я не пью, ровно с тех пор. У Хасана припасы кончились через три недели после твоего отъезда. Ты думаешь, почему я с острова бежал?
   - Я думал, меня захотел увидеть.
   - Так это взаимосвязано. Можно сказать, это одно и то же. Когда я выпью, я обязательно должен поговорить с тобой. Если я выпил, а тебя нет рядом, то лучше и не пить. Короче говоря, если я сейчас не выпью, то я за себя не ручаюсь. Давай, организуй чего-нибудь. Или мне самому сбегать. Где тут у вас - "за углом"?
   - Давай поедим, пока не остыло, - предложил Али, - потом продолжим эту тему.
   - Ладно, - согласился Егор, он куражился только для виду.
   Когда с едой было покончено, по знаку Али пришел разносчик и унес поднос.
   - Ну, как, - поинтересовался Али, - понравилось?
   - В жизни не ел вкусней супа, - согласился Егор, - но как насчет вина?
   - Возьми себя в руки - укоризненно сказал Али, - на работе пить нельзя. Все- таки ты среди мусульман находишься.
   - Так, закрывай лавочку, - сказал Егор, - сам же говоришь, клиентов нет. Чего зря сидеть. Пойдем, отметим встречу.
  
   В этот момент в дверь постучали.
   - Входите, открыто, - крикнул Али, но поскольку посетитель продолжал стучать, он встал и открыл дверь. В проеме стояла женщина в длинном черном балахоне. Головной убор полностью закрывал лицо.
   - Прошу вас, входите, - пригласил Али.
   Посетительница кивнула и вступила внутрь.
   - Прошу, садитесь, - предложил Али.
   - Нет, спасибо, я постою. Я хотела спросить. Это верно, что вы консультируете и оказываете помощь в наследственных делах.
   Женский голос был неожиданно юн.
   - Это верно. Что у вас случилось? - спросил Али.
   - Сколько вы берете за работу?
   - Это зависит от самого дела.
   - Сложность в том, что у меня нет денег, совсем.
   - Зачем же вы пришли сюда?
   - Мне просто больше некуда пойти. Простите.
   После небольшой паузы, женщина повернулась, чтобы уйти
   Али тяжело вздохнул и посмотрел на Егорку. Тот пожал плечами.
   - Ладно, сестрица изложи свое дело, - остановил посетительницу Али, - консультация бесплатно. Может, я найду решение.
   - Кто из вас мударрис Али? - спросила женщина.
   Али отозвался.
   - Я бы хотела говорить только с вами, - заявила посетительница.
   - Этот человек мой товарищ, ты можешь говорить без опаски. То, что ты скажешь, останется только между нами. Но, если у тебя деликатное дело и ты настаиваешь на этом, то я попрошу его выйти.
   - Пусть останется, если он ваш товарищ. На улице холодно. Говорят, должен пойти снег. Я рабыня одного человека, он недавно перешел в мир иной. Я родила ему сына. Малышу два года. Незадолго до смерти мой господин дал мне свободу. Он хотел жениться на мне, записать кэбин, но не успел. Теперь старшие жены выгоняют меня из дома. Они не признают меня равной, поставили условие - или я по-прежнему рабыня в их доме, или должна уйти. Идти мне некуда.
   - Это неважно, что они говорят, - сказал Али, - у твоего господина есть сын от тебя, он имеет право жить в доме своего отца, поскольку он мал, твоя обязанность находиться рядом с ним.
   - Но рабыней, - жалобно сказала женщина.
   - Как тебя зовут?
   - Сакина.
   - Сакина, ты сама только что сказала, что ты уже не рабыня.
   - Они порвали и сожгли мою вольную на моих глазах. Я теперь ничего не могу доказать. И я не могу жить с ними. Вы можете мне помочь?
   - У твоего мужа водились деньги?
   - Спасибо, что назвали его моим мужем. Он был богат. Как дозволяет Коран, он имел четырех жен и много денег. Деньги где-то спрятаны в доме. Я не знаю где.
   - Коран не только дозволяет, он еще и обязывает, - сказал Али, - мусульманин обязан проявлять заботу о близких ему людях. Ты должна получить свою долю наследства и долю, причитающуюся твоему сыну, как его опекун. Я могу отсудить для тебя все это. Если я выиграю дело, ты заплатишь мне десять процентов от суммы, которую получишь. Если ты согласна, то я возьмусь за твое дело.
   - А, если не выиграете?
   - Значит, я ничего не получу.
   - Но это же неправильно.
   - Это неправильно, - согласился Али, - по правилам я должен получить деньги за работу, даже если не будет результата. Но их у тебя нет. А у меня большое сердце.
   - Но я могу отработать, - сказала Сакина, - я могу убираться в вашем доме или здесь.
   - Это ни к чему, - сказал Али, - если ты согласна, давай сосредоточимся на деле. Где твой муж оформил твою вольную?
   - У моллы Васифа. Здесь недалеко, на базаре он сидит. Я к нему ходила, чтобы он мне дал дубликат. Но он сказал, что в его книгах нет такой записи.
   - Ты уверена, что твой муж, как его звали?
   - Мешади Гасан.
   - Что Мешади Гасан действительно оформил тебе вольную? Не обманул.
   Сакина выпростала из складок одежды руку и показала клочок бумаги.
   - Здесь подпись моллы. Это все что уцелело от свидетельства. Но клянусь вам, я держала эту бумагу в руках.
   - Приходи завтра утром, - сказал Али, - я подготовлю исковое заявление, поставишь на нем подпись. Здесь буду я или мой помощник. Где тебя искать, если понадобишься?
   - За базаром, белый дом с флюгером.
   - И все четыре жены живут в одном доме?
   - Только две, старшие две умерли.
   - Сколько ему было лет?
   - Сорок пять
   - А тебе?
   - Восемнадцать. Спасибо вам большое. Да хранит вас Аллах.
  
   Когда она ушла. Али спросил у Егорки.
   - Ну что, будем пить чай?
   - Нет, спасибо, я уже напился колодезной воды. Думаю, пора перейти к более крепким напиткам. Если бы эта женщина заплатила, я бы решил, что у меня нога легкая. Где, кстати, твой несуществующий помощник запропастился?
   - У тебя нога легкая, и ты приносишь удачу. Я выиграю это дело и получу свои комиссионные. А помощника у меня нет. Я упоминаю о нем для солидности.
   - Хочешь, я буду твоим помощником. Мне платить не надо. Буду здесь сидеть.
   - Пожалуй, нет. Ты своим видом будешь отпугивать клиентов. Катиб должен вызывать доверие у клиентов, а ты похож на разбойника.
   - Ты же говорил на атамана.
   - Тем более. Но я могу принять тебя в число пайщиков, оплатишь пару месяцев аренды, и ты в доле.
   - Ты шутишь?
   - Нет, мне нужен компаньон.
   - А что должен делать компаньон?
   - Получать деньги, если будет прибыль или нести убытки.
   - А работать?
   - Работа найдется. Будешь выбивать долги.
   - Вообще-то я поохотиться собирался. Слышал, что в здешних лесах звери водятся в изобилии.
   - Значит, ты отказываешься?
   - Нет, я согласен.
   - Тогда, пошли, посмотрим, что это за молла Васиф.
  

***

  
   Пресловутый молла Васиф сидел в небольшой узенькой комнатке между лавкой мясника и пекарем.
   - Хорошее местечко себе выбрал он, - заметил Егор, - и хлеб, и еда - все здесь. Интересно, где здесь вино продают.
   - Уймись, - сказал Али и вошел к молле.
   Это был молодой, но уже тучный, чернобородый мужчина. На голове его возвышалась черная мерлушковая папаха, на запястье висели длинные глиняные четки - символ святости. Перед ним стоял низенький деревянный столик. Вроде тех, на которых раскатывают тесто. Однако здесь лежал Коран, стопка желтой бумаги, калам, чернильница и чашка с песком.
   - Салам алейкум, - поздоровался Али.
   - Ва-алейкум ас-салам, - ответствовал молла, - чем могу служить? Какое действие желаете совершить?
   - Мы представляем интересы одной женщины, - сказал Али, - она была рабыней, однако перед смертью ее господин дал ей вольную. К сожалению, свидетельство затерялось. Ей нужен дубликат, поскольку предстоит тяжба по наследству.
   - Вот оно что, - сказал молла.
   Радушное выражение его лица исчезла.
   - Я догадываюсь о ком вы, она приходила на днях. Не помню, чтобы я выдавал подобного свидетельства.
   - Это легко проверить, ведь это реестр, - сказал Али, указывая на толстую прошитую книгу, лежащую по правую руку от моллы, - позвольте мне взглянуть на него.
   - А кто ты такой, чтобы я давал тебе читать такой важный документ, как реестр, - вспылил молла Васиф, - идите своей дорогой. Или я покажу вам короткий путь к выходу.
   - Что он хочет этим сказать? - удивился Егор.
   Он подошел поближе и навис над моллой. После этого молла стушевался и заявил:
   - Если вы сейчас же не уйдете, я позову полицейского.
   - Не стоит так горячиться, - сказал Али, - мы уже уходим. Ты спросил кто я такой? Меня зовут Али Байлаканский. Я выпускник медресе Табриза, законовед и богослов, знаток Корана, мударрис медресе в Дамаске. Тебя вызовут в суд, как свидетеля и там ты будешь обязан предъявить реестр. Если выяснится, что запись имеется, тебя лишат права заниматься эти делом, а в виду твоего лжесвидетельства, то, возможно и сана. И, пожалуй, я нанесу визит имаму. До свидания. Если вдруг твоя память прояснится, и ты что-нибудь вспомнишь, имей в виду, что моя контора находится возле мечети.
  
   Когда они вернулись в контору, Егор спросил:
   - Почему он отрицает.
   - Причина может быть только одна, - ответил Али. - Жены его подкупили, если, конечно, Сакина нас не обманывает.
   - Понятно. Все на сегодня или еще есть дела?
   - Пожалуй, все. Можем идти домой.
   - А где ты живешь?
   - Я живу у моря.
   - Какая прелесть. Не сыпь мне соль на рану. Все время вспоминаю мой дом в Баку. Эх! Надо купить кое-чего к ужину. Кстати, зачем ты ему сказал, где находится твоя контора?
   - Человеку всегда надо оставлять лазейку для отступления. Если он не дурак, он сам принесет нам искомый документ. Сколько бы ему не заплатили жены, риск не оправдан, он может потерять возможность заработка.
   - Ты сказал нам, значит, я уже компаньон.
   - Конечно, я думаю, он больше испугался твоего грозного вида, нежели моих слов.
   - А когда я буду выбивать долги? Нам кто-нибудь должен?
   - Я думаю, что до этого тоже дойдет.
   - Что мы купим на ужин?
   - На ужин мы купим все, что увидим.
   - И вино!
   - И вино, если найдем. Правда, я даже не знаю, у кого спрашивать.
   - Предоставь это мне, - сказал Егор и ушел по направлению торговых рядов.
   Вернулся он скоро. Али, едва, успел составить форму искового заявления для Сакины. В руках Егор держал соломенную сумку - зембиль, из которой выглядывал укутанный тряпьем предмет, очертаниями похожий на объемистый кувшин.
   - Быстро ты обернулся, - заметил Али, - и, главное, не с пустыми руками. Я как-то спрашивал на базаре вино, все руками разводили.
   - Тебя порода выдает, - сказал Егор, - в лице благородство, на сахиба похож. Люди опасаются.
   - Благородством и ты не обделен, - возразил Али.
   - Да, но я иноверец. Меня не боятся. Ну что, мы уходим?
   - Да.
  

* * *

  
   Али снимал часть дома, стоящего на пологом холме. Дом был крайний в ряду других строений и ближайший к пристани. Одну комната с выходом на открытую террасу, с которой было видно море. Преимуществом был свой вход со двора.
   - Очень удобно, - заметил Егор, обозревая местности, - до пристани рукой подать. Если что, мы прямиком туда и поминай, как звали. Надо будет купить лодку и держать ее в порту. Когда мы здесь, как следует, набедокурим, так и поступим. В последний раз очень удачно получилось в Баку. Как интересно там твоя княжна поживает, небось, глаза все выплакала.
   - Если мне не изменяет память, она покинула Баку раньше нас, - возразил Али.
   - Это ничего не меняет, - заявил Егор, - такого героя, как ты, забыть трудно.
   - А что, ты собираешься и здесь бедокурить? - поинтересовался Али.
   - Я? - удивился Егор. - Да я самый спокойный человек на свете. Это ты всегда умудряешься попасть в историю и меня втащить за собой. Итак, что мы приготовим на ужин. У тебя здесь нет прислуги? Жаль, значит, придется все самим делать. Хасан передал для тебя всякие гостинцы, в том числе копченую осетрину. Ну и вкус у нее, я тебе скажу, пальчики оближешь. Соседи сюда к тебе ходят? А то неудобно получится, если они истинные мусульмане. Мы же вино пить будем.
   Егор выложил из корзины баранью ногу, стопку лепешек, большой пучок зелени.
   - Я предлагаю, - сказал он, - развести во дворе огонь, устроить очаг, подвесить над ним ногу и по мере готовности срезать с нее куски, как это делали варвары.
   - Но мы же не варвары, - возразил Али, - лучше эту ногу нарубить на куски, и приготовить обыкновенный кебаб.
   - Мы не варвары, - согласился Егор, - но иногда хочется побыть ими.
   - Будь по-твоему, - сказал Али, - ты гость. Главное, чтобы снег не пошел.
   Он выкатил из-под террасы два больших речных валуна, видимо оставшихся от строительства дома. Из таких же камней, но поменьше размером были сложены стены. Из камней поменьше устроил скамью, положив сверху доску.
   - Приступай, - сказал он.
   - А вертел? - спросил Егор.
   - Будет вертел, - ответил Али и пошел на хозяйскую половину двора.
   Через полчаса во дворе пылал очаг, над ним крутилась баранья нога, перед скамьей стоял низенький собранный наспех столик, где на скатерти лежал круг овечьего сыра, ворох зелени, и стопка лепешек. На деревянной доске тонко нарезанные ломти копченой осетрины, высокие чаши из белой обожженной глины. Кувшин с вином скромно прятался за каменным валуном. Подрумянившуюся поверхность бараньей ноги Егор срезал острым ножом. Когда набралось на одну порцию, Али переложил мясо на краюху хлеба, укрыл зеленью, посыпал рубленым луком с барбарисом. Егор внимательно наблюдал за его действиями.
   - Отнесу хозяину дома, пока мы еще не выпили, - пояснил Али и ушел.
   Егор продолжил вращать ногу.
   - Ничего не поделаешь, - сказал он вслед другу, - обычай - это важно.
   Али вернулся, держа в руках огромную айву.
   - Это десерт, сосед дал, - пояснил он.
   - Садись, - предложил Егор и подал ему чашу, до краев наполненную вином.
   - Как бы снег не пошел, - сказал Али, озабоченно поглядывая на небо.
   - Да что нам снег, - беззаботно ответил Егор. - Мясо почти готово, пойдет снег, переместимся под навес. Твое здоровье!
   Выпили, и Егорка тут же наполнил чаши.
   - Не части, - предупредил Али, - еще не вечер.
   - Как это не вечер, уже смеркается.
   - Это потому что зима, сейчас только четыре часа. В это время я обычно еще на работе нахожусь.
   Егор пропустил это замечание мимо ушей, он сказал, заглядывая в чашу:
   - Какое замечательное вино, интересно, как оно называется.
   - У этого вина нет названия. Местное, здесь в деревнях много виноградников. Все не съедается, а выбрасывать жалко - делают вино на продажу. Сами тоже пьют.
   - А как же Коран?
   - А Коран им не указ, они только внешне мусульмане. Втайне веру предков исповедуют. Такие же язычники, как и ты.
   - Я уже чувствую к ним симпатию. Как вообще этот город? Почему ты здесь решил якорь бросить?
   Али улыбнулся.
   - Ты стал употреблять морские термины.
   - Ну что же делать, бытие определяет сознание.
   - Мне здесь понравилось, - сказал Али. - И горы есть, и море. Народ, правда, плутоватый, необязательный. Бакинцы в этом смысле честнее. С кем-то договариваешься, назначаешь время, а он опаздывает на час, на два или вообще не приходит. И главное, потом не чувствует себя виноватым.
   - А где монголы? - спросил Егор. - Мы так долго сидели на острове, боясь высунуть нос. А их здесь вроде бы и нет.
   - Есть небольшой гарнизон на выезде из города. Они живут в своих шатрах. Казалось бы, их нойон должен был выгнать местного хана из дворца и занять его место, но у них свои правила и устои. И это не может не вызывать определенного уважения. При добровольной сдаче города они обкладывают его данью, оставляют местного владыку и двигаются дальше. Ленкоранский хан так и поступил. Но двигал им не разум, а трусость, он оказался тороплив. Теперь, когда все завоевано монголами, понимаешь, что все было напрасным. Битвы, сопротивления жителей. Погибли сотни тысяч и все это зря. Для жителей Ленкорани ничего не изменилось. Как были под властью хана, так и остались. В идеале оборона должна происходить следующим образом. Правитель не должен закрываться в городе, подставляя мирных жителей. Подступила к городу вражеская армия, ты должен вывести войско в чистое поле и сразиться. Исход этого боя определит, кто будет владеть городом.
   -Так здесь все-таки власть монголов, - сказал Егор. - В этом, наверное, можно найти хорошую сторону. Нет худа без добра. На бесчинства местной знати можно пожаловаться монголам.
   - Если бы, - возразил Али. - К сожалению, оставив местного правителя, они уже не вмешиваются в его дела, их интересуют только дань.
   - Значит, простому человеку, как не поверни, все едино. Куда не кинь, всюду клин. И чего ради было кровь проливать.
   - Вот и я об этом. Твое здоровье.
   Выпили и стали закусывать.
   - А что Лада, действительно, уехала?
   - А ты подумал, что я пошутил? - удивился Егор.
   Али сделал неопределенный жест рукой.
   - Может быть, это вино туманит мой разум, но для меня - это не полный ответ, - сказал Егор, - а может быть, наоборот, надо еще выпить, чтобы тебя понять.
   Егор вновь наполнил чаши.
   - Попробуй копченой осетрины. Вкус божественный. Мне думается, что подобную рыбу подают только в раю. Это образное выражение, - добавил Егор, - я помню, что в раю ничего нет из выпивки и закусок. Все с собой надо брать. Ты уже говорил. Итак, мыслитель, может быть, уже проронишь словечко.
   Однако Али не спешил с ответом. Он выпил вина, попробовал копченой рыбы, одобрительно кивнул головой:
   - Я не думал, - наконец сказал он, - что Лада решится на такой серьезный шаг. Этот индийский раджа был мне симпатичен. С другой стороны женитьба была для него единственной возможностью вырваться с острова и освободить себя из плена. Хасан намеревался получить за него выкуп. Но деньги так и не пришли. Он провел в плену больше года. В его положении человек и на козе женится, чтобы получить свободу. А Лада не коза, а очень красивая молодая женщины.
   - Что же ты думаешь, на моей сестре он не мог жениться по любви? - с внезапной обидой в голосе спросил Егорка.
   - Речь не о ней, - возразил Али, - а о нем, о его мотивах. Я говорю, что он и на козе бы женился, а тут такая красотка. Но я буду счастлив ошибаться. Может быть, это счастливое совпадение.
   - Надо думать о хорошем, - назидательно сказал Егор, - и тогда оно исполнится.
   - Ты прав, - согласился Али, - не замерз, друг мой?
   - Нет!
   - Я пойду, затоплю печку в доме, пусть комната прогреется, пока мы тут сидим.
   - Помощь нужна? - спросил Егор.
   - Сиди, у меня там все заготовлено, дрова сухие и растопка. Я скоро.
   С этими словами Али ушел в дом. Оставшись один, Егор снял с очага баранью ногу, подкинул в огонь хвороста, который тут же схватился и вспыхнул пламенем. Затем налил себе еще вина. Поднял чашку в сторону ушедшего Али, словно чокаясь с ним. И медленно выпил.
   Их безмятежное существование на острове Хасана могло вызвать зависть у кого угодно. Ни в еде, ни в питье не было ограничений. Три десятка вооруженных до зубов пиратов готовы были выполнить любой приказ Лады, которую почитали, как царицу. Единственное, что стесняло их - ограниченная свобода передвижений. Остров они вскоре исходили вдоль и поперек. Егорке было легче, ибо он нашел себе развлечение в охоте на уток и гусей, прилетавших на остров, и рыбной ловле. Лада была умиротворена тем, что находилась рядом с братом и Али, к которому испытывала сильную привязанность. Но Али выдержал только один месяц, и оставил их при первой же возможности. Егор подозревал, что кроме вынужденного безделья не последнюю роль сыграли еще и разбойники, которым он был вынужден в знак благодарности рассказывать истории.
   После его отъезда Лада загрустила и скоро объявила, что принимает предложение индийского раджи и едет в Индию. Хасан был расстроен, теряя выкуп и свою госпожу, но возразить не посмел.
  
   Когда Али вышел во двор, совсем стемнело. Костер пылал, бросая всполохи света на богатырскую фигуру Егорки. Али сел рядом, взял наполненную чашу и сказал:
   - Нам не на что жаловаться. Раз мы сидим здесь после стольких передряг. Судьба к нам благосклонна. Когда мы встретились, ты был рабом, а я пленником, прикованным к колесу телеги. Поживем здесь, как ты говоришь, покуролесим, сколько получится, а там видно будет.
   - Я не сказал, покуролесим, я сказал - набедокурим.
   - Ладно, не будем уточнять, хрен, как известно, редьки не слаще.
   - Не слаще, - согласился Егор, - но ядреней.
   - Твое здоровье!
   - Твое здоровье!
   - Пойдем в дом, - предложил Али.
   - Рано, так хорошо сидим, - возразил Егор.
   - А разве не все выпили?
   Егор потряс кувшин и определил:
   - Даже до половины не дошли.
   - Ладно, тогда сидим.
   - А где обещанный снег?
   - Будет тебе снег, - пообещал Али, - лечь спать, желательно, до полуночи, мне рано вставать. Завтра у меня дело слушается в суде. До полуночи этого кувшина нам хватит?
   - Если не хватит, я еще сбегаю, - обнадежил Егор. - Ты лучше расскажи, как тебе здесь живется, чего ради стоило покидать остров.
   - Умоляю, - сказал Али, - никаких рассказов. Давай молча посидим.
   - Как скажешь, - согласился Егор, - тогда наливай, а то я без дела долго не могу.
  
   Рано утром, на следующий день, когда Егор вышел на террасу, валил такой снег, что скрывал очертания ближайших домов. В порту качались лодки, облепленные снегом. Моря, вообще не было видно. Слышался лишь его неумолчный шум. Во дворе уже высились сугробы в человеческий рост.
   - Ты не колдуешь часом, - поинтересовался Егор у Али, вышедшего вслед за ним. - Снег идет, как и было обещано тобой.
   В контору шли по целине, ибо город утопал в снегу. Огромные, высотой с дерево, цветущие кусты роз качались под тяжестью облепивших их снежинок. Слипшиеся, величиной с орех, хлопья продолжали падать с неба медленно и торжественно. Было необыкновенно тихо, поскольку белоснежный покров приглушил все звуки. Контору открыть было нельзя. Али попросил в соседней мастерской лопату и откопал занесенную снегом дверь.
   - Судья не приходит так рано, - заметил он, - у нас есть еще время позавтракать и затопить печку. Сначала огонь.
   - Я займусь, - сказал Егор.
   Али выглянул на улицу и сделал кому-то знак, вновь показав два пальца. Разносчик принес два стакана горячего молока, свежеиспеченную лепешку и сыр с маслом. В печи уже весело трещали дрова. Друзья принялись за завтрак.
   - Молла Васиф не пришел, - заметил Али. - Значит, он на кого-то надеется, раз не внял моему предупреждению.
   - Может, мне сходить, припугнуть его еще раз, - предложил Егор.
   - Если он не боится имама, значит, угрозы не подействуют, сам побежит жаловаться. А, возможно, он сам родственник имама. Здесь клановость в большом ходу. Стоит одному талышу занять должность, скоро вся служба управляется его родственниками. В этом их отличие от азербайджанцев. Наш брат занимает пост и сразу же перестает с тобой здороваться и своим заместителем возьмет кого угодно, хоть армянина, и даже скорее армянина, но только не своего азербайджанца. Ладно, я иду в суд, а ты можешь сидеть здесь. Может все-таки молла придет. Вообще-то надо какого-нибудь шустрого оглана нанять для солидности.
   - Почему ты решил, что молла сам должен прийти, может, я все-таки схожу к нему.
   - Ладно, - согласился Али, - сходи, только держи себя в руках.
   Егор пообещал. После ухода Али он проверил печку, плотнее закрыл дверцу во избежание пожара и отправился на базар.
  
   Из-за сильного снегопада на базаре было мало покупателей. Торговцы расчищали свои места. У многих под навесом стояли маленькие жаровни, у которых они грелись. В одном месте выкладывали свежую рыбу, в другом мясник разделывал баранью тушку, подвешенную на крюк в третьем, в ивовой клети стояли нахохлившиеся куры. Продавец зелени не успевал обметывать свой прилавок, и клубни редиски краснели из-под снега. Подвода с зерном пытаясь развернуться, перегородила дорогу. Копыта лошади скользили, и она не могла стронуть с места тяжелую телегу. Егор не мог спокойно смотреть на мучения животного. Подойдя, он остановил возчика, безуспешно щелкающего кнутом. Затем, взявшись за гуж, поднатужился и передвинул задок телеги на необходимое для успешного маневра расстояние. После этого он взял кобылу за узду, и потащил за собой, выправив положение подводы. Очевидцы происходящего одобрительно загудели:
   - Машаллах, машаллах!
   Возчик, вцепившись в его руку, тряс в избытке благодарности. Вдруг за спиной Егорка услышал гортанный возглас. Люди вокруг сразу стали расходиться. Обернувшись, Егор увидел за собой трех всадников-монголов. С тех пор как ушел от хорезмийцев, он впервые видел их так близко. Но до этого участвовал несколько раз в коротких стычках с ними. Под плащом у Егорки висел кинжал, но он сохранил самообладание и не потянулся за ним. Двое всадников смотрели на него с любопытством, а третий - видимо, старший, улыбался. В их взглядах не было вражды.
   - Молодец, - сказал старший, очевидно, это был комендантский патруль, - откуда такой бахадур взялся?
   - В гости приехал к другу, - ответил Егор.
   - Откуда?
   - Из Баку.
   Монгол кивнул, удовлетворенный ответом.
   - Приходи к нам служить, - сказал он, - нам такие бахадуры нужны.
   - Спасибо за предложение, я сейчас помогаю другу в работе.
   - Что делает твой друг?
   - Он законовед.
   - Такому, как ты, надо саблей махать, а ты бумажки перебирать собираешься.
   Он что-то сказал своим товарищам по-монгольски, и те захохотали.
   - Надумаешь, приходи, - отсмеявшись, сказал монгол, - вот по этой дороге пойдешь, там наш лагерь. Спросишь юзбаши, меня Кокэ зовут.
   - Спасибо, - сказал Егор и отступил в сторону, давая всадникам проехать.
   Патруль двинулся дальше, смеясь и переговариваясь. Люди испуганно расступались перед ними. Егор пошел своей дорогой и увидел местного полицейского, который с любопытством наблюдал эту сцену. Когда Егор приблизился, он отступил в сугроб, чтобы дать ему пройти, поздоровался и улыбнулся. В его лице Егор заметил некое подобострастие.
  
  
   Дверь лавки моллы была занесена снегом, поэтому Егор даже не стал стучать. Очевидно, что там никого не было.
   Он вернулся в контору, разворошил угли, подкинул дров и стал ждать возвращения друга.

В суде

  
  
   - Итак, - сказал судья, - слушается дело Ялчина. Тишина в зале!
   Залом кади назвал небольшую комнату, где кроме судьи, секретаря, сбира и самого Али присутствовали истец с ответчиком. Последний был рабом, его привел сбир - судебный исполнитель, он же и приглядывал за ним, чтобы тот не сбежал. Сам раб сидел, опустив голову, в ожидании новых напастей на свою голову.
   - Секретарь, доложи обстоятельства дела, - сказал судья
   Катиб с готовностью вскочил и начал говорить:
   - Житель Ленкорани Ялчин подал иск к этому рабу, о возмещении ущерба за полученные увечья. Ответчик полил водой дорогу перед домом. Ночью ударил мороз, дорога обледенела. Утром Ялчин, идя на работу, поскользнулся и упал, и сломал себе руку.
   Истец вытащил из-под плаща и показал забинтованную руку.
   - Какую компенсацию ты хочешь получить? - обратился судья к потерпевшему.
   - Ай, судья, - сказал истец, - лекарь сказал, что рука будет заживать месяц, я не смогу работать, а мне надо семью кормить.
   - Кем ты работаешь?
   - Поденщик я.
   - Сколько ты зарабатываешь в день?
   - По разному, иншаллах и два дирхама в день бывает, и три дирхама.
   - Эй, ты, - обратился судья к рабу, - встань, когда с тобой судья разговаривает.
   Раб поднялся.
   - Назови свое имя?
   - Меня зовут Леван.
   - Когда говоришь с судьей, добавляй в конце каждой фразы - ваша честь, ты понял меня?
   - Да, ваша честь.
   - Ты не будешь отрицать того, что из-за твоих действий этот человек сломал руку?
   - Нет, ваша честь, не буду.
   - Это хорошо. Значит, ты должен ему заплатить за все время его недееспособности. У тебя есть деньги?
   - Нет, ваша честь. Я раб, у меня ничего нет.
   - Жаль, в таком случае, придется прибегнуть к вире - акту мщения. Согласно закону, истец может нанести тебе такое же увечье. Ялчин, ты согласен с таким решением?
   - Нет, судья.
   - Ваша честь.
   - Нет, ваша честь. Что мне с того, что я сломаю ему руку. Мне деньги нужны.
   Али поднял руку.
   - Ваша честь, сказал секретарь, - здесь присутствует векиль, советник раба. Вот этот человек.
   - Вот как, интересно. Пусть говорит, - разрешил судья.
   - Ваша честь, - начал Али, - согласно мусульманскому праву раб является собственностью хозяина, если только он не наделен правом от своего хозяин на самостоятельные действия, то есть дееспособностью и правоспособностью. Этот раб выполнял приказ своего хозяина. Он не мог отказаться от выполнения по своему положению. Ханифитский масхаб трактует в этом случае ответственность хозяина за действия раба. Известен случай, когда праведный халиф Абу-Бекр наказал хозяина за проступок раба. Таким образом, имеется кийас для этого случая.
   Судья поскреб бороду, внимательно глядя на Али, и объявил:
   - Суд удаляется на совещание.
   Однако, вместо того, чтобы уйти самому, он сделал знак сбиру и тот вывел из комнаты истца и ответчика, и показал Али на выход.
   Через четверть часа им разрешили войти. Судья зачитал решение:
   - Владелец раба обязан платить истцу один дирхем в день в течение месяца. Раб освобожден от наказания.
   - Почему не два дирхема, судья.
   - Ваша честь!
   - Ваша честь, почему?
   - Потому что, когда ходишь по улице, не надо разевать рот и глядеть по сторонам. Надо смотреть под ноги. Сейчас зима, скользко не только там, где поливают. Все свободны. Судебные издержки составят десять процентов от суммы иска.
   Бросив напоследок на Али взгляд, судья удалился. К Али подошел Леван и стал горячо благодарить его. Истец также одобрительно кивнул ему. К Али подошел секретарь суда:
   - А ты с кого получишь плату?
   Али пожал плечами.
   - То есть, ты ничего не получишь.
   - Почему же, - возразил Али, - моральное удовлетворение я получу.
   Секретарь хмыкнул и отошел.
  
   В контору Али шел в приподнятом настроении. Небо по-прежнему было пасмурно, но снегопад прекратился. Теперь все таяло под ногами, и он шел, ступая прямо по лужам. Войдя, кивнул Егорке, дремавшему за стойкой, подсел к печке и стал разуваться.
   - Насквозь промок, - посетовал он.
   - Вообще обувь надо гусиным жиром мазать перед зимой, тогда она не промокает, - подал голос Егорка.
   - Где же мне теперь гусиного жира взять, раньше надо было говорить.
   - Кто же знал, что ты по лужам шастать будешь, ты бы дорогу выбирал.
   - А ты на улице когда был?
   - Утром, как пришел.
   - Ты сейчас выйди, я посмотрю, как ты дорогу будешь выбирать.
   - Ладно. Как в суде все прошло?
   - Очень хорошо, я выиграл дело.
   - Я нисколько не сомневался в этом.
   - Спасибо, друг, а у тебя как дела?
   - Я ходил к молле, но там заперто. Сейчас еще раз схожу.
   - Не надо. Боюсь, что он теперь не скоро на работу выйдет. Я вызову его повесткой из суда.
   - Приходил человек, сказал, что он хозяин этой будки, просил деньги. Я заплатил ему за два месяца вперед. Так, что я теперь полноценный компаньон.
   - Очень хорошо, значит, жизнь налаживается.
   - Еще приходила вчерашняя женщина, я дал ей подписать исковое заявление, что ты оставил.
   - Слушай, у тебя нога, действительно, легкая, - воскликнул Али, - такую ты здесь кипучую деятельность развел.
   - Еще я сегодня столкнулся с монголами.
   - Надеюсь, ты никому не свернул шею? - спросил Али.
   - Нет, напротив, я пришелся им по нраву. И они предложили мне поступить к ним на службу.
   - Вот как, - удивился Али, - но, я надеюсь, ты не бросишь своего компаньона? Я обещаю с тобой делиться заработком.
   - Ну так делись. Сколько ты сегодня заработал?
   - Увы, мой друг, сегодняшний подзащитный был рабом. Я спас ему руку от неминуемого перелома. А денег у него не было.
   - Но следующий наш клиент тоже рабыня?
   - Там есть деньги. Я выяснил, ее хозяин был купцом, удачливым купцом. Молла Васиф, видимо, получил изрядную мзду, раз не может от нее отказаться.
   - Может быть, я все-таки схожу к нему, припугну. Ты же сам сказал, что я буду заниматься выбиванием долгов.
   - Егор, поскольку мы с тобой люди пришлые, особенно ты, мы должны вести себя очень осторожно. За нами никого нет. Мы здесь чужие. Все только по закону.
   - Пришлые - это обидно, - сказал Егор.
   - В Азербайджане говорят - у человека должен быть человек.
   - Сколько лет я здесь живу, для меня здесь все родное. А я все пришлый, - не унимался Егор.
   - К сожаленью, так устроено сознание людей. Даже, если ты здесь всю жизнь проживешь, но, если ты другой веры, другой крови - останешься инородцем, человеком второго сорта.
   - Я думаю, что здесь ты не совсем прав, это зависит от того, кем ты сам себя ощущаешь. Не прав ты и в том, что за нами никого нет, - возразил Егор.
   - Интересно, кто же наш покровитель?
   - Как кто? А монголы? Половина базара видела, как душевно общался я с монголами. И это половина уже рассказала об этом второй половине. А завтра об этом весь город знать будет.
   - Но это же не так.
   - Это не так, но выглядит так. И, чем свободнее и смелее мы себя здесь будем вести, тем лучше. Люди будут говорить, что они не зря такие храбрецы - знать за ними кто-то есть.
   Али рассмеялся.
   - А, если я приму ислам? - продолжал Егорка. - Из любопытства спрашиваю. Меня будут считать своим?
   - Как это ни странно, но людей, перешедших в другую веру, не любят еще больше. Исключение составляет случай, когда целый народ переходит в другую веру. А ты, что уже готов стать мусульманином?
   - Мне все равно!
   - То есть?
   - Твой пессимизм в вопросах веры передается мне. Ты ведь ни во что уже не веришь.
   - Напрасно ты так думаешь. Конфессии меня больше не интересуют, но я верю. Я верю в Бога - создателя вселенной, господина миров. Бог создал этот мир, установил в нем законы, согласно которым все происходит в мире. Но до морали, справедливости, нравственности ему дела нет. Мы для него ничем не отличаемся от птиц, зверей, рыб. Здесь действуют законы природы. Сильный убивает слабого. Когда на небе собираются облака - идет дождь, когда тучи - гремит гром, сверкают молнии - начинается гроза. Зимой идет снег, а летом палит солнце. Этого нельзя изменить. День сменяет ночь. Лучшие умы создали законы человеческие - не убей, не укради, не обижай слабого. Но эти правила требуют постоянного душевного напряжения, работы, а поскольку человек слаб и ленив, то в мире слишком много зла и несправедливости.
   Али замолчал.
   - Пожалуй, я все же еще раз схожу к молле Васифу, - после паузы сказал Егор.
   - Пойдем вместе, - ответил Али, - заодно и пообедаем. Негоже есть в конторе, а то здесь все уже едой пропахло, несолидно. Кажется, мои чарыхи подсохли.
  
   Проходя мимо торговых рядов, Али с удивлением заметил, что многие в знак приветствия кивают Егору.
   - Это как понимать, - возмущенно сказал он, - я живу здесь уже полгода, меня ни одна собака не замечает. А ты вчера приехал, с тобой уже весь базар здоровается.
   - А что я тебе говорил, - довольно сказал Егор.
   Дверь моллы по-прежнему была закрыта и занесена снегом.
   - Не будет его сегодня, - отозвался на вопрос человек из соседней лавки.
  
  
   Это ознакомительная версия. Полную версию вы можете приобрести на сайте andronum.com
   https://andronum.com/product/agaev-samid-ulitsa-iisusa/
   Амбал, - носильщик,
   Беюк-базар, - большой базар.
   Бербер-хана - парикмахерская. (азерб.)
   Юзбаши, - сотник.
   векиль - адвокат.
   Кийас - аналогия, прецендент.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"