В одном очень красивом старинном Городе жил Старый Учитель Музыки. Никто как он не чувствовал и не понимал музыку. Никто как он не умел научить этому молодых учеников. Он не только учил их пальцы беглости, он учил их вкладывать в музыку душу, прочитывать произведения по-своему, при этом не исказив ни одной нотки, ни одного знака в партитуре.
У Старого Учителя было много учеников. Среди них были и талантливые, и совсем бездарные, и очень средненькие, и гениальные.
И если в ученике была хоть капля таланта, то она расцветала в руках Старого Учителя, полностью раскрываясь. Даже бездари вполне сносно молотили пальцами по клавиатуре фортепьяно. Что и говорить о гениях. Их игра, отточенная талантом преподавания Старого Учителя, была бесподобна, прекрасна и неподражаема, ведь каждый талант цвёл по-своему.
Однажды к Старому Учителю привели на прослушивание маленького мальчика. Для того, чтобы он доставал до клавиш, ему до упора раскрутили винтовой стульчик. Учитель предложил мальчику сыграть что-нибудь, просто из фантазии.
И мальчик заиграл. Казалось, ноты были ему послушны с рождения. Он играл ими, забавлялся, заставляя звучать то радостно, то грустно. В его простенькой, детской игре было Настроение. И сейчас там чувствовалось волнение и сомнение: а вдруг Учитель не возьмёт его. А ведь ему снится музыка по ночам...
Когда он закончил играть, Учитель некоторое время молчал. Ему впервые стало страшно: возможно, так себя чувствует ювелир, которому в руки попадает невиданной красоты драгоценный камень, который надо обработать, чтобы он засверкал ещё ярче и чище... Но любая ошибка может стоить ему красоты...
Пауза затягивалась. Мать мальчика, красивая женщина с тонким аристократическим профилем нахмурила было брови.
Но Учитель уже принял решение.
- Я буду заниматься с мальчиком.
Мать самоуверенно пожала плечами: она была уверена в том, что её сына примут. Но мальчик ликовал: он будет заниматься с самим Старым Учителем!
Занятия были и трудными, и утомительными, но всегда интересными для них обоих. Учитель с нетерпением ждал, когда придёт день, и Ученик покажет ему выполненное задание. Он наблюдал за тем, как пальцы Ученика обретают силу и беглость. Как то, что вчера с трудом поддавалось ему, сегодня уже было простым и вполне выполнимым.
Но главное было, как всегда, не просто освоить технику игры, научиться быстро и последовательно нажимать клавиши.
Важно было научиться передавать чувство. Найти и прочитать его в произведении, сыграть так, чтобы его услышали и поняли. Учитель верил, что все в состоянии понять не только красоту, но и мысль, которая спрятана в музыкальном произведении.
Время шло, Ученик рос и превратился, со временем, в Молодого Музыканта. И однажды они со Старым Учителем взялись за одно очень сложное музыкальное произведение.
Дело было в том, что оно скрывало в себе мощное переживание безнадёжно влюблённого композитора. Его томление и неистовство, его ночную бессонницу и дневное забытье.
Быстро освоив все сложные пассажи, Ученик пытался понять произведение и передать его. Но у него выходило хорошо. Просто хорошо. Не гениально, не даже талантливо, а чуть лучше, чем посредственно. В общем, хорошо.
Учитель готов был рвать на себе волосы: "Зачем я замахнулся на это произведение! Мальчик ещё не готов! Он просто утратит веру в себя!" - думал он с тоской и волнением. В то же время, он был уверен, что Молодому Музыканту это совершенно по плечу, просто он не отдаёт произведению всего себя.
Они ссорились, скандалили. Музыкант переигрывал пассажи по пятьсот раз, ища нужную интонацию. Учитель хлопал крышкой рояля, швырял ноты на пол, но ничего не получалось.
- Ты должен понять, что музыка это ещё не просто гармоничный набор созвучий! В каждом человеке есть сердце и каждое из них трепетом отзовётся на музыку, в которое ты вложил трепет своего сердца! Не барабань по клавишам как заводной заяц! Не оскорбляй слушателей бездарной игрой!
Разозлившись, Молодой Музыкант вскочил, сгрёб в сумку ноты и бормоча на ходу мнение по поводу вздорного старикашки, выскочил из кабинета Учителя.
Взбешённый, нёсся он домой. Ослепший от ярости, он не заметил, как налетел и толкнул Юную Барышню, которая грациозно двигалась по тротуару с корзинкой цветов. В результате столкновения, корзиночка была выбита из её маленьких пухлых ручек, а цветы рассыпались.
Придя в себя, Музыкант, с тысячей извинений наклонился за ними. Когда он поднял их с земли и, наконец, посмотрел на Юную Барышню, он и думать забыл о тех проклятиях, которые шептал только что. Он встретился взглядом с лучистыми прекрасными глазами, в которых плавали солнечные зайчики и искорки лукавства.
Барышня кокетливо улыбнулась, при этом на ещё нежных щёчках мелькнули ямочки, а зубки сверкали в обрамлении маленького сочного ротика. О, она была просто очаровательна!
Музыкант стоял и краснел от смущения, не зная, что и сказать. Ему хотелось, чтобы она вечно стояла тут и смотрела на него, а он смотрел бы на неё.
Но девушка взяла из его рук цветы, сложила их в корзинку, ещё раз улыбнулась и пошла мимо него, к красивому особняку на другой стороне улицы.
И Молодой Музыкант возликовал, потому, что особняк стоял как раз напротив его собственного дома.
Ринувшись со всех ног, он чуть не сбил с ног лакея, вознёсся, почти не касаясь ступенек ногами, в кабинет матери и путая слова, сбиваясь, спрашивал у неё о той самой Юной Барышне.
Как оказалось, она была дочерью старой Приятельницы матери. И она пообещала сыну, что пригласит их на званый ужин, где их вполне официально представят друг другу.
Как потекли дни ожидания для Музыканта! Чтобы хоть как-то утолить свою тоску по Барышне, он снова взялся за произведение. Он сам не замечал, что музыка стала обретать краски, словно оживая под его пальцами.
И вот, настал вечер, когда в их дом пришли долгожданные гости.
Дамы, пожимая друг другу ручки в митенках, церемонно расцеловались, после чего молодых лююдей представили друг другу.
У Музыканта пылали щёки, а Барышня, восхитительная в своём шёлковом розовом платьице, опускала реснички, отчего становилась ещё милее.
За ужином они сказали друг другу может, всего пару-тройку фраз. Музыкант смущался, а Барышня была очень хорошо воспитана, чтобы трещать без умолку за едой. После десерта мать Музыканта гордо объявила, что у её сына самый настоящий музыкальный талант, и что ему было бы честью сыграть для столь милых гостей.
Когда толпа гостей расселась и все, наконец, угомонились, Музыкант открыл крышку рояля и чуть задумчиво склонил над клавишами голову.
В эту недолгую паузу он думал о том, что, возможно, сейчас у него появился единственный шанс сказать девушке, в которую он влюбился, о своих чувствах. Для этого подходило только одно произведение. То самое...
Первое прикосновение к клавишам было очень робким, как первый взгляд... Струны рояля отозвались настороженно и нежно. Мелодия, казалось, слегка заикается и смущается. Но пальцы стали уже чуть увереннее, и музыка уже зазвучала более откровенно.
Музыкант, казалось, отвоёвывает у рояля возможность сказать о том, как он мечтал, как потерял сон и аппетит. Как, закрыв глаза, видел солнечных зайчиков в глубине зрачков юной девушки...
В это время мимо распахнутых окон гостиной, в которой играл Молодой Музыкант, проходил Старый Учитель.
Услышав первые звуки, он вздрогнул и остановился. С волнением, внимал он тем переживаниям, которые несли за собой звуки. На его глаза навернулись слёзы: "Да, мальчик вырос. Напрасно я его ругал. Он - действительно Гений! Я теперь знаю, для чего жил!"
А музыка летела дальше, рассказывая о том, как трудно сделать первое признание и как можно разочароваться, услышав отказ...
Рояль плакал и смеялся под руками Музыканта. Он уже не мог понять, где грезит он сам, а где начинается мечта композитора.
Уже ничего не видя от слёз, Музыкант сыграл последний аккорд, как точку в повествовании. Опустошённый и счастливый, склонился он над роялем.
Гости аплодировали, мать вытирала слёзы платком, её Приятельница, мать Юной Барышни, качала головой и приговаривала: "Шарман! Шарман!"
Барышня, развернув веер, обмахнула чуть покрасневшее от летней духоты личико и сказала с прелестной улыбкой:
- Очень миленько. Такие сложные пассажи. Как Вам удаётся их играть, не ломая пальцы?
А в это время за окном уже собиралась толпа горожан. Они обступили мёртвое тело Старого Учителя, который лежал на мостовой со счастливой улыбкой на лице.