Аннотация: Моя маленькая хулиганская выходка. Получила 5 место на конкурсе ПВ-3. :)http://zhurnal.lib.ru/d/detektiwklub/no_smoking.shtml
Эхе-хех... Ну, вот, скажите на милость, как тут бросить курить, с такой нервной работой?
Правда, моя дочь утверждает, что попади я на необитаемый остров, первым делом понесусь искать не пресную воду, не еду, а прочешу территорию в поисках табачных листьев.
Конечно, я в корне с ней не согласен. Я попытаюсь "стрельнуть" сигаретку у проплывающего мимо дельфина ещё задолго до прибытия на сушу!
Вот и сейчас, просматривая прейскуранты, курю.
Да, табачный дым действует на меня успокаивающе. А если уж совсем честно, без интриги, я просто не могу обходиться без привычного ощущения вкуса табака во рту. И пусть недоброжелатели обзывают меня "пепельницей" или, того хуже, "окурком". Всё равно, я курил, курю и буду курить!
Хотя, конечно, речь сейчас не о моей привычке, а о том, что коммерческий директор без моего, хозяйского ведения, поднял цены на услуги автосервиса. И сейчас сидит передо мной с таким видом, будто я собираюсь отнять у него последнюю корку хлеба. Но, кажется, моя реплика?
- Я, помнится, неоднократно напоминал, что цены на обслуживание подниматься не должны. Наши пункты автосервиса будут оставаться самыми дешёвыми, пока я не решу обратного, - повышаю голос, чтобы до собеседника, наконец-то дошёл смысл сказанного.
- Но конкуренты задрали цены практически вдвое! - лицо оппонента наливается краснотой как спеющий помидор. Это его значительно портит.
Мой коммерческий директор, Семён, числится "красавчиком, душкой и милашкой" среди дам половозрелого возраста. По крайней мере, каждый раз, как его видит очередная клиентка, она считает необходимым в доверительной форме сообщить мне об этом. Он из породы голубоглазых блондинов, тех самых "белокурых ангелов", на которых западает добрая часть женского населения. Однако если бы фэн-клуб видел своего небожителя сейчас, то поспешил бы сменить кумира: с перекошенным лицом и брызгающий слюной он не такой "очаровашка".
- Если мы поднимем цену, хотя бы, наполовину, то повысим прибыль! - вопит он.
Дожидаясь, пока он проорётся, закуриваю новую сигарету, отгораживаясь спасительной вуалью сизой дымки.
Наконец, он повторяется по третьему кругу и, утомившись столь непривычной умственной перегрузкой, сдувается. Я тушу в пепельнице окурок.
- А теперь, Семён, послушай меня. Ты не понимаешь одной простой вещи, вернее, двух.
Первое: ты должен знать как выпускник экономического факультета, что получение небольшой, но постоянной, стабильной и прогнозируемой прибыли для предприятия намного эффективнее, чем крупная, но разовая и непредсказуемая прибыль. Клиенты, которых мы сегодня удерживаем за счёт низких цен при прочих равных с конкурентами условиях, увидев наш новый прейскурант, расползутся по другим мастерским только потому, что они ближе к дому, по пути на работу или придумали новый заманчивый бонус. А если мы оставляем всё по-старому, от нас не только не уходят, но будут рекомендовать друзьям и родственникам. Повышается оборот, растёт прибыль.
А второе: если мы претендуем на статус солидного предприятия, у нас должна быть соответствующая ценовая политика. Это, кстати, ты тоже обязан знать. Но ты - двоечник.
Попадаю в точку. Казалось бы, краснеть дальше уже некуда. Но он и не краснеет. Он багровеет фигурными пятнами. Экзотическое, надо сказать, зрелище.
- Я начинаю жалеть, что нанял тебя. Боюсь, придётся тебя уволить.
Парень вскакивает со стула и тычет себя в грудь ручонками, срываясь на визг.
- Меня? Уволить?! Вы не можете!
С улыбкой, достойной демона, возражаю.
- Заблуждение, Семён, роковое заблуждение. Могу. И хоть сейчас, на правах хозяина, о чём ты, кажется, забыл. Но у меня сегодня хорошее настроение. Потому я дам тебе последний шанс. Сию же минуту ты едешь по точкам и вывешиваешь прейскурант с прежними ценами. У тебя на всё три часа. Свободен.
Он выскакивает из кабинета пробкой от шампанского.
Решаю перекурить это дело. Двух сигарет подряд вполне достаточно. Теперь можно и ехать.
Выхожу, смотрю, Семён стоит рядом с моим "опелем".
- Ты ещё здесь? Учти, отсчёт пошёл.
Не обращая внимания на пар, идущий из его ушей, сажусь в машину и уезжаю.
* * *
После курения у меня в жизни есть второе пристрастие: скорость. При любой возможности нарушаю ПДД. Знаю, что не прав, каюсь, повинен, но ничего с собой поделать не могу. Только нога педали касается, как сразу хочется её в пол и газу! Чтобы сразу в точку уйти и раствориться в лучах заката. Да, вот такой я, блин, романтик.
По этой причине курить за рулём не совсем сподручно: ведь любимому делу следует отдаваться полностью. Но что для меня не курить? Правильно. Навязчивое чувство недосказанности и обделённости. Поэтому я кое-что придумал.
Ишь ты... Тучи, которые кучковались целый день, наконец-то прорвало: льёт с такой силой, будто начинается всемирный потоп.
"Дворники" разгоняют дождевые потоки, хлещущие по ветровому стеклу. Ливень идёт настолько плотной стеной, что в пяти метрах ничего не видно, поэтому приходится включить фары и сбросить скорость.
До заката солнца ещё достаточно далеко, но тяжёлая туча укутала небо в плотное одеяло, сотворив преждевременные сумерки. Просто удивительно, как в этой мгле я разглядел её...
Впрочем, думаю, что эту девушку невозможно не заметить, даже в темноте. И это несмотря на то, что похожа она на помятый цветок с длинным тонким стеблем.
Я притормозил и опустил стекло.
- Едем?
Она нагибается к окошку и пристально смотрит на меня, видимо, оценивая, насколько велика потенциальная опасность. Но, учитывая отсутствие зонта, общественного транспорта и сомнительную близость финала стихийного бедствия, решается.
Первой в салон автомобиля проникла невероятно длинная нога. Затем, по частям, - всё остальное. И вот, конечности в сборе.
Я сам не маленького роста, поэтому моё водительское сидение отодвинуто таким образом, чтобы помещались ноги.
Её коленки ослепительны, так бы и любовался, но жалко смотреть на то, как девушка чуть ли ни носом утыкается в них.
- Рычаг справа, под креслом.
Она улыбается и двигает кресло.
- Благодарю, так значительно легче жить. Вот, если б ещё можно было закурить... Это не будет наглостью с моей стороны?
Следует отдать должное её воспитанию. Сражён, ослеплён.
- Нисколько. Более того, Вы сделаете мне приятно, если закурите. И дым... э... отечества мне близок и приятен.
Она странно смотрит на меня.
- Вы шутите?
Я так же далёк от юмора, как от Лондона, и придётся ей это объяснить.
- Представьте себе, любезная леди, для меня нет милее аромата, чем сигаретный дым. Это - истинная правда. Но Вам это, наверное, кажется диким?
К моему удивлению, её лицо выражает полнейший восторг, она только что не хлопает в ладоши.
- Не может быть! Человек, который признаётся в том, что любит курение, получая наслаждение непосредственно от дыма, и нисколько не стесняется этого - настоящая редкость.
- Да, я такой, редкий, - довольно киваю.
Она достаёт из мокрой сумочки пачку сигарет и дорогую зажигалку. Уж что-что, а качество курительных принадлежностей я оценить в состоянии. Салон заполняется ароматным дымом, который ласкает мои ноздри. Этот сорт я знаю.
А ей очень идёт сам процесс курения: тонкие, длинные пальцы, изящные движения. Красота во всех проявлениях, возведённая в культ, в профессионализм.
- Думаю, не ошибусь, предположив, что Вы - фотомодель, - продолжаю нашу светскую беседу.
Она слегка кривит губы и вздыхает.
- Конечно, из моего роста всегда делают один и тот же вывод.
- Не из роста, а из поведения и облика. Вы слишком естественно и красиво держитесь, чтобы не заподозрить за этим хорошую выучку.
В ответ одарён ослепительной улыбкой.
- А Вы - ценитель!
- О да, я ценю дар природы, подвергшийся соответствующей огранке.
Она курит и рассматривает салон, пытаясь, видимо, составить более точное впечатление о хозяине автомобиля. Замечает маленькую деревянную лошадку, подвешенную к зеркалу.
- Вы, наверное, родились в год лошади?
- Неверный вывод. Многие ошибаются. Но Вам расскажу: это наш с дочерью личный условный знак.
Пытаясь бороться с курением в доме, она довольно часто повторяла широко известный афоризм, что одна капля никотина убивает лошадь, и как-то сама собой возникла привычка обращаться к теме лошадей. Мы начали коллекционировать изображения лошадок, загадывать друг другу загадки при помощи фотографий и так далее.
Например, оставленная на моём письменном столе картинка с лошадью в венке из ромашек должна натолкнуть меня на мысль, что у дочери оскудел гардероб и ей остаётся только сплести гирлянду из цветов и облачиться в неё. Лошадь у стога сена - намёк на поход в ресторан и так далее.
- Здорово! Не скучно вам...
- Ой, не скучно!
Открыв "бардачок", нашариваю коробочку и закидываю в рот леденец.
- Вы пытаетесь бросить курить?
- Ничего подобного. Напротив, я потакаю своей привычке. Эти леденцы имеют вкус табака.
- Такие бывают?
- Как видите. Я привожу их целыми ящиками с Кубы. Наткнулся на эту вещь случайно, в одном из путешествий. Леденцы производит один замечательный старик-кубинец. И теперь я - один из его постоянных заказчиков.
- Как интересно!
- Позвольте спросить, как Вы, фотомодель, не боитесь, скажем, за цвет лица или оттенок зубной эмали?
- Как только я бросаю курить, у меня сразу же просыпается зверский аппетит, особенно к высококалорийным продуктам и, естественно, меня несёт во все стороны. Да и все мысли становятся только о сигарете.
- А как же во время показов? Ведь на подиуме вряд ли разрешают курить?
- О, да, это - самоё тяжёлое для меня испытание. Но что поделать, я не придумала ещё достойного выхода.
Вздохнув, вынимаю коробочку. В ней болтается последний леденец.
- Возьмите. От сердца отрываю.
Она смотрит на упаковку с благоговением, как на святыню.
- Я не могу принять столь ценный дар!
- Не отказывайте мне в этой малости.
Мы смеёмся этой спонтанной мизансцене.
- Хорошо, давайте сюда ваше лакомство. Хотелось бы ещё знать, сколько в нём калорий.
- Ну, посмотрите на упаковке. Маловероятно, но вдруг, да указано. А вообще, по-моему, это просто жжёный сахар с табачной отдушкой.
- Ой, боюсь, для меня это - не выход, каждая калория на счету. Но не попробовать не могу.
За разговором не замечаю, как мы оказываемся сначала в нужном ей районе, а затем, у подъезда дома.
- Мы ещё могли бы увидеться, скажем, чтобы обсудить достоинства кубинских сигарилл? - спрашиваю с робкой надеждой в голосе.
- Нина. Меня зовут Нина. И вот моя визитка с домашним телефоном.
- Когда, Нина, я смогу Вам позвонить?
- А как только соскучитесь.
- Боюсь, Вы не успеете дойти до подъезда. Это - не выход. Можно, я навещу Вас сегодня?
Она закатывает глаза, имитируя процесс мучительного раздумья.
- Сегодня, как раз, у меня свободный вечер. Торжественного приёма не обещаю, но чашку зелёного чая налью.
- Тогда до встречи. Часа через два.
Она смеётся и начинает процесс выгрузки из машины своих умопомрачительных частей тела. Дивное зрелище.
Нина машет мне на прощание рукой и скрывается в подъезде.
* * *
Машка с любопытством наблюдает, как я мечусь по квартире: то меняя галстуки, то перерывая полку с парфюмом.
- Папирус, сдаётся мне, ты идёшь на свидание, - наконец изрекает она.
Машка - моя дочь. Мы с ней остались вдвоём, когда умерла Оксана, наша мама и жена. Машке тогда не было и пяти. С тех пор на меня легла забота и ответственность за её жизнь.
Говорят, мне удаётся быть хорошим отцом. В наших отношениях, помимо взаимной привязанности, царит дружеский паритет. Она мне прощает мои слабости, я потакаю её.
С самого детства она проявляла непреодолимую тягу к химии: то смешивая дрожжи с сахаром, то добавляя в соду уксус. Увы, в результате её экспериментов не удалось ни бражки попить, ни пирожков отведать. Её интересовал лишь сам процесс, с точки зрения опытного познания.
В общем-то, ради неё я забросил профессию автоинженера и подался в малый бизнес. Сначала возил всякое тряпьё, а потом стал воплощать заветную мечту - собственный автосервис. Времени это отнимает неслабо, но моя дочь никогда не жалуется.
Её детские увлечения вылились, в результате, в учёбу на фармакологическом отделении медицинского института, а затем - интернатуру на кафедре химии. Уверен, однажды она совершит какое-нибудь открытие. Но пока моя дочь, с присущим ей темпераментом, моет колбы и чашки Петри в лаборатории.
- Машка, ты даже не представляешь себе, с какой девушкой я познакомился сегодня, - сообщаю ей, причесываясь.
- Папка, неужели экзотика?
- Фи, Ма-шер! Извольте мыслить шире.
- Рискну предположить, что она подвержена той же пагубной привычке, что и ты.
- Конгениально. Более того, она не видит в этом порока. Где у нас были те кубинские сигариллы? Ещё надо не забыть взять коробочку леденцов.
Дочь закатывает глаза.
- Пап, ты - феномен. Идти на первое свидание с женщиной, сжимая, при этом, коробку сигарет и леденцов со вкусом табака... Если она такая же оригиналка, как и ты, вы подружитесь.
- Уж не сомневайся. Нина - особенная.
- Наверное, да. Вообще, просто не узнаю тебя: ты же за одну конфетку удавишься, а тут целую коробку тащишь.
- Припадок щедрости, дочь. Смертельный номер: барабанная дробь и всё такое.
- Ну, что ж, полагаю, слишком рано тебя не стоит и пытаться ждать?
- Очень на это рассчитываю.
Она подходит к стеллажу с книгами, роется там, достаёт книгу и в развёрнутом виде, с ехидной улыбочкой протягивает мне. На фотографии изображена пара лошадей, морда к морде.
- Оставьте свои намёки, мадмуазель.
- Какие уж тут намёки, папочка. Прямым текстом, можно сказать. Кстати, ты меня тоже не теряй. У меня сегодня романтическая встреча.
Не могу сказать, что это известие застало меня не врасплох.
- Это ещё с кем?
- О, пап, с потрясающим молодым человеком. Он просто ангел! Белокурый ангел! - Машка мечтательно вздыхает.
- Может, пощипать твоему ангелу перья?
- Зачем?
- Так, на всякий случай, чтобы не трепетал крыльями. Кто такой-то, спрашиваю?
Машка обнимает меня и сопит в затылок.
- Папусь, ну могут же быть у девочки свои, маленькие секреты, а?
Отвечаю ей недовольным пыхтением.
- Вот и славно! - чмокает меня в ухо, лишив минут на пять возможности слышать им, и убегает в свою комнату. Кричит оттуда, примерно из недр платяного шкафа.
- Удачи!
Собрав подарки, выхожу из дома и еду за цветами. Такой девушке - только орхидеи.
* * *
Из деликатности, топчусь недолго перед дверью квартиры Нины и решаю нажать кнопку звонка. Конечно, не работает. Стучусь. Оказывается, что дверь не заперта.
- Нина? Вы дома? - заглядываю внутрь и натыкаюсь взглядом на хозяйку.
Она лежит на полу, лицом вниз.
- Нина! - бросаюсь к ней, наклоняюсь, беру за руку и тут же отпускаю.
Я знаю, какая на ощупь кожа у недавно умершего человека. Присаживаюсь рядом с ней на пол и пытаюсь сообразить, что же делать дальше.
Во входную дверь просовывается голова пожилой женщины. Увидев чужака рядом с лежащей девушкой, она взвизгивает.
- Вызывайте скорую... И милицию, - устало говорю ей. Она стоит в ступоре, а затем срывается и исчезает.
Милиция успевает первой. Впрочем, скорой уже некуда спешить.
Процедура снятия отпечатков проходит как во сне. Я всё ещё никак не могу поверить в происходящее. Криминалист изымает в прозрачный пакетик коробочку от леденцов, потрошит сумочку Нины... Её переворачивают. Я зажмуриваюсь.
На вопросы пожилого следователя отвечаю механически: нет, до сегодняшнего дня знаком не был. Да, нашёл здесь...
Мне зачем-то надевают наручники и заталкивают в "газик". Впрочем, ведут себя достаточно вежливо. В отделении составляют протокол, который я подписываю.
Машкин телефон не отвечает. Личным адвокатом я ещё не обзавёлся, поэтому до утра буду ждать "назначенца". Поскольку уже вечер, меня закрывают в СИЗО.
Утром конвой доставляет меня к следователю, тому же самому, что задавал вопросы накануне. Ефременко Николай Степанович. В кабинете присутствует ещё один молодой человек, которого мне представляют как защитника. Пожимаю плечами.
Следователь предлагает мне ознакомиться с протоколом и приступает к допросу.
- Вы подозреваетесь в совершении убийства Сурковой Нины Сергеевны. Предлагаю чистосердечно раскаяться и признаться в его совершении. Суд это зачтёт.
Я вновь повторяю всё, что говорил накануне.
- В таком случае, как Вы объясните тот факт, что на коробке из-под леденцов выявлены отпечатки Ваших пальцев? - у него выражение лица охотника, уверенной рукой направившего гончих по следу добычи.
- Но я сам угостил её леденцом. Отдав его в этой коробке... Чтобы она посмотрела, сколько там калорий...
- Значит, Вы утверждаете, что коробка принадлежала Вам и была предана Вами? - и почему это так его обрадовало?
- Ну, да, утверждаю.
Адвокат делает попытку вмешаться, но я прошу его помолчать.
- Тогда поясните, как в неё попала конфета, начинённая ядом?
- Как объясню? Что? - эта новость оглушает меня. - Я ничего не понимаю...
- Не понимаете, значит? Надеюсь, до Вас дошла мысль, что Вы обвиняетесь ни много, ни мало, а в убийстве?
На меня наваливается тяжёлый матрац полного недоумения и безнадёжности.
- Но... Я не убивал её... Я только познакомился... Этого не может быть...
Ефременко внимательно смотрит на меня. И, как ни странно, я улавливаю в его взгляде изменения: только что он был обличителем, и вдруг я вижу тень сомнения.
Цепляясь за эту брешь, лихорадочно соображаю, как спастись, что сказать?
- Яд? Её отравили, как, чем?
Следователь хмыкает.
- А Вы, значит, не знаете? Хорошо. Могу Вам поведать. Гражданку Суркову отравили никотином. Он содержался в том леденце, остатки которого найдены в полости её рта. Добравшись до смертоносной начинки, она проглотила дозу яда, вызвавшую паралич дыхательной системы и остановку сердца. Скажите, зачем Вы это сделали? Окажите содействие следствию.
Бью кулаком по колену.
- Да поймите Вы! Не убивал я её! Я наоборот хотел, чтобы мы жили долго и счастливо. Погодите... Дайте сообразить...
Что-то здесь не так. Мысль идёт на ощупь, словно в темноте.
Если Нина отравилась леденцами, вернее, этим леденцом, значит, яд уже был в нём, когда я предложил угощение. Ведь умерла она практически в то время, когда мы расстались. Перед тем, как попрощаться, она сунула конфетку в рот.
Осенённый внезапной догадкой, приподнимаюсь и смотрю на следователя.
- Нина - случайная жертва. Убить хотели меня.
* * *
Меня выпускают под подписку о невыезде. Следователя впечатлила версия, но, видимо, он решил, что сбрасывать меня со счетов преждевременно. Ефременко реабилитирует в моих глазах всю систему следственных органов: мужик с головой и с опытом, я верю, что он докопается до истины. Ведь совершенно понятно, что мне не было никакого смысла травить случайную знакомую, давать ей коробку с "пальчиками", а затем "светиться" на месте преступления.
Машка открывает мне дверь и смотрит квадратными глазами.
- Папан! Что случилось? Мне звонили из прокуратуры, сказали, что тебя замели! Я не знала, куда ломиться? - её голос звенит от слёз.
Осторожно обнимаю её, и мы некоторое время стоим в коридоре.
Рассказываю события предыдущего дня в обратной последовательности, словно перематываю клубок ниток.
- Папка, ведь ты ж мог погибнуть! - до Машки доходит первой именно эта мысль.
- Ага, или сесть за кого-то. Машунь, напряги головку, ты ж умница, почему меня хотели убить именно таким образом? Поняв принцип преступления, легче добраться до его идейного лидера.
- Пап, давай исходить из тех сведений, что мы имеем.
Нину отравили никотином, содержащимся в твоём леденце. Привычки раздавать эти конфеты ты не имеешь. Следовательно, яд предназначался тебе.
Никотин относится к группе алкалоидов, получается из табачных листьев. Шутка про лошадь, которая откидывает копыта, отведав капельку никотина, имеет только долю шутки: для того, чтобы отравить наверняка человека, требуется всего 50 мг никотина.
- При этом поражается дыхательная система и останавливается сердце... - припоминаю слова Ефременко.
- Да, пап, но главное - не в этом. У меня есть основания полагать, что никотин был выбран по той причине, что он имеет вкус и запах табака. Значит, его легко замаскировать в твоих леденцах.
- Но ведь его бы всё равно обнаружили, как и у Нины, если б стали проводить экспертизу.
- Да, обнаружили бы, несомненно. Но только не при одном существенном условии.
- При каком условии?
- Вот скажи, папуль, если б ты решил спрятать шило, куда бы ты его поместил?
- Уж явно не в мешок.
- В кучу других сходных предметов. А затем - в ящичек и на полочку. Алкалоид прячем в конфетку заядлого курильщика, а самого курильщика?
- В тюрьму?
- Пап, не в том направлении думаешь. Скажи, когда ты свои леденцы трескаешь?
- Исключительно, за рулём. Машка!..
- Дошло, пап?
- Чёрт... Ну и голова же у тебя, дочь... Учитывая, на какой скорости я обычно летаю, яд бы только спровоцировал аварию, а я бы разбился вдребезги: неважно, мёртвым или ещё живым...
- Понимаешь, этот яд не вызывает заметного повреждения внутренних органов. Никому бы после вскрытия не пришло в голову искать никотин в теле разбившегося автолюбителя. Как причину рассматривали бы превышение скорости, проблемы с управлением, но вряд ли стали искать яд.
- Но кто это мог устроить?
- Кто-то, кто хорошо знает твои привычки...
- Маш, а где можно никотин взять?
- В свободной продаже ты его не встретишь. В аптеке тебе его даже по рецепту не нальют.
- Тогда где? Может, в какой-нибудь химической лаборатории?
До этого момента лицо её пылало азартом гончей, взявшей след и вдруг - ясно вижу, как поток крови резко тормозит и бросается прочь от щёк.
- Ты чего?
- Пап... Но ты же не думаешь, что это я... - лепечет она.
Щёлкаю её в лоб.
- Дурёха... Маленькая дурёха.
* * *
Сквозь сон, навалившийся на меня от всех этих переживаний и стрессов, слышу, как Машка говорит с кем-то по телефону, затем звук хлопнувшей входной двери... Ещё некоторое время валяюсь в дрёме. Затем вспоминаю, что не ел ничего со вчерашнего вечера и соскребаю себя с кровати, чтобы донести обессилевшее тело до кухни.
На столе замечаю картинку с изображением понурой, белой лошади, запряжённой в плуг и погоняемой крестьянином.
Как некстати Машка со своими загадками. Ну, вот что она хотела этим сказать и, главное, зачем?
Может, то, что она идёт на работу? Но почему именно сегодня она решила сделать на этом акцент?
Так, лошадь пашет. То есть, работает. Рабочая лошадка. Работник. Хм...
Так, попробуем по-другому. Лошадь белой масти. Может, она хочет перекраситься в блондинку? Тьфу, чушь какая...
Итак, мы имеем белую рабочую лошадь. Если б я имел коня, это был бы номер... Если б конь...
- О, чёрт! - чашка с кофе, которую держу в руках, летит на пол и вдребезги.
Я не ощущал себя таким беспомощным с тех пор, как Маша заболела в шесть лет пневмонией. Тогда я просто не знал, что делать.
А сегодня ей грозит ещё большая опасность. И почему я сам раньше не догадался?
* * *
Для молодцев из отдела Ефременко взять белокурого ангелочка оказалось делом простым. Он даже не сопротивлялся, а только скулил, когда ему выкрутили руки.
Машка сидела, связанная, у него в спальне, с кухонным полотенцем во рту и ужасно виноватым выражением глаз при виде меня.
Я некоторое время раздумывал: дать ей по шее сразу или сначала обнять? Решил взбучку оставить "на потом".
Ефременко тактично дождался, когда я решусь отпустить её от себя, а уж потом потребовал сольного выступления Марьи в разговорном жанре. Та попила водички, потребовала жевательную резинку и заговорила.
- Уж и не знаю, когда в белобрысую голову Семёна запала мысль избавиться от тебя, папа. Но он неплохо всё рассчитал.
Ты всем, наверное, мозги проел рассказами о том, какой я у тебя талантливый химик и всё такое. В своё время это сыграло определённую роль.
Познакомиться со мной ему не составило особого труда, ты ведь знаешь, какое впечатление он производит на женщин... Я была уверена, что ты поймёшь, о ком идёт речь, когда пошутила насчёт белокурого ангела. Но, видимо, твои мысли были сильно заняты грядущим свиданием.
Ухаживал Семён просто волшебно. Я чувствовала себя принцессой.
Он встречал меня после работы, водил в ночные клубы и рестораны. Правда, я почувствовала себя исключительной. А однажды он даже принёс свежие пирожные прямо в лабораторию.
Я всего на пять минут выскочила помыть чашки и набрать в чайник воды. Было обеденное время, и все ушли. Он оставался совершенно один. Видимо, тогда и разжился никотином.
Сделать это было нетрудно: мы как раз проводим серию опытов с палочкой Коха. Есть мнение, что никотин способен оказать содействие в борьбе с туберкулёзом. Впрочем, это не столь интересно сейчас. Главное, что я по простоте душевной рассказывала это ему и ещё показала, как мы проводим эти опыты.
Приготовить конфетку, похожую на те, которые ты постоянно потребляешь за рулём, совсем не трудно. Жжёный сахар, никотин - и не отличишь.
Семён всё продумал: подложить тебе в коробку отравленный леденец - было парой пустяков. А дальше - просто. Мы с тобой это уже обсуждали, но озвучу для остальных: ты несёшься на полной скорости, яд действует мгновенно, ты, как минимум, теряешь сознание и терпишь аварию. Вряд ли обошлось бы без повреждений, несовместимых с жизнью.
Когда сегодня мы развивали тему "qui prodest", мне достаточно было сопоставить факты, чтобы понять, кто и как. Именно эта мысль шокировала меня, а не та, конечно, которую я высказала вслух. Но я всё равно должна была проверить.
Мне пришла в голову мысль встретиться с ним и произвести обыск на квартире. Однако я и не предполагала, что он уже знает о случившемся и понял, что теперь я точно его раскушу. Теперь его целью было меня убрать, пока я не успела дать показания.
Он заехал за мной и привёз к себе. Мы оба старательно делали вид, что ничего не подозреваем.
Семён вышел из комнаты, а я полезла по шкафам. За этим он меня и застукал. Зашёл и поинтересовался, что я потеряла. Тут я возьми, и ляпни, что ищу подходящую начинку для твоих леденцов. Медлить он не стал. Просто скрутил меня, решив, что надо подумать, как со мной поступить. А тут и вы подоспели.
Мы с Ефременко некоторое время молчим.
- Этот ребёнок сведёт меня в могилу и безо всяких убийц с ядами! - жалуюсь ему. Следователь согласно кивает.
- Все они такие. Маленькие детки - маленькие бедки. Подрастают - проблемы становятся гигантскими. И, что самое грустное, они думают, что умнее нас.
- Ничего, кое-кому я сегодня мозги на место вправлю.