Картинка в фильме качается слева направо и справа налево. Колыбелью над бездной. На волнах рек и речушек. Ночью. Часто в тумане. В колыбели любовь, красота и доброта пассажиров шаланды. И хрупкие чувства. Легко которые можно расплескать, разбрызгать, растратить, развеять по ветру. Под сонную грустную музыку. Выскользнувшую из поломанного граммофона в реальность кино. И потом капитан Жан (Жан Дасте), от которого сбежит жена Жюльетт (Дита Парло), будет стоять на корабле. А мимо будут проплывать "другие берега". Где, наверняка, тоскует по нему она. Одинокая и никому не нужная в таком городе, как Париж. Все они - это только ОНИ. Для НИХ она никто, бродяга, испуганная девушка с печальными глазами. Для НЕГО она - целый мир. А "Аталанта" же - маленькая вселенная любви их. Только там они могли и могут быть счастливы. "Под сенью крыл" пьянчуги и недотепы папаши Жюля (Мишель Симон). На захламленной, туманной, но необыкновенно романтичной посудине. Словно материализовавшейся из сумасшедших грез всех когда-либо любивших. Ожившая их идиотская, банальная и детская мечта - уплыть далеко-далеко. И быть всегда рядом.
Мечта, доведенная умирающим Виго до степени какой-то пронзительной чистоты. До стерильности. "Так не бывает" - первое, что приходит в голову после просмотра. Не бывает так (сегодня), чтобы любимые были счастливы в нищете. Не бывает так, чтобы после семейной катастрофы тебе вносили счастье на руках. Тогда как ты для этого ничего не сделал. Ну не бывает и все тут... А в мечтах Жана Виго, идиллических и безнадежных (ну...почти), мир слишком прекрасен и полон поэзией, чтобы быть в нем несчастным. Он СЛИШКОМ создан для любви, чтобы расставаться. А уж если расстались по дурацким причинам, так жизнь сама сведет вас в недалеком будущем. Не паникуйте, мол. Наивность и хрупкость этой "голубой мечты" просто поражает. Страх, ужас, тоска, смерть как раковую опухоль бескомпромиссно и радикально из "Аталанты" вырезали. Вынесли за скобку. И выкинули подальше. Чтобы не мешались под ногами.
Дита Парло через несколько лет снимется у Жана Ренуара, с грустью взиравшего на "великую иллюзию". Назвавшего, но таки все равно наполнившего киножизнь поэзией и небывальщиной. Заставив зрителей кричать: "но так не бывает на войне, в плену и в тюрьмах, не бывает!". Черт возьми... Какие же люди жили и творили тогда во Франции, если делали такое кино: Кокто, Карне, Ренуар, Виго...Откуда они взялись? Кто их выдумал? Взрослые дети. Добродушные весельчаки с грустными глазами. Инопланетяне. "Аталанта" из фильмов, передающих, наверное, не истинный аромат эпохи. Не фотографию в профиль реальных Парижа и французской провинции. Фильм слепок иллюзий их творцов. "Аталанта" - прекрасный воздушный замок. Часть великой иллюзии, созданной на фабрике грез кинопоэтов. Ты смотришь не фильм, а сон Виго. Он дал тебе такую возможность - ознакомиться с его наивными мечтами. "Может быть, говорит он, все не так уж и прекрасно в этом мире, но ведь не так и уж плохо!"
Последний вскрик режиссера (29 лет, туберкулез, смерть). Его прощальный шепот, полный любви и нежности к миру и людям. Шепот, переданный визуально оператором Кауфманом с такенным размахом, что в пору зажмуриться. Кадры свободные, безбашенные, открытые, уносящие тебя куда-то за горизонт. Размазывающие происходящее и тебя между землей и небесами. Сверху тарелка белых облаков, снизу гладь воды, которую рассекает посудина под командованием влюбленного Жана. Динамика не в сюжетных перипетиях, большая часть которых проживается героями на шаланде. А в движениях камеры. Всегда чуть по диагонали. Часто излишне сверху или очень уж снизу. Кино не стоит на месте. Оно меняется, вибрирует, шатается. Цепляет твой взгляд крючком необыкновенного кадра и на леске тащит за собой в глубину. "Секс по одиночке в разных постелях". Показанный путем наложения кадров. Но настолько волнующих, что мощь мучительного холода и одиночества, пополам с энергетикой страсти, растраченной вхолостую, передается тебе в полном объеме. Как и в операторской эквилибристике Лени Рифеншталь, снявшей олимпийских спортсменов, тот же размах камеры с движением во вне и за экран. Потому что визуалу не хватает места на плоскости. Он слишком мощный, чтобы его сковали какие-то границы. Идеально переданные гибкость тела, его физическое великолепие и движение в пространстве. Человек как он есть. Когда Жан ныряет в поисках изображения любимой с корабля в воду - вращение тела - такое обычное, банальное и повседневное - Виго и его операторами показано как нечто необыкновенное, чарующее своим совершенством.
Для Виго волшебство - в простых вещах. За которыми замыленный взгляд не распознает поэзии. Он может отыскать в грязной каюте папашы Жюля мир забавных штуковин, который моряк собирал всю жизнь. Ненужные сувениры, рассыпающийся граммофон, некрасивые татуировки, кошки, наконец, вечно путающиеся у влюбленных под ногами. Россыпь драгоценных камней, скрытые на грязной "Аталанте". Как и в герое Мишеля Симона, с виду уродливом, пьяном и тупом моряке - залежи доброты, любви и нежности. Их даже отыскивать не надо. Достаточно просто внимательно приглядеться. Пристально. Осторожно. Камерой. Не спугнув стрекотом пленки. А его веселье и оптимизм, граничащий с пофигизмом, не углядит только слепой.
Не внешняя красота самая волнующая. Не блестящие бриллианты парижских магазинов, мимо которых зачарованно прогуливается сбежавшая с корабля Жюльетт. Не модные тряпки, которые предлагает коробейник, выторговывая у мужа танец с его красавицей. Все это мелко и ничтожно. Прах. Напротив, апартаменты "Аталанты", где вся роскошь -подушки, перины и куча разномастных кошек - прекрасный интерьер. Необыкновенно-волшебная обстановка. До которой любому номеру отеля как до звезды. Это, проще говоря, дворец для влюбленных. "С миром рай и в шалаше" - поговорка, порой действительная только в кино, идеально подходит именно к "Аталанте".
Но любовь не вечна. Сила ее, конечно, не зависит от кошелька. Но еще меньше зависит от его отсутствия. Быт заел, обстановка бедная, ссоры, раздражительность. Любовь, увы, понимается как НЕОБХОДИМЫЙ признак счастья. Но НЕДОСТАТОЧНЫЙ. Есть она - замечательно (но не так, чтобы очень). Нет - лезешь с тоски на стену. Любовь - что горячая вода. Важное условие комфорта. Его не замечаешь, пока оно есть. Счастье героями фильма тоже поначалу понимается ретроспективно. Ведь редко кто когда бывает счастлив сегодня. В данный момент. Сейчас. В этой точке координат. Но как только точка начинает кораблем отплывать за горизонт, делаясь все более дымчатой и туманной, растворяясь без остатка, тут-то и понимаешь цену тогдашнему своему счастью. В прошлом. Еще совсем не давно. Когда казалось, она-то будет рядом вечно. Только руку протяни. Ретроспективное счастье исчезает в лучах рассветного солнца. И герой, бегущий за ним по берегу (череда восхитительных кадров!) почти никогда не сможет его поймать. В реальности - точно никогда. А в поэтической сказке Виго, в грёзах, в великой кинематографической иллюзии - может. И за финал, такой прекрасный и нереальный - Виго объявляется особая благодарность.