Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Иракский Курдистан
Ликвидация 3
10 июля 2019 года
За день до саммита.
Этот компаунд - располагался в горах, в районе немного севернее города Дохук, на самой границе с Турцией. Место довольно оживленное в прошлом, сейчас несколько поувяло - когда в Ираке были серьезные проблемы, через эти места шла активная приграничная торговля, дорога в Турцию была даже более оживленной, чем дорога в Иорданию. Турки покупали по смешной цене горючку в двухсотлитровых бочках, а взамен - везли в Ирак всякую дешевку, в основном это или продовольствие или трикотаж. В немалой степени турецкий экономический рост девяностых - начала нулевых был поддержан именно этим, крайне несправедливым обменом. Это же - снизило напряженность в малоразвитых, горных районах Турции - у людей, в основном у курдов впервые была прибыльная работа. Потом - все обратилось вспять, большинство турецких курдов вышли из горной Турции и поселились здесь, основав большие деревни и даже новые городки. А сейчас - в Турции, из-за исламского правления и усугубляющегося раскола в обществе было все хуже, в Ираке, несмотря на вялотекущую войну - все лучше, и вот - поток товаров поворачивался уже в обратную сторону. Но горы - так и остались горами: невысокие, чаще всего с покатыми, не обрывистыми склонами, покрытыми хорошим лесом, в основном горной сосной. Люди жили, возделывали поля, рубили лес на продажу, в том числе даже и в безлесную Аравию, где он стоил очень дорого, ездили в город, работали на небольших фабриках, отправляли детей в столицу, где можно было надеяться на лучшую жизнь. И наверное, так и должно было быть... так и должна была проходить жизнь, несмотря на заверения бесноватых мулл, что смысл жизни человека в джихаде. Джихад это хорошо... вот только, как говорят другие, давшие своим народам нечто лучшее богословы - главный джихад в жизни это джихад против самого себя, против своей джахилии*. И наверное джихад хорош до тех пор, пока кроме джихада - ничего в жизни и не остается...
Это место - когда-то было небольшим заводиком, занимающимся шлифовкой мрамора. В курдских горах - были залежи мрамора, небольшого, но очень хорошего качества, его разрабатывали в основном в частном порядке. Потом, когда началась блокада, и мрамор стало нельзя вывезти, а здесь, в Ираке он не представлял большой ценности - это место превратили в транзитный склад для турецкого ширпотреба, а оборудование - продали в Турцию же, по цене лома. Заниматься мрамором - уже никто не хотел.
Потом - иссяк и этот источник дохода, и база захирела, пока не пришла совсем в негодность. Но недавно - новые хозяева начали приводить ее в порядок. Чем они собирались заниматься - никто не интересовался: это было не принято, да и смысла не было. Долгие войны, беженство, опыт изгоев и опыт оккупации - отучил людей задавать вопросы друг другу.
База принадлежала МОССАДу. Но считалась "общим активом" и за нее - вносили свой пай многие. Больше всего - конечно же, ЦРУ США. В последнее время усердствовали французы. Гибнущая, но не погибшая до конца империя, пропитанная духом "либералите, эгалите, фратерните**", империя, в которой королей запросто отправляли на плаху, а чернь не раз врывалась во дворцы, империя, где оболганным и изгнанным умер последний великий француз, генерал Шарль де Голль - эта империя играла в новых раскладах на Востоке существенную и зловещую роль, намного более существенную, чем это представлялось. Они даже учили ЦРУ как действовать в новом мире, полном беззаконного насилия и тайных, грязных дел***. Адская смесь толерантности, примата идеологии и принципов над здравым смыслом, борьбы за господство в Европе с все решительней клонящейся в сторону России Германией, безответственного евросоциализма, тормозящей экономики и новых колониальных устремлений - делали французов одними из основных игроков в таких критических районах, как иракский Курдистан. Их цель, вместе с МОССАДом и ЦРУ - повторно дестабилизировать Ирак, затем через него - Сирию, Иран и Ливан. Расклад на будущее был ясен: Франция получает Сирию и в перспективе Иорданию, а так же допускается к проектам на территории Ирака и Ирана. США получают в полуколониальное подчинение Ирак и Иран, но так как у США не было опыта колониализма - понятно, что это не обещало ничего хорошего ни Ираку, ни Ирану, ни самим США. А над всем - должен был стоять Израиль, одновременно получавший и отсутствие угроз на границах, и в перспективе рынок сбыта для своих товаров - безграничный. На пути - стояла только одна страна - Россия. И те, кто ориентировался на нее в Ираке и на Востоке в целом. Сокрушить их - было задачей тех групп, которые готовились на бывшем заводе по производству мраморных плит и в карьерах, где добывали мрамор. Всем этим - занимались сотрудники МОССАДа и восемь французских оперативников из Иностранного Легиона - выходцев из Алжира или французских мусульман. Они же были наиболее эффективными среди инструкторов. То, чему они учили молодых курдских суннитов - курдов было полно в полиции, армии, госбезопасности, а курд курда всегда пропустит - саботаж, сопротивление, инфильтрация, уклонение. Уже были готовы несколько боевых групп, которые после Саммита глав государств нанесут ряд точно выверенных ударов по критически важным объектам и внесут достойный вклад в обстановку кровавого хаоса в стране. Хаоса, который для правительств ряда стран был лучше, чем сильная власть и довольно мягкая тоталитарная диктатура, что-то вроде итальянского корпоративистского фашизма.
Свершиться этим планам - было не суждено. Только в последний момент Карим, парижский мусульманин и боец разведки второго парашютно-десантного полка Иностранного легиона услышал далекий гул винтов. Может, и остальные слышали - да только привыкли, что авиация всегда на их стороне и не обращали внимания. А Карим, еще готовивший отряд для штурма президентского дворца в Дамаске - внимание обратил.
- Угроза с воздуха! - крикнул он по-арабски и бросился к стоящему в ряду других таких же, накрытому брезентом Ниссану.
- Что он говорит? - резко поднял голову от забарахлившего дизель генератора Илья, сын переселенцев из СССР, прошедший школу Шальдаг****, а теперь работающий на МОССАД.
- Говорит... о, Аллах!
Помогавший ему курд ничего больше крикнуть не успел - первая ракета Штурм с термобарической головной часть, запущенная с борта ударного вертолета МИ-28М2Э достигла цели. Весь третий этаж небольшого, не знавшего уже двадцать лет ремонта здания - одновременно вспыхнул огнем, ударная волна вынесла стеклопакеты из всех окон разом, полыхнуло пламя. Вторая и третья ракета - уходили по первому этажу и здание - начало рушиться под себя, исторгая пламя.
Вертолет продолжал вести огонь, выпуская ракету за ракетой. На территории бывшей фабрики - воцарился настоящий ад...
Шесть небольших вертолетов Робинзон-66, к которым по бортам были прикреплены скамьи на три человека каждая - пройдя долиной на предельно малой высоте, внезапно появились над целью. В отличие от больших вертолетов - эти могли приземляться на любом пятачке, простой и высоко поднятый над кабиной винт - облегчал посадку. По вертолетам - открыли огонь из пулеметов и РПГ те кто еще уцелел после двенадцати выпущенных по цели ракет. Один из вертолетов споткнулся в воздухе и упал рядом с целью с предельно малой, всего в несколько метров высоты - но остальные успешно достигли цели. На каждом вертолете - сидели по два пулеметчика, и шквальным огнем пулеметов - они подавили огневые точки противника, в то время как часть других вертолетов - совершила посадку в пылающем лагере боевиков.
Высадившиеся бойцы спецназа, прикрывая друг друга зачищали местность, били очередями по всему, что двигалось или вызывало хоть малейшее подозрение. Живыми - никого не брали...
В живых - остался только Карим, рванувший машину с места, когда первая ракета попала в здание. Вертолетчик - видел в прицеле движущуюся машину - но насчет нее не было приказа, с нее не вели огонь и пилот по здравому размышлению решил не тратить на нее ракету. Через километр с небольшим - Кариму хватило ума бросить машину, чтобы не попасться постам и скрыться в лесу. Через четыре дня - ему удалось перейти границу с Турцией и связаться с посольством США, чтобы сообщить о гибели базы.
Почти одновременно с этим - три других ударных вертолета Ми-28, скрытно выйдя к цели, нанесли удар по тренировочному полигону и тем, кто там находился, выпустив в цель больше ста управляемых и неуправляемых ракет, а потом - окончательно зачистив район огнем пушек. И там тоже - выживших не было.
* Невежества. Очень важное понятие в исламе, принятие ислама - отделяет в жизни человека доисламский период, джахилию - от новой жизни, жизни по шариату. Все грехи совершенные в джахилии прощаются, мусульмане спокойно говорят - в джахилии я делал то-то и то-то, подчеркивая, что сейчас этого конечно же не делают.
** Свобода, равенство, братство (фр)
*** Французская разведка намного более опасна, чем это принято представлять и играла и играет существенную роль в странах третьего мира. Еще в шестидесятых - французские специалисты учили американскую Секретную службу (как раз незадолго до того, как Кеннеди был убит), французы сыграли огромную роль в действиях аргентинских и чилийских спецслужб времен диктатуры. Французы всегда были активны в Африке, причем занимались самыми грязными делами. После 9/11, когда американцам потребовалось создать спецслужбы, умеющие убивать, они обратились за помощью к двум странам - Франции и Израилю.
**** Зимородок, спецназ ВВС Израиля, специализируется на спасении сбитых израильских летчиков с враждебной территории
Ирак
19 июля 2019 года
Машину мне дали не свою - новую, бронированную по самое не хочу Тойоту Ланд Круизер. Уровень бронирования +8 - значит, держит в упор пулемет и большинство СВУ - кроме конечно тех, что с ударным ядром. Я демонстративно отошел от той суеты, которая крутилась в Багдаде в связи с визитом - и взялся за дела иракские. То есть - разбирать накопившиеся завалы, агентурные сообщения и материалы перехватов, писать планы реализации, согласовывать их с Мухабарратом и с нефтяной полицией... в общем, делать обычную работу, которую я и делаю большую часть рабочего времени. А вы думали, моя работа - это перестрелки и разборки? Ошибаетесь. Я не адреналиновый наркоман. Есть силовые подразделения, пусть они башкой дверь вышибают. А я - прежде всего, опер.
Хотя и хороший опер, нельзя не признать...
Помимо слежения с БПЛА - я сам не был уверен, есть оно или нет - я попросил Амани о помощи и она приставила ко мне нескольких соглядатаев из их службы безопасности. Что намного эффективнее. Потому что эти соглядатаи - местные, и их не засечешь в толпе. Сам я - вел себя так, как и должен вести человек, опасающийся за свою жизнь: всегда носил при себе оружие, никогда не ездил одним и тем же маршрутом, никогда не предупреждал заранее, где и когда я буду. Всегда и везде со мной был Вован как силовое прикрытие - даже когда я работал в Миннефти, он был рядом. Нельзя показаться доступным. Это признак ловушки - а Аль-Малик травленный волк.
Ночи - я проводил с Амани в нашем доме в центре Багдада. Дом был вполне безопасен и наконец то - появилось то самое, не знакомое, до этого проявлявшееся лишь местами - чувство семьи. Хорошее кстати чувство. И знайте, что если кто-то из тех, кто это читает... тех, кто сам никогда не стрелял в человека - если кто-то завидует моей жизни, то точно так же я завидую вашей. В вашей жизни есть то, чего никогда не было и не будет в моей. Ощущение надежности. В той жизни, которую проживаю я - надежного нет ничего. Это война - против всех и каждый день.
Ничего не происходило - и дата начала саммита все близилась. Я даже начал сомневаться в том, что Аль-Малик реальность, а не плод моего больного воображения. Но наверное так и должно быть - как только ты расслабляешься, жизнь дает тебе оглушительную плюху...
Это произошло девятнадцатого, за два дня до визита. День начался как обычно - я проснулся, позавтракал, поехал на работу. В миннефти - здание охраняется так, что террористам не пройти - я отдал ключ Вовану и сказал, что он свободен до шестнадцати по местному. Иракцы кстати, несмотря на сильнейшую жару - все больше переходят на наш график работы - по восемь часов*.
В шестнадцать часов - я позвонил вниз, но машины в гараже не было. Посмотрел на часы, покачал головой и продолжил работу - благо она была. А ближе к семнадцати - открылась дверь и я увидел на пороге Павла Константиновича.
Мелькнуло в голове - Амани. Он добрался до нее - раз не смог до меня?
- Кто? - спросил я
- Смольнов...
Я сначала не въехал. Просто не понял?
- Кто?!
И тут понял. Ё... твою мать...
Я просто не помнил фамилию моего верного Санчо Пансы, моего телохранителя, приставленного ко мне на случай покушения. Хотя - какой он нахрен Санчо Панса - в сорок то лет и с двумя детьми. И из меня, признаю - хреновый Дон Кихот. Не получается у меня - бесконечно и бескорыстно бороться с ветряными мельницами - и не получается долго вздыхать по Дульсинее Тобосской. Не те сейчас времена...
- Где... - прокашлялся я от пересохшего горла - где?
Вован...
У него было какое-то обиженное выражение на лице, как у ребенка, у которого отняли игрушку. Это было глупо... двухметровый здоровяк, с таким детским выражением лица. Но еще более глупо было то, что он лежал здесь на столе, в морге базы ВВС Балад, ожидая отправки на Родину. Лежал как статуя... е... твою мать, я столько видел трупов. Порванных в куски, обгоревших... я и сам закончу свою жизнь так, я даже не сомневаюсь в этом. Нормальной смерти мне не будет - и это лучшая смерть из всех, какую я могу принять. Если я когда-то ошибусь... резать будут на куски, и резать долго. Или кожу снимут заживо. Но Вован... казалось, что он встанет сейчас и пойдет.
Павел Константинович качнул головой. Солдат, который присматривал за моргом, понял, задвинул полку в холодильник обратно. Здесь, на базе все строили американцы, поэтому и морг был типично американским. Высокий холодильник с ячейками, выдвигающимися на роликах. Как в американских детективах.
И в нем стоял ледяной холод.
- Как его? - спросил я, когда мы вышли из этого ледяного пристанища. Из последнего пристанища героев.
- Пять пуль - сказал Павел Константинович - все пять в спину, с очень близкого расстояния. Одна - очень точно, в затылок. Двадцать второй...
- Двадцать второй? - не поверил я - может...
- Не может. Пистолет нашли около него, в переулке. Двадцать второй, Рюгер с глушителем.
- Где его нашли?
- В районе Мансур, на самой окраине, в проулке. Пистолет валялся рядом.
- Машина?
- Ее нет. Мы объявили ее в розыск, на ней номера и она в списке. Через два дня саммит.
Как он туда попал, в этот проулок? Как?!
- Оружие?
- При нем, оба пистолета. Он даже не пытался ими воспользоваться.
Кого он мог подпустить так близко?! В ком - так ошибиться...
ЦРУ? Не может быть, хотя пистолет однозначно - их. Я даже представляю что это - Рюгер Амфибия, американцы использовали его для охоты на багдадских улицах. Предельно опасное оружие - но только если стреляешь в ничего не подозревающего человека в нескольких метрах от себя. Двадцать второй калибр - убивает ничуть не хуже, чем любой другой, но останавливающее его действие - совершенно никакое. Вован, с его двумя метрами роста и привычкой в свободное время "качать железо" - мог бы свернуть шею убийце даже с пятью пулями в теле. Потом бы умер - но нескольких секунд ему бы хватило.
Так какого же хрена?!
- Сколько стоит сейчас квартира в Москве? - спросил я
- Не понял...
- Да так. Ничего.
Полковник - явно не был рад всему этому.
- Слушай сюда. Слушаешь?
- Так точно - я пытался собрать мозги в кучу и понять, что происходит
- Саммит - через два дня. Москвичи зачистили все что знали - но что мы не знаем... в общем, возможно всякое. Американцы все еще здесь и явно ведут двойную игру. Аль-Малик на свободе и только что сделал ответный ход.
- Это не он - сказал я
- А кто?
- Не знаю. Но это точно - не Аль-Малик. Не его почерк. Он или заложил бы бомбу, или выстрелил бы из снайперской винтовки. Он не подходит близко, не шутит с этим. Черт, я сам бы не подошел так близко!
Последние слова я почти прокричал
- Уймись... - сказал полковник, и тут зазвонил телефон. Его. Он ответил, точнее - выслушал сообщение, сказал понял и нажал на отбой.
- Нашли машину - сказал он
- Где?
- Там же, на соседней улице. Поехали...
Когда я вернулся домой - Амани уже была дома. Она была женщиной, и она была палестинкой. Дочерью народа, который слишком многих потерял за последние восемьдесят лет. Потому она все поняла - сразу.
- Кого?
Я прошел на кухню. Сел у стола, не зная, чего делать.
- Моего друга. Того, который был всегда со мной, ты его видела.
Амани подошла ближе, прижалась ко мне, словно пытаясь высосать из меня мою боль. Так делают кошки - они ложатся на больное место...
- Не надо... - сказал я - не надо...
- Только Аллаху - ведомы наши жизненные пути. Скажи - это предопределено Аллахом, и он сделал, как пожелал. А потом иди дальше.
- Ты веришь в Аллаха?
- Нет. Но эти слова помогают справиться с собой, когда ты кого-то потерял. Ему уже ничем не помочь. Проблема - в тебе.
- Да - согласился я - во мне...
...
- У тебя есть гашиш?
- Что?
- Гашиш. У тебя же он бывает.
- Но ты... тебе нельзя. В таком состоянии.
Я молча посмотрел на нее. Амани какое-то время колебалась - но потом встала и пошла за трубкой.
Я курил гашиш первый раз. Честно, первый. Как то так получилось, что я с детства какой-то не такой. В компании - меня невозможно было сподвигнуть на то, чтобы выкурить бычок или там хлебнуть какой-то бормотухи. Все делали это за компанию - а я нет. И даже гордился тем, что все делают так - а я по-другому. Всегда шел против течения. И дальше... как то я никогда не жил для себя. Не пытался поддаться соблазнам.
Речь идет не о долге, нет. Эти понятия вообще очень сильно затасканы - долг, честь, присяга. Их нет... русские офицеры в восемнадцатом хотя бы пытались сохранить страну. А советские генералы в девяносто первом даже не попытались... и где тут долг, честь и присяга? Просто ты выбираешь цель, которую считаешь правильной и идешь к ней. Но есть те, кто в пути останавливаются передохнуть, сворачивают в сторону - или вообще отказываются от цели и просто живут, без цели в жизни, стараясь взять максимум от каждого отпущенного им мига. Я не такой. Я иду к цели, не сворачивая, не останавливаясь, подчиняя ей всего себя. Забывая о себе. Не знаю, плохо это или хорошо - но это так...
Курение гагиша - это орбита. Недаром, опытные наркоманы называют прием наркотика "слетать в космос". Или "сходить на орбиту".
Я и был на орбите. Мое тело было почти что невесомым... это трудно передать словами... не уверен, что даже космонавты могут такое испытать. Я летел... а вокруг меня были звезды... разноцветные и так близко, что их можно было потрогать руками. Земля была рядом... я ее видел точно также как ее видят космонавты. И солнце было и от него исходило тепло... но не испепеляющее, а ласковое. И луна - тоже была...
И возвращаться на грешную землю, совсем не хотелось. Я знал, что место человека здесь. В пространстве, в свободном полете. А не на земле, где мы убиваем друг друга. Я готов был парить вечно...
Вот только любой полет - рано или поздно заканчивается. Кроме одного... последнего.
После очередной затяжки - я увидел Аль-Малика. Он сидел по-турецки напротив меня - и пыхал косячком. Я попытался его ударить... но он без труда отбил мою руку
- Э... э... - сказал он - не мешай. Вот... дерни лучше.
- Мразь... - сказал я - за что?
- Что - за что?
- За что ты убил Вована?
- Ты же знаешь, что это не я - сказал аль-Малик. И улыбнулся так мерзко, что мне захотелось его ударить. Но я не ударил...
- А Красина - тоже не ты?
- Красина я... - Аль-Малик сидел напротив меня, довольный и горделивый как пьяный палач - здорово я их поймал, правда...
- Мразь...
- Не. Ошибаешься. Это ты - мразь. Хоть тебе никто этого и не скажет. Но в историческом контексте ты - мразь...
- Это почему?
- Потому что ты предал своих дедов и прадедов. Помнишь, что ты говорил своей шлюхе...
- Она не шлюха, ты, подонок...
- На вот, пыхни... пыхни, пыхни...
Я пыхнул. Но почему то - больше не взлеталось. Тело тянуло к грешной земле.
- Она шлюха, потому что ты к ней относишься как к шлюхе. Просто используешь ее для удовлетворения своей похоти.
- Да что ты знаешь?! - заорал я, а может и не заорал, а просто сказал - я ей замуж предлагал выйти, понял?!
- Да? Она не говорила.
Дьявол. Он - дьявол. Сатана. Шайтан. Совсем не просто так - эти слова созвучны
- Отойди от меня - сказал я и попытался положить крест - наша сила в могуществе Господа Нашего!
Не знаю, это ли говорят экзорцисты, когда изгоняют дьявола. Но мне больше ничего в голову не пришло. Это из Дракулы Брэма Стокера, я фильм смотрел
Но дьявол не ушел. Вместо этого - он снова пыхнул косячком
- Хочешь скажу, в чем ты не прав? В чем вы все не правы?
- Скажи... мразь.
- Хватит называть меня мразью. Вы виновны в том, что забыли дело наших дедов. Продались за миску похлебки. Это говорю тебе я, шайтан. Страшно?
- Да пошел ты. Я тебя не боюсь. И рано или поздно - убью, понял?
- Попробуй. Знаешь, как я стал таким, как сейчас? Аль-Шайтаном?
- Нет.
- Так послушай. Когда меня посадили... в лагерь, там была библиотека. Хорошая библиотека... Там были старые книжки. Других не было. Советские старые книжки и газеты...
- И там было написано "Аллах Акбар"? Так что ли?
- Нет... ни хрена такого там было не написано. Там было написано, как пацаны бросались со связкой гранат под танки - потому что танки нечем было остановить. Понял?
- Ни хрена не понял.
- То-то и оно. В лагере - была ячейка. Я даже сначала хотел порезать их. Собирал людей. А потом я понял - они такие же, как и те пацаны, которые бросались под танки. Он искренне верили - в отличие от нас.
- В Аллаха? - уточнил я
- Да, в Аллаха - согласился аль-Малик - но какая разница? Любой искренне верящий - неважно во что - лучше, чем тот, который не верит ни во что вообще. Ты не согласен?
Это было сложно для моих мозгов. Поэтому - я пыхнул еще раз.
- Не - а - сказал я - ни хрена.
- А почему? Можешь сказать?
- А что... что говорить. Ты же воевал... в Сирии. Убивал там... наших. Посмотри что сделали со страной. Раньше там жили люди. А теперь там ад...
- Да, но как там жили...
- Нормально жили...
- Это не жизнь. Там был спецслужба... как и здесь. Раз в год она хватала... одного из тысячи, тащила в подвал и вырывала ногти. А остальным девятьсот девяносто девяти... было пох... Они думали, что придут не за ними.
- Да... только вот ты и такие как ты... не похожи на ангелов. Прикинь?
И я - глупо засмеялся. Радостный от того, что так круто его поддел. Моего врага. Давнего врага. Существование которого - придает смысл и моей жизни вот уже несколько лет. Ведь мы - это не только наши друзья. Но еще и наши враги...
- Новый мир... рождается в боли и крови... Но он обязательно родится. Как сказал Виктор Гюго - сильнее всех армий мира идея, время которой пришло.
- И какая это идея?
- Справедливость, друг. Справедливость...
Меня это так рассмешило - что я чуть не выронил свой косяк. Ржал, наверное, долго.
- Справедливость... б... справедливость...
- Что тебя смешит?
- Справедливость... где ты ищешь справедливость, придурок... Духи не имеют ничего общего со справедливостью. Они просто приходят и устраивают помойку...
- Ты видишь только сверху...
- А ты значит изнутри...
- А я изнутри... - аль-Малик затянулся - я вижу лучше, чем ты. Я вижу изнутри. В любом джамаате - больше справедливости, чем во всей армии, которой ты служишь. И знаешь, почему это так? В джамаате воюют люди, которые верят в одинаковое
- Не п... и. Там воюют люди, которым заплатили. А тебе сколько заплатили? А? Ты думаешь, никто не знает про твои шашни с американцами, а?
- Это разрешено. Разрешено брать нусру у неверных. Разрешено купить меч у врага - чтобы потом обратить его против него самого. Раньше - мы использовали русских против американцев. Теперь - американцев против русских. Теперь вы опаснее. Вы - наш самый главный враг.
- Пошел ты...
- Суть в том, что кто-то решил - что новый мир будет не для всех. Я не знаю, когда это было... наверное, когда и ты и я были детьми. Он решил - и начал действовать. Сначала - нас выкинули из этого мира, потому что у нас была совесть... Мы были защитниками всех нищих и обездоленных в мире... Мы...
- Да пошел ты! О какой совести ты говоришь!? Ты взорвал парней, которые служили, так же как и ты! Где была твоя совесть, гнида!?
-... мы попались в ловушку, но потом выкарабкались. Но уже другими. И тогда - они взяли нас в долю. Ты говоришь, что это я работаю на американцев... но на деле это ты работаешь на них...
- С...а.
- Теперь мы на стороне зла. Мы стали такими же, как были фашисты, которые напали на нас. Нам плевать на то, что здесь, да даже и там, в тех странах которые раньше были частью нашей Родины миллионы голодных ртов. Как мы их называем? Черно... ые?
- Да пошел ты...
- Только такие как я - надежда для русских спастись. Мы воюем за новый порядок вещей. И плох он или хорош - но в нем будет место для всех...
- Да пошел ты. Твой порядок... отрезанные головы... разоренные города...
- Женщина не может родить без боли. Так и новый мир - рождается в боли...
- Ты... не смей... справедливость. Твоя справедливость... горе...
Я уже заговаривался. И косяк не помогал.
- Мы... будем жить... а ты... сдохнешь.
Я опять попытался ударить Аль-Малика. Но опять безуспешно. А потом... потом я ничего не помню. Ни хрена...
Следующий раз - я вынырнул из забытья на следующий день... наверное. Потому что было светло, я из этого делаю такое заключение. Было светло, и я был в гостиной... сидел на диване. А напротив меня, у двери - стоял Павел Константинович, и кто-то из прилетевших офицеров. Из Москвы, прилетевших. Он даже не потрудился сменить костюм на местный прикид, так и ходил в том, в чем прилетел...
- Господа... - я попытался встать, но получилось не очень хорошо.
- И этого наркомана вы предлагаете привлечь к обеспечению безопасности саммита?
Я это слышал - но звуки расплывались, как в пустой огромной комнате. В зале.
- Это очень опытный офицер, просто...
- Не нужно. Пусть и дальше курит дурь.
Москвич повернулся и вышел. Павел Константинович посмотрел на меня, хотел что-то сказать. Но ничего не сказал - повернулся и тоже вышел.
- Да пошли вы на... ! - крикнул я им вслед. И упал на диван.
Проснулся я...
Нет, это слово совсем не подходящее. Я не проснулся, я - очнулся. Так будет точнее...
Я очнулся на полу, на котором скорчился, как бродячая собака на люке, пытаясь сохранить хоть немного тепла. На полу было что-то... мерзкое, я даже не хотел понимать, что это такое. В голове - была какая-то пустота... но пустота совсем не приятная. Это как понимание того, что где-то было что-то, что и должно там быть, и теперь этого нет. Как будто украли что-то важное. Что-то- без чего нельзя не обойтись.
Пустота доставляла беспокойство.
Было холодно. И зубы мои - стучали как кастаньеты...
Я не сразу понял, где я нахожусь. Не сразу понял, что со мной. Потом - вдруг пришло в голову: Ирак. Междуречье. Я в Ираке.
Почему я здесь? Что я нахрен тут делаю.
Я работаю. Это - моя работа...
Так мне что, получается - надо на работу?
Часы были там, где им и положено быть. Я посмотрел на часы - чуть больше семи часов. Отдернул плотную штору - так и есть. Солнце. Такое яркое - что я сощурился, заболели глаза.
Я опоздал...
Я поплелся в ванную - и стоя на коленях - попытался, пардон, проблеваться. Сначала не получалось... но потом из меня хлынул такой зловонный поток, что право - он был ничем не лучше нечистот...
Б...
Блевал я долго. Потом встал, попытался как то умыться. Ужаснулся тому, что вижу в зеркале. Это - я? Это - на самом деле - я?
О, Аллах, в таком виде... точно нельзя.
Что произошло?
Сознание постепенно возвращалось. Война... саммит. Господи, саммит.
Я побрел обратно. Наткнулся на телефон... СИМка была приклеена сзади, для удобства. Я не с первого раза вставил СИМку, набрал номер...
- Слушаю.
- Я... Павел Константинович, я опоздал немного...
- Сейчас...
Были слышны какие-то шумы. Потом - послышался звук самолета - и я понял, что шеф в аэропорту. Характерный очень звук.
- Я подъеду...
Голос шефа не обещал ничего хорошего.
- Ты не опоздал... Ты ох...л в конец.
- То есть? - не понял я
- То и есть! - выкрикнул шеф в трубку - ты что, не помнишь ни хрена?!
- Вообще-то плохо помню - признался я
- Так вспоминай, б... Мне из-за тебя так вчера вмандюрили! Чтобы ты знал - со вчерашнего дня от работы ты отстранен. И на твоем месте - я бы начинал искать другую.
- Не понял.
- Поймешь! Б... с ними как с людьми, а они... Все, отбой.
В трубке - раздались гудки.
Я никак не мог понять - какого хрена я в конце концов натворил. За что меня так? Ну да...
Б... Неужели ...
Из плинтуса - я высвободил проводок, подключил к коммуникатору. Потыкал на ускоренную перемотку... п...ц полный. Если сюда приходили и видели меня в таком виде... то это полный... За это и впрямь вышибут.
Но на экране - а это была система скрытого видеонаблюдения в доме, можно было просмотреть информацию по сотовому - было такое, от чего я перестал дышать. Меня бросило в жар... и я начал стремительно трезветь. Пот тек по спине...
На экране был я. И был Аль-Малик. И он - сидел напротив меня, а я - напротив него. И мы курили и разговаривали...
О, Аллах...
То, что мыслилось сном, наркотическим бредом - оказалось ужасающей реальностью.
Аль-Малик был здесь! В моем доме! Он был не в моей голове, не в моем бреду - он был в моем доме!
А потом - я бросил телефон и, спотыкаясь и падая - бросился в комнату, в которой было... был тайник. Ругаясь на двух языках сразу, с трудом отодвинул шкаф совершенно совкового вида, за ним - едва заметная, была дверь. Она вела в тщательно скрытую в стене нишу, в которой было...
Ни хрена не было!
Снайперская винтовка, та самая, которую изъяли на границе, которую я купил по дешевке и с которой выжил в болота близ Басры. Та самая, конструкции Лобаева, с баллистическим вычислителем, глушителем, тяжелым стволом, из которой можно попасть в человека с двух километров... ее не было. Не было ни пистолета, ни автомата, ни пакета документов, ни двух пачек денег, которые я положил сюда на всякий случай. Ничего не было.
И я знал - у кого все это. Аль-Малик был здесь. У аль-Малика - было теперь мое оружие. Документы, по которым он может пройти посты. Очень хорошие документы.
Скорее всего - это было его оружие. Я сам - привез его в Багдад...
Бросился в комнату, которую занимала Амани. Ее самой нет, койка аккуратно заправлена - она и не спала почти на ней, она спала со мной. Рванул дверцу шкафа... все на месте... почти. Я не мог понять чего - но чего-то не хватает...
Побежал в гараж. Моего внедорожника, того самого, со спецномерами миннефти Ирака и особым пропуском - нет! Машины Амани - тоже нет. Ничего нет. Пусто.
Я остановился. В голове у меня было... черт знает, что у меня там были. Мысли вились, как стая ворон, постоянно возвращаясь к одному и тому же - кому доверился Вован? Какого черта он поехал в Мансур? К кому он мог повернуться спиной. Как его вообще - завели в этот гребаный переулок?
Кому он мог довериться? Если не мне... то может быть, тому, кого он постоянно видел рядом со мной?
Телефон. Надо позвонить. Надо все это остановить. Аль-Малик... он пройдет блок-посты. Амани ему в этом поможет. Где телефон?!!!
Телефон я нашел в коридоре, вопреки моему обыкновению - СИМкарта была в нем. Торопливо, трясущимися руками - я натыкал номер Павла Константиновича
- Я занят, перезвони... - не здороваясь, сказал он
- Послушайте! - заорал я - Аль-Малик был у меня дома! Я его видел! Он пройдет посты, слышите! Остановите мероприятие! Он пройдет посты, у него...
- Я это говно и слушать не желаю... - сказал Павел Константинович - это бред. Аль-Малика нет, а ты гоняешься за призраками. Тебе пора в психушке провериться.
- Не кладите трубку!
Гудки...
Твою же мать!
Мне никто не поверит. Особенно - если были здесь и видели меня в таком состоянии. Никто не поверит...
Никто?!
Или все-таки поверят?!
О, Аллах, телефон. Я должен вспомнить этот гребаный телефон. В нормальном состоянии - я его помню без вопросов.
Вспоминай! Вспоминай, или ты и в самом деле ни на что не годишься! И Аль-Малик не убил тебя совершенно правильно - врага, не представляющего больше опасности нет смысла убивать. Вспоминай, ты...
Так...
Пальцы набрали номер, я ждал ответа буквально затаив дыхание - наверное, ответа первой своей девчонки я не ждал с таким чувством. Я не был уверен в том, что все вспомнил правильно, и больше ничего не помнил. Если не этот номер... то на этом, наверное и все.
- Aiwa**?
- Сулейман! - закричал я - Сулейман, не клади трубку! Это Искандер! Искандер, слышишь?!
- Не надо так кричать - ответил подполковник, командир антитеррористического подразделения - где ты?
- Послушай меня, Сулейман. Послушай ради Аллаха.