Аннотация: Глава, в которой Отто произносит самый длинный в своей жизни монолог.
Отто спросил:
- Фройляйн, ваши опыты начались в двадцать четвертом? Тогда мне надо начать с этого времени.
- Вы переоцениваете мою осведомленность, - улыбнулась Эльза, - Начните со времен Великой войны, если вам не сложно.
Отто чуть заметно вздохнул. Он не был мастером говорить. Когда-то из ненависти к аристократии он научился выражать свои мысли короткими однотипными фразами, лишенными всяких словесных красот, и это вошло у него в привычку. Голос у него был тихий и невыразительный. К тому же, обычно он открывал рот только по делу, ограничиваясь несколькими словами. Но делать было нечего: без знания ситуации Эльза не могла быть полезна. Он начал:
- Может, вы знаете, что войну мы проиграли. Мы - это Австро-Венгрия, Германия и... нет, Италия не проиграла. Перебежала к победителям. А победители - это Англия, Франция и... нет, Россия - не победитель. Она заключила сепаратный мир, а потом там была революция. Теперь она - Советский союз. Там коммунисты.
Так вот: победители заключили с нами договор. По нему мы платим огромные деньги. Нам нельзя иметь армию. Нам нельзя держать танки. Долго перечислять, что нельзя. Страна разорилась. Вдобавок у нас тоже была революция. И в Германии была. Империи пали. После этого установились республики у нас и у них. Глава страны - канцлер, при нем - парламент. Но многие были против договора. Против республик. Например, армия. Армия стала белым движением. У нас оно звалось: хаймвер. Наш отряд - его часть. Мы боролись за старый порядок. Красные тоже были против. Но по другой причине. Они пытались свергнуть республики, чтобы установить коммунизм. Мы с ними воевали. Республика - плохо, но коммунисты - хуже... И наша борьба этим не ограничивалась. Об этом - позже, фройляйн. Это касается вашего деда, - Отто запнулся, вспоминая, на чем прервал основную мысль, - Да. Насчет Австрии. Последним канцлером был Энгельберт Дольфус... Его убили позавчера. При нем установилась диктатура. Государство заключило союз с церковью. Произошла реакция...
- Реакция? На что же? - поинтересовалась Эльза.
- На демократию. На левых. На идеи Французской революции. На засилье банкиров. На ущемление армии. На разрушение сословий. На искусственное равенство... Так говорил барон. Я не силен в идеологии. Вам лучше поговорить об этом с фон Шоненвельдтом. Он замещает барона... Он разбирается. Но, фройляйн, это не только у нас так. В Италии похожий строй с двадцать второго. В Германии - с тридцать третьего. Во многих странах произошли перевороты, армия усилилась. Правда, между ними всеми есть различия. Я расскажу только про Германию. Они - наши соседи. А главное - их цели пересекаются с нашими.
Германия теперь называется Третий Райх, фройляйн. У власти - национал-социалисты. Это их единственная партия. Канцлер - Адольф Гитлер. Их цель... - Отто вновь замялся, - Они говорят, их главная цель - создать 'сверхчеловека'. Это из Ницше... кажется...
- Из Гёте, - подсказала Эльза.
- Ну, как бы ни было, с этим - к фон Шоненвельдту. Я скажу про ту их цель, которая понятна и для нас насущна. Это - собрать всех немцев в одном государстве. Видите ли, в Австрии полно немцев, фройляйн.
- Что, они и на наших претендуют?
- Еще как. Они хотят присоединить Австрию к Райху. Засылали к нам вооруженные группы. Двадцать пятого была попытка переворота. Мы ее отбили. Но СС убили канцлера...
- Кто-кто?
- Эс-эс. Вы видели одного в лаборатории. Труп в черном. Они - что-то вроде ордена. Мощная структура. Пронизывает все их государство. Хотят воспитать новую аристократию. Упирают на расовую чистоту. Углубляют новое мировоззрение...
- Как я понимаю, с этим - тоже к фон Шоненвельдту? - в голосе ее звучал едва заметный сарказм.
- Если вам интересно. Пожалуй, так будет лучше. Я - больше по практическим вопросам... Да, если практически, то СС заняли место штурмотрядов. Это были боевые группы их партии. Раньше. Потом штурмовики слишком усилились. Стали угрозой для партии. Эсэсовцы помогли произвести чистку их рядов. Это было с месяц назад. 'Ночь длинных ножей'. Думаю, теперь они пойдут в гору.
- Хм... Герр Штальберг, а что же старая аристократия, - и у них, и у нас? Как относятся ко всем этим переменам?
- Кто как, фройляйн. Многие поддержали. Говорят, это шанс для военных. Считают, что единственная альтернатива - коммунисты. Для них коммунизм - конец всему. Но некоторые сказали: новая власть слишком плебейская. Таких оттерли от дел.
- А дед?
- Барон их понимает. Но не принимает. Говорит: местечковое явление. У него есть собственный план. Он желает восстановить Империю. Объединить нас, Германию и прочие наши прежние земли. Ядром должна стать Австрия.
- Ого! Узнаю дедушку.
- Да. Он много сделал для этого. Действовал вместе с немецкими белыми отрядами. Они назывались: фрайкоры. Нелегально снабжал оружием и их, и наших. Позже у них из фрайкоров образовалась армия. Райхсвер. Состояла из двух частей: легальной и нелегальной. Нелегальную барон тоже поддерживал. Хотел разорвать 'позорный мир'... Он так называл послевоенный договор. Но он хотел именно Империю. А это не всем нравилось. У него были противники. И в хаймвере, и среди немецких белых. Это было проблемой. Движение раскололось. Барон был против нашего сотрудничества с Советами...
- Позвольте, вы ведь сказали, что там - коммунисты? Какое же могло быть сотрудничество?
- Тактическое. Временное. Мы им - технологии и специалистов. Они нам - оружие. Нам самим его было не достать. Многие из командования на это шли. Но барон не соглашался. Он терпеть не может коммунистов. В результате он оказался в меньшинстве. Но он не отступил. Сказал: будет сила - будет и единство. Стал наращивать силу. Наладил производство оружия в Польше. Вернее: в той части Польши, которая раньше была австрийской. В Силезии. Нас прикрывали их коллаборанты. Доставляли сюда через Чехословакию. Барон не жалел денег. Промышленники, что пошли за ним - тоже. До тридцать третьего года все шло успешно. Пушки, пулеметы, патроны... Кое-что из моих разработок. Не так давно там собрали бронеавтомобили. Это сильнее танков. Намного.
- Но вы сказали: так было до тридцать третьего?..
- Да. В тридцать третьем на нас вышла польская военная разведка - их германское отделение. Конкретно - некто Стефан Лодзянский. Профессионал. Очень хорош. Они знали: нас поддерживает кто-то из их магнатов. Но не знали, кто. Решили скомпрометировать нас, чтобы припереть к стене... Так вот: они нашли меня. Сказали: или сотрудничество, или делу конец. Я согласился. Они склонили меня стать двойным агентом. Их и Коминтерна... то есть, коммунистов. Я должен был подбросить от них дезинформацию красным. Якобы, так. Но смысл был в другом. Они вручили мне австрийский государственный секрет. Вместо дезинформации. Чтобы я передал его коммунистам. Тогда поляки получили бы козырь. Но я заранее догадался, к чему они ведут. И я сделал по-другому. Я решил покончить с коммунистами в Австрии. После этого барона нельзя было обвинить в сотрудничестве с ними.
Эльза чуть вскинула брови: ничего себе адъютант!
- Я многое выяснил про австрийских левых. Недаром был их агентом, - продолжал механик, - У них тут были боевые группировки. Шуцбунд. Я разузнал, где у них что. Склады оружия, базы, явки...
- И каким же образом, герр Штальберг?
- С помощью вашей установки. Я пристреливал их по-тихому. А после 'допрашивал'. С мертвыми я лучше умею ладить, чем с живыми... Вы против?
- В целом - нет, я ведь согласилась на ее использование. Но продолжайте.
- Я наладил контакты с полицией. Сдал им коммунистов. Мы провели против них провокацию. Полицейские и хаймвер. Может быть, вы что-нибудь слышали? Февральское восстание шуцбунда. В этом году. За два дня мы справились. Шуцбунда у нас больше нет. И у поляков не получилось задуманное. После этого они перешли к покушениям на барона. Началось с месяц назад. Их было много. Но я окружил барона людьми с "особым снаряжением". Из покушений тоже ничего не вышло.
- Так... Я догадываюсь, что это 'особое снаряжение' - то самое, связанное с 'Третьим глазом'?
- Верно, - Отто выложил на стол перед Эльзой нечто вроде короткого ружья с толстым стволом, - Например, это. Это гиперболоид. Лучевая пушка.
- Ааа, так вот что искала полиция! - усмехнулась она.
- Точно. Такими вооружен весь отряд. На бронемашины их тоже поставили. Кроме того - приборы наблюдения и связи. Без вашей установки такого было не создать.
- Надеюсь, это пошло на пользу замыслу деда.
- Да. Мы были готовы к его реализации. Оставалось опередить Германию. Мы знали: они тоже готовят аншлюс. Двадцатого числа этого месяца я отправился в Польшу. Там установил гиперболоиды на бронеавтомобили. Двадцать пятого я должен был вернуться вместе с колонной. Но я не успел. Нас встретили по дороге. Был бой. Бронеколонна разгромлена.
- Невероятно. И как же немцы смогли незамеченными вторгнуться на австрийскую территорию?
- Они не вторгались, в том-то и дело! Это был один человек. Впрочем, я не уверен, что человек... Я многого в этом не понимаю. Просто послушайте.
Отто перевел дух, помолчал несколько секунд, собираясь с мыслями. Он дошел до самой странной части своего рассказа.
Потом снова стал говорить.
***
- ...Технику мы погрузили в вагоны еще на заводе. Туда идет железнодорожная ветка. Наши поляки и чехи обеспечили секретность. Никто не интересовался нами до самой границы. Добрались до Австрии. Вскоре остановились. Скатили машины по сходням. Дальше - своим ходом. Часть пути прошли скрытно по руслу речки. Потом выехали на дорогу. Прибавили скорости.
Я сидел, переговаривался со штабом. Узнал про беспорядки. Потом на связь вышли мои люди... Двое, которых я негласно приставил к барону. Доложили: барон сел в машину и поехал из поместья. Взял 'Обеиссан'. Тот, что я сам для него переоборудовал. Никому ничего не сказал. Никто его и не остановил. Обычное было дело. Они сказали: успели запрыгнуть в багажник под днищем. Он не заметил. Куда они направлялись - не знали. Помехи в связи начались. Из-за расстояния...
И тут, фройляйн, я увидел на дереве труп. Он висел вниз головой. Был проткнут штырем каким-то. Выглядел он странно...
- Да, я уже поняла. На дереве, со штырем...
- Я не о том! - речь Отто слегка ускорилась, - Я на него смотрел в "особых" очках. Они связаны с 'Третьим глазом'. В них все выглядит примерно как для вас. Весь мир - механизм. Так вот, этот труп был в механизме... "инородным". Он... не подчинялся общим законам. И не поддавался анализу. Почти.
Через минуту - еще один труп. Такой же. Потом - два. А потом я увидел: на дороге стоит человек. За поворотом. Тоже... 'инородный'. Как те трупы. Мне это не понравилось. Я скомандовал колонне: стоп! Но мы не успели остановиться. Передние машины свернули туда. И пропали из эфира. Эфир стал глохнуть. Меня вдруг одолел ужас... Не знаю, почему. Стало неестественно страшно.
Тут человек этот поднял руку. Бросил в нас непонятно, что. На колонну упало... что-то огненное! Не снаряды. Наши стали в ответ стрелять. Из пулеметов и из гиперболоидов. Как только попали лучом туда, где он был - пушки отказали. Связь пропала совсем. Бронемашины горели. У меня люк заклинило. Гиперболоид не стрелял.
Тогда он к нам подошел. Вскрыл корпус голыми руками, вытащил меня. "А, - говорит, - тебя мне и надо!" Необычно выражался. Как в древней саге... Я попробовал бежать, но он был очень быстрый. Скрутил меня, достал нож. Нацарапал мне что-то на спине. Я думал, умру от страха. Меня как парализовало. Свалился мешком. Он мне врезал по ребрам и потащил. Там рядом были развалины складов. Я еле соображал, но кое-что осознавал. Мы оказались внутри. А в противоположную дверь вошли эсэсовцы. Я вам про них говорил...
- Да, помню. Так он с ними был?
- Нет. Началась перебранка... - Отто поколебался, но понял, что экспрессию ему не передать, и продолжил 'телеграфным стилем', - Они велели ему отдать меня им. Он заявил, что не обязан. Что нашу колонну разгромил... "силой богов', так и сказал. Что я - его добыча. Что к СС он давно не имеет отношения. Один из них его вспомнил: "Шарфюрер Эберт, уволенный за недопустимые выходки!" Ну, и стал его поддевать. Что, мол, вернулись в свой штурмотряд? Там вам и место, среди неудачников! Тот им велел... да, "закрыть их бесчестные рты". Припомнил им "Ночь длинных ножей". Сказал, что это было подло. Что не их теперь дело, где он числится. И так далее. Целая поэма. В общем, было ясно: не договорятся.
Тут из-за спин эсэсовцев вышел толстый коротышка. У него было что-то вроде пушки на плече. Я его узнал. Это был Ганс Уберман, физик. Профессор. Преподавал в Венском университете. Но простой физики ему мало было. Он еще занимался всякой... всяким... ну, передачей мыслей на расстоянии, гипнозом... Все говорил о каких-то 'мыслеволнах'. Пытался их открыть. Но, на мой взгляд, не открыл. Я считал, что он - полная бездарность и кретин в придачу. В итоге он попался полиции на опытах с бродягами. Два года назад. Ассистенткой у него была Лотта Леманн...
- Даже так? - удивилась Эльза, - В самом деле, имя этого ученого я от нее слышала через каждые два слова. Она все восхищалась его гениальностью. Что, она тоже попалась?
- Да. Оба оказались в тюрьме. Но до суда дело не дошло. Кое-кто ставил палки в колеса полиции. Некто Эрхард фон Ландсдорф. Из Абвера, немецкой военной разведки. Но сейчас это неважно. Потом их обоих выкрали из тюрьмы. И перевезли в Германию. Теперь похоже, что за этим стояли СС.
- Ясно. И что же дальше было с вами?
- Знаете, фройляйн... я видел с помехами. Но этот Уберман выглядел "инородно", как и Эберт... Так вот: он стащил с плеча свою пушку. Сказал: это "Машина Лояльности". И она как раз для таких случаев... когда лояльности кому-то не хватает. Навел ее на Эберта и приказал: НЕМЕДЛЕННО ОТДАЙТЕ НАМ ОТТО ШТАЛЬБЕРГА! А потом нажал на спуск. И тут из его пушки вырвался... какой-то световой конус! Но вокруг Эберта... - Отто замедлился на сложном описании, - появилось что-то вроде щита. Тоже из света. И луч его не пробил. Эберт ухмыльнулся. Сказал: драка лучше болтовни. То есть, сказал длиннее, но в этом смысле. Выхватил нож и обоим эсэсовцам перерезал горло! Одним махом! И повернулся к Уберману. А тот продолжал стрелять. Как в истерике: УМРИ! УМРИ! УМРИ! Но без толку. Щит не пропускал лучи. Тогда Эберт ножом разрезал себе левое запястье. Кровью нарисовал что-то на правом. Потом подобрал камешек с земли и бросил в профессора. И... в того ударило огнем! Как в нашу колонну перед этим! К самой стене отбросило. Он обгорел до мяса, но не помер. Лежит, стонет. Тут в дверь вбежал еще один из профессорской группы. Пытался стрелять, но тоже получил огнем. Эберт сказал: потом с нами закончит, и выскочил за дверь. Оттуда раздались стрельба и крики.
- А вы?..
- Я понял: если не справлюсь со страхом - конец. А за спиной моей стоял ящик. И как-то я смог двигаться... До сих пор не знаю, как мне удалось. Стал обдирать себе спину, где он нацарапал мне знаки. Даже на боль было плевать. Тогда меня отпустило. И видеть начал лучше. Я взял автомат у одного из зарезанных. Закатился за ящик, стал ждать. Уберман стонал уже еле слышно.
Прошло минуты три. Эберт вернулся. Вошел и двинулся к профессору. Медленно. С улыбкой. Что меня нет, он еще не увидел. А Уберман... Я слышал, как он бормотал: 'Ублюдок!.. Мои машинки!.. Из за тебя я не смогу строить мои машинки!.. Нет, нет!.. Уж лучше...'. Я, фройляйн, не разобрал, что ему было лучше. Только он опять ухитрился поднять пушку и стал на спуск жать. С тем же эффектом. С нулевым, то есть. Но его это, кажется, не заботило. Глаза у него вылезли из орбит. Я подумал: просто предсмертная агония. Но потом... профессор как-то... странно дернулся. Застыл на секунду, и... я увидел, как он... как в нем... будто произошел взрыв. Он мгновенно изменился! Трудно описать... Весь стал плотный. Пророс механической структурой. Наружу и внутрь. И... стал вставать! Гляжу: а раны на нем затягиваются. Даже Эберт опешил, по-моему. Тут Уберман снова в него выстрелил: УМРИ!!! И этот луч был сильнее прежнего. В разы. Наверное, Эберт понял, что щит не поможет. Он увернулся, упал. А когда поднялся, профессор уже удирал. Он бы его догнал. Наверняка. Но он, наконец, взглянул туда, где меня бросил. А меня там не было! Это его сбило. Пока он озирался, я не медлил. Весь рожок выпустил ему в спину. Пару секунд щит держался. Но остальные пули он получил. Он ничего не успел сделать. Рухнул. Я думал, мертв. Любому бы хватило. Любому человеку.
Я подполз к двери. Выглянул. В поле зрения попал эсэсовец. Последний из тех, что с профессором приехали. Пытался скрыться. Я его пристрелил. Это его вы в лаборатории видели. Я прислушался. Стало тихо. Пошел поглядеть, что снаружи. Там их фургон стоял, и они убитые лежали. Эберт их порешил со вкусом. Я погрузил четверых в кузов. 'Допросить' хотел. За Эбертом вернулся... а его нет! Тут я подумал: надо уходить. Все стало слишком непонятно... Сел в машину. Проехал через место боя. Забрал наших раненых.
Отто помолчал и решительно закончил:
- Я прибыл в поместье. Барона нет. Связи с моими людьми нет... Потом смог вызвать их через 'Третий глаз'. Их машина ехала несколько часов, в итоге свернула в реку. Похоже, барон нарочно ее утопил. Его самого... 'призвать' не удается. Распорядился о поисках. Пытался допросить троих убитых, которых привез... Невозможно. Ваше оборудование отказывает. Вам становится плохо. Мне тоже. Это касается всего, что задело оружие Эберта. Ваш первый кризис совпал с нашим боем, - Он глянул в упор на Эльзу, - Что вы обо всем этом думаете, фройляйн?
Она пожала плечами:
- Пока ничего, герр Штальберг. Из этого ясно только, что у Германии, как и у нас, тоже есть необычное оружие, необычные технологии и необычные люди, и их люди между собой не слишком ладят. Но абсолютно неизвестно, имеет ли это все отношение к деду.
Отто кивнул:
- Да. Но немцы - наши соперники. Барон им мешал. Поэтому я про них рассказываю. Предлагаю допросить четвертого. Сейчас. Возможно, он прояснит.
- Согласна.
***
Отто сам вел "допрос" многострадального эсэсовца. По счастью, в кармане формы убитого нашлись его документы.
- Штурмфюрер Дитрих Лунге, явись на мой зов!
Над распростертым телом возник призрак.
- Что вы делали на территории Австрии? - сурово спросил Отто.
- Докладываю: ехали в Вену, чтобы обеспечить аншлюс! - бодро отозвался призванный.
- Как?
- С помощью "Машины Лояльности", изобретения профессора Убермана.
- Почему опоздали?
- О, это целая история! Сложный вопрос. Из-за этого всю дорогу пришлось ругаться с профессором. Он вопил: "Какого черта ваши люди начали раньше времени?!" Я возражал ему со всей любезностью: "Нет, они-то как раз вовремя, но произошел ряд накладок. Например, мы с вами едем без приказа, лишь в расчете на успех. Мне жаль: столь новые технологии, как ваша, еще не снискали полного доверия. Мы слишком долго обивали пороги и потеряли время. Но в победе я уверен, герр профессор, клянусь! Будущее - за прогрессивной наукой..." А он в ответ: "Я доказал еще в Германии, чего стою! В провале будете виноваты вы! А свалят все, как всегда, на меня! И кто-нибудь опять посмеет сказать, что я - бездарность! Какая-нибудь свинья!" Я пытался его успокоить: "Не волнуйтесь! - говорю ему, - Успеем вмешаться. И не только в нас причина нестыковок. Дело еще и в проклятых штурмовиках! Они на нас, видите ли, разобиделись за тридцатое июня, и не поддержали в Вене, хоть и обещали. К тому же, кое-кто в правительстве Дольфуса кое о чем пронюхал, и некоторые успели удрать. И наконец, их армия, а особенно отряд "Бальмунг", не в большом от нас восторге..." "А еще, - не унимался Уберман, - Ваши люди понятия не имеют, как браться за такие вещи! Да-да, я про вас, хваленый Черный орден, "элита Третьего Райха"! Какого дьявола они пристрелили Дольфуса, да еще и разорались на весь белый свет, чтобы наша дипмиссия вытащила их из собственного дерьма?! Идиоты! Я не удивлюсь, если скандал выйдет такой, что Муссолини въедет сюда на танках, как обещал! И знаете, герр Лунге, тогда уж я точно не ручаюсь, что моя Машина охватит пять его дивизий!" Тут он, конечно, был прав, и мне оставалось лишь сказать: "Человеческий фактор, герр профессор, и просто счастье, что есть блестящие исключения, не подверженные ему, - как, например, вы!"
Эльза невольно улыбнулась. Призрак был в десять раз красноречивее живого Отто Штальберга!
- Как вы оказались на месте нашей встречи? - хмуро продолжал адьютант барона.
- Можно сказать, заехали мимоходом. Мы получили сигнал от нашего наблюдателя, что ваша колонна идет к Вене. Переносная радиоточка - нехитрое дело. В столице вы были бы проблемой, мы решили вас нейтрализовать. Но пока мы добирались, с вами было покончено. "Ну и черт с ними, кто бы там ни был, - говорит штандартенфюрер Шнайдер, глядя в бинокль, - Некогда. Едемте в Вену". Все согласились, но тут он видит: кто-то один идет и тащит Отто Штальберга! То есть, вас, простите. "Проклятие! - рычит наш полковник, - Это недопустимо! Штальберг нужен нам! Это научный гений, а все гении должны оказаться в нашем ведомстве! Задержимся на минутку. Перед нами - всего один человек. Другие, наверно, остались на поле боя". Профессора порядком скривило, когда он услышал про чужую гениальность, но он не возразил. Подъехали мы...
- Дальше я видел, - прервал механик, - Имеете ли вы отношение к исчезновению барона фон Лейденбергера?
- Нет!
- Кто имеет?
- Не могу знать!
- Кто такой шарфюрер Эберт? Что у него за оружие?
- Служил одно время у нас, когда его к нам забрали из штурмотряда. Потом его исключили. Я не был с ним знаком. Мне о нем ничего не известно.
- Что за оружие у профессора Убермана?
- "Машина Лояльности". Заставляет людей выполнять приказы. А как она работает - это вы меня увольте объяснять! Одно слово - гений...
***
Эльза побарабанила пальцами по столу. Сказала:
- Как будто, эти - ни при чем. Но если я правильно поняла, дед мешал не только немцам. Еще он мешал полякам, англичанам, французам и половине хаймвера. Не считая коммунистов.
- Так и есть, фройляйн. Но я бы выделил немцев и поляков. Это я возьму на себя. Политика и война - моя часть. На немцев выходов нет. Надо создать. О поляках я кое-что знаю. На них я тоже не зря работал. Я и их ряды проредил. Незаметно. 'Допрашивал' их... Но как добраться до Лодзянского, мне пока непонятно. И вот еще что... - Отто вытащил фотокарточку из внутреннего кармана, - Надо выяснить, кто это. Знаете его?
Он положил перед ней карточку. У Эльзы едва не оборвалось сердце.
Фото было не слишком хорошего качества, но... как же похож был этот человек на Тадеуша!
Усилием воли она успокоилась.
- Может быть, - ответила она ровно, - Он напоминает моего давнего знакомого, но с нашей последней встречи прошло около двадцати лет... А...
- Простите, фройляйн. Как зовут того вашего знакомого?
- Тадеуш... Тадеуш Ковалевский. А зачем он нам, и откуда это у вас? Вроде бы, снято в здании.
- Он участвовал в покушении на барона. А это - с нашей камеры наблюдения. В одной гостинице. Было снято, когда барон приказал мне вас прятать. Я тогда имитировал ваши разъезды по стране. Смотрел, кто будет интересоваться. Пришел этот.
Эльза откинулась на спинку кресла, потерла виски.
- Герр Штальберг, - произнесла она медленно, - насколько я понимаю, странности не ограничиваются непонятным немецким оружием. Что еще за имитации? Зачем меня было прятать? Что еще происходило такого, о чем у меня не хватает фантазии вас спросить?
Отто встал:
- Для этого придется пройти в кабинет барона, фройляйн.
- Хорошо. Только прошу вас пять минут подождать в гостиной: я все же поднимусь к себе наверх. Хочу избежать прогулок по поместью в окровавленной ночной рубахе.
***
Комментарий к Главе восьмой:
Ганс Уберман, профессор - персонаж из комиксов про Индиану Джонса, честно мною оттуда спертый. В оригинале он искал в Атлантиде орикалькум - источник энергии, чтобы достигнуть сверхчеловеческого могущества для Третьего Райха, но на самом деле - для себя.