Я знал её с детских лет. Она была младшей сестрой моего школьного приятеля, а потому временами я бывал у них в гостях. В свои пять лет, когда я, пятнадцатилетний, впервые увидел её, она была уже не по годам умна и красива, а в её взгляде читалась необъяснимая и глубокая печаль.
После школы я пошёл в институт, а моего друга забрали в армию. Он попал в "горячую точку" и вернулся оттуда до срока, одетый в цинк. На похоронах я стоял в сторонке и видел, как она рыдает возле только что вырытой могилы. Тогда я дал себе слово, что сделаю всё возможное для того, чтобы ей как можно меньше приходилось плакать.
Я упросил у её матери разрешение обучать её самозащите, и с тех пор мы виделись регулярно. Она впитывала меня целиком: каждая фраза, сказанная мною, становилась для неё крылатой, и всё, чему я учил её — будь то шахматы или приёмы рукопашного боя — она схватывала необыкновенно быстро. Как-то раз какой-то негодяй пытался затащить её в машину. Она не стала вырываться и звать на помощь, а так стеганула злоумышленника по лицу весьма кстати оказавшейся в руке скакалкой, что тот, матерясь, укатил куда подальше (свидетельницы этого инцидента, её десятилетние подружки, были просто в восторге и потом наперебой рассказывали всем и вся эту поучительную историю).
Лет в двенадцать она втрескалась в меня по-детски серьёзно и наивно. Она никогда не признавалась мне в этом — ни тогда, ни после, — но это было столь заметно, что и родители её, зная меня как человека надёжного и ответственного, стали поглядывать на меня как на будущего зятя. Меня же куда более устраивала роль её старшего брата, и именно тогда я стал называть её сестрёнкой. Вскоре и она свыклась с мыслью, что вздохи и признания при луне у нас вряд ли предвидятся, а потому наши отношения продолжили течь в старом добром русле. А ведь стоило ей расплакаться и заявить мне, что жить без меня не может и хочет за меня замуж, как мне пришлось бы дать ей обещание, что женюсь на ней, как только ей исполнится восемнадцать!
Когда в семнадцать лет она влюбилась снова, я был первым, с кем она поделилась своей радостью. К тому времени я уже редко бывал у неё дома: визиты холостяка в расцвете лет к молодой красавице могли бы вызвать ненужные разговоры, — и, тем не менее, она выкроила время, чтобы забежать ко мне и за чашечкой чая рассказать, что влюблена, счастлива и скоро свадьба. Она буквально светилась изнутри, и это доставляло мне огромное удовольствие.
Её избранник был вежлив, аккуратен и умён, воспитывался в хорошей семье и получил блестящее образование. Они превосходно смотрелись рядом в свадебных нарядах, но было в его лице что-то, что мне сразу не понравилось: он показался мне каким-то легковесным, ненастоящим. Впрочем, — думал я, — не мне же выходить за него замуж, а если счастлива она, то счастлив и я. И тогда, на свадьбе, мне было так же хорошо, как и молодожёнам.
С тех пор почти три года мы не видели друг друга, а созванивались только по праздникам.
*
А вчера она прибежала ко мне в слезах. Второй раз в жизни я видел её плачущей и сразу сообразил, что дело серьёзное. Она рассказала, что ещё до свадьбы он вёл двойную жизнь и содержал любовницу с сомнительной репутацией, а брак был нужен ему всего лишь как "крыша" для карьерного роста. В последнее время он почти перестал скрывать это и стал относиться к ней, как к служанке. Пару раз он даже пытался ударить её (сестрёнка подчеркнула голосом слово "пытался" и улыбнулась сквозь слёзы, и я понял, что это значило), и терпеть это она больше не может.
Я чувствовал, что она страдает, и это причиняло мне почти физическую боль. Я угостил её чаем и успокоил, как мог. "Главное, не теряй веру в себя, сестрёнка, — говорил я ей. — Тогда со временем всё исправится само собой: не знаю, как, но обязательно исправится!" Не думаю, что я убедил её в этом, однако она перестала плакать, и после двух партий в уголки и пятнадцати минут бадминтона во дворе я попрощался с ней, дав совет не расстраиваться и побольше держаться на людях.
Я и сам не верю, что её проблема может решиться сама собой: даже у всемогущей Судьбы должны быть помощники. Поэтому я жду возле офиса, где работает её муж. С минуты на минуту закончится его смена, и он выйдет из этой двери и направится по этой дорожке к своему автомобилю. Уверен, что узнаю его спустя три года после нашей прошлой встречи. Я просто обязан встретиться с ним сегодня!..
А завтра на последней странице в газете появится небольшая заметка: такими редко удивишь кого-то в наше неспокойное время!..
"...возвращался вечером... две пули в грудь... вероятный мотив — ограбление... преступник будет наказан..."