Аннотация: Просто сказка. Даже не ложь, в которой намек.
Жила-была прекрасная принцесса. Ну, если быть до конца справедливыми, то можно, конечно, отметить, что нос у принцессы был, пожалуй, длинноват, а глаза недостаточно выразительны, а уши слегка топорщились, а волосы... Впрочем, для сказки обычно совсем неважно, прекрасная в ней принцесса или нет, но просто так положено в сказках, чтобы принцесса была прекрасная, как дорога дальняя, дракон коварный, рыцарь отважный и так далее. Так вот, жила-была прекрасная принцесса. И приснился ей однажды прекрасный сон, будто она сидит на троне и ест персик, а под ногами у нее расстелена шкура Зеркального дракона. Солнечные лучи льются из готических окон дворца, падают на драконью чешую и отражаются тысячей, нет, миллионом солнечных зайчиков, и оттого в тронном зале светло, как во время бала, и одновременно торжественно, словно на дипломатическом приеме. И сама принцесса словно сидит не на троне, а внутри сияющей алмазной шкатулки. А персик! Персик просто потрясающий! Сочный, с нежной янтарной мякотью, только-только прибыл караваном из Персии, и резной ларчик от него валяется возле трона. Принцесса вонзает в него зубки и сладкий персиковый сок льется у нее по подбородку и падает каплями на золотую вышивку платья.
Проснулась прекрасная принцесса в прекрасном настроении, сразу же вызвала своего придворного толкователя снов и описала ему свой сон во всех подробностях, ничего не упустила. Толкователь отчего-то смутился:
- Вообще-то, - сказал он. - Увидеть во сне шкуру какого-то животного - весьма благоприятный сон, сулящий погруженность в любимое дело и благосостояние.
- Прекрасно! Обожаю погружаться в благосостояние! - воскликнула принцесса и закружилась по комнате.
Придворный толкователь расценил поведение принцессы как добрый знак и продолжил:
- Дракон же означает удачное замужество за близкого вашему кругу молодого прекрасного человека.
- Эй, голубчик! - строго одернула его принцесса. - Что это у тебя что ни сон, то замужество? Уж не на сыночка ли своего мне намекаешь? Смотри, осерчаю! Ни тебе, ни сынку твоему не поздоровиться! А персик? Персик что значит?
Толкователь вздохнул оттого, что принцесса снова разгадала его уловки, и решил ей хоть как-то, хоть немножечко, но отомстить.
- Персик это, к моему величайшему сожалению, несостоявшаяся радость.
- Какая ерунда! - воскликнула принцесса. - Не бывает несостоявшихся радостей! Все проще простого: надо мой радостный сон сделать явью!
Она огляделась. В принципе, для того, чтобы прекрасный сон сделать явью надо было не так уж много: послать в Персию за караваном и добыть шкуру Зеркального дракона. Все остальное у принцессы уже было: и готические окна, и трон, и она сама, а в шкафу висело расшитое золотом платье. Принцесса была не из тех, кто откладывает свои капризы до дня рождения, она созвала заседание кабинета министров и в двух словах описала возникшую проблему. Министр природных ресурсов сказал, что таких драконов в принцессином королевстве точно нет, он свои ресурсы знает, как пять пальцев. Министр иностранных дел тотчас вспомнил, что один зеркальный дракон живет в двух королевствах западнее.
- Ну и ладно! - воскликнула Принцесса. - Нет своего, убьем чужого! Какая нам королевская разница!
Министр Торговли и Министр Путей Сообщения тотчас побежали улаживать вопрос закупки и доставки персика, Министр по кадрам - рассылать почтовых голубей рыцарям королевства, а Министр Дипломатии - писать грозное письмо с обещанием войны в королевство с зеркальным драконом.
Рыцарей в королевстве было много. Когда все они вошли в тронную залу, Принцессе показалось, будто она потерялась в кованом лесу, только волки в нем не воют и птицы не кричат. Даже слегка не по себе стало. Потому она хлопнула в ладоши и воскликнула:
- Господа рыцари! В интересах нашего королевства и меня лично необходимо добыть в кратчайшие сроки шкуру Зеркального Дракона. Кто добудет шкуру, получит замок моего дедушки, короля Гира Третьего, расположенный в живописном месте на трех холмах, и орден алмазной звезды.
Рыцари задумались. Трусливые рыцари испугались и никуда ехать не хотели. Пожилые рыцари были уже в возрасте и мечтали только об одном: вернуться в свои замки к каминам и написанию мемуаров. Женатые рыцари обзавелись детишками, тещами, домашними животными, так что военных действий им и дома хватало. Влюбленные рыцари только-только нашли свою любовь и не желали ее терять. Овдовевшие рыцари только-только обрели свободу и тоже терять ее не хотели. Умные рыцари прикинули в уме стоимость замка и размер налога, который придется с него заплатить в казну и поняли, что Принцесса тоже очень умна и собирается очень выгодно продать развалины своего дедушки короля Гира Третьего. Из всей толпы рыцарей нашлось только десять человек, которые были не прочь отправиться в поход. Один из них просто страшно скучал и хотел приключений. Другой был таким страшным неудачником, что терять ему было нечего. Третий был очень молод и мечтал о подвигах. Четвертый был тайно влюблен в Принцессу и невыносимо страдал. Пятый ненавидел драконов, но никому не объяснял отчего. У шестого была очень строгая мама, которая не пускала его даже в соседний замок выпить эля в компании других рыцарей, и при поисках дракона он наделся неплохо провести время. Седьмой рыцарь был просто дурачок и всегда на все соглашался. Восьмой оказался в этой компании по идиотской случайности, его развели на рыцарское "слабо". Девятый хотел жениться, но в своем королевстве уже перелюбил всех девушек в возрасте от четырнадцати до сорока пяти лет, ничего подходящего не нашел и теперь рвался в соседние государства. А десятый решил поехать за компанию.
В общем, причины у всех были разные, а результат один: Прекрасная Принцесса поцеловала каждого в левую щечку, подарила по носовому платочку, пропитанному ее любимыми духами, и помахала им вслед со сторожевой башни королевства. А после уселась на трон и начала ждать. А рыцари, позвякивая доспехами, последовали на Запад.
Недалеко от границы королевства их догнала мама Шестого Рыцаря, которая не могла позволить своему сыну следовать куда-то безнадзорно. Шестой Рыцарь сразу сник, перестал шутить и теперь ехал молча, глядя под копыта своей лошади. А его мама показывала остальным рыцарям портрет розовощекого пухлого младенца со славными кудряшками и рассказывала, каким миленьким был ее сынок в детстве, как он боялся голосистого белого петуха и любил рисовую кашу.
На рассвете следующего дня рыцари вошли в приграничный лес. Стоял такой густой туман, как... нет, не как молоко, а как настоящая деревенская сметана, налитая в глубокую деревянную миску, и рыцари двигались в ней медленно и плавно, словно большие навозные мухи. Из тумана норовили хлестнуть по лицу узловатые ветви деревьев, а змеистые корни хватали за копыта лошадей. И все-все звуки утонули в туманном молоке, даже не пели птицы и не шумела над головой листва, только гулкое звяканье доспехов игольными стежками вспарывало белую пелену. Временами белые волны скрывали даже уши лошадей и рыцарям казалось, будто они плывут на лодках, погруженных в... нет, не в воду... погруженных в сметану по самую бортовую кромку, и все вокруг враждебно и чуждо. И потому они даже не удивились, когда из тумана на них с гиканьем и воплями выскочили разбойники.
Сверху на рыцарей разбойники кинули сеть, в которую тотчас попался невезучий Второй рыцарь. Первый рыцарь бросился было на помощь, но ничего сделать не успел. Разбойники, как пауки, вцепились в спеленатого рыцаря и уволокли в чащу, гулко пиная его кованные бока. Остальные рыцари дрались очень отважно. А когда поняли, что разбойников слишком много, и они в добавок прекрасно ориентируются в тумане, также отважно отступили. И, только выбравшись из леса, обнаружили, что лишились еще и Шестого рыцаря с его любящей матерью. Первый рыцарь утверждал, что надо вернуться и найти плененных рыцарей. Если они живы, вырвать их из разбойничьих лап, а если мертвы - достойно похоронить. Но никто Первого рыцаря не поддержал. Во-первых, всех ужасала одна только мысль о том, что надо вернуться в туманный лес, а во-вторых, все рыцари были очень разумными и понимали, что если Второй и Шестой рыцари мертвы, то им уже не помочь, а если живы, то жива и Любящая Мама, а значит придется спасать и ее тоже. Спасти-то, может, и не проблема, а вот выслушивать потом бесконечные рассказы о мокрых штанишках, рисовой кашке и больном животике не хотелось даже Первому рыцарю.
Никому даже в голову не пришло, что Шестой рыцарь не погиб, и не взят в плен. Когда на них напали разбойники, Шестой рыцарь вдруг страшно позавидовал этим нечесаным и невоспитанным парням, которые могут себе позволить совсем не говорить по-французски, даже не думают учиться бальным танцам и никогда не пудрят волосы, а только и делают, что охотятся, пьют эль, сквернословят, играют в карты и обижают путешественников. Позавидовал и понял, что это его единственный шанс сбежать от любящей мамы и жить так, как ему всегда хотелось. Поэтому он не стал драться с разбойниками, а незаметно направил лошадь в ближайшие кусты и отсиделся там до конца боя, а потом, когда все стихло, последовал за разбойниками. Разбойники оказались и правда неплохими ребятами. Они и Второго рыцаря отпустили на все четыре стороны. И даже позаботились о том, чтобы бедолаге легче шагалось по лесным дорогам: услужливо сняли с него тяжелые доспехи, взяли на хранение оружие и обещали позаботиться о коне. А когда из кустов вышел Шестой рыцарь и попросился в их компанию, с радостью его приняли. Вскоре их догнала любящая мама Шестого рыцаря, и разбойники обрадовались еще больше, потому что никто из них не умел готовить и штопать носки. Только сам новобранец как-то заметно сник и перестал шутить. А любящая мама рассказывала разбойникам, как ее любящее сердце безошибочно указало верный путь сквозь туман, и показывала всем портрет розовощекого пухлого младенца со славными кудряшками.
А восемь рыцарей отдохнули, напоили лошадей и пустились в путь. Впереди вилась желтой лентой дорога соседнего государства, и лошади выбивали из нее копытами облачка легкой пыли. Солнечныe лучи застревали в завитках кованых доспехах и дрожали яркими искорками, как пойманные в паутину мотыльки. Каждый думал о своем, кроме Седьмого рыцаря, который это занятие не любил. Первый рыцарь задумался о неожиданных поворотах, которые, оказывается, выкидывает жизнь. Третий страдал, что так и не совершил подвига. Четвертый вдыхал запах любимых духов его любимой принцессы и тоже страдал, но сладко. Пятый жалел, что среди разбойников не оказалось ни одного дракона, а то он бы ему показал, почем пуд лиха. Восьмой сам себя успокаивал. Девятый удивлялся, как это среди большой банды разбойников не оказалось ни одной девушки. А Десятый просто молчал за компанию.
Вскоре дорога стала утоптаннее, запетляла среди ржаных полей, обещая вывести рыцарей к крестьянскому поселению соседнего государства. Еще издали рыцари услышали крики о помощи и увидели поднимающиеся над лесом густые клубы дыма, потому они пришпорили коней и влетели в деревню, как настоящие герои: бряцая оружием и сверкая доспехами.
Правда, их эффектного появления никто, кроме деревенских мальчишек, не заметил. Все были заняты тушением пожара и суетились вокруг горящего дома с ведрами, лопатами и топорами. Истошно кричала и рвала на себе волосы измазанная сажей женщина в рваном платье.
- Муж у нее в доме остался, - пояснили рыцарям старухи. - Пьяница, сам уснул и дом поджег. Жаль его, помрет теперь ни за понюшку табаку, а сапожник был - на две деревни один.
Рыцари поняли, что это их шанс совершить подвиг. Но только пожар тушить, не с драконом сражаться, тут рыцарю специальная подготовка нужна: доспехи снять, помолиться, с речью выступить и принести клятву верности своей даме сердца. Словом, стали рыцари торжественно, как положено людям их положения, спешиваться. Первый рыцарь задумался о превратностях судьбы. Третий рыцарь достал свой рог и протрубил сигнал "К бою готовьсь!". Четвертый снял с груди медальон с портретом Прекрасной принцессы и всплакнул. Пятый с надеждой спросил, не дракон ли устроил поджег, но, услышав, что совершенно точно не дракон, а деревенский пьяница, заскучал и лезть в горящий дом передумал. Седьмой заворожено уставился в огонь и, казалось, позабыл обо всем на свете. Восьмой растерялся. Девятый приосанился, поглядывая украдкой на девушек. А Десятый начал готовиться к подвигу за компанию. Но на собравшихся крестьян все эти приготовления, как ни странно, не произвели должного впечатления. А какая-то совсем нахальная бабенка с огромными ведрами, спеша к горящему дому, даже оттолкнула Третьего рыцаря бедром вместо того, чтобы вежливо попросить дать ей дорогу. И только испачканная сажей женщина бросилась к ним, рыдая и заламывая руки:
- Отважные рыцари! - воскликнула она. - Неужели среди вас не найдется ни одного храбреца, который спасет жизнь моего мужа! Или рыцари способны только потрясать доспехами?
Восьмой рыцарь не мог позволить никому сомневаться в своей рыцарственности. Он, как был в латах с мечом наперевес кинулся в охваченную пламенем дверь. Тотчас послышался ужасный треск обрушивающегося дерева, и из двери взметнулись огненным облаком злые искры. Запричитали женщины и заплакали дети, жалея безрассудного героя. А какая-то девушка вылила на себя ведро воды и бросилась за ним следом. Через минуту она появилась из огня, одной рукой таща на себе сапожника, а другой волоча Восьмого рыцаря за кованый сапог.
Сапожник оказался живехонек, только волосы у него на голове сгорели начисто, словно корова языком слизнула. А бедолага Восьмой рыцарь спекся в своих доспехах, как цыпленок-гриль в фольге, напрочь - только перекатывались в пустых латах его обуглившиеся кости. Отважная девушка послушала их сухой стук и разрыдалась.
- Бедная Мария! - вполголоса, но так, чтобы рыцари слышали, вздохнула кругленькая женщина с лицом, похожим на тарелку пшенной каши, так густо оно было усеяно веснушками. - Снова ей не повезло. Выжил бы рыцарь, стал бы ей мужем.
- Это у нас обычай такой, - пояснила старушка в надвинутом на глаза платке. - Спасенный в знак признательности должен на спасительнице жениться. А Мария себе дважды себе мужей выспасала. Год назад охотника от медведя отбила, но он смалодушничал и в рекруты подался. А на прошедшую пасху она остановила разъяренного быка как раз в тот момент, когда он чуть не поднял на рога Кондрашку-пастуха. Так этого Кондрашку ее братья до сих пор по всему государству разыскивают. Сбежал, подлец, прямо из церкви.
- И чем Мария ему плоха оказалась? - вздохнула дородная баба с ведром. - Умница, красавица и работница - лучше не придумаешь. А как она снопы вяжет! Со всей округи народ съезжается на это посмотреть. Эх...
- Смотреть - смотрят, а в жены не берут, - снова втерлась старушка. - Опасаются. Уж больно нрав у нее горячий, и сила богатырская. Она как-то раз во время пашни на коня рассердилась, стукнула его кулаком промеж глаз, а он и с копыт долой.
Девятый рыцарь дальше уже не слушал. Он как только увидел Марию, подобно божественной саламандре, из огня выступающую, понял, что наконец-то встретил свою судьбу. Именно о такой девушке он и мечтал вся свою жизнь, с которой ни на дракона, ни на вражье воинство пойти не страшно. За себя ему опасаться нечего было: его голова в рыцарских турнирах закалилась, словно камень, ни один великан не сотрясет. И коней у него так много, что Мария и за всю жизнь не перешибает. В общем, он, не откладывая дела в долгий ящик, встал перед красавицей на правое колено и сделал ей предложение руки и сердца. А Мария слезы рукавом утерла, посмотрела на Девятого рыцаря удивленно и, убедившись, что он не шутит, с радостью согласилась. Тут же подскочили ее братья и, как были с ведрами, лопатами и топорами, окружили жениха плотным кольцом. Так на всякий случай. А то лови его потом по всему государству...
Дальше рыцари ехали вшестером, и каждый, как водится, о своем думал.
- Эх, хороший обычай в этом государстве заведен, - вздохнул Четвертый рыцарь. - С таким обычаем жить можно. К примеру, если бы наша принцесса горела или, скажем, тонула, я бы ее всенепременно спас. А она бы за это за меня замуж вышла...
- Ага, - подхватил Седьмой рыцарь. - А если бы ты тонул, а принцесса тебя спасла, то ты бы на ней из благодарности женился.
- А если бы на нашу принцессу напал дракон, - подхватил Пятый рыцарь. - Я бы раскромсал его на куски.
- И на принцессе женился бы? - насторожился Четвертый рыцарь.
- А что? И женился бы. Чем плохо на принцессе жениться?! К тому же потом, когда принцессы тяжело занемогают и умирают в расцвете своей красоты, их мужья королями становятся. А я, пожалуй, не прочь стать королем.
- Так ведь, чтобы королем стать, еще овдоветь надо, - удивился Третий рыцарь. - А принцессы обычно до-о-олго живут, по статистике лет до ста, в то время как принцы едва до тридцати пяти дотягивают.
- А, это не проблема, - отмахнулся Пятый. - На то у меня собственный алхимик имеется.
- Всего один алхимик? - засмеялся Третий рыцарь. - У нашей принцессы их два десятка! Видели два года назад на похоронах ее батюшки, Гира Четвертого, толпу замысловато одетых старичков? Кто в чалме, кто в халате с звездами, кто на коврике из гвоздей? Так это они и были. Говорят, лучшие специалисты со всего света. И куда тебе с одним чахлым алхимишкой соваться в короли!
- Да как ты смеешь, негодяй! - возмутился Пятый рыцарь. - Разговаривать так со мной, отпрыском древнего рода! Ты, сын простого гончара!
- Простого не простого, а когда твой знатный папенька в бархатном камзоле за троном отирался, мой отец победил великана Оглоеда и спас все государство от разорения.
- Ха! Нашел чем хвалиться! - не успокаивался Пятый рыцарь. - При дворе говаривали, будто Оглоед сам дух испустил, от старости, а твой папаш только и преуспел, как уже с мертвого великана голову снять да в глиняном горшке королю доставить.
Слово за слово, не успели прочие рыцари опомниться, как Третий с Пятым сцепились, не на смех, а на совесть - чисто по-рыцарски: кони храпят, металл бряцает, мечи со свистом рассекают воздух и, сталкиваясь, высекают холодные искры. И спустя мгновение Третий рыцарь, размахнувшись, рубанул по плечу Пятого, нанеся своему врагу смертельную рану, и сам упал на землю, напоровшись на копье.
Четверо рыцарей смахнули с глаз скупые рыцарские слезы и похоронили своих товарищей на берегу реки, возложив на свежие земляные холмики шлемы и алые дикие розы. Очень эффектно получилось, жаль, что больше оценить было некому. А вот с памятной надписью заминка вышла. Неловко как-то было писать: "Поубивали друг дружку в обоюдном бою", не героически это звучало. Поэтому рыцари, изрядно помучавшись, нацарапали на большом валуне следующее:
"Под этим камнем покоятся отважные рыцари сэр Бартоломью Поттер и сэр Чарльз Бриллиант, погибшие в неравном бою с великаном"
- Нет, пожалуй, так не годится, - сказал Седьмой рыцарь. - Посмотрят люди на этот камень и скажут: "Что это за рыцари были, которые вдвоем одного великана одолеть не смогли?" Надо было написать: с отрядом великанов. Нет, с армией великанов. Да! Именно так: "Под этим камнем покоятся отважные рыцари сэр Бартоломью Поттер и сэр Чарльз Бриллиант, погибшие в неравном бою с армией великанов" - вот так будет величаво и поэтично.
Первый рыцарь взял в руки свой кинжал, исправил "м" в слове "великаном" на "в" и добавил сверху галочку и "армией".
Посмотрели рыцари, нет, все равно что-то не то... Не хватает чего-то...
- Мистики и волшебства не хватает, - подвел итог Первый рыцарь. - Надо уже если великанов, то необычных каких-нибудь. Чтобы люди знали, насколько великий подвиг совершили наши товарищи.
- Точно! - подхватил Седьмой. - Давайте напишем "с армией великанов-циклопов". А, впрочем, нет Циклопов не годится. Это слово в наших краях редкое, его не всякий знает. Посмотрят люди на этот камень и скажут: "Что это за циклопы такие? Уж не карлики ли?" Надо было написать: с отрядом шестируких великанов. Нет, двадцатируких... Да что там мелочиться в самом деле! Неужели мы для своих товарищей пожалеем жалких сумм. С отрядом сторуких великанов - вот так надо написать! "Под этим камнем покоятся отважные рыцари сэр Бартоломью Поттер и сэр Чарльз Бриллиант, погибшие в неравном бою с армией сторуких великанов" - и величаво, и поэтично.
Первый рыцарь снова взял свой кинжал и прицарапал "сторуких".
- А как же мы забыли указать, что рыцари эти были подданными Прекрасной Принцессы! - охнул Четвертый рыцарь. - Ведь придут люди, посмотрят на этот камень и скажут: "Интересно, а какого правителя мы должны благодарить в своих молитвах за то, что он не пожалел своего войска ради нашего благополучия? И какому правителю мы должны приносить благодарственные дары?" Не хорошо получится!
Первому рыцарю все это уже порядком надоело, но он был настоящим воином, воспитанным в терпении и выдержке. Поэтому он снова достал кинжал и старательно вывел: "Верноподданные Прекрасной Принцессы". Эта надпись совсем наползла на имена рыцарей, а на месте буквы "и" в слове "принцессы" оказалась дырочка, так что вышло "верноподданные Прекрасной Прынцессы", но Первый рыцарь исправлять получившийся ляп отказался категорически.
- Хватит, - рявкнул он и решительно влез на коня. - Пора дальше двигаться.
Скоро сказка сказывается, но нескоро дело делается, и сколько наши рыцари по полям и лесам добирались до Зеркального озера - уже неизвестно. Их самих об этом спрашивать - дело пустое, все равно по рыцарскому обычаю преувеличат так, что ни одна черепаха не поверит. Известно только, что к концу пути Первый рыцарь начал писать поэму о смысле жизни и так увлекся, что и говорить, и думать начал величественным ямбом. Четвертый рыцарь совсем исхудал от тоски и любви. Седьмой накопил столько впечатлений от дороги, сколько за всю свою жизнь не получал. А чем был занят молчун Десятый, никто так и не узнал. Так и добрались до Зеркального озера, места обитания Зеркального дракона.
А красотища там - просто невероятная! Озеро, как стекло, гладкое и в нем все прибрежные деревья вверх ногами отражаются, а в самом центре, как желток в яичнице-глазунье, лежит на воде отражение солнца. И все-все, что в этом волшебном озере отражалось, увеличивалось в двое: пролетит над озером чайка, а ей вслед по поверхности озера точно такая же мчится, вынырнет из глубины рыба, а ей навстречу точно такая же рыбина появляется.
Обмерли рыцари от такой красоты. И каждый, как водится, на минуточку задумался о своем. Первый тотчас добавил в поэму строфу о обманной красоте природы, Седьмой захотел купаться, Десятый хмыкнул, а Четвертый, как всегда, не отличился оригинальностью и вспомнил Прекрасную Принцессу.
А когда восхищение немного улеглось, стали рыцари думать, что дальше делать. Надо же как-то дракона вылавливать.
- Драконов на девушек ловить надо, - сказал Первый рыцарь. - Я слышал, они на девушек очень клюют.
- А где же мы девушку возьмем? - удивился Седьмой рыцарь.
- А мы ее и брать не будем, мы ее сымитируем. Ну-ка, кто из нас больше всего на девушку похож?
Тут все посмотрели на Четвертого рыцаря, а он в свою очередь запротестовал:
- Неправда! Я на девушку нисколько не похож! Ну, где, скажите, вы видели девушку такого недюжинного роста?
Тут все дружно вспомнили красавицу Марию.
- Ну, хорошо. Тогда подумайте, видели ли вы девушек с такими стальными мускулами?
И все опять вспомнили красавицу Марию.
- Ну, допустим, - не унимался Четвертый рыцарь. - А где вы видели девушку с усами?
Тут все снова дружно вспомнили красавицу Марию, и Четвертый рыцарь понял, что больше аргументов у него нет.
- Ладно. Раз так нужно для нашей Прекрасной Принцессы, будь по вашему. Только пообещайте мне, если со мной что-нибудь случиться, передать Прекрасной Принцессе, что я любил ее больше жизни.
Рыцари пообещали, раздели Четвертого до исподнего и привязали к столетней сосне. А сами отошли в сторонку, за кустами спрятались и стали ждать.
Ровно в полночь, когда вместо солнечного желтка посередине озера распласталась луна, вода забурлила и вынырнул из глубины зеркальный дракон. Он был так огромен, а в его гладкой шкуре так ясно отразилось ночное небо со всеми своими звездами и перевернутой вверх ногами луной, что рыцарям показалось, будто встает из озера башня из стекла. Нет, рыцари не испугались. Им, как настоящим рыцарям, страх был просто неизвестен. Но опешить, опешили. Так опешили, что даже дышать перестали. А когда пришли в себя, озеро уже снова было гладким, а от Четвертого рыцаря осталось только оборванная веревка.
- Ну и дела! - охнули рыцари и бросились от озера прочь. Нет, они, конечно, не испугались. Они просто рассудили, что утро вечера мудренее, надо выспаться как следует, а потом уже на свежую голову соображать, что дальше делать. А спать лучше в сухом и прохладном месте, от воды подальше. Чтобы не простудится.
Утром рыцари снова стали решать, из кого на этот раз девушку делать. На Первого даже думать не стали, настолько он был авторитетный: поэт, философ и мастер отпираться. И Десятый так многозначительно поигрывал палицей, что на него тоже не подумали. А Седьмой был настолько глуп, что даже на роль девушки никак не подходил.
- Придется в ближайший город идти, - решил за всех Первый рыцарь. - И там настоящую девушку ловить.
Сказано, сделано. Рыцари оседлали коней и к полудню вошли в ворота столицы Зеркального королевства. И почти сразу встретили очень милую девушку в белом платье. Она возвращалась домой и несла с базарной площади корзину свежих роз. Рыцари, недолго думая, эту красавицу сцапали, заткнули ей рот носовым платком, накинули на голову мешок, привязали к седлу и помчались обратно на озеро.
К полуночи управились. Девушку, как могли, успокоили, привязали к дереву и засели в кустах. Сидят час, два сидят, третий пошел, а ничего не происходит. Не выныривает дракон и все тут. Тогда рыцари послали Седьмого на разведку, чтобы он к озеру поближе подошел и на месте разобрался, что к чему.
Седьмой рыцарь к озеру подкрался, а вокруг темнотища - ничего не видно. Тогда он еще поближе подошел, над водой склонился, может, так лучше видно будет. И в этот момент из-за туч вынырнула луна. Всего на мгновение. Высветила озеро, скалы с деревьями и бледную, онемевшую от страха, девушку. Смотрит Седьмой рыцарь, а в глубине Зеркальный дракон плещется, вокруг отражения девушки круги выписывает, то боком к нему повернется, то пузо покажет, то глазом игриво подмигивает. Словом, заигрывает, подлец, и кокетничает. Кокетничать - кокетничает, а по сторонам зорко смотрит. И только луна Седьмого рыцаря высветила, дракон сразу - хап! - щелкнул зубищами и проглотил его отражение, как креветку. И тотчас Седьмой рыцарь рухнул на берегу замертво, как подкошенный.
И только утром его рыцари нашли. Похоронили с почестями на высоком берегу и надпись красивую составили: "Под этим камнем покоится подданный Прекрасной принцессы, отважный рыцарь Терри Булл, героически погибший в схватке со стадом стоголовых зеркальных драконов". До вечера возились, в общем. И не заметили, как на дороге сперва заклубилась пыль и показались столичные жители Зеркального королевства.
Бедные рыцари и не подозревали, что не простую девушку схватили, а дочь Верховного судьи. А Верховный судья был человеком очень добрым, и все жители королевства так или иначе ему были обязаны. Поэтому, как только стало известно о похищении, все жители похватали свои топоры и грабли и двинулись девушку выручать.
Десятый рыцарь быстрее всего сориентировался. Он вскочил на коня и припустил в лесок. Нет, он, конечно, не испугался. Он решил применить рыцарскую стратегию: залечь в кустах, а когда все успокоится, выйти и отомстить. Первый рыцарь тоже хотел применить эту стратегию, но не успел. Какой-то шустрый подмастерье схватил его за ногу и стащил с коня. Тот же налетели горожане и замолотили Первого рыцаря до смерти. А потом отвязали девушку и домой доставили в целости и сохранности.
А когда все успокоилось, Десятый рыцарь из кустов выбрался и потрусил от Зеркального озера прочь. Да, нет. Не испугался. Просто понял, что там ему делать больше нечего.
Долго ли коротко ли он ехал, и вывела его дорога к одинокому домику в лесной чаще. "Это хорошо, - подумал рыцарь. - Раз домик, значит, там есть люди. А раз есть люди, значит есть и пища". И только так подумал, как из домика потянуло ароматом жаренного на углях мяса. Так потянуло, что у Десятого рыцаря в животе заурчало. Он спешился, привязал коня и постучался. Открыл ему дверь ветхий старичок в таком же ветхом, как и он сам, тулупчике.
- Чего тебе надобно, путник? - спрашивает.
- Пусти меня, уважаемый старче, в твой дом переночевать. А то путь мой был долог и опасен. Я умираю от голода и усталости.
- Отчего же не пустить? Входи, добрый человек. В моем доме и тепла и хлеба хватит.
Вошел рыцарь в избушку и чуть не упал, ослепленный неземным сиянием. Смотрит, а внутри избушка вся зеркальными шкурами увешана. И оттого все в домике так и переливается, так и горит.
- Откуда это? - спросил потрясенный рыцарь. - Неужели ты, старик, столько зеркальных драконов переловил?
- Да, нет. Что ты! Разве ж его поймаешь! Зеркальный дракон с башню ростом! А зубы у него - каждый как турецкая сабля. Никто не может его победить. Просто он линяет два раза в год и сбрасывает шкуру тут неподалеку. А я подбираю. Хорошая вещь, драконья шкура! И тепло от нее, и светло и мухи дохнут.
- А не мог бы ты мне, старче, одну шкурку продать?
- Зачем же продавать? Мне деньги ни к чему, я все равно из своей глуши не выбираюсь. Золота и драгоценностей мне и даром не надо - бесполезные это вещи: ни свет от них, ни тепла, и даже мухи не дохнут. Бери так, раз у тебя нужда есть. А я себе еще найду.
Обрадовался рыцарь неописуемо. Даже про усталость и голод забыл. Приторочил шкуру к седлу и поскакал в свое родное королевство.
"Ну, - думал. - Повезло мне несказанно! Теперь и орден алмазной звезды, и замок. И больше до конца своих дней не покину его надежных каменный стен. Буду мемуары писать. И опишу, не жалея высокого слога, и коварное нападение разбойников, и тот ужасный пожар, унесший жизнь отважного рыцаря, и битву со сторукими великанами, и, наконец, историю драконьей шкуры. Постой-ка... Это как же в моих мемуарах писать, что шкуру мне старикашка подарил? Это как-то не рыцарственно получается. Напишу-ка лучше, что я этого дракона в честном бою победил, голову его саблезубую срубил и шкуру сдернул легко, как перчатку. Точно. Так и напишу. И книга моя станет жемчужиной рыцарского романа. И будет лежать на видном месте в каждом доме всех окрестных королевств. Погоди-ка... А как же быть, если старикашка этот мою книгу прочтет? Прочтет, и возмутиться? И начнет всем направо и налево рассказывать дурацкие басни, будто шкуру я не в смертельном бою добыл, а он мне ее подарил. Ну, нет. Так дело не пойдет!"
Десятый рыцарь решительно развернул коня, вернулся к домику в чаще, убил старика, а заодно и пообедал.
А дальше до своего королевства он добрался без приключений. Потому что все опасные места уже знал и старательно их объезжал. А Зеркально озеро объехал с особенной тщательностью, по горному хребту. И с высоты хребта увидел на озере девичью фигурку в белом платье. Девушка сидела на берегу и смотрела в воду, а в глубине вокруг ее отражения резвился и выписывал круги Зеркальный дракон. Посмотрел на них рыцарь и немного загрустил, как грустил всегда, когда видел безмятежно счастливую влюбленную пару.
- Ах, какая прелесть! - воскликнула Прекрасная Принцесса, когда Десятый рыцарь расстелил у нее под ногами сияющую, как летний день, шкуру. - Какое волшебство! - восхищалась она, скользя по гладкой поверхности шкуры своими парчовыми туфельками. - Ни у одной принцессы такого нет! Эй, рыцарь, скажи, а ты можешь еще таких шкур достать?
Рыцарь вспомнил про лесную избушку, увешенную зеркальными шкурами и прямодушно ответил:
- Могу, ваше высочество.
- Ах так! Стража, немедленно отрубите ему голову! Хочу, чтобы только у меня была, такая шкура. Слышите, чтобы больше ни у кого! Только у меня!
Стражники тотчас схватили рыцаря и казнили его во дворе замка.
А Прекрасная Принцесса села на трон, достала из резного ларчика персик и вонзила в него свои хорошенькие зубки, и сладкий персиковый сок полился у нее по подбородку и брызнул на замысловатую вышивку платья, испачкав золотую ткань. А тут еще солнце скрылось за тучей, и шкура враз померкла и стала похожа на разлитую под ногами ртутную лужу.
- Фи, как неинтересно и скучно, - подумала Прекрасная Принцесса. - Никуда это все не годится. Разве может этот половичок сравниться с бриллиантовым платьем дурочки Ниазауры. Или со струящимся, как горный ручей, золотым париком хабалки Маривель. А шкура Золотого дракона, поди, и без солнечных лучей горит и переливается, горит и переливается. И все-все вокруг заливает золотым сиянием. Вот бы мне из такой шкуры плащ сшить!
Принцесса, как известно, была не из тех, кто откладывает свои капризы до дня рождения. Потому она тут же созвала заседание кабинета министров и в двух словах описала возникшую проблему.