У одного мужика жена какая-то подозрительно счастливая стала. Он для этого палец не ударил, -она сама как-то. Ходит, улыбается. Поет в душе. Запрется, и пока вода шумит, Пугачевой заливается. Думает, что ему не слышно. А ему слышно! И оттого подозрительно: а чего это она? Всем вокруг привычно плохо. Кого ни спроси, ему или поганенько, или совсем трындец, а ей, бл, хорошо! Хоть бы лимон съела.
Мужик был воспитанным, а потому расспросы начал издалека:
- А чего это ты, Тань, лыбисся? Я те что - анекдот рассказал? Или ты сама себе Петросян?
А жена в ответ только хихикнула да рукой махнула. И пошла к плите яичницу с салом жарить. Яичница их и примирила.
Наутро мужик пошел за женой следить. За деревья прятался, из-за углов выглядывал. Только зря старался - она не оглянулась ни разу. Шла себе и сумочкой отмахивала до самой проходной.
Через проходную мужика не пустили, сказали, пропуск нужен. И как-то уж больно ехидненько сказали, подозрительно так. Мужик сутки изводился, пока догадался в отдел кадров позвонить. Так, мол, и так, хочу у вас работать, готов кем угодно, хоть веником. Завод нуждался в штамповщике, и стал мужик рабочим человеком. Теперь он сопровождал жену на работу и с работы провожал до дома. Жена от этого счастливее не стала - просто дальше уже было некуда. У нее появились новые странности. Она перестала запираться в душе. Войдет и моется. Мужик раз сдуру влетел, а там она - розовая, пышная, мочалочкой голубенькой плечико натирает. И так, бл, натирает, что сразу ясно - к любовнику мылится! А она из душа в халате вышла и чаю предложила. "Ага, - догадался тут мужик. - Чай-то, поди, с секретом". Не стал пить, в цветочный горшок выплеснул. Лег рядом с женой и ждет, что будет. Ждал-ждал, да и уснул.
Утром она, как ни в чем не бывало, просыпается и на работу. И он за ней. Так, образно говоря, плечо к плечу весь день - он тазики штампует, а она учитывает. Он шлепал прессом и представлял себе, как свежеотштампованный тазик грузится в лифт, поднимается наверх, а там она с блокнотиком и любовником. И от этого кошмарного представления мужик работал еще быстрее и штамповал вдвое больше тазиков. Завод подумал, что он старается, и выплатил мужику премию. Друзья обрадовались, думали, составить компанию и употребить денежный излишек в наиболее приятном виде. Но мужик отказался - какие там приятности, когда жена непонятно отчего счастливая? Сидеть надо рядом и присматривать! Купил кефиру и домой.
Дома жена торт испекла, а сама не ест. Говорит, что фигуру бережет. А с чего бы это? Никогда не берегла, а тут спохватилась? Мужик тортик есть не стал - отламывал ложкой и за окно, пока жена не видит. А потом лег с ней рядом и ждал, ждал, пока не заснул. Уставал он все-таки, шутка ли триста тазиков за день!
Утром жена совсем обнаглела - глаза накрасила и губы подвела. Он молчать не стал, спросил, ради кого старается. А она, стерва наглая, к нему грудью прижалась, в ухо дохнула жарко: "А для кого ж еще, Коленька?" Короче, совсем за дурака его держит. И решил мужик действовать решительнее.
Днем отпечатал очередной тазик, сел в него и сверху другим накрылся. Сгрузили его в лифт и на второй этаж подняли. А там - женское царство. Сидят бабы и о своем щебечут, а одна в дверях якобы просто так торчит. Как какой мужик в поле зрения появится, она кашляет, и разговор на другую тему переводят. О детях, например, говорить начнут или делиться кулинарными рецептами. А нашего мужика они не видели и расслабились. Стали рассказывать, у кого какой любовник. У одной такой затейник, вчера приперся в виде лебедя, крыльями по заднице хлестал. А у другой вообще не человек, а многочлен, и с такими анатомическими странностями, что от их описания мужику в тазике жарко стало. А уж с такой шелупонью, как знаменитые актеры, половина цеха спала. Не успел мужик удивиться как следует, и вот слышит, его жену спрашивают: "А что же ты, Таня, ничего не рассказываешь?" А Таня говорит: "Да что там рассказывать? Муж мой человек простой, но душевный и тонко чувствующий. И уж так он меня хорошо чувствует! Так тонко и каждый день, что ничего мне, девочки, больше и не надо!" Тут мужик окончательно сопрел, содрогнулся и с грохотом рассыпал тазики.
Дома ждал скандала. Думал, жена за шпионаж оскорбится. А она ему щей налила и в душ, песни петь. Пока она мылась, он все мучился вопросом: если он по ночам жену ублажает, то кто ж тогда с краю кровати спит? Ну, думает, ладно, поспим - увидим.
После душа жена легла в кровать и в сон провалилась. Мужик даже не сразу понял, что ее тут уже нет. Присмотрелся, вроде жена, как жена. А как рукой потрогал - а она сухая и твердая, чисто скорлупа яичная. А тут еще машина за окном проехала, фарами темень выстригла. Пробежал свет по жене, видит мужик, - а она прозрачная, и сквозь ее профиль на стене его тень отпечаталась. Испугался мужик - жуть как! А что делать не знает. Всю ночь не спал, зубами стучал. А утром жена вернулась, тело в платье упаковала и унесла на работу. А мужик не пошел, больным сказался.
Он нашел в аптечке снотворное и принял душ. А после душа надел халат жены, выпил чаю из ее чашки и лег спать на ее место у стены. Ворочался, ворочался и на люстру засмотрелся. А она какая-то не такая. То ли чистая, то ли лампочки новые - ясно так горит, на всю комнату. А оттого картина на стене в глаза бросается. Дерево, горизонт и мужик с бабой, а через их прозрачные головы облака плывут. Мужик удивился, что раньше этой живописи не замечал, встал с кровати, чтобы внимательнее рассмотреть, и обомлел. Прозрачный мужик был вылитый он сам, а баба рядом - жена его. Но где и когда с него сделали такую фотографию, он, как ни старался, так и не вспомнил.
Говорят, с тех пор у них все наладилось. Мужик посторонние вопросы отбросил. Да и зачем они нужны? Только жить мешают. Ну да, баба его по ночам с кем-то еще живет. Так ведь с ним же, чего ж тут обижаться? А жена его все также счастлива и щи варит. Хорошо живут, слаженно. Не то что некоторые, которые с плохого на поганенькое перебиваются.