Мне всегда нравилась, с детства наша река, даже не знаю почему, может потому, что я детство, всё своё проводил, тогда на ней, все эти, долгие каникулы летом. А может, из-за того, что мой тогда друг, старше меня, тогда на три года, брал всегда, он туда, под свою, тогда он там ответственность, не знаю.
Но эта поездка, потом, минут наверно 10-ть, и четыре тогда там остановки, у нас на нашем автобусе, делала меня, тогда она, я там помню, наверное самым счастливым.
Я помню это там, чувство внутри, то, тогда необычайной радости, просил у мамы, как можно ещё больше, тогда мне мелочи, под разными у меня предлогами, на что, я слышал, тогда её как часто помню, недовольный там отказ, и так денег нет, а получать их, ещё не скоро, говорила она мне там тогда.
Я конечно всем своим, тогда тем видом, ей там, помню что, там тогда показывал своё недовольство, но понимал что у меня, есть ещё брат, и можно после, когда что нибудь, я захочу там, из игрушек каких нибудь, у нас тогда в детских товарах. То, могут легко там они после сослаться на то, что я, и так, неплохо летом клянчил, тогда там у них деньги.
А, в "Детских товарах", иногда было такое... Что не устроив тогда там скандал, и без слёз обиды, иной раз сложно было, мне там тогда, так просто покинуть, этот, "Мой Храм Желаний", где глаза загорались мои там тогда по малейшему поводу, а после тебя там, тогда родители одёргивали, что бы ты, продолжал по нему там идти тогда с ними.
Но мы, едем на реку, и этих денег возможно у нас, будет не мало. Так как, это будни, и время ещё мало, десять утра, улицы тогда, у нас здесь пустынны, машин не было так много, редко какая здесь проезжала, мы стоим на остановке, достаточно долго, там много лежит на асфальте, пробитых уже в автобусе компостером тем, тогда у нас билетов.
На них, большими буквами, там отпечатана цена, помню 5-коп, позже уже станет 6-коп, у нас она, мы высматриваем, тогда на пыльном асфальте новенькие и не сильно помятые, что бы не было подозрений, впрочем мы не попадались, да и тогда, мне там было 8 лет, а другу почти 11-ть.
А тогда, до 10-ти лет, всем детям, как известно, можно было ездить бесплатно, на общественном транспорте, это там помню, а сейчас, могут, как того Твикса, вышвырнуть, легко и так просто, тебя за это.
Но мы всё равно, имеем всегда в нагрудном кармане билет, так, мало ли что, а я, просто за компанию, и, из за солидарности к другу.
После подходит Лиаз, обычно желтый, но бывает, и красный, и этот звук невероятный, как будто кто-то в капоте невидимый, ударяет с разной частотой, сразу не поймёшь что это, похоже на соударения стеклянных бутылок, но это, не совсем так, он глуше, там тогда был, с металлическим отзвуком, и не громок.
Мы там садимся, тогда в него, он медленно начинает ехать, и ты тогда, там видишь он весь дребезжит, иногда кажется что стекла, вот вот выпадут, сиденья из коричнево кож-зама, часто в заплатах, спинки сидений исписаны, или чем-то исцарапаны.
Но в нём, летом и в жару, всегда было прохладно, зимой же пар шёл часто, тогда там, из моего он рта, но это, те ещё были зимы, с крещенскими тогда морозами, когда даже валенки не всегда бывало спасали и поддевали под себя что только можно, и что было тогда, там у людей, про моду все забывали на время тех тогда у нас холодных зим.
Но тем, не менее я любил эти автобусы, не смотря на то, что они часто в горку не могли, тогда просто подняться, и почти всему салону тогда, там приходилось выходить из него, и вместе с ним рядом там тогда идти.
Мы почти уже с ним доехали, но выйдем мы на одну тогда там у нас остановку пораньше, там у нас свои есть дела. Дело в том, что этот небольшой тогда здесь базар, самый он настоящий, в нём в основном, всё выращенное у себя продают, или из лесов, и рыбу из реки.
А вот, там чуть повыше, есть железнодорожная станция, но мы здесь сначала бродим вокруг этих там прилавков, и ограждений, пристально тогда там глядя на асфальт, можно много, тогда там найти у нас мелочи, в основном это медяки, номиналом в 1,2,3,5 копеек, часто двушки и по одной копейке были наши там находки.
Так как, там стоит, ряд целый автоматов с газ-водой, очень скоро мы находим, неприлично тогда много мелочи, которая бывало закатывалась в самые различные там места, мы там очень довольны, но это, еще не всё, поднявшись по лестнице, мы выходим там тогда на перрон, он достаточно длинный там, и с самого края тогда начинаем там медленно, и прогулочным там почти шагом идти в направлении здания самого вокзала.
Попутно высматривая там мелочь, но там, редко был у нас улов, дальше заходим мы на вокзал, также бесцельно как бы бродя там, то у касс, а то, и среди сидений в зале ожиданий, бывало что находим, но редко тем не менее, не упускаем мы этот шанс, один раз 5 рублей там мы нашли купюрой.
Правда старший мой друг, себе её там взял сославшись ему на нужность, но я, уже подумаю в следующий там раз говорить или нет, ему там об своей находке потом.
Но я обид на него не держу, мне с ним всегда хорошо, он меня не дразнит, но самое главное, он сильный, выносливый, не злобный, добрый, смугл, с черными кудрями, похож на цыгана, может он им и был.
Так как, рос он, без отца, с матерью, в многодетной семье, денег там вообще никогда не водилось, то есть совсем. По этому я часто трёс маму, и просил больше мелочи, мы ходили вместе с ним на мои, и в кино, гуляли, покупали мороженое, и мне тогда было, по настоящему с ним, так хорошо.
Я так хотел, чтобы мы с ним, только одни там гуляли, немного обижался, когда к нам кто-то из ребят присоединялся, как будто, он отбирал что личное, моё, когда был с нами, вторгался в наш с ним, тогда тот мир, где нам тогда там, было так вместе хорошо.
Я знаю что он, это понимал, по этому, я часто был обижен, тогда на него там, не выходил гулять, там тогда и злился. Я не мог понять, что со мной, тогда там было, я так ревностно относился, к той дружбе, у меня не было никогда до него, и уже потом после, ближе тогда друга, после того как, я тогда его потерял.
Но сейчас, мы с ним вместе, и мне там так, тогда хорошо, это не передать даже словами, он мне ближе там, чем мой родной тогда там брат, который дразнил и обзывал всегда меня, зная, какой я тогда от этого, там психованный весь становлюсь и злой, но он продолжал, это делать тогда, изо дня в день.
А с другом, так было хорошо, он мог в шутку иногда по имени обозвать, но это, не обидно там тогда мне было.
Перестав, искать тогда мелочь, мы начинаем тогда её там быстро пересчитывать, 22 копейки было собрано в этот день, тогда нами, к моим 30-ти, что дала мама, этого вполне нам хватит, пирожки стоили 6 копеек, беляш 10 копеек, ну и мороженное, там 20 копеек, но это ещё не всё.
Всё самое главное впереди, это прелюдия так сказать, мы идём, по медленно нагревающемуся железнодорожному здесь полотну, в сторону нашего тогда тут, не маленького у нас пляжа, идти совсем не долго, но очень опасно, тут есть длинный затяжной поворот, на насыпи, и на него буквально свисают ветви деревьев с листьями, и оттуда вот, иногда, совсем неожиданно.
Тогда вылетают, у нас городские электрички, и их, можно не услышать, из за шума лодочных моторов, по тому что здесь у нас находится, большая лодочная станция, но мы, про это знаем, по этому предельно осторожны, и при каждом стуке, прекращаем разговаривать, и начинаем там, тогда вдвоём, мы на него прислушиваться.
И вот мы к нему, почти что пришли, вдали виднеется там линия насыпного и бледного, тогда у нас песка, ряды автоматов с газ-водой, катамараны на прокат, плоты совсем там были, ещё тогда неподалёку. Киоски разные, с едой, мороженным, и ещё, много с чем, и у нас времени целый день.
И на этом пляжу, мы там найдем, ещё не мало той мелочи, и на станцию с тем базаром, мы ещё придём, тогда там не раз. И пирожков много купим, и газировки обопьёмся, мороженого поедим, накупаемся там, мы тогда до синих своих губ, а кожа на ладонях и стопах, там у нас сморщится до невообразимого состояния.
И от борзых, тогда там детдомовцев, что как собачьи стаи там сновали постоянно они, как помню тогда, часто придется убегать, и караулить свои там вещи, кому нибудь одному на берегу, так как могли, не только, вытащить всё, что там лежало, тогда в карманах, но и остаться там, без самой, тогда одежды.
Пусть это был, опасный тогда там мир, но он был свободный, мальчишеский тогда, и рискованный и мы вдвоём там были с ним один на один, в этом тогда мире, и приезжали домой в седьмом часу вечера.
И ещё долго у дома или в лесу бегали или играли, до 11-ти тогда там часов, когда всё уже темнело, в траве громко стрекотали сверчки, на небе появлялись первые звезды, а из окон квартир громко тогда там раздавались выкрики родителей, загоняющие своих там детей, тогда по домам.
И дети с последней надеждой остаться там, тогда кричали не в первый раз уже, что идут, но сами они по прежнему там играли.
И в этом, уже ушедшем, теперь моём мире, ты там, засыпал, такой вот счастливый, пусть слегка уставший там, но в том мире, ты тот день, полноценно весь его, там тогда у нас проживал, и засыпая, с улыбкой от того, что завтра мы пойдем с моим другом в кино, и мама дала мне из кошелька снова мелочь.
Этот мир называется детство, и оно было, тогда там, у нас всех, я помню счастливым. Можно было поехать в нём в пионерлагерь, но однажды в нём я побывав, даже смена, тогда не закончилась, я со слезами там в своих тогда глазах, отпросился там домой, по тому, что было скучно мне, лето, нет реки, один бассейн по пояс, режим, и ещё, ни с кем, я не мог подружится, так и был там, сам по себе.
А дома был, всегда там мой друг. Пока его однажды, там не сбила та электричка, на том тогда, у нас затяжном повороте. Я успел, а он, нет... колёса скрыли, его там, силуэт.