Адальберт фон Гибшман : другие произведения.

Томас де Каут

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.72*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О начале романа без спойлеров. Во-первых, это фэнтези. Немного о мире произведения. Это - идеализированное средневековье. Один из вариантов того, каким средневековье могло бы быть при определенных условиях и, наверное, отчасти, каким оно должно было бы быть. Любители истории могут найти, что очень много отсылок к средневековым реалиям перемешано и взято из разных регионов. Но всему этому есть объяснение в мире, описанном в романе. То же следует сказать и о языковых и иных явлениях, описанных в тексте. И, да, следует сразу отметить, что это - не Земля. Разумеется, появление в этом мире реалий специфически земных также имеет свое объяснение. Не все объяснения даются в тексте, но это и не требуется. Внимательный же читатель о многом может догадаться сам. Роман еще пишется. Пока это самое начало. P.S. Если Вы нашли какую-то неправдоподобную деталь или Вам есть сказать что-то иное - пишите комментарии. P.P.S. Последнее обновление - 15/11/09.

   О графстве Каут.
  
   Графство Каут - земля с древней историей. Это независимое государство появилось, конечно, не на заре времен, но с точки зрения его обитателей, веков над ним минуло уже столько, что подсчитать их, как полагали все солидные люди графства - и оба мельника, и все четыре трактирщика, и выборные таны деревень, и приходские старосты-годары - подсчитать эти века не представлялось возможным. Представители благородных семейств имели на этот счет другое мнение, но они не были солидными людьми - они были дворяне. А священники были вообще не из графства.
   Внимательный человек, конечно, удивится: "Как же так получилось, что графство - независимо, ведь графства бывают только в герцогствах и королевствах?" А ученый клирик даже, наверное, припомнит, что самое слово "граф" происходит от латинского со значением "сподвижник" и, следовательно, требует некоего сиятельного монарха, которому граф этим самым сподвижником мог бы быть. Но в графстве таких вопросов никто себе не задавал. Большинство - потому что все привыкли к тому, что было испокон веков, а клирики и представители благородных семейств, которым просто необходимо было знать и ленное право, и историю, и все прочие мало полезные в солидной жизни вещи, либо предпочитали интересоваться охотой и другими более веселыми вещами, либо с детства помнили пункты законов и обычаев об "аллодах", "солнечном лене" и прочих премудростях, из которых следовало, что независимым владетелем может быть даже глашатай, весь "феод" которого - земля под колодой, с которой он в базарный день выкрикивает объявления. Лишь бы так было испокон веков, да была сила, чтобы обеспечить исполнения долга лорда в своей земле. Сила у графов Каут была.
   Разумеется, когда-то был и сиятельный монарх, а точнее, сам император, даровавший неистовому сэру Генриху, возвысившемуся в пламени войны Становления, земли долины Каут от гор и до гор, и вокруг них, и право суда и сбора налогов и много чего еще. И была слава, и честолюбивые устремления. И сам Генрих Каут мечтал сделать свои земли маркграфством, а, если удача не отвернется, увидеть, как сын его возвысится и до герцога...
   Но затем варвары вокруг земель Каутов были изгнаны и долина с горами из пограничной превратилась в просто провинциальную. Герцогство, в которое она вошла, правда, стало Великим и даже имело неплохой избирательный голос в Сейме...
   Но Кауты оказались слишком сильны, чтобы их не сочли конкурентами, и слишком слабы, чтобы укрепиться самостоятельно. Сын Генриха, Марк, оказался не то чтобы нечестолюбив, просто он слишком много времени отдавал хозяйству. При внуке же Ференсе начались судебные споры из-за приданого дочерей Генриха Оливии и Алисии, из-за спорных лужков к юго-востоку от гор, торфяного болота к северо-западу, дарений и бенефициев на леса на склонах и многого другого. Прошли поколения, и от графства Каут осталась только долина, зажатая между поросшими лесом горами.
   Но годы не пощадили и Великое герцогство Орси - то ли чума, то ли заговоры унесли основную ветвь семейства герцогов. Империя вновь пребывала в упадке, прокатилось несколько войн. На границах появились кобольды. Отдельные бароны еще держались по своим замкам, когда в ослабленной столице приземлился дракон Сети. Остатков герцогской семьи не стало. Впрочем, как и самого герцогства.
   Кое-кто - а именно Кауты, - тем не менее остался. Без сюзерена манор, данный как аллод при условии верности роду герцогов Орси, стал ничьими, кроме графа. Отныне это был солнечный лен.
   Однако графство Каут это мало затронуло. Земли вокруг пришли в запустение, людей заселить их не было, и оно просто замкнулось в себе. Приходили и уходили варвары, но горы надежно защищали долину. Зима сменяла лето, а лето - зиму. Вырастала и опадала листва. Справлялись крестины, игрались свадьбы и проходили похороны. Годы сменяли годы, а поколения - поколения.
   Прошло триста лет.
  
   Главка 1
  
   - Негодный мальчишка! - кричал низенький толстячок в рясе, - На этот раз я разделаюсь с тобой!
   "Негодный мальчишка" - Томас Каут, шестнадцати лет отроду, - во все лопатки улепетывал от обладателя рясы и громкого голоса. На то имелись веские причины - толстая палка в руках отца Френсиса и его же праведный гнев за похищенное вино из церкви. Рост у Томаса был больше, ноги длиннее, и шансов разделаться с ним у отца Френсиса не было.
   Когда длинная деревенская улица все-таки кончилась и отец Френсис увидел, что негодник-воспитанник петляет уже среди стволов графской яблоневой рощи, он устало поднял посох и торжественно, словно с амвона, возгласил: "Ты мне еще попадешься, о юный Каут, и воздастся тебе по делам твоим!" После чего развернулся и устало пошел назад.
   Томас знал об этом. Он был сыном графа, а значит, не мог прятаться от собственных подданных. Он был почтительным сыном Генриху Кауту, и не мог прятаться от того, кого старый граф назначил ему воспитателем. А еще отец Фрэнсис был настоятелем их домовой церкви и не прийти на воскресную службу в часовню, располагающуюся в том же самом замке, где жил он сам, было просто невозможно.
   Когда день уже подходил к концу, Томас закончил проверять и ставить силки на кроликов, изрядно портивших рощу, и направился домой. Занятие ничуть не помогло ему отвлечься от тягостных мыслей о том, как же его угораздило даже не попасться, а просто решиться на такую глупость - попытаться похитить красное вино у во всех отношениях достойного служителя церкви.
   Нет, мотивы были ясны - очень хотелось попробовать именно красного вина. На склонах соседних гор виноград отчаянно расти не хотел, так что хоть что-то собирать удавалось только благодаря значительным усилиям аптекаря Беккета, бывшего, по совместительству, местным алхимиком. И на графский стол этот виноград попадал, что в натуральном виде, что в обличии благородного напитка, только после преодоления столь же значительных усилий означенного Беккета этот виноград ни в коем случае не отдавать. Ему за какой-то надобностью требовался именно винный спирт и винный же уксус.
   Столько винограда, сколько он выращивал, ему, конечно, было не надо, но запасливый алхимик держался за редкий в этих краях ингредиент и расставался с ним только в обмен на уступки. Как-то - помощь крестьян в уходе за лозой, отправка охотников в дальние горы за земляным углем, отряжение крестьянских мальчишек за вороньим камнем, жабами из дальнего пруда и многим другим, столь необходимым в его деле.
   Увы, но даже искусство алхимика (а скорее, искусство конкретно этого алхимика) не могло заставить вырасти в этих местах красный виноград. Только белый. Беккет говорил, что в почве чего-то не хватает. А может, наоборот, лишнее было.
   Попробовать же красное вино юному Томасу, виконту Каунту, будущему лорду и, в мечтах, славному рыцарю очень хотелось.
   Во всех рыцарских романах (как ему казалось) говорилось только о красном вине. "О напиток цвета крови!..", - обращались к вину поэты. Именно во "влагу алого цвета, живительно кровь веселящую" зеленоглазая Изунд подмешивала любовный напиток. "Цветом рубина" играли кубки на пирах героев в строках повестей о великих деяниях и в древних легендах.
   Решительно, великие рыцари пили только красное вино. И никто из них не пил вино, "давленое из лозы, росшей на склоне Горы Свинаря, политой вонючей жижей алхимика".
   Между тем красное вино было. Раз в год или несколько граф отправлял человека, выбранного старостами деревень, под охраной одного из своих рыцарей в Большой Мир. Среди прочего, торговая экспедиция привозила и красное вино.
   Для Причастия.
   Как известно, церковь требует для таинства именно красное вино, так что приходилось его покупать. Разумеется, в храмовый подвал, где хранилась драгоценная бочка, Томас проникнуть не мог, а похищать уже освященное вино из алтаря ему бы и в голову не пришло. Но несколько дней назад он узнал, что отец Френсис уже перелил остатки вина из большой бочки в несколько бутылей, дабы поднять бочку наверх и приготовить ее к отправке в будущую экспедицию. Само по себе это уже было волнующим событием, ведь экспедиция была в Большой Мир! Однако случилось не только это. Отец Френсис, пользуясь отсутствием большой бочки, предусмотрительно решил "подновить" (а проще сказать - заменить и полностью переделать) подвальные полки и ящики. Для чего был нанят Неуклюжий Вилли.
   Старый Вилли был замечательно ловким плотником. Но, к сожалению, он настолько сосредотачивался на работе, что когда его голова думала о том, что делают изумительно ловкие руки, ее совершенно не интересовало, чем заняты ее же ноги, да и все остальные части тела. Вилли был в состоянии истоптать, повалить и разбить все вокруг себя и даже не заметить этого, пока не кончит работу. Зато то, что он делал было идеальным.
   Предусмотрительность отца Френсиса не была бы полной, если бы он не учел этого. Бутыли с вином были загодя перенесены наверх. В министрантскую.
   Дело было за малым. Чем-то отвлечь доброго Френсиса и утащить кружечку. То есть не кружечку - бокал. А лучше кубок или рог.
   Надо было подговорить крестьянских мальчишек устроить какую-нибудь шалость, и при этом такую, чтобы священник совершенно точно с ней разбирался подольше. Например, подкинуть им идею поиграть в святого Кольбейна в пересохшем колодце. А затем навести на них взрослых. Играть в старом колодце считалось опасно (но взрослые легко спасли бы детей, если бы что-то случилось), и на происшествие наверняка сбежалась бы вся округа. И во главе всех, конечно, священник.
   А пока он бегает на ту окраину, вполне можно немного "позаимствовать" вожделенного вина. А чтобы совесть даже не вспоминала об этом, достаточно столь же анонимно положить в церковный ящик нужное количество серебра.
   Если быть достаточно осторожным и отпить совсем мало, то вообще никто и не узнает. Разве только исповедник? Но отец Оливер, уже не в первый раз, наложит совсем небольшую епитимью.... Как удачно, что Томасов учитель, отец Беккет, сам настоял, чтобы исповедником был кто-то другой!
   Так подробность за подробностью и вырисовался план.
   "Так Дьявол и расставляет свои козни," - вздохнул удрученный Томас, - "поддашься искушению просто подумать о том, как девушка выглядит в более легкой одежде, так и окажешься рядом с ней без одежды вовсе. Не даром говорил отец Беккет в проповеди, что...".
   Тут Томас погрузился в воспоминание о проповеди. В самом деле, думать о чужих словах куда как приятней, чем о собственной ошибке. Справедливости ради, надо сказать, что и слова про девушку тоже были не его, а Фреда Шорника после того, как того поймали с Марией Пастуховой Дочкой на сеновале. Если бы в такой ситуации оказался не виллан, а виконт Томас, старший граф вполне мог бы приказать сделать то, чего никогда ранее не делал - позорно высечь. И не потому, что был жесток. Просто в столь маленьком владении, при постоянных браках с собственными вассалами в течении веков, любой возможный бастард (или просто ребенок, рожденный вскоре после того) мог бы мгновенно осложнить ситуацию. А на вилланках, да еще по столь позорному поводу Кауты еще не женились.
   Как говорит древний закон: "Для того, кто очень благороден, будь он мужчина, или женщина, самая отвратительная вещь быть невоздержанным и сладострастным и порождать детей вне брака, что не свойственно другому человеку более простого положения".
   Да, в такой тяжелой ситуации Томас не оказался. Что ненадолго согрело душу.
   Так, в тяжких размышлениях, хотя и не в отчаянии, Томас дошел до замка.
  
   ****
   - И как же так получилось, сэр, что вы лишили нас столь ценной вещи? - тон графа был обычен, но присутствие отца Беккета, стоявшего у его кресла по левую сторону, и отца Оливера по правую свидетельствовало о важности разговора.
   - Ну, сир, я, эээ... не нашел рога, а обычным бокалом было бы не то, а большой кубок было не пронести, и маленький оказался мал....
   - И?.. - граф вздернул бровь, посмотрев на стоявших рядом, - Кто-то прояснит мне смысл слов, сказанных моим собственным сыном? - отец Беккет, кажется, опешил от непонимания связи ответа с вопросом, а Оливер - просто улыбнулся собственным мыслям.
   - Юный сэр! Нам прекрасно известно, что маленький кубок имеет маленький размер. При чем тут это, и разбитая бутыль?
   - Сир, я.... Я хотел распробовать, а маленький кубок всего на три глотка. А я никогда не пробовал красного вина, я говорил вам. А чтобы попробовать надо омыть небо, как читал отец Беккет, что писал философ Полоний. А набирать я сразу не догадался. А потом я ее уронил, когда ставил назад...
   Граф поднял вторую бровь.
   - Это похоже на юного Томаса, - вновь улыбнулся отец Оливер, - позвольте, сир, я истолкую этот лепет. Томас хотел выпить именно этого вина, но пронести в министрантскую смог только маленький кубок. Пользуясь наставлениями досточтимого брата Беккета, - при этих словах "досточтимый брат" побагровел, - юный Томас попытался сделать все согласно учению древних. Но, увы, кубок был слишком мал, чтобы наполнить рот вином целиком. Набрать же рот в несколько приемов он догадался не сразу. Хорошее вино обманчиво, сир, и когда он стал задвигать бутыль обратно под лавку, скажем так, его движения были уже несколько нарушены. Что и привело к столь печальному исходу. Все правильно, Томас?
   - Так, - граф призвал к молчанию и задумался. - Если я правильно понимаю отца Оливера, то ты, Томас, не просто разбил бутыль. Ты ее перед этим выпил. Итак, мой сын и наследник стал пьяницей. А заодно и вором. Отринув все традиции и благородство нашего семейства и рыцарского сословия вообще. Не так ли?
   Томас побледнел.
   - И отринув их, он лишился и смелости? Так что не в состоянии связно говорить от страха? Впрочем, зачем ему уметь связно говорить и преодолевать страх, ведь если он не будет рыцарем, ему не придется ни рапортовать на поле боя, ни командовать? И вообще бывать в сражении?
   Томас совершенно не ожидал, что будет так плохо. Его почти публично обвиняли в худших пороках - трусости и воровстве. И кто, собственный отец!
   - Не корите его так, сир, - вмешался Оливер. - Он всегда так путается, когда говорит о собственных грехах. К его смелости это не имеет никакого отношения.
   - Хотите сказать, что он просто вор? Хотя нет, не просто вор - глупый вор - вор попавшийся. И молчите, сэр, ждите пока вас спросят!
   - Не думаю, что именно вор, мой лорд. Скорее просто глупец. Ведь это была твоя золотая монета в ящичке для пожертвований, Томас? Можешь не отвечать - больше некому. Вот видите, сир, он полагал, что возмещает убыток.
   - А он не полагал, что лишает целый приход Святых Таинств!? - взорвался отец Беккет.
   - Я не хотел этого, отец Беккет, я не собирался....
   - Молчите, юный сэр, вам сказали.
   - Вот видите, сир.
   - Так, - заключил граф. - Он просто дурак, - и, вздохнув, спросил, - Что будем делать?
   - Отправьте его в Университет, пусть там поумнеет, - мстительно выговорил Беккет.
   Юноша содрогнулся. Последнее, что он хотел, это провести годы в ужаснейшем месте на земле - где учат писцов, клириков и алхимиков. И где нет рыцарей и турниров, а есть только пыльные списки с трудов древних философов.
   - В Университет его нельзя, - сказал граф, - раз уж он, как оказалось, не уронил чести, он остается моим наследником. Путь туда слишком далек, и в случае чего земли Каут слишком долго останутся без правителя.
   - Университет может принести пользу.
   - Какую? Право? Для управления внутренними землями он уже все знает, а соседей у нас нет.
   - Образование расширяет кругозор.
   - Он уже расширил его рыцарскими романами. Настолько, что у нас теперь нет красного вина.
   - Ну, не совсем нет. Скорее не хватает и придется экономить, брат Оливер подтвердит....
   - Рад слышать. Но почему я узнаю об этом только сейчас?
   - Полагаю, потому, что брат Беккет жаждал справедливости и забыл упомянуть этот факт.
   *********
   - Господа клирики, милорд мой муж, - голос подал еще один участник этой сцены, когда пререкания продолжались уже некоторое время, - вы забываете, что не только судьба нашего сына, но и возникшая недостача вина должны заботить нас.
   - Да, госпожа моя, вы правы. Мы пошлем его, но не в Университет, а в торговую экспедицию. Пусть набирается не кругозора, а опыта и ответственности.
  
   Томас блаженствовал. На ум ему почему-то приходило мудреное слово "катарсис". Вместо наказания, сами не зная того, его наградили. Впрочем, кажется, отец Оливер не пребывал в заблуждениях на его счет. По крайней мере, назначая ему епитимью - доставить новое вино и тем возместить ущерб, - он особо подчеркивал, каковы должны быть настроения и образ мыслей юного Каута в этом путешествии. А учитывая, какие он потребовал при этом читать молитвы и сколько, оно ничем не отличалось от вооруженного паломничества. Но все равно, это было его первое путешествие в Большой Мир!
  
   Главка 2
  
   Весь следующий месяц Замок провел в суете подготовки экспедиции.
   В обычных условиях экспедицию отправили бы ранней весной, как только откроются перевалы, с тем, чтобы к середине лета - тому времени, когда будущий урожай уже давно взошел, но еще не скоро поспеет - прибыть в Торнберг. В эту пору уход за полями большой не требовался, дороги были прекрасны, ночи теплы, а дни обильны. Припасов же с прошлого года, напротив, уже не хватало. В это-то время в Торнберге и устраивалась большая летняя ярмарка, на которой продавалось все, что сделали ремесленники за зиму, но не сбыли весной, а так же покупалось все, что попридержали бережливые хозяева из богатых даров прошлой осени.
   Цены на разный ремесленный товар были пониже, чем осенью и весной, а на провизию - много выше. Так что покупать вино было не особо выгодно. Но ехать осенью, и оставаться на зиму было бы дороже. Да и основным товаром графства Каут, как ни странно, были, в первую очередь, плоды крестьянского хозяйства, в том числе и провизия. Разумеется, дорогая - такая как мед, например, или пшеница. А также всякие сопутствующие вещи, вроде воска и льна.
   Продав все это удачно, можно было успеть закупиться всем, чего не хватало графству и успеть вернуться к осенней ярмарке.
   В этот же раз отправка происходила летом и следовало подготовиться ко всем неожиданностям, которые могли подстерегать юного лорда на осенней ярмарке и в зимовке в чужом городе. Приходилось перетряхивать все владение. Лорд Генрих Каут был хозяин рачительный, так что у Замка всегда было что-то в амбарах. Теперь же, когда к будущей экспедиции уже готовились, а неурожаев не было уже несколько лет, графу было с чем отправить караван.
   Но везти в такую даль на осеннюю ярмарку, например, просо и овес, просто не имело смысла.
  
   - Сир, - Томас вклинился в очередной спор, в котором тан Эрик и сенешаль Марк Обервиль в который раз выясняли, сколько можно отправить меда и воска в расчете на осенний сбор, и сколько кос, серпов и прочего железного инструмента можно изъять из запасов, не рискуя, что в жатву не хватит самим. - Сир, мастер Эрик и сэр Марк, конечно правы, и правы оба. Но коль так, не поступить ли нам иначе?
   Лорд Генрих повернулся к нему.
   - Сир, почему бы нам не отправить тогда два каравана? Один сейчас, с тем, что можем, а второй - будущей весной, как обычно? Тогда тот, что поведу я сейчас, сможет отправиться с меньшим товаром и меньшим же числом солдат. Если мы в чем-то ошибемся, это окажется не так плохо, как могло бы быть. Главные же цели мы все равно выполним. Более того, мы всегда отправляли людей только в Торнбург. Почему бы в этот раз не попробовать заодно и добраться куда-то еще? Если получится удачно - повторим в будущем году.
   - Вы не знаете пути, юный лорд, - сенешаль, как всегда, был осторожен.
   - Но я не знаю и дорогу в Торнбург. Какая разница?
   - В Торнбург знают дорогу другие, кого вы возьмете с собой.
   - Но из Торнбурга мы можем не успеть вернуться вовремя, и если я их возьму, отправлять туда весной будет некого.
   - Значит план плох. И надо отправлять все за один раз.
   - Если я отправлюсь не в Торнбург, это не имеет никакого значения.
   - Но сэр! - подал голос Эрик, - в Торнбурге мы знаем, что можем купить, и по каким ценам.
   - Значит нужно узнать, что продают в других местах, - пока тан задумался, Томас стал развивать успех, - Мы пойдем не через перевалы, а вдоль гор, по краю болот. Туда мы никого никогда не отправляли, но в той стороне точно есть города, ведь, именно с юга везут оружие, которое будет получше Торнбургского.
   Теперь уже заинтересовался сенешаль.
   - Ведь где-то же купцы останавливаются по дороге? - добавил виконт.
   Сэр Марк поморщился.
   - Укрепленный бурги и деревни не могут стоять слишком редко, - принялся исправлять ошибку Томас, - если бы было иначе, никто просто не повез бы в такую глушь дорогой товар. А где раньше проходил тракт мы знаем, и вряд ли горы сменили свое положение за это время, а реки стали слишком бурными.
   Глаза Томаса горели.
   - Отец, видит святой Ремигий, мы обернемся так быстро, что если выйдем сейчас, то еще осенью подойдем к тому краю болот, и, когда ударят морозы, вернемся уже не по склонам гор, а по промерзшей низине. Быть может, если все будет удачно, мы и второй караван отправим в начале зимы этим путем! Позволь мне сделать это!
   - Нет, - покачал головой граф, - решение, конечно, само по себе умное. Но идти зимой через малознакомые земли мы себе позволить не можем. Кроме того, это сейчас болота спокойны, но раньше было не так, и мы не знаем, что творится на том их краю, когда ночи удлиняются. Также мы не знаем, глубоко ли они промерзают и к какому времени. Я пошлю этой зимой туда охотников. Пусть проверят. Но в этот раз мы так не поступим.
   Граф остановился и посмотрел куда-то перед собой. Все почтительно помолчали.
   - Однако попробовать разведать, что в тех краях творится, все-таки стоит. Поэтому ты поедешь этим путем, но не один с торговцами, а с парой дюжин стрелков и двумя рыцарями. И где бы вы не нашли нужный нам торговый пост, там вы и зазимуете. Потрать это время с пользой. Это приказ.
   - Да, отец! Я пойду, подниму старые карты тех мест.
   Когда дверь за юным лордом закрылась, мастер Эрик потер нос и спросил:
   - Не слишком ли опасно, сир? Места-то дикие, дело ответственное, а лорд еще молод....
   - Именно поэтому я его и отправляю. Пусть учится командовать. А за зиму, я надеюсь, где бы это ни было, он заведет связи или, хотя бы, научится их заводить.
  
   Несколько дней сидения за картами оказались не слишком плодотворными. В принципе, ничего иного Томас и не ожидал.
   Старые карты герцогства были не достоверны, видимо, все кому надо, умели ориентироваться и без них. Помечавшие только столицу, графство, пару баронств и Четыре Города, они были практически бесполезны. Карты же мира, с Городом Патриархов и самой Святой Горой в середине и с лежащими окрест остальными странами, были слишком приблизительными.
   Часть карт вписывали Земли Изгнания в круг, так как философы говорили, что Земля - шар. Да и в просторечье мир иногда звали Кругом Земным. Они ограничивались известными землями. Лишь на оставшихся чистыми углах пергамента, вне круга карты, находилось место изображениям Рая, Земель Обетования, Небесного Града и Бога, держащего шар земли.
   Другие карты были символическими. Эти были квадратными. На них, внизу, был изображен рай с вытекающими из него реками, выше - Земли Обетования, а еще выше отделенные от Земель Обетования линией каких-то облаков, дымов и туманов - Земли Изгнания.
   На самом верху, как и положено, изображались Острова Блаженных, Край Небес и Солнце. И то, к чему оно стремится весь дневной путь - подножие престола Небесного Владыки. Восседающий на троне меж звезд и держащий в руке Шар Земной, с сияющим золотом Градом Небесным по одну сторону от Него, и с сонмом святых и ангелов - по другую, Он был Тем, к Кому должен стремиться и человек.
   Эти карты вызывали восхищение и будили множество мыслей о славе, подвигах и делах и судьбах человеческих. Но, увы, были не слишком подробны.
  
   Несколько карт казались накрытыми натянутой паутиной из пересекающихся прямых линий, идущих из тридцати двух точек по краю Круга Земного. Вычерченные тонким пером, почти без рисунков городов и замков, зато с многочисленными подписями и испещренные таинственными символами, они казались вышедшими и под руки не человека, но кого-то иного, таинственного. Неизвестно, как попали в замковую библиотеку эти карты то ли кого-то из мореходов, то ли философов, изучавших ветра и течения воздуха....
   Увы, но даже на этих точных картах герцогство Орси было либо не отмечено, либо едва видно.
  
   Впрочем, на одной из "квадратных" карт кое-что разглядеть было можно.
   Подобно тому, как то, на что мы обращаем внимание, кажется большим и наполненным подробностями, а все остальное - маленьким, на этой карте графство Каут казалось огромным по сравнению с окружающим его герцогством, а уж тем более - остальным миром.
   Наверное, такую карту мог бы нарисовать крестьянин, которому баронский замок, стоящий рядом с его хутором, кажется огромным, и который просто не может представить, что столица королевства может быть больше.
   В центре карты, как и положено, располагался Город Патриархов, кольцом окружающий Святую Гору. Но внизу, на востоке, ровно посредине между ними и краем мира, лежал Каут огромного размера, отчего все окрестные земли съеживались и смещались в стороны, уступая место графству и окружавшему его с трех сторон герцогству Орси, впрочем, гораздо меньшему по изображению, хотя и очень преувеличенному.
   С севера тянулась к герцогству горная гряда, окруженная со всех сторон ельниками. Служа Орси восточной стеной, и отделяя его от одиноких баронств с забытыми именами, скалы доходили до Турова леса, раскинувшегося на многие мили, до столицы герцогства. Впрочем, на карте казалось, что столица стоит чуть ли не в предгорьях.
   Здесь, у леса, одинокая цепь гор раздваивалась и в этой-то вилке и располагалась долина Каут. Подобно некой естественной крепости она была защищена горами как от врагов, так и от всех ветров, кроме южного.
   Отрытый же выход из долины был местом, куда, в конечном счете, стекала вся вода с гор. Будь ее побольше, полноводные потоки соединились бы в большое озеро. Но тающих снегов хватало, скорее, на бурные ручьи, чем на реки. И топкая низина превратилась в огромное болото. Хотя, конечно, оно было поменьше, чем знаменитые Эдвиновы трясины.
   Когда-то отсюда ползли рождающие лихорадки туманы и призраки, а среди почерневших стволов погибших деревьев и коряг мерещились чудовища. Но уже много лет об этом рассказывали только сказки.
   А когда у Черной Топи - небольшого озерца на краю болот, - поселился брат Эдвин, отшельник, места стали совсем спокойными.
   Вдоль этих-то болот и по краю гор Томас и хотел провести свой отряд.
   На карте болота были отмечены значками опасности и уродливыми фигурками, по видимости, изображавшими варваров и, кажется, даже кобольдов. Впрочем, окружающие долину горы тоже были ими полны. Что уж говорить о землях дальних, где на карте изобиловали извивающиеся змеи, изрыгающие огонь драконы и уж совсем мало представимые чудовища, не говоря о привычных на картах волкоголовых людях, мантикорах и других персонажах стран края мира.
  
   Вечером пятницы, когда Томас еще просиживал над пергаментами, Генрих зашел к сыну:
   - Знание карт это хорошо, но пройти по землям, не зная их, можно, а вот сделать это без людей - нельзя.
   - Я наберу людей позже, когда буду знать, куда идем и с чем можем столкнуться.
   - Это твой поход. Но ты неопытен и я дам тебе совет, если хочешь.
   - Да, отец, но какой? Разве Вы там были?
   - Нет. Но я знаю, что и те, кто составил карты, там не были. По крайней мере, последние полвека.
   Томас улыбнулся.
   - По этому, мой сын, я хотел бы, чтобы ты набрал людей так, как если бы не знал, куда идешь, и уже сверх того - тех, кто будет полезен там, где, как говорят карты, ты окажешься. Кроме того, я хочу, чтобы это были те люди, которые сами пожелают с тобой пойти - они будут охотнее тебе подчиняться, что немаловажно в твоих обстоятельствах.
   - Да, отец, я пошлю завтра к выборным танам, пусть объявят в воскресенье о наборе. А в следующее устроим большое состязание лучников, после которого выберем из желающих - за неделю они как раз определятся.
   - Лучше не к деревенским танам, а к годарам и священникам. Они в курсе случившегося и убедительнее расскажут, зачем это надо. А пока покажи, что ты тут нашел....
  
   Когда граф уже был в дверях, он повернулся и сказал:
   - Да, и перед тем как посылать к годарам, поговори об этом со своими наставником и исповедником. Может Френсис с Оливером что придумают, как лучше все подать.
   ****
  
   В воскресенье отец Фрэнсис прочел проповедь.
   Собственно, этим все сказано.
   Вспыльчивый и любящий поговорить священник, обожающий красочные метафоры и яркие образы, и раньше, иной раз, наводил ужас на грешников своими проповедями.
   Член странствующего монашеского ордена, посвятившего свои силы проповеди язычникам и тем добрым верным, что оказались на окруженных варварами и иными опасностями землях, он часто и с упоением рассказывал о долге всякого верного словом защищать истину, не страшась никаких преград. Устремив мечтательный взор куда-то вверх, он перечислял имена великих святых, обретших славу тем, что, не страшась тягот и смерти, шли в дикие земли. Просвещать заблудших. Затем, со вздохом опустив глаза к прихожанам, он обрушивал на них все красоты слога, которые должны были бы пронять даже самых закоренелых язычников и еретиков, разъясняя им такие тонкости богословия, в которых путались даже некоторые магистры.
   Что ж, там, в далеком Городе Патриархов, графство Каут считалось окруженным землями врагов веры, а жители его - терзаемыми опасностями и соблазнами.
  
   В этот раз Френсис отвел душу.
   Он припомнил всю историю от Прародителей и до Потопа, и дальше. Он перечислил все изгнания и рассеяния Избранного народа и дошел до того, как часть верных, соблазненных Нечистым, обратилась ко Тьме. Милосердный Бог дал им последний шанс - изгнав так далеко, как не изгонял никого и никогда со времен первых людей. Лишив их возможности совершить свое безымянное зло и дав время раскаяться, он поместил их сюда, в Земли Изгнания. Дальше изгонять было бы некуда. Глубже - только Преисподняя.
   В красках описав последнюю беду, в которой оказалось графство Каут (и тактично умолчав о причине), он поведал притихшим прихожанам, что без "материи таинства" они окажутся на краю гибели. Без таинств, оторванные от Бога, они будут беззащитны. Но не только это. Не попытаться исправить положение - прямое предательство Господа, отчасти, достойное кар, сравнимых с карами былым изгнанникам, говорил Френсис. Но не все потеряно! Добрый граф пошлет караван. А чтобы не пришлось экономить на таинствах, он уже в этом месяце посылает своего сына, виконта Томаса, искать новые пути и доставить вино, взамен утраченного. О как велики опасности пути! Как велика слава и награда на Небесах!
  
   Томас, естественно, слышал эту проповедь. Она была хороша. Построенная по всем правилам риторического искусства, она произвела впечатление. К сожалению, не в последнюю очередь, описанием испытаний, подстерегающих отряд виконта.
   Добрый Френсис, когда увлекался, слегка забывал о том, что живущие в безопасной долине крестьяне отнюдь не горят жаждой мученичества, и опасности знакомые и земные, пусть и отгороженные горами, воспринимают куда ближе к сердцу, чем метафизические угрозы и покрывшиеся пылью истории катастрофы и беды прошлого.
   Оставалось надеяться, что другим священникам отец-ритор насоветовал проповедовать о чем-то другом.
  
   Все эти мысли не давали покоя юному Кауту, и он уже начал бояться, что в назначенный срок, в следующее воскресенье, на графский двор не придет ни одного добровольца.
   Но уже в понедельник к Томасу заявился дядя, сэр Альфред Оукделл.
   Дядюшка Альфред был в весьма отдаленном родстве графами Каут, но все привыкли его звать именно так. Причем не только Кауты.
   Альфред происходил из "пятигайдных танов", то есть был аристократом по рождению, но род его был таковым только из-за минимально необходимого для магната размера владений, и от статуса обычного франклина его отделяло всего ничего.
   Впрочем, сам сэр Альфред был рыцарем и уже его дети не утратили бы дворянства, даже останься они без клочка собственной земли.
   Рыцарем он был вполне почтенным и заслужил этот титул подвигом - когда в Замковой деревне случился пожар, он спас из огня не одного человека и организовал тушение, не дав подобраться пламени к замку.
   С тех пор рыцарь Альфред приобрел страсть к опасности и пропадал на заставах на горных перевалах, забирался вглубь болот и охотился на любого крупного и опасного зверя, которого угораздило сунуться в долину Каут. Возвращаясь же домой, он половину времени пропадал, копаясь в пыльных записях манориальной курии, деревенских советов и приходских книг, и вычерчивая ветвистое древо своей родословной, состоявшее отнюдь не только из танов. А когда его сестра вышла замуж за Петера де Стана, внука тетки деда Томаса, он начал звать всех дворян графства своими родственниками.
  
   Альберт вошел в солярий - личную комнату - Томаса, церемонно поклонился, вопросительно задрав бровь и, как только виконт повернулся к нему, не успев хоть что-нибудь сказать, произнес "Благодарю" и плюхнулся в кресло у столика, где были живописно разбросаны рабочие бумаги и пиво с холодной закуской.
   - А что, правду говорят мои вилланы, что ты у толстяка Френсиса целую бочку вина утащил, да в одиночку всю и выдул? А потом от него по деревне бегал, да так, что зайца на бегу поймал? - и Альберт вцепился зубами в ветчину.
   - Нет, конечно, - Томас поморщился, - Просто бутыль, хотя бы и большую.
   - Что, серьезно? - Альберт поперхнулся и, прокашлявшись, добавил, - Ну ты, сударь, даешь.... Я после галлона не то что не бегаю - под столом лежу...
   - Это не когний был. Бутыль была на два секстария.
   - А... Ну, знаешь, кварта - это тоже не мало. Хотя я бы ее тогда большой не назвал - так, средняя.
   - Дядя, я даже не всю ее выпил, ну, может половину, остальное пролил, и вообще, как у вас дела?
   - О! Тогда понятно, почему твой наставник так за тобой гонялся. Это ж надо - целую пинту привозного вина в пыль спустить!
   - А у вас как приплод скота, как хмель уродился, солод? Сколько пшеницы и ячменя ожидаете? Что вилланы говорят?
   - Не жалуемся. А вилланы говорят, что отец Френсис сгоряча тебя проклял. А потом простил и благословил. Так что теперь тебя отсылают из графства в пустоши, чтобы, когда на тебя проклятие свалится, ничего вокруг тебя не задело. А тебе ж все равно - ты благословленный.
   - Вилланы..., - Томас схватился за голову.
  
   Как ни странно, уже на следующий день, во вторник, к Томасу стали подходить отдельные йомены, франклины и вилланы победней, и даже коттарии. Иногда группами по два-три человека. И все с одной просьбой:
   - Уж мы Вашему роду всегда верны были, молодой лорд. Так что уж не забудьте нас, когда отряд-то свой набирать будете. А уж мы Вас не подведем, будьте покойны!
   На вопрос же:
   - А что же вы, опасностей не испугаетесь? А того, что посевы на чужих оставить придется? Подумайте, время есть, мне только те, кто со спокойной душой идет, нужны.
   На этот вопрос они мялись и отвечали:
   - Уж как-то мы хотим Вам послужить, да беду исправить.... Да и Господу это угодно....
   Некоторые добавляли:
   - Ведь уж как ваш род к нам, всегда о Долге Лорда помнили, так и мы к вам, всегда верны будем.
   Кое-кого все же удалось разговорить.
   Оказалось, что сэр Альберт вчера пришел в трактир и, поставив всем пиво, стал громогласно сам с собой рассуждать (что случалось с ним в подпитии), что благословление, оно проклятий не снимает. Нет. Оно проклятия переворачивает. Так что проклятие оказывается ко благу. Ведь в легендах как бывает? Скажем, проклянут какого-нибудь героя, и встретит тот дракона. А отшельник благословит, и окажется, что дракон охраняет принцессу. И становится тот герой королем. Если дракона убьет, конечно. Нет, разумеется, Томас не такой герой, и не встретит дракона - не проклинали его так сильно. Да и отец Френсис - не отшельник. Ну, может, на тролля с кладом такого проклятья хватит.
   Трактир сэр Альфред покинул на своих двоих.
  
   Главка 3
  
   Когда в среду Томас вошел в зал, где шел совет, первое, что он отметил - что почти все присутствующие - стоят. Очевидно, шел какой-то спор, сразу прекратившийся, как только он вошел.
   Поприветствовав, повернувшихся к нему людей, Томас начал:
   - Сир отец! Я начал подсчеты, и понял, что не могу с ними справиться в одиночку.
   Говорить было неприятно. Томас чувствовал себя каким-то клириком за бухгалтерскими расчетами, а не будущим предводителем отряда, а уж тем более блестящим рыцарем из легенд, каким он хотел бы быть.
   - Древние трактаты, по которым отец Фрэнсис учил меня, рекомендуют в дальние походы брать по одной повозке на двадцать воинов или иных людей. И это только для палаток, оружия и инструментов, а также тех припасов и фуража, что выдаются на день-два!
   - И что же вас смущает, сын мой? - граф прятал улыбку.
   - То, что мы пойдем по дикой местности. Нам придется ровнять дорогу перед повозками. И для того брать с собой рабочих в числе большем, нежели если бы нам пришлось идти по обжитой местности. И при том, что, не зная, когда мы дойдем до жилья, нам придется брать все продовольствие и фураж с собой. Разумеется, мы сможем охотиться, благо стрелков у нас будет много, а в дикой местности и животные людей не боятся, но даже тогда нам придется брать всего не менее, чем на четыре месяца! А это - повозки и повозки!
   - Ну так подсчитайте, сколько всего надо и скажите. - Теперь Томаса внимательно слушали все.
   - Но отец! Я даже не знаю, сколько людей с нами пойдет! Вы обещали мне полсотни лучников и двух рыцарей. Но кто из рыцарей пойдет с нами? Сколько людей каждый из них возьмет с собой? Одно дело, когда каждый удовлетворится оруженосцем с пажом, а другое - когда в копье будет по пятнадцать эсквайров, да конные арбалетчики с лучниками.
   - Ну вот, сэры и дамуазо, - граф обвел глазами присутствующих рыцарей, эсквайров и танов, - мы и получили ответ на ваш вопрос. Наш план уже исполняется и наш сын немало тому способствует.
   Генрих повернутся к Томасу и продолжил:
   - Что же касается твоего вопроса, то вот стоят сэр Эдмунд, которому я полностью доверяю и которого прошу сопровождать тебя, и сэр Альфред, уже изъявивший желание присоединиться к отряду. У них и спрашивай. А когда они тебе ответят, ты и подсчитаешь, что понадобится взять помимо повозок, рабочих и ....
   После возникшей паузы Томас обреченным голосом продолжил:
   - По кучеру на повозку, да по два конюха, да еще минеров на случай земляных работ, да плотников, механика с помощниками, сапожников, оружейников, врача или аптекаря с цирюльниками, музыкантов и капеллана с диаконами и министрантами. Да на всех них копченое мясо, свиное сало, сыр, вяленую рыбу в связках, укус, растительное масло, перец, шафран, имбирь, вино и пиво - это все в повозках. Да скот своим ходом.
   - Странно, что ты забыл герольда.
   - Он и его ученик пойдут с моим копьем. Не в отрядном, а в личном подчинении.
   Граф задумался.
   - А кого бы ты хотел, чтобы рыцари взяли в копье?
   - В свое я буду брать, помимо герольда и горниста, жандармов из сквайров, сколько захотят - до дюжины. Обоз получится длинный, дорогу пробивать широкую мы не сможем, поэтому лучше иметь с собой тяжелых воинов на конях, чтобы если где появится опасность, быстро прийти на помощь. Еще возьму конных арбалетчиков и конных лучников, да слуг на всех. Всего человек двадцать.
   - То есть максимум для копья?
   - Да. И к ним нонкомбатанты.
   Томас на мгновенье задумался.
   - А еще, сир, я хочу попросить Вас дать мне отряд пеших копейщиков. Для охраны обоза по ночам и ближних схваток, когда лучники не так хороши. Ставить в ночной дозор спешенных жандаров и тем снижать их боеспособность днем нехорошо.
   - Что ж, разумно.
   Граф дал знак к обсуждению и все заговорили.
   ****
   - Виконт весьма разумно высказался по поводу состава копий, но он не учитывает некоторых вещей.... - Эдмунд Эсташ тщательно подбирал слова.
   - Неужто сэр родственник хочет сказать, что у него нет возможностей? - Сэр Альфред был неприятно прямолинеен.
   - А неужто они у Вас есть.
   - Я привлеку новых сателлитов.
   - Интересно, чем? У Вас ни вассалов, ни земель, чтоб раздать новым, ни денег, ни столь громкой славы, чтоб привлекать честью служить в Вашем копье....
   - Славы моей Вы не считайте, небось, не менее Вашей!
   - А сколько ее? Неужто голов и шкур бестий, которые Вы насобирали за перевалами достаточно для великой славы? Или это уже почитается за подвиг?
   - Да у Вас и того нет. Сидите в своей башне, а в дикие земли и носу не кажете.... А еще рассуждаете о моих средствах.
   - Так просветите нас, где их брать со столь малых земель? Откройте тайну, и все в нашем герцогстве разбогатеют и даже пажи начнут ходить со свитой не менее ста человек. Так где?
   - Да уж найду, если долг велит и для дела надо!
   - Вы обвиняете меня в небрежении долгом?!!
   - Умолкните, сэры!!! - Граф потемнел лицом. - Не хватало нам поединков перед походом!
   В наступившей тишине Генрих тихо, почти шепча, но от этого не менее оглушительно сказал:
   - Ну что скажешь Томас? Тебе управляться с этими петухами во время похода!
   - Сир! Те, кого Вы избрали для меня в спутники, меня всегда устроят. И вы, сэры. Никто не умаляет Вашей славы, сэр Альфред, все знают, что в Ваши охотничьи экспедиции к Вам всегда просятся и всегда Вас сопровождают достойные сквайры. Никто не сомневается и в Вашей верности, сэр Эдмунд, никто лучше Вас не смотрит за заставой и не охраняет ее более преданно. Вы, сэр Альфред, лучше всех знаете дикие земли, а Вы, сэр Эдмунд, лучше всех управляетесь с солдатами. И вы оба нужны мне в этом походе.
   - Ну что! - Генрих был еще мрачен, - Я полагался на ваши мудрость и опыт, а вы еще до похода готовы передраться, и юнец, которому вы должны помогать оказывается умнее вас!
   Рыцари склонили головы.
   - Сир, - Эдмунд Эсташ слегка согнулся в поклоне, - прошу простить нас. Мы, увы, мало общались ранее, а потому слишком резко восприняли слова друг друга.
   - Да, - поддержал его сэр Альберт, - признаться, мысль о том, что нам будет тяжело выполнить свой долг, выбила нас из седла и мы потеряли голову.
   Помолчав, граф произнес:
   - Вот мое решение. В моем владении слишком много пустых земель, а у моих вассалов - слишком маленькие маноры. Но дам я вам эти земли не сейчас, а по окончании похода. А теперь набирайте сателлитов не как вассалов, а за плату, тем более, что все равно поход продлится более сорока дней, и платить придется. Деньги я вам дам, благо моя сокровищница полна.
   Вновь вскочившие со своих мест во время спора рыцари развалились в креслах. Сэр Альфред, высоко подняв голову, посматривал на окружающих и, помимо прочего, обратил внимание на поданное к столу мясо, а Эдмунд так расслабленно сидел подперев подбородок о руку на подлокотнике, что герб Эсташей на его одежде - золотой кот на лазурном поле - от получившихся складок стал похож на деревенского полосатого разбойника в миг, когда он укрылся с места грабежа и устраняет с зажмурившейся морды следы хищения сметаны из горшка селянки.
   - Что ж, сэры, вижу, вы довольны.
   - Грех жаловаться на столь щедрого сюзерена.
   - Сэр Эдмунд, вы находите разумными предложения моего сына?
   - Да, конечно. Со своей стороны, я предложил бы определить размеры отряда копейщиков исходя из числа людей и повозок. Кроме того, учитывая, что пойдет не менее тридцати жандармов, я рекомендовал бы увеличить отряд лучников. Возможно, до ста человек. Их же можно будет использовать для выравнивания дороги. Если милорд находит это излишним, мы сами наберем недостающее число в отряды при копьях.
   - Я нахожу это правильным. Сэр Альфред, Вы лучше всех знаете молодежь, много ли желающих будет отправиться с вами?
   - Да они передерутся за это право! - Альфред с энтузиазмом размахивал гусиным бедром, - Они будут проситься в конные лучники, лишь бы отправиться с нами!
   - Превосходно, значит, берите побольше конных арбалетчиков вместо лучников. Можете даже пообещать шпоры после похода, чтобы взять только лучших - они же их и хотят. И возьмите побольше запасных коней - если появится нужда быстро перебросить лучников, посадите на них.
   Генрих Каут повернулся к сыну:
   - Добавишь что-нибудь, Томас?
   - А если у сэра Альфреда и сэра Эдмунда остались незначительные поводы для спора, они смогут преломить затупленные копья после состязаний лучников в это воскресенье.
   Все рассмеялись.
   - Нет, сын, в это воскресенье я объявлю, что перед выходом отряда будет турнир. И любители ломать копья смогут сделать это на нем, неделю спустя.
   Граф подумал и добавил.
   - А ты, Томас, готовь все исходя из максимального числа людей и лошадей, по названному сегодня. Белого вина, сидра и пива возьми не на четыре месяца, а на полгода, так как мы не знаем, где там и какие источники, а очистка и кипячение воды занимает силы. И бери побольше телег. Пусть лучше они идут полупустые и меньше проваливаются в почву, чем перегруженные. Опять, же в случае чего, сможете перегрузить и бросить сломанную. Велишь готовить телеги крестьянам из дальних деревень - они и так подводную повинность забыли когда несли, - а так как телеги придется забрать совсем, выплатишь им серебром - сенешаль тебе даст, - или на такую же сумму простишь им на год столовую повинность, а уж там они сами пусть между собой разбираются. И не скупись, лорду это не подобает.
   Сир Генрих обвел всех глазами и спросил:
   - Все, сэры и дамуазо?
   - Нужно послать разведчиков, чтобы узнать, пройдут ли там телеги, это же поможет выяснить, кого и сколько брать. - Молчавший во время всей перепалки позже сэр Марк Обервиль подал свой голос.
   - Не нужно. Мы сразу возьмем все, что нужно для прокладывания пути, и если с этим мы не пройдем сейчас, то лучше сразу вернуться и взять недостающее, чем выяснить, что чего-то не захватили, когда вокруг будут одни дикие земли.
   - Хм, - сенешаль задумался, - Нет, виконт. Вы собирайте отряд, как сказали, а разведчиков все-таки послать нужно. В диких землях у вас будет возможность обойти трудное место или повернуть в другую сторону. А здесь, между горами и болотом, путь только один, и нельзя ни повернуть, ни срубить дерево, ни, может быть, даже выкопать землю, если там каменные склоны.
   Вслед за тем совет обсудил несколько малозначительных вопросов, вроде того, что, не лучше ли взять волов в упряжки? Но танов, подавших такое предложение, быстро убедили - не лучше. Пусть волы и сильнее и выносливей, зато они медлительны. Именно поэтому опыт велит армиям запрягать лошадей. И в этом походе в неизвестность скорость тоже может оказаться спасительной.
   После чего совет был окончен.
  
   - Сеньор мой муж! - от камина раздался голос как всегда вышивавшей там леди Каут, когда за последним из рыцарей и танов закрылась дверь - А Вы ведь не просто посылаете с ним толпу молодых балбесов, жаждущих шпор, ради их амбиций - эти люди по-разному проявят себя в деле под рукой нашего мальчика. И он будет знать, на кого может опереться, когда придет его время править.
   Граф улыбнулся, живо напомнив зверя с герба Эсташа.
   - Вы, как всегда мудры, моя госпожа.
   Генрих подал руку поднимающейся из кресла графине, и та проговорила:
   - И Вы не напрасно пообещали плату, а не земли - Вы хотите, чтобы лучшие из молодых не были связаны вассально и принесли оммаж непосредственно Вам.
   - И тут Вы правы. А еще тогда в отряд будут взяты не только вторые-третьи сыновья, но и первые, наследники.
   - И те, кто наиболее деятелен, пойдут в отряд, и будут потом наиболее преданы нашему мальчику, а ведь от наиболее активных и честолюбивых и следует обычно ждать проблем....
   - Именно, моя госпожа.
   - Так почему бы не сказать ему об этом? Пусть учится.
   - Я скажу ему об этом тогда, когда он будет готов. Когда он в полной мере проявит свой ум, которым его наградила мать.
   - Хотите сказать, когда он сам начнет о подобном догадываться? - с улыбкой наклонилась леди Генриху.
   И граф, взяв ее под локоть, увлек ее из зала.
   *****
Оценка: 6.72*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"