Абрамова Татьяна Евгеньевна :
другие произведения.
Голубая гитара
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Комментарии: 2, последний от 25/01/2020.
© Copyright
Абрамова Татьяна Евгеньевна
(
tatiana.abramova2011@yandex.ru
)
Размещен: 02/01/2020, изменен: 23/08/2020. 12k.
Статистика.
Стихотворение
:
Поэзия
Поэмы
Иллюстрации/приложения: 1 шт.
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
Голубая гитара.
Давно, усталый раб, замыслил я побег
В обитель дальную трудов и чистых нег.
А.С. Пушкин.
Моя попытка удалась,
И взяв чернила темной ночи,
Писал и я, что сердце хочет,
О чём мне
думалось не раз.
По траектории, как прежде,
Летела мысль огню навстречу,
В далеком космосе за Млечным
К звезде
прекрасной Бетельгейзе.
Но на земле в среде мне чуждой
Сапожник горевал с колодой
И спорил он с коварной модой,
И напевал
мотивчик грустный,
Что не пришел его клиент,
Что упустил он свой момент,
И отвернулась от него
Судьба
и нету ничего,
Ни добрых слов, ни новых кож,
Его охватывает дрожь,
И ночью он сидит впотьмах,
И ворошит
остывший прах
Надежд, веселых праздных дней,
Сапожник плачь, себя жалей...
Он на обрезках старых кож
Нарисовал
зимою дождь,
В мозаику он их сложил.
Без вдохновения, без сил
Вдруг провалился в тяжкий сон,
Был феями
заговорён,
Умыт прохладною росой,
Бродил он по траве босой
И пил амброзий сладкий мёд,
И наблюдал
орлиный взлёт.
Луна чиста была, кругла...
Вдохнул, расправил два крыла,
И где-то далеко за Млечным
Летал...
Что это было?
Вечность!
Смотрел с небес он на себя,
На суетность земного дня,
На мелочность земных затей,
На тщетность
жизненных путей.
Прозрев на старом топчане,
Сон приписал он сатане,
Впредь меньше плакал и грустил,
Не говорил,
что свет не мил,
Смотрел, луна была кругла,
Рассвет красив, и даже мгла
Ночная радовала глаз,
Был рад, что жив,
дескать, бог спас!
И замирал, когда закат
Закутает цветущий сад
В пурпур английских королей,
В прохладу
девственных ночей,
Где нежен цвет весенних лоз,
Свеж сад после апрельских гроз,
Чернильна ночь, как баклажан,
Мил день, закутанный
в туман.
Что дальше? Все как и у всех,
Работе - время, без потех
Привык и он с утра до ночи
Быть только
делом озабочен.
* * *
Но лёгкий этот слог,
тебя я не исправлю,
Корпеть я не люблю
над строчкою банальной.
В водовороте
жизненных страстей
Я тороплюсь
прибиться к суше.
За дальний горизонт
спешит мой быстрый челн,
Чтоб в море ликовать
и шепот его слушать.
А что до суеты, нам подавай её,
И суету сует и ничего не надо.
Всю жизнь я б слушал,
как волна поёт,
Какие шторм рождает
серенады!
И я пою, играю на гитаре:
- Il mio mare, il mio mare.
Пою до слез и до дрожи
В теле. - Браво, сапожник! -
Кричит незнакомый мальчик,
Который бросает в волны гальку.
А волна смеётся
хрустальным смехом,
А за ней повторяет
угрюмых скал эхо.
Я могу сказать, что и солнце -
море, которое ныряет
в него на закате
и самым крупным перлом
всплывает... в платье,
набрякшем огненной водой.
А в его кипящих жерлах
рождается день голубой,
отмывает блюдце луны
в морской воде, прибивает
его на деку к моей струне,
ее освещая...
Море - это мать, оно
поддержит баржи и корабли,
оно со мной заодно,
выталкивает меня из петли,
чтобы я глотнул воздуха...
Мою душу и разум знает гитара
E mio mare e mio mare.
Люди знают только,
что я сапожник,
Ремесла своего заложник.
Моя душа и стонет, и ропщет,
Почти, как, море, станет общей,
Вселенской...
* * *
Бутон лотоса, человек-лотос,
а если из'ять форму,
останется энергия, вопрос -
оначает ли она норму?
Чтобы так играть
достаточно одной струны
и одной краски, надо стать
песком у одинокой сосны,
прахом, развеянным над морем,
чтобы так петь,
тысячи гримас боли
и одна плеть...
Браво, сапожник!
Но вода смоет следы,
песок засыплет дома
по самую черепицу,
свет забудет форму,
и исчезнет навсегда
энергия музыки,
хотя, музыкант,
твоя песня взбудоражит море,
и оно обрушит тонны воды
на твой берег,
цунами разрушит твой дом,
piano, артист!
* * *
Но надо мной мыслящее небо,
оно исправит ньюансы -
добавит света Эребу,
а вопиющим диссонансам
назначит меру пресечения
и парой неожиданных кульбитов
изменит рек течение
в гармонии льда и пламени
синхронностью изменений,
да, будет так или Amen,
а человек - божественное творение,
и надев розовые очки,
хочется думать именно так,
а зачем мыслить иначе,
или ты не веришь, что ты маг,
oh mio dio?
- Браво, сапожник! - кричит мальчик.
* * *
Конец наступит, вам ль не знать,
Болезни, старость, нету мочи
Уже колоду мне держать,
А рядом
маленькая дочь, и
Приналег я, пренебрег здоровьем,
Ведь дела важнее,
Смывает море мою кровь.
Мне стала
музыка милее
И ближе ближнего, всего
Не передать в сказаньи этом,
Всю боль прощанья моего
С водой морской
и белым светом,
Воспоминаний моих ком
Застрял мне в горле, как распутать,
Спеть свою песню о былом,
События
не перепутать.
Давным-давно, когда была
Здесь бухта мелководным шельфом,
Мы добывали жемчугА,
И сытой жизнью,
словно шейхи,
Довольны были мы, а летом
Возили продавать в Стамбул
В гаремы дивные браслеты,
И я однажды
заглянул
В ту часть восточного базара,
Где в ряд девИцы, а вокруг
Купцы, оценщики товара,
Рабынь скупали,
не подруг,
По телу щелкали кнутами,
Насколько терпит оно боли?
Считали зубы, и с концами -
В ярмо оденут,
и неволя...
В конце рядов между сараев
мне приглянулась белой кожей,
со светлым волосом, немая,
вся исходила
мелкой дрожью,
когда купцов чужие руки
её оценивали смело,
в глазах её читал я муки...
Поблёк уж день,
и солнце село,
решил я деньги всей артели
дать за неё, а нам кухарка
нужна, готовить не умели,
а мне же
лучшего подарка
судьба придумать не могла,
подруга юная скромна,
нежна, по-ангельски мила,