Аннотация: "Старая Карусель. Истории для Школьников и их Пап"
Муравьи и пауки
(сказка)
В центре муравейника сидела муравьиная матка и ... ни о чем не думала, а зачем? Ей было тепло и сухо и сытно и тепло ... кажется, об этом она уже только что подумала, но ... неважно. Ее огромное, неподвижное тело было прекрасно, как тело всякой женской особи, рожающей в течение жизни до шестидесяти детей в минуту. Прекрасных детей, одинаково милых, совершенно гладких и блестящих муравьиной непорочной наивностью, с одинаковыми хитиновыми брюшками, головами и уже наметившимися усиками, совершенно одинаковых - будущих совершенных в едином устремлении трудолюбивых рабочих и преданных до последнего вздоха, до ...что там у них может остаться, до последней оторванной лапки и откушенного в бою усика, солдат.
Она была счастлива.
И иногда ей этого было мало. Такая вот маленькая женская слабость. Иногда ей хотелось еще, ну, например, откусить одну из шести лапок своему мужу, тем более, что все равно вырастет другая, или съесть его последний, отложенный предусмотрительно им на поздний ужин после общественных муравейных забот и проклятого общепита, кусочек единственного, не вызывающего вечной изжоги у его уставшем организма, шоколадного тортика. И тогда она с удовольствием лакомилась. Тортиком, конечно.
Не от голода, ведь она всегда была сыта, и не ради какого-то там особого деликатесного ощущения сладости - пресыщение давно уже не пробуждало в ней никаких позывов к эпикурейству, да и никогда, наверное, не было в ней этого, в силу, наверное, обычной природной женской неприхотливости - неприхотливости заботливой матки, всецело сосредоточенной на ...нет, не на детях, но на социальной обязанности плодить все больше, чтобы гордиться ... нет, снова не ими, а счастливо исполняемым собственным еред обществом долгом. Ведь, дети в муравьиной семье приходят и уходят, рабочие они или солдаты, \они всегда дети и их всегда много, на то она и мать, но ... это их судьба, это их муравейник! Ее муравейник. Шедевр социальной мысли. Вершина архитектурно-природного творения! - Который должен жить! ...
И она рожала будущих строителей и готовых на все защитников, кладущих жизни на поддержание тепла и уюта и сытости и тепла ... кажется, она уже об этом думала в этом окружающем ее доме.
А кусочек шоколадного торта? Что вы? Она уже и не думала о нем, она забыла о нем еще до того как съела его на глазах предусмотрительно отложившего его мужа, этот последний, единственный не вызывающий изжоги в его уставшем теле кусочек.
Иногда великая матка размышляла о соседях, живущих где-то там, наверху, за пределами ее надежных стен, о пауках, например - Как они могут, эти паучихи, съедать своих супругов сразу же после первой и единственной счастливой в их жизни брачной ночи? Это же так жестоко - не дать самцу даже очухаться от нахлынувшего на него блаженства и парализовать, заколоть его одним легким, незаметным движением, мгновенно отправив в мир иного вечного блаженного беспамятства?
"- Это жестоко", - подумала муравьиная матка и откусила еще кусочек чего-то там шоколадного.
Прим.: к.ф. "Семьянин", Николас Кейдж - американцы давно создали себе их, таких, и привыкли к ним уже не представляют, как может быть иначе. А кто представляет - бегут и бегут от них в далекую и страшную для них Россию. Муравьиные матки с паучьими целеустремленими. Природа до такого не додумалась.