Длинные черные, в рост человека тубусы, диаметром сантиметров по двадцать, с лицами на торцах и, по виду, весившие как и человеческие тела, - килограмм по семьдесят-восемьдесят, проносились по неосвещенным коридорам взад и вперед, парами и поодиночке, редко короткими вереницами, следуя по каким-то своим делам и плавно изгибались под прямым углом лишь в поворотах прямых же углов этажей ночных помещений.
Странно, Карлос уверял, что его туннели были круглые и разного диаметра. Здесь же коридоры принадлежали явно офисному зданию, может быть, и советскому, - то ли лишенному окон, то ли ночь там, снаружи была такой по-зимнему промозглой, черной. Странно. И эти лестницы между этажами. Зачем нужны лестницы, если ни у кого из этих 'тубусов' нет ног и все они летают, располагая тела строго горизонтально? Кому здесь понадобились ступени? Странно.
И тела. Я ясно видел свое тело со стороны, наравне с другими, пролетавшими с разной скоростью мимо. Но он, Карлос, никогда не упоминал, какого вида было его тело в тех неорганичных коридорах. А здесь все тела черные и цилиндрические, только разной массы, как люди, но почти одинакового диаметра, разве что длиной они немного отличалась друг от друга ... отсюда и масса. И с чего я взял, что их масса различна? Но это же очевидно. Также, как и при взгляде на человека, ты легко определяешь массу тела на глаз, так и для очередного 'цилиндра' это происходило само собой, легко. Несложно, будто я видел их всю свою жизнь. Странно. Но я же здесь в первый раз. Это я знал точно.
И мое тело, черное, цилиндрическое, такое же как у всех, продолжало скользить за моим проводником. И я сам своим намерением предлагал ему выбранное мной направление, по крайней мере, это я точно знал направление, по которому мы двинемся в следующую секунду и это не удивляло. И проводник мой следовал именно туда, куда направляло его мое намерение. То вправо по коридору этого этажа, то, вдруг, по лестнице вверх (вернее над ее ступенями). Взгляд влево-вправо и снова вниз - на уже 'привычный' этаж. Почему-то страх заблудиться тут не оставлял, но ... - страх заблудиться был, а простого обычного страха не было и мое черное тело снова и снова вплывало в очередной прямоугольный коридор, наверняка заканчивающийся там, невдалеке, обычным поворотом под таким же прямым углом, и я следовал по нему, сухо любопытствуя, осматриваясь и возвращаясь обратно - на все ту же лестничную площадку между первым и вторым этажами.
Почему между этими первым и вторым? Странно. Не знаю. Вниз вела лестница, но почему-то не покидала уверенность, что ведет она в подвал. Почему? Я там ни разу не был, но почему-то все знал. Странно.
Возможно, это были знания моего проводника, а я всего лишь знал все, что знал он, ... всего лишь? ... но проверять это в голову не приходило, да и зачем? Зачем проверять то, что и так знаешь? Странно это - существовать без любопытства.
Наверное, это и есть самый большой страх перед перспективой остаться. Карлос говорил, что остаться всегда можно и что это и есть их цель - оставить тебя здесь. Но тела вокруг отличались от того, что описывал он. Он говорил о четырех расах: о языках зеленого пламени - лазутчиках, о конусах, шарах и о четвертых, внутри которых он, предположительно, и путешествовал, летая по круглым тоннелям вслед за своим лазутчиком, но внешность, наружность которых ему обещали открыть, только если он согласится остаться.
Странно. Видимо, пролетающие мимо цилиндры, наверное, и были - четвертые. Во всяком случае, они очень походили на те две неорганичные фигуры, встреченные Карлосом в первый раз. Тогда они возникли прямо перед ним двумя черными двух- или чуть более метровыми столбами, которые встали рядом неподвижно и только ждали его решения, его намерения, его действий. Он сцепился с одним из них и 'породнился' с ним, ... как потом оказалось. Мне 'повезло'. Я сразу стал одним из них, минуя 'низшие ступени развития'. И если изнутри эти черные и вправду выглядят как круглые тоннели, наполненные знанием, то, по описанию последующих многочисленных путешествий Карлоса, все сходится.
По его рассказам, они знали все или настолько много, что это можно было обозначить как 'ВСЕ'. И двигаясь вместе с ними и между ними по коридорам, я тоже знал все. Во всяком случае, никаких вопросов там у меня не было. Когда нужны были какие-то ответы, они просто были, хотя, - как могут ответы быть без вопросов? Это просто информация. Не ответы - информация и все. Любая и всегда. И в ней сейчас не было надобности. И это странно и, наверное, ... страшно. Страшно, когда доступ к любым знаниям есть и из них ничего не нужно. Разве что решить - следующий поворот налево или направо или же по лестнице вверх. Зачем?
Ни за чем.
Все так просто и без малейших эмоций, то есть, именно так как описывал классик, только на другом уровне неорганичности. Четвертая раса. Ну что ж, его учитель тоже Там никогда не бывал, а он сам никогда не видел этих, четвертых, снаружи, не считая, конечно, его самой первой встречи в пустыне.
Зачем все знать, если ничто уже не любопытно? Ни за чем. Незачем. Пусто. Спокойно. И коридоры. Черные коридоры и снующие по ним деловито черные цилиндры. Если они такие же как я и знают все, то какие у них могут быть заботы? Какие дела гоняли этих 'соседей' по этажам непрерывно? В стенах не было видно ни одной двери. Странно.
И неужели все-таки один вопрос есть? Остался? Какие у них заботы? И второй тут же - как можно черное видеть в черном? Странно, но это же так легко ... видеть все. И что делать потом, если останешься, в этих вечно черных, всегда одинаковых коридорах в несколько этажей? Если здесь останешься? И даже если этих этажей бесконечное множество? Они же все равно все одинаковые, прямоугольные. И в этом и есть суть высшего, всеобщего Знания? Знания обо всем? Цель, к которой стремятся желающие познать Все? Странно.
Но почему-то любопытно. Любопытно, а где же проходит грань моего любопытства? И есть ли у него край, если даже здесь у меня остаются вопросы? Странно.