- Ну, давайте, скоро уже? Можно смотреть? - женщина стояла отвернувшись и подпрыгивала от ветра и мороза, - Ну что ты, скоро, а?
Мужик споро и несуетливо раздевался, а его товарищ в это время увлеченно снимал все происходящее на телефон.
- Точно не будете? - раздевавшийся стоял уже в трусах и подпрыгивал босыми ступнями на заснеженном льду, стаскивая с себя белую футболку. Минус пятнадцать. Не их сегодня не затащишь. Ветер.
- Не, ветер, - подтвердил его товарищ с телефоном, медленно нарезая круги и не отводя камеры от проруби и почти голого уже товарища. Он только поеживался и продолжал снимать. Их подруга все так же стояла, стыдливо отвернувшись, и рассматривала пока суть да дело стартовавших и финишировавших неподалеку со стоянки сноу-кайтеров.
Раздевшийся мужик подпрыгнул еще пару раз на одной ноге, поправил на голове меховую шапку, остатки сугрева, огляделся и, махнув на все рукой, стянул черные трусы.
- Ну, скоро вы там? - околевавшая понемногу женщина вопрошала уже не столько от мороза, сколько от любопытства и пару раз даже попыталась чуть заметно скосить глаза в сторону проруби.
- Можно! - голый, махом отбросив шапку на ворох своих вещей, ухнул в прорубь, тут же вынырнул и медленно, уже с удовольствием макнулся под покрывавшую воду снежную кашу с головой три раза подряд.
Смотреть с кайта на все это, конечно, было не так чтобы уж и стыло, мы и сами через раз с мокрыми штанами на ветру с морозом зависаем, но вот, чтобы так, лезть самому, по собственной доброй воле в покрытую мерзлой кашей матовую от снега воду ... Не, чевой-то не-е ...
Не, когда сам вляпаешься вдруг в промоину в километре, другом от берега, да увязнешь там, в мокроте этой безо всякого намека на сгинувший вдруг неизвестно куда ветер, такое бывает. Сидишь, мокнешь, стынешь, ждешь ветра, ну хоть порывчика и надеешься только, что кайт или стропы в это время в лед не вмерзнут, да руками стараешься в черные проступившие пятна воды не лезть, чтобы ...
Неприятно.
Но это же - вдруг! Это же никак не запланируешь. Вдруг оно и есть вдруг. Один заворот ветра и все. Сиди, жди. Да и потом, когда вырвешься все же из этой вот каши, когда по пояс мокрый снизу насквозь, потом, там ведь так притопишь, так вдавишь ногами доску, чтобы скорее, чтобы согреться, до боли, до судорог в коленях, лишь бы быстрее, быстрее, по канту, до упора, к берегу. Спина сама взмокнет от выступающего при любом ветре пота. А руки, что ж руки - там свои хитрости. А без хитростей этих в пять минут все пальцы поморозишь. Каждый по очереди околеет до состояния полной деревянности, начиная с мизинчика. И уже потом, на берегу каждый будет так жечь, что ни с какой сковородкой не сравнится ...
Или с указательного начнет мерзнуть, - это уж кто на что в полете опирался.
А эти прикольные.
Голый мужик махнул рукой, женщина снова отвернулась и он неспеша вылез из воды. Встал на подогнанные теплым ботинком товарища черные резиновые тапочки и уже довольный собой неторопливо растерся заготовленным загодя полотенцем. Так же не торопясь и спокойно, болтая на ходу, он оделся и уже лидером повел свою небольшую команду обратно, к снежному пляжу.
Как же мало надо человеку, чтобы стать лидером, пусть в такой маленькой стайке равных. Пять минут и ты - вожак. Класс.