Проходя мимо, вижу сосредоточенно курящую дамочку, погруженную в себя или бросающую короткие косые взгляды и понимаю - толстая, ленивая, закомплексованная ст ... ва. Так, мысли мимоходом, фиксация факта, объем талии и прочие параметры значения не имеют.
Почему ст ... ва? Потому что толстая и курящая, читай ее мысли, - злая и завистливая, а иначе - зачем ей вся эта несладкая горечь во рту? Какой дурак обречет себя на гадость липкой коричневой слюны, когда вокруг столько пир-р-рожного, столько мороженного, ку-лу-бника со сметаной и с сахаром, а?
Почему она курящая? Да, потому что себя (!) она сама давно считает толстой и закомплексованной. И даже если она сама этого не говорит вслух и не держит этого в своих мыслях (пусть так, предположим), все равно - Она так считает.
И курит она "для раскованности" и чтобы скрыть свою неловкость от собственной же закомплексованности, ... ну и чтобы похудеть параллельно на халяву, так, между делом, не прилагая усилий. Отсюда - ленивая. Напрягаться ведь - в лом, родная?
Милая, так мне ж тоже в лом и еще в какой, но, в отличие от тебя, я понимаю, что тебе рядом с "дряблым бледным телепузиком" - не в пример мужику, будет ой как стремно. Мужику-то может и пофиг (хотя кому как, но все же в природе женщины "выставочности" больше). И потому гулять тебе под руку рядом с моим белым, выпирающим между штанами и тем, что должно было быть плечами, "шаром", ... тебе - накрашенной, наманикюренной, загорелой, потратившей на это годы, часы и месяцы, в модном прикиде, за которым ты столько гонялась, ущемляя себя в последнем, тебе - обладательнице роскошной походки и великолепных форм - тебе все это "вот ваще не в тему". Сказал бы - "очень неприятно", но понимаю - когда чмо рядом - то это можно выразить только так - "ваще не в тему" и никак иначе. И я пашу. И по распорядку дня великого Барона у нас каждый день: 'В одиннадцать ноль, ноль - подвиг'.
И я снова мучительно давлю пресс, загодя готовя себя морально к этому невыносимому мучению и проклиная все это на хр...! Но понимаю - надо. Понимаю. И волоку железо до хрипа в пересохшей глотке, а чтобы при этом башка не раскалывалась - затягиваю ее со всей дури очередной банданой (не помню какой уже по счету на моем веку - рассыпаются они от потоков пота, падлы - но это единственное спасение от избыточного давления - крепко затянутая бандана).
И я прыгаю на доску и в холод и почти в лед и в полный ветровой передоз, когда сметает с палубы даже не "на раз", а за крохотную ошибку в миллиметр в постановке руки или в повороте ноги и когда за эту ошибочку ты летишь всей своей девяностокиллограмовой тушей как перышко, делая очередное сальто через свою тупую голову с одной только мыслью: "Как бы там не догнать головой мачту, там, внизу, когда она уже спокойно улеглась на воде, а ты все еще летишь и вот-вот уже скоро должен затылком влететь в бешеную волну ..."
Почему это делаю? Для себя? Сдурела? Для себя можно было бы и вальяжно, в свое удовольствие, выбрав оптимальное сочетание размеров - парус-ветер, выбрав красивую погоду, можно и рядом с пляжиком, пофланировать, ловко перевернуть нарядный, а не ободранный как у меня (но зато ого-го какой рабочий), парус и вот там без надрыва, красиво, пижонисто ... но я-то помню - ты хочешь мною гордиться, а значит я должен ... "рвать из сил и из всех сухожилий и сегодня не так как вчера ..." (прав был Высоцкий и в словах и в акцентах).
Кстати, почему в волну обычно летишь спиной вперед, затылком вниз, вверх ногами, короче, тем местом, где глаз отродясь не наблюдалось и надеяться при этом можно только на удачу, да на натренированную в постоянном фотографировании всего окружающего память, - вынужденно-привычно фиксирующую каждое мгновенье, каждый шажок, каждое движеньице, чтобы потом, в таком вот вовсе не неожиданном, но абсолютно непредсказуемом полете, успеть все это в голове прокрутить, вычислить для себя наиболее безопасное положение, сгруппироваться и исключить траблы, пропади они пропадом (в смысле - повреждения оборудования и конечностей)?
И я снова в надрыв, в передоз, в хрип и вой, туда, где одно только счастье - тихо сидеть потом на берегу на коряге под деревом в закутке у самой воды, в "ветровой тени" и тихо улыбаться самому себе без мыслей, без слов ... Потом, когда все надежно закреплено и теперь уже точно никуда не улетит. Потом, счастливо смотреть как даже юркие стрижи не могут перебороть этот дикий солнечный напор взбесившегося перед грозой веселого воздуха и как дура - молодая чайка "клюкает" раз за разом в волну, сбитая непонятным ей еще крепким встречным потоком. Не умеет она еще, дурочка. Не с ее скоростями против такого ветра переть. Надо как старшие, толстые вон, отъевшиеся на халяве за время летнего этого тепла - краешком, боком, хоронясь вдоль деревьев, в обход - там проще, легче. Как все надо. Ленивее надо быть.
Тогда и силы всегда будут на сытный, толстый кусок, что у соседки из-под носа сто'ит дернуть. И на почти вороньи карканья и высокие визги с затяжной погоней, чтобы прогнать зарвавшуюся "молодку" с прикормленной территории. На все это нужны сэкономленные силы, стервозность и лень. Аллилуйя.
Вот только мне зачем такая ленивая чайка после всех моих передозов в твою честь?
И я прохожу мимо. Проходя прохожу.
Ведь вокруг так много прекрасного. Солнце, облака, орел вон распустил сверху перья веером, рыбу в воде высматривает, трудяга, девушки красивые ...