Маленькое существо, по уши закутанное в теплое и пухлое, вытянуло вперед руку с растопыренными четырьмя пальцами и гордо провозгласило:
- Вот сколько!
- Ну, да ..., - он выпрямился, посмотрел потухшим вдруг взглядом в сторону и остался стоять посреди дождя.
Существо постояло еще секунду, ожидая продолжения, но, подгоняемое естественным активным любопытством, тут же забыло о новом знакомом и погналось за одиноким несчастным голубем, ковылявшим по обледенелой коричневой корке на асфальте в бессмысленных поисках съестного.
"А теперь еще и погоня. Древний инстинкт охоты".
Он стоял один посреди дождя и думал.
"Вот так ... "Вот сколько!" ... И это все, - он наклонил голову и поворошил остатки грязного снега носком ботинка, - А чего еще ждать? Цифры? Откуда? Чистая биология. Мозг человека обретает полный объем только к семи годам, а тут только "вот сколько", всего четыре года - половина положенной массы. Ровно половина, в отличие от стопроцентного у взрослой уже в таком возрасте обезьяны. И внятным цифрам взяться неоткуда, только мимика и простейшее сравнение на палочках", - он медленно двинулся по дорожке, стараясь не поскользнуться на водяной пленке, покрывавшей быстро таявший под летящими сверху каплями лед.
"Тогда почему "это" считается человеком? Инертность? - он нелепо взмахнул руками, едва не поскользнувшись, но устоял и оглянулся на крохотное существо, увлеченно щебетавшее что-то уже далеко позади в погоне за своей крылатой добычей, - Не инертность ..."
Проходившая мимо дама привычно внушала правила поведения своему четвероногому легкомысленному питомцу, закутанному в нечто розовое, модно-болониевое:
- Нельзя, понимаешь, нельзя, это трогать, Арнольд! Арнольд! Не трогай эту гадость! Что за непослушный ...
Двое, почти одного роста, закутанные в теплые комбинезоны, с интересом посмотрели друг на друга, но четвероногий, насильно влекомый за поводок, вынужден был вернуться к своей хозяйке и они расстались, взглядом пообещав друг другу обязательно в следующий раз познакомиться плотнее и уже тогда обнюхать друг друга как следует.
"Не инертность, - он повернулся и медленно двинулся дальше, - "Родство душ", - вовремя подкинутый открывшейся картинкой штамп толкнул дальше, одновременно сворачивая мозг от чистой биологии в сторону неопределенного "разума", - Душа, разум, разум, душа - одно без другого не бывает", - он повернул вместе с тропинкой вправо и, ступив на нерасчищенную дворниками боковую дорожку, упорно двинулся вверх по скользкому склону.
Тропинка вела все выше, суля там, наверху пустое светлое небо без единого четко очерченного облачка, но и без солнца, затянутого равномерной пеленой стылого зимнего дождя. Сплошная неопределенность.
Дождь тянул и тянул свою нескончаемую мелкую мокрость, от которой летом всё бы вдруг устремилось в рост, а осенью - заплесневело бы черной, кислой порослью полумхов в сырых углах и затененных канавах, но зима ... зима не давала жить плесени и своим холодом отсекала рост слабых ростков, заполнивших бы окружающий мир летним, зеленым, буйным шумом. Кристальная тишина не нарушалась даже ритмом капель соскальзывавшей сверху на раскисший снег мороси. Время чистой логики. И он думал.
Открывшийся за бугром промокший и потемневший шатер лицедейства хриплым и усталым рупором призывал воскресную публику насладиться новой программой акробатов, жонглеров, видом слонов, верблюдов и веселыми клоунами. В последнее верилось с трудом, потому что один из "веселых", видимо, вконец уставший от такой погоды, задумчиво курил позади цирка и потягивал пиво прямо из горлышка коричневой бутылки, стараясь прилично оставаться невидимым для редкой, бредущей с парадной стороны шатра публики.
"Не инертность".
Он подошел и присел рядом. Клоун, не глядя протянул полуторалитровую бутыль:
- Будешь?
Он кивнул и отхлебнул немного. Подержал пару секунд для приличия и вернул. Погода к обильному потреблению прохладительной влаги не располагала. Не лето, чай.
- Не идут?
Клоун обреченно махнул рукой с сигаретой в пространство и выдохнул облако горького дыма:
- Не сезон.
"Сезон. Подходящее слово для объяснения инстинктов, но ... "Границы разума никто не охраняет", - почему-то всплыло где-то недавно слышанное, - ... Поэтому и "сезонные" устремления или отрицания - это не для "Человека разумного" как вида, - закончил он про себя и снова отхлебнул из протянутой бутыли, - Разум - как субстанция более стабильная, не может быть подвержена сезонным колебаниям, исключая, конечно, заболевания или отклонения несущей его биомассы - мозга - к каковым, вероятно, можно отнести и весенние всплески гормональной активности, вызванные инстинктом размножения".
Но с каждым глотком пива, вопреки принудительному напряжению мозга, мысли становились туманнее, уводя в мир безмятежной расслабленности, тогда он встал и благодарно положил ладонь клоуну на плечо, чтобы двинуться дальше:
- Счастливо.
Хотелось определенности. Причем здесь и сейчас. Легкое действие опьяняющего напитка, наслоенное на Цель, невольно родившуюся полчаса назад при простом ответе несмышленыша на простой вопрос, рождало сопротивление, будило и притягивало стремление решить задачу, подхлечстывало адреналиновым ощущением близости бродящего где-то рядом ответа.
"Не инертность ... Инстинкт ...", - животное слово объясняло сразу и взаимное притяжение двух одноразмерных животных существ в одинаковых комбинезонах, стремящихся к немедленной реализации одинакового охотничьего инстинкта, и сезонные колебания интереса полусонной, инертной зимой публики к не особо интеллектуальному, испокон века, развлечению, - открывавшему за небольшую плату запредельные границы не более чем физического, но никак не интеллектуального превосходства одних особей над другими
"Превосходство".
Слово понравилось и он стал перекатывать его на языке, притирая к накопленной в голове библиотеке разнообразных знаний, разложенных и рассортированных за долгие годы по полкам памяти в порядке наибольшей доступности.
"Превосходство. Власть. Желание предводительствовать, стать вожаком. Доминирование", - белый киплинговский волк Акелла, приподнявшийся на своей высокой скале совета и устремивший мудрый взгляд вдаль, возник перед внутренним взором, как нельзя более к месту.
"Власть. Доминирование ... карьера", - мозг упорно сползал с "животного" на "человеческое", сплетая воедино книжно-очеловеченное с окружающей реальностью, - А, может, и нет различия? ... А как же Разум?" - аксиома границы между человеком и животной "скотиной" не оставляла места для толерантности защитников "братьев наших меньших".
"Разница между человеком и животным - в наличии Разума. Точка. Животное - неразумно, - он даже остановился, стряхивая окончательно пивной хмель, и поднял лицо к тусклому небу, подставив спрятанный капюшоном лоб текущей оттуда, сверху холодной, бодрящей мороси, - Хорошо!"
Дождь сменился снегом и хлопьями повалил навстречу. Ветер подхватил его и ударил холодными крупинками в скулы, освежая еще больше.
"Хорошо!"
Дорожка быстро покрывалась белым, моментально скрывая еще недавно коричневое, грязное, размытое, унылое, скользкое, но дорога под тонким белым не сдавалась и лишь затаенно хранила опасность. Один неверный расслабленный шаг и ... Про "и!" думать не хотелось и он сосредоточился на нащупывании толстыми подошвами ботинок скрытых водно-ледяных преград. Но шагать тупо следя за природной опасностью было скучно и вскоре он вернул мозгу любимую игрушку - размышления об абстрактном, что тут же и аукнулось:
"Абстрактное!" - огромное количество спотыкающих язык согласных на один сантиметр слова развеселило мышечным упражнением, моментально свалив в ту же кучу и "Обстакл" (obstacle - англ.- препятствие) и "дефектную" трудность (difficulty - англ.- трудность), но решающий свою задачку мозг "принял поводья" расшалившейся филологической лошадки и свернул ее на путь истины, который в этот момент в окружающем мире принял вид выстеленной бетонными плитками площади. Ввиду центральности своего расположения, она была очищена дворниками ото льда и самим своим существованием на пути устраняла необходимость отвлечения мозга от мыслей, - направленных на сиюминутность безопасности тела.
"Великое дело - иметь возможность отвлечься от повседневной рутины "куска хлеба" ради абстрактной пищи для Разума. Значит - "абстрактное". Два".
Снег повалил ровнее, перестав сечь кожу и не стекая с нее каплями, подобно недавнему дождю. К высохшим охлажденным щекам он уже не прилипал и только облетал их встречным потоком, иногда касался легкой пушистой щекоткой, становясь все гуще и гуще, заслоняя собой весь мир, стеной преграждая путь и убаюкивая тишиной совершенства.
"Все и всегда приходит вовремя" - логика, подтверждаемая ежедневной многолетней статистикой ситуаций, хотела толкнуть мысли дальше, но замерла в недоумении перед белой, вставшей перед глазами снежной пеленой, - Логика ... Три", - его мысли обошли несколько раз вокруг возникшего перед внутренним взором белоснежного древнегреческого столпа с выцарапанной на мраморной табличке надписью "Логика" и присели под ним в позе роденовского Мыслителя. Всему свое место.
"Доминирования" против "Абстрактного и Логического".
"Инстинкт" против "Разума".
"Животное" и "Человек".
"Homo erectus" и "Homo sapience" (лат. - "человек Прямоходящий", - еще лишенное разума "двуногое бескрылое" - по выражению Платона, и лат. - "Человек Разумный").
Маленький человечек в комбинезоне, выскочив из белой мглы, предстал перед ним, уже лишенным человеческого статуса и весело реализующим свое исконно природное предназначение - охота за убегающей крылатой, выросшей на городских помойках добычей - Человек и его Разум.
"Вот деревне разум, как средство решения непрерывно возникающих чрезвычайных задач, не нужен. Ей нужно плановое размеренное трудолюбие, усердие и строгое соблюдение многовековых, полученных опытным путем правил на все случаи жизни. Да и случа'ев-то не так много, разве что засуха, али, ливень, какой иль, там, заморозок, так и на тот случа'й всё, никак, расписано. Знай, только, что соблюдай себе все добросовестно, - не то, что в городе".
Серая голодная помойная птица, ускакавшая от малолетнего преследователя на край площади, встрепенулась, метнулась в сторону и чудом спасла свою никчемную жизнь от невидимого ей в белой мгле, несущегося по дороге вокруг площади оранжевого КАМАЗа - Город. Всегда нужно быть готовым к неожиданности и внезапной смерти непонятно отчего.
Неопределенность. Невидимая до последнего мгновенья непредсказуемость, порождающая насущную потребность в постоянном абстрактном воображении и в нематериальном, "не ощущаемом руками", чисто логическом решении постоянно и неизбежно возникающих в толкающейся толпе задач.
"Разум. Искусственное порождение абстрактной математической Логики и Абстракции искусства", - красиво свернутая в кольцо мысль, "искусственностью" начатая и "искусством" законченная, порадовала завершенностью, оставляя на будущее бахрому практических вопросов отделения в обществе "Человека Разумного" от "Человека Прямоходящего", - тысячелетиями бок о бок бродящих в как бы едином сообществе и не подозревающих о своем мозговом и "человечески-животном" категорическом отличии.
"Вон, даже "Женщины" и "Мужчины" сколько столетий не могут разобраться в биологическом отличии своей очевидной генетики, а тут ...", - он вздохнул и сложил полученные выводы на очередную выстроенную Разумом полку в коре головного мозга, переключаясь на обыденное, - "Надо согреться. Домой. Замерз", - коротенькие команды мышечной двуногой машине, привычной дорогой несущей Мозг в тепло и уют, не напрягали, четко определяя направление, - "Богу-богово, а быку - Быково".