Аннотация: Старая Карусель. Истории для Школьников и их Пап
Маленький Галилей
Маленький Галилей любил залезать на Пизанскую башню, потому что там наверху воздух был не такой скверный как внизу - у грубого, залитого средневековыми помоями тротуара. И еще умный маленький черноглазый Галилей любил плевать с башни на головы своим тупым одноклассникам, которые всегда дразнили его "ботаником" и задирали в школе. А он не был ботаником. Он хотел быть астрономом. Ну, или хотя бы астрологом.
Когда Галилей вырос, то, как и все средневековые европейцы, стал вместо воды пить только красное вино. Водопроводов в Европе тогда не было, не то, что в Древнем Риме. В Европейских городах вода была очень плохая, гнилая и заразная. Ее пили только нищие, у которых денег на вино не было. А Галилей был ученым в Университете. У него была своя лаборатория. И нищим Галилей никогда не был.
От постоянного и ежедневного употребления вина Галилея стала мучить страшная ежедневная сухость во рту и совсем испортилось настроение. Слюны патологически не хватало. А привычка залезать на башню подышать свежим воздухом и плюнуть оттуда на головы тупым горожанам не только осталась, но и выросла вместе с Галилеем и его огромной жаждой Знаний.
Тогда ученый стал носить с собой на башню в кармане маленькие ружейные пули и швырял их сверху в проходящих по площади грубиянов-грузчиков и хамов-торговцев, в которых превратились почти все его одноклассники.
Однажды он поссорился с Деканом своего Университета и сказал, что не будет вертеться вокруг его темного и холодного как Луна тела. Он ведь великий ученый и центром своего мира может признать только Солнце. И если уж вертеться, то только вокруг Солнца.
Галилей так распалился в споре, что, выбежав из дома, забыл свои пульки и вспомнил о них только когда был уже у самой Пизанской башни, на которую, как мы помним, каждый день убегал отдыхать душой. Тогда он схватил у памятника на площади ядро и вне себя от душевного расстройства поволок его на свою башню.
Вскарабкавшись на самый верх, Галилей в сердцах бросил это ядро вниз и только потом вспомнил, что внизу могут быть не только тупые извозчики со своими огромными телегами, но и милые, добрые лошадки и даже собаки.
Он сразу кинулся к краю башни, по привычке считая секунды до падения ядра на каменную мостовую. И тут оказалось, что ядро тоже падало ровно 6 секунд. Также как пульки и даже как невесомые, вроде бы, плевки. Странно, а вроде ядро такое тяжелое?
С грохотом врезалось ядро в проезжающую по площади телегу и пробило ее насквозь.
- Во, класс! - подумал Галилей. - Всю жизнь мечтал!
Но грубый возчик не мог с ним согласиться и сначала решил побить ученого оглоблей. По хребту. До полусмерти. Спасли только собравшиеся тут же зеваки. Они сказали возчику, что это Великий Ученый, он всегда тут производит свои непонятные опыты и бить его может только сам Декан. Или, на крайний случай, Епископ - он тоже был умный. А так как была пятница и Декан уже уехал на выходные на дачу за город, то Галилея потащили к Епископу.
Вот только Епископу лень было заниматься всякой ерундой в последний день перед выходными и он послал всех ... в канцелярию инквизиции, которая по случаю крестовых походов работала круглосуточно. А в инквизиции монахи оказались не особо образованными. Университетов они не кончали и особо не стали разбираться какой он там Галилей ученый-неученый. Опыты там - не опыты. Наука какая-то всякая. Они взяли, да и посадили ученого на 15 суток за хулиганство. В одну камеру в башне с нищими и бродягами.
И хотя Галилей был хорошим математиком, но эти нищие оказались прямо профессиональными игроками в кости и они так лихо за пару часов обчистили Галилея, что тот целыми сутками вместо "ку-ка-ре-ку" (что неподобало его сану Ученого) по хулигански во весь голос кричал в выходящее на площадь окно:
- Она вертится! Смотрите! Смотрите! Она вертится! - и показывал пальцем на юбки проходящих с рынка в церковь и обратно на рынок женщин.
За такое поведение инквизиция взяла и осудила Галилея еще на 6 месяцев тюрьмы. После такой жестокости ученый пообещал больше никогда не пить вино (ну, только, разве, по праздникам) и не хулиганить, и не лазить на Пизанскую башню со своими "опытами". Он стал работать тихим и воспитанным библиотекарем при монастыре.
Но иногда по ночам он потихоньку украдкой залезал на свою Башню и долго тоскливо смотрел на Луну:
- Это, конечно, не Солнце, - думал он, - но вращаться вокруг Луны, в общем-то, наверное, тоже не так плохо.
Совсем расстроившись, он плевал вниз через левое плечо и, привычно считая секунды:
- Один, два, три, четыре, пять, шесть. Ну вот, снова шесть, - спускался вниз и шел себе домой, одиноко скользя деревянными подошвами своих непомерных башмаков по вонючей средневековой уличной грязи.
Чистая наука редко совмещается с протухшими реалиями окружающей социальной системы.
"Старая Карусель. Истории для Школьников и их Пап"