Аннотация: Старая Карусель. Истории для Школьников и их Пап
Галстук
Оранжево-красный треугольник распластался на гладильной доске, примериваясь. Это не ты к нему примериваешься. Это он к тебе. Галстук. Красный. Пионерский.
Ответственность очередной непрерывной страшной обязанности. Надо гладить.
Он с сомнением глянул на разогревающийся на доске утюг и в очередной раз взмолился как бы сделать так, чтобы утюг остался холодным и при этом гладил? Не бывает. Он пробовал.
Под холодным страшная тонкая дешевая красная синтетика только морщилась и, если стальная подошва утюга была и не совсем чистая - ужасно пачкалась ржавым, хоть сразу на выброс. Тогда он скорее бежал в ванную и старался быстрее отстирать это с хозяйственным мылом и только еще больше расстраивался. Мокрая тряпочка совсем теряла форму, тянулась во все стороны, едва не превращаясь в веревочку, хотя с новыми было еще терпимо. В отличие от старых он не так тянулся, но все в этой жизни - временно. Скоро и этот станет старым.
Страшно выгодное, кстати, производство. Стоит копейку такая ткань. И размер маленький. А продается за рубль и еще пять копеек. И попробуй не купи. В школу. И в любом киоске "Союзпечати" такие одинаковые. Среди одинаковых кип однотипных газет про посевные и плавки миллионов тонн чугуна, набивших каждую типовую "стекляшку" под завязку. Среди редких там иногда журналов "Нева" и еще более редких "Огоньков". Кто читает эти газеты? Да еще в таком количестве? И каждый день - новый номер. А старые, - они что, - в макулатуру отвозят каждый день? Вот бы здорово у них так вечером набирать и за талоны потом завтра на книги в "Макулатуре" менять! Не дадут. Государственное.
Он снова вздохнул, тяжело примериваясь к необходимому и настраиваясь на неизбежное.
А потом, цена галстука прибавилась и стала стоить аж пятнадцать копеек поверх рубля. Когда вдруг оно подорожало? Оно. Это. Именно, среднего рода.
В СССР делалось как бы само и было среднего рода. Тогда, после такого невнятного подорожания, Игорек лишился еще и долгожданного похода в кино раз в месяц. Или половины беляша за семнадцать копеек. Десять копеек это много. Вот галстуки в "Союзпечати" и в книжных почему-то стали на десять копеек дороже. А беляши-то половинами не продаются.
Это, как потом, уже во взрослом он услышал:
" - Луц по частям не продается. Луц целый. Десять чатлов за лян.
- Дядя Вова, у Уэфа еще чатлы есть. В правом валенке ..."
("Кин-дза-дза").
Так что, лишившись еще десяти копеек, Игорек лишился целого беляша, а не половины. А он их так любил. Этот пахучий, стекающий вдруг по жаждущим пальцам ароматный мясной жир. Правда, иногда, мяса там внутри, бывало, почти и не оказывалось, но это уж как повезет.
Везло не всегда. Но все равно, беляши - это было одно из лучших воспоминаний детства после краснодарских бабушкиных магазинных городских чебуреков. Ну, с этими-то вообще ничего не сравнится. Один луковый запах на жаркой, в раскаленной пыли улице Лабинска, когда, таща за собой бабушку, забьешься с ним под блаженную густую тень какого-нибудь каштана или невысокой в камне города акации ...
Утюг пшикнул по слюнявленным пальцем, предвещая недоброе. Только бы не это, только бы не это. только бы не сжечь. Игорек еще раз посмотрел на подошву тяжелого тирана и вроде согласился со своими глазами, что чисто. Проверил бы ногтем, но уже горячо. Ну ...
Он с тягостным чувством жалости к своей доле посмотрел на галстук. Надо. И чего бы не сделать их хлопчатобумажными, чтоб не горели под утюгом так? Или разноцветными? Хотя бы? Ну, по школам? А то все одинаковые.
Красное на сером.
Он привычно намотал цветную бандану "в шнур", прочно затянул ее на лбу, перехватывая тканью сразу и стынущие от ветра виски и предупреждая пот, стекающий от напряжения в глаза. Доска, парус, петли. Гик на себя. Поехали. Наползающая черная туча вдруг толкнула перед собой шквал, обронив только несколько капель на красные плечи гидрика. Вот и славненько. Ветер без дождя - это клёво! Даже если с перебором. Плевать!
А вот бы засада была, если б сейчас, как в совке, вместо впитывающих функционально хэбэшных бандан были б в продаже только дешевые пионерские галстуки? Синтетика.
Вдруг всплыло: Одежда есть отражение внутренней сущности человека. Общества?
Синтетика строя. Ха!
Тут шквал сразу от тишины рванул всей своей мощью, враз, как отрезал, оставив за спиной всё, кроме желания выжить, удержаться, устоять вот здесь и сейчас на этой полосатой с кевларом доске под этим цветным клочком сверхсовременного, угле-пластикового сверхтехнологичного крыла ... подхватил и понес, понес, дико, сумасшедшее, все прибавляя и прибавляя немыслимое по ровной, гладкой, еще не вспененной ветром воде. Понесла-а-ась!
сборник миниатюр: "Старая Карусель. Истории для Школьников и их Пап"