Аннотация: Старая Карусель. Истории для Школьников и их Пап
Идеал
- У Петьки - железная воля.
Отказавшийся от покупки беляша Петя, услышав это, тут же спрятал горсть звенящей мелочи в карман.
- Чугунная воля? - уточнил Серега.
- Нет, воля - железная, а голова - чугунная, - Саня как будто бы пошутил случайно так, но вспомнив вечно неповоротливо-тяжелые Петины мозги, сам с собой и согласился, и, немного подумав, прибавил, - А ноги у него ватные, - припомнил он сегодняшний урок физкультуры, на котором Петя тяжело и привычно как всегда ковылял позади всех, подгребая песок беговых дорожек толстыми ножками в круглых "толстых" синих кроссовках с тремя белыми полосками.
Вот кроссовки у него были - класс. Настоящие. Родители позаботились. "Адидас". Хотя зачем ему такие? Саня с сомнением посмотрел на свои ободранные, того и гляди могущие лишиться подошвы "чоботы". А, чего, так уже было. И не раз, и даже два раза. Вот и в том году.
Обычно, он в этом случае подвязывал шнурками подошву впереди у разинувшихся вдруг носов старой обувки. Тогда еще можно дойти до дому или доиграть так до вечера. Но это если осторожно. Идти домой-то, в общем, и не хотелось - весь день впереди, а дома все равно никаких новых нету. Какой смысл? И так надо будет вечером объяснять маме ... А играть так и так приходилось осторожно. Уже не разбегаешься в таких. Даже если выдержат. А то ударишь случайно облупленным носком по камню или хоть даже пыром и всё - не идти же по улице с надетым на ногу верхом и босой подошвой по дорожке? Босиком - неприлично.
А даже если вокруг и не заметят, все равно подскакивать будешь на каждом попавшемся под пятку остром камешке и так, ковыляя, как хромой, привлечешь чей-нибудь взгляд. Неловко. Нет, не стыдно. Неловко. Неуверенно. Чё, это ты мальчик в порванных башмаках без подошвы совсем идешь? У тебя что родители - "нищие"? Страшное слово - "нищие".
Быть нищим не хотелось. Да и не нищие они. И не были никогда. И "Жигули" у них есть. И гараж, вон, папа строит по воскресеньям. И квартира трехкомнатная. Даже телефон. Только звонить по нему некому - ни у кого из пацанов телефонов дома никогда не было. Только папе на работу? А туда - нельзя. Он занят. Важное. А маме звонить можно, но чего там звонить? Что приедешь в столовку на обед? Так и так сам приедешь. Еще и спрашивать будет: "Чего не приехал сегодня?"
Далеко это - чего. На автобусе - сорок три минуты. Засекал. Он посмотрел на свои подаренные "командирские" часы с черным циферблатом и с зелеными светящимися в темноте цифрами. Точные.
А ботинки ... ну, неохота напоминать о таких мелочах. Кляньчить. Как обуза. Неудобно. И потому ботинки уже почти ощерились старыми, местами даже уже кое-где погнувшимися на кончиках высунувшихся обувных когда-то острых латунных гвоздиков. Проблема. Может сами заметят? А, ладно. Когда-нибудь.
Кое-где, где-то, когда-то ... Вечные качели неравновесия несовпадений. А хотелось, чтобы само, ровно, идеально. Не бывает.
И неприятная это цепочка местоимений. Это уже во взрослом возрасте слово "местоимение" приобрело здесь иной, более истинный смысл. В девяностые. "Место-имения". Отвратительно. Слава богу, только слово. Но для некоторых оно тогда же стало стимулом к карьерному росту. Для многих. Для большинства.
Он себе карьеру так и не сделал. Повезло. А смысл? Плевать потом на всех сверху? Или, как обезьяны - гадить оттуда на тех, кто внизу? Не, он поежился. Книжки - штука хорошая, но местами вредная. Больно умный.
Так что главное в жизни - чтобы шнурки были длинные. Тогда подвязать ботинки всегда можно. Прочно. По всей длине. Тогда не развалятся до вечера. И не видно совсем. А завтра ...
- Ноги не ватные. Это конституция у меня такая, - Петя обиженно насупился и хмыкнул носом. Любой пацан шмыгнул бы, но Петя из воспитанной семьи торговых работников из гастронома такого себе позволить не мог, потому только хмыкал. Правила он хорошо учил, не то, что Саня. Да и ладно.
Саня с Серегой переглянулись и отвалили на великах к карьеру. Петьке без велосипеда за ними не угнаться, да и нечего ему там делать. Только обуза. Далеко. Это ж на самой окраине города, после последней трамвайной остановки еще минут двадцать, если пешком от кольца. И там еще. И не на пляжу же в песке там валяться? Скучно это.
А Петька только ныть будет про уставшие ноги и там не покатаешься и туда тащиться с ним пешим только морока. А там карьер. Песок, вода прозрачная с водорослями у заросшего острова в центре. Сосны вокруг стеной. Песчаные карьеры - они все такие, если старые и брошенные. Всегда остров посредине.
Они дернули наперегонки и Серега, как всегда, внатяг ушел вперед. Вот тощий, тощий, а на своем "взрослом" "Туристе" на ногах вытягивает. Саня так не мог. Он даже на "Орленке" на ногах не мог. Ноги не выдерживали. А на сиденье так не разгонишься. Тем более, у "Туриста" колеса куда больше, хоть он и старый и резина лысая. Ну, и скорость, потому. Потому что колеса большие. Аж, завидно.
Но завидовать почему-то не хотелось. И сегодня и никогда. Почему? И всю жизнь так. Почему-то неприятно завидовать другим. Тем более, летом. И он, не втягиваясь в соревнование, напрягся и выбрал свой темп, чтоб дотянуть в такую даль без запыха и пошел по пыльному асфальту растресканной дороги пока сам по себе, временами отскакивая на тротуар, если, конечно, был въезд на бордюр и если появлялись на дороге позади машины. Стрёмно так на дороге и с машинами. А Серега потом сам подтянется. Сам темп снизит. Он и по дороге быстро летит и на тротуар ловчее вскочит, как-то это у него получается, хотя, на физо он ..., но ... Но по одному ехать - скучно.
А вон и бочка с квасом у остановки, у зеленого забора. Пять копеек одной большой монетой еще держались в кармане его школьных штанов. Должны были удержаться. Тогда - большая стеклянная кружка с тяжеленной толстенной ручкой. Здорово! Надо будет проверить, чтоб не выпали.
Он на ходу хлопнул себя по карману, нащупывая. На месте. Совпало.
Идеал.
сборник миниатюр: "Старая Карусель. Истории для Школьников и их Пап"