Грохот в сенях и дикий кошачий вопль выдернули из сонного вневременья и рывком кинули мужиков за дверь. Пегий кот бешено метился по сеням из угла в угол, грохоча и опрокидывая то немногое, что валялось внизу у стен. Старые эмалевые миски, веник, обрубок лопаты, какие-то полупоржавевшие, полуокисленные, побелевшие от соли времен алюминиевые мятые кастрюли.
Что-то с грохотом сыпалось на него с лавок, падало вокруг, но ему было плева-а-а-а-ать!
"Какой г-а-а-а-ад?!" - котяра выл, бросаясь угасающими силами из стороны в сторону в единственном желании - сорвать, содрать с себя "Это"!
- Ну, ну, ну, тише, тише ... - дед попробовал осторожно прихватить его за бока, но обезумевший, сочащийся кровью зверек рубанул свободной лапой по рубашке, продрав внушительную дыру.
Немой поспешил из-за спины и накрыл кота рубахой, которую снял в кухне уже давно, но так и не бросил в кучу. Пегий дергался, вырывался, но побороть путы уже не мог. Немой прижал его к полу и дед осторожно вытянув наружу лапу с железом - из-под накрывшей кота ткани, постарался аккуратно отжать тугую пружину:
- Я ить на крысу поставил. Тока вчера, - оправдывался он не столько перед молча смотревшими на все мужиками, сколько перед самим собой, - не подумал о животине-то глупой, - Сало вон положил, а он вишь, как ... ну, ну, ну, бедолага. Не дергай, не дергай так. Щас я ...
Лисий капкан шкуру зверя не портит. Беззубый он. Не для того ставится. Не для убийства. Ну, не совсем для убийства.
Может, конечно, глупое животное и голову туда сунуть, но чаще - лапу. И издохнет только с тоски, не повредив ценное - мех.
Метавшийся по сеням кот сумел все же оцарапать лапу, порвав тонкую кожу в то ли крепко ушибленном, то ли переломанном железом месте. А может, просто кошачья кожа тоньше, чем лисья?
Кровь.
--------------------------------
Немой перехватил страдальца удобнее, прижал плотно к груди, лишая движения. Но раненая лапа все же дернулась всей силой отчаянья и в последнем неспеленатом усилии резанула его по щеке.
Кровь.
--------------------------------
Две капли упали на пол вместе. Союзно.
Токсоплазма начала безустальный вечный неумолимый бег. По когтям. По шерсти. В кровь. Внутрь.
Новое пространство.
Новая колония.
--------------------------------
"Тихо, тихо, тихо, тихо ..." - убаюкиваемый бродяга стихал, скутанный тканью. Порываясь, дергаясь временами, он не имея сил преодолеть эту песню древнего загово'ра.
Песню не слов, но голоса.
--------------------------------
Дела двигались. Ладони обрастали мозолями. Везде, и в доме и на снегу, в поле нужны крепкие руки. Крепкие.
Способные удержать тугой инструмент, чтоб не сорвался и порвал все на своем пути. В мясо, в лоскуты. В хлам.
Могущие тонко, точно и мягко держать планку рвущегося в небо купола. Сильные и ловкие для всего. Не дающие кайту свиться в "фантик" или закрутить штопором. Или просто рвануть, куда глаза глядят, волоча за собой "тюху недоделанного". Самокритика теряет остроту и смысл при отсутствии посторонних свидетелей и при реальном осмыслении своих промахов.
Своих! Сваливать не на кого. Чай не в команде канат тянешь! И не в футбол играешь, где на всех десятерых свою кривоногость валить можно.