Утро никак не склеивалось: табурет со всего маху заехал по ноге; кофе, вильнув пышным хвостом, удрал из турки; лак, издевательски высунув красный язык, в очередной раз улегся на палец рядом с ногтем. Вдобавок кот, услышав запах крабового мяса, закатил голодную истерику. - На, держи, аристократ помоечный, - кинула Тамара в миску палочку из пачки "Снежный краб". - Ты еще лобстера на завтрак закажи. Кот, сообразив, что ему сказали что-то нехорошее, прищурился, но на "аристократа помоечного" решил на всякий случай пока не обижаться, тем более, что краем глаза видел, как хозяйка снимает скорлупу с перепелиного яйца. Прекрасное настроение, навеянное отпуском (пусть без содержания) и начавшимся наконец евроремонтом, было безнадежно испорчено. Еще вчера. Возвращаясь с рулонами обоев и авоськами с обедом, в лифте она вдруг сжалась от беспричинного страха. Предчувствие неприятного появилось ниоткуда, подержало несколько секунд и исчезло в никуда. В дом она входила уже в отличном состоянии духа. Целый день металась по квартире, весело перепрыгивая через протянутые трубы и горы строительного мусора, без умолку болтая и пререкаясь с рабочими. Больше года доцент Тамара хватала все мыслимые и немыслимые подработки. Летом устроилась сиделкой 93-летней старушки. По воскресеньям подрабатывала в массовке на телевидении. А когда поняла, что денег без сдачи квартиры в аренду все равно не собрать, набрала в легкие воздуху, зажмурилась и напросилась на пару-тройку месяцев, в общем, на полгодика, к гражданскому мужу дочери. Дворцовый интерьер не мог так веселить ее глаз, как радовал сейчас вид квартирной разрухи. Все закончилось вечером, когда она устраивалась на ночлег в освобожденной кухне, которой в ближайшей перспективе светило стать спальной. **************************************************************** Долго Тамара не хотела подчиниться требованиям надрывающегося телефона. "Меня нет дома, - говорила она ему. - Кому надо, перезвонит на мобильный". Но телефон не отставал, и Тамара сдалась. - Здравствуй, - раздался голос из непрекрасного далека. - Узнала? - Здравствуй, - сухо ответила она, отметив, что у голоса непривычные московскому уху напевные интонации. "Неужели я когда-то тоже так "пела"? - Ты когда в последний раз могилу родителей навещала? "Твое какое дело?" - хотела она схамить, но вслух спросила: - Что-то случилось? - Я был на днях на кладбище- памятник матери завалился. "Минус ремонт лоджии", - подумала Тамара, и тотчас щеки полыхнули краской стыда. - Хорошо, я приеду. - И вот еще что, - замялся певучий голос... - Что? - Я тут... В общем, я собрался жениться, мне срочно требуется развод. Давай сделаем это по-быстрому. "Ну, ты скотина, Красницкий! - заорал внутренний голос Тамары. - Нашел способ! Сто раз мог развестись без меня. Циник! Подонок! Почему я не вдова?!" - Найдешь меня в гостинице. Их в городе немного, - бросила она, с трудом разрывая повисшее молчание, и повесила трубку. Ночь прошла без сна. Мысли скакали по кочкам стыда, возмущения и воспоминаний. Дмитрий Красницкий давно уже не посещал даже случайные сны. Брак был коротким. Тамара пошла за него, потому что в 19 лет очень хочется замуж, а позвал только он. Красницкий же долго не зажился: ушел после нескольких скандалов с мамой, которая упорно отказывалась прописывать зятя. О себе не напоминал. Редкие пирожные женского счастья Тамара делила не с ним. Почему не развелись официально? Никто из них ответить на этот вопрос не смог бы. Наверное, сначала Тамара на что-то надеялась, потом так было удобно, а потом штамп о браке перекочевывал из паспорта в паспорт просто так, по инерции, не спрашивая ни у кого согласия. Детство закончилось со смертью мамы. Жить в родном городе, постоянно выслушивая соболезнования и напутствия, стало невыносимо. Окончив институт, Тамара воспользовалась предложением кафедры и по направлению поступила в московскую аспирантуру. Рухнула страна, вместе с ней - зарплаты, родилась дочь - было чем заняться. Сначала у Тамары были тысяча и один "Почему" к судьбе и правительству. Потом все "почему" как-то сами собой растворились и вопросы превратились в утверждения: "мужчины - это временно, а дети - навсегда", "образование и добросовестный труд - не гарант сытой жизни", "количество денег не соответствует необходимому количеству памперсов и колготок", "не каждая золушка становится принцессой". Она привыкла бежать. Бежать в садик, в школу, на работу, на подработку, в цирк с дочерью, в театр с кавалером... Праздники, будни, лица, события, встречи, расставания - все через запятую. Заработать - распплатиться. Получить - отдать. День за три. В этом марафоне она не сразу заметила, как выросла и стала самостоятельной дочь. На миг Тамара растерялась, но через пару дней очнулась и затеяла грандиозный ремонт. И вот бегущему дали подножку, и он со всего маху растянулся на дорожке, глядя, как проносятся мимо ноги других бегунов. А мышцы все еще сокращаются и сердце бьется в ритме бега, но дыхание уже сбито. "Да, я не была у мамы с папой три года. Но я точно приехала бы этим летом.
Эту историю я услышала от мамы, когда мне было 21, и мне впервые было по-взрослому трудно. Тогда я впервые узнала, что судьба может ударить по лицу просто так, ни за что. Что любимый в беде не поддержит, а бросит. Мне предстояло встать перед общественным собранием по ложному обвинению. Этот рассказ тогда помог мне пережить мое горе. Я не сопоставляла тогда масштаб моей беды с бедой молодой девушки, которой предстояло стать моей матерью. Не сопоставляла цифры: 21 год и 19. А сейчас мне от сравнений страшно.