"Вчера я видел его из окна своего замка. Он еще прекрасней, чем я предполагал. Невероятно красивый юноша с глазами настоящего Дьявола. В них постоянно бурлит настоящая и неподдельная жизнь. Он Избранный, и я знаю, что он будет моим, хочет он того или нет. Шикарные иссиня черные волосы, цвета вороного крыла, прекрасно струились по его плечам. Карие, иногда черные, почти как ночь глаза, сверкали невероятным огоньком. Я знаю, что при огромном желании он сможет стать властительным правителем, но есть одна небольшая помеха. Его близнец. Они чертовски похожи. Оба слишком красивы, но внутри абсолютно разные.
"Ненавижу его".
Я вижу, как загораются искры в их взгляде, когда они смотрят друг друга в глаза. Я готов лично толкнуть их в объятия Сатаны, лишь бы потом этот черноволосый юноша, похожий на произведение искусства был моим. Я сделаю все, чтоб между ними вспыхнула любовь, ведь тогда они оба готовы будут пойти абсолютно на любые жертвы, лишь бы спасти жизнь своего возлюбленного. Я знаю, о чем я говорю, ведь когда-то давно Шеннон ради меня пожертвовал собой, став всего лишь жалкой тварью, питающейся чужой кровью. Он выбрал бессмертие в обличие посланника Тьмы, только для того, чтобы всегда быть рядом. Он готов на все лишь бы быть со мной. И я готов принадлежать только ему. Но есть одно "но", мне нужен Избранный, чтобы я мог и дальше править. Шеннон никогда не сможет стать вампиром высшей касты, потому он до сих пор сохранил в себе качества человека. Чувства мешают ему быть властным и непоколебимым в принятии своих решений. Я знаю это, я чувствую его. У него до сих пор есть страхи, и пока они живут в нем, он никогда не поднимется на наивысшую ступень, чтобы стать моей "правой" рукой. Он слишком слаб, чтобы бороться наравне со мной. Я знаю, что Билл будет подходящей кандидатурой. Я вижу силу и могущество в его взгляде. Он знает, как управлять людьми, не смотря на то, что ему всего лишь четырнадцать лет. Он уже вертит людьми так, как ему взблагорассудится. Он очень быстро находит слабые стороны людей, обращая свои знания против них. Но есть одно "но". В нем нет семени зла, которое я бы смог взрастить, чтобы превратить его в могущественного Демона. Но зато у меня как всегда есть самый главный козырь в рукаве. У меня есть его любовь к брату, которую я, несомненно, могу использовать в своих корыстных целях, обращая ее против него и его семьи. Я могу заставить его страдать, если он не захочет быть рядом. Я могу положить к его ногам целый мир, если он согласится спуститься со мной в саму Преисподнюю, чтобы пройти обряд обращения и коронации. Я верю, что он еще войдет в историю, но для этого мне надо будет избавиться от небольшой помехи в виде его близнеца, с которым они, кажется, просто приросли друг к другу. Я еще не имел возможности наблюдать за ним, когда бы они были порознь. Это раздражает. Чем крепче их связь, тем слаще будет расправа. Я буду упиваться своей властью и могуществом. Я сделаю все, чтобы он запомнил этот день на всю свою оставшуюся жизнь. Если он откажет мне, то каждую ночь я буду посылать ему самые ужасные сны и кошмары. Я заставлю его приползти ко мне на коленях, целуя мои руки. Я заставлю его любить меня и желать меня. Я заставлю его хотеть отдаваться мне целиком и полностью, и душой и телом. Он будем зависим от меня. Моя прелестная игрушка с губами похожими на бутон еще не распустившейся розы, на которую любуешься, заранее зная, что она превратится в самый наикрасивейший цветок с невероятно пленяющим ароматом. Я хочу вдыхать запах его кожи, собирая его кончиком своего носа, подушечками пальцев, губами и даже глазами. Я хочу быть сосредоточием всех его настоящих эмоций. Я поселю в его душе неискоренимый страх, заставляя семя зла распускаться в его сердце. Я превращу его в самого жестокого и уважаемого Демона. Он нужен мне. Да, прибудут со мной силы Тьмы. Преисподняя навсегда падет к моим ногам, и будет покоиться в моих руках".
13 июня 1722 года.
Джаред откинул перо, смоченное в чернилах в сторону, складывая очередной лист, исписанный своими дневными наблюдениями за близнецами в красивую кожаную папку с золотым переплетом. Писал он исключительно на латыни - на языке мертвых и сгубленных душ. Ему нужно было знать про них абсолютно все, чтобы понять, какие именно у них слабые стороны, и на какую "кнопку" ему необходимо будет надавить, чтобы переманить Билла на свою сторону. Дракула просыпался и засыпал с именем этого несносного юноши на губах.
"Черноволосая бестия".
Нет, он не был в него влюблен, но было что-то магическое и дьявольское в этом мальчике, что не давало ему покоя. Иногда Джареду казалось, что это не он будет управлять им, а Билл накинет на него ошейник, сильнее дергая за поводок. Иногда ему казалось, что он не может дышать, когда Билл поднимал свой взгляд из-под опущенных ресниц, смотря куда-то вдаль. Ему казалось, что именно этот юноша может привести его к власти и могуществу, либо же к краху и падению на самую бездну, будучи забытым и сосланным. Ему казалось, что Билл не так уж и прост, и возможно, его сила окажется такой же разрушительной, как и в свое время, Ящик Пандоры, который попал не в те руки. Все беды и напасти, хранившиеся на самом дне, были выпущены наружу, и разосланы по всему миру. Он должен быть готов к любым непредвиденным обстоятельствам. Все же никогда прежде он не попадал под чары своих жертв. Он, не задумываясь, вгрызался в их шею, оставляя шрамы на всю оставшуюся жизнь. Он даже не любил смотреть им в глаза, считая это пустой тратой времени, ведь все его жертвы были пусты. Несколько раз он заглядывал в глаза Биллу, когда тот сам того не подозревая, заманивал его в свои сети, из которых как оказалось не так уж и просто выбраться. Каждую ночь он пробирался в особняк семейного клана Каулитц, забираясь в стеклянную поверхность зеркал, наблюдая за тем, как ведет себя Билл, когда рядом с ним никого не было и в этот момент он мог показать миру себя настоящего. Джаред любил смотреть на него, когда Билл подводил свои янтарные глаза черным углем, подчеркивая миндалевидный разрез глаз.
Ему нравилось производить сильное впечатление на окружающих его людей. Одним своим взглядом он покорял сердца самых юных и прекрасных красавиц небольшого румынского городка, в котором их семья считалась самой уважаемой, и перед ними было принято снимать свои шляпы, а пани кланялись, таким образом, выражая свое глубочайшее почтение. Было неважно, что в большей степени это все были наигранные эмоции. Самое главное, что близнецы Каулитц знали то, насколько они властны и могущественны. Их мощь либо поднимет их клан еще на одну ступень выше, либо погубит, превратив в жалкое воспоминание, которое будет храниться на страницах старинной литературы, которую будут иногда от скуки почитывать их предки. Они либо войдут в историю как самые властные правители, либо как жалкие неудачники, не сумевшие правильно распорядиться своими правами и полномочиями. Их ждет либо жизнь в роли сыновей самого известного клана по всей Румынии и ближайших государств, либо же они превратятся в жалких бродяг и пьяниц, которые по ночам будут слоняться по улочкам города в надежде найти несколько монет, чтобы пойти напиться в местный трактир или же таверну. Только для того чтобы пропустить несколько бокалов мутной жидкости, по вкусу больше напоминающей забродившее молоко. Он не даст им другого выбора по жизни. Он предложит им либо смерть, либо бессмертие. Либо любовь, либо ненависть. Либо спасти близнеца, либо собственными руками накинуть петлю на его шею. Он сможет убрать с дороги этого назойливого мальчишку, который ни на секунду не отходит от черноволосой бестии, который свел его с ума своей грациозностью и красотой. Своей покладистостью и жестким нравом. Своей нежностью и своей яростью. Своей любовью к Тому и ненавистью к окружающему миру.
"Ты захочешь понравиться мне".
Идеальная, сродни царской осанка. Прекрасные черты лица, подобно высеченным линиям у скульптуры, сделанной руками талантливого мастера. Пушистые, похожие на лоснящийся шелк, ресницы. Черные ресницы, словно покрытые какой-то густой массой, делающей их еще более притягательными и обворожительными. Округлые для его возраста бедра, которых он не видел даже у самых привлекательных молоденьких пани, что он каждую ночь водил в свой замок, чтобы испробовать их юные и податливые тела, заполучая взамен их души и сладкую, опьяняющую на вкус кровь, сводящую его с ума своей терпкостью и выдержкой. Он любил растягивать акт приема пищи, подобно тому, как придворные дегустаторы определяли классификацию вина и его "классовую" принадлежность к различным сортам винограда. Он был самым настоящим гурманом в этом деле, как бы аморально это ни звучало. Ему нравилось невесомо касаться подушечками пальцев кожи на лице Билла, словно очерчивая его идеальные линии и изгибы. Нравилось касаться его нежных век и щек, покрытых специальной смесью, похожей больше на муку, делающей его кожу невероятно бледной, почти что прозрачной. Он был аристократом, и белый цвет лица считался одним из главных тому доказательств. Только по вечерам он снимал эту маску со своего лица, становясь еще более привлекательным для глаз Дитя Сатаны. Джареду нравилось проводить кончиками чуть отросших ноготков по пухлым и слегка влажным, покрытым соком лечебных растений, губам. Ему нравилось, когда Билл чуть ближе приближал свое лицо к зеркалу, выдыхая на него горячий воздух, заставляя стеклянную поверхность покрываться небольшим облачком. На лице Джареда появлялась улыбка, но не та, к которой привыкли его слуги. Это не было похоже на звериный оскал настоящего монстра, отнюдь, нет. Это была обычная улыбка, показывающая тот факт, что он чему-то искренне радуется. Ему нравилось ощущать на себе горячие губы Билла, когда тот прижимался ими к поверхности зеркала, словно проверяя то, насколько увлажнены соком растений его губы. Ему нравилось, словно сливаться воедино в этот момент. Он верил, что однажды будет терзать его губы в собственническом поцелуе, ощущая, как обмякает тело Билла в его объятиях. Он был поглощен этим юношей, который в свою очередь был поглощен всецело лишь своим близнецом. Билл скинул со своих плеч шелковую рубашку, обнажая свое идеальное тело. Хотелось провести по нему руками, заставляя дрожь расползаться по коже, посылая слабость в колени, заставляя их слегка подкашиваться. Хотелось довести до исступления это юное и невинное создание, которое еще не знает, что такое любовные ласки и поцелуи. Он был совершенно далек от этого, считая, что он еще не созрел для того, чтобы обнажить свое тело перед кем-либо. Не смотря на то, что он знал все свои сильные стороны и методы обольщения, которыми он пользовался для приобретения их семьей новых выгодных знакомств среди городских богатейших семей. Но как только покрытые золотом двери с ручками в виде небольших голов летучих мышей закрывались как можно плотнее, он скидывал с себя абсолютно все аристократические робы, критически рассматривая каждую линию и изгиб, приходя в ужас от собственной худобы и бледности кожи. Никто не знал, что в тайне он считал себя абсолютно не привлекательным юношей, в которого, по его мнению, было просто невозможно влюбиться. Он не был уверен в том, что в нем хватает должного обаяния и харизмы, которыми обладал его брат, заводя с легкостью новые знакомства с хорошенькими пани, принадлежащими к высшему сословию. Биллу всегда хотелось быть копией своего близнеца. Быть уверенным, но не наглым, быть привлекательным для девушек, но не чересчур лощенным. Хотелось быть таким же общительным, но не слишком навязчивым. Он знал, что ему предстоит еще долгая работа над самим собой. Брюки из нежного черного бархата скользнули вниз по влажным бедрам, обнажая его невероятно плоский животик, заставляя кожу соприкоснуться с чуть прохладным воздухом, гуляющим по его спальне. Дракула набрал как можно больше воздуха в легкие, резко выдыхая его через приоткрытые губы. Все окна в спальне резко распахнулись, впуская в комнату прохладный вечерний воздух. Неподалеку Билл услышал рев горгулий. Каждую ночь его мучил один и тот же кошмарный сон, в котором властные горгульи приносят его в жертву их хозяину - повелителю Тьмы.
Билл поспешил к окнам, стараясь их закрыть как можно плотнее. Его кожа мгновенно покрылась гусиными "лапками", делая его в глазах Джареда еще более совершенным и идеальным созданием. В комнату вбежал Том, наблюдая за тем беспорядком, что царил в спальне его близнеца. Какие-то бумаги, в которых Билл обычно хранил свои стихи, были разбросаны по всей комнате. Вещи были разбросаны по всему полу в хаотичном порядке. Лепестки прекрасных роз красиво лежали на кружеве постельного белья. Те самые розы, которые росли в саду их матери, которая считала, что в цветах так же содержится душа человека. Странно, подумал Том, ведь еще несколько часов тому назад лепестки роз красиво покоились на зеленом, покрытом шипами, стебле. А сейчас они были выложены на его кровати в виде старинного медальона, который они однажды видели с Биллом, когда еще были совсем детьми, по ошибке, забредя в кладовую комнату, где хранились все древние рукописи, хранящие в себе очень ценную информацию. Знания, которые при попадании не в те руки, могли погубить все Румынское государство, превращая его в центр мировой черной магии и главенства темных сил. Тогда они еще не знали, что однажды эти рукописи смогут стать единственной зацепкой, связывающей их с реальным миром, способной спасти их жизни, удерживая от попадания в тотальную зависимость от чар, которые будут наложены на Билла силой, принадлежащей Ордену Дракона. Это будет их единственная возможность, чтобы выжить.
"Вы будете моими рабами".
Том подошел к нему сзади, кладя свои ладони на его руки, помогая закрыть оконную раму, так же, как и двери, покрытую золотым напылением и красивой венецианской мозаикой. Билл лишь улыбнулся уголками губ, поворачивая ручку на последнем окне, позволяя разбушевавшемуся ветру медленно успокоиться. Все бумаги мирно легли на свои прежние места, словно несколько минут тому назад не гулял ураган по этой спальне. Абсолютно все вновь лежало на своих полках и столах, а лепестки роз вновь покоились на стеблях. Том несколько раз тряхнул головой, словно отгоняя навязчивое видение, которое он видел несколько минут тому назад. Неужели это был всего лишь эфемерный обман зрения, который ничего не значил. Нет, в их с Биллом жизни не могло быть ничего просто так. Каждый малейший знак мог в дальнейшем им очень помочь. Он никогда не видел этот медальон вживую, возможно, он и вовсе не существовал, а был всего лишь плодом чьего-то воображения. Возможно, его брат не был Избранным, и их не ждет никаких сумасшедших испытаний в дальнейшем, но почему-то самовнушение мало помогало Тому. Он знал, что несет ответственность за своего брата, а это значит, что если понадобится, то он пожертвует своей жизнью, чтобы спасти Билла. Для него все было слишком просто в этом плане.
-Что произошло и почему в ты одном нижнем белье?
-Я хотел переодеться, уже готовясь ко сну, как вдруг все окна сами распахнулись. Мне было так страшно, ведь за окном я слышал жуткий крик горгулий.
-Все в порядке, пока я рядом, никакие силы Тьмы тебе не должны быть страшны. Поверь мне.
-Но ведь ты не сможешь всегда быть рядом со мной. Вдруг они ворвутся в наш дом, когда ты будешь в другом государстве? - Билл втянул носом аромат брата, ощущая, как он медленно начинает успокаиваться, словно его телом завладевает хмель дешевого пойла, которым обычно "травили" себя бродяги, выдыхая запах перегара и, попрошайничающие возле их шикарного особняка. Ему казалось, что он выпил не одну кружечку старинного английского эля, который они однажды пробовали с Томом, незаметно пробравшись в семейную винодельню, где и проходило процесс верхового брожения горькое пиво. Они боялись, что в любой момент их могут найти и тогда им точно не избежать родительских наставлений и причитаний. А так же им было точно не избежать наказания в виде похода к соседской девчонке, которая была влюблена в близнецов и болтала просто без умолка, что, несомненно, раздражало братьев, и они постоянно искали какие-либо отговорки, чтобы поскорее убраться прочь из ее дома. Тогда им показались, что они знают, что такое свобода. Разум и тело их совершенно не слушались, заставляя вести совершенно не подобающим образом для мальчиков, принадлежащих к высшему сословию аристократии. Тогда же они впервые использовали слова, за которые обязательно получили бы по губам, за сквернословие. Их семья считалась одной из самых культурных и воспитанных, поэтому подобные слова считались грязным пятном на чести их семьи. Тогда было выпито несколько кружек истинного хмельного эля, черпаемого из дубовых бочек, которые придавали пиву непревзойденный вкус и аромат. Дракула тогда наблюдал за ними, отмечая про себя, что они смотрят друг другу в глаза немного дольше, чем это обычно происходит между близнецами. Немного дольше держат друг другу за руки, прижимаясь как можно сильнее. Тогда то он и понял, что нашел у них их слабую сторону. Он использует их любовь против них же самих. Да, ради достижения своей собственной цели он ни перед чем не остановится.
-Ты тоже это чувствуешь?
-Что именно? - Билл сильнее прижался к груди брата, цепляясь пальцами за полы его ночной робы. Он жутко озяб, и ему хотелось согреться. Или в спальне было до сих пор прохладно, или же он почему-то очень нервничал, ощущая, как все тело вздрагивает ежесекундно, словно его облили ледяной водой.
-Я ощущаю себя точно так же, как и в тот день, когда мы с тобой пили настоящий отцовский эль. Помнишь? - Последние слова Том выдохнул своему близнецу на ухо, словно боясь, что их кто-либо может услышать.
"Я за вами наблюдаю".
-Я все еще удивляюсь тому, что отец до сих пор не заметил, что бочка заметно опустела. - Том сдавленно хихикнул, вспоминая ночь свободы, которую они решили подарить сами себе, и в первую очередь друг другу. - Все же мы тогда с тобой выпили не одну кружку.
Хмель так сильно ударил в голову. Да, вот что значит пожить пару дней одним дома, когда родители в отъезде. Правда, нам повезло, что они не вернулись раньше намеченного времени, как это обычно у них происходило. Все же они очень переживают, что наш дом может навестить Он. - Биллу не надо было объяснять, про кого в данный момент говорит Том. Речь шла о том, чье имя старались не произносить, только в особо экстренных ситуациях. Чаще всего его называли "Он", "Дитя Тьмы", "Сатана" или просто "Дьявол". Им не хотелось лишний раз навлекать на себя беду, произнося вслух имя этого ужасного и властного хозяина, владевшего ни одной сотней душ и тел. Считалось, что Дракула приходит за теми, кто решается назвать его по имени, используя в разговоре со своими знакомыми. - Меня удивляет тот факт, что мы с тобой в ту ночь вообще добрались до наших спален. Представляю, что было бы, если бы родители увидели нас возле их любимой дубовой бочки, то бьюсь об заклад, что нас бы отправили к этой маленькой зануде и прилипале пани Эльзе. Этого бы я точно не выдержал, уж лучше матушкины нравоучения. Все же сомневаюсь, что возможно выдержать получасовую речь, направленную на то, чтобы рассказать нам о том, как же мы ей нравимся. Она абсолютно не в моем вкусе. Рыжая бестия совсем как все ведьмы, которых еще недавно сжигали в соседнем с нами Бухаресте. Может, присмотришься к ней? - Билл ощутил, как в комнате становится жарко, потому что его щеки покрылись пунцовым румянцем, когда он вспомнил ту ночь, когда они заснули с братом практически обнаженные в одной кровати, радужно принявшей их в свой "плен" царства Морфея. Он вспомнил все мельчайшие подробности их той ночи, когда они позволили себе намного больше, чем имели на это права. Ему вдруг стало неловко, оттого, что они соприкасались полу обнаженными телами друг к другу, согреваясь и, стараясь унять дрожь в замершем теле. Ведь последний раз они засыпали в одной кровати, когда им было примерно лет по десять, и по всему городу пронесся слух о том, что той лунной ночью силы Тьмы решили устроить себе невиданный по размаху пир. В ту ночь, они последний раз были так близки. В ту ночь они последний раз позволяли себе такое откровенное проявление нежности. Та ночь стала своего рода венцом их взросления, когда нужно учиться бороться со страхом, вызванным тенями, гуляющими по стенам после полуночи. Когда нужно учиться, не бояться каждого даже самого безобидного шороха, разносящегося эхом по всему дому, от подвала до чердака плотно запирающегося на замок.
-Да, я помню, только вот спали мы тогда в твоей спальне. - Тому показалось, что из уст брата это прозвучало как-то слишком интимно, словно он рассказывает ему о чем-то личном и тайном, о чем не гоже говорить юношам его сословия. Их родная мать воспитывала в очень строгом порядке и темы полового созревания детей она умело обходила стороной, увиливая от ответа на вопросы, которые ей задавали ее очень любознательные в этой сфере дети, особенно старший сын.
-Да, ты прав. - Задумчиво произнес Том, сильнее сжимая Билла в своих объятиях. В голове сразу вспыхнули кадры из той ночи. - Интересно, а как мы вообще оказались в моей спальне? Я совершенно ничего не помню.
-Ты имеешь в виду выпить эль или же заснуть вместе?
-Второе мне сейчас кажется более заманчивым, особенно учитывая тот факт, что сегодня полнолуние, а это значит, что вся падаль сегодня выходит на охоту.
-Боишься? - Знает, что он боится. Том и сам не ощущает себя в полной защищенности, особенно осознавая тот факт, что его брат Избранный. Но для Билла он должен быть сильным. Том провел рукой по шее брата, отмечая про себя, что отметина, оставленная судьбой является очень даже приятной на ощупь. - Давай, я тебя укрою и дождусь, пока ты не заснешь.
-Оставайся до утра. - Том повел Билла к постели, укладываясь на кровати рядом с ним.
"Побудь с ним рядом, ведь скоро у тебя не будет ничего".
Дыхание Билла стало размеренным, а это значит, что он уже погрузился в сон. Том провел подушечками пальцев по губам Билла, собирая с них его непревзойденный вкус, и запечатлел его на века, прикасаясь к своим устам. Ему нравилось наблюдать за своим братом, когда тот спал. Он был таким умиротворенным, не озадаченным проблемой того, как избежать проклятия, которое наложил на его Дракула. Никто не знал настоящего имени Дракулы. Они бы удивились, узнав, что когда-то он был обыкновенным мальчишкой. Кровать нежно скрипнула, когда Том попытался приподняться, чтобы уйти в свою спальню. Длинные и изящные пальцы обвились вокруг его тонкого и красивого запястья, впуская яд в тело Тома. Отросшие ноготки оставили свои метки, доказывающие в очередной раз, кому именно Том принадлежит. Печать, которую не смоет ни время, ни разлука, и даже смерть.
-Останься. - Нежный шепот куда-то в район шеи. Такой легкий, почти не ощутимый. - Ты нужен мне рядом, как никогда прежде. Будь со мной. - Легкое прикосновение губами к нежной коже, оставляя на ней огненные следы. Метки, указывающие на то, кто будет являться единственным и полноправным владельцем Тома. - Будь моим, будь во мне. - Слова, которые так и остались несказанными. Слова, которые так и не сорвались с влажных губ Билла. Слова, которые он еще обязательно успеет их ему сказать. Произнесет, пока сердце Тома все еще бьется. Им осталось не так уж и много.
-Я никогда не уйду. - Нежный шепот в приоткрытые губы. Учащенное и сорванное дыхание, заставляющее кожу вздрагивать от волнения и непривычного возбуждения. - Я всегда буду рядом, и всегда буду любить тебя. - Осторожно захватывает нижнюю губу брата, медленно засасывая ее и, слегка покусывая, заставляя веки Билла прикрыться, ощущая, как наслаждение и слабость разливаются по всему телу. Прикосновение языка и удар и вспышка молнии в окно, заставляющие их еще сильнее прижиматься друг к другу, плотнее закрывая глаза, чтобы не ощущать, как им на самом деле страшно. - Верь мне. Я всегда буду принадлежать только тебе. - Слова, которые утонули в их нежном прикосновении губ. Однажды он наберется смелости и скажет об этом под небесным сводом, увенчанным мириадами сверкающих звезд. А пока он может только шептать, что останется до утра, лаская нежное и податливое тело брата, чтобы остаться с ним на всю жизнь, не замечая того, как от удара молнии трещины расползаются по стеклу, превращаясь в прекрасную надпись. Послание от Дракулы.