А все же любовь - это какая-то болезнь, боль и страдание.
Она захватывает всего, не дает покоя, порождает какие-то неясные порывы и великую печаль.
(c) Якуб Колас "На росстанях"
Я смотрю, как он все глубже заглатывает член этого подонка своим ртом. Противно, но я не буду пытаться его остановить. Пусть это будет наша последняя совместная ночь. Пусть именно этот момент навсегда будет запечатлен в моей памяти, чтобы я никогда не жалел о принятом мною решении. Неужели он думает, что после того, что он сделал свой выбор в пользу всех этих ублюдков, у меня будет желание обнимать его, ласкать и быть с ним рядом. Мне противно, но я не могу отвести своего взгляда от его совершенного точеного профиля, который сводит меня с ума. Наверное, именно сейчас я могу признаться хотя бы сам себе, я люблю своего брата. Люблю так, как возможно, мне и не следовало любить. Но, скорее всего, однажды забота просто переросла в нечто более сильное и убивающее меня как личность. Я потерял себя и свое лицо, находясь рядом с Биллом. Я не понимаю, кто я. Я не знаю, почему я превратился в такое же дерьмо, как и тот человек, которому Билл сейчас отсасывает. Но я с ним. Я с ним, потому что нуждаюсь в нем и люблю его. Нет, моя любовь к Биллу никогда не будет такой же чистой и сильной, как была по отношению к Дэвиду. Но ради Билла я готов был пожертвовать если не всем, то многим, ведь он в первую очередь мой близнец, а уж потом любовник. Да, трахаться с ним одно удовольствие, но что же нас ждет потом. Что будет потом, когда уже и секс будет чем-то слишком обыденным и не приносящим столько удовольствия. Нет, я не хочу терять его до конца. Не хочу испытывать сильнейшее отвращение, заглядывая ежедневно в его глаза. Я не хочу испытывать подступающую волну тошноты, дотрагиваясь до его нежной и матовой кожи. Черт, я просто не хочу терять его окончательно. Неужели, он действительно не понимает, куда его приведет этот путь. Ему плевать, ведь он не теряет по сути дела ничего, кроме меня. Я давно стал для него всего лишь сексуальным партнером, с которым ему так нравится трахаться, когда он возвращается под утро от одного из своих клиентов. Я давно уже смирился с ролью его послушной игрушки, которая в следующую же секунду может стать опасным и разъяренным зверем. Я давно смирился с тем, что я для него давно уже ровным счетом ничего не значу. Но единственное, с чем я, пожалуй, никогда не смогу смириться, так это с тем, что мой брат не думает о своем будущем и живет лишь эфемерным настоящим, которое давно представляет собой лабиринт, состоящий из сотни небольших зеркал и кокаиновых дорожек. Аромат похоти и секса, спермы и покрытых испариной тел, заполняет носоглотку, с единственным сильным желанием - выплюнуть эту мерзкую пилюлю счастья и эйфории. Я никогда не смирюсь с тем, что мой брат всего лишь дешевая, но очень востребованная игрушка в тех кругах, в которых мы вращаемся, лет с пятнадцати, когда мы впервые смогли вкусить славу, распробовав все ингредиенты, разделив на отдельные компоненты. Он давно стал рабом низменных желаний, и не пытается даже бороться с этим. Ему кажется, что смысла в этом нет никакого. Как же он ошибается.
-Мм, Билл, малыш. - Руки этого ублюдка ложатся на затылок моего брата, силой надавливая на его голову и, заставляя его вбирать в себя как можно глубже. Я вижу, как его лицо расплывается в похотливой улыбочке, когда Билл заглатывает его почти по самое основание, при этом, не забывая работать язычком. Я знаю, мне даже нет смысла смотреть на то, что он делает, чтобы понять, что именно происходит в данную минуту и как именно это происходит. У него со всеми одна система действий. Он действительно знает себе цену, хоть и явно занижает ее, особо не заботясь о том, сколько заплатят за секс с ним. Внутри меня постоянно что-то надламывается, когда я думаю о том, что больше не будет ничего. Но мне надоело протягивать ему руку помощи, чтобы в следующее мгновение оказаться барахтающимся в том же болоте с дерьмом, что и он. Нужно попытаться обрубить все канаты, связывающие нас все эти годы, пока не стало слишком поздно, и я окончательно не прирос к нему. Пока еще я могу жить без него, и могу дышать, когда его нет рядом. Я ведь понимаю, что он уже никогда не станет другим, и сколько бы я ни пытался повлиять на него, это все равно бесполезно. Я люблю его, но, возможно, не так сильно и отчаянно, чтобы суметь заставить его пойти за мной. Слава всегда будет стоять для него на первом месте, а уж потом семья. Я даже не могу вспомнить, когда он в последний раз звонил нашей матери, чтобы узнать, как она себя чувствует. Он звонит ей только тогда, когда ему что-то нужно. Я знаю, что где-то в глубине души живет тот же маленький Билл, каким я его любил. Я знаю, что он все еще дышит, но он, скорее всего, боится вырваться наружу, чтобы показать себя настоящего. Билл боится, но никогда в этом никому не признается. Заказываю бутылку виски. Наш менеджмент решил, что мы должны провести здесь целую ночь, а значит, до утра я точно никуда не смогу уйти.
-Нравится? - Билл развратно улыбается, облизывая свои пухлые и без того влажные губы. Он всегда это спрашивает у своих клиентов, но этот вопрос еще ни разу не был задан именно мне. Ему не нужны эти глупые слова и фразы, чтобы понять, как я хочу его и что ему нужно сделать, чтобы заставить звезды взрываться под моими прикрытыми веками. Он тонко чувствует меня в постели. В остальном же он закрыт для меня. В стальном же мы чужие друг другу люди, в наших отношениях, в которых не присутствует любовь или нежность. Мы давно пали слишком низко и иногда мне кажется, что наше падение с Биллом просто не знает границ. Поднимает свои глаза с густо накрашенными ресницами на этого парня, и высовывает кончик языка, касаясь его красной, покрытой смазкой головки. Ему нравится то, что с ним сейчас делает мой брат. Ему нравится то, что он в данный момент он принадлежит ему. Ему нравится использовать его как какую-то вещь. Ему нравится быть в данный момент единственным кукловодом для моего брата, который дергает за невидимые, но такие осязаемые для Билла канатики, затягивая ошейник на его шее как можно сильнее. Стальные тросы до крови впиваются в его запястья, заставляя кровь сильнее бежать по моему телу.
Ему слишком нравится.
-Ты же знаешь, что я никогда не был равнодушен к тебе, к тому же все мои друзья говорили, какая ты замечательна соска. - Тварь. Хочется сильнее вмазать ему, чтобы он не смел говорить подобные вещи о моем брате. Очередной глоток, и жидкость так приятно обжигает горло. Неужели, я и в правду так сильно люблю его, что готов совершить какой-нибудь необдуманный поступок. Я люблю его сильнее, чем должен был бы, но при этом, это чувство никогда не будет равносильно тому, что я испытывал по отношению к Дэвиду. То, что было у меня с ним, никто и никогда не сможет восполнить или попытаться воссоздать подобные ощущения в моем сердце. В любом случае это будет всего лишь ничего не значащая подделка. Желание заменить его, но это просто невозможно. Я никогда не смогу никого любить так же сильно и отчаянно, как я полюбил Дэвида. Он стал для меня таким особенным и по-настоящему значимым. Он стал для меня всем, в то время, как для Билл я превратился в пустое место. Жизнь вообще странная и непонятная штука. Я сам позволяю ему топить себя. Я позволю ему играть мною, словно я какая-то марионетка. Но я просто не мог уйти. Я просто не мог бросить его раньше, а теперь я пришел к осознанию того, что реальность уже никогда не станет другой. Я не нужен ему. Ему не нужны мои чувства и моя любовь. Ему нравится быть во власти всех тех, кто покупает его тело на ночь. А мне противно.
-Мм.... - Еще глубже засасывает его член, массируя его яички. По лицу этого парня, чье имя я даже не пытался запомнить, можно понять, что он получает огромное удовольствие оттого, что имеет в рот моего близнеца. Его бедра начинают в более быстром темпе двигаться, засаживая ему почти по самое горло. Он совершил еще несколько резких толчков и излился ему в рот, пачкая его подбородок и губы. Это бы смотрелось очень эротично и сексуально, если бы это была не сперма какого-то постороннего человека, желающего продолжить "общение" с моим братом.
-Хочешь еще, детка? - Так вульгарно и пошло. Так грязно и мерзко.
Обидно.
-Я хочу всегда, ты ведь знаешь. - Он резко поднял Билла на ноги, а затем опрокинул на шикарный диван, обитый красной кожей, а так же кожей питона. Шикарно. Так, как должно быть в подобных дорогих заведениях класса Люкс. Иначе тут и не может быть. Билл облизал свои губы, слизывая капли спермы. Су*а
-Какая же ты сучка, Билл Каулитц. Теперь я понимаю, почему тебя хотят абсолютно все. - Я смотрю на бутылку, в которой виски плещется практически на самом дне. Я даже и не заметил, как быстро опустошил ее. Черт бы побрал Билла.
-Мм, но ведь именно это тебе во мне и нравится. - Его руки ложатся на пряжку ремня Билла, и он резким движением пальцев расстегивает ее. Воздух разрезает характерный звук щелчка. Джинсы легким движением соскальзывают с влажных бедер моего брата, обнажая его идеальное тело, которое еще несколько часов тому назад принадлежало мне. Тело, которое я имел так жестко, как только мне хотелось. Тело, которое принадлежало мне, даже когда я был груб, но никогда не применял насилие.
-Да, ты знаешь, куда надавить, чтобы заставить желать себя. - Он откинул джинсы вместе с боксерами куда-то в угол помещения, удобнее устраиваясь между его широко разведенных в сторону ног.
Он даже не собирается его растягивать. Ему будет больно.
-Может.... - Он не дал ему договорить, резко вторгаясь в его тело. Такой протяжный и невероятно громкий полу крик - полу стон. Ему действительно больно. Я затягиваюсь сигаретой, впуская в свои легкие противный никотиновый дым. Раньше он успокаивал меня, а сейчас заставляет еще больше думать о том, что, возможно, именно сейчас я окончательно потерял его. Билл обхватил его бедра своими ногами, притягивая его как можно ближе к себе. Член резко то погружался, то выскальзывал из его влажного тела. Уже не в первый раз я становлюсь свидетелем того, как имеют моего брата, но впервые мне так невыносимо больно, и кажется, что я даже не могу дышать. Почему именно ему понадобилось доказывать всем, что он оправдывает статус куклы на одну ночь. Почему он получает удовольствие, находясь под этим парнем, который силой сжимает его бедра, разводя ягодицы, чтобы проникать еще глубже. Ему нравится быть в теле моего брата. Ему нравится устанавливать в данный момент свои правила игры, которым Билл в полной мере следует.
Ему слишком хорошо.
Я вижу, как подрагивают ресницы моего брата, когда с них срываются очередные прозрачные слезы, подталкиваемые очередным резким толчком. Он цепляется пальцами за кожаную обивку дивана. Я вижу, как сейчас работают все мышцы на его теле и лице, когда он в очередной раз сильнее проникает в него.
-Черт... черт... черт, как же больно. - Стонет, скорее всего, тихо почти что шепотом, потому что Энтони, да, именно так зовут этого муд*ка, даже не обращает внимания на его просьбу двигаться чуть медленнее. А мне кажется, будто он кричит эти слова мне прямо на ухо. Так оглушительно и так протяжно. Словно скулит и завываает. Энтони сильнее вбивает тело Билла в диван, наблюдая за тем, как по его щекам струятся слезы. Я делаю финальный глоток и ставлю бутылку на барную стойку. Видимо, это получилось слишком агрессивно и резко, раз бутылка разлетелась на мириады прозрачных осколков, заставляя немногочисленных людей, собравшихся в этом помещении повернуть голову в мою сторону, пытаясь понять, что же на самом деле произошло. Даже Билл вскидывает свою голову, наблюдая за тем, что я натворил. Я вижу непонимание в его взгляде, а мне уже как-то по х*й. Мне по х*й на то, что он думает и чувствует. Мне по х*й на то, что я показал ему, как мне больно и невыносимо тяжело. Достаю пачку денег и плачу бармену за выпитые мною напитки и за разбитую бутылку. Я направляюсь к выходу.
Прошу тебя, не уходи, не оставляй меня одного.
-Том.... - Его хриплый голос тонет в болезненном стоне, сорвавшемся с его губ. Каким же грязным я ощущаю себя в данный момент. Я последний раз окинул его взглядом, наблюдая за тем, как Энтони чуть приподнимается, утягивая за собой Билла таким образом, чтобы он мог теперь сам насаживаться на его член. Прикрываю веки, а затем ухожу прочь. Мой выбор был сделан, и пусть он теперь катится ко всем чертям. Почему бы ему не пойти на х*й со своим поведением и образом жизни. Я просто измотан. Я накинул на голову капюшон и направился куда-то в абсолютно другую сторону от своей машины. Сейчас мне просто хотелось погулять. Мне было все равно, в каком районе я сейчас нахожусь. Мне кажется, что я прежде здесь даже не был. Да, и какая теперь к черту разница. Все как-то вдруг резко превратилось в пепел, и розовые очки спали с моего лица.
Он сделал свой выбор.
На улице было довольно-таки прохладно. Я застегнул молнию на своей кенге до самого горла. Капюшон был сильнее накинут на голову, поверх одной из моих самых любимых кепок. Мне показалось, что я могу даже заплакать, но нет, это всего лишь иллюзия и фикция. Я давно уже не плачу из-за него. Он не достоин всех этих эмоций. По закону жанра начался дождь. Было так приятно, хотелось смыть с себя всю ту грязь, в которой я возился все эти годы, что вращаюсь в кругу богатеньких и напыщенных пижонов, уверенных в том, что все в этой жизни можно купить за хрустящую пачку денег. Кретины, которые так никогда и не научатся любить. Мне жаль их, хотя с другой стороны они никогда не будут страдать из-за потери любимого человека, как страдал все эти месяцы я. Я дошел до какого-то незнакомого мне парка и прошел в самую глубь. На одной из скамеек сидел сжавшийся комочек, что я сначала даже не мог понять, кто это. Я подошел ближе, чтобы увидеть, кто это был.
-Привет. - И какого это черта, мне вдруг захотелось поговорить с кем-то. - Из-под черного пальто показалось личико маленькой девочки. На вид ей было примерно лет тринадцать или четырнадцать. Она лишь испугано посмотрела на меня, и сильнее накрылась пальто. Все ее тело сотрясалось то ли от рыданий, то ли от сильных порывов ветра, которые хлестали ее по лицу. Я протянул к ней руку, в надежде на то, что она не оттолкнет и примет мою помощь.
-....
-Тебе нужна моя помощь? Как тебя зовут? - Она лишь мотнула головой, показывая, что я могу уходить и мне нет никакого смысла волноваться за нее. Но мне почему-то показалось, что я не могу так просто оставить ее в одиночестве, позволяя ей окончательно замерзнуть.
-.... - Она молчала, даже не пытаясь со мной заговорить.
-Я не хочу тебя пугать, прости, что лезу не в свое дело, я, пожалуй, пойду. - Я отошел от нее, резко ощутив нежные девичьи пальцы на своем запястье. Она слегка потянула меня к себе, заставляя присесть рядом с ней на скамейку. Ее тело трясло, и я прижал ее к себе. У нее был такой глубокий взгляд. Карие глаза, иссиня-черные волосы. Бледная, почти прозрачная кожа, пухлые губы. Очень стройная, грациозная, но она не вызывала во мне никаких желаний. Тут было что-то другое. У нее другая красота, она исходит словно изнутри. Совсем как это было с моим маленьким Билли.
-....
-Как ты здесь оказалась? - Она лишь слабо улыбнулась и уткнулась лицом в поджатые к груди колени. Такая странная. Как мне понять, что именно ей надо, если она постоянно молчит и даже не пытается мне помочь.
А, может, ей хорошо.
-....
-Знаешь, у меня еще никогда не было такого содержательного разговора прежде. - Я достал пачку сигарет и сделал сильную затяжку. Я вроде бы бросил, или собирался бросать, но уже неважно. Веки сами собой прикрылись. Я наслаждался тишиной, иногда разбавляемой моим тяжелым дыханием и ее сдавленными всхлипываниями. - Может, мне стоит тебя оставить одну, просто не хочу докучать своим обществом. Мне не хочется быть тебе в тягость.
-.... - Снова мотает головой. Я не понимаю эту девочку. Я протягиваю ей пачку сигарет, но она как-то резко отшатывается от меня словно от пощечины. Будто я ударил ее. С ее плеч спадает пальто, обнажая ее плечи. Только сейчас я замечаю, что на ней надета тонкая шелковая сорочка, которая почти с трудом прикрывает ее тело. Я вижу красные, почти бардовые следы на ее запястьях. Обычно такие отметины остаются после прижженной сигареты. Теперь я понимаю, почему она так испугалась. Я беру ее руки, наблюдая за тем, как она вся сжимается, когда подушечки моих больших пальцев касаются всех многочисленных порезов и шрамов, пролегающих через все ее тело.
Тело похоже на небольшую карту.
В отличие от Билла ее тело не вызывает такого явного ощущения подступающей тошноты.
-Кто это сделал с тобой?
-....
-Ты не хочешь, чтобы я лез туда, куда не стоит?
-....
-Я не понимаю тебя, прости меня. В чем дело, может, расскажешь? А потом я уйду и оставлю тебя в покое. Просто мне вдруг захотелось пообщаться хоть с кем-нибудь. - Она лишь в очередной раз мотнула головой, ставя меня в тупик. Я не знаю, что мне ей еще сказать. Я встал со скамейки и протянул ей руку, давая ей понять, что она может меня не бояться и пойти вместе со мной. Она с испугом смотрела на мою руку и сильнее закуталась в свое пальто. На утро у нее точно будет сильная температура.
И какое мне вообще дело?
-....
-Идем, я отвезу тебя домой. - Она все же взяла мою руку, и я заметил, как по внутренней стороне бедра у нее начала стекать тонкая полосочка крови. Мне вдруг стало по-настоящему страшно. - Кто тебя изнасиловал? - Почему-то именно этот ужасный вопрос сорвался с моих губ. Как будто, назвав имя того подонка, поможет ей забыть пережитое. Это так нелепо. В жизни не бывает все так легко и просто. Она лишь слабо усмехнулась и прикрыла веки, стараясь сдержать свои слезы. Мне хотелось понять, что с ней произошло.
Глупо, но, может, это просто желание доказать самому себе, что я могу спасти хотя бы одного человека, раз мне не удалось это сделать со своим близнецом.
Я сильнее закутал ее в ее одежду и повел из парка, в сторону моей припаркованной у клуба машины. Дошли мы довольно-таки быстро, особенно если учесть тот факт, что она была босая и камешки постоянно впивались в ее пятки. Мы сели в машину, и она дала волю своим эмоциям. По ее щекам текли детские злые слезы обиды. Она начала раскачиваться взад и вперед, словно пытаясь таким вот образом, успокоить свою истерику. Она открыла рот, словно в немом крике, но из горла не вырвалось ни звука. Сквозь все тело словно прошел разряд тока, когда я понял, почему она даже не пыталась со мной заговорить. Она лишь отчаянно трясла головой, словно надеясь, что я смогу ее понять. И я понял.