-Так тебе проще рисовать? - Билл поднял свой взгляд на Тома, как бы спрашивая, что он имеет в виду. Ему казалось, что Том может читать любые его мысли, угадывая любые изменения в его настроении. Ему было немного страшно, что кто-то посторонний так просто может читать его, подобно открытой книге. Он немного сжался, ощущая себя некомфортно под взглядом Тома. Нет, этот взгляд не пугал, он обволакивал, подобно густой патоке, заполняя собой мельчайшие трещинки на душе Билла, наполняя его невероятным теплом и спокойствием. Просто было непривычно, что кто-то слишком хорошо может чувствовать его, не прилагая к этому никаких усилий. И этим кто-то был человек, в чьи глаза он так отчаянно влюбился. Он ощущал себя немного глупо из-за того, что готов был бы отдать всего себя лишь бы еще раз встретиться с его взглядом. Но он не хотел быть так запросто разгаданным, к тому же он сам себя практически не знал, и каждый новый день открывал в себе какие-то новые грани своего характера. То, чего он даже и не мог подумать о себе.
-Я не понимаю, о чем ты. - Билл вновь опустил свой взгляд, устремив его куда-то в сторону. Невероятно красивый взмах черных пушистых ресниц, которые были подобны крыльям бабочки, завораживали Тома, не давая ему возможности отвести взгляд. Слишком нежно и трепетно. Слишком красиво и прекрасно. Тому казалось, что вся красота, сексуальность и грациозность достались именно его близнецу. Ему было неловко. Неловко, потому что он смущался смотреть ему в глаза. Боялся выдать своей повышенной заинтересованности в его личности. Боялся, что Том сможет узнать, что его тянет к нему, это не так, как у него происходит с Андреасом. Тут что-то совершенное другое. Ему хотелось бы попробовать губы Тома на вкус, но без языка. Просто ощутить их тепло на своей коже, отдавать ему свое дыхание и свои искренние эмоции. Он не мог представить себе каких-то близких отношений с Томом, но зато отчетливо мог ощущать, как дрожат пальчики его рук, когда Том улыбается ему. Он ощущал, как заканчивается кислород в легких, и дыхание становится все более утяжеленным и рваным. Он отчетливо представлял себе, как это ласкать его губы, дотрагиваясь до них собственными губами или же подушечками пальцев.
-Тебе легче рисовать, после того, как ты дотронулся до человека? Ты словно забираешь все мое личное и то, что принадлежит только мне, и переносишь это на свою бумагу, равномерно распределяя это все на рисунке. Так? Или я ошибаюсь? - В голове Билла крутился всего лишь несколько возможных в его случае вопросов. "Откуда же он знает, ведь я ему не говорил. Неужели, он и в правду Дьявол, который может читать меня и видеть насквозь все мои мысли. Интересно, а мои желания ему так же подвластны и видны, как на ладони"?
-Как ты догадался? Я рассказывал об этом только Андреасу. Он тебе уже успел рассказать? - Голос Билла жутко дрожал, в горле пересохло, и никак не получалось сглотнуть образовавшийся ком. Почему, кажется, что он смотрит не в глаза, а сразу в душу. Хотелось убежать, потому что было в данный момент всего лишь одно желание - узнать, какие именно на вкус эти пухлые губы. Он сильнее сжал кисточку в руках, чтобы не выронить ее от волнения. Трудно дышать, когда ты ощущаешь, словно сквозь все твое тело проходит электрический разряд, а ведь он еще даже не дотрагивался до Билла.
"Мне кажется, я схожу с ума, и мое сумасшествие носит определенно твое имя".
Ведь Том даже не приблизился к Биллу, а у него уже дрожит абсолютно все тело. Еще ни с кем он так себя не ощущал. Он хочет сократить расстояние между ними в нескольких шагах, чтобы почувствовать его совсем рядом, обдавая его кожу, невероятно горячим дыханием. Наверное, так и должно быть, когда перед тобой сидит Сатана, против которого, как известно невозможно бороться. Даже на таком большом расстоянии, он мог ощущать, насколько его сердце отстает от сердцебиения Тома, а вернее убедиться в том, что оно бьется с идентичной скоростью, ни ударом больше, ни ударом меньше. У обоих пульс зашкаливал, и самое забавное, что причина была у обоих одна и та же. В данный момент они боролись с собой, чтобы не перейти границы, которые в их случае было запрещено пересекать. Том знал, что не имеет права теперь желать его, добиваться его. Он сделает все, чтобы его брат был счастлив, но он никогда не признается в том, что его любовь давно уже перешла границы братской. Теперь он не имел на это никакого права. Не должен был вставать на пути у него и Андреаса, особенно после того, что он сделал с ним. Ему просто нужен брат. Он хочет вернуть своего прежнего малыша Билли, чтобы все было, так как это было прежде, до изнасилования. Он не сможет ласкать его тело, ведь перед глазами всегда будет стоять картина, как он насилует его, а у Билла по щекам текут слезы. Кровь на белых шелках простыней. Это ведь невозможно так просто выкинуть из воспоминаний. И сколько бы времени ни прошло, рана будет постоянно напоминать о себе, иногда продолжая, кровоточить. Хотелось вырвать это воспоминание с корнем, но он не мог и знал, что обязан ощущать это раз за разом, словно вновь оказываясь в той комнате, на той самой кровати. Это его камень, который невозможно снять с души. Груз, который всегда будет тянуть его в прошлое, в тот ужасный день, когда он заставил Билла сделать финальный шаг к пропасти. Он не встанет между Биллом и Энди, хотя бы, потому что Энди спас его, если бы не он, то Билл сейчас не стоял бы перед ним с палитрой и кистями в руках. За жизнь своего брата он должен благодарить Андреаса. И вот сейчас судьба дала ему второй шанс на то, чтобы обрести брата, и он не может потерять его из-за своих желаний. Сейчас это все теряло смысл. Просто держать его в своих объятиях, как это было, когда они были детьми, и Билл прибегал в комнату к Тому во время очередной грозы, чтобы зарыться носиком в изгиб шеи и предплечья, или же в шелковистую копну волос, пока там не появились забавные дредлоки. Сейчас хотелось вернуться в такое светлое прошлое, которое, не смотря на постоянные разборки и драки со старшеклассниками, казалось по-настоящему беззаботным. Он смотрел Биллу в глаза и не мог заставить себя отвести взгляд.
Странно. Тишина, которая царила в спальне Билла не давила, как это обычно бывает при общении с посторонними людьми, она обволакивала и создавала какое-то особое настроение. Создавалась особая атмосфера. Тишина успокаивала и дарила ни с чем несравнимые ощущения.
"С тобой так приятно молчать. Даже тишину ты превращаешь в самые прекрасные звуки. Подари мне частичку своей магии".
Да, ведь и Билл был Тому не чужим человеком, а самым близким из всех возможных. Он был его зеркальным отражением, без искажения. Он чувствовал его боль как свою, а иногда еще сильнее. Он был его близнецом и дороже людей друг для друга им никогда не найти. Эта та связь, которую невозможно просто так разорвать, но иногда потерять ее не составляет особого труда.
-Просто, ты слишком трепетно касался моей кожи, вот я и решил, что тебе это нужно именно для того, чтобы лучше меня нарисовать. - Том улыбнулся Биллу и принял прежнее положение. Он никогда так долго ни перед кем не позировал.
-Да, ты очень догадливый. Можешь, еще немного растянуть губы в улыбке. Просто хочу запечатлеть тебя не таким серьезным и грустным. Мне ты больше нравишься, когда улыбаешься. - Билл решил для начала сделать карандашную версию портрета Тома, а потом уже возможно сделать все в ярких красках. Грифель карандаша под нужным углом лег на полотно, которое в конечном итоге должно было стать полноценным и завершенным творением. Его рука двигалась осторожно, иногда срываясь на хаотичные движения. Постепенно на бумаге начали вырисовываться общие черты и контуры лица Тома. Самая главная часть для Билла - это были глаза Тома. Именно их он мечтал нарисовать с тех самых пор, как впервые увидел Тома через стекло в больничной палате.
-Нравится, когда я улыбаюсь? Честно, я даже не ожидал, что ты мне скажешь подобные слова. Но для тебя все, что угодно. - Том улыбнулся, позволяя Биллу сохранить эту улыбку на его полотне с работой. В такие моменты он ощущал себя настоящим художником, который создает волшебство вокруг себя. Ему казалось, что и Том чувствует то же самое в данный момент, просто не хочет говорить, чтобы не нарушать такие приятные мгновения. В данный момент Билл совершенно забыл об Энди. Просто Том словно рисовал в его воображении совершенно другой и иной мир, раскрывая для него все новые и новые грани.
"Так комфортно, побудь со мной еще немного".
-Да, у тебя очень красивая улыбка и мне нравится твое колечко в губе, оно словно подчеркивает форму твоих губ. - Билл смущенно опустил глаза, просто еще никто не заставлял его чувствовать себя так неловко. Его щеки покрылись чуть заметным румянцем, который делал его вид более здоровым и менее болезненным. Том вдруг начал смеяться, что вызвало неподдельное волнение в Билле. Ему показалось, как вдруг все его песочные замки иллюзий о том, что они нашли общий язык, начали раскалываться на части, осыпаясь и, превращаясь в прах. - Прости, я видимо сказал что-то не то. - Билл прикрыл веки, и Том заметил, что у него дрожит нижняя губа, из-под прикрытых век стекают красивые хрусталики слез. Перед ним стоит его любимый брат-близнец. Самое родное, что может быть в его жизни. Никто не способен заменить его или потеснить в его сердце. Билл всхлипнул и сел на кровать. Его плечи тряслись от рыданий. Он шевелил губами и что-то бессвязно бормотал себе под нос, но Том не мог понять, что он говорит. Он не мог поверить, что его смех вызвал у Билла такие искренние и неподдельные слезы.
"Ребенок".
Том подошел к Биллу сел перед ним на корточки. Том взял Билла пальцами за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. Сейчас он видел в глазах Билла неподдельный страх и какую-то непонятную ему в данный момент панику. Он не мог разгадать эмоции Билла, и даже не имел представления, что ему сейчас делать с ним. Ведь он даже не знал, что именно вызвало у него такие прекрасные слезы обиды и какого-то даже неприкрытого отчаяния. Плечи постоянно содрогались, а губы были уже искусаны в кровь, что Том мог даже видеть, как наподобие бутона розы проступили пару капель. Он никогда не видел ничего красивей и прекрасней, чем его родной брат-близнец в данный момент. Так предательски защемило в груди.
-Я просто кретин, который решил, что ты искренне хочешь со мной общаться. Ты ведь просто из жалости согласился для меня позировать, потому что мой лечащий врач приходится отцом твоего друга. Ведь это так очевидно. Зачем тебе тратить свое драгоценное время на меня, когда ты можешь быть с какой-нибудь красивой девушкой. Ты просто из жалости сейчас со мной. - Том только сейчас понял о том, насколько Биллу было важно, что Том согласился придти и не отказал ему в том, чтобы стать натурщиком. Только сейчас он понял, что Билл сам тянется к нему, так искренне и с каким-то детским и озорным блеском в глазах.
-Билл, послушай меня, ведь дело совершенно не в тебе. Просто посмотри, пожалуйста, на свои ноги. - Билл опустил голову, и на лице заиграла счастливая улыбка. Он начал смеяться, цепляясь своими руками за шею брата. - Просто я увидел, что ты надел разные носки, вот и засмеялся, дело не в тебе, а общаться с тобой для меня сплошное наслаждение. - Билл опустился на кровать, увлекая за собой Тома. Том лег рядом с братом. Билл не глядя, на ощупь нашел руку близнеца и переплел их пальчики между собой.
"Возвращение в детство".
-Прости меня, я испортил тебе все настроение. Я просто почему-то решил, что ты смеешься надо мной, и мне стало так обидно. Я идиот, я знаю, это еще одна сторона моей личности, о которой я узнал только что. - Билл прикрыл веки, и Том заметил, что он до сих пор плачет. Вроде бы все хорошо. Билл стал другим, и теперь Том зачастую не мог его понять. Не мог понять некоторые детали в его поведении. Вроде бы это был все тот же человек, но с каким-то иным подтекстом в словах и фразах, брошенных Тому. Это вводило его в ступор, потому что он боялся теперь сказать что-то лишнее, что могло разрушить идиллию, образовавшуюся между ними.
Том боялся спросить, почему Билл и сейчас продолжает плакать. Том ощутил, как руки Билла обвили его шею, и он как-то отчаянно вцепился в него. Он всхлипывал и продолжал бормотать что-то бессмысленное и абсолютно еле слышное, но Том не понять ни слова из этих слов.
-Билл, отпусти меня, мне очень тяжело дышать. Что с тобой? - Билл еще сильнее прижал к себе Тома. Его рыдания не прекращались. У него вновь начался истерика, которая обычно сопровождалась удушьем. Тому это уже было хорошо известно. - Билл, малыш, пожалуйста, отпусти меня, что с тобой? Ну, что мне сделать, чтобы успокоить тебя. Билл, ты слышишь меня?
"Поцелуй меня так, как не целовал никогда и никого в жизни. Переступи эту ненавистную черту для нас обоих, и подари мне настоящую жизнь. Прошу, сделай всего лишь шаг, чтобы разрушить границы и стереть рамки, обратив их в пепел".
Том словно почувствовал, что Биллу требовался поцелуй, но он не имел на него права, тем более в чужом доме, когда кто-либо посторонний мог зайти в любую минуту, и тогда его бы точно не подпустили к брату уже никогда.
-Билл, послушай, дыши глубже. Давай же, я с тобой рядом. - И уже шепотом, чтобы никто, а уж тем более Билл не услышали его, добавил: - Я всегда был рядом. Давай же. - Билл лежал на кровати, судорожно цепляясь за Тома, словно он был его последней надеждой. Вновь перестало хватать воздуха, и он открыл рот, пытаясь сделать хотя бы один незначительный вдох, чтобы дышать. Тома вновь охватила такая знакомая для него паника. Он наклонился к губам Билла, и ни секунды не сомневаясь, начал вдыхать в него кислород. Пальцы жутко дрожали, и ему хотелось, чтобы все это закончилось. До этого Том не видел такой сильной истерики у брата.
"Дыши. Дыши ради того, чтобы однажды мы вновь были вместе. Дыши, потому что только твое дыхание заставляет мое сердце биться. Дыши, потому что я никогда уже не смогу без тебя. Умоляю, ты только дыши. Я рядом. Дыши. Дыши вместе со мной. Давай же дыши для меня и за меня. Я отдам всего себя, лишь бы ты продолжал жить. Прошу тебя, сделай хотя бы один вздох".
Том еще сильнее начал вдыхать "жизнь" в тело своего близнеца, наблюдая за тем, как его веки начинают дрожать, и он понимает, что Билл постепенно начинает приходить в себя. Сейчас это было самое главное. Главное, чтобы Билл дышал для него и вместе с ним. Давно уже не было так страшно. Том продолжал дышать, хотя ему самому казалось, что у него заканчивается кислород. Но ведь он поклялся, что и жизнь отдаст за своего брата. Билл распахнул глаза и начал тяжело дышать.
-Больше никогда не пугай меня так, прошу тебя. Не смей пугать. Никогда. Почему ты не сказал, что тебе плохо? Почему молчал? - Билл молча, глядел в глаза Тому. Ему так хотелось прижаться к нему, чтобы ощутить насколько он горячий на самом деле. Ощутить его влажную кожу. Том ощутил чуть солоноватый привкус на губах, и понял, что все это время у него по щекам текли слезы. Он не должен был показывать их Биллу, ведь это выглядело крайне странно, что он плакал из-за него, ведь для Билла они посторонние и чужие друг другу люди. Так странно. Рука Билла легла Тому на щеку.
-Только не бросай меня, ладно? Не уходи. Не уходи. Не уходи именно сейчас, когда мне так комфортно. Прошу тебя, только не сейчас. - Голос Билла звучал совсем приглушенно из-за постоянных всхлипываний, и Тому даже показалось, что он охрип. Еле слышный шепот, умоляющий остаться и не бросать его. Разве он может бросить, когда так любит. Разве может он уйти от того, кто является для него целым составляющим этого мира. Не может отпустить. - Я всегда мечтал нарисовать Дьявола и Ангела, Бога и Сатану. - Билл начал стирать слезы со щек брата, задевая ноготками пухлые губы Тома. Хотелось чуть ближе, на более интимном расстоянии любоваться им, наслаждаясь прикосновениями к его идеальному лицу и невероятно нежной коже. Это было так интимно, куда посторонним был вход воспрещен. Такая опьяняющая близость, от которой кружится голова и главное не останавливаться и продолжать сходить с ума. Одна рука Билла легла на спину Тому, подтягивая его ближе к себе. Он вздрогнул, когда Билл задрал его футболку и положил свои холодные пальчики на его горячую и влажную кожу.
"Сделай шаг ко мне навстречу. Чуть ближе, и ты поймешь, что это должно произойти. Еще немного, чуть ближе".
Сквозь тело словно прошел электрический ток. Всего лишь поцелуй, который ничего не изменит в жизни. Простое прикосновение губ, чтобы успокоиться и понять, что это неправильно. Том посмотрел на Билла и не успел он задать вопрос, как Билл ему тихо-тихо выдохнул прямо в губы, обдавая своим горячим дыханием и обволакивая ароматом клубники и ментола. Самое головокружительное сочетание ароматов, которое ему приходилось встречать.
-Я закрыл дверь, нам никто не помешает. - Так странно, ведь Том хотел задать именно этот вопрос, но так и не решился это сделать, чтобы не спугнуть Билла. Руки дрожат. Как решиться на поцелуй с Биллом. Билл потянул Тома за собой. - Тебе как удобнее?
-Что? - Том от удивления распахнул глаза, не понимая, что именно от него хочет Билл.
-Ну, в какой позе тебе это удобней всего делать? - Том не мог вымолвить и слова, ведь его малыш Билл не мог говорить сейчас о сексе. Просто ему показалось, послышалось. Может, он вообще все еще спит. Том ущипнул себя за руку, но он не проснулся. Значит не сон, это реальность.
-Ты вообще про что? Какая поза? - Билл умиленно хлопал своими пушистыми ресничками, глядя в глаза Тому. Он смотрит на него с такой щенячьей преданностью, что даже где-то щелкает какой-то механизм, говорящий о том, что навряд ли когда-нибудь решиться на интимную близость. Он никогда не сможет вновь подтолкнуть себя к тому, чтобы обладать его нежным телом. Он слишком хрупкий и нежный. Слишком уж трепетно он к нему относится, чтобы еще хоть раз в жизни решиться на то, чтобы причинить ему боль.
-Ну, тебе как удобнее лежа или сидя? Я просто ведь не знаю. - Том попытался взять себя в руки, чтобы не покраснеть. И с чего он вообще взял, что Билл сейчас говорит о сексе. Да, потому что таким тоном говорят только об интимной близости. Только так смотрят, когда намекают о физическом единении. Только так предлагают. Том непонимающе продолжал смотреть на своего брата, который как ни в чем не бывало, ждал ответа от Тома.
-Билл, объясни мне, ты вообще, про что сейчас говоришь. Я просто если честно не особо понимаю, о чем вообще идет речь. Разъясни мне, если тебе не трудно.
-В какой позе я могу нарисовать тебя? - Тому показалось, что его ударили чем-то очень тяжелым, или же вылили ведро льда под резинку его нижнего белья. Он всего лишь хочет нарисовать его. Просто портрет в полный рост и не более того. Видимо, воздержание дает о себе знать.
-А, так ты об этом. Ну, давай, тогда я встану на колени, думаю, ты понимаешь, как именно.
-А ты о чем подумал? - Глаза Билла загорелись забавным огоньком, и он чмокнул Тома куда-то в макушку и начал весело хихикать, как это обычно бывает у детей. - Мм, ты решил, что я спрашиваю твою любимую позу в постели? Признавайся. Ты бы видел выражение своего лица, я с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться. Просто ты так забавно реагировал на мои провокационные фразы. Забавный ты все-таки. Ты, скорее всего, привык к тому, что тебе ни одна девушка тебе не отказывала. Такой забавный, просто самый настоящий медвежонок. - Билл начал щекотать Тома, медленно наваливаясь на него сверху. - Просто хотел проверить твою реакцию и твои мысли. А вообще про дверь я сказал не просто так. - Билл сцепил пальчики и завел их руки наверх, к изголовью кровати. Билл наклонился к Тому так близко, чтобы их носы соприкасались, а вырывающееся хриплое дыхание из их приоткрытых ртов, словно боролось за власть. - Просто, меня интересует один вопрос, и мне нужна твоя помощь.
-Какой именно? - Том облизал свои губы, дотрагиваясь до губ брата. Билл прикрыл веки.
-Ты только что практически ответил на него, а ведь я даже не успел его тебе задать.
-Так и в чем тебе нужна помощь?
"Зачем ты спрашиваешь, если знаешь, что я хочу тебя поцеловать. Зачем испытываешь меня, если мне итак тяжело. Либо притяни еще немного ближе, либо окончательно оттолкни".
Билл наклонился еще ниже и захватил в плен своего рта нижнюю губу Тома. Дыхание стало еще более рваным. Том словно вновь окунулся в ту атмосферу, которую вокруг него создавал его Билл, когда они были вместе и жили в общежитии. Так странно, так тепло, и так страшно. Так неправильно, ведь он по сути дела пользуется амнезией брата в своих корыстных целях. Пользуется тем, что тот не помнит, как его брат заставлял делать минет или отдаваться, словно он всего лишь какая-то шлюха. "Это неправильно" - это была единственная мысль, которая сейчас пульсировала в голове у Тома, отдаваясь болью где-то в районе сердца. Так не должно быть. Он не хочет пользоваться тем, что его брат не помнит его и познает заново. Не хочет привязывать его к себе сейчас слишком сильно, чтобы потом разрушить их мир, сотканный из фальши и иллюзий. Он не мог давать ему сейчас какую-то призрачную фантазию, которая развеялась бы слишком быстро, как только бы к Биллу постепенно начала возвращаться память. Это было все слишком эфемерным, чтобы он посмел вновь сделать Билла своей податливой и ручной игрушкой.
"Я не могу вновь причинить тебе боль. Не могу вновь заставить тебя страдать, когда ты только учишься заново дышать и жить. Ты только сейчас вновь познаешь этот мир, подобно прекрасной птице, и я не могу отнять твоих крыл".
Билл начал еще сильнее засасывать губу Тома, пытаясь проникнуть в его рот. Так сладко. Том словно ощущал, как еле слышно постанывает его брат, ему рвано в рот. Как у обоих резко подскочил пульс, и сердце начало еще сильнее отбивать чечетку, словно уже в висках. Том поддался какому-то импульсу и раскрыл свой ротик, позволяя Биллу беспрепятственно проникнуть как можно глубже, минуя барьер из острых клычков. Они перевернулись на кровати, и Билл оказался снизу. Билл выгибался под братом, поддаваясь навстречу этому головокружительному поцелую, сводящему их обоих с ума. Извивался под ним, подобно змее от очередных прикосновений, которые заставляли тело покрывать испариной. Так не должно быть. Не тогда, когда у его брата амнезия, и он наглым образом пользуется данным фактом. Не тогда, когда он для Билла является положительным героем, хотя ведь именно он привел его к тому, что сейчас происходит в его жизни. Он фактически собственными руками лишил брата нормальной жизни. Его ошибка чуть не стоила ему жизни брата. Очередное перекатывание на кровати, и Билл снова лидер.
"Слишком высокая цена и плата за ошибку, чтобы посметь хоть раз еще ошибиться".
-Билл, прости, я не могу. Это неправильно. Черт, извини меня. Я такой кретин. - Том попытался выползти из-под брата, но тот крепко прижал его весом тела к кровати.
-Что именно неправильно? Это я виноват, я не должен был тебя целовать. Считай, что таким образом я хотел добиться лучшего результата для своей картины, которую я так и не нарисовал. Извини, это я не сдержался, и полез к тебе. Тебе ведь нравятся девушки, а тут я со своими странностями. - Билл попытался слезть с Тома, но он схватил его за запястье и заставил опуститься рядом с собой. Рука нежно легла на щеку. Большим пальцем он начал поглаживать нежную кожу, от которой пахло какими-то фруктовыми примесями и масками. Да, это все тот же Билл Каулитц, который огромное внимание уделяет своей внешности и коже. - Я просто иногда словно теряю над собой контроль. Я не хочу, чтобы это повлияло на твои визиты. Я хочу, чтобы ты продолжил быть моим натурщиком. Давай, продолжим, прости меня. - Том выпустил Билла из своих объятий и занял прежнюю позицию. У братьев щеки пылали и были покрытыми румянцем. Нет, там не было стыда, было лишь жгучее желание вновь все повторить. Вновь отдаться этим желаниям, которые накрывают их с головой. Вновь ощутить на своих губах этот сладостный вкус яда, который послушно впускаешь в свое тело, потому что процесс "заражения" был запущен, и его невозможно остановить. Кожа горела и была покрыта каплями солоноватого на вкус пота. Том вновь сел в ту же самую позу, которую он занял прежде. Он так же улыбнулся, как до этого его просил Билл. Руки Билла совершенно не слушались, и он с трудом держал в своих руках палитру.
-А теперь не двигайся, иначе ничего не выйдет. - Том замер, подобно статуе. Работа над портретом возобновилась, хотя оба думали о том, как бороться со своими желаниями. Они словно бросили вызов сами себе.
"Он хочет его".
***
Билл сидел в гостиной вместе с Густавом и Бетти. Дэвида все еще не было дома, сегодня ему пришлось задержаться как можно дольше в клинике. Они смотрели какой-то забавный мультфильм, который очень сильно нравился маленькой принцессе. Она сидела у Билла на коленях и постоянно перебирала его длинные волосы, иногда заплетая их в забавные косички, или хвостики. Она точно должна будет стать парикмахером, как сказал Биллу Густав. Густав был очень хорошим парнем, и они с Биллом по-настоящему сдружились. Каждый день он водил его в разные милые кафетерии, рестораны или же просто увеселительные места, в которых сам любил отдыхать с друзьями.
-Билл? - Билл оторвал свой взгляд от экрана телевизора, по которому шел мультфильм про Вини - Пуха. Билл больше всего любил мультипликационного героя "Тигра". Он ему казался таким забавным и очень милым. Густав же не очень понимал, как парня в восемнадцать лет могут интересовать мультфильмы, но, не смотря на это, сам всегда с удовольствием смотрел их с Бетти и Биллом, потому что они в этот момент вели себя как малые дети. Могли спорить и принимать сторону одного из героев.- У меня есть одна знакомая, и ты ей в прошлый раз очень понравился. Николь. Помнишь, я тебе про нее рассказывал?
-Да.
-Она просила, чтоб ты ей позвонил. Вот держи, номер ее мобильного телефона. - Билл взял бумажку с номером ее телефона и положил к себе в карман. - Как она тебе вообще нравится?
-Да, у нее невероятно красивые глаза. - Билл не лгал, и он знал, что обязательно ей позвонит, чтобы встретиться. Ему хотелось скорее вернуться к прежнему образу жизни, и быть таким же, как и все сверстники, которые ходят в клубы, на вечеринки, знакомятся с девушками, занимаются любовью. Ему просто хотелось узнать жизнь с совершенно разных ракурсов. Хотелось попробовать многое. Но он по-прежнему в первую очередь обращал внимание на глаза девушек. Он знал, что сделает очень важный звонок, но так же он знал, что навряд ли их будут связывать серьезные отношения. Она была интересна ему как друг, но не более того. С ней было весело, но он не мог представить себя в постели с Николь, хотя иногда ему казалось, что у него даже никогда не было опыта с девушками.
-А как же я? - Бетти капризно надула губки и обиженно отвернулась от Билла.
-Ну, ты то останешься навсегда моей маленькой и самой любимой принцессой. - Бетти довольно сверкнула глазами и побежала наверх.
-Тогда ты сегодня и будешь читать мне сказки.
-Хорошо, скоро я приду.
-Она к тебе очень привязалась. Уже всем подружкам прожужжала уши про том, что у нее появился еще один брат, которого она сильно любит. Спасибо тебе.
-За что? - Билл непонимающе вскинул свою правую бровь. Он не знал, откуда у него взялась эта привычка, но он не мог ничего с собой поделать.
-Просто, ты постоянно возишься с Бетти, а я знаю, какой иногда невыносимой она бывает, впрочем, как и все дети. Я знаю, что от нее бывает иногда слишком много шума и крика, но ты правда заставляешь ее улыбаться, а для меня это значит очень много. Понимаешь, у меня ведь нет никого дороже, чем моя младшая сестренка.
-Конечно понимаю, но мне ведь самому нравится с ней возиться. Бегать за ней. Она такая забавная.
-Билл, я хотел тебя попросить, ты не мог бы завтра съездить со мной в ювелирный магазин, я очень хочу сделать предложение своей Ребекке, но не знаю, какое именно колечко ей подобрать.
-С удовольствием. Ты же знаешь, что у меня есть слабость к украшениям. Ладно, я скоро спущусь, пойду только уложу принцессу спать. - Билл поднялся с дивана и пошел в комнату к малышке. Она уже лежала на кровати и протягивала Биллу книжку со сказками, которую он должен был ей прочесть. Она медленно начала прикрывать свои глазки, отправляясь в царство Морфея. Он поцеловал ее в лоб и вышел из комнаты, осторожно притворив за собой дверь. Он по-настоящему привязался к ней, она стала словно его младшей сестрой, о которой ему постоянно хотелось заботиться. У Билла в кармане завибрировал мобильный телефон, и он вышел на террасу, чтобы не разбудить Бетти. На дисплее экрана высветилось имя Андреаса. Он с улыбкой снял трубку, ведь его губы до сих пор горели от поцелуя с Томом.
"Теперь у него есть своя новая жертва, и он добьется его, чего бы ему этого ни стоило".