7 Дней Лета : другие произведения.

5. Никто никогда

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:

   Курсивом выделено то, что уже происходило хотя бы в одной из предыдущих историй.
  
   День 1
  
   Существует не так много вещей, по-настоящему заслуживающих веры.
   - Остынь, чувак!
   Я верю в смерть. Жадно замершую на самом краешке свинцового шарика.
   - Пожалуйста, опусти пистолет.
   Я верю в страх - клубящийся на дне ствола пистолета, направленного тебе в лицо.
   - Вы тупые? Бутылку на прилавок, руки на прилавок, в темпе!
   Страх, шепчущий, что люди будут жить, любить и работать - и всё это будет уже не для тебя. Потому что тебя там не будет. А хочется жизнь. Хочется... Жизнь. А не глухота, тошнота и мгла. Я верю в боль.
   - Сейчас, сейчас! Зина, пожалуйста, дай молодому человеку, что он просит.
   Помертвевшая от ужаса Зинаида судорожно кивнула. ИЖ-79-9, или в просторечии "Макарыч", внушает страх, но согласно закону летальным оружием не является. Я верю в ненависть. Я вижу, как посетитель держит оружие и куда он целится. Попадание в мягкие ткани, в глаза... Верная смерть. Он готов нести смерть, страх и боль. Сократить дистанцию, сломать руку, и любой суд меня оправдает. Пять метров... Четыре... Три... Дистанция прямого рывка. Я верю в то, что всё это когда-нибудь закончится.
   День не задался с самого утра. В холодильнике было шаром покати, а из двух последних яиц, что предназначались мне на завтрак, одно оказалось тухлым. Я узнал об этом, когда вылил его к первому в сковородку. Так что вместо завтрака я убирал за Махой, снова наевшейся ватных палочек и, как результат... Маха - это моя кошка. А я - дурак.
   Вечер, пятница, 28 декабря 2018 года. Дата и без того скверная. А тут ещё и работа. Как говорил мой отчим - если мужчина ничего не умеет, он идёт работать охранником. А если женщина ничего не умеет - она идёт на панель. Суть одна - спать за деньги.
   Питерская зима - довольно скверная штука. Нева то и дело норовит вскрыться и окутать стылой промозглой сыростью всё в радиусе километра. Меня подводит пальто на рыбьем меху. Такая ерунда. Штаны и перчатки я себе купил, а на хорошую куртку уже не хватило. А потом это перестало иметь значение. Когда ты работаешь два через два и единственный твой собеседник - это донянчивающая третье поколение Зинаида Матвеевна, рано или поздно очень многое перестаёт иметь значение. Некоторое время спасало самообразование, саморазвитие, но... Наверное, иногда стоит прогнуться под обстоятельства, спустить на тормозах, найти компромисс. Поиск компромиссов - это очень, очень полезное качество. Как жаль, что я им не обладаю. Меня портит моя вспыльчивость. Ну, когда-то она называлась так... Ещё тогда, когда меня заботили определения и оценки. Я - соринка в глазу общества, ненормальный, чуждый элемент. Проблема в том лишь, что в этом мире больше не осталось действительно нормальных людей.
   Небо сегодня какое свежее. Какое равнодушное. Я ходил по утрамбованному снежку возле остановки, безуспешно пытаясь согреться. Как обычно, в моменты вынужденного безделья мало-помалу начал углубляться в воспоминания.
   Любопытно, что стало бы, умей любой ребёнок на начале своего жизненного пути заглядывать в будущее? Если бы жизнь была действительно честна с нами и действительно предлагала свободу выбора, а не её иллюзию. Если бы этот ребёнок видел, как малозначима золотая медаль за учёбу, как суетны и смешны попытки научиться чему-то, что никогда не пригодится. Музыка? Не нужна. Спорт? Мимо. Точные науки? Не то. Всё это - ненужный багаж, пассив в памяти. Как тогда поступил бы этот ребёнок? Что сделал бы, если б я-настоящий мог поговорить со мной-ребёнком и рассказать, что самым важным навыком будет умение быстро бегать и одеваться за сорок пять секунд? Наверное, не стал бы поступать в ВУЗ, никаких лекций, конспектов, смешного знакомства в библиотеке, попыток построить своё нечаянное счастье. Я рассказал бы о том, как не вовремя приходит беда - хотя к кому когда она приходит вовремя... О том, что первые полгода после того, как мать сбило машиной, не стоило тратить на поиски водителя, скрывшегося с места аварии. О том, что нельзя верить в людей, потому что эти люди предадут. Я вооружил бы самого себя знанием - и не стал бы ругаться с заместителем по учебной работе. И не пошёл бы в армию, оставляя за спиной недееспособную мать. В ту армию, что вытравила из меня остатки человека, научив взамен лишь исполнять приказы. А ещё терпеть, стиснув зубы. Может быть, тогда не произошло бы суда, первого условного за нанесение телесных средних ответственному за мой вопрос офицеру. Наверное, не стоило мне тогда распускать руки, да только свежи были в памяти издевательства, которые в нашей стране имеют всем знакомое название - "дедовщина". Это не могло исправить положение, в котором оказалась моя мать. Как и не отменяло факта, что если бы не упрямство этого "пиджачка", который выполнял свой план по призыву, я мог бы сам позаботиться о ней. Я носил свой условный срок как ризу пред лицом Высшей Справедливости, но мать так и не выпустили из Скворцова-Степанова, она так и угасла, глядя сквозь толстое стекло на тёмно-серую питерскую тоску. А может быть, всё произошло бы так же, просто немного другим путём? Мой отчим привил мне тягу к этой Высшей Справедливости - и это было его самым существенным вкладом в моё воспитание. И несмотря на подлость отца, на предательство - я продолжал глупо верить в совесть, в справедливость для всех. Не умел иначе. Наверное, стоило бы пойти служить. Для прямолинейных глупцов вроде меня работа в полиции или в армии по контракту была бы идеальным вариантом. Но государство отняло у меня мать, поэтому на государеву службу я не пошёл бы, даже умирая от голода. Я попробовал себя в рекламе и продажах. И у меня даже начало получаться, я даже стал немного зарабатывать сверх минимума. Но несколько рокировок, и маячившее место начальника отдела ушло племяннику нашего Частного Предпринимателя. Спасибо судье, вошла в положение и не засчитала дело рецидивом. Святая женщина. И вот я здесь. Сычёв. Семён Сычёв.
   Определённые плюсы в работе охранником были - много свободного времени, скользящий график, достойная зарплата. Но со всеми своими учёбами и работами я оказался на обочине общества. Нелюдимый и неласковый - в полном соответствии со своей фамилией. Подругой не обзавёлся, о семье не думал - а на горизонте уже маячит тридцак. Не этого я хотел, когда заканчивал школу, ох, не этого. А ещё... Ещё мне очень часто снится один сон. Будто бы я размышляю о том, что каждый человек должен быть на своём месте. Но некоторым просто не повезло родиться совершенно не там. Но если немного поднапрячься, взять себя в руки, найти правильный путь...
   Ты пойдёшь со мной?
   Подъехавший "ЛиАЗ" меня, мягко говоря, удивил. Старый-старый, ископаемое, свидетель времени, когда не считались нелепыми атавизмами честь и совесть. Наверное, я был бы очень уместен именно там - в стране молодости таких вот краснобоких "ЛиАЗов". Думал, их заменили на машинки поновее - жизнерадостные зелёные кубики с площадкой для въезда инвалидов, свидетельство эпохи. Наверное, последний из могикан.
   Город жил. Ему было плевать на меня, он просто жил. И если однажды не станет Сычёва Семёна Семёныча, об этом никто никогда не вспомнит. Такой вот реквием по мечте. А в салоне играло что-то такое тёплое и доброе, родом из далёкого-далёкого детства. Когда не имели значения громкие имена и пафосный антураж, и народ тянулся просто к звукам хорошей песни. Она навевала какую-то ностальгию, и изнутри отозвалось неожиданным теплом, разбежавшимся мурашками по коже, немного, но всё же согревая. Я закрыл глаза. И открыл их уже около своей остановки.
   Я подчинил жизнь распорядку. После заступления на смену принимаю объект, здороваюсь с Зиной и занимаю место в уголке. Привычное и распланированное до секунд бытие. Несостоявшийся музыкант, несостоявшийся спортсмен и просто замечательный человек охраняет чужие сигареты, потому что ничего другого он не умеет. Но, как я уже говорил, сегодня всё было не так. Я заметил его ещё на улице, когда тот неуверенным шагом приближался к месту моей работы. Если бы я знал, что увижу, войдя следом за ним, то я придержал бы дверь, заглушил бы своё присутствие... Но я увидел перед своим лицом дуло пистолета ещё до того, как начался мой рабочий день. Ему было плевать на мой распорядок. Плевать на закон. Он хотел выпить. Чёрт бы побрал этот дурацкий день...
   Две пули, два кусочка питерского неба - в голову. У других на краю небытия перед глазами проносится вся жизнь. Во всяком случае, я так слышал - у меня-то была совершенно другая картинка. Какое-то странное место, летняя ночь, тишина. И лишь знакомый голос родом из страны детских снов:
   - Ты пойдёшь со мной?
   Я молча схватил протянутую руку. Я понял вдруг, что весь мир стал беспросветно-чёрной водой. Наверное, это и есть тот самый ад, которым меня столько пугали. Холод, тьма и полное отсутствие воздуха. И так хочется оставить всё как есть и отправить себя в бесконечное падение навстречу дну. Сил сопротивляться уже не оставалось. Движения становились всё медленнее, всё неторопливее... Вскоре я двигался только вниз.
   И когда ударился о дно, понял, что просто сплю. Руки против моей воли потянулись проверить лицо.
   Как будто там должна быть рана... Шрам? Порез?
   Ничего подобного, кожа была ровной и чистой. Надо осмотреться. Я открыл глаза. И тут же перехватил чей-то взгляд.
   Заинтересованный взгляд. Как будто я какое-то экзотическое животное.
   "Девушка. Симпатичная", машинально отметил я. Самым логичным было бы ей улыбнуться, но у меня всегда были с этим проблемы. У меня было чувство, что я её знаю. Нет, мы не были знакомы, просто я где-то её видел. Может быть, на экране монитора? Может быть, встретились на улице? Я имею в виду, аквамариновые глаза и волосы оттенка, который в печати называют не иначе как "циан", я бы точно запомнил, если бы увидел! И это не говоря уже об экзотическом наряде - явном закосе под советских пионеров.
   Прости, милая, но для пионерки ты малость старовата.
   Мы несколько секунд смотрели друг другу в глаза, прежде чем она кивнула и, выстучав ноготками дробь на стекле, убежала.
   Стекле? Я что, в автобусе? Но я же точно помню... А, кстати, что?
   Я совершенно точно помнил, что садился в автобус и куда-то ехал. Доехал ли, это отдельный вопрос - с какого-то момента в памяти зияло чёрное слепое пятно.
   За окном царило лето.
   Лето?!
   Неподалёку от автобуса ожидала вторая девушка - чуть выше первой, тоже очень красивая, с медно-рыжими волосами, огненно блестящими на ярком солнце. "Циановая" девушка подбежала к ней и что-то быстро-быстро заговорила, размахивая руками, в то время как рыжая молча и чуточку снисходительно слушала её.
   Потом что-то ответила - и "циановая" рассмеялась, как-то меленько так, рассыпчато. Как умеют только азиатки. Всё это время я сидел, пытаясь заставить себя двигаться.
   Не паралич же меня разбил, раз уж я сумел открыть глаза!
   Обе девушки ушли, оставив меня в покое. И парой минут спустя ко мне начала возвращаться подвижность. Наконец я сумел повернуть голову. Да, это совершенно определённо не "ЛиАЗ", в который я садился. Кресла протянулись парами вдоль салона, освобождая узкий проход посередине, напоминая рейсовые "Икарусы" из моего далёкого детства. И провалиться мне на месте, если это не "Икарус"!
   Я обессиленно свалился в кресло.
   Здрасьте, приехали! Что происходит вообще? Какие-то крашеные азиатки, рыжие - и хоть бы одна зашла в салон да помогла инвалиду.
   В ушах было непривычно пусто - наушники вывалились и негромко шумели где-то на груди. Поймав беглецов, я попытался водворить их на место, однако они, даже не задержавшись, мгновенно вывалились наружу.
   Неужели поломались? Час от часу не легче.
   Отключив плеер, я направился к выходу. Страха почему-то не было совершенно - современный человек вообще редко чему-то удивляется. А тут чудеса просто уже выбрали квоту, поэтому всё, что мне оставалось, - это вяло констатировать удивительное. Всё для психики полезнее. Отметив, что до сих пор щеголяю в зимней одежде - ещё один пункт в растущий список вопросов - я сбросил неуместное при такой жаре пальто, и стал продвигаться к выходу.
   Нет, но сколько же я спал, что зима успела закончиться? Или я до сих пор сплю? Ай!
   Я ущипнул себя. Боль немного отрезвила, а вот проснуться не удалось.
   Что ж, пора провести рекогносцировку местности.
   Дверь была открыта, и я беспрепятственно выбрался наружу. И в тот же миг полузадушенная паника снова подняла голову.
   Потому что взгляду моему открылась картина, что преследовала меня всю мою сознательную жизнь!
   Я не мог вспомнить, когда мне впервые приснились эти выкрашенные шаровой краской ворота.
   Но помнил их - детально, в подробностях! - от колышков сверху, уходящих дальше по кирпичной стене в обе стороны насколько хватало глаз, до пятиконечной звезды на стыке створок. Разве что всегда царила ночь, когда я во сне оказывался здесь.
   А сейчас был день в самом разгаре. Да и был я не во сне теперь, а в самом что ни на есть наяву! Я стоял, шатаясь, сглатывая горькую слюну, закатывая глаза, старательно качаясь в противофазе с гравитацией. Четыре выдоха, два вдоха, пульс, шум в ушах.
   И сломался надвое, вывернулся наизнанку, моля о смерти как об избавлении от страданий - болели корни волос, глазные яблоки, череп изнутри... Не удивительно, что через миг я обнаружил себя стоящим на четвереньках и смотрящим на бурую лужу - содержимое желудка - в траве.
   "Надо встать", отстранённо подумал я.
   С трудом я отполз обратно к автобусу и, усевшись на ступеньку, достал из кармана телефон.
   Нужно дозвониться хоть кому-нибудь.
   Последним в списке вызовов был номер Зинаиды.
   - Что за... - я отнял трубку от уха и проверил качество приёма, однако вместо хотя бы минимального сигнала там горел жирный красный крест - потеря сигнала оператора.
   Крепко выругавшись, я стукнул кулаком по автобусу. У современного человека есть и другие способы докричаться до цивилизации, помимо мобильного. Я решил проверить их все. Однако многочисленные беспроводные сети в телефоне молчали. Даже GPS, и это на открытом воздухе!
   - Машу вашу! Это что, какая-то шутка?!
   Острая боль в висках была последним, что я ощутил, прежде чем провалился в забытие...
   - ...ищут, а он здесь спит! - донёсся голос из ниоткуда.
   Я завертел головой, пытаясь понять, откуда говорят.
   И, пребольно стукнувшись головой о дверку, открыл глаза.
   Из-за яркого солнца, бьющего прямо в лицо, никак не удавалось разглядеть, кто со мной говорит. Но хотя бы контуры фигуры - явно женской - различить удалось.
   Ну что, снова подтверждаем реноме человека-неудачника? Не успел ещё даже пошевелиться или куда-то пойти - а уже где-то накосячил.
   Великолепно, правда? Женщина - или девушка? - продолжала что-то говорить на повышенных тонах, размахивая руками, но я с трудом её воспринимал. Перед глазами всё плыло, звуки заслонил шум в ушах, и я, попытавшись подняться, судорожно схватился за ступеньку.
   - С тобой всё в порядке?
   "Нет, глупая женщина, со мной не всё в порядке! Что за банальные вопросы, голливудских фильмов насмотрелась?!" как обычно, про себя рявкнул я. Ни слова не покинуло моих губ - я клянусь! - но девушка отступила на шаг, явно чем-то потрясённая. А я наконец сумел разглядеть её лицо.
   Всё-таки девушка - очень молодая, очень красивая, у себя дома я таких называл небожителями и всеми силами избегал их компании. Слишком уж разные у нас категории, слишком разные круги общения. Если до меня однажды снисходит такой ангел - то только потому, что ему от меня что-то надо. Как правило, что-нибудь напрямую связанное с моими навыками. Я хоть и дуб-служака, но с компьютером был на "ты", мог помочь, если что. В совокупности с прочими странностями, присутствие такой красоты рядом со мной совсем не добавило мне спокойствия. Реакция ожидаемая: я насторожился.
   - Что случилось?
   - Ты что-то хотела?
   - А, всё-таки заговорил! - непонятно чему обрадовалась она. Видимо, нечасто с ней тут разговаривают.
   Впечатляющее достижение, спору нет. Ближе к делу.
   - Ты почему такой злой?
   - Всё в порядке, - ответил я, мимоходом подивившись тому, какой неожиданно высокий тон издало горло.
   Просто прекрасно, первой же фразой пустил петуха. Есть ли пределы плохому первому впечатлению?
   - Скажи, пожалуйста! Я постараюсь помочь! - девушка неотразимо улыбнулась - обаятельно так, открыто. Ситуацию это не разрядило, стало только хуже. Всё правильно - чем искреннее улыбка, тем тяжелее камень за пазухой.
   - Всё в порядке, - повторил я.
   - Да? Ну, ладно. Ольга Дмитриевна отправила меня встречать тебя, потому что автобус уже полчаса как приехал, а ты до сих пор не показался на территории.
   Ольга Дмитриевна.
   Колокольчик нигде не отзывался, с тем же успехом это мог быть какой-нибудь Дай Кхунь Пей - понял бы я столько же.
   - Вожатая, - пояснила девушка.
   Я вспомнил первого человека, которого увидел, открыв глаза, - ту японскую "разухабисту красотку" в форме пионерки. Да и нынешняя моя собеседница была наряжена ровно таким же образом. Белая рубашечка, алый галстук да юбочка до середины бедра. Не хватает только татуировки "Не забуду Ильича" для полной аутентичности.
   Ясно. Так и запишем - играли в пионеров, даже вожатых завезли.
   Откуда-то с той стороны долетел звук, который я, напрягая память, опознал как горн.
   Ну точно же! Пионерская реконструкция!
   А незнакомка забеспокоилась:
   - Слушай, с удовольствием бы с тобой поболтала, но время не терпит. Мне надо бежать, дела, дела!
   И тут мы плавно подходим к делегированию полномочий.
   - А никто кроме меня их не решит, ты уж сам тут, ладно? - девушка достала из кармана сложенный вчетверо листок. - Думала сама тебя проводить, но ладно. - Развёрнутый листок оказался картой. - Смотри, мы здесь, - она показала на прямоугольник, чьим-то красивым почерком подписанный как "стоянка", - там был жирный красный крест. - А тебе надо вот сюда - к дому Ольги Дмитриевны. Ты же умеешь по карте ориентироваться, правда? - девушка улыбнулась так, будто для неё отрицательный ответ был невозможен.
   - Я попробую.
   - Замечательно. И на будущее - совет.
   - Какой же?
   - Понимаешь, сейчас уже не начало смены, ты очень сильно опоздал... - она передёрнула плечами, будто враз озябнув.
   А я молча кивнул - мол, понял, я опоздал на начало смены - в лагерь? - да ещё и забесплатно.
   - А у тебя ещё и одежда такая... - она окинула взглядом мои джинсы и свитер. Я кивнул. Одежда была не только не по сезону, но и привлекала внимание.
   Странно, что эта блондиночка не задаёт вопросов.
   - И? - не выдержал я - пауза явно затягивалась.
   - А в лагере есть свои традиции... В общем, если вдруг увидишь группу людей с вёдрами - беги. Скорее всего - они по твою душу.
   Выглядело это логично: если уж реконструировать эпоху, то полностью, включая и "штрафные".
   - Принято, - кивнул я.
   - А я убегаю, прости. И добро пожаловать в "Совёнок"!
   - Не просто же так тебя послали...
   - Вообще, нет... - она задумалась на несколько секунд. А потом тряхнула головой: - Но ты тоже прав - вместе мы дойдём гораздо быстрее. Пошли! - она схватила меня за руку и потащила за собой.
   Ах, прогулки с девушкой за руку! Какая это романтическая глупость! Как будто вам четыре годика, и вы держитесь за ручку и напеваете "Картошку", а в группе ожидает стакан с киселём и смешливая бабушка-воспитательница. Я уже и забыл, когда последний раз так с кем-то ходил. Я замер на месте, вновь окидывая взглядом ворота. - Ты чего встал? Пошли.
   - А... Эм...
   Понимаешь, я видел это место во сне. Понимаешь...
   Мне захотелось биться головой о мягкие стены, орать, срывая горло. Дайте мне галоперидол, аминазин - что угодно для того, чтобы подтвердить, что это и правда неправда.
   - Всё хорошо? - поинтересовалась Славя. - Ты выглядишь испуганным.
   Ещё бы не был!
   - Новые места, новые люди... - неоднозначно ответил я, но кажется девушке этого хватило.
   - Не волнуйся. Тебе у нас понравится, - она толкнула створку ворот, пропуская меня, и зашла следом.
   За воротами оказался... пионерский лагерь. Удивительно, правда? Всё новенькое, свежее. Бетонные плиты, которыми вымощена дорожка, ещё не побиты, хотя тут и там уже успела пробиться зелень. И то, что меня всегда поражало в таких местах, - с удивительным мастерством вписанные в природу дома. Никем не потревоженные вековые сосны, неровности ландшафта, ставшие декорациями... По обе стороны от дорожки располагались какие-то небольшие здания, выглядящие одинаково обшарпанными, однако то, что было справа, было наглухо закрыто, а место двери в нём полностью занял пожарный щит с баграми, коническими вёдрами и красным огнетушителем. А вот здание слева было куда интереснее. Судя по вывеске, это здание кружков по интересам. Или, как претенциозно заявляли авторы вывески, "клубы".
   Что гораздо важнее, там была какая-то девушка. Ещё одна красавица в этом тревожном месте. Она улыбнулась моей провожатой, но немного споткнулась, когда перехватила мой взгляд. Тут же покраснела чуть ли не до слёз. Я серьёзно! У неё глаза заблестели.
   Девочка смущённо потупилась в пол и несмело улыбнулась...
   Она что, мне улыбнулась?
   ...и тут же, не обнаружив ответной реакции, спрятала улыбку, оставляя меня гадать - а не почудилось ли это вовсе?
   Ну да, так всё и начинается - сначала прибываем из зимы на "Икарусе", затем западаем со скоростью одна привязанность в минуту. А дальше как обычно - весёлый дом с жёлтыми стенами, вежливые санитары и рубашка от Кардена с завязками на спине.
   Я стоял практически в таком же ступоре, тоже застыв, раздумывая, стоит ли подойти с риском спугнуть или предоставить инициативу ей Честно сказать, самым вежливым сейчас было бы уйти. Я сам был бы крайне себе благодарен, если бы оказался в такой ситуации.
   Но почему тогда ноги не идут?!
   Молчание становилось пугающим, и я уже решил было прочистить горло, чтобы хоть как-нибудь прервать тишину, как нам помешали. Соседние кусты затрещали, и на дорогу выскочила девочка! Невысокая, в алой футболке с надписью "СССР" и с мордочкой вечно жизнерадостной, счастливой и пакостливой младшей сестры.
   Рыжие до красноты волосы, стянутые двумя хвостами-ракетами, смазливая внешность, которую уверенно портила бездна лукавства, плещущая на дне голубых глазищ! Издалека она казалась совсем маленькой и по возрасту определённо была младше всех, кого я тут видел раньше. Я хотел что-то сказать или спросить, но не успел - "красная" подскочила к девушке и о чём-то начала рассказывать, возбуждённо размахивая руками. Та же, в свою очередь, смутилась, потупила взгляд и ничего не сказала.
   - Уль-я-на! - сказала Славя.
   - Да, гражнинначаник! - искренне улыбнулась мелкая.
   - Уль-я-на! - снова по слогам произнесла моя провожатая.
   - Ну чегоооо...
   - Да не притворяйся, всё ты поняла.
   - Бу-бу-бу, зануда косатая! - надулась мелкая, разжимая ладонь. Оттуда в зенит мгновенно улетело что-то продолговатое, зелёное, трещащее на лету.
   Это что, кузнечик?!
   Красноволосая топнула ногой, показала нам язык и улетучилась. Зеленоглазка немного постояла, приходя в себя - видимо, поняла, от чего её только что спасли. После чего, выдавив нечто невразумительное, вернулась обратно в "Клубы". Неплохое начало, что ещё тут можно сказать? Я покосился на свою попутчицу, но та безмятежно улыбалась.
   Ладно... О-окей. Я понял и принял правила - пионерия, традиции, розыгрыши и кузнечики в кулаке. Мне тоже надо будет ходить в коротких штанишках? Или кто-нибудь наконец пробьёт меня по спискам и вернёт обратно на родину с извинениями?
   Впрочем, судя по всему, проверками занимается как раз Ольга Дмитриевна. Значит, придётся с ней познакомиться. Блондинка нетерпеливо подёргала меня за руку, и я подчинился. А в голову сами собой закрадывались странные, невнятные мысли.
   Девушка. Симпатичная.
   Да что симпатичная - я в реальности такой красоты никогда не видел, а на экране решил бы, что это фотошоп!
   Держит меня за руку... Интересно, а если бы у нас была возможность познакомиться поближе - получилось бы у нас что-нибудь?
   Я не особо обольщался на свой счёт, привлекательность моя граничила с плинтусом, но всякое же на свете бывает!
   - Не надо так сосредоточенно разглядывать мой затылок, - рассмеялась незнакомка. - Сейчас отведём тебя к вожатой, а потом посмотрим. Хочешь, я тебе потом лагерь покажу? - не дождавшись моего ответа, она свернула на какую-то узкую тропинку, судя по всему, ведущую с ощутимым сокращением, и несколько минут спустя остановилась возле приметного домика.
   Домик был забавным - такие обычно рисуют дети: треугольный, с одной дверкой. Он и отвоёвывающие себе пространство кусты сирени сложились в удивительной красоты натюрморт, достойный кисти любого художника.
   Или пейзаж?
   - Что стоишь? Пойдём! - вывела меня из размышлений девочка.
   Тут мне в голову пришла одна мысль, которую следовало бы озвучить... Да хотя бы из вежливости!
   - Кхм... - я нахмурился. - Не то чтобы я настаивал. Но мы же не знакомы ещё, да?
   Она рассмеялась:
   - Твоя правда, извини. Меня зовут Славяной.
   - Ясно, - я замолчал. И молчал долго. Пока у девушки не лопнуло терпение:
   - Разве ты не скажешь, что тебе очень приятно?
   Какая прелесть. А мне приятно или не очень?
   - А. Да, - согласился я.
   Немного подождав, девушка махнула рукой - видимо, поняла, что каши со мной не сваришь. И постучалась.
   - Открыто! - донеслось изнутри.
   - В лагере меня все зовут Славя. Просто если тебе вдруг интересно, - не дожидаясь моего ответа, она толкнула дверь, и мне ничего не оставалось, как последовать за ней.
   Внутри домик выглядел именно так, как и ожидалось: две кровати, столик, стулья, пара шкафчиков и постер с несравненным Жаном Маре в роли Фантомаса. Ничего сверхъестественного, хотя по части бардака этот домик влёгкую мог потягаться с моей квартирой.
   Возле окна стояла девушка примерно моего возраста и что-то читала в ежедневнике. И, разумеется, как и всех прочих представительниц прекрасного пола, встреченных мной тут, природа не обделила её ни лицом, ни фигурой.
   Хоть это радует - помирать буду в компании прекрасных дам. Если буду, конечно.
   - А, вот и ты, - сказала она. - Автобус приехал около часа назад, где ты пропадал всё это время? Неужели спал?
   - Эм... Ну да.
   - Всё с тобой ясно, засоня. Меня зовут Ольга Дмитриевна, и я твоя вожатая. Со Славей, думаю, ты уже знаком. Она моя помощница, так что если вдруг возникнут какие вопросы - можешь смело обращаться к ней, - Славя улыбнулась. Видимо, они считали происходящее очень смешным. Ну а я решил подыграть фарсу:
   - Вожатая, значит. А я, значит, пионэр?
   - Не коверкай слова. Ты теперь часть отряда, а значит, я должна сделать из тебя образцового пионера.
   - Да вы на меня посмотрите, - я уже откровенно издевался. - Я что, похож на пионэра?
   Ольга замолчала на пару минут, задумчиво изучая моё лицо, и, будто этого было недостаточно, вокруг меня прошлась Славя.
   - Поправьте меня, если я ошибаюсь... Но похож.
   - Я тоже так считаю.
   - Ладно, девочки, - я решил сворачивать самодеятельность. - Вы пошутили, я тоже посмеялся, пора заканчивать концерт.
   - Ты заговариваешься. Может, доктора позвать?
   - Хорошая мысль, Славя. Приведи, пожалуйста, доктора Виолу, - на слово "доктор" Славя среагировала странно - покосилась на вожатую, приподняла бровь в немом вопросе. Но, не дождавшись ответа, вышла на улицу.
   - Да какого доктора Виолу?! Вы что тут, все с ума посходили?! Уймитесь, это уже не смеш... - я осёкся, когда Ольга двумя быстрыми шагами пересекла помещение и, взяв меня за плечо, развернула носом к зеркалу. - Ох... ...ты ж... ...ё... - я отказывался верить тому, что увидел в зеркале. Из-под чёлки взирал товарищ лет восемнадцати, будто немного уменьшенный относительно меня настоящего. А я-то всё гадал, почему сваливаются штаны, почему ботинки стали будто на размер больше... Загадка с наушниками также решилась мгновенно. Оставалась сущая безделица. Просто понять... - ЭТО ЧТО, Я? - потолок закружился и начал заваливаться назад. - Не знаю, что вы со мной сделали, но верните мне - меня! Вы! Я... - наконец пол подпрыгнул и со всей силы врезал мне по бедовой головушке.
   - Славя, когда Виолетта Церновна будет?
   - Через пять минут, Ольга Дмитриевна. Она сказала, ей какое-то лекарство надо взять.
   - Быстрее бы.
   Я помотал головой и попытался подняться. К несчастью, силы совершенно оставили меня, и всё, что мне оставалось, - это безучастно пялиться в потолок.
   Я ощутил, как мои пальцы кто-то осторожно сжал.
   - Ты только не волнуйся, хорошо?! Я уже доктора позвала. Она у нас лучше всех, мигом тебя на ноги поставит.
   - Пионерка, не утешай мальчика, это может повредить его самооценке, - раздался в комнате новый голос.
   О, у нас новое действующее лицо. Местный бестиарий блещет разнообразием. Итак, кто же?
   - Виолетта Церновна Коллайдер, - она подмигнула. - Но для тебя можно просто Виола... пионер.
   Её руки споро бегали по моему телу, проверяя рефлексы, лимфатические узлы, дыхание... Хотя я готов был поклясться, что Виола меня... лапает! Я густо покраснел. А Славя, видя мою реакцию, кажется, о чём-то догадалась и подозрительно посмотрела на медсестру.
   - Виолетта Церновна, что вы можете сказать о состоянии Семёна?
   - Нормальный здоровый пионер. Немного перегрелся плюс акклиматизация. Пару дней пусть отсыпается и меньше на солнце сидит, - помахав у меня под носом ваткой с нашатырём, резюмировала Виола. - Как придёт в себя, напоите бульоном - я распоряжусь на кухне, чтобы для Персунова отдельно приготовили.
   Персунов? Откуда она знает мою старую фамилию?
   - Вечером можно кефир и пару булочек. И никаких ранних подъёмов. Верно... пионер? - она многозначительно посмотрела на меня и подмигнула ещё раз.
   - Верно. Для меня это вредно.
   Закончив осмотр, она одарила меня ещё одним многозначительным взглядом, так что я поспешил оправить футболку, - и исчезла за дверью.
   - Превосходно. Семён, придёшь в себя - и марш на бельевой склад. Притащишь себе матрац и постельное бельё. Пионер должен самостоятельно ухаживать за своей постелью.
   Я посмотрел на Славю.
   - Встретимся там! - убедившись в том, что моему здоровью ничего не угрожает, Славя улыбнулась и последовала вслед за медсестрой.
   - Пойду и я. Располагайся пока здесь, потом подыщем тебе местечко. Вечером по расписанию ужин, не забудь.
   - Ээээ... А что там с бульоном?
   - Заправишь кровать и сходишь в столовую, - безапелляционно заявила вожатая. - Справишься?
   - Я попробую.
   - Вот и хорошо. Увидимся за ужином, - она выпорхнула за дверь вслед за Славей.
   - А куда мне нести бельё? - спросил у пустоты я. С ожидаемым результатом.
   Пальто я благополучно посеял в автобусе, так что дело было за свитером - я тут же избавился от него, повесив на спинку кровати, и снял ботинки, поклявшись себе либо раздобыть нормальную обувь по погоде, либо ходить босиком. Я остался в одной футболке "Indigo Denim" и призадумался, не слишком ли это будет вызывающе - носить такие вещи в советском лагере. После секундных раздумий решил, что футболка летом будет уместнее свитера. Даже с буржуйской надписью на груди.
   В конце концов, мелкая вон в эсэсэрке бегает, и ничего. Чем я хуже? Буду причащать массы к плетёному хлопку.
   Что ж, ответы на вопросы можно поискать и на сытый желудок. Как в той самой пословице про то, что русский на голодный желудок ни думать, ни делать не хочет. А на сытый, понятно, не может. Я шёл по дорожке, и тут меня окликнули.
   - Эй! - я оглянулся.
   Надо же, первое существо мужского пола, которое я сумел встретить. Встрёпанный парень с россыпью мелких веснушек. Лицо классическое среднее. Семён у нас уже есть, значит, либо Василий, либо Сергей, угу.
   - Ты штаны забыл надеть! - поделился он.
   - Это я злонамеренно, - хмуро отметил я.
   - Да? Ну ладно, - он задумчиво покачал головой, но тут же встряхнулся: - Привет! - он протянул руку. - Рад познакомиться, я - Электроник! Настоящий. Можешь меня так и звать.
   Настоящий Электроник. Ко-неч-но. И под рубашкой прячет вилку на 220. Косплейщик, что ли? Не скудеет земля русская идиотами.
   - Понятно...
   - А Ульянка меня ещё Сыроежкой называет, - судя по недовольному выражению лица, ему это прозвище категорически не нравилось.
   Кстати, довольно метко. Такого гриба ещё поискать.
   - Фамилия у меня такая. Сыроежкин.
   - Я так и подумал. Ты только это... не волнуйся, ладно?
   К сожалению, его рукопожатие было достаточно твёрдым, и я не успел отобрать руку. А он уже переключился на новую тему:
   - Как же не волноваться? Нам тебе постель притащить надо, а ещё столько в лагере показать. Пошли быстрее, - он развернулся вправо и, не глядя, иду ли я за ним, устремился в сторону площади. - А это правда, что ты в зимней одежде приехал? - я внимательно оглядел себя. Футболка, джинсы, да ещё и босиком...
   - Брехня.
   - Вот и я так подумал! Это Ульянка опять сплетни распускает!
   - Ульянка - это та...
   - Мелкая, рыжая, проказливая! Ей, вообще, веры мало, но девочки могут и поверить.
   Спустя пару минут мы уже подходили к серому сарайчику с огромными воротами с торцевой стороны.
   - Ты не думай, это просто снаружи так. Внутри там изоляция и всё чисто. Там ведь не только бельё, там ещё инвентарь всякий, и лыжи, и мячи... Вооот.
   - Лыжи? У вас тут что, ещё и зимой заезды бывают?!
   - Мне пока не везло. Говорят, здесь очень весело в Новый Год. Наряжают Генду, ёлку из угодий привозят, огромную, голубую! Эх, хотел бы я на это посмотреть.
   - Какие твои годы. Увидишь ещё, - он уже начал откровенно доставать своей болтологией, и я поспешил напомнить ему о цели прогулки: - Веди к кастелянше, или кто там у вас бельём заведует.
   Мы обошли здание и приблизились к распахнутой настежь двери. Через неё можно было разглядеть полутёмное помещение с трёхэтажными деревянными полками, на каждой из них лежали свёрнутые рулетом матрасы; в качестве начинки выступала подушка, обёрнутая в тонкое шерстяное одеяло.
   - Ой, ребята, подождите. Сейчас я выйду.
   Несколько минут спустя из-за полок появилась встрёпанная и покрасневшая Славя, одёргивающая одежду.
   - Эм... Я чего-то не знаю? - осторожно поинтересовался Электроник.
   Я же стоял в ступоре, как и всякий раз, когда случайно оказывался втянут в чужие тайны:
   - Я определённо чего-то не понимаю. Можно же было просто привести меня сюда и...
   - ...И проконтролировать бульон, выдачу формы, глажку рубашки, установку на довольствие и целую кучу других тонких моментов? - Славя рассмеялась, увидев мои квадратные глаза.
   - Упс...
   - Извинения приняты. Забирайте постель, какая нравится.
   - Ладно.
   - Форму я пока отглажу и приведу в порядок, а сегодня походишь в цивильном, хорошо? - я ответил ей кивком. - Ой, чуть не забыла! Какой у тебя размер ноги?
   - Сорок пятый.
   Славя как-то странно взглянула на меня. Точнее, на мои ноги.
   Ну да, а чего она хотела? При моём-то... Чёрт! Я же сейчас моложе себя настоящего, какой там сорок пятый? Хотя с виду не слишком поменялась.
   Заметив моё смятение, Славя, не дожидаясь ответа, скрылась за стеллажами, а через минуту вернулась с парой сандалий. Это радует, всяко лучше, чем босиком ходить. Даже если здесь нет пьяных туристов, бросающих битое стекло в траву, всегда остаются шишки и камешки, на которые наступать босой ногой несколько неприятно.
   - Примерь. Если не подойдут, возьму другие.
   На глаз подбирала?
   - И носки пока лучше не надевай. Потом наденешь, когда ноги помоешь.
   Спасибо, мам.
   Однако, глаз у Слави оказался намётан - сандали были впору. Без носков ощущения конечно не очень приятные: ноги липли к подошве, и я наверняка натру пятку, но это всё же лучше, чем босиком.
   - Спасибо, Славя.
   - Носи на здоровье!
   Несколько минут спустя, сбросив постель в домике вожатой, я уже двигался в сторону площади.
   - Начнём экскурсию с площади, - сказал Электроник. - Там все наши достопримечательности, Генда и...
   - И? - я скептически приподнял бровь.
   - И... - он потерянно озирался - и вдруг просиял. - И - Лена! Смотри, Семён. Лена!
   Не спорю, Лена - девушка видная. Но называть её достопримечательностью...
   Я подавил смешок:
   - А она в курсе, как ты её только что окрестил?
   - Конечно, - он подскочил к девочке и затараторил. - Лена, привет! Это новенький! Знакомься.
   "И что ей говорить?!" в панике заметались мысли.
   - Привет. Мы вроде уже заочно знакомы.
   - Да... - она на секунду оторвалась от книжки, взглянула на меня - и тут же, покраснев до самых ушей, спряталась за книжку, изо всех сил стараясь не замечать нашего присутствия. Я невольно улыбнулся: настолько её поведение напоминает моё собственное. Нет, краснеть-то я не стану - староват уже для таких дел. Но в целом попытка спрятаться от собеседника мне близка и понятна.
   Впрочем, судя по картинке в зеркале, моя старость осталась на морозных улицах города.
   - Ладно. Пошли дальше, тут ещё куча достопримечательностей ждёт, - сказал Электроник.
   Вот и поговорили. Похоже, Электронику достаточно поздороваться с человеком, чтобы считать его чуть ли не другом. То ли дело я, который забывает имя человека через пять секунд после того, как оно было произнесено вслух.
   - Приятно было познакомиться, Лена! - крикнул я через плечо, увлекаемый дальше неуёмным гидом. Лена вздрогнула и, хотя мне это казалось фантастичным, покраснела ещё сильнее.
   - Какие ещё достопримечательности покажешь?
   - Сейчас, сейчас... - мы уже подходили к новому объекту интереса. Как несложно было догадаться по приземистым очертаниям, перед нами была столовая. - А здесь у нас...
   - Да-да, я уже догадался. Здесь мы принимаем органическую пищу.
   На крылечке стояла девочка с рыжими волосами, сколотыми заколками в два хвоста. Мою плоскую остроту она восприняла одобрительно и даже усмехнулась. Видимо, мои шутки от Евгения Ваганыча будут обладать определённой популярностью.
   - А это... - Электроник перешёл на шёпот, который не услышал бы только глухой, - наша Алиса. Она всегда в плохом настроении.
   Девочка-пожар, девочка-брызги...
   - Такая злая?
   - Да нет, просто она какая-то... Фамилия Двачевская, но только попробуй назвать её "ДваЧе"...
   - Чё ты там вякнул? - Алиса мгновенно спрыгнула с крыльца и бросилась в нашу сторону.
   - Ээээ... Ладно, дальше ты как-нибудь сам!
   - Что? - с умным лицом спросил я у пустого воздуха. Электроника и след простыл, а я почему-то замер и наблюдал за приближающейся погибелью. Поравнявшись со мной, она одарила меня особо злым взглядом из своего арсенала:
   - С тобой ещё потолкуем!
   - А что я? Я ничего, - я пожал плечами. Чужие разборки меня совершенно не касались. К жесту добавилась улыбка. Почему-то виноватая. Не удостоив меня ответом, Двачевская кинулась за Электроником.
   Судя по всему, дальше меня никто не будет доставать, и время до ужина можно посвятить блаженной праздности.
   Я наобум выбрал направление и отправился в сторону, откуда раздавались упругие удары по мячу - там явно играли в футбол.
   Некоторое время спустя я добрался до искомого места и, расположившись на одной из стоящих по периметру поля скамеек, задумчиво уставился на поле. Матч был в самом разгаре, и я поневоле засмотрелся. Когда-то у меня получалось неплохо обрабатывать мяч, однако мои приоритеты спорт в себя никогда не включали. Дети резво носились по полю, однако даже из постоянно двигающейся толкучки выделялась одна - самая быстрая, самая непоседливая. О, я сразу узнал красноволосую. Понимаю! Не дала Славя ей гадость сделать - а энергию выпустить надо.
   Под ноги подкатился мяч, и я, приняв его на ногу, запулил обратно.
   Мда... Не лучший мой удар.
   - Эй, ты! - крикнула девочка. Кажется, Славя звала её Ульяной. - Пошли играть!
   Я задумался.
   А почему бы, собственно, и нет? С другой стороны, в сандалиях и в тёплых брюках играть как-то...
   - Давай в другой раз!
   - Ты скучный! - припечатав глаголом напоследок, она вернулась к игре.
   Я слез со скамейки и ради разнообразия обратил внимание на стоящие тут же турнички.
   Не так давно в моде было слово "воркаут", означающее самое тривиальное - любовь повисеть на турничке. Я, посмотрев пару роликов на YouTube, даже стал ходить на свой турник во дворе, однако быстро забросил это дело. А ведь раньше кое-что смогал! Надо посмотреть, что за тело мне подсунули и способно ли оно подтянуться хотя бы десяток раз. Пальцы, непривычные к нагрузкам, никак не хотели укладываться правильно. Потом куда-то увело центр тяжести. Наконец, наорав на себя, я подпрыгнул и повис на перекладине, ровно держа спину, и... Раз! Два! Три!
   - Четыре! Пять! - раздался хор за спиной. Вздрогнув от неожиданности, я тем не менее продолжил подтягивания, пока не остановился на десяти.
   - Эй, и это что, всё? - возмутилась Ульяна.
   - А больше и не надо! Впрочем, ты всегда можешь забраться на турник и переубедить меня!
   Поняв, что на "слабо" я не ведусь, девочка хотела было вернуться к игре, но её прервал сигнал горна.
   - Бегом до столовой! Кто последний, тот тухлый помидор! - дети загалдели и, толкаясь, бросились по направлению к столовой. А я неторопливо двинул за ними.
   Заскочив по дорожке к умывальникам и сполоснув руки холодной до ломоты в пальцах водой, мы зашли в помещение столовой.
   Что ж... Столовая как столовая. Длинные столы на двенадцать человек, выстроившиеся у стен, столы чуть короче по другую сторону прохода, чтобы обслуживающий персонал с тележками мог подобраться и сервировать или убрать со стола. Кафель на полу и стенах, стулья из нержавеющей стали и колонки под потолком на случай, если на улице будет дождь. Наособицу стояли небольшие столики - судя по всему, для персонала. За одним из них я разглядел какую-то фигуристую девицу примерно моего возраста.
   Бывшего.
   Что?
   Бывшего возраста.
   А ты ещё кто такой?
   Твоя интуиция, балда.
   Приглядевшись, я узнал в ней медсестру, осматривавшую меня.
   Виолетта, кажется?
   Виола приветственно кивнула.
   Место рядом с ней занимала та самая "циановая" девушка. Она быстро улыбнулась мне, перехватив взгляд, и снова вернулась к тарелке.
   Значит, она мне не приснилась?! Здорово! Интересно, как в этом лагере относятся к крашенным в бирюзовый цвет волосам?
   - Семён, не стой столбом, не то без ужина останешься.
   Я вздрогнул от неожиданности. Вожатая подкралась незаметно. Ольга окинула меня взглядом с головы до пят, слегка поправила воротник, и довольно кивнула:
   - Вот, теперь ты похож на порядочного пионера.
   Пионэра.
   - Так, сейчас тебе место найдём... Двачевская, стоять! - Она чуть ли не из воздуха добыла рыжую молнию, несущуюся к законному пюре с котлетой.
   - Чего ещё?
   - Ты во что одета?
   - Эмм... В форму?
   Мой смешок привлёк внимание и вожатой, и Алисы. Причём если первая, судя по смеющимся глазам, прекрасно поняла игру, в которую я играю... ...то последняя приняла всё за чистую монету. Она упёрла руки в бока и жеманно так потянулась, подчёркивая связанной узлом рубашкой то, что хотела подчеркнуть.
   - Кажется, кто-то перепутал столовую с сельской дискотекой... - произнес я, вроде шёпотом, но услышала почему-то половина столовой. Двачевская вспыхнула...
   Ого, ей, оказывается, знакома такая вещь, как смущение?!
   ...и выскочила вон из столовой, уже второй раз за сегодня испепеляя меня взглядом.
   - Надеюсь, я не сказал лишнего, - сказал я.
   Алиса вернулась через полминутки, уже приведя в порядок форму и даже частично разгладив замятости от узла. Одарив меня крайне нехорошим взглядом, она заняла своё место.
   - Так, теперь ты, - вожатая подвела меня к паре столов, которые, судя по всему, принадлежали моему отряду, и, немного подумав, указала пальцем на свободное место рядом с мелкой. - Здесь и будешь сидеть.
   - Ольга Дмитриевна, у меня глупый вопрос, - обратился я к вожатой, понимая, что сидеть рядом с мелкой крайне чревато. Да и рекомендации добрейшего доктора Виолы следовало бы выполнить.
   - Все глупые вопросы - после ужина. Садись ешь давай, - тем самым вожатая ответила на то, где видала все эти рекомендации. Видимо, я исчерпал квоту глупых поступков на сегодня. Делать было нечего, пришлось садиться. В конце концов, какая разница, с кем сидеть, если мне важнее содержимое тарелки, а не окружение.
   - Эй, псст!
   - Чего тебе?
   - Почему играть с нами не стал?
   - Не та одежда была.
   - Ты что, одеждой играть собрался?
   - Ульяна, не мешай ему, - сделала замечание вожатая.
   - Ладно, садись, ешь, - она подмигнула, а я повернулся к своей тарелке. И обнаружил, что котлета пропала! Прикинув одно к одному, сделав поправку на уже сложившуюся репутацию егозы, я обернулся к ней. - В большой семье клювом не щёлкают.
   - Ах ты, маленькая... - я грозно посмотрел на неё и протянул тарелку. - Мелкая, не упрямься и верни что взяла.
   - Да нет у меня её, сам смотри! - она показала на свою тарелку, где оставалось меньше половины пюре и, разумеется, ни одной котлеты.
   - Ты... Съела...
   - Так, стоп, - она мгновенно схватила мою тарелку и пропала. Замечательно. За один ужин я лишился и мяса, и гарнира.
   Тебе уже кто-нибудь говорил, что ты осёл? Жизнь - боль.
   Спустя несколько минут Ульянка вернулась с новой порцией горячего.
   - Питайся! - она поставила еду передо мной. - И помни мою доброту!
   - Спасибо большое! - от души поблагодарил я, отметив краем сознания, что девочка уже куда-то смылась.
   А она не так уж и плоха! Ладно. Сейчас важнее всего - правильное и здоровое питание.
   То, что я с утра ничего не ел, дало о себе знать, и я с душой ткнул вилкой в котлету, готовясь сделать из благолепия на тарелке мою любимую тюрю вперемешку из мяса, пюре и горошка.
   Я уже почти было откусил благословенный ароматный кусок мяса, как вдруг заметил на тарелке шевеление.
   Переведя взгляд на тарелку, я отпрыгнул назад, запуская стул в стенку.
   - Мать честная, оно что, живое?!!
   Это что, сколопендра?! Личинка чужого?! Ещё какая-то инопланетная гадина?
   Я со вскриком шлёпнулся на кафельный пол.
   Неведомая тварь неторопливо развернулась и, выбрав направление, всё ускоряясь, понеслась... ...ко мне!
   - Ааа-а-а-а-а-а-а-а-а! - с громким криком я взял разбег, передвигаясь исключительно на карачках, и даже преуспел, пока не финишировал затылком об стену. А инопланетная мерзость целеустремлённо двигалась за мной!
   Шутки шутками, но для моего голодного рассудка это оказалось чересчур. И каждому воздастся по грехам его!
   - УЛЬЯНААААА!!! - во внезапно опустившейся на столовую тишине мой крик раздался особенно громко. И, судя по долетевшему от двери довольному хихиканью, достиг ушей адресата.
   Вот только, увидев выражение моего лица, она расхохоталась уже в полный голос!
   - Ах-ха-ха-ха-ха-хаа! - рыжий метеор унёсся сквозь двери, справедливо взимая фору.
   Маленькая дрянь выскочила с отрывом в десять метров... Но её это не спасёт!
   Я выскочил на крыльцо и огляделся. На дорожке к площади мелькнула и скрылась за поворотом какая-то невысокая тень. Одновременно с этим затрещали кусты на юго-востоке по направлению в сторону футбольного поля.
   Сколь-ко мож-но у-же бе-гать!
   Волка ноги кормят, но я сегодня что-то всё больше бегаю, чем кормлюсь. За весь день я даже воды не попил, откуда ж силам взяться. А ещё эта мерзавка. Я ещё не очень хорошо придумал, что сделаю с Ульянкой, когда её догоню, но это будет очень медленно и мучительно.
   Пробежав весь лагерь насквозь, я начал понимать, что где-то разминулся с жертвой. Я остановился, со злостью ударив кулаком по дереву, и, согнувшись, попробовал восстановить дыхание.
   Время было уже позднее, и делать что-то в потёмках не хотелось совершенно
   Если я ничего не перепутал, то здесь можно будет выйти к клубам... Заблудиться ещё не хватало. Будет апофеоз неудачника.
   В темноте, да ещё и с тыла - попробуй узнай здание, которое видел раз в жизни. К счастью, чутьё не подвело и тропинка привела меня точнёхонько к зданию клуба. Я сегодня так и не заглянул туда. Может, там можно будет хотя бы разобраться с тем, куда я угодил. Я вежливо постучал. Ноль внимания, фунт презрения. Подёргав дверь, я обнаружил не замеченный до сих пор закрытый замок. "Не судьба", заключил я. И, подумав, решил прогуляться к воротам.
   У ворот уже кто-то стоял. Я вздрогнул от неожиданности.
   - Кто здесь?!
   Нервы и так ни к чёрту. А тут ещё эти... Силуэты!
   Я задумался о том, где бы раздобыть сигарет. Китайская марка "Цюзые" тоже бы подошла, я не привередливый. Да и нет у меня своих - моя пачка успешно укатила вместе с автобусом.
   - Наконец-то я тебя нашла! - знакомый голос. - Я видела, ты за Ульяной побежал, - собеседник вышел под свет фонаря, и я наконец разглядел, с кем честь имею. Славя. Я угрюмо уставился на асфальт.
   Она теперь тоже издеваться будет?
   - Не догнал?
   - Нет, - удивлённый её участием, я немного растаял. - Потерял... где-то.
   - Ничего удивительного. Никто не может. Не ты первый.
   Ничего, Земля - планета маленькая... И тут меня внезапно осенило:
   - Ты меня искала?
   - Да.
   - Зачем?
   - Ты, наверное, голодный? Поужинать-то тебе не удалось.
   Я хотел было прочитать ей гневную и гордую отповедь в духе "не надо со мной, как с маленьким ребёнком", однако мечтательная китовая песнь желудка расставила все точки.
   Славя снова рассмеялась:
   - Пошли, покормим тебя.
   Ага. Вот так просто, пойдём и покормим.
   Не то чтобы я был решительно против, но я не верил в благотворительность.
   - А как же режим, график и всё такое? Столовая закрыта.
   - Что-нибудь придумаем, - рассмеялась девушка.
   - И что ты можешь придумать, интересно? - проворчал я.
   Накормить тремя хлебами сто тысяч страждущих, будто ты торрент-трекер?
   - Ворчишь, как старый дед! - фыркнула девушка. - Мы идём?
   - Да, конечно. Спасибо, - от такого предложения грех было отказываться.
   Когда мы вышли на площадь, уже окончательно стемнело. А Славя, почему-то смутившись, сказала:
   - Слушай, похоже, со столовой не получится.
   Да кто бы сомневался, Болтунья Петровна.
   - Я совсем забыла - там сегодня санитарный день, так что, скорее всего, выбросили абсолютно всё. Извини...
   - Ага... - я развернулся и направился восвояси. Но не ушёл далеко.
   - Подожди! - она бегом догнала меня. - Ты даже не дослушал, куда ты так бежишь?
   - Спать.
   Не то чтобы это было так приятно - спать натощак. Но и ничего непривычного в этом тоже не было.
   - Просто я хотела сказать, что у меня с прошлого родительского дня кое-что осталось, если не побрезгуешь.
   Значит, всё-таки благотворительность.
   - Никогда не брезгую халявой.
   Дают - бери, бьют - беги.
   Славя улыбнулась и повела меня к домикам. Её дом, который она делила с какой-то неизвестной мне Женей, находился на второй улице, и чтобы попасть туда, надо было пройти мимо столовой.
   От столовой донёсся какой-то шум. Судя по сосредоточенному пыхтению, кто-то пытался забраться внутрь.
   Привычка - вторая натура. Я ещё не понял, что делаю, как открыл рот и набрал в грудь побольше воздуха. Есть один психологический приём, который прекрасно работает с магазинными хулиганами, и сейчас я его... Но Славя опередила меня.
   - Эй! - крикнула она. - Что ты тут делаешь?!
   Силуэт на крыльце вздрогнул, странно зашевелился - и распался на две неравные половины.
   Это оказалась пара рыжих. Два человека, от которых меня раз пять сегодня предостерегали держаться подальше. И вот, вместо того чтобы внять предостережению, я... Ульяна выглядела немного напуганной, а вот Алиса сразу взяла быка за рога:
   - Что шумишь, выскочка? Не бойся, не убежит от тебя твой флаг, всем спасибо, пошла вон!
   Славя нахмурилась:
   - Алиса, ты понимаешь, что если ты сейчас же не прекратишь, я должна буду сообщить вожатой?
   Я тактично молчал где-то на периферии.
   - Так ты ещё и стукачка... - прошипела рыжая, сжимая кулаки. - Это очень хорошо - весь день думаю, кому бы вломить как следует.
   Вечер становился слишком томным, и я счёл необходимым вклиниться в беседу:
   - Может, ты не знаешь, что за драку из лагеря выгоняют?
   - А ты, значит, её подпевала?
   Какая трогательная попытка вывести меня из себя.
   - Я не против драки, - сказал я. - Я не против уехать отсюда. Но подставлять человека - не по-пацански. Тем более, что там ничего и нет, в столовой.
   - И чем тебя так приманила эта белобрысая макитра?
   - Её зовут Славя.
   - Там точно ничего нет? - проигнорировала меня Алиса, обращаясь к Славе.
   - Санитарный день.
   Двачевская что-то выдохнула сквозь зубы и, махнув Ульяне, растаяла в сумерках.
   - Слушай, спасибо, что не остался в стороне.
   Я отмахнулся. Как будто я что-то сделал.
   Девушка ещё раз поднялась на крыльцо и проверила замок. Тот был закрыт: похоже, бандитки немногого успели добиться, прежде чем мы их спугнули.
   - Всё в порядке, - доложила она. - Пойдём? А то до отбоя уже совсем чуть-чуть.
   Конфликтная ситуация немного заглушила порывы брюха, но теперь они вернулись в полной мере. Я торопливо кивнул.
   - Так это и есть твой домик?
   - Не совсем, - она покаянно посмотрела на меня. - Просто у меня в домике Женя, а я не знаю, как она воспримет твой поздний визит, - она достала откуда-то из шкафа пакет, перевязанный тугим шпагатом. - Здесь по мелочи - колбаса, копчёное мясо, немного лука. Всё, что осталось.
   - Вкуснотиииища! - ощутимая, звонкая рулада желудка полностью подтвердила мои слова.
   - Только всухомятку всё, ничего? У меня кроме воды, ничего нет...
   Всё что есть в печи, всё на стол мечи!
   - Приятного аппетита.
   - Спасибо.
   "Наверное, и бульон вылили", грустно подумал я, старательно отвлекаясь от особого, изучающего взгляда, которым смотрела на меня девушка. "Санитарный день же... Эх".
   - Что случилось? Ты как-то погрустнел.
   - Да знаешь, подумал, что мог бы сколопендру и выбросить вон из тарелки, а потом всё съесть. А если так посудить, то и сколопендра - тоже мясо!
   Славя рассмеялась:
   - Хороший настрой.
   - Возможно. Я не очень понимаю, что мне делать.
   Но все вокруг старательно убеждают меня в том, что я на своём месте, ошибки не произошло - наслаждайтесь летом, сээээр.
   - А ничего не делай, - улыбалась девушка охотно и часто. Хотя это почему-то не обесценивало её улыбки. Возможно, потому что каждая улыбка была от души, искренней и честной? - Твоя самая настоящая жизнь начнётся только завтра, а пока наслаждайся затишьем. - Славя облокотилась о подоконник и задумчиво посмотрела в окно, вслушиваясь в царящую за стеклом ночь. И я готов был поклясться - она её понимала, каждый звук, каждый шорох.
   А не ты ли, милая, и есть настоящая хозяйка Медной горы?
   Я изучал её профиль, не забывая работать челюстями.
   Высочайшим эдиктом дуэли были запрещены, но звон шпаг слышался каждую ночь, - или как-то так.
   А её Серое Кардинальское Величество обернулось ко мне и в один момент уничтожило магию момента, надув щёки и изобразив жующего меня.
   Ещё одна шалопайка. Пусть и чуточку взрослее окружающих.
   Я не знаю, почему, - но это согрело душу. Не непогрешимый золотой паладин без страха и упрёка, не идеальное орудие порядка, а живая, тёплая девушка, которой просто нравилось, чтобы всё было в порядке и всё работало.
   - А обязательно было меня передразнивать? - поинтересовался я.
   - Нет, конечно. Тебе не понравилось? Прости.
   - Да нет...
   - Иногда мне кажется, что я понимаю чувства людей раньше, чем они их проявляют, - поделилась она. - А ты сегодня на меня целый день смотришь так, будто ждёшь от меня какой-то пакости. Нельзя так.
   - А как можно?
   Засомневавшись, Славя намотала локон на палец.
   - Как-то иначе... Я не знаю.
   - Вот когда узнаешь - скажи, - мы были квиты после сценки у столовой. Даже немного с лихвой. Поэтому я и расслабился немного, даже позволил ей покопаться у себя в эмоциях: - Потому что говорить "нельзя" проще всего.
   - Я имею в виду, здесь, в этом месте, - люди все честные. Поэтому я так люблю это место, здесь красиво, спокойно и не надо думать о вещах вроде доверия - так как оно здесь само собой разумеется.
   Кажется, этот разговор уводил меня далеко-далеко, совершенно не туда, куда я стремился.
   - Ты волнуешься, - это было сказано утвердительным тоном.
   - Что? Почему?
   - Ты жуёшь слишком сосредоточенно.
   - Прости...
   - Ничего. Извини, сегодня так забегалась, не успела тебе лагерь показать.
   - Ты же прислала Электроника. Мы сами справились.
   - Прямо справились? - она улыбнулась так, что я, смутившись, спрятал глаза.
   - Да кто ж его знает. Я здесь первый день, может, что и пропустил.
   - Хорошо, и что сегодня уже видел?
   - В порядке очереди?
   - Да.
   - Ладно, - я почесал затылок. - Сначала достопримечательность - Генда, потом Лена, за ней - столовая, злая Алиса и футбольное поле.
   - А пляж?
   - Да как-то не довелось.
   - На пляж обязательно сходи. Что это за лето такое, что ни разу не искупался? Обязательно сходи. Или хочешь - давай вместе сходим?
   - Вместе? Я - за!
   Естественность и непринуждённость Слави плавно дожигала мои годовые запасы смущения и откровенно уже пугала, когда мне вдруг пришло в голову то, что сформировалось в процессе жевания. Вдруг для них всё так и должно быть? Вдруг этот мир непонятен и пугающ только для меня, а для них он... родной? Быть может, меня зашвырнуло в прошлое - хотя я не помню такого прошлого, да и Генды, если уж на то пошло. И спрашивается, какого фига им - Славе той же - смущаться незнакомого пионера, если они уверены, что и этот пионер смотрит на них с таким же встречным позитивом?
   - А можно задать глупый вопрос?
   - Нет.
   - Мне правда очень надо!
   - Ладно. Какой у тебя вопрос?
   - Какой сейчас год?
   - Вот уж действительно неумный вопрос. Неужели сам не знаешь?
   - Мне бы хотелось, чтобы это сказала ты... Если не слишком трудно.
   - Нетрудно, - она встала из-за стола. - 1989-й год от рождества Христова. Это какая-то проверка была?
   - Да нет. Просто пытаюсь подсчитать возраст одного своего знакомого.
   - Вот как? И что же получается?
   - А получается, что ползает он сейчас в пелёнке, слюнявит маечку, и всё в его жизни замечательно.
   - Так это же хорошо, когда у твоих знакомых и друзей всё замечательно!
   - Угу.
   Особенно, если это один очень особый знакомый. По фамилии Сычёв.
   - Ну, ты всё доел?
   Я показал ей пустой пакет.
   - Тогда пошли, мне надо ещё закрыть этот домик. Ну, всё. Если что, дорогу к Ольге Дмитриевне сам найдёшь? Она тебя куда-нибудь поселит.
   Я кивнул, прикинув, что домик вожатой должен находиться на параллельной улице. Но пока не спешил навещать её. Было бы неплохо по закону Архимеда после вкусного обеда в рамках вечернего моциона... Я помахал Славе, что-то ищущей по карманам, и ушёл. Кажется, она вовсе не заметила моего ухода.
   Я уселся на лавочку и ещё раз прокрутил в голове всё, что произошло со мной сегодня: от утреннего пробуждения до засады у столовой. И как ни старался я, как ни прикидывал - но не мог найти в действиях окружающих какого-либо злого умысла. Даже две рыжие бандитки действовали только ради собственного развлечения и не преследовали каких-либо злых целей. Моя смерть, внутренние органы или электронный счёт никого не интересовали.
   Автобус, лагерь, девочки...
   Почистив силиконовые амбушюры полой рубашки, я уже совсем было собрался немного приобщить местный мир к последним достижениям электронной музыки, как вдруг моё внимание привлёк тихий шорох с соседней скамейки. Девочка. Читает книгу.
   Лена.
   Она не столько читала, сколько сидела, прикрыв глаза, и что-то беззвучно говорила. Будто повторяла только что прочитанное. Или грезила наяву.
   Волшебная девочка в волшебной стране.
   Очень ценное умение - верить в чудо. Не знаю, смог бы я так, отложив книгу, грезить наяву о каких-то чудесных приключениях и странах. Но почему бы не спросить её об этом? Хотя бы о том, что за книжка так сильно её впечатлила. Я поднялся со скамейки и замер в раздумьях. С одной стороны, не хотелось мешать, но с другой... Есть смысл хотя бы поздороваться. Я подошёл к ней поближе. Девочка продолжала грезить, не обращая на меня особого внимания.
   - Кхм, - ноль внимания, фунт презрения. - Лена, кажется? - молчание.
   Да она меня игнорирует, похоже.
   Я шумно прочистил горло и сказал:
   - Привет. Что читаешь? - от удивления и неожиданности она аж подпрыгнула. - Ох... Прости, - я постарался успокаивающе улыбнуться. - Я совсем не хотел тебя пугать.
   - Ничего... - даже в полутьме был заметен румянец, которым мгновенно покрылись её щёчки.
   - Что читаешь? - правильно. Что ещё можно спросить у девушки с книжкой? Она подняла книгу с коленей и показала обложку. На тёмном фоне белой вязью было написано: "Унесённые ветром". Я улыбнулся. Рррромантика, что же ещё. - У тебя очень хороший вкус, - поколение интернетов знает понемногу всё и не знает ничего толком. Но уж пару цитат выдать смогу: - Скарлетт О'Хара. Я подумаю об этом завтра. Люди больше волнуются лишь о тех, кто дарит им заботы.
   - Человек не может двигаться вперёд, если его душу разъедает боль воспоминаний, - подхватила она, и тут же, смутившись, опустила глаза.
   - Замечательная книжка.
   - Да... - она захлопнула книгу и отложила в сторону.
   - Уже уходишь?
   - Да... Пойду спать.
   - Подожди! - я отчаянно искал слова, понимая, что она же сейчас уйдёт! Девочка неуверенно замялась, но осталась на месте. - А кроме Митчелл, ты что ещё любишь читать? - не придумал ничего умнее, но хоть что-то.
   - Ну... Я разные книги читаю, - она немного помолчала. - А ты?
   - Я? - и правда, а что я? Рассказать ей о том, что последние пару лет читаю со смарта золотую коллекцию юмористического фэнтези нулевых в триста книжек? Или вспомнить Бушкова, Головачёва, Булычёва - они вроде уже творили в это время? А, была не была! - Знаешь, как-то один жанр не выберу. Приключения, фантастика, прочая художественная литература. Имена назвать трудно.
   - Что-нибудь посоветуешь?
   - Стругацких посоветую. Чем старше становлюсь, тем больше граней в их творчестве открываю. Рекомендую.
   - Фантастика? - она замолчала. - Не люблю фантастику.
   - Не просто фантастика, а социально-философская фантастика! Тех же "Гадких лебедей" возьми - вот о чём там? О какой-то там школе и детях-индиго? О сверхспособностях? Нет, там - о людях! О том, как ведут себя люди, оказавшиеся в необычных ситуациях.
   - Никогда не слышала о такой книге.
   - Быть того не может, она в конце шестидесятых издана, - очевидно, это была неправильная тема для разговора. Или неправильный собеседник. Так, надо срочно менять тему, пока меня не забрали на опыты как пришельца из будущего! - Не суть. Там у них много чего интересного.
   - Ладно... Я пойду, хорошо?
   - Да, - машинально посмотрев время на экране смарта, отреагировал я. - Поздновато...
   Она пристально посмотрела на телефон в моей руке, что-то хотела спросить, но передумала:
   - Спокойной ночи.
   - И тебе - сладких снов, - она скрылась в темноте, а я ещё долго сидел и задумчиво смотрел в направлении, куда она ушла.
   Вроде бы, ничего особенного, типичный образ самой обыкновенной застенчивой пионерки. Но...
   Но... Лена прочно заняла место в списке козырей, которыми играл лагерь против моей старой жизни. Как там в той песенке... Я гляжу ей вслед - ничего в ней нет. Ничего в ней нет. Ничего в ней нет.
   Вечер - тёплый, добрый, мой. Возможно, сегодня произошло всё не так, как я планировал, не так, как я хотел. Но это и не важно! Это всего лишь означает, что мне и завтра будет чем заняться. Я же далеко не со всеми перезнакомился - взять, например, ту японскую девушку-виденье. Или таинственную Женю. Я уже обогнул памятник бронзовому балбесу с непонятным не то именем, не то фамилией, как вдруг моё внимание привлёк металлический блеск.
   Что это...
   Я подошёл поближе и подобрал...
   Бесхозные ключики? Должно быть, наша активистка их обронила.
   Мы как раз стояли именно здесь, когда Славя окрикнула воришек у столовой.
   Или нет?
   Я задумался о том, как она открыла дверь домика, где кормили голодного Семёна, и решил, что тот, похоже, был попросту открыт...
   - Как она их потерять умудрилась - такая же вещь важная.
   Я подобрал артефакт и ссыпал его в карман. Надо будет потом найти Славю и отдать ей. Или нет? Кормила она меня в каком-то чужом домике, так что я могу только приблизительно догадываться, где она квартирует. Решив, что стучаться во все дома подряд - затея не из разумных, я направился дальше по своим делам. И на чей-то силуэт с длинными, до земли хвостами, вприпрыжку направляющийся мимо меня куда-то в сторону столовой, напевая какую-то песенку голосом Винни-Пуха, я уже даже внимания не обратил - устал. Только ветром донесло "пум-пурум-пум-пум", и всё стихло.
   Ночь была тихой, пионеры, похоже, разошлись, и в темноте были видны лишь светлые квадраты окон их домиков. А сверху на всё это улыбались тёплые звёзды.
   Я добрёл до знакомого домика и постучался в дверь.
   - Открыто!
   И я вошёл. Ольга Дмитриевна приветливо улыбнулась мне. Она сидела на кровати справа и бегло записывала какие-то мысли в солидного вида тетрадь в кожаном переплёте. Не иначе, про новенького, который гуляет допоздна и заставляет нянчиться с ним лучшую пионерку отряда! Я уже начал было что-то говорить, но она жестом оборвала меня и указала на соседнюю кровать, где лежала скатка и постельное бельё:
   - Садись, - она продолжала писать. - У тебя, конечно, целая куча вопросов. Но давай мы оставим увлекательные викторины на завтра.
   - Но как же...
   - Успокойся, - прервала меня она. - Сейчас это не важно, - она задумчиво посмотрела на меня. Славя тебя одела, это хорошо, значит, голым ходить не будешь. Всё остальное тебе тоже выдадим, не волнуйся.
   - Но я не...
   Мои робкие протесты вынудили её отложить ручку и строго посмотреть мне в глаза:
   - А мы все здесь "не". Спать будешь там, где сидишь, можешь начинать заправляться.
   - Что?! - я растерялся.
   - Ты не маленький, стесняться меня нечего.
   Глаза у неё были зелёные, бесовские, и какая-то сжавшаяся в моём затылке пружина понемногу распускалась, уже не норовя забрызгать окружающих содержимым моей черепной коробки. Делать нечего, пришлось заправляться. А когда я заправился, вожатая понимающе улыбнулась:
   - Спокойной ночи, - она щёлкнула выключателем.
   А я начал было снимать штаны, когда вдруг в кармане что-то зазвенело.
   Точно, ключики нашей девочки-на-все-руки.
   Я задумался. Отдам их завтра лично Славе! Не то чтобы я хотел ей как-то понравиться. Но было бы любопытно сделать доброе дело. Вожатая её сто процентов отругает. А не за что - все мы так или иначе иногда делаем ошибки. Заключив с самим собой молчаливое соглашение, я выложил ключи в тумбочку, разделся и нырнул под одеяло. Я жутко переволновался сегодня за день. Фактически настолько, что ждал бессонницы.
   Но стоило лишь завершить логическую цепочку и смежить веки - и я уснул.
  
   День 2
  
   Проснулся я от скрипа... Меланхоличного такого, протяяяяяжного. Какой может издавать только лениво потягивающаяся девушка. Ну что я, дурак, упускать такую возможность? Разумеется, я тут же повернулся, не вылезая из-под одеяла, и приподнял его так, чтобы образовалась маааааленькая дырочка. Удалось увидеть не очень много. Но и того, что удалось, хватило с лихвой!
   - Семён, если будешь так сопеть, я решу, что у тебя сердечный приступ, - усмехнулась вожатая, не глядя в мою сторону.
   Приступ или нет, но видеть девушку в одних трусиках и пионерской рубашке, застёгнутой на две пуговицы - это, простите, кого хочешь до приступа доведёт. Она сидела нога на ногу на кровати и опять что-то старательно заносила в ежедневник.
   - До подъёма ещё полчаса, спи пока. Или... - на краткий миг я увидел на лице Ольги Дмитриевны точно такую же усмешку, какой меня одарила вчера Виола. - Ты будешь подниматься?
   Горестно вздохнув по безвозвратно почившей утренней эротике, я отвернулся и смежил веки.
   Солнце било мне прямо в лицо, и я расчихался от этого. По мне, так замечательное пробуждение!
   ...похоже, я всё-таки уснул. Эх, такую сцену проморгал!
   Конечно, всё относительно, но вчера, например, я открыл глаза в незнакомом автобусе. Будто этого было недостаточно, я спал в зимней одежде, сидя на солнцепёке. Мало удивительного в том, как я себя потом чувствовал. Я потянулся на простыне и блаженно застонал - выспаться удалось на славу! Здесь же... Ну, не знаю. Комната как комната. По сравнению со вчерашним, изменений минимум. Я внимательно оглядел место, где спала вожатая. Ольга Батьковна уже умотала по своим вожатским делам, и это дало мне пару минут на то, чтобы провести очередную рекогносцировку. Абы как брошенное покрывало, носки на спинке в изголовье, а на спинке в ногах огромный, большой, прекрасный и крайне объёмистый предмет женского белья. Значит, вот к чему должен стремиться порядочный пионер? Интересно, она тут сама убирает? Или заставляет пионеров? Не хотелось бы оказаться в роли вечно дежурного по домику. С другой стороны, заставлять девушку, с которой не состоишь в отношениях - ни родственных, ни семейных - убирать за собой... Как-то не очень. Ладно, пора вставать. Я спустил ногу на пол... И тут же убрал её под одеяло - в комнату вошла Ольга Дмитриевна:
   - Проснись и пой, Семён! Утро за бортом прекрасное, синоптики грозятся тридцатью градусами воздуха в течение дня, так что грех залёживаться в кровати долго. У нас здесь очень строгий распорядок, одобренный лучшими специалистами. Сон не менее восьми часов, свежий воздух и массовые мероприятия - всё, чтобы ты как следует набрался сил!
   - Подъём в восемь? - я не скрывал ужаса.
   - А что не так? Нормальное время. Как раз по холодку прогуляешься, умоешься, потом зарядка, линейка - и уже завтракать можно. Мы тебе заскучать не дадим, это я обещаю.
   Вот уж действительно.
   - Это тебе, - она бросила мне на кровать свёрток. Судя по специфическому запаху детского мыла, мне только что с барского плеча ссудили банные принадлежности. - Поднимайся давай, - она скрылась за дверью, и я уже начал было подниматься... Как она снова появилась: - Да, чуть не забыла: твои старые вещи я отнесла в прачечную, вечером вернут чистыми и глажеными. Всё равно не по погоде.
   - А что...
   - Если ты о содержимом карманов - оно в шкафу.
   Кажется, понятие частной собственности здесь отметают как буржуазный предрассудок. Она выпорхнула из комнаты, дав наконец мне возможность одеться. К счастью, меня уже вчера экипировали, так что я немного привык к своему дурацкому внешнему виду. Проблему вызвал разве что галстук, но я завязал его простым двойным узлом и на этом успокоился.
   Ольга Дмитриевна уже ждала меня за дверью:
   - Смотри, там умывальники. Умоешься, а потом иди на площадь.
   - Площадь? Зачем?
   - За-ряд-ка! Зарядка необходима. Пионер всегда должен хорошо выглядеть и быть в форме! Эм... Ну, как скажете.
   Я пожал плечами и поплёлся в сторону умывальников, лопатками чувствуя её изучающий взгляд. Она явно непроста. И что-то знает. Надо только раскрутить её на разговор. Но как?
   - Семён, что за кошмар у тебя на шее?
   - Э... Галстук?
   - Ты что же, не умеешь повязывать галстук?
   - Как-то вот не приходилось раньше, - я заметил странный взгляд, которым она одарила меня, и поспешил продолжить: - На застёжках носили!
   Она кивнула:
   - Это ничего, я тебя научу. После умывания жду тебя здесь, тогда на зарядку вместе пойдём.
   - Жду с нетерпением, - я подпустил в голос немного яда.
   - Ты что, из-за одежды злишься? Я, как вожатая, не могла оставить её грязной. Не самой же мне её стирать!
   Я ничего не ответил и свернул за ближайшим домиком - там уже начиналась тропинка в сторону садистского аттракциона с ледяной водой и шаткими раковинами.
   Честно сказать, я так и не понял, в чём прикол умывания ледяной водой что утром, что вечером, когда ты окунаешь разгорячённые конечности в лёд, и твои дыхательные пути принимают размер геометрической точки. Но на моей памяти никто ни разу не простыл таким образом. Наверное, строители лагерей знали что-то, чего не знал я. Ольга Дмитриевна, кажется, тоже знала что-то эдакое, так как я уже на полном серьёзе прикидывал, каково это будет - мыть здесь вечером ноги.
   Так. Стоп. Какие ноги ещё? Я же уезжать отсюда собрался!
   Ну-ну. Теперь-то, с одеждой в стирке, сам обряженный как записной клоун, разве что без накладного носа, уйдёшь ты очень далеко и добьёшься очень многого. Потом окажется, что транспортное сообщение здесь отсутствует, а до ближайшего населённого пункта полтыщи километров.
   Придётся смириться, хотя бы на этот день. А уж там дайте только добраться до одежды! Картина ожидаемая: несколько раковин-фонтанчиков на отшибе, чтобы пионеры не устраивали внеочередной день Нептуна, ряд кранов по центру для умывающихся и параллельный ряд для всех желающих смочить ноги.
   Я повернул вентиль, заранее приготовившись к тому, что вода будет холодной, и... Вода в сложенные ковшиком ладони хлынула не холодная, а ледяная!
   - А-а-а-а-а!
   Я щедро плеснул льдом в лицо и опять заорал. От обжигающе холодной воды перехватило дыхание, а зубы будто сами заскрипели. Зато я добился эффекта - мир вокруг будто протёрли влажной тряпочкой, картинка приобрела контрастность и некую, недоступную до этого, глубину и чёткость. То, что льётся из-под крана у меня в квартире, и рядом не стоит с этим кошмаром! Стараясь двигаться как можно быстрее, я достал из свёртка мыло и быстро-быстро намылил ладони, затем лицо - на контрасте с водой прикосновения казались горячими. Теперь несколько мгновений, и...
   - А-а-а-а!
   Это была всего одна горсть, а надо три. Хотя бы. Пальцы уже ощутимо сводило от холода.
   Да хотя бы ещё одну!
   - А-а-а-ап!
   От холода опять перехватило дыхание. Вот он, наглядный образчик того, как сильно партия любит подрастающее поколение. Всё для детей! И холодную воду. Стуча зубами, я забрался в свёрток и достал оттуда зубную щётку, а несколько мгновений спустя - и круглую пластмассовую баночку с зубным порошком.
   Порошок! Я уже очень давно не видел ничего подобного.
   То, что продаётся сейчас в косметике, безусловно, близко по составу. Но вот этот запах... Чем дальше, тем больше я верил в то, что этот лагерь - действительно пионерский. Зачерпнув щёткой немного, я отправил абразив в рот, стараясь не думать о том, во что выльется полоскание после чистки. От ледяной воды зубы свело, а кое-где и откровенно заболело.
   Ничего, с порошком все проблемы исчезнут только в путь.
   Забросив банные принадлежности в домик, я вопросительно посмотрел на вожатую. Она уже переоделась в некое подобие спортивной формы, а вот мне, похоже, так и придётся как придурку весь день ходить в рубашке с золотыми пуговицами.
   - Готов к зарядке? - весело спросила она.
   - Э... Нет?
   - Побежали! - она бросилась в сторону площади, и мне ничего не оставалось, как двигаться вслед за ней.
   На площади уже было многолюдно. Мой отряд собрался здесь практически в полном составе, были видны и какие-то совершенно незнакомые ребята. Хотя тип построения я узнал сразу. Толпа против лидера, обычный порядок выполнения массовой зарядки. И кто будет руководить? Не Ольга же. Ответ пробежал мимо меня, сверкая обнажёнными загорелыми икрами. Она прошла толпу насквозь и встала перед нами, ноги на ширине плеч, ладони по швам.
   Активисточка, кто ж ещё.
   Она с секунду изучала собравшихся, кивнула мне, встретившись взглядом, и воздела правую руку в пионерском салюте:
   - Физкульт-привет!
   Толпа пробормотала что-то нестройное в ответ и подровнялась. Зарядка началась. Та самая зарядка, которой я занимался почти двадцать лет назад... Практически без изменений. Я разрешил телу самому вспоминать все махи с поворотами, а сам между делом искал знакомые лица. Славя делала зарядку с упоением, наслаждаясь самим движением, радуясь солнцу и новому дню. Лена размахивала руками сдержанно и вообще держалась поодаль. Ожидаемое поведение. Ульянка, напротив, делала упражнения с такой силой и скоростью, что, казалось, скоро взлетит от вращательных движений. Увидев, что я на неё смотрю, она на секунду остановилась и показала язык. Алиса откровенно не выспалась: на каждый мах руками она отвечала одним стабильным зевком. Наверное, не поверила на слово? Вернулась проверить, как там дела в столовой? Перехватив мой взгляд, она приветственно мотнула подбородком и снова ушла в себя.
   "Ничего необычного на самом деле", думал я, размахивая конечностями, наклоняясь в разные стороны и крутя тазом. "Все упражнения знакомы, делать несложно... И почему люди так не любят зарядку?"
   Меня можно было понять, во мне говорила эйфория. Я честно ожидал, что моя дистония сейчас разыграется, отморозит пальцы, закружит голову и затемнит глаза, однако организм оказался молодой и крепкий. Можно было сказать, что он выполнял упражнения с удовольствием. Хотя не уверен, что это то самое удовольствие, которое мне захочется повторить. После приседаний желающие убежали на пробежку, а несколько минут спустя ко мне подошла Ольга Дмитриевна. Она уже успела переодеться для линейки.
   - Ну и как тебе начало нового дня?
   - Видали и получше.
   - Да ладно, не ворчи. Тебе здесь понравится, просто дай нам шанс и не обращай внимания на всяких хулиганов.
   Можно подумать, кого-то интересует моё мнение.
   Кто-то взял меня под локоток. Славя. И каким-то немыслимым образом уже переодевшаяся.
   - Пошли.
   - Куда?
   - Что значит "куда"? Строиться пора, сейчас же линейка и нам надо занять наше место.
   - А чем тебе не нравится это место?
   - Тем, что оно не наше, конечно!
   Она отвела меня на несколько метров правее, почти к самой трибуне, и вытянулась во фрунт. Поневоле я последовал её примеру, встав в шеренгу рядом с ней. Попытавшись на секунду представить себя настоящим пионером, я потерпел сокрушительное поражение - сознание буксовало и отказывалось видеть меня в постоянном галстуке и рубашечке. Да я даже в офисе из-за этого работал дай Рандом если год жизни - не мог заставить себя снять свитер. Это не считая того, что я староват для пионерии. Волей-неволей мысли переключились на куда более приятные материи. Я покосился на замершую рядом Славю. Эта девочка... Она уже успела переодеться, однако я помню, как на ней сидела её чёрная форма с белым кантом. Да и обычная форма, если уж на то пошло. Думаю, обряди её в тулуп, и картинка всё равно будет самая интересная. Я немного замечтался, представляя Славю, облачённую в длинную приталенную шубку с капюшоном, и тут меня аккуратно ткнули в бок.
   - Не спи, наш выход.
   - Что?! Какой ещё выход?!
   - Пошли.
   Я буквально чувствовал, как на мне сфокусировались взгляды всех окружающих. От этого в горле пересохло, а ноги стали деревянными. Толпа сама по себе штука довольно скверная, а вот оказаться в фокусе её внимания...
   К счастью, Славю такие вещи не заботили совершенно. Она отвела меня под трибуну и оставила там, а сама вышла в центр площади, где на флагштоке уже висел спущенный флаг.
   - Я хочу представить вам нового члена нашей дружной семьи, - голос Ольги Дмитриевны, профессионально поставленный, разносился по площади безо всякой техники, перекрывая все шумы. - Семён!
   Кажется, я покраснел. Или побледнел. Не знаю точно. Но что-то с моим лицом однозначно произошло, так как Славя кинула встревоженный взгляд через плечо.
   - Семён только вчера прибыл в лагерь, и ему, как самому последнему гостю, больше всего внимания. Поэтому сегодня он поднимает флаг вместе со Славей.
   Я стоял, не в силах ни шевельнуться, ни даже вздохнуть как следует. Меня в буквальном смысле слова парализовало.
   - Ну что же ты, иди, - сказала Славя.
   Я продолжал стоять, совершенно отморозившись.
   - Он не хочет! - донёсся крик из толпы. Мальчишеский голос, вряд ли кто-то из моих знакомых. - Давайте я вместо него.
   - Никаких замещений не будет. Просто Семёну нужно чуть больше времени.
   Это да. Насчёт времени. А лучше - провалиться отсюда так, чтобы никто-никто не нашёл. Господи, они же все смотрят! Они что, не понимают, что я так с места не сдвинусь?! Отвернитесь! К счастью, способность дышать ко мне уже вернулась, а вслед за ней и способность двигаться. Я сделал два шага к флагштоку.
   - Давай, ты до половины поднимай, а потом я, - Славя ободряюще улыбнулась мне.
   Я почувствовал острый приступ благодарности и какой-то нежности к этой девочке.
   Это называется стокгольмский синдром. И в обычной жизни ты сбежал бы от неё через полчаса знакомства.
   И всё-таки не хотелось вести себя по-свински с человеком, который поддерживает тебя просто потому... Да потому что может это сделать! Поэтому я заткнул своего внутреннего скептика и взялся за стальной трос.
   - Хорошо, - сказал я.
   Промазанные солидолом колёса запели, прокручиваясь, и трос пошёл вверх, вознося алое полотнище, всё выше и выше, вынуждая поднимать голову вслед за ним, пока в поле зрения не остались лишь небо да флаг. Я отошёл в сторону - мы добрались до середины мачты - и подъём продолжился. Это волшебство флага, когда он поднимается, за ним смотрят все. Даже те, кто его недолюбливает или откровенно не уважает. Я видел как задирается нос Двачевской, как Ульянка поднимает подбородок, даже отряд, откуда был последний выкрик - все единодушно провожали взглядом поднимающееся знамя. И наконец верхняя точка. Будто ожидая этого, жестяной рупор заиграл сигнал горна, священный для любого голодного пионера. Пионеры одновременно сделали "напра...", и, дождавшись отмашки Ольги, организованным строем поотрядно двинулись питаться. Я было направился вслед за ними...
   - А вас, Семён, я попрошу остаться, - сказала Ольга Дмитриевна.
   Без сюрпризов нельзя, конечно.
   Меня всё ещё немного шатало после пережитого кошмара, но я мужественно делал вид, что всё в порядке. Хотя со Славей, похоже, это не сработало. Она озадаченно посмотрела на меня и негромко спросила:
   - Ольга Дмитриевна, может быть, на попозже...
   - Никаких "попозже" быть не может, и так уйму времени упустил.
   - Но он же на ногах еле стоит, давайте я его к врачу отведу?
   - Заодно и к врачу сходит, - отрезала Ольга. - В любом случае, обход необходим, пионер должен знать территорию!
   Достав из кармана какую-то разлинованную бумажку, вожатая протянула её мне.
   - Пройти и получить подписи. Ясно, - сказал я.
   - Так тебе ничего объяснять не придётся? - обрадовалась Славя.
   - Да я в целом не имбецил, кое-что понимаю.
   Опыт поездок в разные лагеря всё-таки здорово расширяет кругозор в этом плане.
   - Позиций четыре, но, разумеется, мест куда больше, - сказала Ольга Дмитриевна. - Ты должен разобраться с тем, что для тебя важнее всего, так как не сможешь заниматься сразу всем, - я покосился в сторону Слави. - Славя тоже не всем занимается.
   - Честно сказать, я вообще почти не хожу в кружки - не успеваю, - сказала Славя.
   - Ещё один момент: один не ходи - дольше проходишь. Или давай тебе провожатого назначу? Электроник, ну-ка иди сюда.
   - Ааааа! - я схватился за голову.
   Только не этого гриба опять!
   - Да, Ольга Дмитриевна? - он протянул руку, на которую я не обратил внимания.
   - Проводишь Семёна по лагерю?
   - Легко! Вчера про...
   - Можно, я решу сам, с кем пойду? - крайне вежливо попросил я. - Пожалуйста.
   - Ладно, как скажешь, - сказала Ольга Дмитриевна. - Если сумеешь кого-нибудь уговорить - хорошо. А то давай Электроника?
   - Нет!
   - Ладно, тогда иди с кем договоришься. И не забудь заглянуть в библиотеку - посмотришь, как рисует наша художница.
   - Это ещё зачем?
   - Пионер должен развивать чувство прекрасного.
   Я пожал плечами и направился в сторону столовой.
   Завтрак ничем не отличался от ужина. Разве что пионеры гудели ощутимо тише и сидели заметно кучнее. Я огляделся в поисках свободного места. За столами нашего отряда таких мест было три: рядом со Славей, напротив Лены и в уголке у окна. После вчерашней беседы я полагал, что не стал Лене уж совсем противен. Во всяком случае, мне хотелось бы на это надеяться. Я занял столик и стал ловить момент. Место напротив неё пустовало, так что я решил, что ничего дурного не будет в том, что я подсяду:
   - Можно? - она, не отрываясь от еды, утвердительно кивнула. Щёки её при этом вспыхнули. - Приятного аппетита?
   - Спасибо. И тебе.
   - Как спалось?
   - Ээээ... Отлично, - она смутилась ещё раз, и я постарался не думать, что тому могло послужить причиной.
   - Мне, вот, тоже отлично, - я не стал набирать много, ограничился парой бутербродов и чашкой с мерзким какао. Додумались ведь разбавить хороший напиток сгущёнкой! Болтать мне такой завтрак не мешал. Собственно, я не столько ел, сколько глазел. Было в Лене что-то такое, заставляющее если не восторгаться, то хотя бы... Да я даже не знаю. Улыбаться ей, наверное. Этот забитый взгляд, эта скромность, перерастающая в ледяное отчуждение... Я видел, как она смотрит на людей таким взглядом. В нём нет ничего - одна зелёная пустота. Знакомый взгляд. Знакомое дискретное поведение, когда с близкими мы веселы и игривы, а на улице изображаем собой морду щитка высокого напряжения.
   - Ты так смотришь... - она испытующе заглянула мне в глаза, однако тут же залилась румянцем. Её взгляд смущённо запрыгал по стенкам, столу, тарелкам - чему угодно, лишь бы не возвращаться ко мне.
   - Как?
   Она пошевелила пальцами, подбирая определение:
   - Странно...
   - У меня мало знакомых здесь. Вернее, почти нет. Только имена... А впрочем, я пока не готов обсуждать эту тему.
   - Почему?
   - Что почему?
   - Почему сейчас обсудить не хочешь?
   - Тяжёлая тема для завтрака, - я улыбнулся. - Давай обсудим что-нибудь другое. Например, тебя.
   Лена недоумённо посмотрела на меня:
   - Меня? А что во мне обсуждать?
   - А что, прямо-таки и нечего? - в ответ она опять смутилась и спряталась за чашкой с какао. Давно ли было так, что ты сам сидел по ту сторону баррикад и мысленно материл тех, кто неспособен прочитать элементарный невербальный знак "Отвянь"! А теперь ты сам! Лезешь! И навязываешься! Да что с тобой такое?!
   - ...и что ты хочешь узнать? - наконец она поняла, что просто так я от неё не отстану, и решила, что проще нахалу дать, что он просит, чем объяснить, почему нет.
   - Ох, прости. Ты не обязана отвечать на такие вопросы. Тем более, что мы и знаем друг друга всего ничего...
   - Да н-нет... Всё... - она составила недоеденный завтрак на поднос и поднялась. - Мне надо идти. Увидимся.
   - Пока...
   Я задумался о том, кого можно было бы привлечь в качестве гида. Вчерашняя экскурсия с Электроником мне абсолютно ничего не дала в плане знакомства с лагерем. Я прикидывал варианты, отбрасывая один за другим, пока к собственному удивлению не остановился... На Алисе! Мне вчера показалось, что несмотря на всю свою задиристость, она не такая уж и плохая девочка.
   В конце концов, это просто прогулка по лагерю. Ничего такого особо страшного не может случиться. Ведь верно?
   От последнего вопроса стало особенно неуютно. Но раз уж взялся за гуж...
   Я не стал беспокоить девочку-пожар во время завтрака - по себе знаю, когда я голоден, не влезай - убью. Поэтому я быстренько закончил завтрак и, ковыряя зубочисткой в зубах, занял наблюдательный пост на крылечке. И вскоре показалась она! Явно куда-то спешащая, сердито зыркающая по сторонам. Обычно рядом с ней вечно крутится эта мелкая, поэтому сейчас самый лучший шанс! Я спрыгнул с поручня и поравнялся со спешащей куда-то Алисой.
   - Привет, рыжая!
   - Что ты сказал?!
   - О, пардон. Извиняюсь. Был неправ, оправдаю, исправлю и докажу. Не нравится быть рыжей - могу назвать как-нибудь иначе? Как насчёт Алисочки? Лисы Алисы? Ещё варианты?
   - Чё надо? - она уже остыла и была готова к конструктивному диалогу.
   - Алисочка! Ты моя единственная надежда! Спаси меня, не дай погибнуть во цвете лет! - заголосил я так, что проходящие мимо пионеры испуганно шарахнулись в стороны.
   - Хватит паясничать! Что тебе нужно?
   - Я хотел бы, если ты конечно не занята, пригласить тебя на небольшое рандеву по территории этого богоугодного заведения!
   - Чё?
   - Погулять по лагерю, говорю. Мне тут бегунок дали. Не хочешь вместе со мной прогуляться?
   - За ручку, что ли, отвести?
   - За ручку? А можно?
   - Нет! - отрезала она. - Всё равно я сейчас занята.
   - Так я могу тебе помочь. Я помогу тебе, ты поможешь мне. Пионэры должны помогать друг другу.
   - Иди ты... Пионэр, - ну я и пошёл... А в спину прилетело: - Через пятнадцать минут. У музыкального клуба. Не опаздывай.
   При первом взгляде на здание создавалось впечатление какой-то лёгкости. Может, это из-за того, что половину дома занимала огромная терраса, может, из-за того, что две стороны из четырёх в "закрытой" половине были забраны окнами во всю стену. Я подумал, что вот здесь было бы очень неплохо задержаться ненадолго. Хотя бы посидеть на терраске. Алиса уже была здесь.
   - Ты быстро. Ладно, за дело. Надо отнести вот это, - она постучала ногой по стальному коробу с прозрачной верхней панелью, стоящему рядом с ней. - К летней эстраде. Справишься?
   - Легко, - я прикинул вес. - Тележку бы... А впрочем, ладно. Тебе не горит?
   - Сегодня хотелось бы закончить.
   - Закончишь.
   Спустя пятнадцать минут мучений, пыхтений и обливаний потом, я наконец сгрузил проклятый усилитель на сцену.
   - Вот и хорошо, - сказала Алиса. - Пошли, что ли?
   Прикинув, что до библиотеки отсюда ближе всего, мы развернулись к ней. Дорожка к храму знаний напоминала мне о моём городе, о бесславной борьбе городских властей с плохим асфальтом. Уж и так они его перекладывали, и эдак. Мысль о том, чтобы перестать пилить половину стоимости покрытия, почему-то ни в чью голову не пришла. Так что они в итоге махнули рукой и заказали у гранитного завода плитку. Да-да. Плиту. У завода. По цене за квадратный метр раз эдак в дцать выше асфальтового покрытия. Чем закончилась история, думаю, все в курсе. Но здесь плитка была ещё новенькая, не успела ещё вытереться и треснуть тут и там, поэтому идти по ней было сплошное удовольствие. Вскоре моему взгляду открылось небольшое деревянное здание на отшибе, куда не долетают звуки жизни лагеря. Рядом с ним стояла кирпичная пожарная сторожка на случай, если в библиотеке вдруг случится пожар... Но на моей памяти ещё ни одну библиотеку это не спасло. Поймав себя на мысли, что уже несколько минут топчусь на пороге, я толкнул дверь и зашёл в храм знаний.
   В храме было тихо, пахло книжной пылью и подсыхающим клеем. За исключением изобилия советской символики, здесь всё было так, как я привык видеть в библиотеках - пять полок под Большую Советскую Энциклопедию, постеры - или плакаты? - с призывами учиться, учиться и ещё раз учиться... Столики со стульями для тех, кому захочется почитать здесь, легкомысленный тюль на окнах, спящая библиотекарша, бюро с читательскими карточками. Стоп. Я отмотал назад и развернулся. В библиотеке мы были не одни! За столом в позе "я не сплю, работаю с мелкими деталями", безмятежно почивала... Пионерка-библиотекарша?
   Да она же дрыхнет как суслик!
   - Сюда мальчишки после обеда бегают, - сказала Алиса.
   - Зачем?
   - Да кто ж его знает. Может, в карты играют. Или за грымзой этой ухлёстывают.
   - Или чай с печеньками пьют, - я замер. - Тихо!
   - Что?
   - Прислушайся.
   - Кто-то где-то болтает, - мы переглянулись.
   - Пошли!
   Я подошёл к двери - самому тривиальному тёмному прямоугольнику, обитому дерматином, и осторожно потянул за ручку.
   Петли тихо скрипнули, выдавая моё присутствие, и спорящие мгновенно замолчали, обернувшись в мою сторону.
   - Здрасьте... - несмело поздоровался я.
   - Ну, заходи, коль пришёл. Да дверь закрой! А то Женька нам головы поснимает за шум в святом месте.
   Я плотно прикрыл дверь за спиной и огляделся. По сути, это было чем-то вроде книгохранилища с возможностью консервации - небольшой закуток с окнами на профилях и доисторическим монстром в роли центрального климатизатора. "БК", - приглядевшись, прочитал я. Марка известная. Присутствующие молчаливо ждали моего вступления. Тут уже была Лена, занявшая место в уголке у окна и что-то старательно рисующая. Поймав мой взгляд, она изобразила намёк на улыбку. Я кивнул ей и обернулся к остальным присутствующим. Большую часть помещения занимал стол. За ним расположился Электроник и парень, неуловимо походящий на Александра Демьяненко.
   - Шурик! - вырвалось у меня.
   - Шурик, да. А ты новенький?
   - Зачем спрашиваешь... Будто на линейке не был.
   - И сразу в редакцию стенгазеты? Очень ответственно, молодец. Рассказывай.
   - Эээ... А что рассказывать?
   - Новости с полей! - сказал Электроник. - Рассказывай, зачем пришёл?
   Они так выжидательно смотрели на меня, что я смутился:
   - Я осматривался, услышал ваши голоса, и...
   - Всё понятно, - сказал Шурик. - Ну? Ты посмотрел? Приобщился? А нам работать пора.
   Я призадумался. Журналисты-стенкоры, как правило, обладают хорошим счётом у вожатых и начальства лагеря. Может, это можно как-то использовать?
   - А к вам записаться можно? - спросил я.
   - Нет. Мест больше нет.
   - Точно нет? Я вижу, вас тут всего полтора землекопа. Кто материал-то собирает?
   - Он прав, - сказал Электроник. - Не всем же рисовать. Надо кому-то и поработать в поле.
   Шурик задумался:
   - Не думаю, что это хорошая идея.
   - А у вас тут мило! - Алиса нахально осмотрелась по сторонам. - Пожалуй, я теперь знаю, куда я буду приходить вместо тихого часа.
   - Что?!
   - Ну а что, вожатая тут не ходит, спрятаться можно. Раздолье.
   - Может, лучше сделать, как они хотят? - несмело предложила Лена.
   - Похоже, у нас нет другого выбора, - сказал Шурик.
   - Шурик, я же не буду вам здесь надоедать, помнишь? - сказал я. - Я корреспондент, так что буду работать там, снаружи.
   Шурик немного покраснел - видимо, мои слова пришлись не совсем ко двору - однако быстро успокоился и принялся яростно расшвыривать бумажные залежи на столе в поисках непонятно чего:
   - Ага! - в его руке был зажат какой-то листок. - Задание! - Шурик победно посмотрел на меня. - Каждую смену отдыхающие устраивают большой концерт в день самодеятельности. Об этом и напишешь.
   - О чём? - тупо переспросил я.
   - О самодеятельности! Я уже знаю нескольких человек, готовящих номера, но помогать тебе не буду. Напишешь один лист, принесёшь, мы его оформим или перепишем... В зависимости от того, насколько ужасен твой почерк... И вклеим в стенгазету. Будет рубрика "светское". Всё понял?
   - Понял...
   - Я буду у себя в клубе, если вдруг понадоблюсь. Удачи, - мне пришло в голову, что очкарик нашёл потрясающий способ отделаться от меня, дав невыполнимое задание. Лена сочувственно посмотрела на меня, а внутри вместо привычного безразличного всепринятия вдруг появилась некая искра! Не знаю, что это, злость, азарт или нежелание быть вытолканным в шею, но я схватил листок и с криком: "Ждите сюжет!" - выскочил из помещения редакции.
   - Ну и кто тут кричит? - раздался скрипучий голос. - Если это опять чёртов Данька безобразит...
   Несколько секунд спустя между полками показалась та самая спящая библиотекарша. Теперь, когда она стояла и вела себя активно, мне удалось рассмотреть её чуть получше. Тёмные, с отливом, коротко стриженные волосы, забавный вихор на макушке, напоминающий формой вопросительный знак. Глаза угрожающе-жёлтого цвета, спрятанные за очками с неисчислимым количеством диоптрий. Добавим сюда предельно сварливое выражение лица, и вот - библиотекарус вульгарис.
   - Кто таков? - голос оказался под стать - скрипучий, со сварливыми хозяйскими нотками. - Почему в библиотеке без билета? Почему кричим? - голос у неё был довольно резкий, а тон совсем не из приятных.
   - Я...
   - Пошли, - кивнула она мне и, не оборачиваясь, заспешила к своему месту.
   Им всем и правда пофигу, иду ли я за ними, или они настолько уверены в собственной неотразимости?
   Я замер на месте, и тут библиотекарша неприязненно обернулась:
   - Ну что встал, иди давай.
   Мы выбрались в основное помещение, где она, не мудрствуя лукаво, протянула мне руку:
   - Давай!
   Я несмело протянул ей руку.
   - Другую давай!
   Психов и правда берут работать в библиотеку?
   - Ну же! - её тон был не слишком дружелюбным, и ждать она явно не собиралась.
   Я несмело протянул ей руку, в которой был тот самый бегунок. Библиотекарша забрала листок и развернула его у себя на столе.
   - Угу. Новенький, значит?
   Я промолчал.
   - И тебе нужна моя подпись.
   Нет, я пришёл сюда научиться играть на барабане.
   - Вот, - она размашисто расписалась и отправила листок по столу в мою сторону. - Билет заводить будем?
   - Что?
   - Читательский билет заводить будем? - терпеливо, как умственно отсталому, пояснила она. - Книжки брать, почитать. Понимаешь?
   - А... Нет. Не будем.
   Мне пришло в голову, что труды по марксизму-ленинизму - несколько не то, чем есть смысл захламлять себе голову в такую погоду.
   - Тогда не смею задерживать, - не терпящим возражений голосом сказала библиотекарша.
   Я заглянул в бегунок ещё раз - подпись стояла напротив графы "Женя Ж."
   - Меня, кстати, Семён зовут.
   - Очень приятно, - её тон противоречил словам.
   Она упокоила голову на сложенных руках и засопела.
   - Дверь сразу за тобой, - не открывая глаз, указала она. - Не перепутай.
   Пожав плечами, я отправился на улицу. С такими врединами общаться себе дороже. Пусть себе спит дальше.
   - Можешь не пытаться хлопать дверью. Там доводчик.
   Вздрогнув от того, как удачно вредная библиотекарша угадала моё намерение, я поспешил покинуть это мерзкое заведение.
   - Брррр, ну и жужелица! - сказал я.
   - Да, Женька редкостная вредина, - согласилась Алиса. - Впрочем, ты ей тоже понравился.
   - Свят-свят!
   - Пошли! Нам ещё в кучу мест попасть надо.
   Приоритетным зданием по списку значились клубы.
   Что-то знакомое... Не тот ли домик у ворот, где Ульянка бегала с саранчой? Он! Пойду к кибернетикам. Может, сумею у них разжиться какими-нибудь наушниками.
   Без музыки бродить было скучновато, а сволочной силикон отказывался держаться в ухе. Несколько минут спустя я остановился у здания клубов и невольно улыбнулся, ещё раз вспомнив ту самую саранчу. Впрочем, по сравнению с инопланетной дрянью в тарелке саранча выглядела довольно безобидно. На дверях клуба висела табличка с расписаниями занятий, которую кто-то уже успел - и я даже догадываюсь, кто, - порвать пополам. Разобрать можно было только "шашки" - следующая строчка располагалась по линии надрыва и восстановлению не подлежала. Здание клуба не внушало доверия ни внешним обшарпанным видом, ни забранными кое-где решётками окнами. Хотя количество тянущихся сюда кабелей, проводов и труб поневоле заставляло проникнуться величием. Не иначе, тут либо ракету строят, либо прототип реактора холодного синтеза. Я покачал головой и сделал было шаг вперёд, однако взгляд привлекло объявление, висящее поверх расписания работ. Там было только одно слово: "Занято", и я на секундочку засомневался, стоит ли вообще беспокоить таких вот занятых людей. Но маршрутный лист недвусмысленно указывал первой же позицией эти клубы. Делать нечего, пришлось заходить. Ступив на первую ступеньку, я понял, что выводы о качестве здания были преждевременными - доски крыльца не скрипели, двери выглядели обшарпанными, но надёжными, а на перилах, закрытый, висел большой навесной замок. Дверь оказалась не заперта, и мы вошли.
   Что ж, что-то в этом духе я и рассчитывал встретить. Бардак, который гений способный, но ленивый всегда зовёт "творческим беспорядком". Повсюду в изобилии валялись провода, катушки, самодельные платы и переключатели. На столе стояла какая-то хитрая бандура, названия которой я не знал, однако судя по застывшей в секторе ноль дрожащей проволочной стрелке, это был какой-то измерительный прибор.
   Может, осциллограф? А кто его знает - я в этом не силён.
   Хозяев нигде видно не было.
   - Очкарик, похоже, поселился в библиотеке, - сказала Алиса.
   - Кто?
   - Этот. Как его... Шурик.
   - Так это Шурик здесь заправляет?
   - А кто ж ещё?
   - Хм... Выглядит логично. Его вполне может заинтересовать кибернетика. Постой! Так говоря, что будет у себя, Шурик имел в виду клуб? - Алиса хмуро кивнула. Хотя времени на обход лагеря было мало, я решил всё-таки дождаться, чтобы мне поставили автограф в обходном листе. - И как долго его может не быть?
   - А я знаю? Я с этими придурками не общаюсь.
   - Твоя помощь неоценима, - съязвил я.
   Алиса только кивнула. Кажется, этим её не проймёшь. Следующие пять минут я машинально разглядывал содержимое многочисленных полок. Наконец, томительное ожидание было прервано. За спиной раздался стук шагов, и в комнату зашёл Шурик.
   - А что вы тут делаете? - он поправил очки на переносице своим фирменным жестом.
   - Что-что... Бегунок у меня, помнишь? Подпишешь?
   - Давай.
   Забрав бумажку, он некоторое время вертел её в руках, будто не зная, что с ней делать. Я уже было хотел подать ему ручку, когда он отложил бумажку в сторону и строго посмотрел на меня.
   - Скажи, Семён. Может, кроме газеты, ещё и к нам запишешься? Знаю-знаю, слишком настойчив, но подумай!
   - Конечно! - сказала Алиса. - Сейчас оба и вступим! Будет у вас четыре Шурика. Ты правда думаешь, что мы сюда пришли в ваш бардак записываться?
   - А зачем? - он поправил очки.
   - Обходной лист, балда!
   - У балды есть имя. Шурик.
   Я замялся. После тёплого приёма, устроенного мне Шуриком в редакторской, дела с ним вести не хотелось совершенно. Лучше уж книжку почитать интересную. Всё же обижать его однозначным отказом было страшно - а ну как подписывать откажется? Мне вдруг пришло в голову, что именно таким образом и вырастает самая махровая бюрократия, когда ради ничего не значащей подписи люди дают тебе право вертеть ими как заблагорассудится. Поэтому я ответил максимально нейтрально:
   - Слушай, ты меня, конечно, извини, но я не могу. Я уже записался в стенгазету, - я неловко кивнул на бумажку.
   - Я пойду?
   - Да, - Шурик подписал маршрутный лист и отдал мне. - Жаль, что ты уже записался, у нас очень интересно!
   Какие здесь все хитрые! Все норовят заманить к себе неофита.
   Если бы не проявленные чудеса дипломатии, так и пришлось бы вступать...
   Кстати, что мне ещё осталось?
   Как и библиотека, клуб музыкантов стоял на отшибе. Только в отличие от библиотеки, которую берегли от лагерных шумов, здесь, скорее, речь шла о защите лагеря. Я вспомнил свои первые репетиции и поёжился, воочию представив человек двадцать, которые пришли, заняли места и разыгрываются. Вряд ли меня ожидает какой-либо сюрприз со стороны местного художественного руководителя. Хотя после пмс-нутой библиотекарши я уже ничему не удивлюсь. Мы вернулись к тому, с чего начали. Не утруждая себя стуком, Алиса повернула дверную ручку и зашла.
   Я огляделся и понял, что мне здесь нравится. Просторное помещение, портреты Баха, Шуберта и Листа в рамочках на стенах, рояль, пюпитр под вокалиста, микрофон - здесь явно пели и делали это с удовольствием. Мой взгляд переместился дальше - от пылящейся в углу барабанной установки к "Музиме" со снятыми струнами, тумбочке с магнитофоном, от которого вёл к колонке толстый шнур. Несколько полочек с музыкальной литературой и замерший в крайнем положении метроном. Я уже хотел было подойти к роялю и наиграть что-нибудь легкомысленное, как вдруг мой взгляд наткнулся на...
   Под роялем была девушка! Она почти полностью спряталась под роялем, выставив наружу лишь стройные ножки. Кажется, она что-то обронила, и оно укатилось под инструмент. Я проследил за направлением её взгляда. Губная гармошка. Девушка тянулась к гармошке, выгнувшись всем телом, однако всё равно немного не доставала, и ей приходилось все дальше и дальше забираться под рояль. Не знаю, как ей, а мне лично было бы страхово. Если вдруг у этой дуры подломятся ножки... Нет, я не могу на это смотреть!
   А я зато - могу! Ты гляди, трусики в полосочку!
   Я обогнул рояль и, нагнувшись, поднял гармошку, вручив её хозяйке. Она попыталась разогнуться, совсем забыв, где находится, и стукнулась о лакированное брюхо рояля.
   - Ой!
   Я отвёл глаза, притворившись, что только что пришёл - а вовсе не стоял и бесцеремонно пялился на... Она сдала задом и опять прогнулась эдак... эдак... Да она что, специально, что ли!
   - Эй! Эй! Секи! - Алиса чуть ли не пальцем указала на выглядывающие из-под короткой юбочки... Двачевская оказалась в своём репертуаре - она прыснула и отошла чуть в сторонку - понаблюдать за тем, как я буду выпутываться из ситуации.
   Я задел локтем крайне неудачно лежащий тромбон - судя по многочисленным замятинам на раструбе, не я первый, - и инструмент с грохотом повалился на пол, от удара разлетевшись надвое.
   - Да ничего, его постоянно роняют.
   Если она постоянно сидит под роялем - оно, в общем, и неудивительно.
   - Эээ... - после сеанса вуайеризма мысли были несколько разрозненны. - То есть, я хотел сказать, привет. А я с маршрутным листом.
   - Ты без сопровождающего? - рассеянно поинтересовалась она.
   - Да вот, один решил сходить, - я протянул ей листок.
   - Ты Семён? - она подошла ко мне и, подняв половинки тромбона, уложила инструмент на старое место. При этом она нагнулась, и я ещё раз увидел... Вот опять же кто-нибудь уронит! - Привет! Меня Мику зовут!
   - Мику?
   - Да, - она на секунду нахмурилась. - Никто почему-то не верит в то, что это моё настоящее имя! У меня мама из Японии, а папа - Русский Инженер!
   Она произнесла последние два слова с явно выраженной заглавной буквы, и я невольно улыбнулся её забавной гордости. Гордиться тем, что твой папа - инженер... Это дорогого стоит. Почему-то в голову вдруг полезли анекдоты о нищих инженерах и грабителях, которые вместо того, чтобы отбирать деньги у таких трудяг, наоборот, ссуживают их трёшкой. Я молчал, чувствуя себя немного неловко из-за того, что подглядывал, однако девочку, похоже, это совершенно не заботило.
   - А здесь мой музыкальный клуб! - она с уже знакомой забавной гордостью обвела помещение рукой и улыбнулась.
   Я наконец собрался с мыслями:
   - Тихо, спокойно.
   Она с энтузиазмом кивнула, а два неимоверно длинных хвоста аквамариновых волос, поплывшие вслед за движением головы, на долю секунды ввели меня в некий транс. Засмотрелся. Довольно необычный цвет волос, тонкая изящная шея и фигура девочки-подростка. Если у меня и были сомнения относительно её японского происхождения, после осмотра они отпали - и имя "Мику" уже не казалось фантастическим. Наконец она соизволила обратить внимание на бумажку, которую я всё это время протягивал ей.
   - Так тебя тоже с бегунком послали? - она так кавайно сложила ладошки у щеки, что я не выдержал и опять заулыбался.
   "Кавайно"? Семён, ты только что сказал "кавайно"?! Может, тебе на улицу пора? Голову, например, в умывальничке остудить. Да ты сам посмотри, что она с тобой делает!
   - Это они так над новенькими издеваются, - сказала Мику.
   Нееее, это ТЫ над новенькими издеваешься.
   - Сейчас подпишу, - она превратилась в небольшой смерч, откидывающий всё в сторону. - Ты проходи. Я сейчас, - и нагнулась ещё раз! Не знаю, какие цели она преследовала, но методы их достижения она использовала самые бесчестные! Улыбнувшись одними шальными глазами, она наконец подписала мой несчастный листок. - Я почти всё время здесь. Ты заходи... Даже если не хочешь записываться. А если хочешь... - она посмотрела на меня. - Мы всегда рады! Ой, то есть, я!
   - Пффф... Вступишь сюда, тебя потом нормативами завалят, - сказала Алиса. - Будешь вместо музыки арпеджио и гаммы восьмушками гонять.
   - Это неправда! Я всегда говорю, что в музыке главное творчество, а не техника!
   - Ну-ну. Решать тебе, короче.
   - Может быть, в другой раз, - сказал я.
   Тебе бы рэп читать, девочка-оркестр. Вся широкоштанная эстрада с тобой и рядом не стояла.
   - Я пойду, - сказал я. - Пока.
   - До скорой встречи! - крикнула девочка, и, мгновенно забыв обо мне, что-то застрочила на нотном стане.
   - В иных домах дорогих гостей встречают хлебом-солью...
   - Тут, видишь, тоже булками встретили! - сказала Алиса.
   - Пошли дальше.
   - Ладно, не спорю, это и правда было пошловато.
   Я усмехнулся и прикинул, куда двигаться дальше. К Электронику добавилась девочка-пулемёт. Что дальше? Мне здесь определённо начинает нравиться! Явно не так, как... В голове отчётливо щёлкнуло, и некий голос, который я затруднился бы опознать как внутренний - уж больно неприятно звучал - поинтересовался:
   Как где?
   Как в старой жизни!
   Солнце будто протопило насквозь корочку льда, которой я покрылся, и вплотную подбиралось к замёрзшему сердцу. Отчего-то вдруг захотелось беспричинно рассмеяться, распахнуть руки и обнять весь мир. То самое счастье, о существовании которого я успел забыть - вот оно, ешь его ложками, забирай! Я смутился собственной истовости и вернулся с небес на землю. Никакого смеха и объятий. Несолидно. К тому же, у меня ещё дела.
   Четверть часа неспешного шествования - и я вышел на уже знакомое футбольное поле. Сейчас, когда я располагал всем временем в мире, я позволил себе оглядеться внимательнее. Оказывается, здесь всё было чуть сложнее, чем поле со скамеечками и полтора турника. Нет, само поле, турники и брусья никуда не делись, однако дьявол в деталях, и в этот раз взгляду открылись новые подробности. Во-первых, огороженный сетчатый корт, одинаково подходящий как для бадминтона, так и большого тенниса. Чуть дальше можно было углядеть волейбольную площадку, на которой разминались какие-то незнакомые мне девочки. Над местностью доминировала громада крытого спортзала для всех желающих побегать в дождь или зимой, рядом были кирпичные закуточки душевых и, разумеется, "МЖ". Поле оккупировали какие-то мальчишки из младших отрядов с вездесущей Ульянкой во главе, на корте упруго швыряли волан - значит, тоже мелкие. Постояв немного и поискав глазами физрука, я не нашёл последнего и остановился в задумчивости. Нет, на футболе он явно быть не может - игра стихийная. В бадминтон тренировать королевишен? Сомневаюсь. Волейбол? Кстати, возможно, но я там не вижу никого... С футбольного поля донеслось озорное:
   - Новичок, лови! - я насилу увернулся от летящего в меня мяча. Ещё чуть-чуть, и мячик вышиб бы из меня дух.
   - Мелкая, ты совсем обалдела?!
   - Да ладно тебе. Подумаешь, мяч.
   - Кого-то явно мало пороли ремнём.
   - Меня-то? - осклабилось это рыжее чудовище. - Меня нельзя пороть. Я девочка!
   Плохая девочка. А плохих девочек надо наказывать!
   Как ты умудряешься всё опошлить?
   Замечание внутреннего голоса отбило всяческое желание воздать мелкой по заслугам.
   - Рыжая!
   - Чего?
   - А где физрук или его ИО?
   - Имя-отчество?
   - Исполняющий обязанности. Так где?
   - Спит, наверное. Поищи его в крытом, он иногда там на матах спит.
   Я для разнообразия решил прислушаться к информации и двинулся в сторону спортклуба. Дверь на хорошо смазанных петлях беззвучно отошла в сторону...
   Ульянка была права! В дальнем углу, щурясь от бьющего в лицо солнца, нагло спал физрук! Я присмотрелся к бегунку - Борис Александрович - подошёл к спящему и аккуратно потрогал его за плечо.
   - Борис Александрович!
   - Мммм... Отвянь.
   - Борис Александрович!
   - Отлезь от меня, я сказал! - не просыпаясь, сказал он и, повернувшись на бок, опять засопел.
   И что с ним теперь делать? Меня же без заполненного листа вожатая, небось, и в домик обратно не пустит, оставит ночевать под кустом сирени на шезлонге. Романтично, спору нет, но приятного мало.
   Я задумчиво посмотрел на пожарный щит, видимый отсюда. На нём висело коническое пожарное ведро.
   Если набрать в него водички... Тогда можно устроить армейскую побудку!
   И когда я уж почти решился, за спиной заскрипели маты, и человек, от которого зависела моя весёлая и сытная жизнь, спустил ноги на пол. Спросонья он выглядел очень угрюмым и неприветливым, несмотря даже на то, что внешне он был той самой классической внешности, на которую вешаются девчонки - прямой арийский нос, голубые с ледком глаза и подбородок-наковальня. Икона тестостерона.
   - Привет, пионер. Чё пришёл? - прогудел он.
   - Я... Вот... Бегунок, - я протянул ему бумажку, которую физрук, поморщившись от отвращения, взял в руки.
   - И чё ты мне принёс? - он скомкал бумажку и отбросил её. - Подпишу я её, дальше-то что?
   - Что?
   - Во, видел? - Телосложением физрук относился к эндоморфам, то бишь, выглядел скорее толстым, чем накачанным - но лишь до той поры, пока не напрягал мышцы. На руке его вздулся бицепс размером, наверное, с мою голову. - Вот к чему надо стремиться. А не к подписанию всяких бумажек.
   - За смену вы из меня всё равно качка не сделаете.
   - Не сделаю. Но начало положу! - в последнем слове он сделал ударение на второй слог. - Чтобы рыжая эта на тебя положиться смогла.
   - Положиться? - переспросила Алиса.
   - По-моему, для последнего грузоподъёмность не критична, - сказал я.
   - Вот и я про что.
   Физрук устал слушать нашу пикировку и прочистил горло:
   - Ты сейчас дрищ. А значит, с тобой надо работать. Верно разумею?
   - Верно, - сухо ответил я. Мне неприятны были оценки этого типа.
   - Ты обиделся, что ли? Не обижайся. Давай лучше запишем тебя куда-нибудь. Куда хочешь?
   - Подпишите бегунок сначала, а там посмотрим...
   - Ладно, - он нагнулся, поднял с пола скомканный лист и что-то там начеркал. - Держи.
   Я забрал лист.
   - Итак, у нас есть футбол, волейбол и бадминтон. Что выбираешь?
   Можно к Ульянке пойти мячик попинать.
   - Нарды, - ответил я и вышел из спортзала.
   - На вашего медведя сто процентов все девки вешаются, - сказал я.
   - А как же! - согласилась Алиса. - Такой видный мужчинка, с такими банками. Почему бы и не повисеть?
   - Ха-ха-ха. А ты? Висишь?
   - Конечно, вишу. Сейчас дождёмся его выхода - вместе повиснем.
   Я усмехнулся и прикинул, куда двигаться дальше. А дальше двигаться было некуда - я заполнил все графы с подписями. Хотя они и поехали вкривь и вкось. До обеда было ещё немного времени, поэтому я решил прогуляться к эстраде. Утренний ценный груз не давал мне покоя. Это же целый бесхозный усилок! Я забрался на сцену и устроил беглую ревизию аппаратуре. Какие-то пульты, колонки... Неплохая аппаратура! Домой бы такую... Микрофон! Выключатель на микрофоне был на том самом месте - привычный ползунок с шестью прощупываемыми точками.
   - Оу! - я выкрикнул вверх, не включая микрофон, просто, чтобы послушать акустику. Она была - закачаешься! Я уже так давно не выступал перед публикой. Чужие взгляды будто опутывают тебя и заставляют задумываться о том, о чём задумываться ни в коем случае нельзя! С какой силой должна сократиться икроножная мышца для того, чтобы сделать шаг? Как ровно держать голову, чтобы она не дрожала? Как часто и как глубоко надо дышать.
   Да какая разница. Надо расслабиться, организм всё куда лучше сознания знает и умеет.
   Проблема в том лишь, что на публике в организме очень часто включаются извращённые механизмы, отдающие бразды правления телом сознанию.
   - Гм... - микрофон немного пофонил, но моё покашливание воспроизвёл чисто.
   Советская техника и ламповый звук.
   Я усмехнулся и отключил микрофон. Походив немного по сцене, я спустился и отправился на обед.
   Забегался. В этом лагере счёт идёт либо на года, либо на секунды. Сейчас, пока был занят, и не заметил, как время с завтрака пробежало. И это меня ещё от общественных дел отстранили!
   Я с ужасом прикинул, во что мне выльется полноценное принятие в ряды отряда. Но на голодный желудок такие материи обдумывать решительно не хотелось.
   Вовремя же я успел!
   - А мы всё обесточили? - забеспокоился я.
   - Не беспокойся, если что, очкарик отключит всё, - сказала Алиса.
   - Очкарик?
   - Шурик! - сообщила Ульяна. - Неужели не встретил до сих пор?
   - Почему же...
   - Ну вот и заканчивай плакать, пошли обедать уже, - сказала Алиса.
   Ольга Дмитриевна, как и положено вожатой, уже караулила у входа, при этом вид имела подозрительно цветущий и отдохнувший. Знаем мы... Их работу. Судя по довольному выражению лица, вкалывает наша Олечка без роздыху то на пляже, то на пристани. И всё без отрыва от производства. Работа - не бей лежачего, называется.
   - Ну что, Семён, уже познакомился с лагерем? - приветливо улыбнулась она.
   Я перебрал в памяти всех сегодняшних персонажей.
   - Познакомился. Ещё как познакомился!
   Маршрутный лист напоминал уже непонятное буро-коричневое нечто, однако подписи на нём различались достаточно чётко. Я гордо подал его вожатой, а она взяла... и просто сунула его в карман!
   Это что же получается! Я же мог всякой фигни там начеркать, и прокатило бы?!
   Ну Ольга Дмитриевна!
   - Что, и правда поверил? Видел бы ты своё лицо! - посмеиваясь, она развернула бумажку и бегло проглядела подписи. - Смотрю, ты решил делом заняться?
   - Да каким там делом...
   - Хоть каким! В столовую шагом арш!
   Кажется, сегодня пионеры были голоднее обычного. Во всяком случае, свободных мест было здорово меньше, чем на завтраке или даже вчерашнем ужине. Том самом, с малазийской кухней. Рядом с рыжими была пара незанятых мест. И после сегодняшнего мне казалось, что они неплохие девочки. Во всяком случае, сесть рядом можно. Свободное место было ещё и рядом с Мику - кажется, девочка пользовалась определённой репутацией в узких кругах. Она подняла на меня взгляд и заинтересованно распахнула глаза - враз став похожей на героиню столь популярных у неё на родине аниме. Ну вылитая аниме-девочка! Вопрос лишь в том, с кем сесть - так, чтобы ущерб был минимальным...
   - Не возражаешь, если я здесь присяду?
   - Со мной мало кто хочет садиться, так странно, - сказала японка. - Но ты садись, конечно. Приятного аппетита!
   - Спасибо. И тебе.
   Впрочем, я уже немного запоздал. По части истребления еды Мику не сильно отставала от Ульянки. Одарив её взглядом как рублём, я молча сел напротив. Долгие занятия аутотренингом давали плоды, и я сумел нивелировать звук её голоса до фонового уровня. Это просто белый шум. Просто белый шум. Я на берегу моря, тут пахнет рыбой и йодом.
   - Пюре хорошо. Люблю забивать туда котлетку или что-нибудь в таком духе. Перемешаешь, посолишь - мммм... Вкусно! Но рыбу - нет! Не люблю. Хотя, говорят, от неё фосфор. Типа как в темноте будешь светиться. Или это для мозга полезно? Я не помню! Вернее сказать, люблю, но не такую! Ну, то есть, и такую, наверное, тоже. Но они как будто самый невкусный рецепт придумали! Сварить её! С яйцом! Луком! И непонятно чем ещё. Это что, еда?
   - Согласен. Того, кто так портит продукты, надо запереть в доме и кормить этой рыбой целый год.
   Оказывается, девочка-пулемёт умеет и разумные вещи говорить. Надо просто отсеивать словесные шумы.
   - Ты злой такой! Вернее, не злой, а сердитый. Это, наверное, от голода. Мне вообще хватит и супа, а тебе побольше надо, конечно. Ты вон какой большой. Хочешь, я тебе ещё пюрешки принесу? А то будешь потом животом рулады выводить. И тебя тогда отправят в медпункт... - девочка-пулемёт сделала то, что чуть не заставило меня подавиться, - она замолчала. Я перевёл потрясённый взгляд с тарелки на неё. Почему-то она сейчас очень напомнила Лену в мои прошлые попытки чуть сблизиться. - От Виолетты ещё ни один юноша не вырывался малой кровью.
   И откуда девочка, обитающая в музыкальном кружке, столько всего знает?
   - Нет, я ни в коем случае не обвиняю нашего доктора в чём-либо, но её эта манера подавать свои мысли двусмысленностями держит даже больных юношей на расстоянии. Она однажды попросила меня одолжить ей магнитофон для чего-то. Знаешь как? Она попросила дать ей мою штучку, куда вставляют всякие круглые вещи, представляешь?
   - Это ещё ничего. Вчера у меня голова закружилась - так она такой медосмотр устроила, что я вмиг обо всех головных болях забыл.
   Мику обладала одной замечательной способностью - я с первых секунд будто знал её всю жизнь. Какого-то там смущения или запретных тем для нас уже не существовало. Я просто расслабился и наслаждался разговором.
   - Ты можешь рассказать что-нибудь о Лене? - спросил я.
   - Лене? - Мику разулыбалась, с нескрываемой симпатией покосившись в сторону скромной девочки - ту с двух сторон обложили рыжие. - Мы с ней соседки по домику.
   - Вот как?
   И как они вдвоём уживаются?
   - Вожатая сказала, что мы творческие люди и должны общаться тесно, поэтому уживёмся, - ответила Мику на невысказанный вопрос. - А ты интересуешься - она тебе понравилась, да?
   - Это личное, - отрезал я.
   - Я понимаю. Не буду настаивать. Но я ей передам, что ты интересовался.
   Я только глухо застонал, уже дважды прокляв себя за несдержанность:
   - Пойду я. Набегался сегодня, посплю.
   - До скорой встречи! Если что, я здесь всегда, милости прошу в гости!
   Навязчивость, конечно...
   Решив провести время в своем домике с чувством, с толком, с расстановкой, я развернул читалку на экране смарта и, восстановив последнюю закладку, попытался погрузиться в вымышленные миры отечественных фантастов. Вот только буквы отказывались складываться в слова, а слова постоянно выпадали из строчек. Раза три я ловил себя на том, что просто двигаюсь глазами по тексту, абсолютно не воспринимая его содержимое. И в самом-то деле, какая уж тут фантастика, когда со мной происходит вот такое! Вздохнув, я отложил смарт и задумался.
   В лагере хорошо, вопросов не задают и не хотят задавать. Хотя это тоже странно. Славя что-то заикалась насчёт восемьдесят девятого... Мать моя женщина, тридцать лет без малого - в прошлое! Но можно ли ей верить?
   Верить никому нельзя. Никому. Даже себе. Мне - можно.
   А с тобой вообще разговор особый! Что за подозрительный тип тут у меня ошивается в голове? Сквоттер или мозговой слизень с планеты Слизеринус?
   Кроме всего прочего, насколько я помню, в пионерах ходили до четырнадцати, а дальше комсомол. Либо я что-то путаю, либо здесь всё обстоит несколько иначе.
   Да и где это "здесь"? Если это не прошлое, то что? Другой мир? Сон? Ну точно, сон Семёна, который видит сон про Семёна, который видит сон. ... Бред.
   Что до самих окружающих, с ними тоже всё весьма интересно. Всегда есть хищники, столбящие дорогу, всегда есть отщепенцы, разбирающие укромные уголки, и есть так называемая инертная масса, которая либо объединяется в клубы по интересам, либо двигает за лидером, который не побрезгует принять знамя. И так получилось, что все перечисленные архетипы удивительным образом оказались в моём отряде. Кроме того, некоторые их поступки ставят меня в тупик. Например, вожатая. Ей совсем до лампочки, что у неё в отряде из ниоткуда появился пионэр? В зимней одежде. Летом. Нет, не всё ладно с этим лагерем, определённо. За размышлениями я не заметил, как провалился в сон.
   Алиса выглядела невероятно спокойной и умиротворённой. Какая хорошая девочка. Хотя зная её, я бы сказал, что это было, скорее, ленивое спокойствие сытого хищника. Метафора выпрыгнула из подсознания сама, за ней ещё одна... Когда глаза щиплет трогательностью момента, и ты спишь три часа в сутки, потому что творишь, не можешь не творить. Когда ты помнишь семь цифр номера крепче, чем собственное имя. Во сне произошло фантастическое. Алиса взяла меня под руку. И нет на ней всего этого дешёвого и наносного. Просто обычная девчонка, немного неуверенная в себе, но от этого ничуть не менее притягательная. Мы так близко никогда ещё не были. И потому я понимаю, что это сон. Алиске нужен кто-то, кто сумеет покорить её, сжиться и смириться со всеми её тараканами и, подобравшись на расстояние удара... Просто обнимет. А девочка вся напугана и дрожит. Девочке ещё не приходилось терять или выбирать между настоящей дружбой и настоящей любовью. Вот и держится она за локоть так, что сердце слышно, и катятся, и катятся из глаз ненужные сейчас и оттого вдвойне жестокие слёзы.
   Странные сны. Чем они короче, тем больше ты на самом деле спишь. Хотя, возможно, пробуждение просто отсекает всё, кроме самых ярких, самых запоминающихся моментов сна? Может, мне всё это время снилось то, что я куда-нибудь иду или что-нибудь подметаю. А потом - как вспышка! То, что задержалось в памяти. Осталось лишь продышаться и понять, откуда в голове появилась такая картинка, и почему там именно она, а не какая-либо другая. Я бросил взгляд на часы. Пять. Тихий час закончился, можно и подниматься.
   Я услышал какой-то шум, много голосов будто спорили о чём-то. Немного погодя ноги сами вывели меня к источнику шума.
   Здесь были все, кого я знаю - старший отряд практически в полном составе. Славя. Лена. Мику. Про рыжих бандиток и говорить не приходится. А в центре всей толкучки стоял Электроник:
   - Нет-нет, никаких автоматчей или переигровок не будет! Нам надо восемь участников, чтобы разыграть минимальный плей-офф.
   - Может, из младших отрядов наберём? - спросил Шурик.
   - Нет. Это отрядное мероприятие, - сказала Славя.
   - А где наш новенький? Семён. Сеня? - Мику углядела меня и тут же сбежала с крыльца, подбежала ко мне. - Ну вот, я тебя так ищу, кричу, а ты не отзываешься.
   - Да я... - пробормотал я.
   Электроник! У нас тут один новый игрок!
   - Ну вот и славно, - сказал Электроник. - Восемь человек есть, турнир устроить можно!
   - Турнир, значит, - сказал я. - Спасибо, что поинтересовались моим мнением.
   - Не кисни, - ткнула в спину Ульянка. - Будет весело, и я всех победю! Или побежу?
   - Побегу, - подсказал я. - И упаду.
   - Да ну тебя...
   В этом лагере все такие милые. И все такие простые. Как двадцать пять копеек. Пионэр должен помогать товарищу, поэтому можно без зазрения совести припахать его к какому-то непонятному турниру и быть уверенным в том, что он не откажет. Взаимовыручка же!
   - Объясните хоть, на что меня подписали.
   - Карточный турнир, - обернулась Славя. - Нам не хватало участников, поэтому ты, Алиса и Ульяна очень вовремя!
   - Карточный турнир? - театр событий освятила своим появлением вожатая. - А почему я не в курсе?
   - Потому что это отрядное мероприятие! - гордо ответил Электроник. - Проведение и организацию я полностью беру на себя!
   - Ладно, вы всё организуете и проведёте. Сами? От меня ничего не потребуется?
   - Карты! Четыре колоды, и мы знаем, что они у вас есть!
   Ольга расхохоталась:
   - Вот чертенята. И откуда только узнали... Но вы сами должны понимать: это азартные игры, а они запрещены на территории лагеря.
   - А это не азартная игра, - с пылом объяснил Электроник. - Это, можно сказать, стратегия! Почти как шахматы! Я её сегодня придумал.
   - Ладно. Раз уж согласилась...- она кивнула мне, подзывая, и протянула небольшой резной ключ. - Это от моего шкафчика. Там найдёшь карты...- она на секунду сделала самое злобное лицо. - Под вашу ответственность!
   Я покрутил ключ в пальцах и спрятал его в карман шорт... А потом медленно-медленно поднял голову... До меня вдруг дошло, что мне сейчас придётся искать что-то в вещах - личных вещах! - девушки, которая лишь чуть-чуть младше меня настоящего. Удивительно, но Ольга просто спокойно улыбнулась мне.
   Кажется, именно это она и имела в виду, когда говорила, что ни она меня, ни я её стесняться не будем. Не маленькие.
   Но то ли румянец, то ли мой разгильдяйский вид не добавили мне веса в её глазах, потому что она отвернулась и вполголоса произнесла:
   - Или, может, Славе это поручить...
   Угу, главный психолух-поручатор лагеря.
   И тут мне стало так обидно, так за живое задело, что я не удержался, и сказал:
   - Мы вообще вместе с ней сходить можем, если вы мне так не доверяете.
   И тут меня опять толкнуло - да меня же опять что-то заставили сделать против моей воли!
   Да ещё и обставили это так, что я сам помчался это делать. Ууууу, психолухи чёртовы!
   Кажется, эти мысли были достаточно красноречиво написаны на моём лбу, так как Ольга рассмеялась и кивнула Славе:
   - Проводишь?
   - Конечно, Ольга Дмитриевна, - если бы у Слави были каблуки, ох и залихватски бы она ими щёлкнула сейчас!
   Через пять минут мы уже шли через залитую солнцем площадь. Жар немного спал, и в тени деревьев было очень даже приятно. Славя молчала, будто уйдя в свои мысли, а я сам не знал, с чего начать беседу. Поэтому некоторое время мы шли молча. С пляжа донёсся детский многоголосый смех, и я с сожалением посмотрел в ту сторону. Кажется, Славя угадала ход моих мыслей:
   - Собирался сбежать сегодня на пляж?
   - Почему бы и нет? Тем более, что твоё приглашение ещё в силе, и...
   - В силе, конечно, - улыбнулась Славя. - Но не в середине же дня. Туда и так постоянно все рвутся, Ольге Дмитриевне приходится там постоянно дежурить.
   Так вот откуда она постоянно возвращается такая цветущая!
   - Без продыха, прям.
   - Да! Ей и так приходится тяжело, и никто не помогает, а я... - она вдруг оборвала себя на полуслове. И в этот раз я абсолютно ничего не понял. Жаль. Какое-то время мы двигались бок о бок молча, но лёд уже был сломан, и некой неловкости в молчании уже не было.
   - А что это такое - быть помощницей вожатой, Славь?
   - Тебя подробности интересуют?
   - Да. Нет. Не знаю. Кем надо быть, чтобы стать помощницей и получать от этого удовольствие? Это как взять энергию Ульяны - и пустить её на добрые дела?
   Славя рассмеялась моей метафоре:
   - Приблизительно, да. Но важно ещё и просто любить помогать людям. Я вот помогаю вожатой, веду зарядки, иногда линейки, вожусь с малышами, занимаюсь с ними спортом... Они такие забавные, - она снова улыбнулась. Я и сам расклеился. Куда-то делась настороженность, инертность в отношении людей. Не знаю, почему. Может, из-за того, что я не до конца верил в их реальность? Это как будто сон. А во сне нам всё даётся легче и быстрее, без глупых правил и ограничений.
   - Как я и говорил - берём энергию Ульяны и пускаем на добрые дела. В детстве ты, наверное, была очень деятельной девочкой.
   - Конечно! Недели не проходило, чтобы со мной что-нибудь не случилось. Это сейчас у меня нет времени заниматься глупостями, - она вдруг разом спрятала улыбку и посмотрела мне в глаза: - А что с тобой?
   - Со мной?
   - Да. Что ты за птица, Семён?
   - Пингвин. Немного одинокий, но крайне гордый.
   - Ты, кажется, совершенно не любишь людей. Ты их терпишь.
   - В целом... Верно.
   - А почему?
   Вот как ответить тебе, милая моя несмышлёная девочка? Что я не верю в людей потому, что они не оправдали доверия? Что я не люблю их потому, что на десять человек достаточно подлости и грязи, чтобы устроить ещё один потоп и не дать нам второго Ноя? Или рассказать о жизни ребёнка, смотрящего на мир такими же, как у тебя, распахнутыми глазами, с душой, куда, лишь только пришло время, наплевали и натоптали все, кто только мог? А может, поведать о том, как тускнели цвета жизни и искорки в глазах людей? Я принадлежу к поколению, пережившему апокалипсис. Тихий, спокойный апокалипсис, происшедший в сердцах людей, когда они отвернули взгляд от неба в сторону голубых экранов. И я знаю, что будет с вами, с каждым отдельно взятым мальчиком, хотящим стать нужным стране, с каждой отдельно взятой девочкой, которая высшим благом почитает помощь другим. В отличие от моего, сорнякового, поколения, вы - поколение мёртворожденное. Вас ждёт ад. И именно поэтому я не имею права отбирать у тебя твоё детство и рот свой открывать здесь с откровениями.
   - Потому что... Трудно объяснить в нескольких словах. Давай просто скажем... Что люди сделали всё от них зависящее, чтобы утратить остатки моего пиетета.
   - А как же я?
   - Ты?
   - Ты общаешься со мной.
   - Неправда. Это не я общаюсь с тобой. Это ты общаешься со мной. Там, где я живу, у нас едва бы выдался шанс перемолвиться словом. Потому что такая девушка, как ты... Никогда не обратит внимания на такого молодого человека, как я. Пошло и банально.
   - Но ведь это неправда! - она упрямо тряхнула волосами. - Ты интересный парень, Семён, и...
   - ...и принадлежу к кругу, где люди, подобные тебе, не существуют априори. Славя, - я вздохнул. - Просто поверь мне на слово. Ты прекрасный человек, и я искренне рад, что ты есть. Проблема лишь в том, что подобные тебе - редкость даже в этом вашем идеальном коммунистическом мирке. Я никогда и никого не встречал подобного тебе.
   Всегда уверенная в себе девочка сейчас выглядела так, будто ей кто-то с размаха ударил под дых:
   - То, что ты говоришь, Семён... ...неправильно и гадко. Мы все пионеры, и мы все всегда поможем и поддержим.
   - Не "мы", Славя.
   Нет никаких "мы", дурочка.
   - Давай закроем эту тему, - сказал я. - Она мне неприятна.
   Славя кивнула и послушно смолкла. Похоже, расстроилась.
   Мы возвращались с картами к столовой, где должен был пройти турнир. А на крыльце уже скучала Алиса. Славя с отсутствующим видом прошла мимо неё - а мне почему-то на секунду показалось, что между ними проскочила некая искра. В воздухе ощутимо запахло неприятностями... Я попытался проскользнуть вслед за Славей, но наткнулся на выставленную руку Алисы.
   - Куда это мы так торопимся? - ядовито поинтересовалась Алиса. Закрывшаяся дверь отсекла всех, оставив лишь меня - против неё.
   - Что тебе нужно, Алиса? - устало вздохнул я, не пытаясь пройти дальше.
   Мне бы и не удалось - она встала между мной и дверью, а в её тоне явно проявились угрожающие нотки.
   - Бежишь из одной песочницы в другую, - сказала она. Помогаешь, к активистке подмазываешься... Торопишься, значит... - злость на её лице читалась невооружённым глазом. - Карты приказали притащить, ты и поскакал!
   - Тебе-то какая забота? Во-первых, моего мнения никто не спрашивал, меня - как его - назначили. Ответственным за доставку карт. Во-вторых, ещё раз - тебе-то какая разница?
   Вот пристала-то. Ревнует, что ли?
   - Прямо пай-мальчик. Наверное, и карты-то в руках никогда не держал.
   Ну тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться - она меня на что-то развести пытается. Только вот на что? Сдать партию?
   - Предположим, держал, - я лениво осклабился. - И не меньше твоего, можешь быть уверена.
   - Ты? - она, казалось, не поверила своим ушам. - Может, ты и выиграть настроился?
   - Да уж будь уверена, раскатаю как первоклашек. Встретимся в финале.
   И если до этого Алиса просто играла, пытаясь прощупать меня на предмет слабины, то сейчас, кажется, она увязла по полной! Все эти многозначительные подмигивания, подёргивания уголков глаз... Я всё ещё корил себя за свою несдержанность, а она вдруг перестала смеяться и спросила, хитро прищурившись и даже закусив в предвкушении чего-то одной ей известного губу:
   - А хочешь пари? - выпалила она, глядя исподлобья.
   - Условия? - я откровенно наслаждался открывающейся картиной. После того, как азарт смыл с неё всё наносное, под коркой хамства, чёрствости и зла оказалась очень приятная озорная девчонка, чем-то напоминающая Ульянку.
   Наверное, на этой почве они и спелись!
   Но мы о пари...
   - Я спорю, что ты проиграешь! - сказала Алиса.
   Неплохое начало. Интересно, что поставит? Какой-нибудь скандальный фант?
   - Хм... Ну а я спорю, что проиграешь ты, - я зевнул. - Неинтересно. Какие ставки?
   - Ставки... Если ты выиграешь, я от тебя отстану! И не буду больше доставать!
   - Как будто это когда-либо мне мешало... Но продолжим. Что будет, если проиграю я?
   Похоже, насчёт того, что игра новая, Электроник покривил душой. Азарт Двачевской оказался очень заразительной штукой - не прошло ещё и минуты, а я был готов поставить что угодно! Хвала Рандому, Алиса уберегла меня от глупостей, выдав своё условие.
   - Если ты проиграешь, тогда я... - она призадумалась, снова прикусив губу и не переставая при этом улыбаться, и выпалила: - Я скажу всем, что ты подглядывал за мной, пока я переодевалась... И... - вот тут она от души расхохоталась. - ...лапал!
   Интересно, а сидящая в кустах Ульянка против кого свидетельствовать будет, если дело дойдёт до суда? С одной стороны подруга, а с другой - справедливость...
   Я бы не надеялся на её лояльность.
   Она победоносно взглянула на меня, а меня душил точно такой же хохот.
   - Прям всем-всем? - отсмеявшись, спросил я.
   - Всем! - она казалась довольной своей задумкой.
   - Извини, если что не так, но ты собираешься на линейке это объявить или ловить каждого пионера в лагере здесь на площади и сообщать об этом лично? Мол, так и так, Семён за мной подглядывал и лапал.
   - Я что-нибудь придумаю, - хитро улыбнулась Алиса.
   За спиной послышались шаги. Стараясь глядеть в пол, Лена попыталась просочиться мимо нас. Но делала это так медленно, что Алиса нетерпеливо цокнула языком:
   - Проходи уже!
   - Х-хорошо... - Лена спешно зашла в столовую.
   - Не буду я с тобой спорить, - сказал я.
   Из кустов послышался разочарованный стон. Я вежливо отодвинул Алису в сторону и зашёл в столовую вслед за Леной. Когда-нибудь я пожалею о своём поступке. Возможно, Двачевская даже расскажет всё, что она там себе понапридумала. Её право. Но плясать под её дудку я не собираюсь.
   [турнир всегда унылый, незачем его подробно описывать]
   - Итак, турнир окончен, - вспомнил о своих обязанностях организатор. - Поздравляем нашего победителя - Лену! Пребывавшая в лёгком шоке Лена вздрогнула от неожиданности, услышав своё имя. А вот Семёну сегодня немного не повезло; тем не менее, он занимает почётное второе место.
   Не зря говорят, что третье место лучше второго. Ведь третье место - все равно призовое, а вот второе могло бы быть первым, и от этого обиднее.
   Кажется, Лена ещё не до конца поняла, что именно сейчас произошло. А произошло рождение легенды, +50 к опыту, новый уровень и разблокировка уверенности в себе! Лена смотрела на меня долго, неотрывно, и у неё тряслись руки. Я молчу, она молчит, а вокруг как будто выросла некая отталкивающая стенка, защищающая нас - но лишь пока мы вместе. Как будто два человека, каждый из которых неполон в одиночестве, вместе намного сильнее, чем если просто сложить их характеристики. Я не могу сказать сейчас, поддавался ли я или играл в полную силу, но просто прийти сюда уже было хорошей идеей, сторицей окупившейся этими мгновениями.
   Не влюбись в неё, барин, вы знакомы меньше суток.
   Я пожал плечами: "Ну и что?" Ведь поют же все вокруг о любви с первого взгляда, почему бы и мне не пасть жертвой этого волшебного явления? Ну ладно, но просто признаться себе в том, что она мне нравится, я могу? Просто лицо, фигура и манера поведения.
   Возможно, у неё килограммовые тараканы там, и она только с виду няша-скромняша, глазки в пол, ресничками бяк-бяк. Но я-то об этом не знаю, правда? А значит, буду наслаждаться неведением. Ибо оно и есть истинное блаженство.
   Не знать плохого о любимых, не понимать смысл текста красивой песни на японском, не думать об удобрениях для клубники и яблонь, не понимать, что красивая шубка означает смерть животного. Здесь и сейчас - на малую долю секунды - просто влюбиться, пасть жертвой ситуации, настроения и атмосферы. И отпустить мгновение, потому что пора просыпаться и идти на работу.
   - Поздравляю с победой, - улыбнулся я.
   - С-спасибо...
   Её имя уже внесли в список победителей, и завтра, скорее всего, заставят поднимать флаг, как самую активную участницу. Ведь нельзя же занять первое место, не принимая активного участия. Правда? Ох, мои соболезнования.
   Хотя это, наверное, мне соболезновать надо?
   Намекаешь на двачевские инсинуации? Не дрейфь, она умылась, не дойдя и до финала, постесняется.
   Будто подтверждая мои слова, Алиса, что всю партию следила за нами, казалось, забыв дышать, вздрогнула и отвела глаза. Похоже, да, не хватит ей пороху довести свою гадость до логического завершения.
   Поскольку турнир занял довольно много времени, Ольга Дмитриевна объявила, что все остаются тут же, на ужин. Славя, Женя и ещё несколько девочек пошли на кухню за едой. А Электроник с Шуриком и кучей малышей принялись расставлять столы на их законные места. Очень скоро все уже сидели и уплетали еду. И только я ещё не мог поверить в то, что со мной произошло... Так что ужин мне запомнился слабо. Кажется, я почти ничего не ел... Но и после ужина никто не спешил расходиться... Атмосфера в столовой становилась всё более напряжённой - все чего-то ждали. Наконец вперёд вышла Ольга Дмитриевна. Она выглядела очень важной сейчас, но и довольной тоже:
   - Ребята! Мне крайне приятно, что вы сами смогли организовать и провести это мероприятие. Вы все показали себя с лучшей стороны, - она невольно покосилась в сторону Ульянки, и та заулыбалась во все тридцать два. - Молодцы!
   Все дружно захлопали, затопали и закричали. Переждав, пока приступ восторгов схлынет, Ольга Дмитриевна продолжила:
   - Поэтому, в награду за сегодняшние старания, все сегодняшние участники турнира получают этот приз!
   В награду за сегодняшние страдания, я бы сказал. Дверь в кухонный блок распахнулась, и оттуда вышли два повара, несущие огромный торт с ягодами земляники!
   Ха! Торт! Для ничего не подозревающей вожатой она на удивление быстро сориентировалась.
   Я посмотрел на Ольгу Дмитриевну, стоящую рядом с самым хитрым выражением на лице. Поймав мой взгляд, она подмигнула. Ну конечно, отрядное мероприятие, вожатая ничего не знала. Клоуны! Болельщики закричали - и непонятно, чего было больше в их крике, то ли восторга, то ли разочарования от того, что торт не достанется им!
   - А все остальные - получат конфеты!
   И тут уже кричали все! Славя уже разрезала торт пополам, чтобы на пару с Ольгой Дмитриевной раздать его страждущим пионерам как можно быстрее. А Ульяна, подозрительно довольная после своего сокрушительного поражения, бочком-бочком подобралась к торту, и... Впилась в один из кусков зубами, отхватив сразу половину кремовой башенки!
   - Ульяна! - возмущённо закричала Ольга Дмитриевна и попыталась оттащить её, но мелкая вырывалась и продолжала кусать и кусать торт! И будто этого было мало, она ещё что-то кричала с набитым ртом, разбрызгивая вокруг крем, крошки и кусочки ягод:
   - Я фолфна фыла фыигфать! Фыигфать фоут!
   Остальное уже совсем нельзя было разобрать... Наконец она откусила особо крупный кусок и на время притихла, пытаясь его прожевать. За это время вожатая уже успела оттащить её назад. Это так и сохранилось у меня в памяти - вырывающаяся Ульянка, которую оттаскивает Ольга Дмитриевна, Алиса по ту сторону стола, снисходительно наблюдающая за сценой, Лена рядом со мной, судя по испачканному в креме пальцу, уже тоже успевшая присоединиться к дегустации. Мику же, которая на несчастное кондитерское изделие прав имела никак не меньше, держалась поодаль. Она смеялась втихомолку и над тем, как воюют вожатая с Ульяной, и над тем, как Лена с Алисой под шумок уже проводят дегустацию. А насмеявшись досыта, поймала мой взгляд, подмигнула и выскользнула прочь из столовой.
   - Ульяна, ты у меня точно получишь! - увидев, что осталось от торта, зарычала вожатая.
   Потому что оставалось действительно мало. Мест, куда не дотянулась Ульянка, было крайне мало, меньше половины, поэтому если резать сейчас на всех, достанется совсем по чуть-чуть. Но мелкая уже прожевала и могла внятно выразить свои мысли. Она опять топнула ногой:
   - Вы все сами виноваты! Это всё из-за того, что плохо мне поддавались! Я должна была выиграть и забрать торт! Он мой!
   С этими словами она схватила тарелку с самым большим куском и кинулась бежать!
   - Ну Ульяна... - вожатая была мрачнее тучи. И похоже, во всей этой драме только один я тихо погибал от хохота. Все стояли и не знали, что делать... Разглядев меня, Ольга сначала неохотно, но чем дальше, тем больше, смеялась, пока наконец не расхохоталась от души: - Ну она у меня ещё получит!
   А я всё думал, что же делать мне... Прикинув, стоит ли гоняться за егозой, я всё же махнул рукой.
   Ну её. Торт это всё равно не спасёт.
   С кухни принесли нож, и мы нарезали остатки так, что каждому досталось по чуть-чуть.
   - Вот... - Славя выкладывала небольшие кусочки на салфетки и раздавала присутствующим. Досталось и мне чуть-чуть. - Это тебе, - она улыбнулась и протянула мне мою порцию.
   - Спасибо, Славя. Ты - чудо! - я улыбнулся в ответ.
   Похоже, Славя выбрала мне лучший кусок: он был надкусан совсем чуть-чуть. Оно и к лучшему, может. Ужину тесниться не придётся.
   Проходящая мимо Алиса задела меня плечом.
   - Поговорим? - предложила она. Я пожал плечами и отправился вслед за ней. Несколькими минутами спустя мы вышли на крылечко, и Двачевская мгновенно напустилась на меня. Кажется, она была в бешенстве: - Ты специально? Ты специально это сделал, да? - она раздувала ноздри и злилась от души. И чем больше она злилась, тем больше веселился я.
   - Конечно, специально. Разве ты не знаешь, что дамам принято уступать и поддаваться?
   - Когда я тебе спор предлагала, я не думала, что станешь вести себя как последний баран! - казалось, ещё немного, и она пойдёт меня бить всем чем под руку попадётся, поэтому я отступил на шаг, примиряюще выставляя перед собой ладони. Она замедлилась и вопрошающе уставилась на меня.
   - Алис, давай, мы все глубоко вздохнём и успокоимся.
   - Ты придурок! Ты сам не знаешь, чего хочешь! - она испепелила меня взглядом и провалилась в подпространство. А я еще долго стоял на крыльце и задумчиво смотрел в сторону, куда скрылась Алиса.
   Этот домик располагался по той же "улице", что и наш с вожатой, поэтому впотьмах, наверное, очень было бы удобно бегать от одного домика к другому. Не так, как это в тех лагерях, к каким привык я, где если ты не назначаешь девочке встречу, то рискуешь разбудить всю её палату в двадцать человек. Я прямо воочию представил себе эдакого Ромео в семейных труселях в "розово сердинько", с розой в зубах и резиновых сапогах с бутылкой "трёх топоров" за голенищем. Ночь, улица, фонарь, аптека? В новом переложении звучит как "Торт, музыка, твой дом, скамейка". Напротив домика Лены я приглядел скамеечку, будто перенесённую сюда из городского парка. Гнутая спинка, белая покраска, полтонны весом. Даже думать не хочу, каким образом её поставили сюда. Впрочем, я здесь не за этим. Я не особо скрывался, когда следил за Леной после ужина. Она никуда больше не заходила, так что сейчас она здесь. Я знаю это. И она знает, что я знаю. И так далее. Смахнув рукой со скамейки несколько иголок и приблудную шишку, я уселся и принялся ждать. Я запретил себе думать о плохом.
   Может, она и вовсе обрадовалась, и сейчас благодарна мне - вон как неуютно ей было под перекрестиями взглядов зрителей. Боязнь толпы как она есть.
   Тортик закончился. Я с сожалением оглядел салфетку, но там действительно ничего больше не было. Что ж, значит, больше поводов ненавидеть мелкую! Вечер был тёплый и какой-то мирный, я закинул голову на изголовье и уставился в вечереющее небо. Спокойно так... Ещё пятнадцать минут спустя у меня лопнуло терпение, и я встал со скамейки. Подойдя к домику, я поднялся на крылечко и негромко постучал. Нет ответа. Я постучал ещё раз и, толкнув дверь, зашёл. Лена сидела за столом и задумчиво смотрела в окно. На мой стук она не среагировала совершенно, будто полностью углубившись в какие-то свои мысли.
   - Эй... - негромко позвал я. - Ты чего сидишь одна в темноте?
   - Ай! - она чуть не подпрыгнула на стуле от неожиданности! А потом вдруг засуетилась, зашевелилась, что-то перекладывая на столе... Я еле-еле успел увидеть, как она неуловимым движением спрятала что-то, лежащее под локтем, между книжек, накрыв сверху лежащей здесь же коробкой с красками.
   - Прости, я не хотел тебя пугать...
   - Н-ничего...
   - Просто ты не выходишь... Сидишь одна... - начал я, чувствуя себя не то торговым агентом, не то просто придурком. Верно Двачевская меня тормозом окрестила. - Вот я и подумал... - я запнулся, подыскивая новые слова. - Неправильно это! Сидеть одной в такой вечер...
   - Что ты имеешь в виду?
   - Ты же в стенгазете рисуешь... Значит, рисуешь хорошо?
   - Н-ну... Я просто рисую.
   - Это уже значит лучше меня. Так вот, в качестве дела на сегодняшний вечер, хотел бы попросить тебя... - я сделал паузу. - Показать свои картины. Я у тебя здесь краску вижу, в библиотеке стоит мольберт... Значит, есть что показать, не в тетради ручкой палочных человечков рисуешь...
   Она спокойно и строго смотрела на меня, ожидая продолжения. А я вдруг понял, что в очередной раз лезу и навязываюсь. Самого себя бы я в такой ситуации уже послал далеко и надолго, однако у Лены оказался куда более солидный запас терпения, раз она до сих пор меня не выгнала. И не успел я отойти от этой мысли и кинуться извиняться за собственную докучливость, как вдогонку за первой мыслью прилетела следующая: "Для хорошего художника каждая его картина - это личное переживание. Он проживает сюжет, делает выводы, а потом выражает всё на холсте".
   И какого, спрашивается, чёрта ты лезешь не просто глубоко, а в самое сердце? Ты что, как-то заслужил это право? Или, может, тебя мир не устраивает? Ты бы ещё её дневник почитать попросил.
   - Какие картины? Я же так... - она махнула рукой. - Там некрасиво всё, - видно было, что тема разговора для неё болезненна. Кто-то уже смотрел её рисунки и раскритиковал их в пух и прах? Ну так дело житейское, без критики прогресс идёт здорово медленнее. Так, надо срочно что-то придумывать, пока она опять не замкнулась!!!
   - Лен... - я старался говорить как можно мягче. - Неправда же... Я ведь видел там, на столе в библиотеке... Твои иллюстрации. Это же твои творения были, правда?
   - Да... - прошептала она. Сейчас она олицетворяла собой сомнение. И я прекрасно её понимал! А ещё я прекрасно понимал, что если я не уболтаю её сейчас - я не только не уболтаю её никогда... Я ещё и того небольшого прогресса в наших с ней непонятных отношениях лишусь. И вряд ли она после этого когда-нибудь подпустит меня ближе.
   Сейчас надо как можно убедительнее попросить её не упрямиться. Пока ещё есть возможность. Или проявить милосердие и перевести разговор на другую тему?
   В гробу я видал такое милосердие.
   - Послушай... - сказал я. - Я понимаю, что это очень личное. И если ты не хочешь делиться им со мной - я тоже пойму. Во всяком случае, я попытаюсь отнестись с уважением к твоему решению. Но и ты пойми: если ты художник - ты должна выставляться. Твои работы должны видеть люди! Все чувства, которые ты вкладываешь в картины, должны быть увидены, оценены и прочувствованы. Я хочу сказать - не зарывай талант в землю. Если хочешь быть художником - будь им. Но уж тогда будь им до конца, - жалкий в своём пафосе спич... Кого я надеялся убедить своими воззваниями...
   - То, что ты говоришь... Оно так странно, - она напряжённо думала и пыталась найти какие-то контраргументы. Более того, в итоге она их нашла, и... - но ты в чём-то прав, - ...и милосердно оставила их при себе.
   Ты святая...
   Она отложила в сторону книги, под которым обнаружились эдакие салазки-держатель для листов ватмана, уложенных красками вниз.
   - Вот... Мои художества, - она перевернула первый лист, и я ахнул, зажмурившись. С листа бумаги на меня смотрел мой город. Заснеженный, серый и унылый, он почему-то выглядел прекрасным, выйдя из-под кисти девочки. Значит ли это, что он и был прекрасен, просто я этого не видел? - Я назвала его просто городом. Потому что не придумала названия, - она беспомощно пожала плечами. - Просто он однажды приснился мне...
   - Фантастика... - рекламные растяжки, щиты 6 на 3, троллейбусы модернового дизайна, и... В одном из окон горит свет. Но не простая советская лампочка, а куда более привычный и милый сердцу любого пользователя мёртвый голубой свет с монитора.
   - Да, он немного фантастичен... Но у меня из окна примерно такой же вид...
   - Хотел бы я взглянуть.
   - Что?
   - Вид... Из окна.
   - З-зачем? - кажется, в голову ей пришли довольно любопытные мысли.
   - Просто... Нельзя?
   - Можно... Наверное, - с чего ещё начинать знакомство с девушкой, как не с вида из её окон. Мне стало неловко. Вдвойне неловко от того, что неловко было и хозяйке домика.
   - Прости... Я опять несу всякую чушь... Давай дальше смотреть?"
   - Давай... - отложив первую картину в сторону, она перевернула следующую. Здесь уже был нарисован лагерь. Но ракурс... Будто она рисовала с лодки. Если я что и знал про живопись - так это то, что она требует некоторого покоя. Иначе к чему все эти мольберты с планшетами, если можно было бы взять и на ходу нарисовать картину, не обращая внимания на окружение. - Пристань...
   - Да, я понял. Это у тебя любимое место?
   - Не совсем... - она смутилась, а я себя в очередной раз обругал.
   Возьми себя в руки! Держи в своей пустой голове, что ты ступаешь на тонкий лёд. И весь твой незначительный жизненный опыт тебе не в помощь здесь. Потому что он абсолютно о другом.
   Надо себе где-нибудь записать перечень "запретных" тем, о которых не следует разговаривать с этой девочкой.
   - А как ты это рисовала? - спросил я. - Неужели с лодки?
   - Нет... Я просто увидела момент... И запомнила. А потом по памяти... Нарисовала.
   - Потрясающая у тебя память! - и будто я сказал что-то не то, Лена повернулась и странно на меня посмотрела:
   - Почему потрясающая?
   - Запомнить картинку во всех деталях... Я уверен, я завтра схожу на пристань и найду там каждое причальное кольцо, лодку с номером или окно с треснувшим стеклом, - меня всегда восхищали люди творческие. Нет, я не завидовал им, не злился, что Рандом им отделил, а меня обделил. Нет. Просто когда кто-то что-то делает хорошо - я за него радуюсь. Как радовался сейчас за Лену, видя то, насколько ей удаётся выражать мысль, чувство, эмоцию.
   - Ты сейчас опять так странно смотришь... Как на завтраке... Я же говорила, что некрасиво... - и здесь до моего ограниченного разума дошёл очевидный факт. Да ей же похвала нужна! Комплимент какой-нибудь...
   Похоже, девочку недохвалили в детстве.
   А мне и не жалко. Тем более, что это правда.
   - Глупости какие, - сказал я. - Некрасиво ей. Я бы половину отсюда забрал домой...
   - А другую? - она лукаво улыбнулась, и улыбка буквально преобразила её печальное лицо, наполнив его каким-то внутренним светом.
   - А другую половину не забрал бы.
   - Почему же?
   - Потому что было бы эгоистично забирать себе всё... Надо и людям на что-то полюбоваться.
   - Ты так говоришь это... - ватман негромко хрустнул под сжавшимися пальцами. Кажется, она опять ушла в себя, и мне пришлось высвобождать покалеченные полотна, мягко и вежливо разгибая её пальцы. Или хотя бы попытаться... От соприкосновения пальцев вздрогнули оба. Мне вдруг пришло в голову, что это первое наше касание. Своеобразное достижение. А ещё мне пришло в голову, что мы сейчас с ней совсем одни, сидим в домике, сидим близко-близко... Я покраснел и попытался как можно незаметнее отсесть. Хотя бы чуть-чуть подальше. Но куда ты с табуретки отсядешь-то? - Что-то не так? - она внимательно посмотрела на меня. И в голове мелькнула мысль о том, что расстояние до губ девочки не превышает десяти сантиметров.
   - В-всё... т-так...
   - Ты знаешь... Мы с Алиской выросли вместе, - я недоумённо кивнул головой, не понимая, куда она клонит. - Можно сказать, она была моей первой и самой лучшей подругой.
   - А сцена у столовой?
   - Ты не понимаешь. Это наш личный этикет, только между мной и ей.
   - Ладно, я понял. Она твоя лучшая подруга. Дальше?
   - Вот с утра ты проводишь время с ней... А потом бежишь ко мне... Я хочу знать... - её голос звучал всё тише и тише, пока не спустился до почти шёпота. - Зачем ты поступаешь так? Разве общение с неразговорчивой девочкой для тебя столько значит? - и что ей отвечать? Пошутить в духе ситкомов, мол, я дружеобильный и могу дружить со всеми? Да, это будет великолепным завершением вечера... Вполне в моём стиле.
   - Да... Именно столько и значит.
   - Так иди тогда к ней! А я тебе обещаю ежедневную порцию общения в три слова!
   - Да н-нет... Ты не так поняла... Я хотел...
   - Мне всё равно - что ты хотел. Убирайся! - она вскочила с табуретки и, пройдя ко входу, распахнула дверь. Будто чего-то подождала и сделала приглашающий жест: - Ну же! Я жду! С вещами на вы...
   Ты в очередной раз подтверждаешь своё реноме, Семён Семёныч. Впрочем, этого следовало ожидать.
   Противно было слушать глумление моего внутреннего голоса, но я предпочёл игнорировать его. Не смея поднять головы, я прошёл мимо Лены, буквально чувствуя, как её глаза с откровенной враждебностью провожают меня. Вот и всё. Мне показалось, что за грохотом захлопывающейся двери я услышал рыдание? Впрочем, это уже не моё дело. Мне показали на дверь, и я её нашёл. Пойду-ка я спать, пока ещё чего-нибудь не напортил.
   Было уже порядком за полночь, когда я, наконец, добрался до приютившего меня домика. Стараясь двигаться как можно тише, чтобы не... В домике никого не было. Странно. Или вожатые тоже люди и тоже хотят отдохнуть? Не знаю. В любом случае, сил или желания размышлять на отстранённые темы не было никакого. Я наскоро отряхнул с себя песок на крылечке, и, раздевшись, нырнул под одеяло. Уютно, хорошо... Мысли лениво гуляли где-то вне пределов моей черепной коробки. Ответы? Не было никаких ответов. Да и искал ли я их, полноте. Я, как на смотринах, показывал себя лагерю, смотрел сам лагерь, наслаждался солнышком и беззаботностью, свойственной только таким вот местам, удалённым от вечно спешащей цивилизации. Будет честным сказать, что здесь я делал то, что никогда не успевал в старой жизни... Я жил. Были и вещи, удивившие меня самого. Удивительно яркая реакция на подначки физрука - раньше я бы просто пожал плечами и не стал тратить времени на этого человека. Моя какая-то совершенно необъяснимая проказливость, будто приставшая от неуёмной красно-рыжей пиявки. Турнир, в котором я, сам того не ожидая, сдал партию. Просто так, чтобы порадовать кого-то. А впрочем, как говорит героиня "Унесённых ветром": "Я подумаю об этом завтра".
   Лена... Как я устал...
   Я улёгся поудобнее, заложил руку за голову и прикрыл глаза. Уже почти засыпая, я услышал, как открылась дверь и Ольга Дмитриевна тронула меня за плечо:
   - Ну что, как тебе первый день в лагере? Запомнилось что-нибудь?
   - Больше, чем ждал... меньше, чем хотел, - я еле шевелил губами, но она всё-таки услышала и улыбнулась.
   - Ладно, спи. Завтра будет новый день.
   Я полностью согласился с ней. И через секунду уже спал.
  
   День 3
  
   Мне снилось что-то странное. Тёмная комната, под потолком висит люстра на четыре лампочки, но, судя по пыли, наросшей на плафонах, пользуются данным источником света крайне редко. Предпочитают другие. Например, тот самый, плоский, на двадцать четыре дюйма с функцией "ночной просмотр", чтобы не тревожить воспалённые глаза. И там кто-то сидит! Кто-то знакомый, вихрастый, небритый, угрюмый. Пальцы сами ложатся на WASD, несмотря на то, что игрушки в данном доме не слишком-то в чести, только чтобы убить время. Системный блок, стоящий по левую руку, рядом с ним горы и батареи пустых бутылок, коробок из-под пиццы и суши - последние больше для того, чтобы произвести впечатление на редко захаживающих гостей. Это что, и правда я?!
   - Вот это унылое, убогое ничтожество, горбящееся за монитором, уложившее подбородок на левую руку - это оно... я?!
   Я отказывался верить в то, что вижу. Нет, не спорю, проблемы в моей жизни были, и я видел их, знал. Но никогда, слышите, никогда это не было настолько печально! Это не я! Нет. Не я. Я не могу, не хочу быть - ИМ! Так, расслабиться, восстановить дыхание. Я же в лагере, верно? В лагере. С пионерами? И с Ольгой Дмитриевной.
   Да правда, что ли? А не расскажешь, мимо каких городов ты проезжал, когда ехал туда? Или ты из города Города, с улицы Улицы?
   И я в который раз уже попросил свой внутренний голос заткнуться. Мои мысли прервал нетерпеливый стук в дверь.
   - А, что? Кто здесь? - это были не мои слова, это была реплика того волосатого убожества, что заняло моё кресло.
   - Никто. Хватит придуриваться, Семён, - ответили из-за двери. - Я знаю, что ты меня слышишь.
   - Отстаньте от меня. Я ничего не делал, - показалось, он съёжился и попытался забраться под системный блок.
   - Как же, не делал, - в голосе слышались нотки нетерпения и даже угрозы. - А кто сделал? Я, что ли?
   - Я НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЛ! ОТСТАНЬТЕ!!!
   - Семён! Семён! Успокойся! Это был просто сон, - Ольга Дмитриевна выглядела не на шутку напуганной. Впрочем, тут же успокоилась, увидев, что я пришёл в себя. - Думала тебя будить, но раз ты уже сам поднялся... - она бросила красноречивый взгляд на меня, а я вдруг понял, что сижу перед ней в одних трусах. - Плавки ждут тебя в тумбочке, если вдруг решишь искупаться - должны подойти, - утренняя реакция была ожидаемой, и несколько секунд стыда с лихвой компенсировали заигравшие румянцем щёчки вожатой.
   - Вы насмотрелись? - усмехнулся я. В такой ситуации либо один одевается, либо раздевается вторая. Сильно сомневаюсь, что последнее произойдёт.
   - Ой, я это, я тебя разбудить шла, а ты, я вижу, уже... - её взгляд опять отклеился и укатил куда-то вниз.
   - Я, как видите, уже встал...
   В целом ряде смыслов.
   - ...я оденусь, можно? - как в далёком отрочестве, сдавив что есть мочи булки, отсчитал пятнадцать секунд - иначе в шорты влезть не удавалось, я оделся. За спиной хлопнула дверь, а я не смог сдержать усмешки. Кто кого засмущает ещё.
   - Ух! - только и воскликнул я, одевшись и выйдя на крыльцо.
   За ночь температура воздуха сильно упала, и оттого между деревьями висели клочья тумана. Вкупе с ещё не поднявшимся солнышком получалось мерзейшее холодно-мокрое ощущение, от которого совершенно не спасали короткие штанишки и хлопковая рубашечка. Так как мне удалось выжить вожатую из комнаты, я, разумеется, "забыл" галстук на спинке кровати и заспешил морозить пальцы, орать и прочими способами радоваться жизни. Да. Умываться. Мимо сомнамбулами проплыли несколько пионеров, топающих гуськом за Шуриком, у которого, похоже, был самый умный автопилот: Алиса... Лена... Мику... Лена кинула на меня выразительный взгляд и отвернулась. Я не успел заметить, но кажется, она немного покраснела.
   Некрасивая, конечно, вышла сцена вчера. Как будто я правда в чём-то перед ней виноват.
   Алиса и вовсе не обратила на меня внимания. Видимо, утро было отнюдь не самым её любимым временем суток.
   Эдак зевать-то и пасть можно порвать!
   Откуда ты знаешь? Быть может, она тренированная!
   Я предпочел не отвечать хихикавшему внутреннему пошляку. И без него жизнь была не сахар.
   - Доброе утро! - сказала Славя. Вот уж кто точно не собирался унывать, в отличие от окружающих. Славя как раз догнала сонную процессию, и выглядела она так, словно имела заряд бодрости на год вперёд. Я с трудом подавил завистливый вздох. - Взбодрись, Семён! Не хватало ещё, чтобы ты уснул лицом в каше на завтраке! - она звонко засмеялась и убежала вперёд. Я махнул на неё рукой - сумасшедшая, что с неё взять? Иначе объяснить столь хорошее настроение Слави с утра я был не в силах.
   Снова здесь же, место встречи изменить нельзя. Я заранее поёжился, предчувствуя, как холод проходит сквозь кожу и мышцы, доходит до костей, ломит в суставах. А если ещё и зубы почистить... Надо быстро всё делать, а то так не соберусь. Я затаил дыхание, и...
   - А-а-а-а-а!
   Поглощённый борьбой с немеющими конечностями, я забыл обо всём, и, как оказалось, напрасно. Я уже говорил о том, что на улице было достаточно сыро, плюс ощущение ледяной воды. Чего теперь не хватает для счастья? Правильно.
   Я всегда представлял, как мой организм борется с холодом. Он разгоняет метаболизм, пинает печень, чтобы давала больше энергии, кожа идёт мурашками, поднимая волоски, удерживающие слой тёплого воздуха. Кожа начинает теплеть... Теплеть! Она становится горячей. И теперь на эту горячую кожу кто-то положил ледяную ладонь!
   - А-а-а-а-а!
   Ледяная влага, входя в контакт с моей раскалённой кожей, шипит и испаряется, заволакивая окрестности белым паром. Я, как в первый день, понимаю. АЗ ВОЗДАМ!
   - УЛЬЯНААААА! - даже не сходя с места, я уже знал - кто!
   - Хи-хи-хи! - кажется, она нашла своё развлечение на утро.
   Я сдержался. Не стал орать. А просто налил в мыльницу воды и аккуратно вылил ей за шиворот. Как она меня била! Даже по сравнению со вчерашним лупцеванием это было жестоко. Правда в этот раз я не сидел, и не ждал. Я вовремя отошёл назад и, положив руку ей на лоб, подождал несколько минут, пока она не устанет размахивать конечностями в воздухе. Да, руки у меня длиннее. И да, я бессовестно этим пользуюсь.
   Небольшая погоня, чтобы разогнать кровь. И, забежав в домик, захлопнуть дверь и привалиться к ней, чуть дыша. В фанеру с той стороны тут же ударили маленькие кулачки.
   - Открывай, гад!
   Сейчас. Только ковровую дорожку расстелю. Я перевёл дух и открыл глаза... Только для того, чтобы узнать, что, оказывается, я в домике не один! Лицом к зеркалу посреди комнаты стояла Ольга Дмитриевна... И переодевалась!
   - Семён?
   Я пулей вылетел оттуда, на половине движения перехватил Ульянку и потащил её прочь!
   - Эй! Ты что!
   Я со злостью глянул на причину того, что я в очередной раз опростоволосился. Что я? А действительно. Что я? Почему я повёл себя с этой врединой так, что она решила, что ей вообще можно делать такие вещи? Где я допустил ошибку, которую она сочла за разрешение бить меня и всячески надо мной измываться? Или для таких вещей разрешение не требуется? На пороге показалась Ольга, и я со злостью бросил ладошку, которую, я только заметил, до сих пор сжимал.
   - Мелкая... Мне сейчас опять влетит... И опять из-за тебя.
   - А чё сразу я?! - запротестовала она.
   - Ничего.
   - Семён, не объяснишь своё поведение? - кажется, Ольга Дмитриевна была очень рассержена.
   - Ульяна, - сказал я. - У нас, кажется, там зарядка, да? - она кивнула. - Тогда бежииииииим! - и мы побежали.
   Зарядка ничем не отличалась от вчерашней, разве что сегодня я уже не чувствовал себя чужим среди своих. Хотя в целом разницы-то особой и не было, это был, скорее, вопрос настроения. Я понемногу начал втягиваться в общественную жизнь, ощущать себя частью чего-то. Ульянка. Славя. Лена. И даже рыжая бандитка Двачевская. Все они отнеслись ко мне по-доброму, по-человечески, и я на какую-то долю секунды абсолютно необъяснимым чутьём почти успел почуять то неуловимое, что ушло из моей жизни, оставив дотлевать пустую оболочку подле монитора. Наконец спортивные мытарства были завершены, и от оздоровительной части было решено перейти к административной. Говоря проще, к линейке!
   Сегодня Славя поступила ровно так же, как и вчера - она взяла меня за руку и отвела на наше место, невзирая даже на возмущённый взгляд, коим кое-кто одарил нас обоих. Мы снова встали почти под самыми трибунами, правда, отличие было уже в том, что после вчерашнего моё лицо более или менее примелькалось толпе, и мне периодически подмигивали, строили рожицы и просто одобрительно кивали. Оставался лишь один вопрос. Кто все эти люди, и какого фига им надо? Понемногу площадь заполнялась народом, а я свернул свои терзания и, как и вчера, переключился на пищу духовную. Говоря проще, я погрузился в полу-воспоминание, полу-грёзу...
   Этот лагерь - это нетронутый заповедник непуганых красоток. Ты помнишь то шоу в домике? Ольга в минимуме одежды, ммм... Не выскакивать надо было, а предложить ей расстегнуть там, где туго. Объясни мне, чё ты сопли жуёшь? Если не нравятся девочки покрупнее или постарше, попробуй эту рыжую молнию... Ну, или...
   Ага, после вчерашнего у меня такое "или" в загашнике поселилось... Просто заткнись. Это ты моё озабоченное эго, а не я твоё. Поэтому мы сейчас переводим взгляд... Взгляд переводим, я сказал! С рубашки Двачевской на куст шиповника.
   Алиса заметила взгляд и, подмигнув, подбоченилась.
   А между тем линейка началась! В этот раз никто не стал меня тревожить, и я смог углубиться в грёзы достаточно глубоко - так, что аж вздрогнул, когда выходящая из строя Славя задела меня плечом. Она не стала задерживаться у трибун, вместо этого сразу пройдя к мачте. Флаг бесшумно поднимался и все, как и вчера, как и за много дней до этого, провожали его взглядами. И хотелось в такие моменты дать себе зарок стать если не лучше, то хотя бы чище. Ведь чистота помыслов - первый шаг к самосовершенствованию. И постыдными казались мысли о том, что могло бы произойти, если бы... В СССР ведь действительно не было секса, там любовь была. Мои размышления прервал звук горна, и в этот раз я двинулся вместе с отрядом.
   Ольга спустилась с трибуны и улыбнулась в ответ на мой вопрошающий взгляд. Кажется, зла за сценку в доме она уже не держала.
   - Семён, до обеда свободное время. Не хочешь поискать себе какой-нибудь наряд на вечер?
   Я оглядел форму.
   - А что не так с моей формой?
   - Нуууу... - она задумчиво посмотрела куда-то в небо, будто читая на облаках подсказки мелким шрифтом. - На танцы обычно стараются принарядиться получше. Всё-таки мероприятие не каждый день бывает.
   - Да ладно, - я фыркнул. - От того, что пионеры на танцполе разодеты в платья и брючные пары, они не перестают быть пионерами.
   - Как знаешь. В любом случае, от посещения мероприятия тебя это не освобождает.
   - Думаю, у Семёна и так будет с кем танцевать, - сказала Славя.
   - Да-да, - сказал я. - Можно я теперь пойду что-нибудь сгрызу?
   Теперь они рассмеялись обе и разрешили мне пройти в столовую.
   В столовой было шумно, многолюдно и неуютно. Всё как и всегда. Я взял себе порцию и остановился, выбирая, куда сесть. К моему великому удивлению, Ульяна сидела в гордом одиночестве. Алиса обсуждала что-то с Мику за соседним столом, и тема их разговора явно не слишком волновала маленькую егозу. Воспоминания о любви Ульяны добавлять во вполне традиционные блюда нотки китайской кухни немного отбивали желание занимать место напротив неё, но здравый смысл подсказывал, что это верное решение.
   В конце концов, приревновать меня к мелкой - это нужно быть знатным извращенцем!
   Да ну? Какая же она мелкая?
   Самая настоящая. Рост метр с кепкой, вторичные половые признаки почти отсутствуют, вместо любовных переживаний в голове - шило в заднице.
   Это дело поправимое. Вот подрастёт немного - будешь локти кусать, что такую мадам упустил! И вообще, пока она маленькая, её можно под себя настроить. На выходе получишь идеальную девушку. Что же ты такой тугодум?
   Вот пусть и подрастёт для начала. И вообще, отвали! Ты мне аппетит портишь.
   - Новичок, да ты, никак, местный Дон Жуан? - спросила Ульяна. Я едва не выронил из рук поднос:
   - Что ты...
   - Вчера утром с Алиской гулял, вечером Лену навещал, а сегодня решил на меня переключиться? - этого ещё не хватало. Да они тут все с ума посходили! Глядя на моё ошарашенное лицо, Ульяна громко расхохоталась, заставив Алису и Мику обернуться на наш стол: - Да садись ты уже, не стой столбом! - я послушно опустился на стул и принялся большими глотками хлебать мутное какао. Подобных фокусов я мог ожидать от Алисы, но уж никак не от Ульяны. - Но сразу предупреждаю: ты не в моём вкусе. Так что ни на что не рассчитывай! - брызги какао, которым я благополучно подавился, оросили весь стол. Часть из них попала и на Ульяну, что, впрочем, не мешало ей покатываться со смеху.
   - Тьфу на тебя! Ну почему каждый раз, когда я сажусь с тобой есть, что-то идёт наперекосяк?
   - А ты не думал, что дело в тебе? - я предпочёл проглотить этот подкол и молча уткнулся в тарелку. Каша здесь была отменная - не чета той, которую приходилось жрать в армии.
   Всё лучшее детям, как говорится.
   - Слушай, а ты после завтрака занят?
   - А ты меня на свидание позвать надумала? Я же не в твоём вкусе.
   - Нет конечно! Что за мысли? С тобой - и на свидание? - Ульяна сделала вид, что её тошнит в тарелку с кашей. - Дело одно есть, - она немного посерьёзнела. - И мне бы не помешала твоя помощь.
   Какое это дело, интересно? Котлет в столовой наворовать?
   - И потом опять получать нагоняй от Ольги Дмитриевны? - сказал я. - Заманчивое предложение, ничего не скажешь.
   - А я могу всем рассказать, что мы ходили на свидание. Заодно поддержим твою репутацию ловеласа!
   - Нет уж, спасибо. Думаю, и другие дела у меня найдутся.
   Ульяна посмотрела на меня так жалобно, что мне стало совестно:
   - Ну пожааалуйста!
   Вот же несносный ребенок! Понимаю ведь мозгом, что ничего ей не должен, да и затевает она наверняка какую-нибудь пакость, но как тут отказать? Прямо кот из "Шрека", один в один! Спать спокойно не смогу, если пошлю её сейчас.
   - А что мне за это будет? - спросил я.
   Ульяна просияла:
   - Нельзя быть таким меркантинным! Пионер пионеру должен спешить на выручку безвозмездно!
   - Меркантильным, неуч! - я легонько шлёпнул девочку ложкой по лбу. Она сморщилась. - Так что сделать-то надо?
   - Приходи на пристань, а там уже расскажу, - девочка подмигнула мне и выскочила из-за стола. Шепнула что-то сидевшей неподалёку Алисе и помчалась к выходу из столовой. Грязную посуду она, разумеется, оставила на меня.
   Вот и делай людям добро после такого. На шею сядут и ножки свесят!
   Я отнес оба подноса на мойку и огляделся. Столовая почти опустела, и Лены уже не было.
   Надо будет попробовать поговорить с ней, как только выдастся свободная минутка. Надеюсь, Ульянка меня не угробит своим поручением.
   Внутренний голос захихикал, словно его забавляли мои надежды. Что же, я сам на это подписался.
   Когда я вышел к пристани, Ульяна уже сидела на мостках, болтая ногами в воде. Блики от водной глади слепили, и я едва не споткнулся о заросли у берега. Девочка обернулась на мою тихую ругань:
   - Ну ты и копуша! Я уже думала, что умру от солнечного удара, пока дождусь тебя!
   - Извиняй, кому-то надо было убирать за тобой тарелки. И вообще, не все родились с мотором в одном месте.
   - Бубубу, разворчался тут. Тебе что, семьдесят лет? - я присел рядом с Ульяной и опустил ноги в воду. Не знаю, было ли тому виной сильное течение, но вода оказалась куда холоднее, чем можно было ожидать.
   - Ну так что, кого мы будем грабить?
   - А с чего ты взял, что тебе придётся именно грабить?
   - Мне? А ты, дорогуша, в плане не участвуешь?
   - Вот ещё! Участвую, и причём роль у меня самая ответственная, - Ульяна огляделась по сторонам и заговорщически зашептала: - В общем, мне ножик нужен. Мой вчера сломался. Я отвлеку лодочника, а ты стащишь нож у него! - я присвистнул. Такого поворота я уж точно не ожидал.
   - А не откроешь ли секрет, на кой чёрт он тебе нужен?
   - Это уже дело десятое. Смотри, я уже всё изучила: ящик с инструментами у него стоит под столом, где лежит какой-то журнал. Нож наверняка должен быть там! - к делу она подготовилась основательно.
   - Ладно, с моей задачей всё понятно. А как ты планируешь отвлекать лодочника?
   - Да легко! - не успел я и рта открыть, как она принялась стаскивать с себя футболку. От неожиданности я замер в ступоре, а вот мой внутренний голос, похоже, был в экстазе.
   А может, ну его, этот нож? Давай тоже отвлечёмся!
   Но развлечений не предвиделось. Под одеждой у Ульяны оказался купальник.
   - Я угоню лодку, а когда лодочник помчится за мной - спрыгну в воду и уплыву, - сказала она. - Тебе должно хватить времени на то, чтобы найти нож и смыться оттуда. - План понятен?
   - Так точно!
   Ульяна радостно засмеялась. Она вскочила на мостки и босиком пошлёпала к кустам, держа в руках скомканную в охапку одежду. Спрятав одежду в зарослях, она вернулась ко мне:
   - Спрячься пока за тем поворотом сторожки. Только не мелькай перед окнами!
   Мы заняли исходные позиции. Я стоял за углом деревянного домика, пригнувшись, а Ульяна тем временем отвязывала лодку. Судя по движениям её губ, задачка была не из лёгких: я прочитал по ним как минимум три непечатных выражения. Наконец она одолела морской узел и отпихнула лодку от причала. Неуклюже запрыгнула в неё следом, заставив судно изрядно покачнуться.
   Как бы она не навернулась с неё раньше времени...
   Вытащив со дна весло, девочка принялась неумело им грести. Я с громким хлопком закрыл ладонью глаза, чтобы не видеть этот цирк.
   Да уж, далеко она не уплывёт. Почему бы ей второе весло не взять?
   Осмелюсь предположить, что оба весла будут весить больше, чем она сама. Вряд ли она мастер спорта по гребле, балда!
   Лодка отплыла от пристани всего на несколько метров, когда шлепки весла по воде привлекли внимание лодочника. Он выскочил из сторожки, тряся кулаком:
   - А ну, вернись! Хулиганьё!
   Едва его заслышав, Ульяна рыбкой нырнула под воду. Лодка вновь опасно закачалась, грозя перевернуться. Я понял, что пора действовать. Времени у меня было в обрез: для лодочника поймать и привязать пропажу было плёвым делом - верёвка от лодки все ещё лежала на мостках.
   Прошмыгнув в сторожку, я огляделся. Стол, на котором лежал журнал для записи взявших лодку, обнаружился в углу маленького помещения. Ящик с инструментами и правда был под ним. Я нервно рылся в ящике, но никак не мог найти проклятый нож. Да и вообще, откуда у Ульяны была такая непоколебимая уверенность в том, что он там есть? Я привстал и выглянул в окно. Лодка уже стояла на месте, и мужчина как раз заканчивал вязать узел. Оставалось лишь надеяться, что он потратит больше времени, чтобы затянуть его потуже. Внезапно мой взгляд упал на приоткрытый ящик стола. Без особых надежд я заглянул внутрь. Бинго! Внутри обнаружились нож и моток бечёвки. Я схватил находку и кинулся было к выходу, но за дверью послышались тяжёлые шаги.
   Вот, блин, влип! Я ведь и окно открыть не успею!
   Выход нашёлся в углу сторожки: деревянная лестница, ведущая на чердак. Взяв в зубы нож, я уверенно вскарабкался наверх. Идей относительно дальнейших действий у меня пока не было, но попадаться лодочнику на глаза категорически не хотелось. Дальше уж будь что будет - выйдет ведь он когда-нибудь наружу!
   Ну все, Ульяна, держись у меня! Будешь неделю меня своими котлетами кормить за такое!
   Судя по звукам снизу, лодочник включил телевизор.
   Да уж, до обеда он явно не собирается покидать сторожку. Придётся запастись терпением.
   Я оглянулся в поисках места, куда можно было бы завалиться, и неосторожно задел локтем стоявшие у люка удочки. Никогда бы не подумал, что они могли создать такой грохот. Сердце упало в пятки.
   - А это ещё что такое? Ну-ка вылезайте оттуда, разбойники!
   Лестница тяжело скрипнула, и я заметался по чердаку, как зверь по клетке. Выход оставался только один: маленькое окошко на крыше. Матеря Ульяну и её затеи всеми словами, которые я только знал, я яростно боролся с окном. Нож пришлось сунуть в карман - небезопасно, но что мне оставалось? Я выбрался наружу ровно в тот момент, как из люка показалось сердитое лицо лодочника. Шипя от боли, я пополз вдоль крыши, обжигаясь о раскалённый на солнце металл. Вариантов отступления было два: либо прыгать в воду (чего мне категорически не хотелось), либо обойти крышу по периметру и спикировать на мостки со стороны входа. Прикинув, насколько быстро до туда доберётся лодочник, я активно заработал конечностями.
   Наверное, со стороны я похож на таракана. Вот потеха сейчас Ульяне, сидящей в кустах!
   Добравшись до противоположной части крыши, я стремительно прыгнул на мостки, не успев даже толком сгруппироваться. Это было зря. Ноги подкосились, и я кубарем покатился по разогретым деревянным доскам. Правое бедро обожгло острой болью:
   - Ууу, чёрт возьми! Там же нож!
   Времени на осмотр повреждений не было, и я ломанул с пристани что есть мочи. На тропинке ко мне присоединилась уже одетая Ульяна:
   - Достал нож?
   - Отставить разговорчики! Бежим!
   Остановились мы только у медпункта. Легкие словно напрочь высохли, и каждый вдох приносил боль. Ульяна чувствовала себя не в пример лучше.
   "Ничего, старость подкрадётся - ещё и не так помирать будешь!" злорадно подумал я.
   - Ну так что? - она нетерпеливо вертелась вокруг меня, вызывая острое желание её придушить. Не знает ведь, зараза, через что мне пришлось пройти! Я сунул руку в карман и зашипел: пальцы коснулись чего-то острого. То, что я вытащил из кармана, оказалось окровавленными обломками ножа. Ульяна разочарованно ахнула. Я осторожно положил обломки на землю и посмотрел на повреждённую ногу. По шортам расползалось багровое пятно. Чертыхаясь сквозь зубы, я задрал штанину: порез был неглубоким, но кровоточил знатно. Нужно было как минимум обработать его перекисью. - Идём ко мне, у меня зелёнка есть!
   - Ульяна, мы стоим у медпункта. Почему бы просто не зайти к Виоле?
   Ульяна замялась:
   - Ну... она ведь спрашивать будет, как это ты так, где это ты так...
   - Да не сдам я тебя, не переживай. Иди уже отсюда, чтобы лишних вопросов не возникло.
   Но она вдруг встала в позу:
   - Ну нет уж! Ты из-за меня покалечился, а значит, я теперь несу за тебя ответственность! Идём! Я сама объясню Виоле, что случилось, - вот это заявление напугало меня больше, чем любая царапина. Ульяна широко распахнула дверь медпункта: - Виолетта Церновна, а мы тут... - она запнулась, и я, заглянув следом, тут же понял причину. За столом вместо доктора Виолы сидела Лена. Наше появление её немало удивило:
   - Виола отлучилась на пару часов, и я за неё. А что у вас слу... - она заметила пятно на моём бедре и перепачканную в крови руку. Сложно было сказать, побледнела она или позеленела, но зрелище ей явно не понравилось: - Снимай шорты.
   Вот так сразу? Может, хотя бы мелкую выпроводим для начала?
   - А ты, Ульяна, принеси новые шорты со склада, - добавила Лена. - Эти нужно постирать.
   Видишь, вот она меня понимает без слов. А ты и с прямыми указаниями тупишь!
   Ульяна скрылась за дверью, оставив меня наедине с Леной. Мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться приказу Лены и раздеться. Лена отвернулась и принялась искать что-то в ящиках. Я сел на кушетку и принялся с любопытством наблюдать за девочкой. Очевидно, ей не впервой было подменять Виолу.
   - Давно поранился? - голос Лены звучал спокойно и равнодушно. Но когда она повернулась ко мне, на её лице читалась плохо скрываемая тревога.
   - Минут пятнадцать назад. Упал на что-то острое.
   Лена нахмурилась:
   - Мне-то не ври. Шорты снаружи целые, - она присела на корточки рядом со мной и смочила кусок ваты перекисью водорода.
   - Скажем так: я подписался на одну крайне сомнительную затею, и теперь пожинаю плоды содеянного, - жидкость зашипела на ране. Я стиснул зубы, чтобы тоже не зашипеть.
   Хочешь показаться героем в глазах девочки? Ну-ну.
   Просто не хочу её пугать. Мало ли, она крови боится. Или причинить кому-то боль.
   - Похоже на порез от ножа, - сказала Лена. - Ты серьёзно бегал с ножом в кармане?
   Не слишком ли хорошо ты разбираешься в порезах?
   - Не рассказывай об этом никому, пожалуйста, - сказал я. - Мы добыли этот нож не слишком законным путём.
   Лена удивлённо взглянула на меня и взяла в руки тюбик с какой-то мазью:
   - И зачем?
   - Это секрет. Страшный-престрашный, - Лена удивлённо посмотрела на меня. - Но однажды я тебя в него обязательно посвящу!
   Когда сам узнаю, в чём этот секрет заключается. Мне-то Ульянка так и не доложила!
   - Дураки вы, - она пробормотала это так тихо, что я едва уловил её слова. Но не согласиться было трудно: скажи мне кто неделю назад, чем я буду тут заниматься - я бы рассмеялся ему в лицо.
   Дверь открылась, и в медпункт ворвалась Ульяна, гордо размахивая добытыми шортами. Я был готов поставить что угодно на то, что она их стащила без чьего-либо ведома. Просто потому что это была Ульяна. Иначе она не умела. А возможно, и не хотела.
   - А стучаться тебя не учили? - спросил я. - Я тут не одет, вообще-то.
   - Да ладно тебе! - отмахнулась Ульяна. - Лены-то ты не стесняешься!
   - Лена сейчас врач, а врачей стесняться нечего, - я прикусил язык, чтобы не добавить "врач - существо бесполое". Это было бы уже чересчур. Лена покраснела и потянулась за бинтом. Ульяна села на стул Виолы и осмотрела мою рану:
   - Да уж, не сильно-то тебе и досталось. Только нож зря сломал!
   - Ну спасибочки. А ты надеялась небось, что я себе ногу отрежу?
   - У меня есть нож, - сказала Лена. Мы с Ульяной синхронно повернули головы к ней. Вот этого явно ни один из нас не ожидал. - Охотничий. Отец подарил. Могу одолжить тебе его, если обещаешь не потерять.
   - Ничего себе! - воскликнула Ульяна. - Спасибо!
   Так это что же получается, я зря только по чердакам лазил и себя калечил? Ладно уж, сам дурак - кто же знал, что у Лены ножи водятся. Только одного не пойму - зачем он ей понадобился в лагере?
   Лена туго затянула бинт на моей ноге. Я поднялся и взял принесённые Ульяной шорты.
   - Вечером снимешь повязку и обработаешь перекисью, - сказала Лена. - К утру должно подсохнуть.
   - Даже не знаю, как мне теперь тебя благодарить, - сказал я. - Ты моя спасительница!
   Девочка смущённо отвела глаза в сторону:
   - Да я не...
   Её прервал звук горна. Со всей этой беготней я и не заметил, как подошло время обеда. Ульяна подскочила со стула:
   - Ну все, я проследила за тем, чтобы ты не умер - моё дело сделано. А жрать-то охота!
   Она выбежала из медпункта, вновь оставив нас с Леной наедине. Я уже оделся и пошёл к двери, боковым зрением наблюдая за девочкой. Та взяла со стола ключ и повернулась ко мне:
   - Ты знаешь, я вчера немного... - она замялась. - В общем, извини. Я...
   - Да выброси из головы. Ничего страшного же не случилось? - Лена неуверенно кивнула. - Вот и отлично. Пойдём быстрее в столовую, а то Ульяна все слопает!
   Лена держалась немного поодаль, но такого напряжения, как утром, в ней не ощущалось. Я встал за ней в очереди на раздачу:
   - Займешь мне место?
   Девочка вздрогнула и обернулась, словно хотела убедиться, что я обращаюсь именно к ней. Мы встретились взглядами. Я не мог понять, откуда в её глазах столько грусти каждый раз, когда она на меня смотрит. Нельзя сказать, чтобы она была весёлой и задорной в те моменты, когда я имел возможность лишь наблюдать за ней издалека, но у меня складывалось стойкое ощущение, что я порчу ей настроение одним своим видом.
   И чего я, спрашивается, навязываюсь? Лучше бы промолчал.
   - Хорошо, - схватив свой поднос, она исчезла среди толпы пионеров. Я рассеянно выбрал что-то из предложенной еды, глядя ей вслед. Самым лучшим решением было бы оставить её в покое. Позволить девочке забыть о моём существовании и не давать лишних поводов для грусти. Но я уже изъявил своё желание сесть с ней. Быть может, не слишком её этим обрадовал, но всё же дал своего рода обещание. И нарушить его было бы свинством. Когда я отыскал среди столов тот, за которым сидела Лена, она без особого энтузиазма мешала ложкой суп, постоянно озираясь по сторонам.
   Интересно, она надеется, что я передумаю, или боится, что не приду?
   - Денёк сегодня начался отлично, - я поставил свой поднос на стол. - Интересно, чего мне следует ожидать дальше?
   Это ты ей так намекаешь, чтобы она спрятала тебя где-нибудь от злой и жестокой реальности в лице Ульяны и вожатой? Желательно, чтобы это место было достаточно укромным. Её домик идеально подойдёт, если её соседка окажется сговорчивой.
   Да ни на что я не намекаю! Просто пытаюсь поддерживать светскую беседу.
   - Сегодня вечером дискотека будет, - сказала Лена. - Думаю, нас всех привлекут к подготовке. - Дискотека? Что-то об этом я уже слышал, но никаких подробностей и знать не знал. - Мы ведь старший отряд, - особого энтузиазма по этому поводу она не выказывала.
   - Не любишь такое?
   - Что именно? Танцы или подготовку к ним?
   - И то, и другое.
   - Я готова помочь с организацией, если попросят. Убрать площадь там, или развесить гирлянды, - она отодвинула от себя тарелку с супом, так и не притронувшись к нему. - Но сами дискотеки я не люблю. Не умею танцевать, - да уж, представить себе Лену, скачущую под Modern Talking (или что тут обычно играет? Пугачёва?) было довольно сложно.
   - Я тоже не фанат кривляний под музыку. А идти на дискотеку обязательно?
   - Ещё как обязательно! - Ольга Дмитриевна подкралась так неожиданно, что я непроизвольно сжал ложку захватом, удобным для удара. Нельзя же так пугать! Лена испуганно смотрела на мою руку, сжимающую ложку. Заметив это, я с усилием расслабился - не хватало ещё обзавестись репутацией психа-параноика. - Если попробуешь отлынивать - накажу.
   Да уж, тоталитарный режим в этом лагере процветает. Может, меня ещё отчитают завтра на линейке за недостаточно весёлый вид во время дискотеки?
   - А может, договоримся? - в шутку предложил я.
   - Хорошо, - совершенно неожиданно согласилась вожатая. Неужто и ей не чуждо сочувствие? - Ты сейчас пойдешь к Славе, и она поручит тебе какую-нибудь организационную работу. Лишние руки ей не помешают, - Ольга хитро улыбнулась. - А в благодарность за это я, так уж и быть, разрешу тебе на дискотеке не плясать, а просто посидеть на скамейке! - ну разумеется, чего ещё я мог от неё ожидать. У меня начинало появляться стойкое ощущение, что наша вожатая выбрала профессию педагога исключительно с целью троллинга наивных детей.
   - Ольга Дмитриевна, ваше великодушие не знает границ!
   Она хихикнула:
   - Будет тебе паясничать! Доедай уже и иди приносить пользу Родине! - вожатая уже собиралась было уходить, как вдруг вновь повернулась к нам: - Возьми себе кого-нибудь в помощники. В команде работать веселее, да и присмотр за тобой нужен!
   Ну спасибо за доверие!
   Я покончил с супом и придвинул к себе остывшее второе. Лена выглядела немного растерянно:
   - Странно, что она не попросила о помощи меня.
   И правда странно. Видимо, у нашей вожатой был особый пунктик "испортить жизнь Семёну", который вечно вынуждал её сваливать на меня любые поручения. Хотя если Лена так горела желанием поработать, я мог позвать её в напарники.
   Или всё же не стоит? Я и сам ведь планировал держаться от неё подальше, чтобы не нервировать. И что же теперь, надеюсь свалить на девочку поручение вожатой? Этим я любви к себе не добавлю.
   - Быть может, она не хочет отвлекать тебя от работы в газете? - спросил я.
   - Вряд ли. С рисунками я уже закончила, а во всем остальном от меня мало толку.
   - Тогда ты точно заслужила отдых! Ты ведь ещё всё утро в медпункте провела, не забыла?
   Лена смутилась:
   - Да не всё утро, а пару часов до обеда. И то за все это время был лишь один посетитель, - удивительное, однако, совпадение - Рандом послал мне моё смехотворное ранение именно в тот момент, когда в медпункте дежурила Лена. Я никогда не был фаталистом, но определенно было в подобных поворотах судьбы что-то забавное. Лена допила компот и встала из-за стола: - Пойду я, пожалуй.
   - Ага, - я активнее заработал челюстями. Не хватало ещё получить нагоняй от Ольги Дмитриевны за слишком долгую трапезу.
   Я вышел на крыльцо и потянулся. После обеда желания работать не было, но отлынивать в домике, куда в любую минуту может нагрянуть разгневанная вожатая, было не лучшей идеей. Да и совестно было, если честно. Когда весь твой отряд впахивает, отдых вряд ли принесёт радость. Я огляделся по сторонам. Разморённые солнцем и едой пионеры помладше расползались по дорожкам в сторону домиков. Оперевшись на перила, я прикинул, кого бы привлечь к работе в моей скромной компании. Я приметил спешащую куда-то Алису. Вот она-то и была тем незаменимым напарником, который был мне так нужен! Я догнал её и хлопнул по плечу. Девочка подскочила и воинственно уставилась на меня:
   - Чё надо?
   - Ты, случайно, на благо Родины поработать не хочешь?
   Алиса расхохоталась:
   - Ещё чего! Ищи других дураков. А у меня дела есть.
   - Это какие такие дела?
   - А с какой целью интересуешься?
   - Ну а вдруг тебе помощь в них нужна? Вдруг дела столь важные, что уборка площади к дискотеке подождёт? - Алиса непонимающе уставилась на меня, пытаясь определить, говорю я с сарказмом, намереваясь привлечь её к общественным работам любой ценой, или действительно хочу набиться к ней в компанию. Я ухмыльнулся: - Ну так что? Нужен тебе помощник?
   Двачевская поколебалась, но всё же довольно хмыкнула:
   - Идём уже, помощничек!
   Мы пришли к обители Мику, и я вопросительно взглянул на Алису:
   - И что мы тут делать будем? Сортировать пластинки к дискотеке?
   - Ты совсем, что ли? У нас более важная миссия! Мы будем сидеть в прохладе и ждать полдника!
   Почему-то я этому ни капли не удивился:
   - А Мику не будет против?
   - Не будет. Она наоборот в восторг придёт - столько народу у неё не было с того дня, как ты пришёл обходной подписывать.
   - Это было вчера.
   - Ай, да какая разница? Самое главное - Шляпа нас тут не достанет. Идём уже!
   Но не успела она взяться за ручку двери, как стало ясно, что у Ольги Дмитриевны было иное мнение касательно того, где и кого она может достать:
   - ...и вот это тоже не нужно. Всё остальное можешь ставить. И не забудь как минимум пару медленных танцев подобрать! - послышались шаги, и Алиса в панике отскочила от двери:
   - Бежим!
   Схватив меня за руку, девочка ломанула через перила веранды, и я неуклюже спрыгнул за ней - приземление тупой болью отозвалось в перевязанной ране. Мы помчались в сторону ближайших кустов... ...добежали до неприметной калитки за ними... ...и, наконец, выскочили на лесную тропинку, скрывающуюся за ней. Алиса не думала сбавлять темп, а вот я уже подустал. Тяжело дыша, я остановился, прислонившись рукой к стволу дерева:
   - Не могу... больше... бежать... - рука предательски соскользнула, и я с треском повалился в стоявшие за деревом кусты.
   - Твою ж... - из-за кустов выскочила испуганная Ульяна. Следом за ней показалась вихрастая макушка мальчика. На вид он был примерно её ровесником.
   Вот это поворот!
   - Вы там целовались, что ли? - глупо спросил я.
   Ульяна вспыхнула так, что лицо её практически слилось с футболкой. Cледом за парочкой из кустов вылезли ещё два мальчика.
   "Вот видишь!" торжествующе захохотал мой внутренний голос. "Вот видишь, эта девочка далеко пойдёт! Сразу троих подцепила. А ты, дурень, нос воротил! Сиди теперь, раскаивайся".
   Раскаиваться как-то не хотелось.
   - Вы что тут делаете? - недружелюбно спросил у нас вихрастый пионер.
   - К вам у нас тот же вопрос, - парировала Алиса. - Мы-то от Шляпы прячемся. А вы?
   - А это не ваше дело!
   Ульяна предупреждающе схватила его за руку. Во второй её руке я увидел охотничий нож.
   Видимо, Лену она уже навестила.
   Ситуация становилась всё интереснее. Со стороны всё выглядело так, будто детишки в кустах проводят сатанистские обряды.
   Ага, именно. Когда они вышли из лагеря, их было пятеро!
   - Мелкий, если ты будешь так борзеть - я тебе уши надеру! - Алиса оскалилась. - Ты же помнишь, как в прошлом году...
   - Алиса, ну не начинай! - Ульянка встала перед подругой, заслоняя мальчика. - Давайте так: мы идём по своим делам, вы - по своим. Никто никого не видел, никто ничего не знает.
   Вот уж от Ульяны я подобного здравомыслия не ожидал. Я мысленно похвалил девочку:
   - Пойдём, Алиса. Мы им не вожатые - пусть сами себя развлекают.
   - Даааня! - раздался голос откуда-то из-за забора. Дети испуганно замерли.
   - Этого ещё не хватало! - сказал кудрявый.
   - Чего стоите? Валим отсюда! - Ульяна вдруг повернулась ко мне: - Задержи её! - и, чуть помедлив, добавила: - Пожалуйста.
   Судя по всему, голос принадлежал вожатой этих оболтусов. Быть пойманным за территорией, пусть и не Ольгой, мне категорически не хотелось. А ещё меня распирало от любопытства. Чем это они таким тут занимаются, что не хотят попадаться на глаза вожатой?
   - Ладно. Задержу, - я прищурился. - Но только если ты объяснишь мне, что у вас тут за делишки такие секретные.
   - Не лезь к нам! - заявил кудрявый.
   - Вот как, значит? Как помощь нужна - так сразу ко мне бежать, а как объяснить, ради чего я подставляюсь - так в кусты? Нет уж. Сами со своими проблемами разбирайтесь. Я уже и так сегодня утром из-за ваших приключений вляпался.
   Ульяна судорожно размышляла. В конце концов, она тряхнула головой:
   - Ладно, так и быть - расскажу. Но не сейчас!
   - Ловлю на слове.
   Кудряш хмуро посмотрел на меня, и они кинулись куда-то вдаль по тропинке. Мы с Алисой переглянулись. Калитка скрипнула.
   - Что делать будем? - спросила Алиса. - Тоже смоемся?
   - У меня есть идея получше, - я схватил Алису в охапку, прижал к дереву и поцеловал. От неожиданности она даже не стала сопротивляться - лишь обмякла у меня в руках, широко распахнув глаза.
   - Ага, попались! - я отстранился от Алисы и повернулся к вожатой второго отряда. Та смущенно покашляла: - Прошу прощения. Я своих разгильдяев искала, а тут вы.
   - Да мы ничего такого... - Алиса всё ещё пребывала в шоке от произошедшего, но со стороны это могло показаться обычным смущением, вполне естественным для подобной ситуации.
   Вожатая рассмеялась:
   - Ой, да будто я не понимаю! Вы лучше скажите, не видели ли вы случайно трёх мальчишек лет четырнадцати где-нибудь поблизости?
   - Нет, никого не было. Мы тут давно, так что...
   - Понятно. Никогда не могу угадать, где они прячутся, - девушка вздохнула. - И что мне теперь с вами делать? Пойти и сдать Ольге Дмитриевне?
   - А может, не надо? - Алиса так смутилась, что даже мне её стало жаль. Вожатая довольно улыбнулась. Как-то слишком довольно.
   Подобное выражение лица я уже видел у...
   - Ну и отлично! - сказала вожатая. - Будем считать, что я вас у неё одолжила для одного поручения.
   ...у её невыносимой коллеги!
   - За мной! И только попробуйте потеряться по дороге - пойду и насплетничаю вашему худруку, что вы тут целуетесь!
   Меня передёрнуло. Мику же растрещит об этом любому желающему послушать! И этим желающим непременно окажется Лена - в этом я не сомневался. О чем ещё разговаривать девочкам в своём домике после отбоя?
   - А как вас зовут? - я решил, что обращаться к вожатой исключительно с помощью "извините" и "простите" было бы в высшей степени невежливо. К тому же, потом нам предстояло отчитаться Ольге о том, где мы шлялись весь тихий час.
   - Катюшка. Зовите меня просто Катюшка.
   Она привела нас к небольшому участку за домиками, где располагался снаряд для тренировки рук. Место было так хорошо спрятано, что я ни разу его не замечал.
   А может, сатанистские обряды - это их отрядное кредо? Смотри-ка, тут и круг уже есть. Сейчас разденет вас с Алисой, уложит среди этих брёвен, и...
   Да что тебе всё неймётся сегодня?
   Алиса, кажется, уже отошла от шока, и теперь как-то недобро смотрела на меня. Оставалось только понять, из-за поцелуя или из-за того, что её всё-таки припахали к работе.
   - Сегодня после дискотеки я хочу свечку провести, - сказала Катюшка. - Нужно немного подготовить отрядное место. Так что смотайтесь-ка на склад и принесите сюда старые одеяла. После дискотеки все будут мокрые, как мыши - не хватало ещё, чтобы кто-то заболел. И давайте поживее - полдник уже через полчаса!
   Мы с Алисой поплелись в сторону склада.
   - И что это было? - спросила она.
   - Партийное задание от вожатой второго отряда. Одеяла принести.
   - Не строй из себя идиота! - Двачевская вспыхнула. - Я про то, что случилось в лесу!
   - А, ты об этом? Ульяна попросила отвлечь Катюшку - я отвлёк. А ты мне в этом здорово помогла.
   - А нельзя было до этого со мной посовещаться? Мне не по душе такие отвлекающие манёвры!
   - Извини, времени на продумывание стратегий не было. Да и вообще - ты так здорово изобразила смущённую девицу, что я и сам почти поверил!
   Алиса вдруг расхохоталась:
   - Только ты на любовь до гроба не рассчитывай! А то Ленка обидится!
   - Да я в гроб пока и не собираюсь, - проворчал я. - И вообще, при чём тут Лена?
   Девочка вмиг посерьёзнела:
   - Семён, ты совсем тупой? Разве ты не видишь, как она... - Алиса вздохнула и махнула рукой: - Впрочем, ты и не поймёшь.
   Мы как раз добрались до склада. Алиса прошмыгнула внутрь, чтобы уйти от разговора, но я не намеревался позволить ей так легко соскочить с темы:
   - Так что она? - я вошёл следом.
   - А ничего! Раз сам не понял, то лучше тебе и не знать.
   Одеяла лежали на одной из полок вдоль стены.
   - Я вижу, что я ей не слишком приятен, да и вчера она меня обвиняла в том, что я с тобой таскаюсь, но понять не могу, в чём дело? Сегодня мы вполне нормально общались! - кажется, я сболтнул лишнего - брови Алисы изумлённо поползли вверх:
   - Нет, ты неисправимый идиот! - она взяла часть одеял в охапку и пошла к выходу. - Лучше не забивай себе этим голову. А будешь приставать с расспросами - врежу по лбу!
   Мне ничего не оставалось, кроме как забрать оставшиеся одеяла и отправиться за ней.
   Катюшка сдала нас лично в руки Ольге, похвалив за ответственность и готовность прийти на выручку. Наша вожатая была не слишком довольна, но ворчать не стала:
   - Раз уж вы такие замечательные помощники, что вас и на другой отряд хватило - с украшением площади после полдника точно справитесь! - она ехидно засмеялась. - Ладно, идите уже - заслужили!
   Мы с Алисой не стали медлить и припустили к зданию столовой - наперегонки, не сговариваясь.
   Народа было немного, похоже, не все ещё проснулись. Хотя Ульянка уже сидела здесь и, размахивая ногами, поедала венскую сдобу, разматывая её по окружности. Сам ел, знаю - так вкуснее.
   - Привет, мелкая, - сказал я.
   - Привет, - Ульяна уставилась на меня. А мне почему-то неловко так стало, что я спешно прожевал булочку и обернулся:
   - Ты меня чего гипнотизируешь? У меня вдруг выросла вторая голова?
   - Нет. Спасибо, что прикрыл нас.
   - Ты и сама говорила, что пионер пионеру должен помогать, не так ли?
   - Все равно спасибо. Как вы отвлекли Катюшку, кстати?
   - О некоторых вещах лучше умолчать, - я невозмутимо продолжил жевать булку под пристальным взглядом Ульяны. - Ну так что, раскроешь мне секрет вашей подпольной деятельности?
   - Не сейчас. Тут же кругом лишние уши! - она залпом допила кефир. - Ещё узнаешь! - она выскочила из столовой, оставив на столе грязный стакан. Кажется, убирать за ней становилось традицией.
   Мы украсили площадь за каких-то двадцать минут. Алису Славя отпустила - задачка оставалась пустяковая, и нас двоих было вполне достаточно для её выполнения. Я таскал лестницу от дерева к дереву и набрасывал подаваемую Славей гирлянду на ветки. Должно быть, ночью это могло даже сносно выглядеть.
   - Спасибо за помощь! - сказала Славя. Я лишь пожал плечами. - Что теперь планируешь делать?
   - Пойду поваляюсь. В тихий час как-то не удалось.
   Славя кивнула:
   - Хорошо. Я доложу Ольге Дмитриевне, что мы закончили, - она кивнула на лестницу: - Убери её, пожалуйста, за пожарный щиток. Нести лестницу на склад смысла нет - всё равно после дискотеки гирлянду нужно будет снять.
   Активистка ушла, а я вновь ухватился за лестницу. Мысли в голове лениво слипались в кашу. Настроение отчего-то испортилось. Казалось бы, сегодняшний день был так богат на события, что у меня просто не было времени предаваться тоске. А сейчас я был слишком измотан физически, чтобы с должным усердием погоревать о своей тяжкой судьбинушке. Но радости и удовлетворения, положенных мне за все мои сегодняшние труды, я не ощущал. Я поплёлся к домику с твёрдым намерением поспать. К чёрту ужин, к чёрту дискотеку. От избытка впечатлений меня почти физически тошнило, и мне хотелось лишь забраться в угол, где никто меня не тронет. Отключить голову и сердце хоть ненадолго. Ольги в домике не было, и я рухнул на кровать пластом, зарывшись лицом в прохладную подушку. Шумно вдохнул: от неё пахло солнцем, травой и лёгкой сыростью, столь характерной для деревянных домов.
   Не иначе как после каждой смены постельное бельё выносят проветриться на улицу. Хороший же метод дезинфекции, однако!
   Впрочем, брезгливым я не был. О казённых вещах вообще лучше не думать - кому они там до тебя принадлежали. Как и о людях. С этими мыслями я и уснул.
   ...сил уже нет бежать!
   - За что мне это? ЗА ЧТО?!
   Острая трава больно хлещет по ногам. Один ботинок потерялся, но я не могу развернуться и пойти за ним. Потому что они меня убьют. Они будут смеяться надо мной, издеваться. А если кто и заступится, - а за меня обязательно заступится вожатая, если увидит - они поднимут меня на смех. Потому что я другой. Тропинка под ногами сменяется песком. Силы окончательно покидают меня, и я падаю на сухую глину. Больно. Рыдания вырываются из груди против моей воли. Да и от кого их тут прятать?
   - За что?
   Я ненавижу их, я ненавижу их даже сильнее, чем родителей. Ну почему именно этот дурацкий лагерь? Если им так хотелось избавиться от меня, они бы могли отправить меня на море. В Артек. К таким же, как я, а не к этим озлобленным нищим оборванцам, готовым нападать стаей на любого, кто хоть немного от них отличается.
   - Я вас ненавижу, слышите? Я вас всех ненавижу!
   Не уйду отсюда. Не уйду, пока не умру тут с голоду. Пусть хоть с вертолётами ищут. Раньше я думал, что у меня есть всё, чего я мог только пожелать, а теперь понимаю, что единственная моя мечта невыполнима. Стать нормальным. Обычным мальчиком из обычной семьи. Как тот, который меня поколотил. Рыдания вновь начинают душить меня.
   - ЗА ЧТО?!
   Меня разбудил звук горна, зовущий на ужин. Первые несколько мгновений я силился понять, где я нахожусь, а потом резко вскочил с кровати:
   - Приснится же такое!
   Я тряхнул головой, выбрасывая из мыслей все остатки странного сна. В желудке заурчало. Выйдя из домика, я столкнулся с Ольгой Дмитриевной:
   - Я тебя по всему лагерю ищу! Ты что тут делал?
   - Спал, - честно признался я.
   Ольга нахмурилась, но потом махнула рукой:
   - Иди уже есть, соня! - она проскользнула мимо меня в домик, а я, пожав плечами, двинулся в сторону столовой.
   Когда я вошёл в столовую, пионеры уже вовсю стучали ложками, громко переговариваясь. Я поморщился: столовая была отнюдь не самым тихим местом в лагере, но такой бедлам я видел впервые. Лена сидела в углу у окна. Место напротив неё занимала Жужелица, так что идею сесть рядом с девочкой пришлось отмести. Мы встретились взглядами. Лена выглядела встревоженной, и, едва заметив меня, отвела глаза в сторону. Мне даже показалось, что она смотрит на библиотекаршу с какой-то досадой.
   Мы ведь так и не объяснились с ней по поводу вчерашнего.
   Ты сам её заткнул, забыл? Вот и гадай теперь, что у неё на уме.
   Внутренний собеседник даже не пытался скрывать ехидство, которым сочились его слова. В конце концов, Лена на меня не злилась - это было очевидно. Хотя эти туманные намёки окружающих меня определённо напрягали. Я сел с Ульяной, специально устроившись за столом так, чтобы Лена попадала в моё поле зрения. Мы вновь на мгновение уставились друг на друга, и девочка покраснела, сделав вид, что изучает что-то над моей головой.
   - Плясать пойдёшь?
   - А?
   Ульяна отвлекла меня от наблюдений за Леной, пнув ногой под столом:
   - Приём! На дискотеку собираешься?
   - Ага. Только смокинг поглажу - и вперёд.
   - Эй, я серьёзно!
   - А я, по твоему, шутки шучу? Ты где-нибудь видела на танцах уважающего себя джентльмена без смокинга? - Ульяна лишь растерянно похлопала глазами. - То-то же.
   Девочка хитро прищурилась:
   - Если не найдёшь смокинг - у меня есть отличная идея того, как можно скрасить твой досуг!
   - Кого на этот раз грабить прикажешь?
   - Да ну тебя! - она начала сердиться. - Я, между прочим, долг хочу вернуть. За помощь с Катюшкой.
   - Ничего себе! И что, прям вот так возьмёшь и всё мне расскажешь?
   Ульяна засмеялась:
   - Нет, конечно! Это было бы слишком просто! Вместо дискотеки приходи сегодня за сцену, если хочешь. Мы собираемся истории рассказывать.
   Звучало на удивление заманчиво. Всяко лучше, чем по площади скакать под музыку. И тут я вновь выцепил глазами Лену. Она растерянно смотрела на меня.
   Да что же мне так не даёт покоя этот взгляд?
   Если уж так подумать, с утра у меня резко поменялось представление о тактике поведения с Леной. Тогда я был твёрдо уверен, что мне стоит держаться от неё подальше, поскольку она меня на дух не переносит. Сейчас же я абсолютно не понимал, что с ней делать.
   Она во мне дыру просмотрит.
   Нет, с утра я, конечно, сглупил. Так отмахнуться от разговора, когда девочка была к нему готова, было верхом бестактности с моей стороны. Вдруг она собиралась объяснить, почему повела себя так странно?
   Уснуть не смогу, пока не узнаю.
   - Я подумаю, - сказал я.
   - Вот и чудно! - Ульяна хотела было выскочить из-за стола, оставив на меня свои тарелки, но я её опередил. Усмехнувшись про себя, я пошёл относить свой поднос на мойку, чувствуя себя победителем в этой войне.
   Хотя что-то мне подсказывает, что выиграна всего лишь первая битва. Настоящая война ещё впереди!
   Ульяна что-то недовольно проворчала, семеня за мной со своим гремящим подносом.
   Главное, чтобы в её вечерней затее какого подвоха не оказалось.
   До дискотеки оставалось каких-то полчаса, и от нечего делать я поплёлся в домик. Переодеваться мне было не во что, да и смысла я в этом не видел - перед кем тут щеголять?
   На площади я увидел кибернетиков, о чём-то оживлённо спорящих. Заметив меня, Электроник радостно помахал мне рукой, надеясь привлечь внимание. Я отвернулся, сделав вид, что не заметил этого жеста.
   Наработался уже сегодня. Пора и честь знать.
   От них другого и не жди - припашут, небось, по самое не хочу. И я, свернув с площади на дорожку, ведущую к домикам, поспешил убраться восвояси. Ох уж мне эти танцы.
   Вот опять, позориться будут они, а стрёмно будет мне.
   Я отправился приводить себя в порядок. Может, ну его? Я подошёл к зеркалу и скептически уставился в глаза отражению. Рост метр восемьдесят пять - неплохой. Однако худоба и сутулость успешно скрадывают от пяти до десяти сантиметров, поэтому с той же ДваЧе, которая всего метр семьдесят пять, мы смотрим глаза в глаза. Плечи узкие - особенно по сравнению с тем, какими они стали в армии. Подбородок узкий, безвольный. Губы такие же, но чуть большая нижняя говорит о капризном и ветреном нраве. Нос классический ровный. Глаза... Их нет. Не запоминаются совершенно. Я сделал два шага назад и сфокусировался на общей картинке, образе. Вот это безликое нечто, не самой привлекательной внешности и харизмы, стремящейся к негативной - может ли оно внушить хоть какой-то интерес? Лично мне показалось, что не может. Я себе не нравился, чётко и ярко выраженно. Я бы, наверное, даже ненавидел себя - если бы это не требовало таких сил. Это делало навязчивые взгляды Лены в столовой ещё более странными, чем они являлись.
   - Ты мне не нравишься, уродец. И это, безусловно, взаимно, - сказал я отражению и, захлопнув дверцу, вышел на улицу. Помнится, меня кое-куда приглашали.
   Я вышел на улицу, жадно вдыхая вечерний воздух. Для страшных историй, которые мне предложила послушать Ульяна, было ещё слишком светло. Да и вообще, я не был до конца уверен в том, что мне туда хочется.
   Может, ну их всех? Хорошо бы просто пройтись по лагерю и проветрить голову.
   Когда все люди собираются в одном месте, опустевшие уголки становятся в разы заманчивее. Было что-то мазохистское в том, чтобы вот так осознанно избегать мнимого веселья, упиваясь одиночеством там, где тебя точно не достанут. Сидеть в тени, слушая смех и крики, и тешить себя тем, что ты не примкнул к стаду. В такие моменты нелюдимость и меланхолия становятся предметом гордости, а не досадной помехой для безболезненной интеграции в социум.
   Если уж так подумать, то для чего вообще нужны все эти мероприятия? Открыть детям глаза на их приоритеты в жизни?
   Я давно предполагал, что интроверсия осознаётся не в те моменты, когда ты сидишь один и тебе хорошо. Полное её осознание и принятие происходит именно тогда, когда ты не ощущаешь прилива энергии, будучи в эмоционально заряженной толпе. Можно было пойти и посмотреть, как на площади пляшут Славя и кибернетики, злорадно похихикав в кулачок над тем, как глупо они смотрятся. Но пристань, склады, да хоть шезлонг перед моим домиком - любое уединённое место было бы предпочтительнее. И всё же мне не давала покоя мысль о Лене. Разговор необходимо было закончить. Будет ли она на дискотеке? Едва ли. Она говорила, что не любит танцы. Но в ней не было такого отъявленного непокорства, которое било ключом из тандема рыжих. Я не мог представить, чтобы она ослушалась указа вожатой присутствовать на мероприятии в обязательном порядке. С этими мыслями я и пошёл на площадь.
   Я сел на скамейку, оглядываясь по сторонам. Площадь и правда выглядела неплохо - видимо, наши усилия были приложены не зря. Народ активно собирался, но желающих танцевать было мало. Никто не хотел начинать первым, боясь выглядеть глупо. Краем глаза я заметил, как на меня смотрят девочки из младшего отряда, о чём-то шушукаясь. Перехватив мой взгляд, девочки прыснули и удрали куда-то в другой угол площади.
   Вот ведь делать им нечего!
   А ты бы присмотрелся к ним, тугодум! Видишь, как внимание привлекают твоё? И в платьица вырядились. Ну просто загляденье!
   Я, по-твоему, похож на любителя сопливых восьмиклассниц? Нет уж, пусть идут Сыроежкина охмурять. Ему такое должно понравиться.
   А вот Катюшка церемониться не стала - силком вытянула одного из своих пионеров на танцпол, задорно хохоча. Мальчик, казалось, готов был сквозь землю провалиться, но этот прием сработал: остальные пионеры присоединились к танцующим.
   Хвала Рандому, что Ольга подобные педагогические приёмы не практикует!
   Я высматривал среди танцующих Лену, но её, кажется, не было на площади. Я раздосадовано сжал кулаки: и зачем, спрашивается, я потащился сюда? Надо было придерживаться первоначального плана и ныкаться где-то в кустах. Достать спирта в медпункте, развести компотом из столовой, и провести прекрасный вечер в приятной компании своего раздвоения личности.
   Ты и правда так хорошо обо мне думаешь? Мне это льстит!
   Нет, это была шутка. Заткнись.
   - Не любишь танцы? - Славя села на скамейку рядом со мной.
   - Угу. Слушай, а ты Лену не видела?
   Девочка насторожилась:
   - Она где-то здесь. А зачем тебе?
   Не твоё собачье дело, дорогуша.
   - А это имеет значение? - спросил я.
   - Нет, но... Я ведь говорила - ты ей напоминаешь одного старого знакомого. Впрочем, не важно. Думаю, если она захочет потанцевать с тобой, она даст о себе знать.
   Я начал закипать. Семейную психотерапию я уж точно не заказывал:
   - Да не хочу я с ней танцевать! - Славя отпрянула, изумлённо уставившись на меня. - Я вообще ни с кем танцевать не собираюсь. Мне поговорить с ней надо.
   Девочка вздохнула и поднялась со скамейки:
   - Она вон в том углу, - и ушла, вновь растворившись на танцполе. Она выглядела поникшей.
   И поделом. Нечего совать нос в чужие дела.
   Лена и правда стояла у дерева там, куда указала мне Славя. Она высматривала кого-то среди танцующих, перебирая пальцами складки платья. И я почти не удивился, когда она едва не подскочила, завидев меня.
   Ждала, значит. Ну что же. Всё оказалось куда хуже, чем я предполагал.
   - Привет. Красивое платье, - зачем я начинаю с этих пустяковых комплиментов? Надо бы заткнуться и уйти, а лучше сходу выпалить то, что не можешь донести до неё с прошлого вечера. Просто скажи ей это и навсегда перечеркни все взгляды, которые она бросает на тебя. Уязви её гордость сейчас, чтобы не разбивать ей сердце потом.
   - Спасибо.
   Вот и поговорили.
   - Не нравится дискотека? - спросил я.
   - Почему же? Нравится. Просто танцевать не хочу.
   - Аналогично.
   Лена робко улыбнулась моей интонации, подражающей Шефу из мультфильма про Колобков.
   Ты её развлекать пришёл или разговаривать с ней?
   Я не успел и рта раскрыть, как композиция, звучащая из колонок, сменилась на плавную мелодию.
   Медляк! Всем срочно прыгать в ближайший окоп!
   Но окопов поблизости не оказалось. Только Лена, которая замерла, робко глядя на меня.
   Вот это называется "влип". Что делать-то теперь?
   Лена явно ждала приглашения на танец. Да только вот танец в мои планы касательно Лены никак не входил - ситуация и без того была плачевной.
   - Знаешь, меня сегодня приглашали на одно интересное мероприятие... - сказал я.
   - Алиса? - как-то слишком резко выпалила Лена.
   - Ну почему же сразу Алиса?
   Неужели других людей в этом лагере нет?
   - Ты ведь любишь тайны, не так ли? - спросил я.
   - Все люди любопытны по своей природе, - как-то неопределённо повела плечами девочка.
   - Тогда идём, нас ждёт нечто интересное.
   Знать бы ещё, что именно...
   - А мне точно будут рады там, куда ты меня зовёшь? - спросила Лена.
   Этого я тоже не знал, но с напускной уверенностью махнул рукой:
   - Ещё как будут! Идём уже, а то всё пропустим.
   И мы тихонько улизнули с площади в темноту.
   По дороге Лена не задавала вопросов, хотя я почти физически ощущал, как её распирает от любопытства. Наконец мы вышли к сцене.
   - И где же те, кто тебя ждёт? - это прозвучало бы как издёвка, не будь в голосе Лены столько тревоги.
   Боится, что ли, что я её тут насиловать буду?
   Скорее наоборот. Боится, что не будешь.
   - Спокойствие. Тайны никогда не лежат на поверхности, - я двинулся вдоль сцены, и Лене ничего не оставалось, кроме как последовать за мной. Трава шелестела под ногами, а звуки с площади почти терялись в трескотне ночных насекомых. Это определённо было одной из тех вещей, за которые я так любил ночи. Особая, ночная тишина. Не полное отсутствие звука, а обострённые фоновые шумы, среди которых не чувствуешь себя таким одиноким.
   - Бу! - из-за угла выпрыгнула довольная Ульяна. К сожалению, рефлексы сыграли со мной злую шутку: я и сам не понял, как ловким захватом опрокинул девочку лицом в траву, заведя её правую руку за спину. - Ай! Ты что творишь, идиот? - её счастье, что это тело было не таким проворным, как моё настоящее: я умудрился ничего ей не сломать.
   - А нечего меня пугать! Я ещё и не такое умею.
   Ульяна вскочила и обиженно уставилась на меня. На шум выбежали её верные телохранители, и их лица не обещали мне ничего хорошего.
   - Что случилось? - спросил кудрявый.
   - Ничего, - Ульяна вытерла перепачканный в земле нос. - Я споткнулась, - и тут она заметила Лену, топтавшуюся в нерешительности у меня за спиной: - А она тут что забыла?
   - Да я не... я уже ухожу, - забормотала Лена. Я предусмотрительно схватил её за руку, и девочка вздрогнула.
   Да уж, я бы тоже после такой сцены опасался, как бы и меня мордой в землю не ткнули!
   - Она со мной, - сказал я. - Ну что, давайте, что ли, начинать наш вечер удивительных историй?
   Вон и лампа там у них стоит, как раз.
   Кудряш нахмурился:
   - Зря ты её привёл.
   Лена смутилась ещё сильнее, попытавшись спрятаться у меня за спиной, но мою ладонь не отпустила.
   - Либо мы вместе присоединяемся к вам, либо вместе уходим, - сказал я. - Вопросы?
   Ульяна махнула рукой:
   - Располагайтесь.
   У двери, находящейся за сценой, действительно стояла лампа. Масляная.
   Не иначе, как тоже откуда-то спионерили. Раритет, как-никак!
   Мальчики расселись по брёвнам, валявшимся здесь же. Ульяна устроилась на пне. Мы же с Леной заняли оставшееся бревно. Повисло неловкое молчание.
   - Итак, кто начнёт? - спросил я.
   - Тиша, - сказал кудрявый.
   Я внимательно осмотрел всех мальчиков, пытаясь определить, кто же из них является этим самым Тишей. Но заговорила, к моему изумлению, Лена:
   - С прошлого года я вижу странные сны. Я вижу город, в котором никогда не бывала. Людей в странной одежде, которую никто и никогда не носил. Этот город полон неоновых огней, таких холодных, что я сжимаюсь, силясь согреться. Но это не помогает. В глазах жителей этого города тоже неон. Он прожигает меня насквозь, напоминая о том, что в этом городе я чужая. Мне там не место. А я пытаюсь рисовать его, но у меня не выходит. Нет таких ярких красок, чтобы передать этот неон. Нет такой холодной пустоты в нашем мире, чтобы её можно было изобразить, - Лена замолчала, глядя на огонёк, пляшущий в керосиновой лампе.
   Мой город на её рисунке... Это многое объясняет. Но даёт больше вопросов, чем ответов.
   Кудряш одобрительно кивнул. Промелькнуло в его лице что-то такое необъяснимое, и я понял: он доверяет нам. Не только Лене. Нам обоим.
   - Теперь ты, Ульяна, - сказал он.
   Девочка склонила голову на бок:
   - Существуют такие мечты, которым не суждено сбыться. Мечты о том, чего просто не существует в нашем мире. О вещах, которые мы безвозвратно утратили, о вещах, которые мы и вовсе никогда не имели. Но они отнюдь не несбыточны. Они уже давно сбылись. Но не здесь.
   - Они сбылись в мирах, которые как две капли воды похожи на наш, - сказал я. - Но ход истории в них пошёл немного иначе, и то, что невозможно здесь, стало обыденной реальностью там, - пять пар глаз изумлённо уставились на меня. - И если желание человека достаточно сильное, он может найти Дорогу в эти миры.
   Эту историю поведал мне отчим когда-то давно. Почти в прошлой жизни. Я верил в неё, пока был маленький, но тогда она мне не пригодилась. У меня не было желаний, которые невозможно было исполнить. Шли годы, и история затерялась в памяти, как рогатки и старые книги в ящике, навсегда укатившем на дачу. А неисполнимые желания копились. Да только не осталось той веры в чудеса, свойственной наивному детству. И то, что тогда было пустяковой задачкой, превратилось в терзания о том, как все могло сложиться иначе, бессонными ночами. Ведь тогда, в восемь лет, я точно знал, как найти Дорогу.
   - Для этого нужно запустить путеводный Огонёк, - сказала Ульяна.
   - У одного Огонька мало силы, но когда их много... - сказал я.
   - ...они укажут путь, - сказал кудрявый.
   Никто не стал задавать мне вопросов. Они не хотели разрушать волшебство этого момента так же сильно, как не хотел этого я. Ведь только здесь и сейчас существует сказка. Она полупрозрачна, как утренний туман над рекой. Моргнёшь - а её уже нет. Там, где был тот туман, кипит и звенит жизнь рутинная, далёкая от сказок. Они прекрасны своим всемогуществом. Там существуют добро и справедливость, и зло всегда будет наказано. Да только в жизни не бывает хороших концов.
   Ульяна хотела что-то сказать, но Кудряш положил свою ладонь на её напряжённый кулак. Мы с ним переглянулись. Этот мальчик был не так прост, как могло показаться на первый взгляд. В нём теплилась тайна, недоступная для обывателей. И эти дети жили этой тайной, пока у них была возможность. Ведь взрослая жизнь ещё не отобрала у них право верить в сказку. Мы такие разные, но все мечтаем обрести свой путь. Тот путь, который не выбирают. Он находит тебя сам, когда приходит время. Эти дети уже ступили на него. И Лена, кажется, тоже.
   До домика Лены мы шли молча.
   - Ты веришь в это? - спросила она, словно боясь того, что может услышать в ответ.
   - Это не важно. Важно лишь то, веришь ли в это ты.
   Она обернулась ко мне, стоя на крыльце:
   - Мне будет проще верить, если я буду знать, что ты не считаешь это глупостью.
   То, о чем ты говоришь, называется религией.
   - Не думай о том, что считают другие, - сказал я. - Ищи свой путь. Найди тот Огонёк, что тебе его укажет. Спокойной ночи.
   Ольга уже поджидала меня в домике, и настроена она была далеко не дружелюбно:
   - Изволишь объясниться, где ты был во время дискотеки?
   - На дискотеке, - нагло ответил я. В конце концов, я действительно там побывал. - Не верите - спросите у Слави.
   - Ты мне не указывай, у кого и что спрашивать! - она гневно нависла надо мной. - Марш в кровать. Поговорим утром, - и, обойдя меня, она вышла за дверь.
   Мне оставалось лишь подчиниться - день и правда выдался суматошный, и с ног валило знатно. Утренние приключения с Ульяной и примирение с Леной в медпункте... Наша сценка в лесу с Алисой. Дискотека, на которой я провёл от силы минут двадцать... И забытая сказка из моего детства, о которой, как оказалось, знают и здесь. А ещё тот странный сон перед ужином, который я уже и вспомнить не мог.
   Но ведь главную проблему я так и не решил - что делать с Леной? Она теперь верит во всякие глупости. Быть может, они смогут занять её сильнее, чем я?
   С этой смехотворной надеждой я и провалился в сон.
  
   День 4
  
   Странное чувство, будто меня тянет куда-то в неизвестность. А я покорно подчиняюсь и иду, не зная дороги. Это место не похоже на остальной лес. У меня смутное ощущение, что его тут никогда не было. Страшно. Но я продолжаю свой путь. Что-то там манит меня, и я не в силах сопротивляться этому. Как будто я оставляю этот чёртов лагерь далеко позади. И этого чёртового мальчишку, который решил, что он самый сильный. И родителей, которым на меня плевать. Я ненавижу их всех достаточно, чтобы ни о чём не жалеть. Я не хочу возвращаться назад. Когда-то в детстве няня читала мне сказку о девочке, попавшей в Страну Чудес. Её привёл туда Белый Кролик. Я силюсь увидеть этого Белого Кролика, ведущего меня за собой, но вижу лишь пустую дорогу. Хотя я определённо уверен, что кто-то невидимый направляет меня.
   Иначе откуда такое чувство, что я непременно найду в конце своего пути что-то хорошее?
   Рассмотреть что-то впереди невозможно. Картинка словно ускользает каждый раз, когда я пытаюсь сфокусироваться на ней. Но я продолжаю идти. Что мне остаётся? Здесь нет усталости, нет жажды. И даже почти не осталось злости. А значит, я всё делаю правильно.
   Я проснулся от того, что Ольга яростно трясла меня за плечо. Зарывшись лицом в подушку, я изо всех сил зажмурил глаза.
   Если её игнорировать, она уйдёт. По крайней мере, с галлюцинациями это так и работает.
   - Поднимайся! Скоро зарядка, а тебе её сегодня проводить! - крикнула она мне в ухо.
   Сон как рукой сняло:
   - Мне?!
   - А чего ты ожидал? Славя вчера на дискотеке потянула ногу. А ты, должно быть, славно отдохнул прошлым вечером, - ядовито сказала вожатая. Я подскочил, ошалело уставившись на неё. - Переодевайся в спортивную форму и марш умываться.
   - А форма у вас откуда?
   - От верблюда. Опоздаешь - заставлю вместо завтрака бежать марафон, - она вышла из домика, оставив меня в полнейшем недоумении. Спортивная форма и правда обнаружилась на стуле. Чёрные спортивные штаны и олимпийка. На ощупь - дешёвая синтетика. Я поморщился.
   Это же на один раз, верно? Можно и потерпеть.
   А вот футболки к форме не прилагалось. Очевидно, мне предстояло щеголять в олимпийке на голое тело.
   Представляю себе аромат, который я буду источать после зарядки. Столовая вмиг опустеет - самые проворные убегут в ужасе, остальные же попадают на пол замертво.
   Стоило мне откинуть в сторону одеяло, как я осознал, что это далеко не самая страшная проблема: я забыл снять бинт с ноги, когда ложился спать.
   Да уж, беда, однако. Остаётся только надеяться, что рана не загноилась.
   Я попробовал сдвинуть повязку, но тут же выругался сквозь зубы. Бинт намертво присох к ране. Снимать его сейчас было не лучшей затеей. Рана вновь начнёт кровоточить, а в синтетических спортивных штанах ощущения будут не самые приятные. Да и как бы без ноги после такого не остаться! Поэтому я со вздохом натянул форму и поплёлся к умывальникам. Тело противно зачесалось, стоило мне только немного вспотеть.
   Что будет после зарядки - представить страшно...
   Около умывальников я столкнулся с Мику. Выглядела она непривычно поникшей:
   - Утро доброе, - сказал я. - Чего грустим?
   Японка улыбнулась, но как-то неестественно. Нет, получилось у неё, конечно, здорово, и я бы поверил, не увидь я до этого, в каком она состоянии. В девочке определенно скрывался недюжий актёрский талант.
   - Не выспалась просто. Сегодня с утра приезжал Па, поэтому пришлось встать пораньше, но так как я страшная копуша, то даже умыться не успела, оделась и сразу к нему помчалась, - затараторила девочка. - Но он куда-то торопился, поэтому уехал почти сразу, передал мне сладостей, узнал, как мои дела - вот и вся наша встреча.
   - А почему он вообще приехал? Был где-то неподалёку и решил навестить?
   - Да нет же, сегодня родительский день! Ты разве не знал? - родительский день? Это что же, получается, по территории лагеря весь день будут разгуливать родители пионеров? - А я такой концерт на вечер приготовила! Я бы рассказала тебе, но это большой-большой сюрприз, так что извини, пока что могу только обещать, что это будет невероятное шоу! - Мику склонилась над умывальником с зубной щёткой, на время лишившись возможности трещать. Я же взглянул на девочку с жалостью.
   Вот оно что. Готовилась всю смену, хотела удивить отца - а тот заехал поздороваться и сделал ручкой. Удивительно, как ей хватает сил, чтобы так спокойно говорить обо всём этом мне? И ведь улыбается даже, будто так и надо.
   Не сказать, чтобы я имел какое-то определённое мнение о Мику, но её привычка болтать без умолку и лёгкий с виду характер заставляли видеть её этакой блондинкой (невзирая на аквамариновые хвосты), у которой ничего кроме ветра в голове не присутствует. Самое парадоксальное заключается в том, как легко делать поверхностные выводы о вещах, не связанных с внешним обликом и повседневным поведением. Ведь не иначе как следовало ожидать, что Мику закатит истерику и сорвёт концерт, но она и не думает о подобном - у неё есть работа, за которую она отвечает, и эту работу она собирается выполнить, невзирая на личные переживания. Я закончил умываться и спросил девушку:
   - Пойдёшь на зарядку? - надо признаться, я ещё ни разу не видел там Мику.
   - Нет. У меня, по некоторым обстоятельствам, самоотвод. Да и вообще, мне ещё до завтрака надо успеть порепетировать, так что побегу я, пожалуй, - Мику скрылась, а я поспешил на площадь. Опаздывать было нельзя.
   Нет, конечно, я знал, что сегодня тут будут родители - соскучились ведь они по своим чадам, как-никак. Но к тому, что они тоже собираются делать зарядку наравне с пионерами, я был совершенно не готов! Я стоял перед нестройной толпой, и все они - от мала до велика - ждали моих указаний. Нервно сглотнув, я попытался вспомнить, с чего обычно начинала Славя:
   - Ноги на ширине плеч, руки на пояс! Начинаем вращения головой!
   Интересно, а почему я вообще этим занимаюсь? У нас ведь есть физрук!
   Взрослые выполняли упражнения куда активнее, чем их заспанные дети.
   - Наклоны туловища вправо! Раз, два, три, четыре! Влево! Раз, два, три, четыре! - теперь уже некоторые откровенно морщились, и я их прекрасно понимал. У этого тела, молодого и неиспорченного годами сидячей работы, проблем со спиной не наблюдалось, а вот большинство родителей уже явно страдало этим недугом. - Ноги вместе, руки вперёд! Махи ногами! - теперь проблемы начались у меня: вся моя туша вспотела, и повязка на ноге начала болезненно отклеиваться. Но оставалось только терпеть - за мной пристально наблюдала Ольга, стоявшая позади выполняющих зарядку.
   Вот она-то не слишком активно работает, я посмотрю. Ольга Ленивовна!
   - Ноги на ширине плеч! Приседаем! - тут уже стало откровенно невыносимо. Я почувствовал, как с каждым приседанием всё сильнее мокнет рана. Гангрена уже казалась делом неизбежным.
   Хорош же я буду с деревянной ногой! А если ещё Ольга выбьет мне глаз за плохо проведённую зарядку... Йо-хо-хо! Надеюсь, мне будет положен хотя бы бочонок рома.
   Ага. И пленные рабыни в придачу.
   Зарядка, наконец, закончилась, и я заковылял к скамейке. Но не успел я сесть, как меня цепкой хваткой удержала за плечо вожатая:
   - А на пробежку желающих почему не повёл?
   - Не в форме я, Ольга Дмитриевна.
   - Знаешь, что? - я так и не узнал - она заметила тёмное пятно на моих штанах и испуганно ахнула: - Что случилось? Это что такое?
   На языке вертелась шутка про поллюцию - не иначе как это были фокусы моего внутреннего пошляка. Я понял, что скрывать вчерашний инцидент бессмысленно:
   - Поранился вчера. И забыл снять повязку на ночь.
   Ольга нахмурилась:
   - А мне ты почему ничего не сказал?
   Я пожал плечами:
   - А кто бы тогда проводил зарядку?
   Вожатая покачала головой:
   - Ты знаешь, что ты дурак?
   - У меня были такие подозрения сегодня утром.
   На лице Ольги явно читался вопрос "И что с тобой теперь делать?":
   - После завтрака живо марш в медпункт. До столовой сможешь дойти?
   Я кивнул:
   - Как-нибудь справлюсь.
   - Тогда идём.
   Линейки сегодня почему-то не было. Впрочем, я по этому поводу не слишком беспокоился - на нет и суда нет.
   Лену я увидел только во время завтрака. Она сидела за столом с Электроником и Женей, и робко кивнула в ответ на моё приветствие. Я же занял место рядом с двумя женщинами приблизительно моего "оригинального" возраста.
   Ну и дела... Я в свои годы только кошку завёл, а эти уже к детишкам в лагерь катаются. Видимо, жил я как-то неправильно.
   Дети вокруг ели неохотно: не иначе как уже слопали все привезённые любящими родственниками конфеты. Я уже подумывал было о том, чтобы взять добавки, но родителям, к моему великому разочарованию, местная стряпня пришлась по душе.
   - Булочка с маслом... Сто лет такого не ела! - с восторгом сказала сидевшая рядом женщина своей собеседнице. - Дома ведь как-то и не станешь подобным завтракать - нужно обязательно сверху сыр положить, или кружочек докторской. А в лагере просто намажешь масла на хлеб, и так вкусно!
   Ольга подошла ко мне как раз в тот момент, когда я заканчивал свою трапезу:
   - Виолы сейчас нет на месте. Одному из родителей стало плохо на зарядке, и он отлёживается в домике у своего сына. Поэтому посиди пока в медпункте и подожди её. Но...
   - И никаких "но"! Живо в медпункт!
   Делать было нечего - под строгим взглядом вожатой я отнёс на мойку свой поднос и вышел из столовой.
   Медпункт, как ни странно, был открыт - видимо, Виола очень торопилась, уходя к пострадавшему. Я сел на кушетку и принялся ждать доктора. Дверь в лазарет, в отличие от моего прошлого посещения медпункта, была закрыта.
   Интересно, кого-то там свалило с лихорадкой или в прошлый раз её просто забыли закрыть?
   Подойти и проверить я не решился. В спортивном костюме было невыносимо, поэтому олимпийку я расстегнул. Затем, немного подумав, снял штаны - всё равно придётся раздеваться.
   Хотя с нашим доктором это весьма рисковое мероприятие - увидит голого пионера, да как накинется...
   Я осторожно ощупал свою рану сквозь повязку: неприятно, конечно, но терпимо. Поэтому я начал развязывать бинт - хуже точно не станет. От внезапного стука в окно я вздрогнул. За стеклом стояла Алиса и ухмылялась во все свои тридцать два (или сколько у неё их было?) зуба.
   - Ты что тут делаешь? - спросил я.
   - Пришла, вот, вызволять тебя. А то помрёшь тут со скуки! - она, наконец, заметила, в каком я виде, и присвистнула: - Ничего себе, какое тут шоу! А что-нибудь ещё будешь снимать?
   Я надеялся, что покраснел далеко не так сильно, как это ощущал:
   - Что-нибудь ещё сниму. Хочешь посмотреть?
   - Валяй, - приказным тоном сказала девочка.
   Пытается на слабо меня взять? Ну-ну.
   С равнодушным лицом я взялся за резинку своих боксеров и резко потянул руку вниз. Алиса взвизгнула и отскочила от окна, закрывая глаза руками:
   - Совсем сдурел? - но, услышав мой злорадный смех, она нерешительно убрала одну руку от лица. Увидела она, разумеется, довольного меня, всё ещё стоявшего в боксерах. - Ты идиот, - констатировала она.
   - Разочарована?
   Алиса фыркнула:
   - Было бы, чем очаровываться, - я же продолжил возиться с бинтом. Когда я его снял, рана и вовсе показалась мне пустяковой: кровь почти не шла, и сочилась из неё в основном неприятная прозрачная жидкость. - Ну так что, пойдёшь со мной, или так и будешь сидеть тут?
   Я задумался. С одной стороны, чёрт его знает, когда вернётся Виола, и торчать тут неизвестно сколько мне не хотелось. C другой - от Алисы и её предложений вряд ли стоило ожидать чего-то хорошего.
   - Ладно уж, идём. Подожди только, надо рану мою обработать, - перекись очень удачно обнаружилась в первом же ящике, который я открыл. Взяв со стола вату, я щедро полил кусок перекисью водорода и принялся обрабатывать порез. Было, конечно, больно, но показывать это при Алисе никак не хотелось. Я наспех обработал рану и равнодушно натянул штаны. - Ну что, вперёд?
   Я выскользнул из медпункта, озираясь по сторонам. Виолы на горизонте не наблюдалось. Алиса уже обогнула здание и стояла у крыльца.
   - Только для начала мне нужно переодеться, - сказал я. - И желательно при этом не попасться на глаза вожатой.
   - Да это и дураку понятно! Идём уже!
   До домика мы добирались окольными путями, не встретив, к счастью, никого из вожатых. Даже взрослые попадались редко - видимо, все были заняты своими чадами. Я вышел из домика в полной боевой готовности:
   - Какой у нас план?
   - Хочу показать тебе одно место в лесу. Ты в восторг придёшь!
   Интересно, от какого места может прийти в восторг семнадцатилетний парень? Да ещё и в лесу... Романтика-то какая!
   Ну почему ты такой извращенец, а?
   Это не я извращенец, это ты импотент. Моральный.
   Мы пошли по тропинке к зданию музклуба. Здесь, казалось, признаки жизни отсутствовали совершенно. Лишь отдалённые звуки музыки говорили о том, что Мику вовсю репетирует.
   Она ведь всё время там одна. Я к такому образу жизни уже давно привык, но вот девочка-подросток... не сносит ли ей крышу?
   - А ты правда вчера не был на дискотеке? - вырвала меня из моих рассуждений Алиса.
   - А ты откуда знаешь?
   - У меня свои источники, - хмыкнула девочка.
   - Нашлись другие дела. Полагаю, у тебя тоже?
   - Хотела посидеть на эстраде, но оттуда меня выгнала Ульяна. Так что теперь за ней должок.
   - И как ты его требовать будешь? Отберёшь все конфеты, которые привезли ей родичи?
   Алиса резко остановилась и повернулась ко мне. Было в её взгляде нечто убийственное, заставившее меня поёжиться:
   - Я никогда - слышишь? - никогда ничего не отберу у ребёнка! - казалось, она была готова убить меня.
   - Да тихо ты! - примирительно поднял руки я. - Я пошутил! Не обязательно на это так реагировать.
   - Есть вещи, с которыми лучше не шутить, - процедила Алиса и отвернулась, вновь устремившись в лес. Она разогналась так, что мне пришлось поторопиться.
   - Скоро мы придём?
   - Увидишь.
   Лес становился гуще. Насколько я мог судить, отошли мы уже на приличное расстояние от лагеря. Шли мы не тропинками, а по сухой траве, петляя между деревьями. Периодически под ноги попадались крупные ветки, через которые Алиса ловко перепрыгивала, а вот я едва не спотыкался, чертыхаясь вполголоса.
   Чёрт бы побрал её - в леса ей, видите ли, захотелось! Хоть бы уточнила это для начала! В таких-то сандалиях далеко не уйдёшь - шишки в ногу на каждом шагу впиваются.
   Смотрите-ка, кто тут разнылся! Тебя девушка в укромный уголок ведёт, одна - а ты ещё и выделываешься.
   - Вот здесь, - резко остановилась моя спутница.
   - Что - здесь? - опушка, на которую мы вышли, была ничем не примечательна - тут даже сесть было негде, ни одного пня не наблюдалось. Каких-то диковинных видов, впрочем, тоже.
   - Здесь постой. Мне надо кое-что сделать. Я быстро! И не вздумай за мной следить! - Алиса скрылась за деревьями.
   Понятно. Видимо, отошла пудрить носик в кустах.
   Я растянулся на траве, вдыхая приятный лесной воздух. Солнце сквозь ветви деревьев почти не обжигало, и я даже начал подумывать о том, что это место Алиса выбрала не просто так. В лес я, надо признаться, не выбирался давно. Обычно мне было не до этого. Избыток кислорода губителен для городского жителя. Он вызывает мысли о давно забытом прошлом и о том, что ты живешь как-то неправильно. Проще уж закрыться в своей конуре восемь на семь квадратов, делая вид, что за её пределами не существует ничего значительного. Так гораздо труднее осознать свою ничтожность в этом мире. Я сорвал травинку и сунул её себе в рот. Интересно, что сейчас происходит в лагере и чем занимается наш отряд? Славя сегодня выходная. Это ж как надо было отплясывать, чтобы получить травму на дискотеке? Ольге теперь, должно быть, совсем несладко - главной помощницы она лишилась, а значит, поручения свои спихнуть не на кого. Ещё и родителей развлечь необходимо. Интересно, как я до сих пор не обыкался? Ульяна, небось, проказничает где-нибудь. Вот уж кому нипочём любые происходящие в лагере мероприятия. Мику репетирует, слышал по дороге. Концерт нас явно ждёт отменный. Женя и кибернетики сидят по своим локациям, тут и к гадалке не ходи. В их жизни никакого разнообразия не наблюдается. Мы с Алисой прохлаждаемся в лесу. Интересно, чем сейчас занимается Лена? За всё утро я видел её лишь во время завтрака. На зарядке было не до неё - приоритетной задачей стояло выживание в синтетическом костюме и с ранением. Да и вообще, чем здесь обычно занимаются? В первый день я не успел понять этого - слишком мало видел, слишком мало где был. Половину второго дня я пробегал с обходным. Почти весь вчерашний день вращался вокруг дискотеки, так что другой деятельности я не наблюдал. Не считая, конечно, наших утренних приключений с Ульяной. А сегодня, вот, ожидался концерт. Я полагал, что выступать будет не только Мику, но в нашем отряде музыкантов, помимо неё, не наблюдалось. Наберут желающих из отрядов помладше? Я поймал себя на мысли, что Лена могла бы петь. Красивый голос, конечно, ничего не говорил о вокальных данных, - в этом я не раз убеждался - но он был у девочки ещё и мелодичным. В те редкие минуты, когда он не дрожал, конечно. Однако, на сцене я её себе не представлял. Разве можно ожидать от человека, который вечно стремится закрыться от окружающих, отдачи энергии в шумную толпу? Я лежал уже минут двадцать, а Алиса всё не возвращалась. Это начинало напрягать.
   - Алиса?
   Нет ответа.
   - Алиса! Где тебя черти носят?
   Лопухи она ищет, что ли?
   Хотя начинало закрадываться подозрение, что лопух здесь только один.
   - Алиса! Если это очередной твой фокус, то я оттаскаю тебя за уши, как только поймаю!
   А ты поймай для начала!
   Даже ты не на моей стороне, скотина. Ну что за день?
   Я поднялся и осмотрелся. Если она правда решила, что будет забавно бросить меня в лесу, то она не слишком хорошо постаралась: от лагеря мы ушли недалеко. И тут меня бросило в холодный пот. Я совершенно не представлял, как идти обратно. Да, мы пришли к опушке с юга - это я помнил точно. Но мы так петляли среди деревьев, что я не знал, слева или справа расположен лагерь.
   Вот это, называется, попал. И угораздило меня связаться с этой рыжей.
   Дорогу я не запоминал - был уверен на возвращение в компании Алисы.
   И что делать-то теперь?
   - Ну, зараза рыжая, погоди у меня!
   Откуда-то сверху послышался злорадный смех. Я поднял голову. С дерева неподалеку на меня смотрела донельзя довольная Алиса. Она, кажется, была в восторге от своей проделки.
   - Я уж думала усну тут, пока до тебя дойдёт! - она спрыгнула с ветки, на которой сидела, и подошла ко мне.
   - Думаешь, это смешно?
   - Если честно, то я ожидала, что будет смешнее, - невозмутимо ответила девочка. - Мог бы и попаниковать для приличия, - она вдруг достала откуда-то пачку "Магны", вытащила сигарету зубами и протянула оставшиеся мне.
   - Не курю. И тебе не советую, - я развернулся и пошёл прочь.
   - Эй! Ты куда?
   - В лагерь. Счастливо оставаться.
   - Ты что, обиделся?
   Какая поразительная сообразительность! Она демонстрирует недюжие умственные способности для своего возраста!
   Нет уж, к чёрту Алису с её шуточками. Сыт ими уже по горло. Я молча двинулся вглубь леса.
   - Ну и катись! - она кричала что-то ещё, но я не слушал. Лаяться с ней не хотелось.
   Я брёл по лесу, не разбирая дороги. Было смутное ощущение того, что лагерь находился в той стороне, куда я направлялся. Надеюсь, диких зверей здесь не водится. Было бы обидно умереть в пасти медведя, а потом сидя на облачке с арфой слушать, как Ольга Дмитриевна отчитывает мой труп за пропущенное отрядное мероприятие. Я заметил слева от себя тропинку и поспешил к ней. Это было хорошим знаком: до лагеря явно оставалось совсем немного.
   По крайней мере, даже если я забреду в какой-нибудь населённый пункт, там мне точно подскажут дорогу. Интересно, тут вообще есть какие-нибудь деревни неподалёку?
   Тропинка у меня под ногами сменилась песком так резко, что я не успел понять, как так получилось. Пейзаж вокруг никак не был похож на лес. Я стоял у покосившейся деревянной изгороди, за которой начинался огромный заброшенный карьер.
   Кто-нибудь в лагере вообще упоминал находящийся в лесу карьер? Не припоминаю такого.
   Казалось, ещё несколько лет, и этому месту суждено было окончательно слиться с лесом. Молодая растительность уже вовсю покоряла низину, скрывая коричневато-жёлтый песок на дне карьера. Я осторожно подошёл к изгороди и присмотрелся вдаль. У горизонта синел лес, напоминая своим цветом море. Захотелось перемахнуть через шаткую ограду, приземлившись на мягкий песок, как некогда в детстве, кубарем скатиться вниз и побежать вперёд, забыв обо всем. Я повернул голову в том направлении, откуда я пришёл, и меня передёрнуло от накатившего ощущения дежавю. Тем не менее, я мог с уверенностью сказать, что раньше я тут не был. Любопытство подталкивало меня пройти вперёд и посмотреть, что там такого, и я подчинился. У края изгороди обнаружилась развилка. Более широкая тропинка вела в лес, откуда я и пришёл. Еле заметная полоса, выделявшаяся лишь слегка примятой травой, огибала карьер. По ней-то я и пошёл.
   Откуда у меня странное чувство, что я видел это место?
   Несколько минут спустя тропинка вывела меня к пустырю.
   Ничего себе.
   Это место выделялось на фоне остального леса. Во многом, из-за старой бетонной остановки впереди. Вот уж чего, а её здесь увидеть я никак не ожидал. Место выглядело заброшенным. Дорога, пролегавшая вдоль остановки, явно давно не использовалась.
   Наверно, именно по ней рабочие добирались до карьера. Возможно, на остановке даже есть памятная фреска, как и на многих подобных сооружениях того времени. Надо посмотреть.
   Оглушительный треск ветки под ногой вырвал меня из размышлений. Я замер, как вкопанный.
   Тихо. Здесь слишком тихо.
   Там, на карьере, ветер гулял среди деревьев, шелестя листвой, стрекотали кузнечики, пели птицы. Здесь же звуки природы напрочь отсутствовали. Даже ветра тут не было. На пустыре, где нет ни единого дерева! Мне стало не по себе от этого места. Ощущение того, что я находился под чьим-то пристальным взглядом, не отпускало меня. Я медленно пятился назад. Отступив к деревьям, я развернулся и помчался прочь от этого проклятого места.
   Ну его к чёрту!
   Успокоиться удалось, только когда я выбежал к карьеру. Я упал на сухую кучу глины, поросшую неприхотливым бурьяном, и с трудом выровнял дыхание. Шум леса успокаивал. Тот злополучный пустырь с остановкой начинал казаться размытым кошмаром, который не можешь вспомнить уже через пару минут после пробуждения. Немного придя в себя, я поднялся и начал отряхивать форму. Украдкой оглянулся на тропинку, которая вела к пустырю. В том направлении виднелся лишь лес, а пустыря не было и в помине, как я ни старался высмотреть его в глубине деревьев.
   Чертовщина какая-то. Надо бы валить отсюда подобру-поздорову.
   Я быстро пошёл вдоль изгороди по тропинке, которая предположительно вела в лагерь.
   Достаточно мистики на сегодня. Не надо было уходить от Двачевской. И ещё это смутное ощущение, что я был на этом карьере не впервые. Но я ведь никогда не был там! Он даже не похож на тот овраг, в котором мы лазали в детстве с одноклассниками.
   Я не считал себя трусом, но необъяснимые вещи мне откровенно не нравились. Они имели свойство загонять человека в тупик, а атаковать зажатого в угол - раз плюнуть. Именно поэтому я стремился обходить подобное стороной. Впереди показались забор и знакомая калитка, и вздох облегчения вырвался у меня из груди помимо моей воли. Я вновь был в лагере.
   Почти как возвращение домой. Странно так думать об этом месте, но лагерь всяко лучше безмолвных исчезающих пустырей в лесу!
   Я шёл по территории, нервно озираясь по сторонам: Ольга могла в любую секунду выскочить из-за угла и отпесочить меня за отлынивание от общественной деятельности. Хотя, казалось бы, никаких поручений с утра я не слышал, а значит, был совершенно свободен. Тот факт, что разыскать меня после завтрака было невозможно - уже не мои проблемы. Тем более, я сегодня проводил зарядку, рискуя собственным здоровьем. Такое надо ценить! Горн раздался сразу же, как только я опустился на скамейку на площади. Со вздохом я поднялся. Так уж и быть - отдохну во время обеда. Остаётся только надеяться, что хотя бы там мне дадут посидеть спокойно.
   После беготни по лесу есть хотелось страшно. Отстояв очередь и набрав на поднос всё, до чего дотянулись загребущие руки, я огляделся по столовой в поисках места. Лена как раз сидела одна, и я направился к ней.
   - Привет. Как жизнь твоя молодая? - я опустил поднос на стол и придвинул к себе суп.
   Лена замерла, нерешительно вертя в руках ложку:
   - Мы газету всё утро делали. Она висит на стенде у столовой.
   - Да? Надо будет посмотреть после обеда.
   Лена как будто слегка помрачнела.
   Вот я дурак! Девочку и так редко хвалят, а тут ещё и я демонстрирую пренебрежение к её труду.
   Нужно было срочно сменить тему.
   - А меня сегодня на кой-то чёрт в лес потянуло. Думал, до ночи не выберусь, - о том, что потянула меня туда Алиса, я тактично умолчал.
   - И что ты там делал?
   Ну как тебе сказать...
   - Гулял. Там хорошо сейчас - тенёк, прохлада, птички поют, вожатая не достаёт. А ещё никого нет.
   - Ты любишь бывать один?
   - Пожалуй. Мне так привычнее и проще.
   Девочка отвернулась, сделав вид, что изучает что-то за окном. Я понял, что мои слова прозвучали так, словно я хотел сказать ей: "отвали от меня и не ищи моей компании".
   Да что же за день такой? Рта не могу раскрыть, чтобы не задеть Лену!
   - Не подумай, общество людей мне тоже приятно, - сказал я. - Но во всём нужно соблюдать баланс.
   - Угу, - кажется, она была чем-то расстроена. Я растерялся. Список тем, на которые можно было непринуждённо поболтать в столовой, был не таким уж и огромным, а в этом неловком молчании он и вовсе куда-то исчез.
   - А на тихом часу что планируешь делать?
   Лена пожала плечами:
   - Сидеть в домике. Ольга Дмитриевна же говорила, чтобы сегодня мы не лазали особо по лагерю, пока на территории родители.
   А мне не говорила. Интересно, когда я успел прохлопать ушами эту информацию? Или она нарочно, чтобы я подставился и был вынужден выполнять очередную работу?
   Конечно! Она ведь так и думает, как бы ценным Семёном поманипулировать. Расставляет свои сети по всему лагерю. Того и гляди поймает!
   Она педагог. Манипуляции - её обязанность.
   - Спать будешь? - спросил я.
   Почему это так походит на допрос?
   - Нет. Порисую, наверное. Если ты не планируешь ничем заниматься... - она беспомощно посмотрела куда-то в окно. Видимо, жалела о том, что ляпнула, и ожидала закономерного отказа. Но отказываться я не собирался:
   - Если это приглашение, то я с радостью пойду. Хотел бы я посмотреть, как ты рисуешь! - а ещё я бы хотел, чтобы этот наш обеденный диалог был не таким фальшивым. Как будто мы на школьном спектакле отыгрываем двух детей с задержкой в развитии. Лена залпом допила компот, словно боясь, что я уйду раньше неё из столовой и потеряюсь по дороге:
   - Мику будет репетировать, так что её мы не побеспокоим.
   Оно и к лучшему. Так хотя бы сплетни не поползут.
   Я взял свой поднос:
   - Идём? - Лена кивнула, и мы понесли свою посуду на мойку.
   Сегодня всех пионеров после обеда словно ветром сдуло. Очевидно, приказ прятаться по норам слышали все, кроме меня. По дороге до домика Лены мы не встретили ни одну вожатую. Это было хорошим знаком.
   Или всё же плохим?
   Я в нерешительности топтался на пороге, не зная, куда сесть. Лена, кажется, тоже чувствовала себя неловко.
   Отлично. Как два шестиклассника на первом свидании.
   В конце концов, Лена кивнула на свою кровать:
   - Садись туда. Я за столом рисовать буду, - пока я осматривался в домике, девочка достала несколько листов бумаги и простой карандаш. Она робко взглянула на меня, покраснела и отвела глаза.
   - Что будешь рисовать?
   - Не знаю пока. Идеи приходят... разные.
   - Например?
   Лена окончательно смутилась:
   - Ну... - надо бы предложить ей что-то конкретное, пока она сдуру не ляпнула чего-нибудь, способного заставить нас обоих краснеть. Я ведь отсюда теперь до полдника не выйду.
   - А можешь нарисовать что-нибудь для меня? На память. Хотелось бы сохранить от этого места что-нибудь помимо воспоминаний. Они ненадёжны, да и недолговечны.
   - А тебе так хочется его запомнить?
   - Разумеется! Тут со мной за три дня произошло больше хорошего, чем за последние годы жизни! - например, одна девочка, которая понемногу оттаивает с каждым днем, словно заново учится улыбаться. Лена крутила в руках карандаш. Выглядела она нерешительно:
   - Не знаю, смогу ли я хорошо нарисовать то, что ты попросишь. Вдруг тебе не понравится?
   - Мне обязательно понравится. Я даже рамку куплю для твоего рисунка! Поставлю его на столе, и каждый раз, когда начну грустить, буду смотреть на него. И вспоминать, какую талантливую девочку я встретил однажды в лагере.
   - А ты часто грустишь?
   Можно было бы сказать, что перманентно, не будь это чувство настолько опосредованным, что утратило возможность определить его как грусть.
   - На всех иногда меланхолия накатывает, особенно по вечерам, - сказал я. - Даже на самых весёлых, - девочка склонилась над бумагой, закусив кончик карандаша. Я откинулся на кровати, уперевшись лопатками в стену домика.
   - А что ты хочешь увидеть на рисунке?
   - Хочу увидеть тебя такой, какой ты сама себя видишь.
   Лена замерла.
   Дурак ты. Это слишком личное. Молодец. Полез к девочке в душу напролом.
   - Я никогда раньше не пробовала...
   Странно. Я всегда думал, что любой художник рано или поздно пытается изобразить самого себя. Это казалось чем-то само собой разумеющимся.
   - Никогда не поздно попробовать, верно? - сказал я. - А я хочу не забыть тебя.
   Лена вцепилась пальцами в край стола. Я видел, как побелели костяшки её слегка дрожащих рук.
   Зря я это затеял. Она могла неправильно меня понять. Не будет ли это выглядеть, как издёвка?
   - Хорошо. Я не уверена, что у меня выйдет, но я постараюсь, - она замерла, растерянно глядя куда-то сквозь лист бумаги. А потом взяла карандаш и практически на автопилоте принялась делать набросок, всё ещё не фокусируясь на своем рисунке.
   Интересно, насколько отражаются в автопортрете те или иные черты характера человека? Мы всегда видим себя лучше, чем окружающие. Человеку свойственно выделять себя на фоне остальных, свято веря в свою уникальность. Говорят, что своё отражение в зеркале мы находим в десять раз привлекательнее, чем воспринимают нас другие. Если это правда, то даже самый уродливый в мире человек не догадывается в полной мере о своём уродстве. И насколько же красивыми тогда видят себя люди вроде Лены? Те, кому не нужно тешить себя ложными надеждами, ища наиболее выгодный ракурс перед зеркалом? Природа несправедлива. Одним она щедро дарит красоту, талант и обаяние в одном флаконе, другим же, вроде меня - ничего из того, что можно оценить по достоинству. Меня порой удивлял сам факт того, что люди не смотрят на меня, как на пустое место. Именно поэтому я искренне не понимал, что сумела разглядеть во мне Лена, идеальная во всех отношениях. Да, у неё были свои особенности, которые у меня язык не поворачивался назвать недостатками. Она тяжело шла на контакт, она могла сделать поспешные выводы, да и самооценка у неё явно была заниженной, но всё это не делало её образ хоть сколько-нибудь отрицательным. Пожалуй, единственное, что могло негативно сказаться на репутации Лены - её нездоровый интерес ко мне. Но я искренне верил, что это лишь временное помутнение рассудка, свойственное столь нежному возрасту.
   - Я не знаю, хорошо ли получилось, но... - я поднялся и взглянул на рисунок, лежавший на столе. Девочка на рисунке напоминала Лену весьма отдалённо. Черты лица на автопортрете были максимально невыразительными. Задорно торчащие хвостики были какими-то поникшими. Фигуру девочка обозначила весьма схематично, не передав своей копии ни капли собственного изящества. Единственной яркой и живой чертой, в которой угадывалась художница, были её глаза. В них было ровно столько тоски, сколько я наблюдал у самой Лены. Радужку она выделила зелёным карандашом, что контрастировало со всем остальным изображением. Рисунок, бесспорно, был хорошим. Чувствовалась уверенная техника и умение работать со светотенью. Но Лены на нём не было. Лишь блеклая пародия, которую я и карикатурой не мог назвать. От Лены у неё были лишь бесконечно грустные глаза.
   Неужели она видит себя такой?
   - Ты гораздо красивее, чем на этом рисунке, - сказал я. Лена отвернулась.
   Чёрт, на комплимент это никак не тянет.
   - Мне нравится сам рисунок, не подумай. Но тебя я на нём не вижу, - я взял лист бумаги в руки - не хотелось бы, чтобы Лена уничтожила его, вспылив. Это всё же лучше, чем ничего. С этого рисунка на меня смотрят её глаза.
   - Рисовать себя саму очень сложно. Я не знаю, как видишь меня ты. Нужно признаться, что я и сама не знаю, как я себя вижу. Каждый день по-разному.
   - Это нормально. Наше восприятие самих себя во многом зависит от настроения. Поэтому гораздо проще мы воспринимаем окружающих. Они редко меняются для нас.
   Лена кивнула. Повисла неловкая пауза. Раздался звук горна, оповещающий об окончании тихого часа.
   Ну всё, детишки - выползайте из своих нор и топайте булки лопать!
   Мы с Леной переглянулись.
   - Спасибо тебе за рисунок, - сказал я.
   - Да не за что. Знаешь, даже приятно иногда порисовать не в стол!
   Никогда не рисуй в стол, глупая ты девочка. Ведь твои работы достойны большего.
   Я был бы рад, если бы хоть немного подтолкнул Лену к мысли о том, что не стоит бояться показывать свои творения другим. Не те, которые она рисовала для газеты, нет - те, которые идут от самого сердца.
   Я осторожно выглянул из домика. Не хватало ещё, чтобы кто-то заметил меня, выходящего из обители девочек после тихого часа. Вопросов возникнет множество, а вот ответы покажутся слишком скучными. Из таких ситуаций и рождаются нелепые сплетни.
   Ну его к чёрту!
   - Всё чисто, - сказал я. - Идём.
   Мы выскользнули из домика, воровато оглядываясь по сторонам, и поспешили к столовой.
   В столовой все сидели сонные и притихшие. Дети постарше смотрели на задержавшихся родителей с явным недовольством. Я и сам не понимал, что они делают в лагере целый день. Неужели нельзя было провести концерт с утра и выпроводить их всех к обеду? В лагере дорог каждый день, который нужно наполнить событиями и эмоциями. Хлопочущие под боком маменька и папенька являются досадной помехой для любых приключений. Или, к примеру, мальчишка всю смену ходит, аки павлин, перед понравившейся девочкой. Та, наконец, поддаётся его обаянию, и они даже танцуют на дискотеке свой первый неловкий медляк. И оба глупо улыбаются в потолок перед сном, предвкушая радостные дни вдвоём, пока отъезд не разлучит их. А потом мама мальчишки прилюдно причитает, как он похудел, и как ужасно их тут кормят. Ругает его за пятно на рубашке. Слюнявым пальцем вытирает грязь на его щеке. А мама девочки, когда та по секрету шепчет, что влюбилась, скептически оглядывает предмет воздыхания дочери, после чего разносит его в пух и прах, навсегда лишая себя доверия своего ребёнка. Лагерь - это отдельный мир, в который не стоило пускать взрослых. Они уже не помнили его правил, и не желали учиться заново. Их появление серьёзно пошатывало сложившуюся здесь за смену гармонию. Приехали, отдали сладости, посмотрели на своих чад - и домой. Как отец Мику. Худрук как раз сидела неподалёку от меня. Еда её интересовала мало.
   Нервничает перед концертом?
   - Всё готово, товарищ организатор? - спросил я.
   Мику радостно закивала:
   - Конечно! Мы весь тихий час прогоняли номера, ребята уже почти не волнуются. Жалко только, что Славя подвернула ногу, она танцевать собиралась, но теперь не выйдет, поэтому мне пришлось взять себе лишний номер. А ещё я хотела уговорить Алису выступить, но она всё утро где-то пропадала, поэтому вместо её номера выступать тоже придётся мне.
   - Это сколько же у тебя номеров?
   Девочка-пулемёт широко улыбнулась:
   - Вот придёшь и увидишь!
   Лена сидела рядом со мной, кроша край своей коврижки. За весь полдник она не сказала ни слова.
   Ну почему она опять загрустила? На тихом часу она как будто чувствовала себя неплохо. Выложилась по полной, когда рисовала, и теперь хочет немного тишины и покоя?
   Некоторым людям очень тяжело давались любые проявления эмоций. Сам такой, понимаю. Интересно, а Мику после концертов тоже долго в себя приходит? Я посмотрел на худрука, пытаясь понять, что же она за птица. Со стороны японка выглядела ярко выраженным экстравертом, и это позволяло полагать, что во время выступлений она получает от зрителей куда больше, чем отдаёт им. Но не стоило забывать о том, что она человек сцены. Никому, кроме её близких, не суждено было узнать, что она прячет за своим образом. А с Леной всё было ещё сложнее. У девочки не было маски, как у Мику, поэтому она закрывалась от окружающих неприступной стеной, за которой разглядеть и угадать что-либо не представлялось возможным. Хотя я отчаянно пытался хоть немного эту стену пошатнуть.
   - Ты опять ничего не ешь, - сказал я.
   - А? - Лена вздрогнула. Кажется, она погрузилась в свои мысли настолько, что моя фраза застала её врасплох. Девочка раскрошила на стол почти всю свою коврижку. Заметив это, она грустно вздохнула: - Надо бы это всё убрать. Нехорошо получилось...
   - Дежурные уберут. Доедай то, что ещё не пострадало, и пойдём.
   - На концерт? - я огляделся по сторонам. Мику беседовала о чём-то с подошедшей к ней вожатой. Других лишних ушей вокруг нас не было.
   - А может, ну его? Давай-ка погуляем.
   Лена испуганно вытаращила глаза:
   - Но как? Нас же потом отчитывать будут!
   Я прижал палец к губам - она среагировала на моё предложение слишком громко:
   - А никто ничего не узнает. Лопай быстрее и вперёд, пока на нас никто не смотрит!
   Лена послушно запихнула в рот остатки коврижки и, с трудом её прожевав, выжидающе посмотрела на меня. Выглядела она жутко забавно. Как будто я подбил её впервые в жизни прогулять последний урок. Стараясь не привлекать к себе внимания, мы выскочили из столовой. Быстро обогнули здание и оказались у складов.
   - Что делать будем? - спросила Лена.
   - Предлагаю смыться за территорию. Там точно ни на кого не наткнёмся. Только желательно недалеко, чтобы успеть вернуться к ужину. Ты знаешь какие-нибудь хорошие места в лесу, где можно спокойно посидеть?
   Лена задумалась:
   - Есть костровая поляна. Мы туда завтра пойдём всем лагерем, - костровая поляна - это хорошо. Там точно есть брёвна, на которых можно расположиться. Но всё же хотелось чего-то иного.
   - Вот и оставим её на завтра. Что-нибудь ещё?
   - Есть дикий пляж недалеко от этой поляны. А ещё есть карьер, - последнее прозвучало слишком уж неуверенно.
   Ну нет уж. На этот карьер я точно не ногой! Лучше бы куда-то подальше от этой чертовщины.
   - Думаю, пляж был бы идеален, - сказал я. - Сейчас уже не так жарко, так что не обгорим, - а плеск воды, как известно, успокаивает. Лена кивнула:
   - Хорошо. Мне там нравилось... в прошлом году.
   - А в этом?
   - В этом я там ещё не бывала.
   - Вот видишь, и повод есть как раз!
   Девочка выдавила из себя кислую улыбку.
   Я опять что-то сделал не так? Да сколько можно!
   - Веди тогда, Сусанин! - сказал я. И мы двинулись в сторону спортплощадки.
   За теннисным кортом обнаружилась дыра в заборе, ведущая за территорию лагеря. Лена повела меня именно туда. Когда мы выходили, ещё были слышны обрывки звуков со сцены, но стоило отойти на несколько метров вглубь леса, как они окончательно заглохли в шуме деревьев. Было немного жаль пропускать концерт. Мику так активно зазывала меня, что я почти захотел посмотреть, что же такого она приготовила. Но поговорить сейчас с Леной было гораздо важнее.
   - Далеко идти? - спросил я.
   - Не очень. По той тропинке, которой мы обычно ходим на костёр - километра три, но мы срежем. Если ты, конечно, не хочешь прогуляться.
   - А ты сама хочешь?
   Лена флегматично пожала плечами:
   - Не знаю. Мне всё равно.
   Да что с ней такое?
   Самым простым решением было бы спросить "Что случилось?", но я по своему горькому опыту знал, что с женщинами такие прямые приёмы не работают. Оставалось только гадать, пытаясь направить разговор в нужное русло.
   - А сколько раз ты бывала в этом лагере раньше?
   Девочка вздрогнула:
   - Два. В прошлом и позапрошлом году.
   - Значит, в прошлом году тебе тут понравилось?
   Лена вдруг остановилась и повернулась ко мне:
   - А почему ты спрашиваешь? - её тон был таким обвиняющим, что я на секунду растерялся. До этого я лез к ней с куда более личными вопросами, но она не реагировала на них столь бурно.
   - Да так, интересно просто. Я так полагаю, многие из нашего отряда здесь не впервые. Значит, есть в этом месте что-то такое, что заставляет возвращаться.
   Лена взглянула на меня с недоверием:
   - Меня позвала сюда Славя. Её отцу дали две путёвки, но никто из её младших не захотел ехать.
   - Понятно.
   Мы продолжили путь. Стало как-то совершенно неловко. Одного я не мог понять - если уж я и нравился Лене, то почему в моей компании она зачастую впадала в меланхолию?
   А ты не думал, что ей с тобой невыносимо?
   Это ещё почему?
   Ты серьёзно? М-да, чувак, похоже у тебя какие-то проблемы.
   Не изволишь объясниться, раз уж начал бросаться обвинениями?
   Ты пытаешься дружить с ней, не поставив её в известность о своих намерениях. А она ждёт чего-то иного, нежели разговоров о высоком и твоей бесценной моральной поддержки. Она надеется на романтику, а ты раз за разом убеждаешь её либо в том, что ты импотент, либо в своей незаинтересованности в ней как в девушке.
   Ты разделяешь эти понятия? Ничего себе! Надо признаться, я был о тебе худшего мнения.
   Сочту за комплимент. Но всё же вернёмся к нашему вопросу с твоей подругой. Ты никак не проявляешь к ней интереса романтического, но исправно за ней таскаешься. В столовой, на тихом часу, на дискотеке - да где угодно! Представь только, какая у неё в голове каша от этого!
   Ну почему обязательно нужно всё так усложнять?
   Так и не усложняй. Объяснись с ней сейчас - момент для этого как раз удачный. Можешь даже предложить ей секс по дружбе, если её это утешит!
   Тьфу ты! Я почти поверил, что ты способен на здравую мысль!
   Внутренний голос, кажется, обиделся. По крайней мере, продолжать диалог не стал. Он был прав, как бы мне ни было неприятно это признавать. Если я и хотел, чтобы Лена перестала видеть во мне потенциального ухажёра, я должен был выразить это более явно. Но хотел ли я? Дело было далеко не в том, что я держал девочку "про запас", параллельно ухлёстывая за более приоритетным любовным интересом, вовсе нет. Никакого любовного интереса у меня не было. Я просто боялся, что она покинет меня, оставив всякие надежды покорить моё сердце. Звучало бы это смешно, не будь на деле так грустно. Я, почти тридцатилетний лоб, играю в тупого подростка, не понимающего намёков, чтобы не потерять компанию интересного мне человека. Невозможно быть таким эгоистом. Уж не растёт ли моё желание помочь ей с её внутренними демонами из подсознательной уверенности, что этим я привяжу к себе девочку? Сейчас, когда Лену со мной держат только какие-то смутные чувства, она в любой момент может решить для себя, что ей это всё не нужно. Она может просто взять и уйти, вновь оставив меня гнить в одиночестве. Но если она будет уверена, что я ей помог... В этом случае ей придётся помочь мне в ответ. От этих мыслей я был сам себе противен. Использовать девочку, чтобы просто заполнить пустоту внутри себя? Я мог бы с тем же успехом притвориться, что я в неё влюблён. Держаться за ручку, целовать её в щёку на прощание. Станцевать с ней на последней дискотеке, а потом недолго обмениваться письмами после лагеря, пока она не погрязнет в школьной рутине, забыв об этом лете, как о приятном, но смутном сне под утро. Но это было невозможно. Я мог позволить себе лёгкий самообман, от которого никто существенно не пострадает, но откровенную ложь я бы себе никогда не простил. Тем более, врать пришлось бы двоим.
   Мы продолжили путь к пляжу. Я судорожно искал тему для разговора, которую Лена не восприняла бы в штыки. Обычно самым простым вариантом было просто задавать вопросы о человеке, чтобы его разговорить. Интерес к собственной персоне тешит самооценку, да и рассказывать о себе всегда приятно. Но с Леной всё было иначе. Она то вытаскивала наружу самое сокровенное, заставляя меня недоумевать, почему я был удостоен подобной чести, то закрывалась, услышав самый невинный, с моей точки зрения, вопрос. Тем не менее, просто идти по лесу молча и терзать нас обоих этой неловкой тишиной было ещё хуже, чем задавать глупые вопросы невпопад.
   - А ты уже думала о том, чем будешь заниматься после школы? - спросил я. - Последний год ведь учиться осталось.
   - Поступлю в институт.
   - В художественный или в медицинский?
   Лена удивлённо посмотрела на меня:
   - А почему ты решил, что я собираюсь в медицинский?
   Действительно, почему? Потому что Виола попросила её посидеть в медпункте?
   - Ты так здорово управилась с моей раной... Как будто не в первый раз оказываешь кому-то медицинскую помощь. Вот я и подумал - вдруг тебе это нравится? Помогать людям. Спасать жизни.
   - Когда-то я хотела стать врачом. В далёком детстве, - в её голосе как будто проскользнула горечь. - Но я быстро поняла, что не выдержу этого. Ты представляешь, что это такое - смотреть на чужие страдания, будучи не в силах помочь?
   Представляю. Лучше, чем мне бы хотелось.
   Но говорить этого вслух я не стал. Всё ещё не мог.
   - На руках у врачей умирают люди, умоляя их о спасении, - продолжала Лена. - На них со слезами смотрят родственники больных, желая услышать хоть что-нибудь обнадёживающее, - я вздрогнул, вспомнив свою первую ночь в больничном коридоре. - Но врачи не всесильны. Они такие же люди, как мы. И порой от них ничего не зависит. Простым людям этого не объяснишь. Они верят во врачей сильнее, чем в высшие силы, и никогда не прощают им ошибок. Ты бы смог спокойно спать, зная, что где-то на другом конце города люди проклинают тебя за твоё бессилие? Смог бы не видеть перед собой лица людей, которым огласил их приговор, каждый раз, когда закрываешь глаза?
   Мне вдруг стало совестно и гадко. Я ведь проклинал врачей ночами на кухне, допивая очередную бутылку. Я поднял на уши всю больницу, когда главврач устало сообщил мне, что шансов вновь начать ходить у моей матери практически нет. Тогда я крыл всеми известными мне ругательствами российскую медицину. Не оставлял надежд, что в какой-нибудь частной клинике Германии мать в два счёта поставят на ноги. Да вот только денег на частные клиники у нас не водилось. И тогда во мне не осталось ни капли надежды - лишь жажда мести. Но всё это было потом. Вначале была лишь ярость. Злость на врачей, которые не справились со своей задачей.
   - Нет. Не смог бы.
   - Вот и я бы не смогла. Поэтому в медицинский я точно не пойду.
   Либо Лена очень много думала над этим вопросом, когда ещё хотела стать врачом, либо кто-то очень сильно желал отговорить её от этой затеи. Но кто и зачем? Родители?
   - Тогда всё-таки в художественное училище, верно? - спросил я.
   Лена грустно улыбнулась:
   - Снова мимо. В Политех. Буду инженером.
   Я не сдержался и удивлённо присвистнул.
   Вот это да! Да в ней целая кладезь сюрпризов!
   - Так ты, получается, и физик, и лирик? - спросил я.
   Девочка замялась:
   - Не совсем. Точные науки даются мне не слишком хорошо, но я стараюсь. Представляешь, меня даже на подготовительные курсы приняли! - она попыталась изобразить радостную улыбку на лице, но до профессионализма Мику ей было далеко. Даже голос Лены дрожал: - Отец заезжал утром, ещё до завтрака. И привёз результаты экзаменов.
   Тропинка, наконец, закончилась, и мы ступили на поросший грубой травой песок.
   Так вот он какой, дикий пляж... Цивильнее многих, на которых мне доводилось бывать. Или всё дело в том, что сюда часто захаживают ищущие уединения пионеры?
   - И почему именно Политех? - спросил я.
   Лена пожала плечами:
   - Отец всегда говорил, что с дипломом инженера открыты все дороги. К тому же, так мне не придётся уезжать в другой город, - она села на поваленное дерево, стряхнув с него песок. Я приземлился на него же в полуметре от девочки:
   - А тебе так не хочется уезжать?
   - Страшно. Чужой город, чужие люди... Меня там никто не ждёт, - ну вот, начинается. Недостаток амбиций в совокупности с боязнью нового загубил немало перспективных людей. Не хотелось бы подобной судьбы для Лены.
   - Я открою тебе страшный секрет. Никто и никого нигде не ждёт. Если сидеть сложа руки и ждать неведомых сигналов откуда-то свыше, то жизнь так и пройдёт мимо тебя. Нужно учиться действовать. Перебарывая свой страх, переступая через себя - но всё же действовать, а не ждать.
   Извини, я не могу дать более точных инструкций. Я сам осознал это слишком поздно. И не раз пожалел об упущенном.
   - Я не могу так... - сказала Лена. - Чем я лучше других, чтобы занимать чьё-то место?
   Так уж получилось, что мест под солнцем на всех не хватит. Откуда такая уверенность, что это ты займёшь чьё-то, а не кто-то другой займёт твоё?
   Лена поникла. Её нижняя губа слегка задрожала:
   - Тебе легко говорить об этом. У некоторых людей есть возможности... связи... знакомые...
   - А ты талантливая. Это гораздо важнее, чем любые связи, - не всегда, конечно, далеко не всегда. Но надо ведь мне как-то заставить девочку поверить в себя?
   - Брось, никакая я не талантливая. Мне просто нравится рисовать, поэтому я этим занимаюсь. Но ведь это не значит, что рисование является моим предназначением в жизни?
   - Слышала такую фразу - "Сделай работой своё хобби, и тебе никогда в жизни не придётся работать"? - кажется, в оригинале она звучала немного иначе, но сейчас мне было плевать - важно было лишь донести до Лены её суть.
   - Да разве может рисование быть работой? Этим занимаются единицы. Те, кому повезло не только родиться талантливыми, но и оказаться в нужном месте и в нужное время, - а вот к этой мысли она явно пришла не сама. Из её уст это прозвучало не слишком уверенно, а словно заученная мантра.
   - И ты уверена, что тебе не повезёт?
   По щеке Лены скатилась первая слеза:
   - Мне никогда не везёт. Никогда! - она зарыдала, уронив лицо в ладони.
   Ну вот, молодец - замотивировал девочку на старания! Хотя у меня складывается впечатление, что до меня её кто-то хорошо так демотивировал...
   Я придвинулся к Лене и приобнял её за плечи. Она уткнулась носом в рукав моей рубашки, всхлипывая. Мне было сложно поверить, что до такого девочку могли довести собственные родители. Она была настолько неуверена в себе (и это при её-то данных!), что приходила в ужас от одной лишь мысли, что может что-то попробовать. В ней жил какой-то комплекс, который заставлял её чувствовать себя недостойной чего-то хорошего. Что же с тобой такого случилось, что теперь ты готова уступить своё место собственной тени?
   - Лена, послушай меня. Никогда не думай о себе плохо.
   С этим всегда справятся окружающие.
   - С таким подходом ты не обретёшь своё счастье, а потом будешь жалеть об упущенном всю жизнь. Просто поверь мне: лучше раскаиваться в том, что разочаровался в своём выборе, чем корить себя за то, что этот выбор не сделал.
   - Я не могу так, понимаешь? Не могу! Я умру от стыда, если провалю вступительные в институт. В жизни потом к карандашу не притронусь! Да и уезжать тогда придётся. У нас в городе нет художки. Только училище, но после него я смогу разве что декорации в местном ТЮЗе рисовать.
   - А разве это не здорово - уехать? Новый город, новые люди. Новая жизнь. Ты сможешь стать той, кем ты захочешь. Там никто не будет знать ни о тебе, ни о твоём прошлом.
   А сам тогда почему не стал? Ты ведь в этом лагере новенький. Мог бы изобразить из себя что-то стоящее, а не показывать каждым своим действием всем окружающим, какой ты имбецил.
   Мне это уже давно не нужно. Это у Лены вся жизнь впереди, а я...
   - Но я не могу... - сказала Лена. - Мне придётся оставить отца одного...
   Я замер. Она не говорила раньше, что у неё есть только отец. Что же, в этом случае я мог понять его. Человек не хотел терять единственного ребёнка, отпуская его в неизвестность. Тем более, если до этого ему уже приходилось переживать подобное. И хотя я понимал отца Лены, оправдать его я всё же не мог. Страх за своего ребёнка обрезает ему крылья, не давая получать опыт из собственных ошибок, не давая ему попробовать проявить себя, сильно при этом рискнув. Я видел немало людей, которых загубила чрезмерная родительская забота.
   - Дети не могут всю жизнь оставаться с родителями, - сказал я. - Ты ведь и сама должна понимать, что рано или поздно тебе придётся покинуть семью. Найти себя и своё место в жизни. Создать свою собственную семью, наконец. Вырастить уже своих детей, чтобы потом отпустить их в свободное плавание.
   По крайней мере, такие идеалы прививали с детства мне, давая полную свободу в принятии своих решений. И всё же где-то я свернул не туда. Но были ли примеры вроде меня доказательством того, что не стоит выпускать детей из рук, пока не наставишь их на единственную верную дорогу? Нет. В этом я был уверен на сто процентов.
   - А не рано ли мне думать о таком? - спросила Лена. - Семья, дети...
   - Думать о будущем никогда не рано. Особенно о том, чем ты хочешь заниматься. Отец не сможет думать за тебя до седой бороды. Тебе нужно брать всё в свои руки и решать уже сейчас, как ты хочешь жить.
   - Я постараюсь...
   - Обещаешь мне, что попробуешь поступить в художественный институт? - Лена что-то пробормотала в моё плечо. - Я не слышу ответ. Обещаешь? - с нажимом повторил я.
   - Хорошо, - сказала Лена чуть громче. - Обещаю.
   Я сидел и смотрел на воду, плескавшуюся у берега. Лена притихла, прижимаясь ко мне. Если мои слова помогут ей хоть немного поверить в себя, то я оказался здесь не зря. Ведь не просто так такому законченному человеку, как я, выпал сказочный второй шанс? Лена отодвинулась от меня и посмотрела на часы:
   - Надо бы идти. Ужин скоро...
   Я поднялся с бревна. Уходить не хотелось, - на пляже было спокойно и легко думалось о разном - но нас могли спохватиться ещё на концерте. А Лена и без того боялась, что за прогул общелагерного мероприятия нам влетит.
   - Идём, - я чувствовал, что наш разговор следовало как-то завершить. Оставить его здесь, на этом пляже, а не нести с собой в лагерь, где не должно существовать никаких серьёзных забот. - Надеюсь, когда-нибудь я увижу твои работы в галерее. А я не сомневаюсь, что увижу, если ты перестанешь их прятать! - Лена покраснела и заспешила к тропинке. Ухмыльнувшись, я пошёл следом. - Буду всем хвастаться, что был с тобой лично знаком. И говорить, что у меня есть картина, которую ты специально для меня нарисовала! Во какой важной шишкой стану - все искусствоведы обзавидуются!
   Лена смущённо захихикала, и я испытал радостное облегчение - она не приняла мои кривляния за издёвку:
   - А потом на аукционе мой рисунок продашь?
   - Ещё чего! Пусть все коллекционеры слюной подавятся. Это будет только мой рисунок.
   Ведь это всё, что останется у меня от этого лагеря, чтобы напомнить мне о том, что это был не сон. И что талантливая девочка, которая не верила в себя, действительно не была лишь плодом моего воображения. Мы поспешили в лагерь - до ужина оставалось всего лишь полчаса.
   Ох и влетит же нам от Ольги, если мы попадёмся.
   Мы умудрились слиться с толпой пионеров у столовой, так что никто из вожатых не заметил, что мы пришли с другой стороны. Родители разъехались, и весь лагерь выдохнул с облегчением. Хорошего понемножку, как говорится - у пионеров были и свои дела.
   Интересно, а сегодня вечером что-нибудь планируется? Дискотека уже была. Карточный турнир тоже. Концерт прошёл ещё до ужина. Поход, вроде бы, запланирован на завтра. Казаки-разбойники? Нет уж. Если нас заставят корчить из себя ясельную группу детского сада, бегая по территории - я пас. Отлежусь где-нибудь, и пусть потом хоть публично казнят!
   Можно было спросить о вечерних мероприятиях у Ольги, но это было чревато очередной работой, которую она могла поручить мне, увидев, что я заскучал. Так что я предпочёл, как и обычно, оставаться в блаженном неведении до последнего. Ужинал я снова в компании Лены. На этот раз она даже не стала скромничать и уплетала пюре наравне со мной. Надо бы её почаще в лес выводить. Глядишь и аппетит улучшится!
   Угу. Главное - чтобы он не улучшился у местных медведей при виде вас.
   Не неси чушь. Здесь нет никаких медведей.
   Тебе-то откуда знать? Ты же тут всего ничего. А вот все те, кому медведей встретить всё же довелось, уже никогда об этом не расскажут!
   Ну почему ты всегда активизируешься именно тогда, когда я ем?
   Я просто представляю, с каким тупым лицом ты сидишь в моменты нашего диалога. А тут как раз достаточно зрителей для этого цирка!
   Иди ты...
   - Как хорошо стало, когда все уехали. Тихо, - это Лена верно подметила - как ни странно, основным источником балагана сегодня служили родители, а не их шебутные детишки. Те, в свою очередь, сидели непривычно притихшие. Судя по их счастливым лицам, встреча с дорогими родственниками не принесла никому большой радости. И для чего это всё было, спрашивается?
   - Да уж. Не завидую я тем, кому пришлось весь день развлекать своих родичей. Чем планируешь заняться после ужина?
   Лена отвернулась. На её лице я успел прочитать непонятную гамму эмоций. Кажется, она отчаянно высматривала кого-то среди пионеров.
   - Да так... - сказала она, - вроде особо ничем. А ты?
   - Пока не знаю. Думаю, прогуляюсь по лагерю. А там, глядишь, и досуг какой-нибудь подвернётся.
   На Лену было жалко смотреть: она съёжилась, и на лице её читалась вселенская скорбь.
   Понятно. У девочки явно были какие-то свои планы, а теперь она думает о том, как бы ей разорваться между ними и желанием повеселить скучающего Семёна.
   К нам подошла Славя, и Лена вздрогнула, едва её заметив.
   - Лена, ты же помнишь о моей просьбе? - спросила Славя.
   - А... Да, конечно, - без особого энтузиазма отозвалась Лена.
   - Девичьи секреты? - спросил я.
   Славя смущённо улыбнулась:
   - Можно и так сказать. Я пойду, пожалуй.
   Она отошла, и Лена поникла ещё сильнее. Я судорожно размышлял над тем, как бы мне улизнуть от Лены, позволив ей провести вечер в компании подруги. Сделать это нужно было так, чтобы она не жалела потом об упущенной возможности побыть со мной. Придумать какой-нибудь весомый повод оставить её в покое. В голову приходили только идеи о внезапном поручении от нашей любезнейшей вожатой. Да вот только когда я мог успеть получить его, если почти весь день провёл в компании Лены?
   Из мыслей меня вырвал чей-то возмущённый крик. Я резко повернул голову в сторону шума. Ульяна стояла напротив какого-то мальчишки из младших отрядов, сжимая в руке пустой стакан. Судя по тому, что вопивший мальчик был с ног до головы мокрым, его только что окатили компотом из этого самого стакана. Девочка стояла злая и раскрасневшаяся до такой степени, что её лицо почти сливалось с футболкой.
   - ...тебе покажу, мразь! Ты хоть знаешь, кто моя мать? Вы с этим выродком уже трупы, поняла? - мальчик грозил вот-вот перейти на ультразвук. Я, признаться, и забыл, что голос может быть таким высоким, пока не сломается окончательно.
   - Заткнись! - Ульяна швырнула стакан ему под ноги. Тот со звоном разлетелся по кафелю, заставив мальчишку отскочить. Он налетел на стол, опрокинув на пол половину тарелок. Грохот поднялся страшный. Лена испуганно сжалась. Все пионеры, сидевшие в столовой, замерли, наблюдая за этой сценой. Ульяна крикнула что-то нечленораздельное (и, вероятно, непечатное) и вылетела из столовой.
   Вряд ли эта перепалка началась из-за невинной шалости. Либо Ульяна заигралась и очень крупно накосячила, либо этот мальчишка выкинул что-то неприятное, сумевшее страшно её разозлить. В любом случае, её нужно было успокоить. Если она в истерике начинает бить посуду, то за пределами столовой может пострадать что-то (или кто-то) покрупнее, чем несчастный стакан. Я поднялся со стула, на ходу кивнув Лене:
   - Пойду поймаю её, пока она не натворила ещё чего.
   Лена хотела что-то сказать, но в итоге просто проводила меня взглядом. Кажется, она всё ещё пребывала в оцепенении. Я проскочил мимо Ольги и Катюшки к выходу. Те уже допрашивали пострадавшего.
   Уже на крыльце я попытался прикинуть, куда могла побежать Ульяна. Бегала она быстро - знал не понаслышке. В кустах около площади мелькнуло красное пятно. Я тут же кинулся следом. Догнать девочку нужно было как можно скорее - на долгий забег меня бы не хватило. Я промчался по тропинке вдоль площади, сокращая расстояние. Воздуха не хватало.
   - Ульяна! - вырвался из моей груди хриплый крик. Девочка не остановилась. Мы выбежали к музклубу. Она явно намеревалась податься в лес. Я в отчаянии ускорился: отыскать её в лесу не представлялось возможным, даже с учётом её приметной одежды. - Да постой же ты!
   Но она, если и услышала меня, останавливаться не собиралась. А я уже почти выдохся.
   Ну почему с ней всегда столько беготни?
   Мы уже покинули территорию лагеря, и теперь неслись по лесной тропинке. Расстояние между нами начало немного сокращаться. Когда до девочки оставалось лишь несколько метров, я почувствовал, как у меня мутнеет в глазах. Дело было плохо.
   - Ульяна... чтоб тебя... я сейчас сдохну...
   Она затормозила так резко, что я и глазом моргнуть не успел. Секунда - и я придавил девочку своим весом к земле, тяжело дыша.
   - Ну и как это понимать? - спросила она.
   - Даже не уговаривай. Не женюсь. Свидетелей не было, так что мы никому ничего не расскажем.
   Ульяна вспыхнула.
   Надо же, не понравилось, когда её же оружием подкалывают.
   Она завертелась подо мной, как уж на сковородке:
   - А ну слезь с меня, жирдяй! Раздавишь!
   Я с трудом поднялся и откатился на траву. Лёг на спину, пытаясь восстановить дыхание.
   Твоё счастье, мелкая, что я слишком вымотан, чтобы реагировать на произошедшее телом. То-то смущения бы было. Хотя о чём это я? Она, поди, и не поняла бы ничего.
   Да ну! Ты её за умственно отсталую держишь? Ей не восемь лет, а четырнадцать. Ты думаешь, она по кустам с мальчишками только в партизанов играет?
   Да какая разница? Я сюда не за этим пришёл.
   - Что у вас там случилось в столовой? - спросил я.
   Ульяна подскочила, вспомнив о своей злости. Лицо её вновь налилось краской:
   - Этот идиот хотел, чтобы такие, как Алька, не ездили с ним в один лагерь! Мамочке своей пожаловался, чёртов сынок партийный! - она осеклась, смущённо взглянув на меня. Это было странно. Боялась, что я доложу о её словах начальству, и за подобные высказывания её не примут в комсомол? Девочка тряхнула головой и продолжила: - Понимаешь, Алька... детдомовский он, в общем. И во время концерта Антоха начал докладывать своей маме, что ему противно с такими в одном отряде находиться. Просил проверить, не завелись ли у него вши. А та - представляешь? - ни слова ему не сказала, что нельзя такое про других людей говорить. Не отругала, не призвала проявить сочувствие, - Ульяна сжала кулаки. - Эта мерзкая тётка лишь поддакивала ему! Велела держаться от "этого оборванца" подальше! А потом пообещала, что поговорит с руководством, и потребует распределять детдомовских в лагеря похуже. Так и сказала - "Не жирно ли им в таких условиях жить? Мы и без того сутками впахиваем, чтобы у этих дармоедов крыша над головой была". Мразь! - девочка села на траву и заплакала. Сказать, что я растерялся - ничего не сказать. Ульяна - и плачет? Это точно та Ульяна, которую я знаю? Которая обматерила мальчишку при всём честном народе, облив перед этим компотом? Я поднялся и сел напротив неё:
   - Разве ты не знала, что такие люди бывают? Люди, которые ставят себя выше других? Смотрят на тех, кто, по их мнению, стоит в обществе ниже них самих, как на грязь?
   Ульяна всхлипнула:
   - Знала! Только вот не могу понять, почему? Почему у этих людей есть власть? Почему эта тётка и её сынок могут запретить Альке приезжать в лагерь только потому, что у него нет родителей?
   - Ничего они ему не запретят. Эта штука называется са-мо-мне-ни-е. Пусть и дальше думают, что мир вертится вокруг их желаний. Бьюсь об заклад, эту тётку пошлют куда подальше, как только она заикнётся о своём вопросе с детдомовцами. Государство всегда будет на их стороне.
   Не стоит ей пока знать о том, что государству глубоко плевать на проблемы отдельно взятого маленького человека. Это бездушная бюрократическая машина, созданная лишь для выбора наименьшего из всех зол. И именно по этой причине ту женщину с её требованиями никто не станет и слушать. У них есть система, и эта система работает исправно. Её не станут менять по чьей-то прихоти без особых прецедентов. Если только этот Алька не натворил чего-нибудь.
   Ульяна почти успокоилась. Она сидела, обхватив колени руками, и выглядела такой подавленной, что у меня поперёк горла встал ком. Я ведь и сам был таким же. Был готов броситься с кулаками на любого гада, чувствуя малейшую несправедливость. А теперь сижу и уговариваю девочку научиться закрывать на это глаза.
   - А там, в столовой - ты просто подошла к нему и призвала извиниться перед Алькой?
   - Нет. Он первый начал. Толкнул Альку и сказал, чтобы тот наслаждался своей последней сменой в лагере. Ублюдок! Дерьмо собачье! - она сжала кулаки, вновь начав закипать.
   - Как бы не влетело тебе за это... Давай я поговорю с Ольгой? Она поймёт, я думаю, - потому что в ней, как мне кажется, куда больше человеческого, чем она показывает.
   - Не надо. Я сама с этим разберусь.
   Со стороны лагеря послышался чей-то топот. Я вздрогнул. Это были уже знакомые мне приятели Ульяны в полном составе.
   - Данька! - Ульяна подскочила и бросилась к кудрявому мальчику. Я был уверен, что она кинется к нему на шею, и даже приготовился присвистнуть, но она остановилась в полуметре от него.
   - Мы всё объяснили Катушке и Ольге Дмитриевне, - сказал Данька. - Думаю, Антохе придётся ой как несладко до конца смены!
   - А Ульяна? - спросил я. - Её ведь не будут ругать?
   Данька нахмурился:
   - Не знаю. Зависит от вашей вожатой. Но она была не слишком рада случившемуся.
   Надо полагать!
   - Уля, тебе не нужно было в это лезть, - сказал сердитый мальчик, похоже, тот самый Алька. - Я бы разобрался с ним сам.
   - Ага, и тогда бы тебя точно прижали! - Ульяна опустила голову. - Меня-то отсюда не выгонят. А вот если эта тётка будет иметь весомый повод пожаловаться на тебя...
   - Не будет. Не собираюсь я об Антоху руки марать.
   - К тому же... - сказал Данька, - мы скоро приведём Альку туда, где его родители живы.
   Это он про Дорогу?
   Детишки пока не поняли, что жизнь не так проста - взять и убежать от проблем не получится. В их возрасте я уже перестал верить в подобные глупости и учился решать проблемы своими руками, а они по-прежнему цепляются за сказку. Сказка привлекательна - в ней добро побеждает зло, а героев от смерти спасает сила любви или дружбы. Но она не решает проблем. Лишь позволяет забыть о них. Я не стал ничего им говорить. Кто я такой, чтобы лезть к ним со своим старческим занудством?
   Ульяна подошла ко мне. Выглядела она немного виновато.
   - Мы пойдём, пожалуй, - сказала она.
   - Ага, - кивнул я. - Идите.
   - Не говори Катюшке, что видел нас, если её встретишь. Пожалуйста, - неохотно добавил Данька.
   - Да за кого ты меня принимаешь? Никого не знаю, никого не видел, никого не нашёл.
   Дети как-то странно посмотрели на меня и, не прощаясь, двинулись вглубь леса. Я же остался сидеть на траве, глупо глядя им вслед. У них была тайна, которая их объединяла. Они были готовы дать отпор любому, кто обидит одного из них, и я им искренне завидовал. Эти дети точно не знают, что такое одиночество. Или наоборот, знают так хорошо, что держатся друг за друга изо всех сил. Не просто так ведь они ищут Дорогу. Не ради одного только Альки, я уверен в этом. Мне оставалось только вернуться в лагерь - здесь делать было нечего.
   После всех этих разборок хотелось немного тишины и покоя. Как ни странно, обрести их я мог в самом сердце лагеря - на площади. Обычно пионеры здесь не задерживались - сновали туда-сюда, но не более. Даже обилие скамеек не могло заставить их проводить здесь свой досуг. Оно, в общем-то, и неудивительно - слишком уж партийный дух внушал этот постамент Генды в центре площади. То ли дело укромные местечки у маленьких зданий по всей территории! Я откинулся на спинку скамейки. До отбоя ещё нужно было как-то себя занять, а я совершенно не представлял, какие развлечения могут найтись в этом лагере. Лена и Славя были чем-то заняты. Чем-то настолько секретным, что посвящать в это меня они не хотели. Я был действительно рад за Лену. В этом лагере у неё были люди, готовые о ней заботиться. Та же Славя, например. Мику, помнится, отчаянно зазывала меня в свой клуб, но мне, если честно, не слишком-то хотелось набиваться к ней в компанию прямо сейчас. Это выглядело бы странно.
   Привет, помнишь меня? Я же этот, тот самый. Мы ещё в столовой вместе коврижки ели сегодня! Я четыре дня не разговаривал с тобой, но сейчас мне стало скучно, поэтому вот он я, весь такой красивый, в гости к тебе пришёл. Изволь развлекать меня, раз уж звала!
   Я хмыкнул, вообразив себе этот монолог во всей красе.
   Нет уж. Поищем другое развлечение.
   Ульяна, должно быть, партизанила в лесах со своими друзьями. Найти её сейчас не представлялось возможным. К кибернетикам или Жене я бы не пошёл, даже помирая от тоски. Лучше уж и дальше разлагаться на скамейке! Оставалась только Алиса. Я прикинул, стоит ли пойти поискать её. С одной стороны, ничего хорошего мне эти поиски не сулили. С другой - надо ведь было хоть чем-то заняться? Я встал со скамейки и огляделся по сторонам. Где же она может быть? Да и что вообще я знал об Алисе? Она, вроде как, неплохо ладила с Мику, но она не была похожа на человека, который будет просиживать штаны в музклубе таким прекрасным вечером. Она любила укромные уголки. Могла ли она пойти шататься в лес на ночь глядя совсем одна? Едва ли. Исходя из этого, идей о её текущей локации не наблюдалось. Так что я просто пошёл вперёд наобум. И - вот же удивительное совпадение! - уже через пару минут обнаружил вдалеке знакомые рыжие хвосты-молнии.
   Вот это я понимаю - хвала Рандому!
   Я поспешил вперёд в сторону медпункта.
   - Рыжая!
   Алиса удивлённо обернулась. На её плечах зачем-то болтался пустой рюкзак.
   Сбежать она, что ли, собралась?
   - Вы поглядите, кто пожаловал! Это же наш предатель, - судя по ухмыляющейся лыбе Двачевской, она была уже не в обиде за утренний инцидент.
   Что не мешает ей строить из себя обиженку и подкалывать меня. Хотя обижаться в пору именно мне.
   - Брось, Двачевская. Кто старое помянет - тому глаз вон.
   - Ну-ну. За тобой теперь должок, - она хитро улыбнулась, - который ты можешь вернуть прямо сейчас. Хочешь поучаствовать в авантюре века?
   - Допустим. Что делать-то надо?
   - Для начала - разработаем план, - она кивнула мне, чтобы я следовал за ней, и я послушно пошёл. Мы засели в кустах под окнами медпункта.
   - А могу ли я поинтересоваться, какой такой план мы будем разрабатывать?
   - Тише ты! - шикнула на меня Алиса. - Дело у нас серьёзное! - она выглянула из кустов, осмотрелась и вновь нырнула вниз. - Слышала я тут краем уха, что в медпункте у Виолы водится портвейн.
   Ничего себе!
   Впрочем, чего ещё я ожидал? Взрослые ведь тоже люди. Должны же они как-то развлекаться, когда детишки уложены по койкам? Но воровать портвейн у Виолы... Не было ли это слишком? Я постарался заглушить свою совесть. С выпивкой я уже давно был на "ты", поэтому пропустить стаканчик казалось мне не самой плохой затеей. А уж с лёгким оттенком подросткового куража... Ну просто красота!
   - Она сегодня вряд ли закроет дверь, - сказала Алиса. - Очкарик валяется в лазарете, так что мы сможем спокойно проникнуть внутрь и поискать бутылку.
   Интересно, как это Шурик туда загремел?
   - Откуда у тебя такая уверенность, что она хранит его здесь, а не в своём домике? - спросил я.
   Алиса хитро прищурилась:
   - А оттуда! Через десять минут у Виолы заканчивается рабочий день. Напоит очкарика лекарствами и уйдёт, а там уже мы начнём нашу операцию! - я хмыкнул. Прекрасный план, ничего не скажешь! Даже Ульяна подходит к своим авантюрам ответственнее!
   - Угу, конечно. А Шурик у нас слепоглухонемой.
   - Чё?
   - Ты не подумала о том, что Шурик засечёт нас в два счёта? Или вы с ним такие закадычные друзья, что он с радостью нас прикроет? - Алиса нахмурилась: об этом она явно не подумала. Интересно, она всех, кто ей неинтересен, воспринимает как мебель, или только Шурика?
   - Да мы тихо... Он и не заметит ничего.
   - Угу. И свет включать не будем. Ты же точно знаешь, где у Виолы что лежит, да?
   Алиса начала злиться:
   - Если ты такой умный, то предложи план получше.
   - А вот и предложу. Когда Виола выйдет, мы немного подождём, а потом зайдём в медпункт. Я включу свет и зайду в лазарет к Шурику. Спрошу его о чём-нибудь... Не знаю, касательно его роботов, например. А когда ты найдёшь портвейн - подашь мне сигнал. Хлопнешь дверью, скажем. Я попрощаюсь с больным, выйду и выключу свет. План понятен?
   - Ага. А к чему эти махинации со светом?
   - А к тому, Двачевская, что это кон-спи-ра-ци-я! - я легонько постучал кулаком по её лбу, и она отшатнулась, сердито глядя на меня. - Так Шурик будет уверен, что всё время пребывания в медпункте я провёл у него в палате. Подозрения с меня будут сняты.
   - А с меня?
   - А с чего кому-то подозревать тебя? Я в медпункт заходил один, выходил тоже один. Никого поблизости не видел.
   Алиса озадаченно посмотрела на меня. Вероятно, пыталась прощупать, нет ли тут какой-нибудь подставы. Вот он, человек, готовый устроить подлянку другому - всегда ожидает подвоха от окружающих. Обратная сторона медали, так сказать. Дверь медпункта хлопнула, и мы замерли. Виола действительно не стала закрывать дверь на ключ, а просто ушла куда-то в сторону домиков.
   - Может, она в туалет отошла? - нерешительно предположила Алиса.
   - Да какая разница? Если будешь действовать быстро и аккуратно - мы за пять минут справимся! Ну что, вперёд? Или струсила?
   Брать Алису на слабо было даже немного скучно - она завелась с полуоборота, приняв самую нахальную позу, на которую была способна:
   - Сам смотри не струсь, конспиратор хренов! Иди вперёд, а я следом.
   Я тихо усмехнулся и пошёл к крыльцу медпункта. Кажется, в последнее время я бываю здесь куда чаще, чем положено нормальному пионеру. Я осторожно заглянул в лазарет. Шурик не спал. Оно и неудивительно - ещё только восемь часов.
   - Семён? А ты что тут делаешь?
   - Да вот проведать тебя зашёл, - я не слишком плотно прикрыл за собой дверь - так, чтобы минимизировать в лазарете шум от поисков Алисы, но при этом не пропустить условный сигнал к отступлению. - Как чувствуешь себя? - Шурик растерянно посмотрел на меня. Ещё бы: четыре дня с ним не разговаривал, а тут на тебе - припёрся навестить больного. Только вот апельсинов прихватить забыл.
   - Нормально. Нет, плохо, конечно, но уже лучше, чем утром, - он вздохнул. - Чувствую, пролежу тут до конца смены, если хуже не станет.
   - А если станет? - осторожно поинтересовался я. - То меня в город отвезут. В районную больницу.
   - Кошмар какой. Держись тут.
   Кажется, эта тема себя исчерпала. О чём ещё можно с ним поговорить?
   - Слушай, я ещё вот что у тебя спросить хотел, - придумал я. - Ты ведь и вне лагеря ходишь в какой-нибудь кружок робототехники?
   - Ну да, хожу. А что?
   - Да я вот подумал записаться в сентябре, а у нас в школе нет такого. Не подскажешь, куда именно ты ходишь? - я ходил по очень тонкому льду. Не вызовет ли столь тупой вопрос лишних подозрений? Но Шурик, кажется, не придал этому значения.
   - Во дворец пионеров. Мы там на первом этаже сидим, в сто первом кабинете. В конце августа можешь подойти туда, к Исааку Юдовичу, он тебя запишет. Правда, за один год будет сложно наверстать всю нашу программу...
   - Ничего. Я способный! - из медпункта послышался негромкий хлопок двери.
   - Виола вернулась?
   - Не знаю. Наверное, я просто дверь не закрыл, вот и хлопает от ветра. Пойду я тогда. Не буду тебя утомлять. Спасибо, что рассказал про кружок!
   - Да не за что. Приходи обязательно, там интересно!
   Я вышел из лазарета, после чего с относительно чистой совестью покинул здание медпункта. Алиса уже поджидала меня в кустах. Глядя на её довольную мордашку можно было не спрашивать об успехе операции.
   - Давай-ка свалим отсюда подальше, пока нас тут никто не заметил! - сказал я. Алиса кивнула, и мы поспешили в сторону эстрады. - Ну что, дорогая, теперь нам нужны только картишки и гитара?
   Двачевская вспыхнула:
   - Ты совсем сдурел?
   Я театрально хлопнул себя по лбу:
   - Вот дурак, про закуску-то забыл! Картишки, гитара и закуска - вот что нам нужно!
   Алиса закатила глаза:
   - Пореже бывай на солнце, - посоветовала она. - У тебя от жары, кажется, плавится мозг.
   - Ладно, если серьёзно - какой у нас план дальше?
   - Грандиозный! - Двачевская ухмыльнулась, и её улыбка мне ой как не понравилась... - Сегодня весь цвет пионерии собирается на чаепитие. Слыхал об этом?
   - Нет.
   Хотя постойте... Уж не туда ли собирались сегодня Лена со Славей?
   - Там будут выскочка наша и Ленка, - сказала Алиса. - А ещё Мику, Электроник и Женя. Обычно они такой компанией собираются.
   Точно. Всё сошлось. Не сказать, чтобы это была именно та компания, в которую я мечтал попасть, но всё равно стало немного обидно. Ещё и такой секрет из этого чаепития делали, будто это элитная закрытая вечеринка. Видимо, как бы сильно я ни нравился Лене, в свою жизнь она меня посвящать не хочет.
   Ну и ладно! Зачем нам, отбросам общества, их чай, если у нас есть кое-что поинтереснее?
   - Поэтому сейчас мы подкараулим Ленку, и ты уговоришь её провести нас на это скромное отрядное мероприятие! - сказала Алиса.
   Я едва не задохнулся от возмущения:
   - Что, прости? Ты как себе это представляешь?
   - Да легко. Тебе она не откажет, если напросишься. А меня уже из вежливости не пошлёт, - она говорила об этом так непринуждённо, словно подобное было в порядке вещей. Припереться на чаепитие, на которое тебя никто не звал? Это не слишком-то вежливо.
   - И зачем нам тогда портвейн? Ты думаешь, кто-то из них согласится пить?
   - А вот и увидишь! Я уже говорила, что это будет авантюра века?
   Говорить-то ты говорила, но вот планы у тебя, конечно... Бестолочь рыжая!
   - Идём! - сказала Алиса.
   - Куда?
   - Ты совсем, что ли, тормоз? Лену ловить!
   Я уже был готов послать Алису с её невероятными планами куда подальше и пойти спать, но что-то меня остановило. Во мне взыграл непонятный азарт, и я понял, что уже не остановлюсь. После того, как я подписался на ограбление медпункта, у меня словно сорвало тормоза. Теперь мне хотелось приключений.
   Шерше ля фам?
   Да нечего тут искать. Вот она, стоит тут и лыбится, как будто подарки под новогодней ёлкой увидела.
   - А разве они ещё не собрались? - спросил я.
   - Соберутся, когда совсем стемнеет. Чтобы лишнего внимания не привлекать. А пока что Лена наверняка у себя, так что вперёд и с песней!
   Мы сидели на скамейке напротив домика Лены, поджидая, когда она выйдет. Бутылка была надёжно спрятана в рюкзаке Алисы, который она положила в кусты около скамейки.
   Даже если наш план провалится, нам будет, чем заняться вечером. Но отчего-то мне очень хочется, чтобы всё прошло как надо. Кажется, от общения с Двачевской во мне просыпается внутренний бунтарь. Тьфу на неё!
   Скрипнула дверь, и мы с Алисой синхронно подняли головы. Увидев нас, вышедшая на крыльцо Лена замерла в изумлении.
   - Сюрприз! - крикнули мы хором.
   - Ленка! - добавила Алиса. - А мы вот как раз тебя ждём!
   - Зачем? - удивилась Лена.
   - Дело есть, - Алиса пихнула меня в бок.
   - Мне тут птичка на хвосте принесла, что сегодня у нас отрядное мероприятие в клубах, - сказал я.
   Лена отвела глаза в сторону:
   - Да не то, чтобы отрядное... Мы там так...
   - Да знаем мы эти ваши "так"! - Алиса вновь пихнула меня локтем, на этот раз куда ощутимее.
   - Мы с вами хотим посидеть, - сказал я. - Можно?
   Лена, кажется, готова была провалиться сквозь землю:
   - Не знаю... Я просто... Это у Слави надо спросить...
   - Ну так спроси! - сказала Алиса.
   - Пожалуйста! - добавил я, посмотрев на девочку самым умоляющим взглядом, на который был способен. Кажется, это добило Лену.
   Нет, я точно скотина. Я ведь просто использую чувства девочки ко мне, чтобы добиться цели. Причём даже не своей цели, а помогаю Двачевской с её идиотской задумкой! Лена нерешительно кивнула:
   - Ладно. Пойдём тогда к Славе, - она развернулась и поплелась вперёд по дороге. Алиса широко улыбнулась и показала мне большой палец, закидывая на плечо свой рюкзак.
   Мы пришли к очередному домику. Вероятно, Славя жила именно здесь. Лена постучала:
   - Славя? Ты тут?
   Дверь открылась, и активистка выглянула наружу. Завидев нас с Алисой, она застыла с приоткрытым ртом:
   - А что вы тут...
   - Ну привет, - Алиса чуть ли не светилась. В успехе нашей затеи она уже почти не сомневалась.
   - Славя, можно мы Семёна с Алисой возьмём на чаепитие? - Лена не смотрела на активистку, отведя глаза куда-то в сторону. Кажется, ей было очень совестно. Да и мне, если честно, тоже. Славя смутилась:
   - Не знаю. Если остальные будут не против...
   - А разве это не отрядное мероприятие? - спросил я.
   Славя окончательно покраснела, насколько это можно было заметить в темноте:
   - Ну, в общем-то можно сказать и так. Тогда надо ещё Ульяну позвать. Шурик вряд ли сможет, он в медпункте до сих пор.
   Быстро она взяла себя в руки. С таким умением переобуваться на лету она явно далеко пойдёт в делах партийных.
   - Мы её звали, но у неё свои дела, - не моргнув глазом соврала Алиса. - Ну так что, идём?
   Славя, как мне показалось, с трудом сдержала обречённый вздох:
   - Идём. Ребята тоже скоро придут, - Славя на минуту нырнула обратно в домик и вышла с увесистым пакетом печенья.
   Свет в здании клубов не горел. Очевидно, мы пришли первыми.
   - Надо бы за водой сходить, - Славя взяла со стола двухлитровую банку, но Алиса тут же выхватила её из рук активистки:
   - Давай я схожу!
   Славя с подозрением посмотрела на Двачевскую. Подобное желание помочь было для девочки столь нехарактерно, что немудрено было почувствовать в этом подвох.
   - А ты донесёшь? - вызвался спасать ситуацию я. - Можем вместе сходить.
   - Да уж, лучше Семён пусть сходит, - нахмурившись сказала Славя. Лена растерянно смотрела то на меня, то на Алису. Двачевская хмыкнула:
   - Ладно, пойдём, помощничек!
   Мы вышли из клубов с банкой, чувствуя пристальный взгляд Слави на своих спинах.
   План становится предельно понятен. Но она серьёзно думает, что никто не почувствует в чае алкоголя?
   У умывальников Алиса ловко откупорила бутылку, и содержимое с весёлым бульканьем полилось в банку. Я принюхался - хорошее пойло, не те помои, что мы распивали на первом курсе института.
   А наш доктор знает толк в алкоголе!
   Я прикинул в голове, насколько нам всем должно стать весело от подобного чая с интересной добавкой. Крепость портвейна - примерно двадцать градусов. У нас его литр, а значит, смело делим пополам. Два литра десятиградусного напитка на семь человек - маловато. Даже если никто из них никогда раньше не пил, вероятно мы все просто немного захмелеем. Но не расстраивать же этим Алису. Пусть и дальше думает, что исполняет проделку века.
   Когда мы вернулись в клубы, там уже сидели Женя и Электроник. Жужелица, едва завидев нас, подскочила:
   - А эти что тут делают?
   Я широко улыбнулся.
   Ох и отыграюсь же я сейчас, сварливая ты Жужелица!
   - Да на отрядное чаепитие пришли, - сказал я елейным голоском. - Оно разве не для всех?
   - Женя, они тоже часть нашего отряда, - сказала Славя. - Почему мы не можем их пригласить?
   Женя недобро на нас посмотрела и резко направилась к выходу.
   - Ты куда? - спросил Электроник. - Женя, подожди!
   - Подавитесь своим чаем, - библиотекарша хлопнула дверью так, что сидевшая в углу Лена испуганно подскочила. Электроник сорвался было с места, но Алиса ударила кулаком по столу, грозно взглянув на него:
   - А ну сядь! - рявкнула она. Сыроежкин испуганно вжался в свой стул. - Не хочет с нами сидеть - ну и не надо. Тоже мне, возомнила о себе невесть что!
   - Нельзя так говорить! Женя не плохая, она просто... - Славя растерялась, пытаясь подобрать слова.
   - Она просто не считает нас с Семёном за людей, да? Ей можно так говорить, значит, а нам нет?
   - Ты не так всё поняла!
   - Девочки, не ссорьтесь! - я поставил банку на стол. - Где у вас тут кипятильник?
   Электроник протянул мне кипятильник, и я кинул его в воду. Сверху я накрыл банку подвернувшейся на столе крышкой.
   Надеюсь, весь спирт не выпарится из банки. Иначе план не будет иметь никакого смысла. С физикой и химией у Двачевской явно так себе.
   Мы расселись за столом. Повисло неловкое молчание.
   Да уж, поговорить нам всем тут явно не о чем...
   Дверь распахнулась, и в помещение ввалилась запыхавшаяся Мику:
   - Уф, даже не думала, что убираться в гримёрке придётся так долго! Я уже думала, что заночую там сегодня! - я с облегчением вздохнул: девочка-пулемёт точно должна была спасти нашу тухлую вечеринку! - О, Семён, Алиса, вас сегодня тоже позвали? Так здорово! Я всегда переживала, что мы собираемся тут такой маленькой компанией, ведь когда весь отряд вместе - гораздо веселее!
   Да уж, веселье на этом чаепитии просто зашкаливает...
   - А я конфет прихватила как раз побольше, Па сегодня привёз, и вафли привёз, но их я ещё перед концертом почти все съела, - продолжила Мику.
   Вода, наконец, закипела. Я снял крышку, и в помещении заметно запахло спиртом, поэтому пришлось оперативно засыпать заварку. Славя расставила на столе кружки, а Лена принесла из какого-то ящика коробку сахара.
   Красота! Было бы у них ещё побольше печенья...
   Я разлил чай по кружкам. На странный запах никто не обратил внимания. Алиса с трудом сдерживала смех, и я грозно зыркнул на неё.
   Сорвёт ведь свою собственную проделку, балбесина!
   Алиса первая отхлебнула горячий чай и довольно зажмурилась. Славя покосилась на неё с подозрением.
   Недоумевает, что в чае нет слабительного? Ну-ну.
   - Странный чай сегодня, - сказал Электроник. - Но вкусный!
   - И правда, - согласилась с ним Мику. - Он мне что-то напоминает, но я никак не могу понять, что именно.
   Опаньки! Так Мику у нас заядлый алкоголик?
   Ага. А ещё хулиган и тунеядец!
   Лена молча пила чай маленькими глотками. Если её что-то и смутило, она старательно не подавала виду. Я развернул конфету и кинул в рот. Шоу предстояло интересное.
   - Как вам концерт, кстати? Я надеялась, что пройдёт лучше, но без номеров старшего отряда получилось не так интересно, - Мику недовольно посмотрела на Алису.
   - Я всё пропустила, к сожалению. До самого ужина пришлось лежать в лазарете, - Славя вздохнула. Её, кажется, и правда огорчал тот факт, что она пропустила какое-то мероприятие.
   - Малыши, конечно, выступили не очень хорошо. Особенно те две девочки, которые пели про кота... Они же просто орали! - щёки Электроника уже порозовели. Я ухмыльнулся.
   - А тебе что-нибудь понравилось, Семён? - спросила Мику.
   Да. Тот факт, что мне не пришлось присутствовать на этом балагане!
   - Ммм... - замялся я. - Твоё выступление. Первое самое.
   - Правда? - Мику просияла. - Я там чуть не споткнулась о провод, ну очень уж неудачно он лежал! Как хорошо, что этого никто не заметил!
   Кружки опустели, и я разлил по ним оставшийся чай.
   - Что-то немного душно тут стало... Надо бы окно открыть, - Славя поднялась и, слегка покачнувшись, приоткрыла форточку.
   Алиса, казалось, была готова взорваться, но сдерживалась, усиленно поглощая конфеты. Я украдкой взглянул на Лену. Её глаза уже слегка расфокусировались, а щёки заливал румянец.
   Понятно, кто тут самый неустойчивый к алкоголю. Может, не стоит ей пить вторую кружку?
   Алиса вдруг кинула на стол колоду карт:
   - Ну что, ребята, может, в Дурака?
   Славя недовольно покачала головой:
   - Ты же знаешь, азра... азат... - она испуганно замолчала, прикрыв рот ладонью.
   Ну всё, началось!
   - Нельзя играть в карты в лагере! - заявила Славя. Двачевская захихикала:
   - А чем же мы два дня назад занимались? И мы же не на деньги будем играть!
   - А на что тогда? - впервые за вечер подала голос Лена. Она хитро улыбалась, и у меня от этой улыбки едва глаза не полезли на лоб. - Просто так ведь неинтересно!
   - Можем на оставшиеся конфеты, - быстро предложил я, пока никому в голову не пришла идея поэкстравагантнее.
   Хотя что-то мне подсказывает, что ещё одна кружечка чая - и все пойдут вразнос.
   - Идёт, - сказала Алиса. - Я раздаю.
   - Я пас, - сказала Славя. - С картами у меня не очень, так что я просто посмотрю, - смущённо добавила она, отхлебнув чай из кружки.
   Ага, не очень. Просто кто-то боится признаться, что вряд ли сейчас отличит черви от бубен!
   Алиса раздала карты на пятерых:
   - Козырь - пики. Начинает Ленка!
   - А почему сразу я?
   - А почему бы и нет?
   Игра пошла.
   - Ты мухлевала! - заявил Электроник.
   - Ничего я не мухлевала! - возразила Алиса.
   - Неправда! - воскликнула Мику. - У тебя оставалось три карты, я видела! Откуда четвёртая?
   - А ты-то куда лезешь? - огрызнулась Двачевская. - Проиграл - принимай поражение достойно!
   - Ребята, не шумите вы так! Воза... вжат... Да что со мной такое? - Славя вновь подскочила и опасно зашаталась. - И с вами... Почему вы так орёте? И разговариваете стан... странно! Тьфу! - она испуганно посмотрела на нас с Алисой: - Что вы добавили в чай?
   Алиса от души захохотала. Не зря весь вечер сдерживалась. Мне тоже стало на удивление смешно. Не иначе, как две кружечки слабенького пойла ударили в молодую голову тела, ещё не знакомого с алкоголем.
   - Портвейн! - призналась Алиса.
   - Что? - Славя отшатнулась, напоровшись на стол.
   Мику радостно засмеялась:
   - Так вооот почему мне это показалось таким знакооомым! - нараспев произнесла она, покачиваясь на стуле. - Я до этого только сакэ пробовала, но этот ваш портвееейн тоже ничего!
   У Электроника загорелись глаза:
   - А знаете, что? У нас тут ещё спирт есть! - он обвёл окружающих безумным взглядом. - Его ведь тоже можно добавить в чай?
   - Можно, но будет не так вкусно. Придётся добавить побольше сахара, - с видом знатока кивнул я.
   Славя хлопнула рукой по столу:
   - Нет! Нельзя! Я всё Ольге Дмир... Митр... Я расскажу всё вожатой!
   - И сдашь весь свой отряд? - радостно засмеялась Лена. - Ты ведь и сама пила! И вообще, мы тут сидим обычно после отбоя! Разве это не нарушение правил?
   - Но это же... это... - Славя растерялась.
   - Не думаешь ли ты, что активистам дозволено больше, чем рядовым пионерам, а, Славяна? - спросила Алиса.
   - Но не алкоголь же! Мы ведь пионеры!
   - А что, пионеры не люди, что ли? - спросил я. - Пойду ещё воды принесу. Доставай свой спирт, Электроник!
   Интересно, Славя побежит закладывать нас всех прямо сейчас или для начала протрезвеет? И что, чёрт возьми, с Леной? Вылезла её вторая сущность?
   Эй ты! В этом мире у каждого в голове живёт внутренний пошляк?
   С алкоголиками не разговариваю.
   Прекрасно. Кажется, до конца смены я ухожу в запой.
   Когда я вернулся, Алиса вновь раскидывала карты. На этот раз уже на шестерых.
   Ну и дела! Отошёл всего на пять минут, а они тут из примерной пионерки сделали... А кого, собственно?
   - Чая мало осталось, так что предлагаю просто так развести. С водой, - Электроник протянул мне бутылку спирта. Пахло мерзко. После этого мы точно будем ползать. Я вылил треть бутылки в воду. Лена возникла рядом со мной будто из ниоткуда, протягивая коробку с сахаром. На лице её блуждала странная улыбка.
   О-оу. Кажется, сегодня меня будут домогаться.
   Я перемешал в банке наше пойло и разлил по чашкам. Тем временем рассадка за столом слегка изменилась. Теперь я сидел напротив Слави между Леной и Мику. Активистку окружали Электроник и Алиса.
   - А мы тут немного изменили правила, - сообщила мне Двачевская. - Теперь мы играем на раздевание.
   А я ведь догадывался, что этим всё и закончится.
   - И галстук за предмет одежды не считааается! - хитро добавила Мику. Лена захихикала. Электроник сидел с тупым, но крайне довольным выражением лица. И Славя, кажется, тоже не возражала!
   Да что у них тут произошло, пока я ходил за водой?!
   Я разлил воду со спиртом по кружкам. Игра началась. В первом кону проиграла Славя, сняв с себя рубашку. У Сыроежкина разве что слюна не потекла! Во втором коне с рубашкой расстался уже я. Алиса вытянула из кармана пачку знакомую Магны. Я выхватил у неё пачку и вытащил одну сигарету. Все вокруг удивлённо посмотрели на меня.
   - Ты куришь? - спросила Лена.
   - Только когда выпью, - ответил я. Лена потянулась было к пачке, но я хлопнул её по руке: - Маленькая ещё! Двачевская, огоньку!
   Та кинула мне зажигалку и я закурил. Помещение быстро заполнилось дымом.
   Если кто увидит или учует... Хотя мне, если честно, уже плевать.
   Славя поморщилась. Электроник выхватил у меня сигарету и затянулся, после чего закономерно закашлялся, вернув курево мне:
   - Ну и гадость!
   - Все так говорят в начале, - я зажал в зубах сигарету, разглядывая свои карты.
   Да Двачевская стопроцентно мухлюет! Третий раз начинаю игру без единого козыря!
   На этот раз продула Мику. Она решила отличиться, сняв с себя юбку. Я украдкой взглянул вниз.
   В полосочку!
   В следующем коне юбку сняла Лена.
   А вот она предпочитает классику! Белые!
   Я тряхнул головой. Кажется, после спирта я справлялся с опошлением всего вокруг ничуть не хуже своего внутреннего голоса.
   Часы на руке Лены показывали за полночь, когда Славя, прикрывавшая грудь одной рукой, зевнула:
   - Надо идти по домам. Боюсь, что вожатая нам устроит...
   - Так мы же предупреждали её, что допоздна засидимся! - махнула рукой Лена. На ней, по крайней мере, остался бюстгальтер.
   - Нам бы всем выспаться надо... Завтра же на зарядку идти.
   Ответом Славе послужил хоровой вздох. Из нас всех полностью одетая сидела только Алиса. Либо ей поразительно везло в картах, либо тут был какой-то подвох.
   Ай, ну её к чёрту! Я уже не могу нормально соображать, чтобы понять, как она всё время умудрялась так хорошо раздавать себе карты!
   Мы поднялись из-за стола и начали одеваться.
   - Здорово посидели! - крайне пьяным голосом заключил Электроник. Он уже третий раз пытался схватить свой галстук, лежавший на полу, но у него никак не выходило. - Надо будет ещё раз как-нибудь...
   - Ну уж нет! Мы и так... - Славя икнула и замолчала. Она возилась с застёжкой бюстгальтера, но у неё никак не выходило застегнуть его.
   - Давай помогу, - Алиса ловко застегнула несчастный предмет одежды.
   И зачем, спрашивается? Ей же его через пять минут снова снимать.
   - Спасибо, - пробормотала удивлённая Славя.
   Так, глядишь, после совместной пьянки и подружками станут.
   Лена с трудом справлялась со своими пуговицами на рубашке. Хотя точнее было бы сказать "не справлялась".
   - Иди сюда, горе луковое, - я притянул Лену за руку к себе, и она судорожно вздохнула.
   Обычно так дышат, когда тебя раздевают, а не одевают, глупая!
   Плохо слушавшимися пальцами я застегнул её рубашку. На последней пуговице Лена покачнулась и рухнула прямо ко мне в руки:
   - Семёооон! Я, кажется, напилась. В зюзю.
   Я погладил её по голове:
   - Тебе не кажется.
   Я вдруг почувствовал, как кто-то обнимает меня со спины.
   - Какое смешное слово - в зюзю! - сказала Мику. - Мне кажется, я тоже в неё напилась.
   У тебя сегодня тройничок?
   А ну кыш! Ты же не разговариваешь с пьяными, забыл?
   Ради ТАКОГО я могу и исключение сделать!
   Я беспомощно огляделся вокруг. Электроник смотрел на нас с перекошенным от шока лицом, Славя хмурилась, а Алиса тихо смеялась.
   - Серега, проводи Алису и Славю, а я отведу домой Лену и Мику, - сказал я.
   - Да я сама дой... - Славя попыталась пройти вперёд, но споткнулась о собственную ногу. Судя по гримасе на её лице - об ту самую, которую она вчера потянула. Электроник подхватил Славю за плечо, и та обречённо вздохнула: - Ладно. Сама не дойду.
   Мы вышли из клубов. Я тащил под руки Лену и Мику, Электроник вёл Славю, а Алиса замыкала нашу процессию в одиночестве. Она выключила в клубах свет и прикрыла дверь.
   - Счастливо оставаться! - она развернулась и почти ровной походкой направилась по дорожке в сторону своего домика. Но вдруг она затормозила и повернула голову к нам: - Спасибо, что разрешили нам прийти к вам. Не такие уж вы и выскочки, - и, прежде чем все осознали произошедшее, растворилась в темноте.
   До домика Лены и Мику мы добирались окольными путями.
   - Семёооон! - завопила вдруг Лена.
   - Да тише ты! Не ори на весь лагерь! - шикнул я на девочку.
   - А ты правда ничего не помнишь?
   - Чего не помню? - растерянно спросил я.
   - Ну того, как мы... Прям совсем не помнишь?
   Да что мы такое делали?
   - Не понимаю, о чём ты, - сказал я. - Гуляли? Рисовали в домике?
   - Ааа, значит, и правда не помнишь... - вздохнула Лена.
   Да что за загадки?
   - А может, я помню? - невпопад предположила Мику. - Я обычно всё очень хорошо запоминаю!
   - Нееет, ты точно не помнишь!
   - Жалко, - вздохнула Мику. - Обидно ничего не помнить.
   Я не сдержал вздох облегчения, едва завидев их домик:
   - Девочки, сейчас быстро по койкам! Вам завтра ещё себя в порядок приводить всё утро.
   - Мы в полном порядке! - Мику попыталась показать каким-то жестом, что она в порядке, но едва не навернулась носом вперёд. Я её удержал. Наконец я довёл девочек до крыльца. Мику тут же отпустила мою руку и побежала по ступенькам: - Спокойной ночи! Оставляю вас наединеее! - она хлопнула дверью, оставив нас с Леной в неловком молчании. Я повернулся к девочке:
   - Так, тебе тоже пора...
   - Мне... надо... - я не мог определить цвет её лица в темноте, но был готов поставить что угодно на то, что оно зеленоватое.
   - Вот чёрт! Где тут ближайший туалет?!
   Лена пошатнулась. Я схватил её за плечо и резко наклонил головой в ближайший куст. Она сложилась пополам, с характерными звуками извергая из желудка всё содержимое.
   Интересно, она сейчас весь лагерь перебудит или только ближайшие домики?
   Лену, наконец, перестало тошнить. Она разогнулась, тяжело дыша:
   - Извини...
   - Не бери в голову. Со всеми бывает. Идём умываться, - проклиная Электроника с его запасами спирта, я потащил Лену к умывальникам.
   - Ты злишься на меня? Я теперь тебе противна?
   - Я не злюсь. И не противна ты мне. Просто не умеешь пить.
   - Точно не злишься? - она запрокинула голову и жалобно посмотрела на меня.
   - Точно-точно. Смотри под ноги лучше, а то навернёшься.
   Когда мы добрались до места назначения, я включил воду и подтолкнул Лену к умывальнику. Она сунула лицо под струю воды, закрыв глаза.
   Да уж, кто-то сегодня явно перебрал. Надо было что-то с этим делать.
   - Пойдём-ка немного погуляем, - сказал я.
   - Зачем? - удивлённо спросила Лена, вынырнув из-под струи воды.
   - Протрезвеешь немного. Тебе сразу же станет получше.
   По себе знаю - чем более пьяным ложишься спать, тем хуже на следующее утро. Лена неуклюже вытерла лицо об рукава своей рубашки, насколько ей позволяла это её нынешняя координация. Она взяла меня под руку, и я повёл её по тропинке, уходившей от умывальников куда-то в лес. В заборе, к которому мы пришли, обнаружилась калитка. Кажется, именно сюда мы с Алисой побежали, когда прятались от Ольги. В лес вела достаточно широкая тропинка, и я решил, что это нам подойдёт как нельзя кстати: так мы точно не заблудимся. Лена задумчиво молчала. Мне тоже не особо хотелось сейчас с ней разговаривать. Ещё ляпнет чего-нибудь, и всё - конец нашей хлипкой дружбе. Начнутся слёзы, истерики, разборки... Надо ли оно нам? Пьяные женщины, как известно, излишне эмоциональны. А Лена так и без всякого алкоголя порой такие фокусы выкидывает... Дорога расширялась.
   Интересно, куда нас занесло на этот раз...
   Я замер в ступоре. Лена, кажется, тоже. Потому что на водной глади озера, к которому мы вышли, мерцали яркие, словно звёзды, пятна света.
   - Огоньки! - изумлённо прошептала Лена. И с ней было невозможно поспорить. Это была целая флотилия, плавно покачивающаяся на слегка рябящей поверхности озера. Значит, Ульяна с друзьями действительно приблизились к тому, чтобы найти Дорогу? Я не верил своим глазам. Лена шагнула вперёд. Словно сама природа почувствовала этот шаг, и резкий порыв ветра мгновенно затушил огонь, горевший на корабликах. Мы вновь остались в темноте.
   - Нельзя трогать чужой Огонёк. Ты возьмёшь на себя чужие беды.
   - Я не хотела... Просто мне показалось, что я иду к чему-то хорошему и правильному. На мгновение. А потом подул ветер, и наваждение исчезло.
   - Пойдём отсюда. Пора спать.
   На душе было странное ощущение, что я заглянул к другому человеку в душу. Причём заглянул украдкой, в те уголки, куда меня никто не приглашал. До домика Лены мы дошли в тишине. Она вновь выглядела задумчивой и вполне протрезвевшей.
   Вот это чудеса, конечно. Она настолько впечатлилась увиденным?
   Хотя, признаться честно, я и сам был впечатлён не меньше. Не каждый день сказка становится былью.
   - Спокойной ночи, - сказал я. - Постарайся выспаться.
   - Хорошо... - она неловко кивнула. - Спокойной ночи.
   Я проследил за тем, как за ней закрывается дверь, после чего поспешил к своему домику. В домике вожатой свет уже не горел. Сунуться внутрь я не решился.
   Мало ли, разбужу её ещё, а от меня спиртом несёт за километр... Вою-то будет...
   Я упал в шезлонг. Звезды надо мной закружились, и я поспешно закрыл глаза. Странный был день. А дальше, чувствую, будет страньше и страньше. Лена... Ульяна с её проказами... Как же кружится голова... Уже во сне я почувствовал, как кто-то набрасывает на меня одеяло. Я повернулся в шезлонге, укутываясь в него. Какая же у нас всё-таки добрая вожатая...
   Объясняться всегда трудно. Я никогда к этому не привыкну. Я никогда не буду готов к разговору, который должен расставить все точки над "ё".
   - То есть, это конец? - Настя спокойна, но я слышу лёгкую дрожь в её голосе.
   Прости.
   Но извинения так и остаются у меня на языке.
   - Да, - говорю я. - Так будет лучше для нас обоих. Я бросаю институт. Вряд ли мы сможем часто видеться.
   Моя девушка кивает:
   - Что же, если ты думаешь, что справишься с этим один...
   - Не жалей меня. Этого я не стерплю, - я крепко обнимаю её, прижимая к своей груди. Она шумно выдыхает мне в шею. - У тебя всё будет хорошо. Брось этот балласт сейчас, побереги нервы.
   Что-то мокрое скатывается по моей шее. Я растерянно глажу Настю по голове. Угораздило же её появиться в моей жизни так не вовремя...
   Будь мы знакомы чуть дольше, будь ты чуть ближе - мне бы не пришлось так глупо отталкивать тебя. Но увы, время не на нашей стороне.
   - Только не плачь, прошу тебя! - говорю я. - Я этого не стою.
   Очередная капля скатывается по моей щеке. По лбу. По подбородку. Несколько капель теряются в волосах.
   Какого... Я вскочил, едва не навернувшись с шезлонга. На осознание происходящего ушло несколько секунд.
   Так, я не с Настей, а в лагере. Если быть точнее, сплю у своего домика, аки бродяга на вокзале. Кстати, а откуда у меня одеяло? Холодно-то как!
   Дождь уже ощутимо моросил по моему лицу. Завернувшись в одеяло, я поспешил в домик. Я осторожно прикрыл за собой дверь и лёг на кровать, не потрудившись даже раздеться. Ольга что-то пробормотала во сне, но глаза не открыла.
   И на том спасибо. На общение я сейчас явно не настроен. К чёрту пьянки!
  
   День 5
  
   Спалось сегодня на удивление сладко. Кровать напоминала мягкий капкан, выбраться из которого было решительно невозможно.
   Лежать бы так до обеда... Достать смарт и лениво прочитать все новости. Посмотреть пару бессмысленных сатисфаеров на ютубе, а потом заварить кофе, завернувшись в одеяло, и вернуться в кровать, чтобы до обеда читать какой-нибудь старый научно-фантастический роман. Разве можно как-то иначе проводить свой день, когда дождь так уютно барабанит по крыше?
   Впрочем, у Ольги на этот счёт было иное мнение:
   - Третий раз говорю: подъём!
   Я неохотно разлепил глаза:
   - Ещё пять минуточек!
   - Ты это уже третий раз повторяешь. Уже почти девять!
   - Как девять? Я проспал? - я поднялся и сел на кровати. Подавил зевок.
   Ночка выдалась ещё та... И как только голова не раскалывается? Вот что значит "молодой организм"! Как будто похмелье - это сказки, которыми взрослые пугают наивное подрастающее поколение.
   - Нет, - сказала Ольга Дмитриевна. - Зарядки и линейки сегодня не будет, так что день мы начнём сразу с завтрака. Живо иди умываться! Хоть на человека станешь похож.
   Она как-то хмуро взглянула на меня и отвернулась. Мне это ой как не понравилось...
   Учуяла, что ли, амбре перегара? Тогда почему не выговаривает?
   Ольга вела себя странно. Не как вожатая и педагог, у которой крупно накосячил пионер, нет - скорее как обиженная девушка:
   - Возьми дождевик в шкафу.
   Этот её тон... Ну точно девушка, чей молодой человек завалился ночью пьяный в стельку, да ещё и пропахший женскими духами.
   Я натянул дождевик поверх помятой формы и поспешно вышел на крыльцо. Оставаться наедине с вожатой было неловко.
   Ничего хорошего от этой ситуации ждать не стоит, тут к гадалке не ходи!
   Зная некоторые особенности характера нашей вожатой, возмездие было лишь вопросом времени. И чем дольше оно откладывалось, тем сильнее я начинал нервничать.
   Вот лучше бы наорала, честное слово! Оставила бы без завтрака, отвела бы на ковёр к начальству, пригрозила бы исключением из рядов пионерии, в конце концов! Не нравится мне эта неопределённость.
   А кому она понравится? А никому! Понял теперь, каково это?
   Это ты к чему?
   Ооо... Все мозги пропил, приятель. Ах да, их же там и не водилось...
   Ругаться со своим раздвоением личности с самого утра казалось не лучшей идеей. Мне ведь его терпеть ещё... А сколько мне, собственно, его терпеть?
   И я снова упираюсь в неизвестность. Тьфу!
   Наспех умывшись и почистив зубы я поплёлся к домику. Ольга уже ждала меня на крыльце. На душе заскреблось нехорошее предчувствие. Я закинул в домик пакет с мыльно-рыльными принадлежностями и догнал вожатую, неспешно двинувшуюся в сторону столовой.
   - Сегодня у нас свечка, - сказала она. - Да вот только я не хочу с вами ни о чём разговаривать.
   Дело пахнет керосином... Кажется, попался не я один.
   Отчего-то сильнее всего мне было стыдно перед Славей. Быть может, из-за того, что она единственная старалась свернуть нашу попойку, пока ещё не стало слишком поздно?
   Ей будет особенно тяжело расставаться с галстуком, если нас всех решат наказать подобным образом. Хотя чего уж тут, это для любого пионера тяжело.
   - Ничего не хочешь сказать? - спросила Ольга Дмитриевна.
   А что тут можно было сказать? Мы облажались, и облажались по-крупному. Наш отряд почти полным составом продемонстрировал наплевательское отношение ко всем существующим правилам лагеря, а заодно создал ситуацию, в которой могла полететь голова нашей вожатой, узнай о наших проделках начальство.
   Или они уже в курсе? Может, Ольга поэтому такая тихая?
   У меня засосало под ложечкой: если так, то мы даже большие свиньи, чем нам вчера казалось.
   - Ольга Дмитриевна... Мои извинения вряд ли исправят ситуацию, ведь так?
   К моему великому удивлению вожатая захихикала:
   - Сёмыч, у тебя такое лицо, будто ты вчера Родину продал! Да я знаю, что ты на чаепитии был, успокойся! Славя доложила утром.
   Она что, серьёзно ничего не заметила?! Весь этот утренний цирк был лишь из-за того, что я завалился домой после отбоя?
   - Ну, знаете ли... - сказал я. - Я уже решил, что вы меня досрочно депортируете!
   - Открою тебе маленький секрет: ребята собираются на такие ночные чаепития с моего разрешения.
   Да, что-то об этом я вчера слышал.
   - Лучше уж маленькие нарушения правил под моим личным контролем, чем какой-нибудь бедлам, за который потом нас всех расстреляют!
   Знала бы она, сколько раз нас нужно расстрелять за вчерашнее "чаепитие"...
   В подобном решении вожатой была определённая логика: попробуй удержи семнадцатилетних лбов от поиска приключений на свою задницу. А так - полулегальный вариант вполне себе мирного досуга.
   Как говорится, и овцы сыты, и волки целы.
   - Ладно уж, не дуйся. Предложи лучше тему для сегодняшней свечки.
   - А почему именно я?
   - Ты вчера провёл вечер, общаясь со своим отрядом. Как человеку со стороны, тебе должно быть виднее, о чём хотят говорить твои товарищи.
   Нельзя было сказать, что мы так уж много разговаривали. В основном пытались уличить Алису в том, что она мухлюет.
   Поговорить о честности? Нет, бредовая идея. О вреде азартных игр? О здоровом образе жизни?
   Пусть мы и собрались вчера почти всем отрядом, мы не узнали друг друга лучше. Разве что в плане анатомическом. Но сообщать об этом Ольге было крайне нежелательно. Я отчаянно рассуждал, пытаясь прикинуть, какая тема подойдёт для обсуждения на свечке. Что-то такое, о чём может рассказать каждый...
   Точно! Мой сегодняшний сон!
   - Близкие люди, - сказал я.
   - Что? - Ольга замерла, обернувшись.
   - Все ребята уже соскучились по дому. Визит родителей лишь подлил масла в огонь. Так что, думаю, всем будет приятно поговорить о людях, которых они любят и по которым скучают. Рассказать, за что они им благодарны.
   Ольга кивнула:
   - Хорошо, спасибо за идею. Подумаю над этим.
   Мы как раз дошли до столовой, когда прозвучал горн. На крыльце уже толпились пионеры, не желавшие мокнуть под дождём. Я быстро нашёл среди них Лену. Девочка выглядела довольно бодрой, что не могло не радовать. Видимо, вытрезвительная прогулка пошла ей на пользу. Я покинул Ольгу и поспешил к Лене:
   - Доброе утро. Как самочувствие?
   Лена смущённо улыбнулась:
   - Доброе. Я боялась, что будет хуже.
   - А остальные как? Смогла разбудить Мику?
   - На самом деле, это она меня разбудила. Не знаю, что с ней, но из неё сегодня как будто фонтаном бьёт энергия.
   А разве это не обычное её состояние?
   Очередь в столовую продвинулась.
   - Давай-ка поторопимся, иначе завтракать нам придётся стоя! - я ухватил Лену за локоть и потащил к дверям.
   Набрав на подносы еды, мы с Леной поспешно отошли от раздачи. Незанятых мест было мало, да и вряд ли сегодня они обещали быстро освободиться.
   Кому охота наскоро пихать в себя пшённую кашу, когда после трапезы тебя ожидает холодный ливень? Лучше уж посидеть здесь: тепло, сухо, да и компания какая-никакая найдётся.
   - Смотри, там рядом с Мику два места есть! - сказала Лена.
   Я же приметил Ульяну, одиноко сидевшую за столом неподалёку от мойки. Девочка была непривычно грустной. Решив, что я предпочитаю принимать пищу без аккомпанемента в виде безостановочной болтовни, я замотал головой:
   - Давай к Ульяне сядем, она ближе. Да и места там побольше.
   Лена равнодушно пожала плечами:
   - Хорошо.
   - Мелкая! Почему повесила нос? - я с грохотом поставил свой поднос напротив девочки. Лена бесшумно присела рядом. Ульяна неохотно подняла на меня глаза:
   - Да так, снилось что-то странное, - она продолжила ковырять ложкой свою кашу, подперев свободной рукой щёку.
   - Кошмары?
   Девочка с подозрением взглянула на меня:
   - А тебе-то что?
   А ведь действительно, какое мне дело до проблем Ульяны?
   Но за недолгое время нашего знакомства я всё же успел проникнуться симпатией к этому шебутному ребёнку, пусть и приносящему порой неприятности. Видеть её подавленной было непривычно и неприятно.
   - Вдруг тебе станет легче, если расскажешь? - осторожно предположил я. Она ведь была не из интровертов, которые вытаскивают эмоции наружу лишь для того, чтобы пожалеть об этом и тут же спрятать их обратно, ещё надёжнее, чем раньше. К тому же, столь деликатный возраст юной леди пока позволял ей спустить своих демонов на окружающих, после чего помчаться в припрыжку к новым приключениям, забыв обо всех тревогах.
   Даже если я разозлю Ульяну своими вопросами, и она окатит меня какао, прямо как незадачливого Антона, ей это пойдёт на пользу куда больше, чем переваривание своих переживаний внутри себя.
   Ульяна нахмурилась. Кажется, в её голове закипел какой-то неведомый мыслительный процесс.
   Видимо, прикидывает: наорать, а потом избить, или же сначала избить, а после уже наорать?
   - Во сне я была в старом лагере. Ещё в те времена, когда он работал. А ещё там был... - она осеклась, взглянув на Лену. Та отвела глаза в сторону, сделав вид, что не слушает. - В общем, не важно, - девочка тряхнула головой. - Просто немного странно видеть это место таким живым.
   - А что за старый лагерь?
   - Пятнадцать лет назад "Совёнок" находился не здесь, а немного подальше, - вмешалась вдруг Лена. - Но после какого-то происшествия его закрыли, а здание забросили, - мне показалось, что она хотела сказать что-то другое, но в последний момент передумала.
   - Там повесилась медсестра, - пояснила Ульяна. - И лагерь переехал сюда.
   Странное решение, ничего не скажешь... Хотя чисто технически на этой территории не происходило никаких ЧП, так что репутация лагеря чиста. А пионерам - отличная страшилка, да ещё и заброшка для желающих пощекотать нервишки в подарок.
   Лена вдруг с интересом посмотрела на Ульяну. С каким-то невиданным мною ранее, почти хищным интересом. Ульяна поёжилась:
   - Пойду я. Надо ещё Даньку найти, - я приготовился было отпустить шуточку по поводу оставленного на столе подноса, но Ульяна взяла его, встав из-за стола, и потащила на мойку. Теперь я точно был уверен, что с ней что-то не так!
   - А ты бывала там раньше?
   - Где?
   - В старом лагере.
   - Ну да, было дело, - неохотно ответила Лена. Я уже знал этот тон. Он не сулил ничего хорошего, и служил невербальным аналогом таблички "Не влезай, убьёт".
   Видимо, допытывать её на эту тему не стоит. Ладно уж, со всеми загадками разберёмся потом!
   - Идём на свечку? - спросил я.
   Лена кивнула и встала из-за стола. Я поднялся следом.
   Лена привела меня к зданию клубов.
   На том же месте, в тот же час... Интересно, убрала ли Славя следы нашего вчерашнего кутежа? Окно оставалось открытым, так что запаха быть не должно. Но всё же будет крайне неловко, если Ольга обнаружит окурки в пустой банке.
   Дверь открылась, и на крыльцо выглянула Славя:
   - Доброе утро! А мы только вас и ждём! Я уже собиралась идти искать вас. Заходите!
   Все, кроме Шурика, уже были в сборе. Ульяна с Алисой забились в самый дальний угол и что-то негромко обсуждали. Женя сидела за столом, скрестив руки на груди и прикрыв глаза. Электроник изо всех сил пытался не уснуть, но это явно давалось ему с трудом. В центре клубов стояла Ольга, державшая в руках свечку:
   - Что же, присаживайтесь, и мы можем начинать, - кивнула она нам с Леной.
   Славя закрыла за нами дверь и бесшумно проскользнула на своё место. В помещении воцарилась тишина. Почти торжественная. Нас ведь с самого детства учат притворяться. Мы сидим тут и делаем вид, что занимаемся чем-то важным. Накручиваем себя, силясь ощутить какой-то неведомый трепет от происходящего. Как будто слова, произнесённые со свечой в руке обладают куда большим смыслом, нежели сказанные в столовой или на зарядке. Ведь это всё, по сути, фарс ради фарса. Взять ту же Жужелицу: разве её откровения здесь изменят её отношение ко всем нам за пределами этого помещения и этого отрезка времени? Отнюдь. Или Алису: ну разоткровенничается она сейчас, покажет себя с иной, неведомой прежде стороны, но будет ли она вести себя иначе, когда мы выйдем отсюда и пойдём в столовую? Свечка в лагере - это спектакль. Театр одного актёра. Одного - потому что вряд ли тебя станут слушать. Каждый сначала продумывает свою речь, а потом размышляет над ней. Как и всегда в жизни. Все сидят и ждут, когда наступит их очередь говорить. Ольга зажгла свечу:
   - Мы с вами в лагере уже почти три недели. Это кажется ничтожно малым сроком, но здесь и сейчас мы проживаем маленькую жизнь, совершенно не такую, как в городе, - она обвела каждого из нас долгим, внимательным взглядом. - Пусть и неощутимо, но мы все изменились. Да-да, мы. Я тоже меняюсь вместе с вами. Вы - не просто дети, которых мне доверили на одну смену. Вы - моя семья, - она не сказала "моя вторая семья", как это было принято у педагогов.
   Неужели и правда говорит от самого сердца? Едва ли. Для неё этот лагерь сродни конвейера - дети приехали, дети уехали, и так всё лето. Искренне привязываться к каждым никакого сердца не хватит.
   - Но есть и те, кого мы оставили там, за пределами этого лагеря. И сегодня я предлагаю вам поговорить с ними. Да-да, не о них, а именно с ними. Сказать, как вы скучаете по ним и как вы их любите. Поблагодарить за всё, что они сделали для вас. Потому что юность не располагает к таким речам. В вас слишком много жизни, силы и энергии, чтобы останавливаться и говорить о том, что и без того кажется само собой разумеющимся. А здесь и сейчас мы можем никуда не спешить. Тут нет времени, тут нет внешнего мира со всеми его заботами. Лишь мы и огонь свечи. Вы не будете против, если начну я?
   Все дружно замотали головами.
   Ещё бы - тема-то не из лёгких. Кому охота говорить о таком личном напоказ?
   На самом деле, им всем.
   Что, прости?
   Эти дети ещё не испорчены интернетом, где за любое твоё высказывание кучка троллей поднимет тебя на смех. Для них ещё не существует табу на искренность.
   Вероятно, так и было. Но вожатая всё равно должна была подать пример своим подопечным.
   Ведь если даже она может говорить, не опасаясь насмешек, то к чему другим стесняться?
   - Спасибо тебе за все счастливые воспоминания об этом лагере. Без тебя это место никогда не стало бы частью меня самой, - тихо сказала Ольга, глядя в огонь. Пионеры смотрели на неё не отрываясь и, казалось, даже перестали дышать. - Мы выросли здесь, и мы стали здесь теми, кто мы есть. Мы были неразлучны, были и остаёмся. Ведь никакие расстояния не могут стать помехой для тех, кто по-настоящему близок. Я люблю тебя и очень скучаю.
   Меня терзали смешанные чувства. С одной стороны, было до жути любопытно узнать, о ком говорит Ольга, но с другой... Всё, что говорится на свечке, остаётся на свечке. Это негласное правило работало всегда и везде. И именно сейчас у каждого из нас была возможность излить душу в огонь, не говоря при этом ничего конкретного.
   А с кем хочу поговорить я?
   На ум пришла мать. Я тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения.
   Нет. Не хочу превращать это дело в спиритический сеанс. Это потянет за собой сожаления об упущенном. О тех словах, что я не сказал ей в своё время. Глупый огонь свечи мне уже никак не поможет. Это игры для детей, которые думают, что привычный им мир вечен и непоколебим, и важные люди в их жизни просто существуют. Всегда.
   - Спасибо тебе за то, что ты всегда находишь время для меня. Для каждого из нас, - свечка в руках Слави, в отличие от Ольги, не дрожала. Девочка прищурила глаза и ласково улыбалась, глядя в огонь: - Ты подбираешь нужные слова, когда нам плохо, и искренне радуешься любым нашим успехам. Иногда тебе кажется, что ты делаешь слишком мало, и тебя не хватает на всех, но это не так. Благодаря тебе мы никогда не чувствуем себя одинокими.
   Она тоже вспомнила про свою маму. Это и неудивительно - та забота, которой Славя готова окружить каждого, кто в ней нуждается... У неё явно был пример для подражания.
   - Можно? - робко спросила Алиса, потянувшись к свечке. Весь отряд синхронно повернулся к ней. Я был практически уверен в том, что девочка сейчас мысленно посмеивается над происходящим, считая себя выше подобных слезливых разговоров с огоньком. - Спасибо за то, что никогда не стеснялась дружбы со мной. Что бы ни говорили про меня другие, ты всегда была на моей стороне. Мы доверяли друг другу все самые страшные тайны, и точно знали, что они не дойдут ни до кого лишнего. Мы были готовы выступить против целого мира вдвоём, и стояли друг за друга горой. И мне очень страшно думать о том, что этого больше не будет. Если бы ты только знала, как я хочу вернуть нашу прежнюю дружбу! Просто помни о том, что я существую. Я приду по первому твоему зову, если тебе будет плохо. Только пожалуйста, не отталкивай меня! - неровный вздох Алисы едва не затушил огонь свечи.
   И почему мне не показалось столь очевидным раньше, что Алиса по-настоящему умеет дружить? Она казалась колючей и злой, но подобные маски имели свойство скрывать за собой иные чувства, зачастую слишком обострённые, чтобы являть их миру без какой-либо защиты. И говорить с огнём для неё было куда проще, чем сказать все эти слова человеку, для которого они предназначались.
   Алиса шагнула в мою сторону, и я напрягся. К своему выступлению я был совершенно не готов.
   Что я скажу? А главное - кому?
   Но девочка протянула свечку сидевшей рядом со мной Лене. Лена замерла, растерянно глядя на огонь.
   - Спасибо тебе... - она шумно вздохнула, едва не затушив свечу. - Спасибо... - её голос задрожал.
   Она же не подумала о...
   - За лучшую неделю в моей жизни. За неделю, которую я не заслуживала, - по лицу Лены покатились слёзы. - За неделю, которую я чувствовала себя живой. Первый и последний раз за семнадцать лет.
   Она всхлипнула. Огонь погас.
   Если огонь гаснет до того, как все скажут своё слово, свечка заканчивается досрочно.
   С грохотом отодвинув стул, Лена вскочила. Я хотел было схватить её за руку, но не успел. Девочка кинулась к выходу, уже не сдерживая рыданий. Выбежала из здания клубов, хлопнув дверью. Мы все лишь ошарашенно смотрели ей вслед.
   Ну и дела... И что делать-то теперь?
   Я вскочил со своего места. Оставлять Лену в одиночестве сейчас было никак нельзя!
   - Семён, постой! - сказала Ольга Дмитриевна.
   Я раздражённо повернулся к вожатой:
   - Ну что ещё?
   - Не трогай её сейчас, прошу тебя!
   - Ты сделаешь только хуже! - добавила вдруг Славя. Она смотрела на меня так жалобно, что я остановился в нерешительности, сжимая ручку двери.
   Вдруг они правы? Так или иначе, Ольга и Славя знают Лену гораздо дольше меня. Вероятно, подобные истерики для неё в порядке вещей. Но нельзя же так!
   Я замотал головой:
   - Извините, но я не могу иначе. Я её друг, и я обязан знать, что с ней происходит!
   - Но Семён...
   - Славя, если она хочет побыть одна, то я не стану к ней лезть. Я лишь хочу убедиться, что она действительно нуждается именно в этом!
   Не слушая дальнейших возражений, я схватил со спинки стула свой дождевик и выскользнул за дверь. Самой сложной задачей из предстоящих мне казался поиск Лены. Дождь, конечно, значительно сокращал количество локаций, на которых она могла обнаружиться, но кто её знает?
   Вдруг она сидит сейчас на песчаной косе под ливнем? Или потащилась в лес, к карьеру?
   Так или иначе, начать поиски я решил с её домика. Чем чёрт не шутит?
   А ведь я сегодня впервые назвал себя её другом. Но вот стал ли я им?
   С одной стороны, я почти всё своё свободное время посвящал Лене. По мере сил не давал ей загрустить, старался развеять её страхи перед будущим и научить девочку не думать о прошлом. С последним, кажется, я не слишком хорошо справлялся.
   А чего ты хотел? Сказать ей "Не грусти, всё это уже прошло" и моментально исцелить её душу? Ведь одного твоего слова хватит, чтобы перечеркнуть все страдания девочки, не так ли?
   Я не это имел в виду! У каждого человека есть своя боль. Её просто нужно отпустить.
   Тогда почему ты никак не отпустишь свою?
   Что я мог ответить своему внутреннему голосу? Он ведь бил точно в цель. Всё, к чему я стремился - не дать Лене превратиться в меня.
   Мы так похожи. Разве что у тебя, бедная моя девочка, ещё есть шанс стать человеком, а не болезненной язвой на теле общества. А я... Моей последней задачей станет не дать тебе пойти по моему пути. А после я исчезну из твоей жизни и перестану отравлять её.
   Я подошёл к домику Лены и прислушался. Если оттуда и доносились какие-то звуки, барабанящий по дорожкам и крыше дождь их заглушал. Дверь была закрыта. Я постучал. Ответа не последовало.
   - Лена! - я настойчиво заколотил по двери.
   Всё это бесполезно. Мне же сказали, что она не захочет меня видеть, но я, как упрямый баран, всё равно попёрся утешать её. Даже если Лена там, то лучше бы мне уйти. К чему насильно лезть к человеку в душу?
   Я сел на мокрые ступеньки, обхватив голову руками. Чувствовал себя я крайне скверно.
   Если бы ты только знала, как сильно я хочу тебе помочь! Я бы забрал всю боль, которую ты испытываешь, чтобы ты могла свободно двигаться дальше без этого груза за плечами. Мне не привыкать - я раздавлен уже давно. От того человека, которым я стремился стать, осталась лишь жалкая тень. Пародия. Твори, девочка, твори. Рисуй города, которые существуют лишь в твоих снах и моих смутных воспоминаниях о времени, когда всё в этом мире было правильным. Рисуй людей, которых ты любишь больше всего на свете, чтобы сохранить их навсегда. Рисуй и иди вперёд.
   Лена так и не открыла дверь. Я со вздохом поднялся с крыльца. Возвращаться на свечку не было ни смысла, ни желания, а времени до обеда было ещё предостаточно. Оставалось лишь отправиться в домик.
   Я рухнул на кровать и взял с тумбочки смарт.
   Одиннадцать. Что же, в моём распоряжении ещё целых два часа.
   Читать не хотелось. Даже для моего излюбленного плейлиста настроения не было.
   Этот дождь не похож на привычный мне питерский. Возможно, дело в ярких красках, которые не спрячешь никакими серыми тучами? Тогда почему эти краски не разбавляют моё паршивое настроение? Да и как его разбавишь, когда в домике неподалёку рыдает девочка, а ты ничем не можешь помочь?
   Я закрыл глаза. Мерный стук капель по крыше убаюкивал. Посмотрел бы сейчас какой-нибудь низкосортный ситком из восьмидесятых. Мозг отключает напрочь, позволяя хотя бы на время ослабить узел, затянувшийся в груди. Сериалы - аналог наркотиков для бедных. Быстрый и качественный уход от реальности. От реальности...
   Этот город похож на мой родной как две капли воды. Те же улицы, те же дома. Даже афиши на доске объявлений абсолютно те же. Но я ведь не мог дойти от лагеря до города за каких-то... Я осознаю, что понятия не имею, как долго я шёл сюда.
   Это место... Оно не такое, каким должно быть!
   Я прыгаю в автобус, идущий в сторону моего дома. Мне нужно понять, что именно здесь не так! Мчусь по улице. Поворачиваю. И оказываюсь у заросшего травой пустыря.
   - Что... - ошибки быть не может. - Где мой дом?! - я обессиленно падаю на колени. Изо всех сил зажмуриваю глаза.
   Это сон, это просто сон!
   Но что-то внутри предательски хихикает, и я понимаю, что отрицать бессмысленно: это место абсолютно реально.
   - Вот ты где! - голос за спиной звучит расстроенно. Я цепенею, не в силах повернуться. - Нехорошо получилось. Тебе не стоило здесь гулять, - я слышу шелест травы. Она приближается ко мне.
   - Не подходи! Не трогай! - откуда-то я знаю, что от неё нужно держаться подальше. Она всё испортит!
   - Теперь уже ничего не исправишь. Прости, что недоглядела за тобой, - она вот-вот заплачет, но мне ни капли её не жаль. Я ощущаю цепкую хватку её пальцев на своей руке. Пытаюсь вырваться, хоть и понимаю, что это бесполезно. - Пойдём. Я верну тебя домой, - это последнее, что я слышу, прежде чем моё сознание заволакивает туманом.
   - Где я? - это мой собственный голос, и я слышу его, словно сквозь толщу воды. Перед глазами мелькают нечёткие картинки.
   Карьер?
   Я ощущаю отголоски чьей-то паники, похожей на мою собственную. А потом затихает и это. Наступает абсолютное "ничто".
   Об утреннем дожде напоминали лишь мокрые дорожки и капли воды на траве. На небе не было ни облачка.
   Вот и чудесно. Затянись этот дождь на весь день - лагерь бы потонул в меланхолии.
   В столовой я бесцеремонно плюхнулся рядом со Славей. Активистка возражений не выказывала.
   - Как прошло... - сказала она.
   - Не открыла.
   Славя вздохнула:
   - И правильно сделала. Не надо было к ней лезть!
   - Да знаю я!
   За спиной активистки мелькнули знакомые хвостики. Лена явно направлялась к нам:
   - Я присяду?
   - Что за вопросы? Конечно! - Славя подвинула свой поднос, освобождая место для подруги.
   Мы с Леной встретились взглядами. Щёки девочки мгновенно вспыхнули, и она уткнулась носом в свою тарелку.
   Пыталась вести себя, как ни в чём ни бывало, но получилось как всегда...
   Оставалось лишь срочно завести какой-нибудь нейтральный и непринуждённый диалог, чтобы Лена перестала корить себя за утреннюю истерику.
   - Костёр, я полагаю, не отменяется? - спросил я.
   - Если к вечеру не пойдёт дождь, то остаток дня мы проводим по графику. А он не пойдёт, так что вечерний костёр в силе, - в голосе Слави слышалась такая уверенность, словно она прочитала прогноз на Гисметео.
   - Тогда надо бы придумать, чем заняться до вечера. Есть идеи, девочки?
   Раз уж мы все вчера так сдружились, то почему бы не собраться всем отрядом снова? Конечно, без горячительных напитков нам может быть и не так интересно друг с другом, но можно ведь хотя бы попытаться?
   - Ольга Дмитриевна поручила нашему отряду уборку на пляже после обеда, - сказала Славя.
   Ну конечно, кто бы сомневался. Заскучать нам явно не дадут. Только вот вместо "Весёлых Стартов" в развлекательной программе стоят общественные работы.
   - Убирать с берега водоросли? - спросил я.
   - Семён, здесь нет водорослей! - засмеялась Славя. - Просто вчера был родительский день, и некоторые предпочли прочим развлечениям отдых на пляже. Ну и... - она смутилась, - не потрудились тщательно убрать за собой следы своего пикника.
   - Ага. Значит, охотимся на фантики?
   - Именно. А заодно проверяем, не осталось ли забытых вещей.
   Я украдкой взглянул на Лену. Принимать участие в нашем разговоре она, кажется, не собиралась.
   Ну вот, вернулись к тому, с чего начали. Снова не понимаю, как и о чём с ней разговаривать, тем более в присутствии Слави.
   Несмотря на улучшившуюся погоду, лицо Лены всё ещё было мрачнее тучи.
   - О чём задумалась? - спросил я.
   Девочка впервые за весь обед подняла на меня глаза:
   - Я... Простите меня! - она вновь склонила голову над тарелкой. - Мне очень стыдно за то, что я утром устроила. Испортила всем свечку...
   - Лена, перестань! - Славя ласково погладила подругу по плечу. - Мы не сердимся на тебя. Все прекрасно всё понимают. К тому же, скучать нам не пришлось: Электроник принёс телевизор, и мы смотрели фильм. Перестань винить себя!
   Лена, казалось, была вновь готова заплакать.
   - Все поели? - спросил я. Надо было срочно эвакуироваться отсюда. А заодно попробовать поговорить с Леной наедине. Девочки синхронно кивнули. - Тогда идём. Пляж себя сам не уберёт!
   На крыльце Славя оставила нас, смущённо сославшись на то, что вспомнила о каком-то важном деле.
   Ну-ну. Если она всегда будет так стесняться простых человеческих потребностей, то загонит себя в такие жёсткие рамки, что чихнуть лишний раз в приличном обществе побоится!
   - Знаешь, мне сегодня утром снился один человек, и я весь день не могу из головы это выкинуть, - сказал я.
   - Кто? - мы неспешно направились к пляжу.
   - Неважно. Когда-то это был очень дорогой мне человек, которого мне пришлось оттолкнуть.
   Лена вздрогнула:
   - Но почему? Зачем отталкивать кого-то, если ты его любишь?
   Потому что не так уж и сильно любил.
   - Иногда обстоятельства оказываются сильнее нас, - сказал я. - Любовь преодолевает любые трудности только в сказках. На деле же существуют такие ситуации, в которых отношения между людьми становятся невозможны. Я не хотел быть обузой, опустошающей человека эмоционально своими бесконечными проблемами. Не хотел, чтобы она чувствовала себя лишним элементом в моей жизни только из-за того, что у меня катастрофически не хватает времени на наши отношения. Поэтому я её отпустил.
   - И ты жалеешь об этом?
   - Нет. Я всё сделал правильно. Да и давно это было - о чём сейчас горевать?
   Давно - это год назад? Два?
   Десять.
   Отношения в семь лет? Ух, звучит серьёзно!
   Мне не семнадцать, чёртов ты кретин! Сам будто не знаешь?
   Я-то знаю. А она?
   Но Лена, к моему удивлению, не стала делать акцент на том факте, что описываемые мной события просто не могли происходить достаточно давно, чтобы перестать иметь значение.
   Хотя о чём это я? В семнадцать лет у людей иные представления о времени. События недельной давности могут казаться чем-то настолько далёким, словно случившимся с тобой в прошлой жизни.
   - А сейчас ты бы поступил так же?
   Я резко остановился и за плечи развернул Лену к себе. Внимательно посмотрел в её испуганные глаза:
   - Нет. Сейчас мне не пришлось бы отталкивать никого от себя. Потому что я больше никого не подпускаю близко.
   - Но почему?
   - Потому что ничего хорошего тех, кто захочет угробить своё время и свои силы на меня, однозначно не ждёт, - я отпустил Лену и продолжил путь, как ни в чём ни бывало. - Не бери в голову, я начал наш разговор не для этого. Я просто хочу, чтобы ты понимала: не все люди уходят из твоей жизни по твоей вине. Некоторые из них просто не могут остаться. Ты можешь злиться на этих людей, кричать, обозвать их всеми нехорошими словами, которые только знаешь, рыдать ночами от собственного бессилия, но ты никогда - слышишь? - никогда не должна винить себя в том, что сделала что-то не так, - кажется, в своём эмоциональном порыве я слишком сильно разогнался - Лена едва не бежала, чтобы не отстать от меня.
   - Но как же тогда жить, Семён? Как жить, если твоё собственное счастье не зависит от тебя?
   - Попробовать искать счастье там, где ты сама сможешь создать его. Разве рисование не делает тебя счастливой? Разве не от тебя зависит, будешь ты развиваться в этой сфере или нет?
   - Да, но...
   - А пытаться найти счастье в людях - дело рисковое. И если уж ты хочешь в это ввязываться, то просто держи в голове тот факт, что на тебе лишь половина ответственности за отношения с человеком. И никогда не бери на себя вторую.
   Иначе пойдёшь по моему пути.
   Когда мы пришли на пляж, Мику и Электроник уже были на месте. Они сидели на полотенцах у самого берега, и рядом с ними аккуратной стопкой лежали ещё несколько полотенец.
   Так вот какая нас ждёт уборка... Что же, такой вариант мне по душе!
   Мику первая заметила нас:
   - Лена, ты всё-таки пришла! Я уже испугалась, что ты сегодня весь день будешь грустить! - чувства такта японке явно не доставало.
   - Теперь осталось только Славю дождаться, - Сыроежкин явно был чем-то огорчён. Он отрешённо смотрел на воду, не пытаясь, как обычно, лезть к окружающим с разговорами.
   - Только Славю? - спросила Лена. - А как же остальные?
   - Жене разрешили не приходить, у неё там ещё в библиотеке куча дел, - сказала Мику. - Представляете, ей нужно собрать все-все книжки у всего лагеря за два дня! А Ульянка куда-то пропала. Из столовой убежала, и вспоминай как звали.
   - Поминай, - на автопилоте поправил я. Мику благодарно кивнула.
   - А Алиса? - спросила Лена.
   Японка поникла:
   - Ну, Алису работать не заставишь. Я иногда очень переживаю за неё, знаете? У нас считается невежливым уходить домой, пока остальные работают. Многие даже после работы сидят несколько часов, чтобы не показаться лодырями!
   Я взял из стопки два полотенца и протянул одно Лене. Второе расстелил на песке и уселся неподалёку от Мику и Электроника. Воздух на пляже, и без того влажный, сегодня был на удивление приятным и прохладным. Даже палящее полуденное солнце не омрачало нашего пребывания здесь.
   - Ребята, чего вы расселись? - сказала Славя.
   Ой. Кажется, гражданин начальник не в восторге от нашей работы...
   - Раньше начнём - раньше закончим! - продолжала она. - А потом уже и искупаться будет можно.
   Я неохотно поднялся с полотенца и обернулся к активистке. И с огромным трудом не уронил челюсть на песок. Рядом со Славей стояла Двачевская собственной персоной!
   Ну и дела... Это они вчера так подружились? Интересно, как Славя умудрилась уговорить её поработать?
   Это казалось задачкой на порядок сложнее, чем убедить Славю продолжить пьянку.
   - Серёжа, Мику - вы берёте на себя те дальние кусты. Семён и Лена убираются с правого края пляжа, мы с Алисой - с левого. Весь мусор собираем по пакетам, - Славя протянула один из пакетов, которые она держала в руках, мне, а ещё один - Сыроежкину. - Все забытые вещи, которые вы найдёте, несите сюда. Потом передадим их Ольге Дмитриевне, - она окинула нас задорным взглядом. - Ну что, вперёд? И не вздумайте халтурить, я всё потом проверю!
   Электроник и Мику поплелись на свою локацию, мы с Леной - на свою.
   - И почему, спрашивается, весь мусор остался после визита взрослых? - я поднял с песка деревянную палочку от мороженого и швырнул в пакет. - Разве не они должны в первую очередь учить своих детей, что сорить в общественных местах некультурно?
   - А в необщественных культурно, значит? - улыбнулась Лена.
   - А в необщественные нас не посылают убираться! - проворчал я в ответ.
   - Беречь природу - долг настоящего пионера, забыл?
   Да я и не знал этого никогда, что уж там...
   Мы ползали по песку в поисках мусора уже добрых полчаса, когда нас прервал окрик Сыроежкина:
   - Девочки, тут такое дело... - его голос звучал испуганно. - Я тут нашёл... - судя по реакции, он нашёл там как минимум труп. Как максимум - человеческий.
   - Пойдём-ка посмотрим, что там случилось, - сказал я. Лена нерешительно кивнула, и мы кинулись к кустам.
   Из зарослей торчала лохматая голова Сыроежкина. Лицо его было пунцовым.
   Неужели те самые изделия из медпункта?
   Но в вытянутой руке Электроник явил нам белые женские трусики, которые он опасливо сжимал двумя пальцами.
   И из-за этого он так шумел?
   Девочки, кажется, полностью разделяли его смущение. Лена так и вовсе отвернулась, делая вид, что впервые видит нечто подобное. А я вот видел. И откуда-то у меня было смутное ощущение, что видел я именно эти...
   Кажется, кто-то из родителей вчера вспоминал молодость. Вот умели же раньше провести время в лагере с пользой!
   Внутренний голос вздохнул: "Это теперь тут шатаются всякие импотенты вроде тебя и прочие извращенцы, предпочитающие роботов девочкам!"
   - Это, наверное... - Славя замялась. - Может, переодевался кто-то из родителей вчера и уронил случайно?
   - А до кабинок дойти они не додумались? - хмыкнула Алиса.
   - Нееет, это явно кого-то из нашего отряда! - заявила вдруг Мику. - Они же небольшого размера!
   - Ага, конечно. Может, твои?
   - Нет, точно не мои. Эти белые, а у меня все цветные!
   Надо бы вспомнить, какие на ком были вчера. Да вот только деталей вчерашнего культурного вечера в голове осталось немного...
   - Да чьи это трусы? - в отчаянии завопил Электроник. - Мне с ними до вечера тут стоять? Заберите их уже кто-нибудь!
   - Можем решить проблему способом из одной известной сказки, - предложил я.
   - Из какой? - спросила Лена.
   - "Золушка" называется. Слышали о такой?
   - Иии! - запищала Лена, отскочив от меня на добрый метр. Алиса захохотала.
   Это лучшая идея, которую родил твой мозг за всю смену!
   Ага, конечно. Теперь Сыроежкин точно от инфаркта помрёт.
   Мы на пляже прибирались, и трусы в кустах нашли. Всем отрядом примеряли, на линейку не пошли!
   - Ладно, давайте на камень-ножницы-бумага решим, кто их себе заберёт! - предложила Алиса.
   - А мы с Серёгой тоже играем? - спросил я.
   - Никто ни на что не играет! - возмущённо воскликнула Славя. - Нам надо будет просто отнести их вместе с остальными вещами к Ольге Дмитриевне!
   Точно. Вот почему они показались мне знакомыми!
   Они ведь из того же комплекта, что и...
   Именно.
   Ну ты, конечно, глаз-алмаз!
   В интонации внутреннего пошляка как будто даже проскользнуло уважение.
   Славя выхватила у Электроника из рук несчастные трусы, и он тут же отшатнулся назад в кусты, словно испугался, что ему их вернут. Мику с Алисой, кажется, придумали какую-то шутку по этому поводу, и теперь вместе над ней хихикали. Лена всё ещё стояла красная, как рак.
   Не знай я, кто владелец трусов - точно бы на неё подумал! Играть в Мафию или в покер ей явно не стоит.
   Трусы полетели на песок к кепке и панаме, найденным в других уголках пляжа. Славя осмотрелась вокруг:
   - Что же, думаю, мы закончили.
   - И что, даже не пойдёшь за всеми проверять? - спросила Алиса.
   - С тобой мы убирались вместе, так что за нашу территорию я спокойна. А остальные и без того добросовестные!
   Я старательно сделал такое невозмутимое и добросовестное лицо, словно не закапывал абрикосовые косточки в песок десять минут назад.
   - Ну, Славяна, держись у меня! - Двачевская бросилась на Славю, словно собиралась напасть. Активистка побежала вперед, звонко смеясь.
   - Что это с ними? - пробормотал озадаченный Сыроежкин.
   - Не знаю, - сказал я. - Наверное, на солнце перегрелись.
   Мику тем временем уже скинула форму, оставшись в одном купальнике. Лена тоже начала раздеваться.
   Ну вот, как обычно я узнаю обо всех мероприятиях последним. Искупаться, конечно, можно и в трусах, но как-то неудобно перед дамами...
   А вчера было удобно?
   Не надо тут! Вчера была другая ситуация. Дамы, знаешь ли, тоже были без купальников.
   Может, они и сейчас их снимут, чтобы не ставить тебя в неловкое положение?
   Нет уж. Как-нибудь переживу.
   Алиса и Славя, успевшие во время своего забега избавиться от формы, уже плескались в воде. Мику побежала к ним. Мы остались на берегу втроём: я, Лена и Электроник.
   - Я как-то купаться не особо... - сказал Электроник.
   - Да я тоже, - согласился я. Лена топталась в нерешительности возле полотенец, на которых мы с Сыроежкиным расселись. - А ты почему не идёшь?
   - Не знаю... Не хочется как-то... - сказала Лена.
   - Брось, не заставляй себя тут с нами торчать. Иди к девочкам, повеселись! - это звучало так, словно я её прогонял. Хотя по сути это было именно так.
   Правда, не с целью вести с Сыроежкиным "мужские разговоры", а чтобы дать ей немного расслабиться и отдохнуть, не страдая от моего вечного присутствия и смурного лица.
   С грустным вздохом Лена сдалась и развернулась к воде. Оттуда ей уже махала рукой Мику:
   - Лена, давай быстрее! Мы тут у Слави купальник крадём!
   Электроник сделал морду кирпичом, словно ничего не слышал. Лена побежала к девочкам. Растянувшись на полотенце, я лениво слушал вполуха весёлые крики девочек. Сыроежкин, как ни странно, с разговорами не лез. Даже надоедливый внутренний голос молчал, не уговаривая меня понаблюдать за происходящим на берегу.
   Хорошо бы до вечера так лежать. Солнце, пляж, Электроник... Хотя нет, последнее в этом списке явно лишнее!
   - Ааа! Убери эту гадость от меня! - закричала Лена
   Крокодила они там поймали, что ли?
   - Перестаньте мучать рака! - закричала Славя. - Алиса, отпусти его!
   - Не могу! - закричала Алиса. - Он вцепился в меня и не хочет слезать!
   - Слушай, Семён... - сказал Электроник. - Как бы ты поступил, если бы человек, который, ну... В общем, если бы человек, с которым ты очень хочешь общаться, всячески избегал общения с тобой?
   Ух ты! Так его не только роботы интересуют?
   - Не лез бы к нему, - сказал я. - Зачем навязываться?
   - Да знаю я, что это не очень вежливо. Но ничего не могу с собой поделать!
   - Значит, есть только один выход.
   - Какой? - Сыроежкин посмотрел на меня с такой надеждой, словно я пообещал ему выдать как минимум формулировку главного вопроса жизни, вселенной и всего такого.
   - Тренировать силу воли, чтобы бороться с этим. Серьёзно, Серёга: до конца смены не так уж и много времени осталось. А там уже и забудется всё. Станет полегче. Главное - не вздумай писать об этом стихи! - судя по его скисшему лицу, он уже пытался.
   - Не очень-то полезный совет.
   - Очень даже полезный. Пригодится ещё не раз.
   Тут уж, как говорится, вырастешь - поймёшь.
   Наш разговор прервало шумное возвращение девочек.
   - Да ладно тебе ворчать, весело же было! - сказала Алиса.
   - Знаешь, Алиса, я начинаю вспоминать, почему мы с тобой всю жизнь терпеть друг друга не могли! - сказала Славя.
   - Девочки, ну вот опять вы начинаете! - Мику бесцеремонно плюхнулась на край моего полотенца и принялась отжимать свои хвосты. - Слушайте, мне сейчас такая идея в голову пришла! Давайте возьмём мяч волейбольный и в "Горячую Картошку" сыграем? Нас как раз шесть человек, не так уж и мало.
   Славя кинула взгляд на наручные часы Лены, которые та почему-то не сняла перед заходом в воду:
   - Поздно уже. Только переодеться до полдника и успеем.
   - Жалко, - глядя на погрустневшую мордашку японки у меня возникло почти непреодолимое желание ласково потрепать её по голове. - Хотя и есть уже очень хочется... После купания всегда так! Помню, когда мы ходили в детстве на пляж с Па, он всегда набирал огромную корзину еды самой разной, и это всегда так вкусно было! - внезапное урчание в животе у Мику было слышно, наверное, на другом конце лагеря. Девочка рассмеялась: - Вот видите! Стоило только вспомнить про еду...
   - Идём уже! А то проморгаем полдник, и будешь до ужина всех пугать своими раскатами грома в желудке! - легонько подтолкнув в спину задумавшуюся о чём-то Лену, Алиса двинулась в сторону кабинок. - А вы двое - только попробуйте подглядывать!
   Интересно, это намёк?
   Думаю, мы слишком тупые, чтобы его понять.
   Но мы же поняли!
   Нет. Не поняли.
   - Давай пока полотенца сложим, - предложил Электроник. Я поднялся с песка и начал отряхивать форму. Надо было торопиться - после купания девочки грозились слопать всё, что было в столовой.
   Жизнь в лагере стала для меня почти рутинной. После шквала впечатлений, который обрушился на меня в первые дни пребывания здесь, события начинали казаться вполне закономерными и правильными. Режим дня, общение с отрядом, проделки и приключения... Разве может это всё занимать такого человека, как я? Когда на горизонте маячит тридцатник, смехотворной кажется вся эта беготня в шортиках по лагерю с неведомыми целями и бесполезными поручениями. И проблемы моих товарищей по отряду такие же смехотворные. Отчего же я тогда воспринимаю всё это как должное? Почему я так искренне хочу им всем помочь?
   - Семён, можно попросить тебя о помощи после полдника? - спросила Славя.
   Ну нет, не настолько искренне!
   - А что нужно сделать? - спросил я.
   - Нужно подготовить костровую поляну к вечернему походу. Разложить брёвна, набрать сухих веток для розжига и расчистить костровище, - Славя перевела взгляд на сидевшую рядом со мной Лену. - Лена, ты можешь тоже пойти, если хочешь. Там не так уж и много работы, но лишние руки не помешают.
   - Угу, - никакого энтузиазма в голосе Лены не чувствовалось.
   Славя поднялась из-за стола:
   - Встретимся через двадцать минут у ворот!
   Как только Славя скрылась, Лена повернулась ко мне:
   - Знаешь... Мне кажется, нам надо сходить в старый лагерь.
   - Зачем?
   - Это касается Ульяны и её утреннего сна. Я хочу кое-что проверить.
   - А до завтра это не подождёт? Нам Славя головы пооткусывает, если мы сейчас слиняем.
   Лена серьёзно посмотрела на меня:
   - Нет. Завтра никак не получится. А послезавтра уже отъезд, так что это наш единственный шанс.
   Как отъезд?
   Всё внутри похолодело. Я совершенно не был готов к тому, что времени осталось ничтожно мало.
   - Пожалуйста, Семён...
   - Нельзя так, Лена. Славя нас ждёт.
   - Но... - она растерянно посмотрела на меня, словно надеялась, что я передумаю.
   Пусть чужие тайны так и остаются тайнами. В этом и есть вся их прелесть. А у нас есть и другие дела.
   - Пионер всегда готов к труду и обороне! - сказал я. - Поэтому пойдём трудиться. С обороной от внепланового труда у нас уже не задалось.
   Мы стояли у ворот в ожидании Слави. Она почему-то опаздывала.
   Может, она уже ушла? Решила в последний момент, что справится и без нашей помощи?
   А что, звучит разумно. Давайте действовать по принципу "ждём пятнадцать минут, а потом уходим"!
   - Знаешь, я никогда не понимала смысл этих костров, - сказала Лена.
   - Посмотреть в огонь. Поорать всем отрядом под гитару. Картошечки поесть. Много ли нам для счастья надо?
   - Нам всегда говорили, что походы должны воспитать в нас чувство ответственности за товарищей, выносливость и любовь к природе. И как песни под гитару и картошка этому способствуют?
   Кажется, у кого-то просто нет правильного настроя на вечер. Своим, к сожалению, поделиться не могу ввиду его отсутствия.
   - А никак не способствуют, - сказал я. - Надо удовольствие от процесса получать, а не пытаться извлечь из этого важные жизненные уроки. Но если тебе так не терпится чему-то научиться, то вот тебе отличный старческий совет на вооружение: когда тебе кажется, что тебе что-то не понравится, тебе оно обязательно не понравится.
   Лена удивлённо посмотрела на меня:
   - И в чём же тут совет?
   - А в том, что не нужно заранее настраивать себя негативно. А там, глядишь, и не так уж плохо всё будет. Выше нос!
   - Кто тут опять повесил нос? - Славя вынырнула из-за калитки, держа в руках пустой мешок.
   А туда мы будем сажать всех недовольных жизнью в лагере и кидать в реку, привязав к мешку здоровенный булыжник!
   - Да я не... - пробормотала Лена.
   - Давайте поторопимся, у нас от силы два часа в запасе! По-хорошему нам следовало заняться этим утром, но заставлять кого-то идти в дождь, да ещё и пропуская свечку... А после обеда нужно было срочно убрать пляж. Там сейчас купаются младшие отряды, которым не стоит видеть, какими безответственными бывают взрослые!
   А ещё надо было срочно искупаться. Иначе младшие отряды узнают, какими они бывают грязными!
   Это ты про вчерашнее?
   Давай не будем об этом...
   Костровая поляна выглядела как... костровая поляна.
   И правильно. Место для таких мероприятий не столь важно. Главное - чтобы подальше от лагеря. А уж атмосферу пионеры должны создать сами!
   - Семён, перетащи все брёвна от маленьких костровищ поближе к большому. Сегодня мы будем разводить только один костёр, поэтому все остальные можно не трогать. Лена, а ты пока поищи хворост. Старайся выбирать что-нибудь посуше!
   Ага, конечно - сухой хворост в мокром лесу. Она бы ещё за подснежниками её послала!
   Я покатил первое бревно. Задачка предстояла не из лёгких, и я даже начал немного завидовать Лене.
   А ты позови её, пока далеко не ушла! Пусть вместо тебя брёвна таскает, пока ты будешь по лесу гулять!
   - Люблю я лес. Тут спокойно так! - подала голос Славя, орудовавшая возле кострища.
   - Разве тебе по душе спокойствие? Я-то думал, что тебя хлебом не корми - дай в бурной общественной жизни поучаствовать.
   - Семён! - её голос прозвучал обиженно.
   - Я же без упрёка, Славя. Я наоборот тебе завидую.
   - Завидуешь? Чему?
   - Тебе хорошо, когда вокруг много людей, и их энергия тебя словно подпитывает.
   - А из тебя высасывает все соки?
   - В точку, - второе бревно неспешно покатилось вслед за первым, оставляя борозду на земле.
   - Страшно представить даже, как вы справляетесь с этим в повседневной жизни, - сказала Славя. - Невозможно ведь не взаимодействовать с людьми в принципе!
   Это пока интернета нормального нет. Вот лет так через десять...
   - Жить с постоянным раздражением неправильно, - продолжала она. - Оно ведь однажды перерастёт в злобу, в агрессию... А её приходится на ком-то срывать.
   - Постой-ка. Ты сказала "вы"?
   - Ну да. А ты разве не заметил, что Лена такая же, как и ты? Ей тоже неуютно в шумной компании, и она тоже быстро устаёт от людей. Думаю, вы с ней поэтому и подружились.
   - Это ведь не звучит слишком логично, не находишь? Зачем тем, кто не любит людей, искать себе в компанию единомышленников? - это ведь гиблая затея. Любые подобные взаимоотношения насквозь пропитаны лицемерием. У нас же с Леной было не так. Мы любили людей, но каждый избегал их по своим личным причинам.
   - Человеку нужен человек. Как бы сильно ты ни старался отгородиться от всех, но существовать в абсолютном вакууме не получится. А так - у тебя есть друг, который точно не потащит тебя в большую и незнакомую компанию! - для человека, весьма далёкого от подобного образа мышления, Славя понимала нас на удивление хорошо.
   - Знаешь, что самое странное в твоих рассуждениях?
   - То, что я не воспринимаю вас, как парочку? - глядя на моё вытянувшееся лицо, Славя рассмеялась. - Мику и Алиса немного дразнят этим Лену. Как в начальной школе было, знаешь?
   - Тили-тили тесто?
   - Можно сказать и так. Я просила их не делать так, но...
   Но попробуй удержи тролля, когда перед ним такая вкусная еда!
   - В любом случае, ты молодец, что не реагируешь на их выходки, - продолжила Славя. - Боюсь даже представить, что бы было, если бы мы все из-за этого перессорились! Мы ведь впервые за всю смену стали нормально общаться всем отрядом. Думаю, это всё благодаря тебе.
   Или благодаря спирту, который вчера так любезно предоставил нам Электроник.
   Я не считал, что принёс хоть какую-то пользу. Немного разнообразия в первые дни своего появления, как новая зверюшка в зоопарке, на которую все бегут смотреть из любопытства - возможно. Но всё же они и сами прекрасно между собой поладили. И во многом благодаря инициативе Алисы, как бы ни было странно это осознавать.
   Какие всё-таки неоднозначные дети. Сделаешь о них поспешные выводы за пару дней, а потом до конца смены удивляешься, насколько они многогранны относительно той плоской карикатурной зарисовки, которую ты создал у себя в голове.
   Лена, например, таила в себе целую кладезь сюрпризов. А уж те черти, которые водились в этом тихом омуте и периодически являли себя на свет... Я с каждым днём узнавал её всё больше, но в то же время не знал о ней ничего. И это подстёгивало, заставляло подбираться всё ближе, проникать в эту тайну осторожными шагами. Чтобы Лена стала, наконец, полноправной частью моей жизни, а не просто загадкой, к которой я случайно прикоснулся.
   - Этого будет достаточно? - Лена притащила такую охапку хвороста, что за ней было трудно увидеть саму девочку.
   - Ты даже перестаралась! - улыбнулась Славя, забирая хворост у Лены из рук. - Мы ведь один костёр делаем, а не пять!
   Тем временем я перетащил последнее бревно, и с чувством выполненного долга уселся на него. Моя часть работы была выполнена. Лена приземлилась рядом.
   - А в этом лесу не водятся медведи? - как-то невпопад поинтересовался я.
   - Думаю, если бы и водились, то уже давно ушли бы искать себе новое место для обитания. Тут же целые толпы детей бегают по лесу! - улыбнулась девочка. - А кто тебе сказал, что они тут есть?
   Да так, пугал один идиот.
   Эй!
   Славя выложила аккуратную горку из хвороста посреди костровища, и теперь сооружала вокруг неё эдакий вигвам из дров.
   - А зачем мы брали с собой мешок? - я кивнул на пустой мешок, лежавший неподалёку.
   - У второго отряда вчера был здесь пикник. Я боялась, что тут будет, как на пляже. Но Катерина, кажется, хорошо проследила за своими. Ни одного фантика! - Славя, наконец, поднялась.
   - Можно выдвигаться в лагерь, гражданин начальник?
   - Конечно. Ужин уже совсем скоро, - кивнула активистка.
   Я встал с бревна и подал руку Лене. Лишь когда она почти ухватилась за мою ладонь, я заметил, что моя работа не прошла бесследно: рука была почти чёрная. Я инстинктивно отдёрнул руку, опасаясь испачкать Лену.
   - Ай! - не ожидавшая такой подставы, девочка пошатнулась и чуть было не полетела носом в костровище. Мои рефлексы меня вновь опередили: я схватил Лену за талию, не дав ей упасть. Стоило ли говорить о том, в каком виде после этого оказалась её рубашка?
   Неловко вышло.
   - Семён, ну как же ты так? - Славя, кажется, расстроилась ещё сильнее, чем Лена.
   - Да ничего страшного, - та, в свою очередь, принялась судорожно отряхивать рубашку, словно это могло помочь.
   - Тут только замыть можно, - сказал я. - Так ты только грязь размажешь.
   - И потом весь вечер ходить в мокрой рубашке? Нет уж, так и простудиться недолго! - активистка решительно взяла растерянную Лену за руку. - Пойдём, выберем тебе новую на складе. А ты, Семён, ничего не трогай, пока не помоешь руки!
   Эта её интонация...
   Сдержать смех было трудно. Кажется, Славя поняла его как-то неправильно:
   - Что смешного?
   - Ничего, мам, - сказал я. Лена хихикнула.
   - Давайте быстрее, дети мои! И не шалите по дороге, иначе оставлю вас без сладкого!
   Я без особого аппетита ковырялся вилкой в тарелке. День прошёл довольно мирно, не считая Лениной утренней истерики. Но всё же не было у меня ощущения, что всё в порядке.
   Я до сих пор не понимаю, как мне правильно вести себя с Леной. Другие девочки уже нас как парочку записали.
   Не понимаю, в чём проблема. Ты же ей жениться не обещал? Этот лагерь - закрытый мирок, в котором любое незначительное событие будет раздуваться до масштабов сенсации и обсасываться всеми, кому не лень.
   Но я не хочу, чтобы эти слухи и подколы заставляли Лену относиться ко мне, как к потенциальному ухажёру!
   Так пресеки их! Выйди завтра на линейке и громко объяви: "Мы с Леной не пара! Мы просто друзья!"
   Не неси чушь. Я просто не хочу потерять её доверие, не давая при этом никаких ложных надежд!
   Ты же прямо сказал ей сегодня, что не собираешься больше ни к кому привязываться. Этого мало?
   Я боюсь, что этот намёк она может неверно интерпретировать. Девочки её возраста отличаются богатым воображением, особенно в вопросах, касающихся их любовного интереса.
   Настя до последнего была уверена, что я - страдающий герой из женских романов девятнадцатого века, отвергающий её во благо. Отчасти так и было, не спорю. Но всё же чудесного воссоединения не произошло, и она не вернулась в мою жизнь в самый чёрный её период, чтобы обогреть меня и исцелить мою искалеченную душу. Просто потому, что была мудрее, чем многие её сверстницы. Ей хватило ума не воплощать подобные жалкие клише в жизнь. Но до того разговора, к которому я готовился морально почти две недели, я успел не раз выслушать "Мы справимся, потому что мы вместе" в бесчисленном количестве вариаций.
   Вот находят же девушки что-то в жалких мужиках вроде меня. Что ими движет?
   Материнский инстинкт?
   Вероятно. Либо желание найти своё место в жизни героя.
   "Ты-то у нас герой!" захохотал внутренний голос. "Герой - штаны с дырой!"
   - Семён, у тебя такое лицо сейчас, словно ты решаешь задачки по геометрии, которые сам же и придумываешь! - я вздрогнул, обернувшись на голос. Мику уже разделалась со своей порцией и с интересом наблюдала за мной.
   - Да так. Общаюсь с внутренним болваном, - вяло отшутился я.
   - Ты тоже так делаешь? Ничего себе! Я тоже иногда говорю со своим вторым "я"! - кажется, моя теория начала подтверждаться. В этом лагере абсолютно все были сумасшедшими.
   Постойте-ка... Неужели она тоже...
   - Вот знаешь, иногда я ем вафельные трубочки, и оно говорит мне: "Мику, перестань, ты опять объешься и тебе станет плохо!" А я его не слушаю и продолжаю есть, потому что как тут удержаться? Они же вкусные! А потом я объедаюсь и мне становится плохо. И так каждый раз, - Мику тяжело вздохнула.
   Тьфу ты! Я-то уже подумал...
   Я отодвинул от себя тарелку. Всё равно аппетита не было совершенно.
   - Семён, ты уже доел? - спросила Ольга Дмитриевна.
   - Важное партийное поручение? - не оборачиваясь устало бросил я.
   - А ты чего ожидал? Что я предложу тебе пойти полежать, чтобы переварить ужин? - хихикнула Ольга. - Идём, это не займёт много твоего времени. Ещё успеешь со своей благоверной поворковать!
   - Да мы не... - я почувствовал, как начинаю закипать. Ладно ещё Алиса с Мику, но вожатая...
   Какого чёрта она вообще лезет в личную жизнь пионеров?
   Работа у неё такая. Хотя осмелюсь предположить, что просто ревнует.
   - Расслабься ты, я шучу! - сказала Ольга Дмитриевна. - Ты просто очень забавно злишься.
   - Это не повод поддерживать идиотские слухи! Пошутить и без вас много желающих.
   Ольга вмиг посуровела, превратившись из молодой и ехидной девушки в строгую тётку.
   Нет, она определённо не зря выбрала педагогический! Так только училки смотреть умеют...
   - Ладно, Семён, отставим шутки в сторону, - сказала она. - Шагом марш за мной!
   Ольга привела меня к нашему домику.
   Что же, удачи тебе. Надеюсь, тебе удастся справиться быстренько.
   Ага, не сомневайся, извращенец!
   - Я хочу, чтобы во время похода ты проследил за Ульяной, - сказала Ольга Дмитриевна. - Она любит устраивать всякого рода проделки на костре, так что сегодня ты отвечаешь за её поведение. Учти: твоя голова полетит первой в случае чего!
   - И с чего бы вдруг такая честь? - Ульяна, конечно, была для меня не последним человеком в этом лагере, но в няньки ей я уж точно не нанимался!
   - А с того, что не надо было с ней на пару приключения искать! Быть может, хоть это тебя ответственности научит. Думаю, это будет не сложнее, чем угнать лодку, - ядовито добавила вожатая.
   - Так вы всё это время были в курсе?
   - А ты меня за слепоглухонемую держишь? Разумеется я в курсе, как проводят досуг мои пионеры. Особенно проблемные.
   - Это я-то проблемный?!
   - Хочешь выслушать весь список своих достижений за последние три дня?
   - Воздержусь.
   - Словом, я на тебя рассчитываю. Ты должен понимать, что от этого зависит безопасность всех окружающих и благополучие сегодняшнего мероприятия. Не очень хочется, чтобы всем опять запомнился только внезапно позеленевший костёр!
   Так Ульяна у нас ещё и юный химик? Что же, с её непреодолимой тягой к разного рода пакостям это не слишком удивляет. Тем более, двери клуба кибернетиков всегда открыты для гостей...
   - Принято, - сказал я. - Сторожу Ульяну весь вечер. К костру не подпускаю, к другим пионерам по возможности тоже.
   - Ну за что же ты с ней так сурово? - видимо, Ольге надоело играть в строгого начальника - она уже едва сдерживала улыбку. - Просто постарайся сделать так, чтобы вечер прошёл без человеческих жертв.
   Постарайся?!
   - А если я не справлюсь? - я изогнул бровь.
   - То я оставлю тебя без картошки и нагружу телами погибших на обратном пути! - вожатая ободряюще хлопнула меня по плечу. - Не кисни, Сёмыч! Неси своё бремя с гордо поднятой головой! - она взглянула на свои часы. - Сбор на площади через двадцать минут. Можешь пока подумать о своём поведении. Но лучше подготовься к костру. А я побежала - надо ещё с Мику переговорить насчёт гитары.
   И, как обычно спихнув на меня свои прямые обязанности, Ольга радостно умчалась куда-то по дорожке. Я же сунулся в домик. Торопиться на площадь как-то не хотелось.
   За окном галдела шумная процессия из пионеров помладше. Окрики их вожатой, пытающейся построить детей парами, никакого эффекта не возымели. Всё тут такое правильное. Абсолютно нормальное. И солнце, и лето, и лагерь, и беснующаяся малышня. Но почему-то некоторым этого недостаточно. Что бы я ни делал, Лена всё равно продолжает грустить. Я понимаю, что у неё хватает своих скелетов в шкафу, но всё же юность отходчива. А уж когда организм как следует насыщается солнцем и свежим воздухом... Депрессия? В семнадцать лет ей неоткуда взяться. Тем более в мире, не оснащённом информационной помойкой. Разве что свою мать она потеряла совсем недавно. Но и это не похоже на правду. Такие события оставляют на человеке глубокий отпечаток, который проявляется несколько иначе. Не в перманентной грусти. Не в глазах, которые вечно как у побитой собаки.
   Процессия, наконец, затихла. Ещё несколько человек разрозненно прошли мимо моего домика, о чём-то весело переговариваясь. Из звуков осталось только пение птиц за окном. Это означало, что пришло время выдвигаться. Я поднялся с кровати. Собираться мне было не нужно - из альтернативы пионерской форме была лишь моя одежда, слишком тёплая даже для вечернего похода в лес, и мерзкий спортивный костюм, который бы я под дулом пистолета не согласился надеть.
   Может, свитер взять? Похолодает ведь к вечеру. Хотя нет, вчера ночью было не слишком холодно. А нам-то у костра сидеть придётся!
   Я покинул домик, направившись по пустующим дорожкам на площадь.
   - Алиса, почему ты без пары? - кричала Ольга Дмитриевна. - Где Ульяна?
   - Со своим женихом, - ответила Алиса.
   - Эй! - возмутилась Ульяна.
   - Ничего, Оль, я за ней присмотрю, - сказала Катюшка. - А то опять сбегут в лес целоваться!
   - Эй! - возмутился Даня.
   Я подошёл к Лене, стоявшей чуть поодаль ото всех.
   - Вот сейчас обидят Ульянку своими шутками, и она им покажет, где раки зимуют, - сказал я.
   - Да брось! Ульянка и без всяких обид чего-нибудь учудит. Традиция у неё такая.
   - Наслышан. Это ведь она в прошлом году костёр покрасила?
   - Ага. Полыхало тогда знатно. А Ване ой как перепало за то, что он ей реактивы дал!
   - А кто это?
   - Руководитель кружка кибернетики в прошлом году. Ульянка на него здорово обиделась.
   - За что?
   - Его вожатые прижали к стенке и он тут же её сдал. А предательство товарищей - страшный грех. Родители ему потом вкусности привезли. Конфеты он себе оставил, а от Ульянки сливами откупиться пытался. Прощение так просил.
   - А что Ульяна?
   - А Ульяна их терпеть не может. Предателей и сливы.
   - Ты не подумай, он мальчик неплохой, в науке смышлёный, но в остальных вещах... - Лена выразительно замолчала.
   - Понятно.
   Нынешний руководитель (точнее, ИО) уже стоял впереди строя, а партнёром ему служил мешок с картошкой. Никакого восторга он по этому поводу не выражал, со страдальческим лицом перекладывая тяжёлый с виду мешок с одного плеча на другое. Рядом с ним что-то вещала Славя. Закончив с инструкциями (не иначе как по технике безопасности и условиям транспортировки картофеля), она направилась к нам:
   - Становитесь быстрее в строй! Вы же вместе пойдёте?
   Мы синхронно закивали.
   Наша дружная процессия зашагала вперёд под предводительством Ольги и Сыроежкина. Мы с Леной плелись в конце первого отряда. Алиса шла перед нами вместе с Мику, и болтающаяся на её спине гитара серьёзно рисковала заехать мне грифом по лицу. Наш отряд шёл относительно тихо, не в пример всем остальным. От этого гула у меня начала болеть голова.
   Мне ещё Ульяну весь вечер караулить... Кошмар, да и только!
   - А почему мы не поём песню строем? - спросила Мику. - Я думала, в лагере это обязательно, когда идёшь в поход!
   Упаси Рандом!
   - Два года назад нас пытались заставить петь, - сказала Алиса. - Но тогда какие-то умники из первого отряда начали так громко и противно завывать, что хоть уши отрезай...
   Разве отрезание ушей помогает перестать слышать звуки?
   А ты не знал? Да уж, чему вас там только в школах учат?
   - ...ну а нам это показалось забавным, и мы подхватили. В итоге вожатые попросили нас заткнуться и песни распевать больше не предлагали.
   - Жалко! Я вот специально купила перед поездкой сборник пионерских песен, чтобы не оказаться тут Митей, а вы...
   - Кем, прости? - не удержавшись влез я в их разговор.
   Мику непонимающе уставилась на меня:
   - Митей! Тем, который не знал ничего. "Не хочу учиться, а хочу жениться!"
   - Это Митрофанушка, а не Митя, - сказала Алиса.
   Японка тут же погрустнела:
   - Ну вот, всё равно им оказалась.
   - А что за сборник? - спросила Лена. - В Японии такие продаются?
   - Нет, это было уже здесь. У меня на родине зарубежные книги - и без того редкость, а уж на иностранном языке вообще не достать.
   - Да и сдались они тебе, когда у вас такая музыкальная аппаратура! - сказала Алиса.
   - Это другое!
   Дальнейшие препирания девочек я слушать не стал. На лес плавно опускались сумерки, и контуры веток начали обретать зловещие очертания. Где-то вдалеке ухнула сова. Лена поёжилась и шагнула ко мне поближе:
   - Не люблю я их...
   - Сов-то? За что? Вполне себе милые птички.
   И очень похожи на меня.
   - Долгая история, - сказала Лена.
   - Но мы ведь никуда не торопимся, верно?
   Лена вздохнула и отвела глаза в сторону:
   - Мы с папой и сестрой однажды в лес ходили, в поход с ночёвкой. Ночью, когда я спала, Алёна вышла из палатки - приспичило ей. И она умудрилась сову поймать, представляешь? Уж не знаю, как она ей в руки далась - наверное, была уже совсем старая и не соображала ничего. Алёна её в палатку притащила, нам с папой показать. И тут сова эта как начала ухать! Я проснулась и перепугалась страшно. Темнота кромешная, лес, и ещё звуки эти! - девочку передёрнуло. - Папа надо мной смеялся долго потом. И Алёна тоже - подкрадывалась и ухала по-совиному.
   - Ты никогда не говорила, что у тебя есть сестра.
   - Была, - грустно улыбнулась Лена.
   Кажется, это второй человек из трёх... Идиот я, конечно. Мог бы и догадаться.
   - Извини, - сказал я.
   - Не переживай. Это случилось так давно, что я принимаю всё как данность.
   Мы, наконец, добрались. Пока вожатые рассаживали младших на лучшие места, наш отряд топтался в сторонке. Разве что Славя разводила костёр, а Электроник сбросил рядом с ним мешок картошки, утирая пот со лба.
   Интересно, как это Ольга не додумалась припахать меня? Это такая благодарность за уже отбатраченное? Хотя Электроник у нас теперь человек свободный - один кружок работу закончил, второй без руководителя остался. Не грех и его запрячь! Половые признаки вроде те же, что и у меня, а значит, обязанности аналогичны. Таскать тяжести, таскать тяжести потяжелее и для небольшого разнообразия немного тяжестей полегче.
   Наконец вся малышня заняла свои места, и возможность приземлить куда-нибудь свою пятую точку появилась и у нашего отряда. Благо, свободных мест было предостаточно. У меня же диапазон локаций был невелик: мне предстояло выбрать такое место, откуда можно было спокойно наблюдать за Ульяной.
   Задачка, конечно, превосходная. Она же смоется куда-нибудь, как только я моргну!
   Благо, её футболка была хорошо заметна в свете разгорающегося костра. Девочка сидела на одном бревне со своей компанией и что-то радостно им рассказывала.
   Делится, небось, грандиозным планом гадости, которую на сегодня приготовила. Ну, Ульяна, погоди у меня...
   Я сел на одно из брёвен и уставился в огонь. Разговаривать ни с кем мне не хотелось.
   Лена нерешительно опустилась рядом:
   - Иногда мне кажется, что люди зря приручили огонь.
   - А они его и не приручали. Это всё проделки Прометея.
   - Ты всё шутишь, - в её голосе проскользнуло раздражение.
   - Хочешь поговорить о том, что весь технический прогресс человечества был ошибкой?
   - Ошибкой вряд ли - судить об этом не могу. Но без всего этого было бы куда проще, согласись.
   - Без чего? Без огня, без электричества, без механизмов и без оружия?
   - Без мыслей. Ведь мы так сложно думаем из-за сложных вещей вокруг нас?
   И с чего её потянуло в такие дебри? Ранний экзистенциальный кризис?
   - Люди вообще предпочитают не думать, - сказал я. - Это не зависит от окружающих их вещей.
   Когда начнётся эпоха интернета, ты заметишь это особенно отчётливо.
   - Я бы тоже хотела так уметь. Отключить мозг. Забыться.
   Я кинул взгляд на место, где сидела Ульяна с мальчишками, и как раз вовремя, чтобы заметить, как они тихонько отступают в кусты.
   Ну всё, это мой выход! Надеюсь, вы задумываете просто поискать на свои задницы приключений, ребятки!
   - Пойду ловить Ульяну, пока она не выкинула чего-нибудь, - сказал я. - Не скучай.
   Конечно, это было крайне невежливо - прервать разговор столь внезапным уходом, но получить нагоняй от вожатой за недосмотр за мелкой егозой было не лучшей перспективой на вечер. Я безмолвной тенью проследовал за детьми.
   Хорошо хоть, что вовремя их заметил! В этих кустах хоть глаз выколи!
   - Подождём немного, - сказала Ульяна. - Если нас кто-то заметил, то всё пойдёт насмарку!
   Подкравшись достаточно близко, чтобы схватить Ульяну за руку при попытке побега, я громко прокашлялся.
   - Какого... - испуганно прошипела девочка, испуганно подпрыгнув. Мальчишки резко обернулись в мою сторону, сжав кулаки.
   Если нападут всей толпой, то шансы у них есть. Хотя вряд ли станут. Всё-таки они доверяют мне. Ведь доверяют?
   - Далеко собрались? - спросил я.
   - Семён, пожалуйста... - умоляюще прошептала Ульяна, глядя мне в глаза. Глупый, глупый ребёнок. Думает, что взрослые созданы исключительно для того, чтобы мешать ей. А я же... А кто я такой, чтобы их останавливать?
   Плевать на просьбу Ольги. У них осталось слишком мало времени на глупости, чтобы тратить его на серьёзные вещи.
   - Бегите быстрее, пока никто не заметил, - сказал я. - Я вас не выдам.
   - Почему ты это делаешь? - склонив голову набок спросил кудрявый.
   - Потому что я, хоть и слишком стар, чтобы верить в чудеса, не хочу лишать вас этой веры. Я ведь должен сейчас вернуть Ульяну на костёр, знаете? Так что пока я здесь, Ольга сюда не пойдёт, даже если и видела, как вы уходите. Ну чего вы стоите?
   Дети смотрели на меня растерянно. Ульяна переглянулась с Даней, и на её немой вопрос мальчик коротко кивнул. На землю посыпались куски шифера.
   - Спасибо тебе, - сказала Ульяна. Дети отступили в сторону тропинки, скрываясь в темноте. Проводив их взглядом, я поплёлся обратно на костровую поляну.
   Даже если вы не найдёте то, что ищете, вы будете знать, что сделали всё, что смогли.
   Я двинулся было к тому месту, где сидели мы с Леной, но самой Лены на нём не обнаружилось.
   Хотя чему я удивляюсь? Заскучала в одиночестве и пошла болтать с кем-нибудь ещё.
   Приземлившись на отдалённое бревно, я осмотрелся по сторонам. Часть прогоревших углей уже отделили от костра, и теперь Электроник и Славя закапывали в них картошку.
   И давно они стали работать тандемом? Не замечал раньше особой дружбы между ними.
   Мику что-то бренчала на гитаре в окружении немногочисленных слушателей. Среди них затесалась и Алиса: девочка сидела рядом с худруком, обхватив колени, и задумчиво смотрела в костёр. Ольга болтала о чём-то с Катюшкой. Перехватив мой взгляд, она выразительно приподняла брови, мол, следи за мелкой, нечего тут отдыхать.
   Хорошо, что она ещё не заметила: эта миссия уже успешно провалена...
   Лены я так и не заметил, и это начало напрягать. Поднявшись с бревна, я принялся неторопливо расхаживать среди пионеров, высматривая девочку.
   - Семён! - позвала Славя.
   Только тебя ещё не хватало!
   Славя подошла ко мне со спины, осторожно положив руку на плечо. Я с трудом подавил раздражённое желание её скинуть:
   - Ну что ещё?
   Девочка отшатнулась назад:
   - Пожалуйста, не говори со мной таким тоном. Разве я это заслужила?
   Пожалуй, не заслужила. Но если продолжишь лезть под руку каждый раз, когда мне необходимо найти Лену, я точно сочту тебя ведьмой. У нас тут и костёр как раз имеется.
   - Давай ближе к делу, - сказал я. - Что нужно сделать? Нарубить дрова? Спеть песню для малышни? Собрать грибы?
   - Перестань видеть во мне тирана, который только и думает о том, как бы тебя заставить поработать! - вспыхнула вдруг Славя. - Я всего лишь хотела узнать, что ты такого наговорил Лене, что она сбежала?
   - Как сбежала?! Куда? - я резко шагнул к Славе, вынуждая её отступить.
   - Я не знаю! - в отчаянии воскликнула она. - Ты ушёл за Ульяной, а она пошла следом. Я думала, она тебя хочет позвать обратно, но ты вернулся сюда, а она...
   - И что теперь делать? Куда она могла пойти?
   - Я не знаю, Семён, - повторила Славя. - Куда угодно!
   Ночью, в лесу - и куда угодно. Блестящая идея! Если та же Ульяна смылась хотя бы в компании своих товарищей, да и в целом лес знала неплохо, то в Лене я не был так уверен.
   Она же заблудится!
   С чего ты взял? Ты забыл, что Лена как минимум ориентируется в этой части леса?
   - Есть костровая поляна, - всплыли у меня в голове слова Лены. - Есть дикий пляж недалеко от этой поляны. А еще есть карьер, - диапазон поисков резко сузился. Отчего-то мне казалось, что девочка не пошла обратно в лагерь, не поставив никого в известность. Если уж она и хотела спрятаться, то она находилась в одном из этих мест. И интуиция отчаянно кричала, что я обнаружу её именно на песчаной косе: - Мне там нравилось... в прошлом году, - услышал я в голове отзвук её слов.
   - Я пойду поищу её, - сказал я. - Постарайся не сеять вокруг панику.
   Славя, кажется, была весьма не прочь немного попаниковать. Но девочка, к моему огромному удивлению, почти мгновенно взяла себя в руки и покорно кивнула:
   - Думаю, ты справишься. Ты стал для неё ближе, чем любой из нас... - она печально улыбнулась, впервые за всё время нашего знакомства глядя не на меня, а куда-то за моё плечо. - Не подведи её. На этот раз она точно не сможет принять это.
   Я в оцепенении смотрел, как Славя возвращается к костру.
   На этот раз?
   Мне это всё очень и очень не нравилось. Резко развернувшись, я устремился к тропинке, по которой мы пришли на костровую поляну. Путь к песчаной косе я примерно представлял, хотя заблудиться в этой кромешной тьме было делом нехитрым. Лес буквально растворился в ночи, и все его очертания утратили свою привычную форму, расползаясь над небом тёмными пятнами. Где-то вдали угрюмо ухала сова. По моему позвоночнику разрядом тока пробежали непрошеные мурашки.
   И как Лена не побоялась идти здесь одна?
   Я ускорил шаг, стараясь не смотреть по сторонам. Кто-то говорил, что люди не боятся темноты, а лишь того, что она скрывает. Но даже рассуждая рационально, этот лес пугал не медведями (которых тут всё-таки не водилось) и не оборотнями, а ночными звуками и неясными очертаниями местной растительности.
   Это я-то, всякого в жизни повидавший, слегка трушу. А вот девчонка...
   Резкий поворот тропинки недалеко от калитки я едва не пропустил, погрузившись в свои мысли. Идти оставалось всего ничего, и я впервые за всю дорогу усомнился в верности выбранного мной направления.
   С чего бы вообще Лене где-то прятаться? Почему она не могла просто вернуться в лагерь?
   Но проверить свою догадку всё же стоило - Лена была из тех людей, от которых можно было ожидать любых сюрпризов. Я припустил вперёд по узкой тропинке, рискуя переломать ноги в темноте. Какое-то неведомое чувство шептало, что сейчас я увижу нечто важное. Нечто такое, что перевернёт привычный мне мир с ног на голову. Но в то же время я как будто знал, что именно, только не мог вспомнить, как ни пытался. В свете луны пляж выглядел, как одна из тех картин, которые я видел во время школьных экскурсий из прошлой жизни. Я замер в лёгком ступоре, словно действительно собирался ступить на старое полотно, которого никогда не существовало в реальности.
   "Это всё нереально", эхом пронеслось в моей голове. Нереальным было тепло, которое источал нагретый за день на солнце песок. Нереальным был свежий ветер, дувший со стороны реки. Нереальным был силуэт девичьей фигуры, белевший на фоне тёмной речной воды. Как я могу вторгнуться сюда? Как я могу не сломать эту крошечную зарисовку, которую не сможет сохранить ни один холст на свете? Я слишком прозаичен для такого. Мой предел - кратковременный синдром Стендаля, который исчезнет через пару мгновений, словно неведомое наваждение, и оставит после себя лишь лёгкий шлейф тоски по несбыточному. Тоски по красоте, к которой я никогда не смогу по-настоящему прикоснуться. Эта красота для меня словно мираж, оазис в пустыне. Я могу лишь как непрошеный гость взглянуть на неё одним глазком, но никогда не осмелюсь подойти ближе, чтобы рассмотреть все детали. А Лена - часть этого мира, который навсегда останется недоступным для обывателей. Я закрыл глаза и глубоко вздохнул. Оцепенение спало, словно его никогда и не было.
   - Ты всё же пришёл, - Лена произнесла это не оборачиваясь, хотя я никак себя не выдавал. Вся её фигура напряглась в ожидании, и в нервно сжатом кулаке что-то блеснуло в серебристом свете.
   Нож. Тот самый, который она давала Ульяне. Неужели она...
   - Не удивляешься? - спросил я.
   - Ни капли.
   Странно. Потому что я удивлён настолько, что не могу даже до конца осознать глубину своего удивления.
   Я медленно приблизился к ней. Лена стояла по щиколотку в воде, а её сандалии валялись неподалёку на песке.
   - Простудишься, - невпопад предупредил я. Девочка раздражённо повела плечом:
   - Плевать.
   Шаг. Ещё один. Теплая волна лизнула пальцы моих ног.
   Не знай я Лену - решил бы, что этот нож она планирует всадить мне в шею.
   - Сейчас всё решится, - сказала она. - Раз и навсегда.
   Нож поднялся на уровне груди. Крик застрял в моём горле, и я беспомощно протянул руку вперёд. Лезвие впилось в кусок коры, который Лена держала в левой руке.
   Огонёк.
   Я подошёл вплотную, наплевав на намокшие сандалии:
   - Я предполагал, что ты попытаешься. Слишком большой соблазн, правда? Найти мир, в котором всё произошло иначе. Мир, где не было тех потерь.
   - Ты не веришь в это, да?
   - Я уже давно ни во что не верю. Но я верю в тебя. Поэтому не стану тебя останавливать.
   Лена протянула мне нож и освободившейся рукой выудила из кармана огарок свечи. Закрепила его на палубе кораблика и присела на корточки над водой. На мгновение стало тихо. Лишь плеск воды и моё неровное дыхание нарушали покой этой безмолвной ночи. Затем Лена произнесла:
   - Тай-тай, налетай, ветерки-подружки!
   Напутствие. Чтобы Огонёк знал, как найти Дорогу.
   - Нам тропинку найти помоги наружу!
   Ульяна рассказала, наверное. Больше никто не мог.
   - Тай-тай, налетай огоньками ветер. Чтоб однажды меня кто-то где-то встретил.
   С тихим всплеском кусок коры упал на тёмную поверхность воды. Блик от загоревшегося фитилька свечи заплясал на волнах.
   - Дела... - пробормотал я.
   Лена повернулась ко мне. На лице её замерла блуждающая улыбка, а в уголках глаз блестели крошечные бусинки слёз:
   - Это правда, Семён? Я не сошла с ума?
   - Не больше, чем я.
   А вместе, как известно, с ума не сходят. Только в одиночку.
   Девочка выпрямилась. Откуда-то в её руке появился ещё один кусок коры.
   - Я не думаю, что мне это нужно, Лена. Я слишком долго живу со своей болью. Зачем она там, куда приведёт меня Огонёк?
   Лена взяла меня за левую руку - в правой я до сих пор сжимал нож - и вложила кору в ладонь:
   - Вчера я дала тебе обещание, помнишь? - я кивнул. - Теперь и ты пообещай мне, что поможешь пройти этот путь. Я боюсь ступать на него одна.
   Разве ты не понимаешь, глупая моя девочка? Я не боюсь ввязываться в это дело. Мой страх заключается в другом: примет ли меня эта сказка так же, как приняла тебя? Во мне слишком мало веры в чудо, чтобы мой Огонёк загорелся. От внутреннего огня уже не осталось и пепелища.
   Но умоляющий взгляд Лены, девочки, только что увидевшей сказку наяву и не желающей её потерять, заставил меня сжать пальцы вокруг шершавой коры.
   Ведь я сказал ей, что верю в неё. А значит, я верю и в то, во что верит она.
   Я вернул нож девочке, закончив вырезать кораблик. Она уже держала наготове свечу.
   - Тай-тай, налетай... - с замиранием сердца я отпускал Огонёк на воду. Если он не загорится...
   Нельзя! Нельзя лишать последней надежды умирающего. Нельзя сказать сейчас Лене, что чудес не бывает, и сказке не суждено стать былью.
   Второй огонёк медленно подплыл к первому. Я словно заново вспомнил, как дышать.
   - В прошлом году ты уже был здесь. Точнее, то тело, которое ты сейчас занимаешь, - я провожал взглядом две точки, удаляющиеся от нас вдоль берега. Слова Лены звучали так логично и правильно, словно в них не было ничего особенного. - И гость ушёл, оставив мне на прощание лишь адрес. Адрес, которого не существует в нашем мире.
   - Ты думаешь, мы найдём его?
   - Если ты мне поможешь, то я уверена в этом.
   Я сжал её ладонь. Мы вместе смотрели, как точки исчезают за горизонтом. И вдруг - словно из ниоткуда - там, где растворились наши Огоньки, вспыхнуло яркое пламя.
   - Быстрее! - раскидывая ногами мокрый песок, мы мчались вдоль берега по течению реки. И там... Флотилия Огоньков покачивалась на волнах, озаряя поверхность воды ничуть не хуже солнца на закате. Их было даже больше, чем вчера. Гораздо больше. И наши с Леной кораблики, два одиноких лучика, примкнули к остальным, растворившись в этом ярком пятне света.
   Значит, мы не одиноки на этом пути. Ведь когда Огоньков много - они обладают силой, достаточной, чтобы привести нас куда угодно.
   Лена замерла. В её широко распахнутых глазах плясали отблески пламени:
   - Я найду тебя. Совсем скоро мы встретимся вновь, - прошептала она. - Обещаю.
   Огоньки устремились вперёд. Мы же не сдвинулись с места, глядя им вслед.
   Им не нужно лишнего внимания. Мы обязательно найдём их завтра.
   - Когда мы проснёмся, мы будем знать, куда нам двигаться дальше, - сказал я. - Не передумаешь?
   Девочка мотнула головой:
   - Нет.
   Я протянул ей ладонь:
   - Тогда пойдём в лагерь. Утро вечера мудренее.
   Холодные пальчики Лены сжали мою ладонь. Губы невольно растянулись в улыбке. Мы обязательно найдём Дорогу. И тогда ты, наконец, сможешь улыбаться так, как не умела никогда раньше. Моя маленькая глупая девочка, поверившая в сказку. Ассоль, чьи Алые Паруса цвета пламени свечи закачались на волнах вопреки жестокой и рациональной реальности. Лена окинула Огоньки прощальным взглядом. Я прочитал почти по губам:
   - Я обязательно к тебе вернусь.
   И мы в тишине двинулись вдоль берега к тропинке, ведущей в лагерь.
   - Ты забыла на пляже сандалии, - заметил я.
   Лена махнула рукой:
   - Не хочу возвращаться, - и я был с ней абсолютно согласен.
   Лагерь сонно гудел перед отбоем. Дети толпой возвращались по своим домикам от умывальников, и были на удивление неразговорчивы. У дверей домика девочка обернулась:
   - Спасибо тебе, - тихо бросила она.
   - Спокойной ночи, - дверь закрылась, и я отправился к себе.
   Я лежал и смотрел в скошенный потолок невидящим взглядом.
   Мир ещё никогда не переворачивался с ног на голову так мягко и так плавно, словно всё это время был неправильным, а сейчас наконец-то я увидел его таким, каким он и должен быть на самом деле. И почему-то я точно знаю, что у нас всё получится. Словно мне снова восемь, и чудеса порой бывают реальнее серой обыденности.
   - Спасибо, дядя Андрей, - тихо сказал я в потолок. - Ты подарил одной замечательной девочке шанс.
   Глаза медленно закрылись, но в голове до сих пор отчётливо виднелась картинка:
   Ночь. Река. Хвостики Лены, которые треплет лёгкий ветерок. И флотилия Огоньков, дрейфующих у горизонта.
   Как я боюсь, что завтра это всё исчезнет, как наваждение... Как сильно я верю в то, что это происходит на самом деле...
   Мысли слиплись в мерно гудящий рой, лишая меня шанса за них зацепиться. Сон мягко окутывал мою голову.
   Это всё будет завтра... Обязательно будет.
  
   День 6
  
   Солнце слепит глаза. Жарко, аномально жарко. Я хочу спрятаться, укрыться в тени деревьев, но не могу ступить и шагу. Мой взгляд прикован к яркому пятну, парящему в воздухе. Они похожи на насекомых, противно жужжащих, собравшихся в рой, чтобы атаковать свою жертву. И единственная жертва здесь - я.
   Это же были кораблики! Почему они в воздухе?
   Словно услышав мои мысли, жужжащий рой со всех сторон окружает меня. Я задыхаюсь в этом ослепительном свете, хочу отмахнуться, но тщетно - их слишком много, они слишком быстрые. Слишком юркие, ловкие. Слишком маленькие, чтобы ухватиться. Слишком горячие, чтобы удержать. Этот гул становится невыносим. Я падаю на колени, изо всех сил зажимая ладонями уши.
   - Хватит! Прекратите!
   Словно насмехаясь надо мной, они жужжат лишь громче, чем прежде.
   Этот шум... он в моей голове!
   Срываюсь с места и бегу. Куда угодно, лишь бы спрятаться от этого надоедливого роя! Ветки деревьев хлещут по моему лицу. Я не могу обернуться, но точно знаю - они преследуют меня. Хохочут в своей жужжащей манере, выписывают в воздухе пируэты, и приближаются, приближаются, приближаются... Рывок!.. И передо мной бетонная остановка. Старая, заброшенная, но надёжная, словно строили её на века. Жужжание исчезает, как по щелчку пальцев. Жара тоже. Во всём этом странном мире остаюсь лишь я, да старая остановка впереди. Сажусь и жду. Болтаю ногами, насколько позволяет высота скамейки.
   По крайней мере, здесь они вряд ли меня скоро найдут. В крайнем случае уеду. Ходят же тут автобусы? Должны ходить. Там, где не ходят автобусы, не строят остановки. Только автобус должен быть под стать - старый, заброшенный. И водитель такой же.
   Рёв мотора однозначно такой, каким я его и ожидал услышать. В нём тоже чувствуется что-то старинное.
   Или мне просто хочется так думать?
   Двери открываются со скрипом - надо будет смазать на досуге, если у водителя в бардачке завалялось немного машинного масла. Слышу голос изнутри - должно быть, кондуктора:
   - Этот автобус не едет туда, куда тебе нужно!
   Сварливая, должно быть, тётка...
   - Иди назад! Той остановки, которая тебе нужна, больше нет!
   А куда её дели? Перенесли, наверное. И вообще, откуда ей знать, какая мне нужна остановка?
   Карабкаюсь по ступенькам в автобус. Из салона веет нагретым на солнце металлом и пылью. Особой пылью, которая провела в этом салоне не меньше трех десятилетий.
   - Ты не приедешь туда, куда хочешь попасть.
   - Приеду, - сажусь в кресло, игнорируя кондуктора. - Я обещал, а значит - у меня нет иного выбора.
   Ответом мне служит грустный вздох.
   Неудобно получилось...
   Достаю из кармана две монетки:
   - Этого хватит на оплату проезда? - монетки со звоном падают в протянутую ладонь.
   - Всё равно не приедешь.
   Да что она заладила? Тоже мне, важная какая. Её работа - выдавать билетики пассажирам. А где мой, интересно?
   - А тебе не положен билет. Остановки, до которой ты едешь, не существует.
   Ну и ладно! И без билета проедусь. Все пассажиры ведь видели, как я заплатил. Подтвердят если что.
   Дверь с грохотом закрывается. Автобус отправляется в путь. Я провожаю взглядом недовольный рой, клубящийся за окном:
   - Теперь-то вам меня не достать!
   Салон медленно погружается в темноту.
   Точно! Карьер!
   С этой мыслью я подскочил с кровати, уронив одеяло на пол. Ольга, делавшая заметки в своём ежедневнике, оторвалась от страниц, слегка приподняв брови:
   - Ты рано сегодня проснулся.
   - Так утро-то какое хорошее! - брякнул я первое, что пришло в голову.
   Ольга улыбнулась:
   - Ну раз так, то завари-ка чайку. До завтрака ещё целых два часа, аппетит не испортим.
   Ничуть не стесняясь своей соседки, я натянул форму и прихватил с тумбочки пакет с умывальными принадлежностями, а в свободную руку взял литровую банку, вытряхнув из неё на стол кипятильник.
   И правда, чай с утра лучше, чем какао. Надоело оно мне хуже горькой редьки!
   Солнце грело по-утреннему ласково, и я с наслаждением пошлёпал по дорожке прямо босиком. Птицы радостно щебетали вокруг. В траве стрекотали кузнечики. Лёгкий тёплый ветерок колыхал листья деревьев, и их шелест успокаивал, заставлял забывать обо всех тревогах.
   Как я раньше не замечал, что всё вокруг такое доброе, дружелюбное? Разве можно было счесть это место враждебным, когда я только попал сюда?
   По мокрой тропинке, ведущей к умывальникам, испуганно проскакала маленькая коричневая лягушка. Я поставил банку на замшелый красный кирпич и щедро плеснул себе воды в лицо:
   - Чёрт возьми! - отрезвляющий эффект от ледяной воды можно было сравнить разве что с резким пробуждением в приступе лунатизма.
   Что за бред? Я ведь не ел вчера никакие грибы в лесу...
   Хорошее настроение лопнуло, как мыльный пузырь.
   С пробуждением, приятель.
   И тебе не хворать. Тебя-то, заразы, всё это время и не хватало!
   Приятно знать, что ты скучал. Странная была штука, да?
   Весьма и весьма. Есть идеи насчёт того, что это было?
   Версии две. Первая - наша дорогая вожатая что-то раскурила, пока ты спал, и ты этим дымом надышался. То-то ей чайку захотелось. Со сладеньким небось!
   Отличная версия, не придерёшься. Давай вторую.
   Вторая - это как-то связано с твоим сном.
   Я напрягся, силясь вспомнить детали утреннего сна. Они ускользали, никак не желая складываться в единую картинку. Там был карьер, это я запомнил точно. И Огоньки. Остановка... Да, остановку я там, вроде бы, видел. Я почувствовал, как зашевелились волосы на затылке.
   Это же было то чёртово место, в которое я пришёл, когда заблудился!
   Не понравилось там? Мне тоже.
   Вот именно! В этом сне не было поводов для беспричинной радости. Опять тупик!
   А больше ты ничего не помнишь?
   Нет. Хотя постой...
   Словно наяву я услышал звон двух монет, падающих в чью-то протянутую ладонь.
   Это явно не к добру.
   Уже хорошо. А кому ты их отдавал?
   Хоть убей не вспомню. И вообще, чего ты так прицепился к этому сну? Мало ли, какой бред под утро сгенерирует воспалённое человеческое сознание!
   Я наполнил банку и поплёлся обратно в домик.
   - Тебя только за смертью посылать! - сказала Ольга Дмитриевна. - Никак к дискотеке уши намывал?
   - К дискотеке? Опять? - обречённо простонал я.
   Ольга захихикала:
   - Не волнуйся ты так - всего пару колонок принести нужно будет после концерта, пустяковая задачка. За всё остальное сегодня мальчики из второго отряда отдуваться будут...
   Ещё и концерт?!
   - ...они вчера с костра удрали, вот Катерина им и устроила исправительные работы на весь день.
   Как на весь день?
   Я почувствовал, что всё вот-вот разрушится. Все наши с Леной вчерашние надежды.
   Их нельзя наказывать! Нельзя!
   Но вместо этого с языка против воли сорвалось:
   - А меня вы тоже исправлять сегодня планируете?
   - Нет. Ты не бросил товарища в опасной ситуации, а это нужно ценить. Хотя мог бы поставить меня в известность лично, а не просить об этом Славю!
   Святая девочка. Надо будет хотя бы спасибо ей сказать... Я срываюсь на неё, кричу ей гадости в лицо, обвиняю во всех грехах - а она в ответ раз за разом спасает мою шкуру от гнева вожатой.
   Ольга тем временем воткнула в розетку кипятильник.
   - Ольга Дмитриевна, а вы когда-нибудь интересовались трактовками снов?
   За неимением доступа к Гуглу пойдёт и допрос всех, кто попадётся под руку. Глупо, конечно, но всё же... Если в этом мире воплощаются в жизнь сказки, то может и сны здесь видятся не просто так?
   - А почему ты спрашиваешь? - настороженно спросила вожатая.
   - Да так, разговор поддержать.
   Поставив на стол сахар, Ольга уселась на краешек своей кровати, задумчиво прикрыв глаза:
   - Если во сне ты едешь по незнакомой разбитой дороге, то твои начинания не принесут тебе ничего, кроме проблем. Увидеть во сне огонь - благоприятный знак, но лишь в том случае, если он тебе не вредит. Особенно такой сон хорош для путешественников. Сон, где ты получаешь деньги, означает успех в ближайшем будущем. Сон, где ты их отдаёшь - неудачи. Ехать в автобусе - не добиться успеха там, где ты на него рассчитывал. Это всё, что я помню.
   - Мрачная картинка складывается.
   Вожатая улыбнулась, но что-то в этой улыбке с головой выдавало её печаль:
   - Весёлые и приятные толкования снов никто бы не стал читать. Когда ты ждёшь чего-то хорошего - боль от разочарования, если это не произойдёт, самая горькая на свете. И это работает в точности наоборот, когда ты ждёшь чего-то плохого.
   - Люди верят, что толкования снов правдивы, чтобы радоваться от того, что им удалось избежать неудач? Не думал об этом.
   Что же, в таком случае, надежда на удачу сегодня ещё есть. Да и с чего бы ей исчезнуть из-за какого-то сна?
   Ольга налила чай в кружку со сколотой ручкой и протянула её мне:
   - Из сладенького у меня есть только заветрившиеся вафли. Извиняй уж, сами не барствуем - до завтра запасы не пополнить.
   - Да я и не привередливый.
   Что есть в печи - всё на стол мечи!
   Я грыз почти пресную вафлю, качаясь на задних ножках стула:
   - Ольга Дмитриевна?
   - Да?
   - А вы долго собираетесь ещё в лагерь ездить?
   Мой вопрос её явно насторожил. Брови Ольги поползли к переносице:
   - И к чему этот вопрос?
   Что я мог ответить, кроме как пожать плечами?
   - Странно это, - сказал я. - Дети ведь растут, меняются. Уходят. А вы всегда здесь, для них. Для старых и для новых.
   - В педагогическом учат относиться к этому, как к смене времён года. Четыре смены за лето - четыре сезона. И ни один год не похож на другой. Климат ведь меняется, знаешь?
   Да уж. В этом году - ураган из рыжих весной, а в следующем - лишь маленький рыжий смерч летом.
   - Впрочем, это крайне непрофессионально - делиться с тобой такими секретами! Спишем это на то, что завтра мы навсегда расстанемся. Может ведь опытный педагог проявить немного сентиментальности, если никто и никогда об этом не узнает? - Ольга хитро подмигнула мне, поднимаясь из-за стола: - Пойду будить твоих товарищей. Не вздумай снова уснуть! Я ведь больше ничегошеньки не вспомню из того сонника!
   Странные здесь все. Прямо как та девочка из сна.
   От внезапного озарения я вздрогнул. Стул вместе со мной полетел назад, и воздух буквально вышибло из лёгких ударом об пол.
   Это ведь она! Она привезла меня сюда! И она же была кондуктором?
   Я поднялся с пола, потирая ушибленную лопатку. Картинка не складывалась воедино, а мыслей было так много, что они грозились вот-вот разорвать мою черепную коробку на кусочки. Поэтому я не колебаясь ни секунды выбежал из домика и помчался на площадь.
   - Тебе тоже это снилось? - Лена опустилась на скамейку рядом со мной.
   - Угу. Как думаешь, что это означает?
   Девочка нахмурилась и поджала губы, глядя куда-то за моё плечо:
   - Если во сне ты едешь по незнакомой разбитой дороге, то твои начинания не принесут тебе ничего, кроме проблем.
   Понятно. Ничего нового.
   - Нам нужно будет найти Ульяну и её товарищей, - сказал я.
   - Зачем? Мы же знаем, куда нам идти!
   Я покачал головой:
   - Неправильно это. Без них мы бы ничего не узнали. Два Огонька никогда бы не нашли путь. Их силы слишком мало, помнишь?
   Лена склонила голову набок:
   - А разве они не видели тот же сон?
   - Не знаю. Но я себе не прощу, если мы просто возьмём и украдём их мечту.
   Мы молча наблюдали, как пионеры строятся на зарядку.
   - Тогда позовём их сейчас? - спросила Лена.
   - Нет. После завтрака. Нам нельзя лишнее внимание привлекать.
   Перед строем уже стояла Славя:
   - Доброе утро, лагерь!
   - Пойдём? - предложил я.
   - Пожалуй, - согласилась Лена.
   Все упражнения я выполнял на автопилоте, высматривая в толпе Ульяну. Отчего-то казалось, что стоит мне моргнуть, как она тут же растворится. Исчезнет где-то по пути на Дорогу, и я больше никогда не увижу её. Мой взгляд перехватил кудряш. Данька. Мальчик кивнул мне, слегка нахмурившись. Я растерянно кивнул в ответ.
   "Не бойся. Я не предам вас", словно сказал я взглядом.
   Данька прикрыл глаза: "Я знаю", словно ответил он мне.
   Зарядка закончилась. Дети побежали по домикам переодеваться. Ко мне подошла Славя, и вид у неё был весьма обеспокоенный. Но вместо привычного раздражения я ощутил прилив радости от того, что я знаю такую девочку, как она. И от того, что ей не плевать на меня. Славя - потому что славная. Только таким, как она, не нужна никакая Дорога. Они везде сумеют найти своё счастье, потому что сами излучают его, как маленькие солнышки. Как живые Огоньки, способные направить заблудшую душу по верному пути.
   - Как ты, Семён? Ты выглядишь таким потерянным...
   Где же ты была в мои семнадцать лет?
   - Ничего, - сказал я. - Я скоро найдусь. И спасибо тебе.
   Славя улыбнулась. Тепло, как родному:
   - Больше не сердишься на меня?
   - Я никогда на тебя не сердился. Просто сам сердитый был.
   Твой смех напоминает переливы колокольчиков, ты знаешь?
   - Ольга Дмитриевна отдала тебе свой велосипед? - спросила Славя. И, не дожидаясь ответа, она помчалась в сторону своего домика: - Увидимся за завтраком!
   Я же пошёл к месту, где обычно строился наш отряд. Линейка? А что линейка? Прошла как обычно, без инцидентов. Разве что грусть Ольги Дмитриевны ощущалась почти физически.
   Должно быть, я просто слишком хорошо её знаю. Она никогда не привыкнет к смене времён года. Ольга из тех, кто первый же сбежал бы в страну вечного лета и вечного детства. Питер Пэн в юбке. А вдруг Дорога может привести и в Неверленд?
   Бодрая речь вожатой всё никак не желала дойти до моего разума, как я ни пытался вслушиваться в неё.
   Только вот она уже не пойдёт её искать. Не бросит тех, за кого она в ответе. Слишком взрослая, слишком серьёзная.
   Думать о том, откуда я это знаю, мне решительно не хотелось.
   - Что же, "Совёнок", этот день мы должны запомнить надолго! - повинуясь какому-то неведомому порыву я зааплодировал. Сначала в полной тишине, как дурак. Потом кто-то нерешительно присоединился. Мгновение спустя весь лагерь оглушительно хлопал. Ольга смотрела на нас с трибуны немного растерянно, словно не понимала, что теперь с нами делать. На её счастье прервал наши спонтанные аплодисменты горн, призывающий пионеров в столовую.
   - Зачем? - тихо спросила вожатая, поравнявшись со мной.
   - Первое воспоминание в копилочку памяти о сегодняшнем дне. Вам ведь тоже хочется наполнить свою?
   - Никому ни слова, - она сердито прижала палец к губам, но глаза её лукаво улыбались.
   Пионеры сегодня стучали ложками особенно активно. Лагерь словно пребывал в повышенно-возбуждённом состоянии.
   Ну это дело понятное - последний день, как-никак. Вожатые расслабились, дети активизировались. Можно чего угодно ожидать.
   Мы с Леной занимали один стол с Алисой и Мику. И если японка вполне ожидаемо вертелась, как ужаленная, в предвкушении вечернего концерта, то рыжая сидела непривычно тихо.
   - Не хочется уезжать? - спросил я.
   - А? - вяло отозвалась Двачевская. - Да нет. Хочется немного. Просто смена эта странная такая...
   - Потому что последняя. В следующем году в это время мы будем вступительные экзамены сдавать. Уже без галстуков, - Лена потянула за узел на своём. - Так смешно - просто красная тряпочка на шее, но пока она у тебя есть, ты хотя бы знаешь, кто ты.
   - Бред какой, - фыркнула Алиса.
   Уж она-то на шее галстук носит нечасто...
   - Я бы так хотела поехать снова в следующем году, - Мику вмиг погрустнела. - Но без вас это будет совсем не то. Не представляю, как я буду на линейке стоять с совершенно другими ребятами!
   - Ульянка ещё три года кататься будет. А следующим летом её друзья тоже в старший отряд попадут. Веселья будет - закачаешься!
   Я опустил глаза.
   Если сегодня у нас всё получится, то Ульяна больше не вернётся. Кстати о птичках: куда она делась?
   Стол у входа, за которым буквально минуту назад трапезничали Ульяна и её товарищи, пустовал. Если не считать четырёх грязных подносов, разумеется.
   Вот же шустрые! И как их теперь искать?
   Легонько пихнув Лену в бок локтём, я кивнул на опустевший стол. Девочка нахмурилась:
   - Пойдём мы, пожалуй. Дела ещё есть.
   Алиса с Мику переглянулись и синхронно прыснули.
   - Идите уже, голубки! - сказала Алиса.
   - Мы не будем подглядывать! Честно-пречестно! - сказала Мику.
   К моему изумлению, Лена не покраснела, а широко улыбнулась им в ответ:
   - Я рада, что у меня такие понимающие и заботливые подруги!
   Сидевшая за соседним столом Славя резко изменилась в лице, услышав это. Мы с Леной потащили подносы на мойку. Когда мы шли к выходу, Славя уже стояла над девочками и что-то им выговаривала.
   И чего это она? Мило ведь шутят. Даже не злобно.
   Это с твоей точки зрения.
   А с твоей?
   И с моей не злобно.
   Странный ты сегодня.
   Извини уж. Просто утро-то какое хорошее!
   Мы с Леной сидели на скамейке рядом со столовой.
   - Как думаешь, куда они запропастились? - спросил я.
   - Сложно сказать. У Ульяны и её гвардии целая куча секретных мест по всему лагерю. До обеда все не обойдём.
   - И что же это за места такие секретные, если все о них знают? - проворчал я.
   - А о них никто и не знает. Это и усложняет поиски.
   Мдааа. Тупик, однако.
   - Думаю, надо действовать, как настоящие сыщики, - сказал я.
   - И как они действуют?
   Поднявшись со скамейки, я принялся расхаживать туда-сюда мимо Лены, заложив руки за спину:
   - Для начала - ходят вот так вот, - Лена прыснула в кулачок. - А потом - составляют список тех, кто мог бы быть причастен к этой пропаже. Словом, всех людей, которые имеют непосредственное отношение к беглецам. Даже если они не виноваты в исчезновении четырёх пионеров, они могут снабдить нас ценными сведениями касательно их местонахождения. Так что нам предстоит весьма непростой поиск: многие свидетели могут решительно хранить молчание. В ход пойдут любые средства выбивания из них информации! - я сурово взглянул на Лену, и та поёжилась. - Но всё же будем надеяться на их сговорчивость. Тактика следующая: ты - добрый коп, я - злой коп. Потом, если захочешь, поменяемся.
   Не выдержав, Лена громко рассмеялась. Впервые за всё время нашего знакомства.
   Кажется, ей нужен не друг, а персональный клоун. Пантомимы показывать умеешь?
   Пока мы строили свои планы, Алиса уже успела покинуть столовую. Так что искать её мы начали с её же домика.
   - Что же, встретить её здесь было бы странно, - ещё раз потянув за ручку напоследок, я развернулся и спрыгнул с крыльца.
   - Куда дальше?
   - Музклуб.
   Хотя, казалось бы, что Алисе там делать в такую прекрасную погоду?
   Едва завидев нас, Мику, сидевшая на крыльце с гитарой, радостно помахала рукой:
   - Вы кого-то ищете?
   Бедная, бедная одинокая девочка. Не допускает даже мысли, что кто-то может прийти к ней. А мы... Мы и правда здесь за другим. За всю неделю я не раз думал о том, каково ей приходится, но не сделал ровным счётом ничего. Что толку Мику от моего сострадания, если я таю его глубоко в себе, никак не являя на свет?
   - Если Алису - она скоро придёт, - сказала Мику. - Хотите пока песню послушать?
   - Конечно хотим, - кивнул я.
   Это самое малое, что мы можем сделать для тебя.
   Мы расселись на ступеньках по бокам от японки. Она ударила медиатором по струнам:
   - Кружит Земля, как в детстве карусель, а над землёй кружат ветра потерь... - рука Мику застыла над струнами: - Ну вот, я опять забыла текст. Сейчас, постойте! - сунув мне в руки гитару, Мику взбежала по ступенькам и заглянула в музклуб. Мы с Леной, кажется, были удивлены примерно в одинаковой степени.
   - Интересно, кто посоветовал ей эту песню выбрать для концерта? - спросила Лена.
   - Я, - Алиса, возникшая словно из ниоткуда, приземлилась между нами на ступеньку и выхватила гитару у меня из рук: - Ветра потерь, разлук, обид и зла. Им нет числа... - тихо запела она.
   Она тоже ищет свой Неверленд. Разве что в её стране-которой-нет все будут молодыми и непокорными, не стареющими сердцем.
   Мику выбежала из помещения, размахивая тонкой тетрадкой.
   - Так и не выучила? - Алиса обернулась к Мику, слегка нахмурившись. - А хвасталась, что за час управишься!
   - А час ещё и не прошёл! - обиженно возразила худрук. - Сейчас ещё раз повторю, и...
   - А вам чего? - Двачевская по очереди окинула нас с Леной испытующим взглядом.
   - Ульяну ищем, - сказал я. - Не видела?
   - Видела. Смылась куда-то после завтрака. До обеда вряд ли появится.
   - А где...
   - В Караганде. У меня не спрашивайте - не знаю.
   - Но Алиса, нам очень нужно! - воскликнула Лена.
   Рыжая лишь пожала плечами:
   - Спросите у вожатой этих оболтусов. Она вряд ли знает, но может подсказать что-нибудь дельное, - потеряв к нам всякий интерес, Алиса обернулась к Мику: - Им нет числа, сквозят из всех щелей... Ну?
   - В сердца людей, срывая дверь с петель... - отозвалась Мику.
   Мы пошли от музклуба в сторону площади.
   - Обычно второй отряд занимает место у снаряда для тренировки рук, - сказала Лена. - В восемьдесят седьмом мы всегда там проводили свечку.
   - Встретить Катюшку там - шансов мало. Разве она не должна быть со своим отрядом?
   Лена пожала плечами:
   - Попробовать стоит.
   И не было почти ничего удивительного в том, что мы обнаружили Катюшку именно на отрядном месте.
   Потому что сегодня логика всех обитателей этого места словно решила вывернуться наизнанку.
   Стоя на цыпочках на грязном деревянном ящике она привязывала ленточки к перекладинам снаряда.
   - И для кого их делают такими высокими? - проворчала вожатая. Я негромко покашлял, привлекая к себе внимание. - О, какие люди! Снова решили мне помочь? - её взгляд остановился на Лене, и Катюшка изумлённо присвистнула: - Ну и молодёжь пошла! Не прошло и недели...
   - Это не то, о чём вы подумали! - я почувствовал, как заливаюсь краской.
   - Ладно-ладно. Кто прошлое помянет - тому глаз долой, верно? - подмигнула мне Катюшка. Лена недоумённо переводила взгляд то на меня, то на вожатую.
   Этого только сейчас не хватало...
   - Ваша помощь мне в любом случае не помешает, - заявила Катюшка.
   Не сказать, что у нас был вагон лишнего времени, но работа предстояла не слишком сложная.
   Отчего бы и не помочь? Ведь если хочешь получить что-то, то необходимо отдать что-то взамен, так ведь?
   Организовались мы буквально в секунду: Лена выудила из коробки охапку ленточек и принялась подавать их мне.
   - А вы, случаем, не знаете, где можно разыскать трёх ваших товарищей, склонных к бродяжничеству? - спросил я.
   - Знала бы - уже давно бы разыскала! - ответила Катюшка.
   "И как следует оттаскала бы за уши", прозвучало у меня в голове столь напрашивающееся окончание её реплики.
   - Они ведь, понимаете ли, должны были сегодня дежурить. Но в столовой я отвернулась буквально на минуту, а их уже как ветром сдуло! - пожаловалась Катюшка. - Оля, быть может, догадывается об их секретных уголках, да вот только мне никогда не доложит. Слишком дорога ей эта память.
   - А если это очень срочно? - Лена умоляюще взглянула на вожатую. - Очень-преочень!
   Та на секунду задумалась:
   - Тогда попытаться стоит. В последний день смены случалось и не такое... Но оболтусов своих я всё равно накажу. Так им и передайте, когда найдёте.
   Мы закончили работу примерно на две трети. Катюшка бесцеремонно перехватила руку Лены, подававшей мне очередную ленту, и взглянула на её наручные часы:
   - Так уж и быть, бегите. А то не успеете!
   И почему она нас так хорошо понимает?
   - Для остального одолжу у Оли вашего кудрявого мальчугана, - сложив оставшиеся ленты обратно в коробку, Катюшка закрыла её и задвинула под густые ветви ближайшего куста. Мы же двинулись в сторону моего домика.
   - Зная Ольгу, она вряд ли сильно занята, - сказал я. - Были бы у неё какие-нибудь дела - они были бы и у нас.
   Наша вожатая сидела в шезлонге, вертя в руках какую-то книжицу.
   Ежедневник!
   - Слоняетесь без дела? - без особого интереса в голосе спросила вожатая. Лицо её было мрачным. Слишком мрачным для такого хорошего утра.
   - Ульяну ищем, - сказал я.
   Ольга пожала плечами:
   - Так ищите. Не у меня же в домике она прячется?
   - Ольга Дмитриевна... - Лена нерешительно топталась на месте, и глаза её часто-часто бегали. На вожатой они не остановились ни разу. - Только вы можете знать, где её найти.
   - А я не знаю.
   Врёт ведь!
   У меня не было причин так думать, но я почему-то явственно ощущал: Ольге известно куда больше, чем она показывает.
   Спроси у неё про домик на дереве.
   Зачем? И что это за домик такой?
   Вот спроси - и узнаешь. Быть может, она тебя даже не побьёт.
   - А может, она в домике на дереве? - спросил я.
   Брови Ольги изумлённо поползли вверх.
   Нет, я определённо зря его послушал. Мне не надо было эту тему поднимать...
   Вожатая, к счастью, быстро взяла себя в руки:
   - Скорее всего. Пойдите и поищите её там.
   - Но мы дорогу не знаем!
   Тяжело вздохнув, Ольга поднялась с шезлонга:
   - Так спросите у начальника лагеря. Если не застанете его на месте - зайдите с чёрного входа, - она ушла куда-то по тропинке в сторону площади, всё так же сжимая в руках ежедневник. На душе отчего-то сделалось больно, гадко. Страшно. Я дёрнулся было следом, но цепкая хватка Лены не позволила мне сдвинуться с места:
   - Оставь. Ей будет проще, если ты не заметишь.
   - Но почему?
   - Думаю, она не знает, что ты - это ты.
   - Она решила...
   Лена утвердительно кивнула:
   - И я сначала тоже. Только я обо всём догадалась, а она... - девочка опустила взгляд на дорожку, - ...не хочет это принять.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Это долгая и неприятная история. Не стоит ворошить прошлое.
   Меня распирало любопытство, но настойчиво расспрашивать Лену я не хотел - девочка чётко обозначила свою позицию.
   Ты, случаем, что-нибудь знаешь?
   Отвали.
   Кажется, это был первый раз, когда внутренний голос послал меня, а не наоборот.
   - К тому же, у нас мало времени. Нужно торопиться, - Лена кинула взгляд на часы. - До обеда чуть меньше двух часов.
   Я не могу успеть везде и всюду. Не могу разорвать своё сердце, чтобы отдать по кусочку каждому человеку, который этого заслуживает. У меня слишком мало времени. Я уже не могу ничего переиграть и начать с начала. Так что остаётся лишь продолжать выбранный путь.
   У административного корпуса Лена свернула было к крыльцу, но я вовремя перехватил её за локоть и повёл вдоль здания.
   - Но нам же надо к начальнику! - воскликнула она.
   - Его нет на месте.
   Лена попыталась вырваться из моей хватки:
   - Но мы же не проверили!
   - Нет его там и всё. С чёрного входа зайдём.
   У сырой бетонной лестницы, ведущей в подвал, я присел на корточки, изучая обстановку вокруг двери. Лена тем временем без особого успеха подёргала за дверную ручку:
   - На засов изнутри закрыто. Внутрь никак не попасть.
   - А зачем? Всё, что нам нужно, мы и здесь найдём, - я ухватился за кусок ржавой водосточной трубы и слегка пошатнул её. С гулким звуком её нижняя часть отсоединилась, и труба упала на бетон, издав громогласный грохот.
   - Ай! - Лена испуганно отскочила в сторону. - Что ты наделал? Нам же теперь влетит!
   - Посмотри наверх, - верхняя часть трубы, державшаяся на стене на одном лишь честном слове, вела в никуда, обрываясь на уровне первого этажа. - Рудимент старой конструкции. Горевать по ней никто не станет, - подхватив оторвавшийся кусок трубы, я слегка наклонил его, подставив к отверстию руку. Наружу выскользнула мутно-зелёная бутылка, внутри которой виднелась свёрнутая в трубочку бумага. - Карта. Настоящие тайны всегда надёжно скрывают.
   И передают их лишь тем, кому целиком и полностью доверяют.
   - А это что? Клей? - Лена осторожно провела пальцем по неровному ярко-коричневому комку, закрывавшему отверстие в горлышке бутылки.
   - Полагаю, смола. У тебя ведь есть с собой нож? - соскочившее лезвие едва не рассекло руку, которой я сжимал горлышко бутылки. С третьей попытки ком смолы наконец отлетел в сторону, и остатки крошками посыпались на бумагу.
   - Давай сюда. У тебя палец не пролезет, - девочка подцепила край карты мизинцем и вытянула на свет слегка пожелтевшую бумагу. С каким-то воодушевляющим трепетом я наблюдал, как она разворачивает карту. - Мой отец, когда оставлял послание потомкам в старом лагере, тоже использовал бутылку. Разве что закупоривал её не смолой, а самодельной деревянной пробкой. Поэтому бумага там разбухла, и чернила расплылись. Когда я доставала то письмо, я порвала край, - зачем-то добавила Лена, изучая глазами карту.
   - А старый лагерь ближе, чем я думал.
   Если, конечно, составитель этой карты имел хоть какое-то представление о масштабах...
   - Если всё на этой карте верно, то мы доберёмся минут за двадцать, - сказала Лена.
   Обойдя по траве душевые, мы вышли к клубам. На крыльце сидел Электроник, и вид у него был самый что ни на есть взволнованный.
   Администрация обнаружила пропажу казённого спирта?
   - Лена! Семён! - крикнул он, заметив нас. В голосе Сыроежкина сквозило какое-то отчаяние.
   - Серёжа, извини, но мы очень спешим! - сказала Лена.
   - Я вас не задержу. Пожелайте мне удачи, пожалуйста.
   Мы с Леной недоумённо переглянулись.
   - А что ты... - начал я.
   - Неважно! - Электроник покраснел так сильно, что вот-вот грозился слиться со своим галстуком. - Просто пожелайте удачи, ладно?
   - Ну, удачи тебе, Серёга. Какую бы глупость ты там ни задумал.
   - Удачи! - сказала Лена.
   Благодарно кивнув, Сыроежкин подскочил со ступеней и удрал куда-то вглубь лагеря.
   - Чего это он, интересно? - пробормотал я.
   - Неважно, - отмахнулась Лена с безразличным видом. Но я успел заметить, как на её лице мелькнуло лёгкое смущение. - Идём уже!
   Вдали от шума лагеря на меня вновь нахлынуло то странное утреннее ощущение чрезмерной правильности мира. Я тряхнул головой, силясь избавиться от этого наваждения.
   - Что с тобой? - Лена обеспокоенно положила ладонь на моё плечо.
   - Почему мне кажется, что этот мир идеален?
   - Потому что ты слишком мало о нём знаешь, - ласково ответила девочка, осторожно погладив меня через ткань рубашки.
   - Или мне просто есть, с чем сравнить, - буркнул я в ответ.
   - Он говорил то же самое. "Когда я просыпаюсь здесь, мне хочется жить", - процитировала Лена, прикрыв глаза. - Тогда я решила, что это про лагерь.
   - Думаю, у нас с ним было много общего.
   А возможно, у нас обоих просто случилась в жизни одна удивительная девочка.
   Мы продолжили путь в тишине. У одного из деревьев Лена вдруг остановилась:
   - Слышишь? - я напрягся, вслушиваясь в мерные звуки леса. Ничего, кроме пения птиц и шелеста листвы, разобрать не удавалось. - Наклони голову.
   И действительно, откуда-то сверху раздавались приглушённые голоса.
   - Нельзя ведь полезть к ним так... Без приглашения... - неуверенно пробормотал я.
   - Кричать тоже невежливо... - согласилась Лена.
   Мы так и топтались в нерешительности, пытаясь разглядеть что-то среди ветвей деревьев, пока не раздался окрик Ульяны:
   - Ну и чего вы там стоите? Поднимайтесь уже!
   По крепко прибитым к дереву дощечкам мы вскарабкались наверх. Лена держалась позади - смущать её, пропуская вперёд, было как-то не по-джентльменски. Хотя я и сам чуть не сорвался пару раз, оборачиваясь посмотреть, всё ли у девочки в порядке. Домик был сделан на славу - и без того хорошо запрятанный среди широких ветвей, он скрывался и благодаря маскировочной сетке, натянутой то тут, то там. Я осторожно забрался на тяжёлую с виду деревянную площадку перед входом в основную конструкцию. Убедившись, что мой вес она спокойно выдерживает, даже не скрипя, я подал руку чуть замедлившейся с набором высоты Лене. Мы на четвереньках протиснулись в домик через дверь, слишком маленькую даже для ребёнка. Ульяна и её гвардия сидели вдоль двух стен из разнородных досок, выжидающе наблюдая за нами.
   - Вот видишь! - Ульяна торжествующе взглянула на сидевшего по её правую руку Даньку. - Я же говорила, что они придут!
   - И как ты догадалась? - спросила Лена.
   - Семён помог нам вчера, потому что верил в нас. А ещё я видела это во сне!
   Так они тоже видели...
   - К нашим Огонькам присоединились ещё два, и я сразу всё поняла! - Данька выразительно прокашлялся, и энтузиазма в речи девочки немного поубавилось: - Точнее, не сразу. Но когда ты высматривал нас на завтраке...
   - А почему тогда не подождали нас? - спросил я.
   - Мы с Тоником были против, - подал вдруг голос худощавый мальчишка, забившийся в самый тёмный угол домика. Кажется, его звали Саша.
   Или как они его называли позавчера? Алик?
   Алька.
   - Он видел, как ты всё портишь, - сказал Алька.
   - А Ульяна сказала, что я вижу неправильно. Что ты не тот, что в моих видениях, и сегодня события пойдут иначе, - добавил третий мальчик - очевидно, Тоник. - Мы бы поссорились, если бы Даня не вмешался.
   - Я сказал, что если это действительно были ваши Огоньки, то вы и сами нас найдёте, - сказал Даня.
   Поэтому они и сидели всё это время здесь! Выжидали, сможем ли мы найти карту... Они могли за это время выйти на Дорогу, но не захотели бросать нас. Потому что теперь мы в одной лодке.
   - Спасибо вам... - кажется, Лена тоже это поняла.
   - Вы ведь тоже узнали, как выйти на Дорогу? - спросил я.
   - Нет, - в миг погрустнела Ульяна. - Но мы близко! Мы уже очень близко! - она хотела было подскочить, но её вовремя удержал за руку Даня - аварийная ситуация была бы неизбежна. - Я чувствую это!
   - Карьер, - негромко сказал я.
   Дети вмиг замерли, разом уставившись на меня.
   - Что? - спросил Даня.
   - Мы видели его во сне, - сказала Лена. - И там были Огоньки.
   - Глупости какие, - растерянно пробормотала Ульяна. - На карьере нет водоёмов.
   Я лишь пожал плечами:
   - Может, за вчерашнюю ночь лужу налило какую.
   - Тогда чего же мы сидим? - вскинулся Алька.
   Но Тоник в ответ лишь покачал головой:
   - Нельзя сейчас идти. Надо появиться в лагере на обеде, иначе они искать нас начнут.
   - Но если мы вернёмся в лагерь, то можем больше не сбежать!
   - Лучше так, чем... - Тоник нахмурился и отвернулся от друга, достав из кармана важный синенький блокнотик. Он пролистал его и нашел нужную страницу. Я невольно восхитился, увидев на бумаге яркий и чёткий рисунок. Спустя мгновение рисунок задвигался, являя собой некий импровизированный мультик. По лесу сломя голову бежала девушка, чей размытый силуэт очень напоминал Катюшку. И вдруг её фигура исчезла, словно провалилась сквозь землю. Лена изумлённо прижала руки к губам.
   - Нехорошо получается... - все наши взгляды устремились на Даньку.
   Он - их лидер. А теперь ещё и наш... Так что одному ему виднее, как следует поступить.
   - Вернёмся, - сказал Даня. - От Катюшки смыться - дело нехитрое. А там и Уля прикроет.
   Вылезая из домика, я тихо спросил у Ульяны, наклонившись прямо к её уху:
   - Тоник... Блокнот... Что это было?
   Она раздражённо повела плечом:
   - Ты и сам всё видел.
   - Но как?
   - Спроси у Тоника. А то мы и сами не совсем понимаем, - она отпихнула меня в сторону, выбираясь наружу.
   Дела... Похоже, мы всё-таки сходим с ума далеко не поодиночке.
   Как мы ни старались проскользнуть в столовую незамеченными, избежать гнева Катюшки нам не удалось. Быть может, всему виной было то взбудораженное состояние, в котором мы пребывали - его было буквально видно вокруг нас невооружённым взглядом.
   А может и красная футболка Ульяны.
   - Значит, так, - в непривычно строгой манере начала Катюшка. - С утра вы моё поручение проигнорировали. Что же, не хотите по-хорошему - как хотите, - мальчишки стояли угрюмые, и на свою вожатую старательно не смотрели. Однако, по ним нельзя было сказать, что они испытывали муки раскаяния. - После обеда марш помогать убираться на кухне. Когда закончите - заберу вас для подготовки к дискотеке! - закончив выговаривать своих разгильдяев, она с чувством выполненного долга удалилась за стол, который ребята занимали с утра. Ближайший к выходу.
   Проблема, однако. Улизнуть так просто у ребят не выйдет...
   - Ну вот. В окно теперь лезть, что ли? - Данька нахмурился. Судя по всему, в его голове происходили невероятно сложные расчёты.
   - А чёрный вход? - спросил я.
   Мы стояли вшестером на раздаче. Ульяна тормозила всю очередь, хныча и умоляя "тётю повара" выдать ей второй компот.
   - Не выйдет, - сказал Даня. - Путь к нему лежит через кухню, а там нас слишком хорошо знают.
   - Раньше минимум трижды за смену дежурили, - пояснил Алька.
   Набрав еды, мы двинулись к одному из больших столов. Впереди нашей процессии гордо маршировала Ульяна с тремя стаканами компота на подносе.
   - А может, если вы быстро закончите - мы сможем вместо полдника уйти? - робко предложила Лена.
   Катушка с нас глаз не спустит, когда заберёт из столовой.
   - Если сбегать - то только во время уборки, - сказал Даня.
   Солянка, которой сегодня решили побаловать пионеров, была неприлично хороша. Поглощённый трапезой, я не заметил, как кто-то подошёл к нашему столу.
   - Лена, ты после обеда не слишком занята? - спросила Виола. Девочка испуганно забегала глазами по сторонам, закусив губу.
   Только этого не хватало... Хотя нет! Этого-то как раз и не хватало!
   - А что нужно сделать? - спросил я.
   Виола изогнула бровь:
   - Не знала, что у тебя есть свой личный секретарь, Лена. Или тебе, пионер, тоже не терпится немного поработать? - она кинула на меня испытующе-оценивающий взгляд, да такой, что мурашки по спине побежали.
   Ух... Она словно сошла со строчек песен Меладзе...
   - Нужно составить опись оставшихся после смены лекарств. А мне предстоит отвезти в город Александра - сегодня с утра ему стало хуже, так что... - речь Виолы резко оборвалась, словно она сболтнула лишнего.
   В конце концов, здоровье человека - это врачебная тайна. Здесь с этим попроще, конечно, - в лагере ничего не утаишь - но мало ли что. Дети такие заразы - ещё в школе осенью на смех поднимут. То есть, в медпункте её не будет? Это же...
   - Хорошо, - сказал я. - Мы поможем.
   - Но как же... - в отчаянии прошептала Лена мне на ухо. Я легонько пнул её коленом под столом:
   - Потом объясню. Соглашайся, - прошептал я в ответ.
   - Да, поможем, конечно. Ключи вы дадите или там открыто?
   Виола протянула Лене связку ключей. Последний раз окинув нас изучающим взглядом, она кивнула:
   - Не подведите меня... пионеры, - доктор развернулась и пошла было прочь, но вдруг резко обернулась назад: - Если в верхнем левом ящике недосчитаетесь пары штук - ничего страшного.
   Мне показалось, или она подмигнула?
   - А что в том ящике лежит? - спросил я.
   Лена вспыхнула, как маков цвет:
   - Не помню...
   Ульяна растерянно переводила взгляд с меня на Лену:
   - Это что же получается - теперь и вы заняты?
   Представляю её разочарование. На первом курсе такие обломы случались чуть ли не каждый месяц. Запланируешь с компанией знатный кутёж на ближайшие выходные, и ходишь неделю в радостном предвкушении. А в пятницу вечером все друзья неожиданно объявляют о других важных делах. И сидишь, как дурак, весь субботний вечер у монитора в одиночестве. Но это ведь не наш случай!
   - Ну ты, Ульяна, и балда! - я облизал ложку и хотел было стукнуть девочку по лбу, но та, наученная жизненным опытом, вовремя увернулась:
   - Эй! Чего ты сразу драться-то?
   - Ты у нас известный химик, разве нет?
   Девочка нахмурилась:
   - Допустим. И?
   - Так сложи два плюс два! Доступ к медпункту и заключение твоих друзей. Ну?
   Лицо Ульяны просияло:
   - Так ты предлагаешь...
   - Тсс! - я сердито приложил палец к губам. Ульяна кивнула, хитро прищурившись. Лена же явно не выглядела слишком довольной:
   - Не знаю, что вы задумали, но это вряд ли обернётся для нас чем-то хорошим...
   - Ты уж не беспокойся. Возвращаться мы не планируем, - я отодвинул от себя последнюю тарелку.
   - Мы на вас рассчитываем, - тихо сказал Данька.
   Он обернулся к выходу, и Катюшка, перехватившая его взгляд, тут же пригрозила кулаком. Мальчишки с обречёнными лицами поплелись на кухню. Мы же с Леной и Ульяной вышли на крыльцо.
   Виола сидела в Волге, припаркованной у крыльца. На заднем сидении полулежал Шурик, и видок у него был ещё тот.
   Что такого могло случиться за утро, что ему так срочно понадобилась медицинская помощь?
   Завидев нас, Виола кивнула и приоткрыла окно:
   - Жуть как долго вы едите, пионеры. Уже десять минут не могу выехать - шастаете и шастаете прямо перед машиной, - Ульяна с любопытством разглядывала салон машины, едва не засунув голову в окно. Заметив это, Виола небрежным движением сцапала с пассажирского сидения маленькую прямоугольную коробочку и закинула её в бардачок. - Журнал для описи найдёте на столе. Если ручка закончится - заполняйте карандашом. Шастать в поисках канцелярии времени нет. Во время концерта Ольга вас точно никуда не отпустит, - она обернулась, и убедившись, что с Шуриком всё в порядке, вновь посмотрела на нас: - Инструкции получили? Теперь марш в медпункт! Попробую пока никого не задавить. Если не справлюсь... Вы знаете, где лежат бинты и зелёнка, пионеры.
   Она повернула ключ и посигналила двум маленьким пионеркам, о чём-то шептавшимся прямо перед капотом. Мы же поспешили прочь.
   - А если кому-то правда понадобится помощь, пока нас не будет? - робко спросила Лена. Ульяна, кажется, начинала сердиться:
   - Если ты такая трусиха, то не иди! Только испортишь нам всё!
   - Ульяна, прекрати! - я сжал ладонь Лены, и девочка вздрогнула, как от разряда тока. - Ничего страшного не случится. С ерундой вроде отравления и царапин пионеры справятся и сами. С чем-то посерьёзнее мы помочь не сможем.
   Когда мы добрались до медпункта, Ульяна едва не скакала от нетерпения:
   - Ух, ну и заварушку же мы им устроим!
   - Не надо нам заварушки, - сказал я. - Просто отвлечь немного поваров, - Лена открыла дверь, пропуская нас внутрь. - Итак, ты ведь знаешь, где и что здесь лежит? - девочка кивнула. - Нужны гидроперит и... Что ты делаешь? - окликнул я Ульяну, рывшуюся в верхнем левом ящике. Та с гордостью вынула оттуда квадратный бумажный свёрток.
   Это же...
   - Резиновое изделие номер два! - глядя на наши вытянувшиеся лица, Ульяна довольно захихикала и принялась набивать свои карманы этими свёртками. От подобной сцены я едва не осел на пол. Лена, кажется, была ещё ближе к обмороку, чем я.
   - Тебе-то они зачем? - спросила она. - Разве вы с Даней...
   - Фу, какие вы пошляки! - фыркнула девочка. Это для "капитошек"!
   Лена оттеснила мародёрствующую Ульяну и наклонилась к нижним ящикам:
   - Так, давай ещё раз: что нужно помимо гидроперита?
   - Анальгин, - сказала Ульяна. - Две пластинки. Гидроперита - одна.
   - Неплохо бы ещё найти пару спичечных коробков, - добавил я. - Ну или в принципе пару небольших коробочек.
   - Ну это у меня есть! - Ульяна выложила из одного кармана всё награбленное на стол, а затем выудила оттуда же спичечный коробок.
   - А второй?
   - Я тебе что, инвентарный склад ходячий? - проворчала Ульяна. - Сам бы потрудился что-то полезное найти!
   - А вот и найду!
   Мне кажется, или от избытка общения с рыжими я начал слишком легко вестись на слабо?
   Тебе кажется. Ты всегда был таким дураком, нечего на девочек валить!
   Я двинулся к тумбочке, спрятанной за столом Виолы.
   - Ты что? - воскликнула Лена. - Это же её личные вещи!
   Внутри тумбочки, как я и полагал, обнаружился весьма недурный для простого советского доктора минибар.
   Знала бы ты, наивная, из чьих личных вещей мы стащили тот портвейн...
   - Ничего дорогостоящего красть не буду, - сказал я. - Только спички.
   - А зачем Виоле спички? - спросила Лена.
   А затем, что каждый уважающий себя курильщик не станет полагаться на одну лишь зажигалку при поездке на закрытую территорию, где нет магазинов.
   Второй коробок уже через минуту полетел на стол вслед за первым.
   - Всё нашла? - спросил я.
   Лена протянула мне три пластинки таблеток. Ульяна тут же выхватила гидроперит у неё из рук.
   "Правильно: лишь бы поменьше работы выполнять!" мысленно проворчал я.
   Мы растирали таблетки пузырьками с зелёнкой, каждый на своём углу стола. Лена тем временем вытряхнула в урну все спички.
   - Готово, - сказал я. - Ульяна?
   - Так точно! - девочка с гордостью встряхнула свой коробок. Лена схватила с подоконника тряпку и принялась протирать стол. - Теперь вперёд!
   - Постой, балда! - под испуганный вздох Лены я выдернул из журнала один лист и размашистыми буквами написал на нём: "открой окно". - Вот теперь вперёд!
   До окон кухни я доставал разве что в прыжке. Пришлось подсадить на плечи Ульяну.
   - Не поднимай так высоко! Меня же заметят! - прошипела девочка.
   - Ну что там? - спросил я.
   И чем ты питаешься? С виду такая маленькая, а тяжелая, как мешок с картошкой!
   - Плиты драят, - сказала Ульяна. - Надо с другой стороны подойти.
   Я осторожно поставил Ульяну на землю. Нервно озираясь по сторонам, мы перебрались за угол. Девочка вновь вскарабкалась мне на спину и легонько постучала пальцами по стеклу:
   - Есть! Заметили! Давай свою бумажку!
   - Лена, достань из кармана, пожалуйста, - попросил я. Лена, явно смутившись сильнее, чем того требовала ситуация, сунула руку в мой карман.
   Ох ты ж чёрт!
   Согласен! Чёртово молодое тело...
   Без резких движений, приятель. У тебя ребёнок на горбу сидит.
   - Перестань дёргаться! - потребовала Ульяна. Лена, наконец, вытащила записку и протянула её Ульяне, после чего отошла на пару метров. От греха подальше. - Всё, спускай меня! Сейчас откроют! - наша троица революционеров-освободителей присела на корточки под окном. С замиранием сердца я услышал, как с тихим стуком открылась створка окна. - Быстрее, пока сквозняк не заметили!
   Лена протянула Ульяне два спичечных коробка. Та отточенным движением пересыпала содержимое одного в другой, активно встряхнула и сжала в руке. Из коробка начал медленно валить дым.
   - Ульяна, быстро! - не церемонясь, я подхватил девочку подмышками и поднял на уровень окна. Она сунула коробок в щель между створками и резким щелчком отправила его внутрь. Почти полминуты мы провели в ожидании, практически не дыша.
   - Пожар! Горит что-то! - раздался истошный женский вопль.
   - Дети, марш на улицу! - чуть спокойнее скомандовал другой голос, более низкий.
   - Бежим! - скомандовал я. У чёрного входа мы столкнулись с выбегающими мальчишками.
   - Все за мной! - скомандовал Даня. Мы без лишних вопросов припустили за нашим негласным лидером. Вслед нам донеслось:
   - Ах вы хулиганы! А ну вернитесь!
   Мы промчались мимо складов... Пересекли волейбольную площадку... Проскользнули между душевыми и крытым спортзалом... И, наконец, выбежали за ворота. Лёгкие горели от столь внезапного спринта, а ноги и вовсе почти не чувствовались, но сбавить темп я не мог. От этого зависело слишком многое. Лена, не выглядевшая большой спортивной энтузиасткой, бежала наравне с остальными, невзирая на явно неудобные для такого сандалии.
   Вот уж кто действительно хочет, чтобы у нас всё получилось...
   Мы затормозили лишь тогда, когда ворота лагеря скрылись из виду.
   - Немного времени у нас есть, - сказала Ульяна. - Пусть пенсионеры отдышатся.
   - Ну спасибо... мелкая... - задыхаясь выдавил я.
   Ладно хоть помнит, что с бегом у меня не очень. Не бросила в кустах помирать!
   Дыхание медленно восстанавливалось.
   - Думаю, надо идти, - сказал я. - А то начнут ещё искать нас...
   Путь до карьера проходил почти молча. В какой-то момент Ульяна, которую буквально распирало от любопытства, всё же не выдержала:
   - А как вы узнали, куда нам нужно идти?
   - Сон видели, - сказал я. - Один и тот же. А ещё я туда забрёл случайно пару дней назад, когда по лесу гулял. Обнаружил одно странное местечко.
   - Странно только, почему мы видели лишь то, как ваши Огоньки приближаются к нашим? - не обращаясь к кому-то конкретному пробормотал Данька.
   - В прошлом году я прибежала на карьер в последнюю ночь, - сказала вдруг Лена. - Я бежала, не разбирая дороги, куда глаза глядят. И в какой-то момент осознала, что не двигаюсь, - она поджала губы и уставилась на меня в нерешительности, словно не знала, стоит ли ей рассказывать дальше. Я едва заметно кивнул, и Лена продолжила: - Страшно стало: я бегу, а деревья вокруг стоят на месте. Как будто что-то мешает мне двигаться дальше.
   - И после этого ты стала видеть те странные сны? - спросила Ульяна.
   Лена кивнула.
   - Мы хотели тебя с собой позвать. Ещё в начале смены, - Лена поёжилась под проницательным взглядом Даньки. - Но боялись, что ты не захочешь. Не поверишь нам и всё тут.
   - А если бы и поверила... - Ульяна отвернулась, - то в случае провала мы бы поступили очень подло, дав тебе ложную надежду. Считается, что найти Старую Дорогу могут только дети. Взрослым на неё не выйти - они уже не умеют верить в чудеса. Тогда почему у вас получилось узнать путь, а у нас нет?
   Я лишь пожал плечами:
   - А мне отчим говорил иное. Он сказал, что важно лишь то, насколько сильно твоё желание найти её.
   Мы свернули с широкой дороги на неприметную узкую тропинку в тени деревьев. На карьере ничего не изменилось. Да и что тут могло измениться за два дня?
   - Смотрите! - Ульяна указала пальцем на лужу, затаившуюся среди двух горок глины.
   А я же говорил!
   В воде слегка покачивались на ветру кораблики. Погасшие Огоньки.
   - Как они попали сюда? - изумлённо прошептала Лена. Разумеется, ответить ей никто из нас не мог.
   - Нам нужно спуститься вниз, - сказал Даня. - Наверняка там есть ещё один водоём!
   - Нет. Нам туда, - я махнул рукой в сторону тропинки, уходящей в лес.
   Данька нахмурился:
   - Мы здесь сотню раз ходили. В той стороне ничего нет.
   - Это ты так думаешь.
   Мальчик вздохнул:
   - Ладно уж. Веди.
   Лидер сдал свой пост. Теперь во главе предстоит стоять мне. И я не могу их подвести. Не могу! Если бы я верил так, как верят они... Если бы я мог желать чего-то так сильно, как желает Лена... Ведь всё, что мне нужно - помочь ей. Помочь всем этим детям, выбравшим из всех возможных путей лишь невозможный.
   И я двинулся вперёд, увлекая за собой всю нашу процессию. Мы шли цепочкой: сразу за мной следовала Лена, за ней держалась Ульяна, а позади шагали мальчишки. Шли молча: боялись спугнуть чудо, витавшее где-то неподалёку. Я увидел впереди пустырь и бетонную остановку вдали.
   На том же месте, в тот же час... И как я раньше не догадался, что это место - часть чего-то большего?
   - Семён, стой! - позвала Лена.
   Я обернулся. Лена и дети стояли в паре метров от меня, и вид у них был крайне растерянный.
   Неужели я так сильно разогнался, что они отстали?
   - Мы не можем пройти! - испуганно воскликнула Ульяна. Она демонстративно шагнула вперёд, но не сдвинулась с места ни на дюйм. Словно невидимая преграда не пускала её дальше.
   - Прямо как в прошлом году, - прошептала Лена.
   Их голоса... Я слышу их, словно сквозь толщу воды. И все звуки леса тоже исчезли! Опять эта тишина! Пугающая, жуткая, неправильная. Такая может быть только в космосе...
   - И пустырь вы тоже не видите? - спросил я. - И остановку?
   - Какую остановку?
   Я подошёл к ребятам. Сделал шаг - и всё резко изменилось. Я вновь слышал шум листвы, ощущал дуновение ветра и чувствовал, как пробивающееся сквозь листву солнце греет кожу.
   - Почему вы не можете пройти? - глупо спросил я, не ожидая никакого вразумительного ответа от детей и Лены. Вновь шагнув вперёд я почувствовал, словно пересекаю неуловимый барьер, разделяющий этот странный пустырь и лес.
   - Может, ты сможешь провести нас? - неуверенно предложила Ульяна.
   - Попробовать стоит. Что мы теряем? - я протянул руку Лене. Та с опаской ухватилась за неё, словно боялась, что из этой затеи ничего не выйдет. - Ну же, смелее! Если не поверишь достаточно сильно - все физические усилия будут тщетны.
   Девочка робко сделала шаг. Ещё один. Крошечными шагами она приближалась ко мне. К барьеру, который нас разделял. Я резко рванул на себя её руку. Испуганно вздохнув, Лена дёрнулась вперёд, и наверняка упала бы, не впечатайся она мне в грудь.
   - Получилось... - прошептала девочка, не отрываясь от моей груди. Дети с восторгом смотрели на нас.
   - Я знала, что Сёмыч нам поможет! - широко улыбнулась Ульяна. - Он ведь уже помогал нам однажды, помните?
   - Но это же был... - пробормотал Даня.
   - Какая разница? Они все одинаковые. Только прошлогодний был бракованный.
   - Ну, кто следующий? - я протянул руку к барьеру, но дети почему-то отпрянули назад.
   - Отведи сначала Тишу, - сказал Даня. - Ей нужнее, - Алька и Тоник дружно закивали, соглашаясь со своим предводителем. - За нами потом вернёшься. Мы подождём.
   - А ваша вожатая? Если она поймает вас здесь...
   - Не поймает, - сказал Алька. - Она не сможет найти сюда дорогу.
   - Сюда нельзя прийти случайно, - сказал Тоник. - Только если тебя приведут.
   Но я же сам сюда попал.
   А ты уверен в этом?
   Нет. Я уже давно ни в чём не уверен.
   В поисках одобрения я нашёл взгляд Ульяны. Девочка кивнула, хитро прищурившись:
   - Идите-идите. Время не терпит! Тиша... - Ульяна замялась, и на секунду её лицо сделалось не по-детски серьёзным. - Удачи тебе.
   - Спасибо, - кивнула Лена в ответ. И тут же развернулась к остановке: - Вперёд!
   Она рванула с места так стремительно, что мне пришлось догонять её. Никак я не мог ожидать от девочки такой прыти. Мы пробежали мимо остановки и устремились вперёд по Дороге. Лена неслась так уверенно, словно точно знала правильный путь.
   - Куда ты так спешишь? - крикнул я, силясь поравняться с разогнавшейся девочкой.
   - Я чувствую, словно могу опоздать! Меня что-то тянет, и тянет очень сильно. Как будто кто-то ведёт меня!
   Мы бежали уже очень долго, но я не чувствовал усталости. Если уж говорить предельно откровенно, то я и необходимости в дыхании не ощущал - словно тела у меня не было.
   Странно это. Будто это не мы сейчас несёмся по Дороге, а...
   - Сюда! - Лена резко рванула влево, и я чуть было не пролетел мимо, едва успев развернуться:
   - Там же ничего не...
   Я едва не осел на землю, оглядевшись вокруг. Двор. Мы стояли в мрачном дворике, на первый взгляд явно питерском, тяжело дыша.
   Это же невозможно! Хотя о чём это я? В этом мире возможно всё. Абсолютно всё! И это, наверное, пугает меня больше всего прочего.
   - Как во сне... - Лена оглядывала двор широко распахнутыми глазами. И вдруг, ни с того ни с сего, засмеялась, как сумасшедшая: - Как во сне! Как во всех тех снах, что я видела этот чёртов год!
   Оправиться от шока было трудно. Я шёл вперёд напролом, уверенно - и ни на секунду не думал о перспективах нашей затеи, как о чём-то действительно осуществимом. За нашими спинами была глухая стена из потемневшего красного кирпича. Тупик.
   Не пробежали же мы сквозь неё?
   Я нерешительно провёл по стене ладонью. Твёрдая, шершавая и немного сырая - самая настоящая стена. Самая обычная. Явно не скрывающая за собой никаких волшебных Дорог или людей в странных мантиях с совами на плечах.
   - Что же, у нас получилось, - сказал я. - Если это, конечно, не коллективная галлюцинация.
   Лена пребывала в состоянии ослепляющей эйфории, и ей было совершенно не до моего бормотания:
   - Теперь надо найти его! Быстрее! - она рванула было вперёд, но я предусмотрительно схватил девочку за плечи, не давая ей сдвинуться с места:
   - Ты хоть знаешь, куда нужно идти? Как туда добраться? Как ты собралась искать человека в многомиллионном городе? Объявление в газету дашь? Будешь ходить по улицам, высматривая знакомое лицо?
   Лена поёжилась - то ли от резкости моих слов, то ли от холодного ветра, сквозившего даже в тупике.
   Повезло нам, что мы в лето попали. Хороши бы мы были в этой форме под осадками в виде мокрой и холодной субстанции, являющей собой уродливый гибрид снега и дождя...
   - У меня адрес есть. Вот! - на сунула руку в карман и протянула мятую и потрёпанную бумажку, на которой до боли знакомым...
   Моим! Практически моим!
   ...почерком были выведены три строчки:
   Санкт-Петербург, улица ..., дом 2. Если что - звони на номер ... С.
   - Это же... - начал я.
   - Твой адрес?
   - Нет. Я живу... жил... - я тряхнул головой, силясь собраться с мыслями. - Я живу в доме на другом конце улицы. Этот снесли незадолго до моего переезда, - и стройка шла полным ходом первые два года моей самостоятельной жизни. Ох уж этот шум отбойного молотка за окном... - В любом случае, как туда добраться я знаю. Идём - надеюсь, нас недалеко занесло.
   Из тупичка во дворе мы выбрались в другой двор, побольше. Две потрёпанного вида женщины, курившие у входа в подвальную парикмахерскую, удивлённо уставились на нас.
   Ещё бы - в таких-то нарядах перед честным народом щеголять... Надеюсь, нас хотя бы не в девяностые занесло. Пусть хоть всей улицей хохочут, лишь бы нож в печень не всадили! А судя по тому, что аварийная пятиэтажка ещё не снесена и не переоборудована в некое подобие сквера, то нас выкинуло в Питер образца не более чем 2008 года... Узнать бы ещё, где именно мы находимся...
   Обойдя дом, мы вышли к узкой двухполосной дороге. Одну из стен дома украшало размашистое и корявое граффити, нанесённое поверх толстого слоя краски, очевидно скрывающего предыдущую роспись. Пока Лена восхищённо оглядывалась по сторонам, я пытался высмотреть номер дома за ветвями деревьев.
   - Дома такие огромные... - сказала Лена. - Сколько же людей здесь живёт?
   - Ага, вот мы где! - я, наконец, узнал название улицы. - Что-то знакомое... - потерев виски, я попытался вспомнить, где я мог об этой улице слышать. По тротуару прошёл длинноволосый парень в мешковатых штанах, с нескрываемым любопытством разглядывая наши наряды. На вид - примерно наш ровесник или немного постарше. - Извините, вы не подскажете, как пройти к метро? - обратился я к нему без особой надежды на вразумительный ответ. Парень, тем не менее, остановился:
   - До метро тут идти далековато, но можете доехать на автобусе. Остановка вон там, за пиццерией, - он махнул рукой по направлению вдоль улицы, после чего вновь повернулся к нам: - А вы типа косплееры?
   - Кто? - не поняла Лена.
   - Типа того, да, - сказал я. - Спасибо.
   - Да чё там... - парень почесал лохматую голову. - Удачи в поисках миелофона! - он дружелюбно подмигнул оцепеневшей Лене и пошёл дальше.
   Я же кивнул девочке:
   - Идём?
   - Как он нас назвал? - растерянно пробормотала Лена.
   - Потом расскажу.
   Лена едва не прижималась ко мне, пока мы шли. Несмотря на охвативший её восторг, девочка явно пребывала в ужасном стрессе от незнакомой обстановки. У указанного парнем поворота я кинул беглый взгляд на стенд с объявлениями. Пёстрые плакаты с афишами ближайших концертов на секунду заставили забыть меня о том, зачем же мы тут оказались. Amatory. 28.07. Stigmata. 03.08. Animal ДжаZ. 13.08. Догадка заставила меня изумлённо вздохнуть:
   - Лена... Мы в две тысячи седьмом!
   Девочка прижала ладони ко рту:
   - Я знала! Он и правда из будущего!
   А я тогда откуда, интересно?..
   Переведя взгляд на остановку, маячившую за углом, я вновь едва не впал в ступор.
   Это же конечная моего привычного маршрута до работы! А значит, отсюда точно можно доехать до нужного адреса!
   - Мне страшно, Семён! - сказала вдруг Лена, прижавшись ко мне.
   - Что случилось?
   Интересный, конечно, вопрос. Что может быть страшного в том, чтобы оказаться в чужом городе, в чужом времени и в чужом мире? Да ничего, моя хорошая! Я проделывал такое уже тысячу раз!
   Я погладил Лену по голове.
   Или она боится, что тот другой Семён... её Семён... Что он уже забыл и отпустил?
   - Вспомни, какой путь мы проделали. Вспомни, что ты пообещала ему, стоя на берегу реки, когда загорелись наши Огоньки, - девочка неуверенно кивнула. - Тогда вперёд! Автобус скоро приедет!
   - А ты не мог бы... остаться со мной?
   - Что? - я замер в изумлении, глядя на замявшуюся Лену.
   - Здесь, в этом мире. Ведь если у тебя нет своей собственной мечты, и там, откуда ты родом, тебя никто не ждёт... То я хотела бы отдать тебе кусочек своей. Ведь она бы никогда не сбылась без твоей помощи!
   Я задумался, поражённый самой мыслью о том, что я могу здесь остаться. В чужом мире, без средств к существованию, без друзей, без связей... Немногим лучше моего бренного существования с графиком два через два, дошираками на завтрак, обед и ужин и компанией из кошки и пенсионерки-продавщицы. Но... Но в этом мире ещё не всё потеряно! Здесь у меня есть шанс начать всё сначала! Да и не бросать же Лену здесь одну, верно?
   - Хорошо, - сказал я. - Я останусь с тобой.
   Лена удивлённо подняла на меня глаза, словно не веря своим ушам. Ожидала отказа? Ну нет уж! Не просто так ведь мы проделали этот путь?
   - Правда? - она стиснула меня в объятьях так внезапно, что я едва не задохнулся. - Спасибо тебе! Спасибо, спасибо, спасибо!
   И вот я вновь сжигаю все мосты, начиная жизнь с нуля. Мне нечего терять. И Лене, кажется, тоже. В конце концов, у меня есть кое-какие профессиональные навыки, так что заработать на хлеб смогу. А уж если мой тёзка, к которому так спешит моя подруга, нам поможет... Мы справимся. Обязательно справимся: втроём, вдвоём - неважно. Те, кому однажды довелось воочию увидеть чудо, не знают преград и препятствий.
   - Задушишь же! - рассмеялся я. Взгляд вновь упал на стенд с объявлениями. Эта музыка наверняка понравится Лене. Конечно, не сразу - придётся привыкать к тяжелому звучанию, но вот лирика... Их песни ей очень подойдут. Найдут отклик в её душе. Она будто создана для этого времени - времени, когда чувства правили миром, не слушая ворчание разума. Рёв автобуса, подъехавшего к остановке, отвлёк меня от афиш. - Надеюсь, ты не боишься кататься зайцем? - Лена уверенно замотала головой. - Тогда вперёд!
   Мы сорвались с места и помчались в автобус, радостно смеясь и расталкивая недовольных прохожих. Ведь впереди нас ждёт жизнь, о которой мы пока ничегошеньки не знаем... И мы чертовски хотим познакомиться с ней как можно скорее! Мы хотели жить. Дышать воздухом, полным перемен, непокорства и городского смога. Лена хотела любить и быть любимой... А я всего лишь хотел, чтобы она улыбалась. Пусть даже для этого понадобилось вернуть тот год, который никто никогда не вернёт.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"