Мы обрели свободу. Она далась нам не так, как мы рассчитывали. Погибло много орков. Но не в битвах с людьми, которых в то время нам было не победить. А в борьбе со стихиями и бедствиями, обрушившимися на Землю, как и предсказывал Великий.
Орки выжили. Лишившись всего, мы стали свободны. Собравшись вместе, наши предки ушли на восток самого большого континента. Там многими поколениями орков удалось подготовить Убежища, полностью оборудованные для того, чтобы раса смогла выжить. С тех пор эти земли стали нам второй родиной.
Мы не забыли родную планету даже спустя века. Помнили мы и кому обязаны вынужденным переселением. Поэтому все люди, которых орки встречали на своем пути, погибали.
Так и возникла вражда, тянущаяся не одно столетие. Сейчас в войнах и стычках гибнут люди и орки. Люди заплатят за ошибки своих предков сполна! Мы помним все! Нет пощады врагу!
Летопись Иллариона - орка
настоятеля монастыря потерявших надежду
1213 год от рождества Великого
Глава 3. Сборы.
Откашлявшись и приняв еще более величественную позу, хотя куда уж более было выпячивать свой живот, Сильвиний произнес:
- Данной легионом властью я...
Его неожиданно прервали.
- Минуту, почтенный. Мне следует сказать, - толпа расступилась, теснимая стражниками и к крыльцу подошел настоятель церкви Семи. Он был худ и стар, но держался уверенно и всем своим видом подтверждал превосходство духовного над мирским. Седые волосы распущены, борода заплетена в семь косичек, на лице, похожем на засушенный персик, ярким огнем горят глаза. На нем одета мантия цвета радуги, а в руке посох из священного дерева Мира, полыхающий магическим огнем.
- Представляя волю Семи, я молвлю то, что эти нелюди угодны богам. Они избраны, и грехи их в мирской жизни прощены все. Сейчас же их ждут ратные подвиги во славу Семи. Хотя, может среди вас есть те, кто посмеет оспорить волю богов? - настоятель обвел цепким взглядом толпу.
Сомневающихся в воле богов не нашлось. Кто будет спорить с высшими силами? Все знали, что тех, кто усомниться в словах настоятеля тут же ждет верная смерть. Боги карали мгновенно, не мелочась, и погибнуть могли все, находящиеся на дворе таверны Злого Джо.
После слов настоятеля толпа стала таять буквально на глазах опешившего Сильвиния и не менее изумленных эльфа и гнома. На дворе остались лишь матросы с судна, привезшего нелюдей, и стражники, сопровождавшие настоятеля. Капитан, посмотрев пристально на обоих зачинщиков беспорядка, сплюнул и ушел вместе с родней, не солоно хлебавши.
Настоятель неторопливо и величаво, как того подобает его сану, проследовал к крыльцу, и первым был пропущен в вербовочный пункт расступившимися Сильвинием и рекрутами. Заняв место за столом, он огляделся с нескрываемым пренебрежением, остановив ненадолго взгляд на металлическом ящике в углу, а затем спросил:
- Магия?
Сильвиний кивнул, все еще пребывая в прострации. Эльф и гном наоборот, приободрились и чувствовали себя, как дома. Еще бы, избежав скорой на расправу толпы, они были в безопасности, защищенные волей богов и магией настоятеля. Эльф сел на подоконник, а гном плюхнулся на пол. Вербовщик же не знал, куда деть свои руки, смущаясь под проницательным взглядом настоятеля, как девица, идущая под венец. А тот теперь полностью потерял интерес к окружающим предметам и пристально разглядывал ветерана. Изучив его, усмехнулся и спросил:
- Не ты ли три года назад отличился в Гороне, усмиряя восставших?
- Да, настоятель. Я за подвиги награжден командованием легиона пенсией и должностью вербовщика.
- Что ж, награда щедра, хотя и по заслугам. - Настоятель резко повернулся к эльфу и спросил:
- Что привело вас в ряды легиона?
Вопрос поставил Элионора и его спутника в тупик. Они переглянулись, плохо скрывая замешательство. Ответил эльф:
- Мне'c бы'c не'c хотелось обременять своими'c заботами'c столь важного'c человека'c. Раз вы'c интересуетесь, могу'c поведать правду'c всю'c. Только'c думаю'c, что'c не'c всем знать надо'c это'c.
- У меня нет секретов от почтенного, - настоятель выразительно посмотрел на Сильвиния, - и я думаю, что у вас нет. Он теперь ваш брат по оружию, и как наниматель должен знать все о вашем прошлом.
- Раз вы'c так считаете'c, я'c не'c буду'c против, - эльф вздохнул, привстал и прошелся по комнатушке. Видимо, решение раскрыть тайну его визита в Салану давалось ему с трудом.
Приняв его, эльф представился:
- Элионор, третий'c из Совета.
Настоятель не удивился, как бы ожидая нечто подобное, но вот Сильвиния надо было видеть. Глаза старого вояки от неожиданного известия чуть не сравнялись по размеру с глазами эльфа. Сильвиний даже немного присел и пробормотал неразборчиво себе под нос какое-то ругательство. Его реакция рассмешила наблюдавшего за всем происходящим гнома, на которого титул эльфа не произвел такого впечатления, как на вербовщика.
Изумлению Сильвиния не было предела. В Совет эльфийского царства входило всего четверо представителей старейших родов. Только самые почетные и умные, смелые и ловкие, лучшие из лучших, умудренные опытом и зарекомендовавшие себя эльфы избирались всем родом представлять его интересы. И шанс того, что один из них окажется завербованным в легион особого назначения, был равен нулю.
Вот только этот нуль стоял посреди вербовочного пункта и с неприкрытым вызовом смотрел на настоятеля. Тот же переключил свое внимание на вербовщика и спросил:
- Я не ослышался, эти нелюди заключили контракт с легионом?
Сильвиний задумался, пытаясь сообразить, что хочет услышать от него настоятель, и, погодя пару мгновений, ответил:
-Да. Контракты подписаны. Они - легионеры, а точнее рекруты легиона особого назначения.
Настоятель пристально оглядел и гнома и эльфа, но, не заметив того, чего искал, требовательно спросил у Сильвиния:
- Тогда где же их знаки легионеров, положенные новичкам?
Сильвиний, терявшийся при каждом вопросе настоятеля, обращенном к нему, окончательно сконфузился, засуетился и направился к стоящему в углу металлическому ящику, по пути доставая из-за пазухи контракты. Один из них выпал, что заставило вербовщика, кряхтя наклониться и подобрать строптивый документ, спланировавший под ноги церковника. Поднимаясь с колен, Сильвиний ударился головой о столешницу, по комнате прокатился глухой звук, который тут же был откомментирован не сдержавшимся вербовщиком, проявившим похвальное знание языка всех моряков и военных.
- Простите меня, ваше святейшество, - обратился он к побагровевшему от такой фразы настоятелю, стоя на коленях возле ног священника. Со стороны это выглядело, как отпущение грехов, и вызвало улыбки у наблюдавших за этой возней нелюдей.
- Боги простят тебя, - еле сдерживаясь, ответил заученной за года фразой настоятель.
Сильвиний попытался подняться, но отвыкший от походов и тягот войны организм, отлично питавшийся и не знавший около трех лет никаких потрясений, подвел хозяина. Вербовщик, вставая, от пережитого волнения не смог рассчитать траекторию и вновь проверил на прочность столешницу. Та выдержала. Сильвиний же нет. Он упал на ноги настоятеля, сидевшего за столом. Гном не сдерживаясь, захохотал, держась за бока, а эльф деликатно улыбнулся. Но терпение настоятеля было беспредельным. Похлопав по щекам, он привел в чувство потерявшего связь с реальностью Сильвиния и сопроводил его до ящика.
Вербовщик долго соображал, что от него требовалось, а, вспомнив, наклонился к черной пластинке посреди дверки и стал у нее возиться. Настоятель обернулся к эльфу и спросил:
- Знакомая картина, мне известно, что у вас имеются свои заклинания закрывания?
- Да'c, нам они'c известны'c. Закрывание'c может быть применено'c с голосом, использованием пальца'c или'c всей'c ладони'c. Известны'c, но'c редко'c встречаются'c применение'c глаз или'c ушей'c, - помедлив, ответил Элионор.
В это время Сильвиний видимо, произнес нужную фразу, почти всем лицом прижавшись к ящику, и открыл дверцу. Только в качестве магии выступали пальцы его левой руки, которые он просунул в образовавшуюся щель, а затем потянул на себя. Взорам гостей вербовщика предстали внутренности ящика, разделенного полочками на четыре неравных части. На верхней полочке лежали бумаги. Туда Сильвиний с вздохом отпустил и подписанные контракты. Со второй он взял кожаный кошелек, приятно тяготящий руку и свернутый свиток. Затем нагнулся и снизу из ящика достал пару цепочек и плащи. На третьей же полке стоял непонятного назначения аппарат. Он был сделан из серого материала и представлял собой ящичек с бобиной, от которого шли несколько проводов к стене. К нему была прикреплена прозрачная досочка небольших размеров и перо.
Казалось, что наличие данного аппарата не явилось неожиданностью для невозмутимого настоятеля и двух нелюдей, хотя Сильвиний давал расписку о неразглашении тайны его существования, а тем более назначения. По инструкции аппарат надлежало держать закрытым от посторонних глаз и использовать в режиме строгой секретности. Но даже опытный в вопросах магии Элионор с трудом узнал в данном аппарате привычный ему телеграф.
Сильвиний нарушил правила серктности, хотя сейчас это мало его заботило. Вербовщика занимало лишь наличие в его уютном и привычном мирке трех незваных гостей, перед которыми он выставил себя в неприглядном свете. Он, прикрыв дверцу, подошел к столу и, оставив кошель и свиток, повернулся к эльфу. Сильвиний протянул тому цепочку, а вторую отдал вставшему с пола и переставшему смеяться гному. Те одели и застегнули украшения на шеях, как будто делали это не в первый раз.
Сильвиний дернул каждого за застежку, проверяя крепление цепочек. После чего, удовлетворенно крякнув, сказал:
- Ну вот теперь вы никуда не денетесь. Эти цепочки не только показывают вашу принадлежность к легиону, но и указывают мне, а значит любому из легионного начальства, где вы находитесь. В них заключена старинная магия. И самое важное, снять их смогу только я или один из генералов легиона. Ах да, еще есть возможность - после вашей смерти они расстегнуться сами.
Разразившись такой речью, видимо ранее заученной, Сильвиний позволил себе улыбнуться и добавить:
- И как все знают, строптивого, не выполняющего приказы начальства легионера, эта цепочка может лишить головы.